CC BY
17
В январе 2011 года ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Владимир Мау и ректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Ярослав Кузьми-нов обратились к Премьер-министру РФ Владимиру Путину с письмом, в котором обосновали необходимость корректировки Концепции долгосрочного социально-экономического развития до 2020 года, подписанной в 2008 году. Владимир Путин согласился с основными идеями письма. Были созданы экспертные группы, которые должны подготовить предложения по корректировке Концепции. 16 февраля Владимир Путин встретился с руководителями экспертных групп.
Время выбирать
Владимир МАУ,
ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
Владимир Мау возглавил экспертную группу «Новая модель экономического роста. Обеспечение макроэкономичес кой и социальной стабильности». Основная идея этой группы: нашей стране необходимо перейти от экономики спроса к экономике предложения.
Поиск новой модели роста
Нынешний кризис породил ряд иллюзий, к числу которых относится ожидание восстановления «доброго старого времени» — преодоления неурядиц и возвращения к старой модели роста. Но кризис, подобный нынешнему, предполагает формирование новой модели экономического развития. Преимущества получают страны, способные сформировать эту модель и наиболее последовательно и решительно реализовать ее на практике. Именно в обретении новой модели роста состоит стимулирующая роль структурного кризиса. Тогда у отдельных стран появляется шанс совершить рывок в своем развитии.
В настоящее время у России есть два варианта социально-экономической политики, причем выбор оста-
ется за политической элитой и должен быть сделан в ближайшее время.
Первый вариант предполагает развитие существующей модели роста и ее адаптацию к новым вызовам по мере их появления. В этой конструкции государство выступает основным источником роста — и как владелец ключевых финансовых ресурсов, и как нейтрализатор «рыночной стихии», и как держатель важнейших институтов. Государство определяет приоритеты,концентрирует на них политические и финансовые ресурсы, выстраивает финансовую систему, опираясь на принадлежащие ему банки и биржи, напрямую руководит крупнейшими производственными компаниями (контролирует «командные высоты»). Государственный спрос не только на товары и услуги, но и на институты, оказывается системообразующим. От государства в значительной мере зависит и спрос домохозяйств.
Второй вариант предполагает усиление роли частных источников роста (частных фирм и домохозяйств). Они должны замещать и постепенно вытеснять государство из предпринимательской сферы. Государство призвано создавать максимально благоприятные условия для функционирования частных экономических агентов, стимулировать их интерес к развитию, то есть предложение товаров и услуг на рынке.
Эта дихотомия хорошо известна из экономической теории и экономической истории. Она возникла задолго до современного глобального кризиса. Выбор между экономикой спроса и экономикой предложения лежит в основе характерной для всего ХХ века дискуссии меж-
На встрече с руководителями экспертных групп Владимир Путин заявил, что правительство рассчитывает на конкретные предложения по решению ключевых задач модернизации экономики.
РИА-НОВОСТИ
ду сторонниками кейнсианских и неоклассических моделей экономического роста.
Еще более актуальна эта тема для стран с развивающейся экономикой (или стран догоняющей модернизации). Анализируя опыт Германии и России второй половины XIX — начала XX веков, Александр Гершен-крон (1904-1978) показал, что в условиях догоняющего развития государство должно компенсировать рыночную неопределенность, особенно слабость зарождающихся рыночных институтов. Однако последующее развитие событий продемонстрировало, что за избыточное вмешательство государства обществу позднее приходится платить немалую цену — политическую и экономическую. «Большое государство» закостеневает и с какого-то момента начинает препятствовать современному экономическому росту. Чтобы преодолеть такую ситуацию, требуется немало ресурсов, а то и жертв.
Действующая модель роста — экономика спроса
Назовем основные элементы этой модели: обеспечение высокого уровня социальной и политической стабильности в обществе в качестве ключевой цели правительства; наличие высоких и растущих цен на углеводороды; наращивание бюджетных расходов как важнейшего источника спроса; постепенное повышение налогов; сохранение значительного инфляционного потенциала; усиление роли индивидуальных (адресных) решений в противовес созданию общих «правил игры».
Сложившаяся в 2000-е годы и действующая поныне модель экономического роста основана на наличии масштабных, дешевых и незаработанных финансовых ресурсов, источником которых выступает не рост производительности труда, а благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура. Собственно, такая модель с некоторыми модификациями существует в России с 1970-х годов, и в настоящее время она почти столь же популярна, как и тогда.
Быстрорастущие расходы государственного бюджета или требуют еще более быстрого увеличения цен на энергоресурсы, или оборачиваются бюджетным дефицитом.
Государство выступает важнейшим источником спроса в экономике. Прежде всего это спрос со стороны средних и бедных слоев населения, связанных с государственным бюджетом, — пенсионеры, безработные, государственные служащие и военные, а также примыкающие к ним работники госкорпораций. Существенную роль играет финансирование силовых структур — содержание военнослужащих и закупка вооружений.
Другой важной областью государственного спроса служат инвестиции в инфраструктуру. Однако, учитывая высокий уровень коррупции в этом секторе, при реализации своих инфраструктурных проектов правительство проводит осторожную политику в отличие от социальных расходов.
Выбор между инфраструктурным и социальным приоритетами непростой. Социальные расходы направляются на конкурентный рынок, и они действительно могут обеспечить рост потребления. Инфраструктурные секторы более монополизированы, инвестиции в них приводят к повышению цен (тарифов), а не к росту предложения соответствующих товаров и услуг. В то же время социальные расходы во многом определяют рост инфляции, а также поддерживают спрос на товары дешевого импорта. Это сужает стимулирующий потенциал бюджетных расходов. В какой-то мере такой спрос можно компенсировать курсовой политикой, сдерживая укрепление рубля, однако возможности денежных властей для этого весьма ограниченны, особенно при высоком уровне цен на углеводороды.
Еще одна проблема социальных расходов — их необратимый характер. Отказаться от взятых социальных обязательств можно только в условиях тяжелого политического и экономического кризиса. Здесь нельзя прибегнуть к аргументу, что отсутствуют необходимые доходы бюджета. Расходы на инфраструктуру гораздо менее политизированные, от них легче отказаться.
Приоритет социальной стабильности в этой модели будет подталкивать к проведению консервативной политики на рынке труда, препятствующей высвобождению занятых, а значит — и структурному обновлению. Их высвобождение будет осуществляться очень осторожно и под контролем государства. Вполне возможны и позитивные результаты, как это было с АвтоВАЗом в 2010 году. Но тиражировать такой опыт в массовом масштабе невозможно.
Обеспечение макроэкономической и социальной стабильности при отказе от структурных реформ потребует повышения налогов, то есть пересмотра политики последних 15 лет. Экономика, основанная на государственном спросе, принципиально более склонна к сохранению и поддержанию монополий, а также к инфляции. Монополии будут обеспечивать стабильность экономикополитической ситуации, хотя и ценой более низкого качества товаров и услуг при более высокой инфляции. Доминирование государственного спроса смягчит потребность экономических агентов в снижении инфляции, поскольку государственные инвестиции будут играть большую роль, чем частные, а именно для частного инвестора важнее низкая инфляция как предпосылка снижения процентных ставок. Государство будет, по-видимому,
\ УЧЕНЫЙ СОВЕТ \
усиливать индивидуальный (адресный) характер своих решений, предоставляя стимулирующие льготы для отдельных типов инвесторов и производителей с целью компенсировать повышение налогов, высокие процентные ставки и административные барьеры.
Рост для структурной модернизации — экономика предложения
При осуществлении модернизации основной акцент нужно сделать не только (и даже не столько) на темпах роста, сколько на его качестве. Потребуется выработать новую модель роста, основанную на стимулировании предложения товаров и услуг, то есть на создании условий для успешного функционирования и развития экономических агентов. Можно выделить следующие элементы этой модели.
1. Снижение бюджетной нагрузки относительно ВВП, то есть уменьшение расходов бюджета и налогов. Практически все успешные примеры догоняющего развития в постиндустриальном мире наблюдались в странах с более низкой бюджетной нагрузкой, чем в самых передовых. Особенно важно не допускать роста налогов на труд и постепенно снижать их.
2. Восстановление макроэкономической сбалансированности, то есть сокращение бюджетного дефицита при рационализации и повышении эффективности бюджетных расходов.
3. Валютная политика, благоприятная для инвестиционного процесса. Это означает поэтапное движение к превращению рубля в региональную резервную валюту. Поскольку возможность стимулирования внутреннего производства путем сдерживания укрепления курса рубля существенно снижается, необходимо на деле перейти к таргетированию инфляции, что позволит удерживать процентные ставки на приемлемом для инвесторов уровне.
Именно в обретении новой модели роста состоит стимулирующая роль структурного кризиса.----------
4. Обеспечение открытости экономики как важнейшее условие стимулирования внутренней конкуренции. Этому способствуют создание Таможенного союза и единого экономического пространства, присоединение к ВТО и ОЭСР. В перспективе следует стремиться к единому экономическому пространству с ЕС, что можно рассматривать в качестве стратегической цели внешнеэкономической политики. Все это не отрицает мер по текущей поддержке несырьевого экспорта.
5. Нейтрализация конъюнктурных доходов, возврат к идеологии и практике формирования Стабилизационного фонда из средств, вырученных от продажи углеводородов выше определенной (и неизменяемой на протяжении нескольких лет) цены.
6. Глубокое реформирование отраслей человеческого капитала (социального сектора), прежде всего пенсион-
нои системы и здравоохранения, приведение их в соответствие с демографическими и финансовыми реалиями постиндустриального этапа, усиление частных и индивидуальных принципов функционирования этих секторов, а также увязка их развития с формированием источников долгосрочных инвестиции.
7. Последовательная приватизация с доминированием не фискальных, а социальных и политических задач — формирование широкого слоя неолигархических собственников средств производства (среднего и крупного бизнеса) и среднего класса, а также привлечение стратегических инвесторов. Это создаст спрос на модернизацию, макроэкономическое оздоровление и структурные реформы (именно это произошло в 1990-е годы, когда проведение приватизации открыло путь и для макроэкономической, и для политической стабилизации).
Разумеется, все сказанное не умаляет роли реформ, направленных на защиту прав собственности, развитие конкуренции и преодоление коррупции.
Ключевой вызов: структурная модернизация в условиях рентной экономики
Как показал 2010 год, восстановление экономического роста не стало синонимом выхода из кризиса. Экономическая ситуация остается неустойчивой и в значительной мере зависит от государственного спроса. Необходимость поддерживать высокий уровень бюджетных расходов при ограниченной возможности повышать налоги предполагает наращивание государственных заимствований, что создает для правительств всех стран проблемы не только текущего, но и долгосрочного характера: по долгам придется платить, причем в течение длительного времени.
Правительства ведущих стран стоят перед выбором между ужесточением бюджетной политики и продолжением бюджетного стимулирования. Первый путь будет способствовать макроэкономическому оздоровлению в перспективе, но может иметь непосредственным результатом рецессию, что неприятно и экономически и политически, поскольку чревато потерей мандата доверия находящимися у власти партиями. Второй будет поддерживать текущий экономический рост, но может привести к серьезным проблемам в будущем, решать их придется на протяжении десятилетия, а то и дольше.
Оба варианта опираются на опыт двух прошлых великих кризисов. Попытка ужесточить бюджетную политику в середине 1930-х годов привела к возобновлению рецессии, завершившейся только в результате Второй мировой войны. Однако попытка стимулировать рост за счет подхлестывания спроса в 1970-е годы обернулась срывом в стагфляцию, выйти из которой удалось лишь в начале 1980-х годов, причем так же пришлось пройти через глубокую рецессию.
Дискуссия об «ужесточении или стимулировании» (Austerity vs. Stimulus) набирает обороты среди экономистов и политиков. Естественно, обе стороны активно используют имя Дж.М. Кейнса, который в свое время предложил стимулирующую экономическую политику. Правда, он отнюдь не рекомендовал применять ее в масштабах,
ОЛЕГ ВЛАСОВ
в которых под прикрытием его авторитета она была реализована в 1970-е годы, когда американский президент Ричард Никсон объявил себя кейнсианцем.
При всей важности этой дискуссии она не совсем точно отражает реальную проблему. Главный недостаток дискуссии состоит в попытке найти решение в старой логике — Business as Usual (бизнес как обычно), то есть восстановить докризисные «правила игры», докризисную модель роста и благополучно продолжать докризисную экономическую политику. Вопрос только в том, как лучше переждать текущие неприятности: жертвуя ростом или финансовой устойчивостью? По сути, эта полемика на национальном уровне воспроизводитлогику поведения крупных предприятий: надо подождать, получить и реструктурировать кредиты, а потом все пойдет по-старому.
Ключевая проблема такого подхода — фактический отказ от модернизационного компонента антикризисной политики. Выжидание восстановления роста, будь то на микро- или на макроуровне, подталкивает правительства максимально поддерживать стабильность и не допускать ничего, что может ослабить их позиции на выборах.
Между тем проблема глубже. Системный кризис несет в себе мощный модернизационный компонент. Преодоление кризиса предполагает выход на новые уровни конкурентоспособности, экономические и технологические решения, причем это может не отражаться в цифрах роста, как и начало кризиса не совпадало с началом спада. Мы имеем в виду новое качество роста, другую его модель и новый механизм регулирования социальноэкономических процессов — теперь, по-видимому, в глобальном масштабе. Для этого требуется ответственная, консервативная бюджетная политика, которая стимулирует обновление, а не помогает традиционным предприятиям сохранить свое место на рынке.
Иными словами, выбор между ужесточением и стимулированием не сводится к вопросу о предпочтительности экспансионистской или консервативной бюджетной политики. Главное здесь в сигнале для экономических агентов: должны они сохраняться или модернизироваться? Жесткие бюджетные ограничения при всей их социально-политической проблематичности создают условия для обновления, а мягкие, облегчая решение текущих проблем, ведут к глубокому структурному кризису в будущем. Советский Союз сделал выбор в пользу стимулирования в середине 1980-х годов — результат хорошо известен.
В современной России ситуация осложняется сохраняющейся вот уже полвека зависимостью от притока дешевых денег. Ресурсная зависимость исключительно опасна, поскольку ведет к постепенной деградации общественных (политических и экономических) институтов, системы образования, создавая тем самым барьеры для модернизации. Современная ресурсная зависимость качественно отличается от сырьевого характера российской экономики прошлого, когда основу экспорта составляли продукты сельского хозяйства. Вопрос о минимизации этой зависимости и соответственно стимулировании спроса на модернизацию должен сейчас быть в центре политической и экономической дискуссий.
Стратегия модернизации российской экономики.
Под ред. В.М. Полтеровича. СПб.: Алетейя, 2010.
Каждая развивающаяся страна хотела бы стать развитой, однако за последние 70 лет это удалось немногим. Не удалось это и России. Российский душевой ВВП в 1913 году и 2006 году составлял по паритету покупательной способности приблизительно одинаковую долю от соответствующего показателя США — 28%. В экономической науке давно утвердился тезис о «преимуществе отсталости» — возможности использовать технологии, доказавшие свою эффективность в развитых странах. Но простой перенос их «в кратчайшие сроки» в отсталую технологическую, институциональную и культурную среду успеха не приносит. Нужна новая институциональная конструкция, которую академик В.М. Полтеро-вич называет «системой интерактивного управления ростом». Все элементы такой довольно сложной системы подробно раскрываются в этой книге.
Джозеф Стиглиц. Крутое пике: Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса. М.: ЭКСМО, 2011. Автор, лауреат Нобелевской премии, профессор Колумбийского университета, занимавший много важных постов вплоть до главного экономиста Всемирного Банка, известен как критик монетаризма и неоклассической политэкономической школы. В этой книге Стиглиц раскрывает подоплеку нынешнего кризиса, со свойственной ему прямотой называет основных виновников. Администрации и Буша и Обамы спасали банкиров, но в результате в США явился «эрзац-капитализм — приватизация доходов и социализация убытков». Сейчас, по мнению Стиглица, еще не поздно вернуться к государственному регулированию и исправить ошибки прошлого. Стиглиц дает конкретные рекомендации для предотвращения будущих катастроф.
Предстоит еще одно «сражение в войне по реформированию мировой финансовой системы — борьба за регулирование».
Джулиан Ассанж. WikiLeaks. Избранные материалы.
М.: Альпина Паблишерз, 2011.
О скандальном сайте WikiLeaks и его директоре в СМИ было сказано много. И отношение к Ассанжу в мире противоречивое — от желания упрятать его в тюрьму до прямой финансовой поддержки. Один из чиновников Администрации Президента России Дмитрия Медведева даже предложил номинировать Ассанжа на Нобелевскую премию. Теперь у российских читателей появилась возможность познакомиться с наиболее интересными материалами. В книге три раздела. Последний — «Кто есть кто в дальнем зарубежье» — представляет документы по Англии, Франции, Италии, Германии, Израилю, Индии, Китаю, Таиланду и Ливии. Второй — «Кто есть кто у российских границ» — о наших ближайших соседях. А самый первый — о нас. Точнее, о том, что пишут в дипломатических депешах о первых лицах нашего государства. Выводы каждый читатель делает самостоятельно.
