CC BY
79DOI: 10.24411/2541-9587-2018-10008
религия и наука
Диакон Сергий Кривовичев
ученый-католик о науке и религии: по произведениям стивена барра
Работа посвящена анализу воззрений на соотношение науки и религии профессора Стивена Барра, специалиста в области теоретической физики и признанного Католической Церковью апологета. Согласно Барру, наука имеет дело с исследованием естественных (или, согласно средневековой схоластике, вторичных) причин природных явлений и имеет существенную ценность, определяемую на основе своих внутренних принципов и критериев достоверности. Удовлетворение той или иной теории этим критериям является указанием на ее возможную верность — по крайней мере, до тех пор, пока не будет обнаружено данных, ей противоречащих. Это определяет непостоянный характер научного знания как развивающейся системы, в отличие от данных Откровения, которые являются незыблемыми истинами ввиду их откровенного характера. «Научный материализм», отрицающий существование сознания как самостоятельной и несводимой к материи сущности, является прежде всего философской и мировоззренческой позицией и не может в принципе быть подтвержден научными данными. С другой стороны, истины христианской веры имеют откровенный характер и не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты наукой. Однако фундаментальные научные открытия физики XX и XXI веков коренным образом изменили научную картину мира, хотя она никоим образом не закончена и по определенному ряду основных вопросов имеет противоречивый характер. Как указывает Барр, эта картина никак не отрицает религиозного взгляда на мир, а, наоборот, предоставляет для верующего ученого достаточно убедительные доказательства первичности сознания и существования Бога как Творца и Про-мыслителя Вселенной.
Ключевые слова: наука и религия, Стивен Барр, телеологическое доказательство бытия Божия, антропные совпадения, принцип Гёделя, квантовая механика, католицизм, научный материализм
введение
В наше время, когда технологическая цивилизация охватила практически все уголки земного шара, вопрос о соотношении науки и религии выдвигается в один из центральных вопросов, определяющих актуальность традиционного религиозного мировоззрения для современного человека. В этой ситуации
Диакон Сергий Владимирович Кривовичев — соискатель степени кандидата богословия Санкт-Петербургской духовной академии, член-корреспондент РАН, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заведующий кафедрой кристаллографии Санкт-Петербургского государственного университета, председатель Федерального исследовательского центра «Кольский научный центр Российской академии наук» (skrivovi@mail.ru).
определенный интерес представляют взгляды верующих ученых, которые взяли на себя труд уяснить источники и характер научного и религиозного знания и детально рассмотреть вопрос об их совместимости не только с точки зрения философии и богословия, но и с точки зрения современной науки. На протяжении всего XX века западные ученые в этом отношении имели определенное преимущество, поскольку атеистическая идеология в «свободном мире» не была облечена властью и не преследовала инакомыслящих по религиозному признаку. Верующие ученые на Западе неоднократно публично высказывали свои воззрения о взаимоотношении науки и религии, ведя на эту тему дискуссии на высоком научном и богословском уровне, весьма далеком от уровня понимания этих вопросов в современном российском обществе. Особенный интерес вызывают взгляды ученых, принадлежащих к Католической Церкви, так или иначе придерживающейся традиционных христианских ценностей и сохранившей неповрежденной структуру церковной иерархии. Этот опыт согласования научно-технической и религиозной мысли важен для Православия, так как не носит ярко выраженной догматической окраски и вполне может быть использован для развития непосредственно православной апологетической системы. В настоящей статье мы постараемся коснуться творчества одного из самых ярких представителей современной католической естественно-научной теологии — Стивена Барра (Stephen M. Barr), профессора факультета физики и астрономии и директора Бартоловского научно-исследовательского института университета штата Делавэр (Ньюарк, США). Специальностью С. Барра является теоретическая физика — в сферу его научных интересов входят вопросы единой теории поля, происхождения материи в ранней Вселенной и симметрия пространства-времени. Его перу принадлежат более 170 статей в ведущих мировых физических изданиях — таких, как Physical Review Letters, Physical Review D, High Energy Physics, и др. Научные заслуги С. Барра в области физики получили высокую оценку его коллег — в 2011 году он был избран почетным членом Американского физического общества. Будучи крупным ученым, Барр является не просто убежденным и верным сыном Католической Церкви, но и активно работает по проблемам соотношения науки и религии в ее традиционном церковном понимании. Его основная книга по данному вопросу — «Современная физика и древняя вера»1 — была впервые опубликована в 2003 году издательством частного католического университета Нотр-Дам и с тех пор выдержала два издания (последнее вышло в 2013 году). Остальные труды С. Барра представляют собой или популяризацию основных положений этой книги (например, Barr, 2011) или их развитие в виде небольших заметок и эссе, которые ученый пишет для разнообразных изданий и сборников, в частности, для электронного журнала «First Things», членом редколлегии которого он является2.
Здесь следует отметить, что спектр воззрений верующих ученых-католиков достаточно широк — так, профессор факультета биохимии университета Лехай Майкл Бихи является одним из наиболее известных и тонких
1 Barr, 2013.
2 Отдельные эссе С. Барра были недавно опубликованы им в сборнике «Верующий ученый» (Barr, 2016).
пропонентов теории разумного замысла (intelligent design), но его работы (см., например, Behe, 1996), в отличии от трудов С. Барра, не находят открытой поддержки иерархии Католической Церкви. В отличии от Бихи, в 2007 году Барр был награжден папой Бенедиктом XVI медалью за «примерную службу Церкви», а в 2010 году избран членом Академии католической теологии3. В июне 2016 года Барр стал первым президентом Общества католических ученых4, девизом которого стало изречение «Speculatio cum devotione, investigatio cum admiratione» (в свободном переводе: «Знание с преданностью, исследование с благоговением»).
Таким образом, Стивен Барр может вполне рассматриваться как католический ученый-апологет, чья деятельность получила одобрение на самом высшем уровне иерархии Католической Церкви. Его книга «Современная физика и древняя вера» используется в качестве пособия в католических семинариях США и отличается выдержанностью стиля и мысли, характерной для ученого, работающего в области точных наук. Ниже мы рассмотрим подробно основные черты воззрений С. Барра на соотношение современной науки и традиционной религии.
Общий взгляд на отношение науки и религии
«Факт в том, что идет жестокая интеллектуальная битва, касающаяся действительно важных вопросов. Однако, это не конфликт между наукой и религией, а конфликт между религией и материализмом»5. Эти слова Барра во многом перекликаются с установками современных исследователей соотношений науки и религии, стоящих на позициях христианства6. Как состоявшемуся авторитетному ученому, Барру абсолютно чуждо легковесное отношение к научным данным, полученным в результате долгой и упорной работы поколений серьезных мыслителей и ученых. При этом Барр очень осторожно относится к выводам науки, помня об их условности и возможной смене парадигм, а также наличию альтернативных теорий, которые могут противоречить той или иной философской или религиозной интерпретации. Вопросы происхождения Вселенной, ее структуры и развития, проблемы зарождения жизни и возникновения сознания слишком велики и глобальны, чтобы подходить к ним с заранее определенными трафаретами. С другой стороны, основные догматы
3 Академия католической теологии (АКТ) была создана в 2007 году бывшим профессором университета Дьюка (Северная Каролина, США) Полом Гриффитсом в противовес либеральному Католическому теологическому обществу Америки. Целью АКТ заявлена богословская деятельность «...высочайшего интеллектуального уровня, верная Духу Откровения Бога во Христе как Оно передано в Писании и Предании» (см. www. academyofcatholictheology.org).
4 Член общества должен иметь ученую степень в естественных науках и вести активную научную и/или преподавательскую деятельность. На 2018 год общество включает около 600 членов (см. www.catholicscientists.org). Общество проводит ежегодные конференции и организует так называемые «золотые» мессы для ученых (по аналогии с красными мессами для юристов, белыми — для работников медицины и т. д.).
5 Barr, 2013. P. 1.
6 См., например, Plantinga, 2011.
веры, утвержденные на данных Откровения, остаются и навеки останутся незыблемыми перед лицом любых научных теорий. В определенном смысле поля компетенции науки и религии не пересекаются, но основной тезис Барра в том, что он считает такой взгляд «слишком поверхностным»7. «Открытия, сделанные в прошлом веке в различных областях науки, изменили нашу картину мира самым коренным образом»8, что повлекло за собой глубокие изменения в диалоге между наукой и религией. «Парадоксальным образом эти открытия, сделанные непосредственно для материального мира, предоставили свежие доводы для тех, кто не верит в то, что материя является основой реальности».
Говоря о «научном материализме», Барр выделяет три основных направления, по которым происходит его атака на религиозное мировоззрение:
1) религия является набором примитивных представлений, объясняющих те или иные природные явления действием божественных сил (например, античные божества), и при этом приводящим к фанатическому обскурантизму;
2) религиозные идеи имеют определенную интеллектуальную привлекательность, но не могут быть проверены экспериментально и, таким образом, не могут быть приняты человеком, стоящим на рациональных позициях;
3) религия полностью дискредитирована наукой — научная и религиозная картины мира находятся в неразрешимом противоречии.
Отвечая на первое утверждение, Барр указывает, что библейское мировоззрение коренным образом расходится с обожествлением тех или иных сил природы. Св. Писание, несомненно, сверхъестественно в своих сюжетах, но эта сверхъестественность относится к Тому, Кто находится вне природы. Сама природа перестает быть населенной божественными существами, а становится творением Божиим. «Не случайно, — замечает Барр, — что ослабление христианской веры в западном обществе ... привело к возвращению веры в оккультные силы»9. Более того, Св. Писание никак не фиксирует способ творения мира, а указывает только на сам коренной и незыблемый факт его творения. Здесь Барр верен христианской традиции в ее западной интерпретации и цитирует св. Фому Аквинского: «Что касается возникновения мира, существует только одно утверждение, являющееся предметом веры, — то, что мир был сотворен. Но способ и порядок, согласно которым творение осуществлялось, касаются веры только косвенно, насколько это изложено в Писании и об этих вещах <отцы Церкви> высказывали различные мнения»10. Именно христианское мировоззрение, отрицающее наличие специальных божеств, управляющих отдельными силами природы, привело к развитию современной науки. Барр приводит внушительный список католических ученых, бывших одновременно клириками Католической Церкви, замечая при этом, что «.всего лишь один трагический эпизод с Галилеем положил тень на все остальное и определил взгляд образованного и необразованного общества на отношения между наукой и религией»11.
7 Barr, 2013. P. 1.
8 Ibid. P. 2.
9 Ibid. P. 5.
10 Ibid. P. 6.
11 Ibid. P. 10.
Рассматривая второе утверждение, Барр остроумно замечает, что «...если кто-то воспринимает только то знание, которое он добыл для себя путем личного опыта, то его знание находится на уровне каменного века». Есть различие между знанием, добытым опытным путем, и знанием, полученным из Откровения. «Одно из наиболее частых нападений на религиозные догмы состоит в том, что они заменяют рациональные рассуждения и останавливают мысль. Однако, это расходится с реальным опытом иудея или христианина, для которых откровенные истины являются источником света, в котором можно узреть новые сущности и достичь новых прозрений. Это прекрасно выражено, — пишет Барр, — девизом моей alma mater — Колумбийского университета: In lumine tuo, videbimus lumen (Во свете Твоем узрим свет)»12. Кроме того, по сути только религиозное мировоззрение закладывает основы для познания мира. Задавая вопрос, верующий ученый знает, что на него есть рациональный ответ, хотя, возможно, в данный момент он находится за пределами нашего понимания. Вся Вселенная познаваема только Богом, являющимся «бесконечным Разумом». «Причина того, что есть тайны, заключается в том, что Бог неограничен, тогда
13
как наши интеллекты ограничены» .
Каковы же доводы материализма? Барр приходит к выводу, что материализм имеет все черты фидеизма, а последний имеет мало общего с догматикой христианства. Ученый цитирует декларацию Первого Ватиканского Собора: «Для того, чтобы вера была в гармонии с разумом, Бог установил, чтобы внешние доказательства Его откровения. были в согласии с внутренней помощью Святого Духа. Акт веры никаким образом не является слепым импульсом сознания». Материализм в принципе является ограничением мысли, являясь по своей сути «отрицательным утверждением». Материалист не может позволить себе никакого иного объяснения, как только в терминах материи и ее математического описания. Едва он встречается с явлением, которое необъяснимо в этих терминах, ему не остается ничего, как только отрицать его существование. Например, практически все материалисты отрицают свободу воли, считая ее иллюзией. Многие ученые, столкнувшись с первоначальными свидетельствами в пользу начала Вселенной в результате Большого Взрыва, отрицали саму возможность такого развития события ввиду его противоречия «научному материализму» (см. ниже).
Своему ответу на третий пункт обвинений научного материализма в адрес религии («наука опровергла религию») Барр посвятил большинство своих произведений (Barr 2010, 2011, 2013a, 2013b, 2013c, 2016), выделяя следующие основные точки соприкосновения между научным и религиозным знанием: 1) проблема начала Вселенной; 2) разумный характер творения; 3) место человека в космосе (антропные совпадения); 4) проблема сознания. По мнению Барра, во всех этих точках научные исследования привели к важным выводам, имеющим значение для традиционного религиозного мировоззрения. Рассмотрим каждый из них более подробно.
12 Ibid. P. 14.
13 Ibid. P. 15.
Проблема начала вселенной
Как указывает Барр, первыми учеными, кто всерьез обратил внимание на идею расширяющейся Вселенной, были русский физик Александр Фридман (в 1922 году) и бельгийский физик и католический священник Жорж Леметр14 (в 1927 году). Именно они открыли тот факт, что уравнения теории относительности указывают на возможное начало Вселенной. Эта идея настолько противоречила представлениям ученых-материалистов о мире, что они первоначально отвергали ее именно исходя из ее философского и религиозного значения. А. Эйнштейн в письме В. де Ситтеру написал: «Нельзя воспринимать эту идею серьезно». Немецкий физик Вальтер Нернст назвал отрицание бесконечного течения времени идеей, «подрывающей самые основания науки»15. Однако, дальнейшие исследования и, в частности, предсказание реликтового излучения Г. Гамовым и его экспериментальное подтверждение А. Пензиасом и Р. Вильсоном, привели к принятию теории Большого Взрыва большинством ученых. Первые несколько миллионов лет Вселенная была наполнена излучением, большинство из которого было световым излучением. «Здесь есть определенная историческая ирония. — пишет Барр. — Когда-то одним из наиболее частых возражений против буквального прочтения книги Бытия было то, что свет был сотворен в «первый день», тогда как Солнце и звезды — гораздо позже, на «четвертый день». Как сейчас оказывается, библейская хронология была в этом отношении вполне правильной. Свет существовал практически с самого начала, тогда как для появления звезд потребовалось много миллионов лет»16.
Верность Барра западно-христианской традиции проявляется в его указании на то, что сущность времени и его статус в современной науке были выражены более 1600 лет назад никем иным, как блаженным Августином, епископом Иппонским: «Как могли пройти бесчисленные века, если они не были еще созданы Тобой, Творцом и Учредителем всех веков? Было разве время, Тобой не учрежденное? И как могло оно пройти, если его вовсе и не было? ... Это самое время создал Ты, и не могло проходить время, пока Ты не создал времени»17. Нобелевский лауреат Стивен Вейнберг отмечал, что «.книга XI Исповеди Августина содержит знаменитое обсуждение времени и уже стало традицией цитировать эту главу в работах по квантовой космологии»18. Время началось с самого существования Вселенной и является неотъемлемой характеристикой этого мира — этот простой принцип, выраженный блаж. Августином, не мог быть в своей полноте освоен наукой до середины XX-го века.
Будучи весьма осторожным в религиозных интерпретациях научных открытий, Барр отмечает альтернативные интерпретации возникновения
14 См. о нем: Кривовичев, 2015.
15 Barr, 2013. P. 43.
16 Ibid. P. 45.
17 Августин, блж. Исповедь. XI, 15 (пер. М. Е. Сергиенко).
18 Weinberg, 1989, 15. "Исповедь" блаж. Августина цитирует также С. Хокинг [Hawking, 1989, P. 651].
и развития Вселенной (пульсирующая Вселенная, бесконечная инфляция, молодые вселенные), указывая, при отсутствии возможности их подтверждения или опровержения, на их полное право на существование. Однако «.факты, которым учит нас наука, — утверждает Барр, — дают нам серьезные основания сомневаться в вечности Вселенной»19. Вечность Вселенной также противоречит второму закону термодинамики. В конце раздела «Как быть, если Большой Взрыв не был началом?» своей книги (Barr, 2013) Барр цитирует папу Бенедикта XVI (в бытность последнего кардиналом Й. Ратцингером): «.теория энтропии, теория относительности ... и другие открытия. показали, что Вселенная была, если можно так выразиться, отмечена временностью — временностью, которая говорит о начале и конце, и о движении от начала к концу. Даже если бы время было невозможно измерить, можно было бы все равно различить, сквозь завесу миллиардов лет, через осознание временности бытия, тот момент, который Библия описывает как начало — то начало, которое указывает на Того, кто имел силу сотворить бытие и сказать «Да будет.» — и было так»20.
разумный характер творения
Неоднократно в своих работах Барр обращается к тому, что в традиционном христианском богословии называется телеологическим доказательством бытия Божия. Как известно, это доказательство рассматривает мир «.как нечто художественно устроенное, гармоничное, целесообразное, указывающее на мудрого Виновника такого устроения»21. Именно на это обращают внимание верующих Св. Писание и св. отцы, которые восхваляют красоту и гармонию творения и относят их источник к Богу как Творцу Вселенной. Однако эта точка зрения, господствовавшая в естественном богословии начала и середины XIX века22, была подвергнута сомнению (и в отдельных случаях осмеянию) после выхода в свет книги Ч. Дарвина «О происхождении видов». Ричард Докинз сделал телеологическое доказательство объектом нападения в своей книге «Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной»23, где утверждает, что теория естественного отбора объясняет образование и развитие животного мира без привлечения сверхъестественных причин. Творчеству Докинза Барр уделяет особое внимание — его книге «Капеллан дьявола»24 посвящено отдельное эссе, в котором ученый разбирает основные положения Докинза и их логические следствия, попутно уличая его в ряде фактических ошибок в области физики25. Действительно, говорит Барр, возникновение удивительно красивых и сложных структур в природе может быть объяснено
19 Barr, 2013, P. 60.
20 Ibid. P. 61.
21 Лушников, 2015. С. 117.
22 Брук, 2004. С. 166-193.
23 Докинз, 2015.
24 Докинз, 2013.
25 Barr, 2016.
с использованием естественных причин, но «.для того, чтобы возник порядок, порядок должен быть заложен на более глубоком уровне»26. Так, рассматривая рост кристаллов (например, морозных узоров на окнах), Барр указывает, что их «.великолепные симметрии являются следствием более высоких симметрий, которыми обладают атомы и молекулы. В свою очередь, можно показать, что последние вызваны еще более богатыми симме-триями и глубокими принципами порядка, существующими на субатомном уровне и, в конечном счете, на еще более глубоком уровне физических законов, именуемых квантовой теорией поля»27. Барр подробно рассматривает существующие попытки построения единой теории поля в рамках теории суперструн и отмечает удивительную красоту и изящество этой теории и «... общий тренд в современной физике, согласно которому, чем глубже мы смотрим внутрь природы, тем более мы видим в ней симметрии и порядка»28. Таким образом, спонтанное, как бы «само собой», возникновение сложных структур определяется наличием строгих и красивых математических законов на самих глубоких уровнях существования материи. Барр ссылается на Регенсбургскую лекцию папы Бенедикта XVI, в которой тот говорит о «.математической структуре материи, ее внутренней рациональности. Платоновском элементе в современном понимании материи»29. «Вселенная начинает быть все больше похожей на великую мысль, чем на великую машину», — цитирует Барр астрофизика Джеймса Джинса.
Возвращаясь к Докинзу, Барр не может сдержать иронии. Ссылаясь на его книгу «Бог как наваждение»30, ученый пишет: «. докинзовский материализм — не наваждение, а иллюзия, которая возникает из-за хитрой перестановки перспективы. Если чье-то знание природы остается на достаточно поверхностном уровне зоологии и естественной истории, у него вполне может создаться впечатление, что все существующее построено (или строит само себя) снизу вверх; другими словами, что самый базовый уровень реальности является онтологически наиболее простым и тривиальным и что всё каким-то образом возникает из него. <.> Однако, глубокое понимание природы, которое дают нам более фундаментальные науки, показывает совершенно иную картину. <.> Когда мы двигаемся все дальше и дальше вглубь природы — на уровни, о которых зоолог не может нам сказать ничего, — мы встречаем не все более простые, но, наоборот, все более и более сложные математические структуры, — настолько грандиозные, что даже самые великие математики постигают их с огромным трудом»31. Согласно Барру, разумность заложена на самых глубинах мироздания — в них мы находим «.мысли, между которыми есть очень глубокие математические идеи». Устройство
26 Order has to be built in for order to come out. Barr, 2010a. P. 903.
27 Ibid. P. 905.
28 Ibid.
29 Ibid. P. 909.
30 По нашему мнению, название этой книги неправильно переведено на русский язык как «Бог как иллюзия» (God as illusion), тогда как оригинал звучит как «God as delusion» («Бог как наваждение») (см. Докинз, 2008).
31 Barr, 2010a. P. 909.
Вселенной, таким образом, следует следующему порядку: «От Разума к идеям и формам, и от идей и форм к материи»32.
место человека в космосе
Вопрос о цели существования Вселенной и ее отдельных элементов, вплоть до самых глубинных уровней материи, в настоящее время находится вне пределов научного дискурса. Согласно Барру, именно отказ от аристотелевской телеологии, в которой каждое природное явление объяснялось существованием цели, привел к бурному развитию новоевропейской науки. Отсутствие цели и смысла существования и развития Вселенной является лейтмотивом атеистически настроенных популяризаторов науки — таких, как Ричард Докинз и Виктор Стенджер. Нобелевский лауреат в области физики С. Вейнберг в своей научно-популярной книге «Первые три минуты» пишет: «Для человеческих существ почти неизбежна вера в то, что мы имеем какое-то особое отношение к Вселенной, и что человеческая жизнь есть не просто более или менее нелепое завершение цепочки случайностей, ведущей начало от первых трех минут, а что наше существование было каким-то образом предопределено с самого начала. <.> Чем более постижимой представляется Вселенная, тем более кажется она бессмысленной»33. При всем уважении к крупнейшему в мире специалисту в области физики элементарных частиц и нобелевскому лауреату, его коллега Стивен Барр указывает, что эта и подобная ей апология бессмысленности и бесцельности Вселенной — «центральный пункт научного материализма», направленный на «деинтронизацию» и «маргинализацию»34 человека в космосе, и задается вопросом, насколько эта позиция обоснована научными данными. Барр обращает свое внимание на научные работы, посвященные антропному принципу или антропным совпадениям, впервые появившиеся в печати в 70-х годах прошлого века.
Согласно этим работам, законы физики и некоторые фундаментальные физические константы имеют именно такую форму и значения, которые являются необходимыми для возникновения жизни во Вселенной. Не будем подробно останавливаться на приводимых Барром примерах35 (многие из них нашли свое отражение в православной литературе36), рассмотрим только его анализ возможных возражений в адрес антропного принципа. Главное из них, указывает Барр, состоит в том, что, по мнению многих физиков, антропный принцип меняет местами причину и следствие. Например, фраза «причиной того, что на полу лежат стеклянные осколки, является падение со стола стакана» имеет смысл, в отличии от фразы «причиной того, что со стола упал стакан, является наличие на полу стеклянных осколков». Большинство физиков согласятся с тем, что «.причиной существования живых существ является то, что законы физики имеют определенные
32 Ibid.
33 Вейнберг, 2000. С. 151-152.
34 Barr, 2013. P. 116.
35 Barr, 2013. P. 118-137.
36 Петренко, 1996.
особенности. Но они не согласятся с тем, что законы физики имеют определенные особенности потому, что существуют живые существа»37. Подобный вывод вносит в науку идею телеологии, изгнание которой из физики привело к научной революции XVII века. Телеологические аргументы всегда будут иметь религиозный оттенок, т. к. наличие цели для многих подразумевает наличие Целеполагающего.
С тем, чтобы обойти антропный принцип, была предложена идея Мульти-вселенной — законы физики таковы только в той области Вселенной, которая находится в пределах нашего горизонта событий, тогда как в других областях они могут выглядеть совсем по-другому. Не отрицая полную возможность такой ситуации, Барр отмечает, что эта идея не верифицируема. В любом случае тот факт, что Мультивселенная среди всех своих участков имеет такой, в котором возможна жизнь, также требует объяснений38. Даже если будет открыта теория, которая объяснит полный набор антропных совпадений и укажет на их неслучайность, необходимо будет выяснить, почему же Муль-тивселенная устроена именно так и никак иначе.
Проблема сознания
Обращаясь к проблеме сознания, Барр рассматривает следующие основные вопросы: 1) роль наблюдателя в квантовой теории; 2) является ли человеческий мозг просто компьютером; 3) квантовый индетерминизм и свобода воли.
Квантовая теория является одним из наиболее впечатляющих достижений науки XX-го века, на котором основаны большинство из известных на сегодняшний день высоких технологий. Таким образом, эффективность и продуктивность этой теории не могут быть подвержены сомнению. Вместе с тем эта теория весьма парадоксальна и во многих случаях противоречит здравому смыслу. С точки зрения вопроса о природе сознания наиболее интересным является роль наблюдателя в квантовой теории. Согласно стандартной («копенгагенской») интерпретации квантовой механики, акт наблюдения приводит к коллапсу волновой функции и актуализации квантовой системы, а сам акт наблюдения сводится к акту сознания как фактора, находящегося вне физической системы. Цитируя нобелевского лауреата Ю. Вигнера39, Барр указывает на непременное существование границы между системой и сознающим субъектом, что выводит последнего за пределы физического мира. Единственной альтернативой копенгагенскому подходу Барр считает многомировую интерпретацию квантовой механики Хью Эверетта, согласно которой мир каждое мгновение на квантовом уровне разделяется на бесчисленное множество миров, в которых реализуются все возможные альтернативы, существующие на квантовом уровне. «Утверждение Вигнера о том,
37 Barr, 2010b. P. 921.
38 Ibid. P. 926.
39 «Тогда как многие философские идеи могут быть логически совместимы с современной квантовой механикой, материализм не может быть никак» (Ю. Вигнер). Цит. по: Barr, 2013. P. 228.
что материализм не совместим с квантовой теорией, не применим к многомировой интерпретации. Однако, цена, которую приходится заплатить в этой теории за устранение наблюдателя и его сознания, состоит в постулировании бесконечного числа ветвей реальности с бесконечным числом копий каждой отдельной личности, что абсолютно невозможно наблюдать»40. Таким образом, по мнению Барра, квантовая теория в ее стандартной интерпретации указывает на иноприродность сознания по отношению к материальным системам.
Можно ли поставить знак равенства между человеческим сознанием и вычислительной машиной? Этот вопрос особенно уместен в эпоху искусственного интеллекта, генетических алгоритмов и машинного обучения. Барр подходит к этому вопросу с точки зрения теоремы Гёделя о неполноте формальной арифметики41 и ее использовании оксфордскими учеными Дж. Лукасом и Р. Пенроузом42. Установив параллель между компьютером и формальной системой (оба оперируют символами по четко определенным правилам), Лукас и Пенроуз пришли к выводу о том, что человеческое мышление радикально отличается от работы вычислительной машины. Согласно Барру, коренным отличием является акт понимания — математическое познание не может быть сведено к манипуляциям с символами по некоторым правилам. Не удивительно, что аргумент Лукаса-Пенроуза вызвал столько возражений в среде адептов искусственного интеллекта. Одним из таких возражений было утверждение о противоречивости формальной системы, соответствующей человеческому мозгу. «Очень странно, что, выдвигая это возражение, материалисты считают, что они сражаются в благородной битве против того, что является для них суеверной идеей «души». Обычно те, кто отвергали религиозные догматы, отвергали их во имя человеческого разума. Они называли себя «рационалистами». Однако, новый вид скептицизма готов, с целью развенчания духовного в человеке, сомневаться в самом человеческом разу-ме»43. Таким образом, человеческое сознание не исчерпывается способностью производить вычисления (пальму первенства здесь уже давно следует отдать суперкомпьютерам), но отличается от машины актом понимания. «Существо акта понимания, — пишет Барр, — состоит в том, чтобы ухватить простоту чего-либо»44. Барр ссылается на слова иезуитского философа Б. Дж. Лонерга-на: «Бог — это неограниченный акт понимания»45, Который охватывает все, что только можно понять, т. е. всю полноту реальности.
Особое внимание Барр уделяет проблеме свободы воли. В классической физике XIX века с ее полным господством детерминизма свободе воли не оставалось никакого места, т. к. каждое текущее состояние мира было полностью
40 Barr, 2013. P. 252.
41 Краткое и доступное изложение теоремы Гёделя и религиозно-философское значение обсуждаются в статье академика РАН А. Н. Паршина [Паршин, 2002. С. 55-87].
42 Пенроуз, 2015.
43 Barr, 2013. P. 219.
44 Barr, 2013. P. 224.
45 Barr, 2013. P. 262. Бернард Лонерган (1904-1984) — канадский католический теолог и философ.
предопределено его предыдущим состоянием. Квантовая неопределенность, представляющая собой вероятностность мира в самой его основе, открывает возможность свободного выбора из нескольких существующих альтернатив. То, что в классической физике воспринималось бы как нарушение физических законов, в квантовой физике таковым не является. Таким образом, квантовая неопределенность обеспечивает саму возможность свободы воли. Но где происходит принятие решения? Если обратиться к человеку как единственному сознательному существу, чье существование не может быть подвержено сомнению, то сознание в нем неизменно связано с наличием мозга. Здесь наука сталкивается с неизвестным. Тогда как многие полагают, что квантовые процессы не имеют отношения к деятельности мозга, другие — например, такие выдающиеся ученые, как физик Роджер Пенроуз или нейрофизиолог Джон Экклс, — считают, что мозг по сути дела работает на квантовом уровне. «Необходимо ощущать некоторое смирение, — пишет Барр, — перед тем фактом, что многие аспекты человеческого сознания пока еще не поняты в терминах структуры мозга. Самосознание — одно из них. <...> В случае головного мозга мы имеем дело с наиболее сложной и замечательной системой в природе. Если что и может быть предсказано с уверенностью, так это то, что исследования мозга приведут к революционным и неожиданным результатам»46. Отрицая существование сознания как независимой от материи категории, материалисты вынуждены отрицать и существование свободы воли, называя ее иллюзией. Однако свобода воли есть одна из тех очевидных вещей, которые даны нам первично, — такие, как, например, существование внешнего мира, существование объективной истины, истинность логических заключений, наше собственное существование и т. п. Свобода воли является, таким образом, неотъемлемым следствием первичности сознания.
Заключение
В заключение целесообразно выделить некоторые основные особенности подхода Барра к вопросу о соотношении науки и религии.
1. Наука имеет дело с исследованием естественных (или, согласно средневековой схоластике, вторичных) причин природных явлений и имеет существенную ценность, определяемую на основе своих внутренних принципов и критериев достоверности. Удовлетворение той или иной теории этим критериям является указанием на ее возможную верность — по крайней мере, до тех пор, пока не будет обнаружено данных, ей противоречащих. Это определяет непостоянный характер научного знания как развивающейся системы, в отличие от данных Откровения, которые являются незыблемыми истинами ввиду их откровенного характера.
2. Необходимо отделять научные теории и открытия от их философской или религиозной интерпретации. В связи с этим совершенно недопустимо упоминание в научных монографиях, статьях или учебниках возможной связи тех или иных научных данных с их возможным толкованием в пользу
46 Вагг, 2013. Р. 183-184. 132
религии или атеизма, как бы очевидной не казалась такая связь автору47. В научной литературе или выступлениях на научных собраниях необходимо избегать мировоззренческих оценок как не относящихся к существу дела. Вместе с тем, вполне допустимо и обоснованно исследование вопросов, находящихся на границе компетенции науки и религии — например, происхождение Вселенной, возникновение сознания, природа физических законов и т. д. Однако это обсуждение необходимо вести на подходящем для этого поле религиозно-философского или теологического дискурса, богословских школ, университетских кафедр теологии и т. д.
3. «Научный материализм», отрицающий существование сознания как самостоятельной и несводимой к материи сущности, является прежде всего философской и мировоззренческой позицией, и не может в принципе быть подтвержден научными данными. С другой стороны, истины христианской веры имеют откровенный характер и не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты наукой. Однако фундаментальные научные открытия физики XX и XXI веков коренным образом изменили научную картину мира, хотя она никоим образом не закончена и по определенному ряду основных вопросов имеет противоречивый характер. Эта картина никак не отрицает религиозного взгляда на мир, а, наоборот, предоставляет для верующего ученого достаточно убедительные доказательства первичности сознания и существования Бога как Творца и Промыслителя Вселенной.
Взвешенный подход к научным проблемам и понимание условности тех или иных научных теорий определяют осторожность Барра в отношении их использования в апологетических целях. Этот подход характерен для католической теологии, которая имеет большой опыт в изучении отношений между наукой и религией, основанный на понимании различий между этими областями человеческой деятельности. Научные теории, несмотря на всю эффективность технологий, имеют условный характер, тогда как откровенные истины безусловны, вечны и не подлежат изменениям.
Барр глубоко укоренен в католической традиции, что, в частности, отражается в его частом цитировании западных отцов и учителей Церкви, а также современных католических мыслителей и богословов. Но не только цитатами ограничивается его верность западному богословию. Для мышления Барра характерна определенная статичность, обращение к глубинным уровням материального мира и платоновскому миру идеальных математических конструкций, что отчасти вызвано характером его научной деятельности (теоретическая физика). Работа на фундаментальном, математически доказуемом уровне научного знания является впечатляюще сильной стороной теологического творчества Барра, но (по крайней мере в опубликованных работах) определяет отсутствие ощущения динамичности и антиномичности живой и разумной природы, так характерного для восточных отцов и связанного
47 См. например, дискуссию между С. Барром и М. Бихи по поводу преподавания теории разумного замысла (intelligent design) как науки в Уитоновском колледже (Иллинойс, США, 7 апреля 2010 года): Should Intelligent Design Be Taught As Science? (Michael Behe vs Stephen Barr). URL: https://www.youtube.com/watch?v=knEY1wK0DR0 (дата обращения: 22.06.2018).
с учением о логосности творения, о присутствии Бога в нетварных Божественных энергиях-логосах, поддерживающих существование мира и управляющих его бытием, но при этом не ограничивающих свободу разумных тварных существ.
источники и литература
1. Брук Дж. Х. Наука и религия: историческая перспектива. М., 2004.
2. Вейнберг С. Первые три минуты. Ижевск, 2000.
3. Докинз Р. Бог как иллюзия. М., 2010.
4. Докинз Р. Капеллан дьявола. Размышления о надежде, науке и любви. М., 2013.
5. Докинз Р. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной. М., 2015.
6. Кривовичев С.В. Наука верующих или вера ученых: век XX-й. М., 2015.
7. Лушников Дм., свящ. Основное богословие. Учебное пособие. СПб., 2015.
8. Паршин А.Н. Путь. Математика и другие миры. М., 2002.
9. Пенроуз Р. Новый ум короля. О компьютерах, мышлении и законах физики. М., 2015.
10. Петренко, О., свящ. Уверение Фомы. М., 1996.
11. Barr S.M. The laws of physics and the design of the Universe / Stewart M. Y. (ed.) Science and Religion in Dialogue. Vol. 2. Wiley-Blackwell, 2010a. P. 895-910.
12. Barr S. M. The multiverse and the state of fundamental physics today / Stewart M. Y. (ed.) Science and Religion in Dialogue. Vol. 2. Wiley-Blackwell, 2010b. P. 911-927.
13. Barr S. M. Philosophical materialism and the many-world interpretation of quantum mechanics / StewartM.Y. (ed.) Science and Religion in Dialogue. Vol.2. Wiley-Blackwell, 2010c. P. 895-910.
14. Barr S. M. Science and Religion: the Myth of Conflict. Catholic Truth Society, 2011.
15. Barr S.M. Modern Physics and Ancient Faith. 2nd ed. Notre Dame, IN. 2013.
16. Barr S. M. The Believing Scientist. Essays on Science and Religion. Grand Rapids, MI. 2016.
17. Behe M. Darwin's Black Box: the Biochemical Challenge to Evolution. N. Y., 1996.
18. Hawking S.W. Quantum Cosmology // Hawking S., Israel W. (eds.) Three Hundred Years of Gravitation. Cambridge, Cambridge University Press, 1989. P. 631-651.
19. Plantinga A. Where the Conflict Really Lies. Science, Religion and Naturalism. Oxford, Oxford University Press, 2011.
20. Weinberg S. The cosmological constant problem // Rev. Mod. Phys. 1989. Vol. 61. P. 1-23.
Deacon Sergiy Krivovichev. Catholic Scientist about Science and Religion: the Works of Stephen Barr.
Abstract: This work analyses in detail the works of Stephen M. Barr, a theoretical physicist and recognized Catholic theologist, on the interrelations between science and religion. According to Barr, science deals with natural (or,
according to Middle-Age scholasticism, secondary) causes of natural phenomena and has an essential importance governed by its internal principles and criteria of truth. Correspondence of a theory to these criteria points out to its possible correctness, at least until some data are obtained that contradict the theory. This determines the variable character of scientific knowledge as a developing system, in contrast to the Revelation, which is consisting of invariable truths. 'Scientific materialism' that denies the existence of mind as a substance independent of matter is a primarily philosophical position and cannot be supported by scientific data. On the other hand, the Christian dogmas have a revealed character and cannot be neither proved nor disproved by science. However, scientific discoveries of the 20th and 21st centuries changed the scientific worldview in a radical way, though this worldview is not completed and, in some important points, is contradictory in itself. Barr demonstrates that the modern scientific worldview does not deny religious attitudes, but, in contrast, provides the believing scientist with convincing arguments towards the primacy of mind and the existence of God as a Creator and Governor of the Universe.
Keywords: science and religion, Stephen Barr, teleological proof of the existence of God, anthropic coincidences, Godel principle, quantum mechanics, Catholicism, scientific materialism.
Deacon Sergiy Vladimirovich Krivovichev — applicant for the degree of Candidate of Theology at St. Petersburg Theological Academy; Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Geological and Mineralogical Sciences, Chairman of Department of Crystallography of St. Petersburg State University, Head of the Federal Research Centre "Kola Science Centre of the Russian Academy of Sciences" (skrivovi@mail.ru).
