CC BY
38УДК: 908: 378.4:314.743
Громова Н. Ф.
Кандидат исторических наук, Доцент кафедры истории России Таврической академии КФУ им. В. И. Вернадского
УЧЕНЫЕ ТАВРИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА В ЭМИГРАЦИИ "ТОСКА О РОССИИ И БОЛЬ В ДУШЕ НЕВЫНОСИМАЯ" (Г. В. Вернадский. Из дневника 28.08.1921 г.)
В статье рассматриваются судьбы ученых Таврического университета, оказавшихся после окончания гражданской войны в эмиграции. Автор прослеживает пути и трудности адаптации представителей российской интеллигенции к условиям жизни в изгнании, уделяет внимание их научной, просветительской и педагогической деятельности, творческим исканиям, участию в работе эмигрантских профессиональных обществ, союзов и общественных организаций
Ключевые слова: ученый, эмиграция, университет.
История Таврического университета, созданного в октябре 1918 года, связана с именами выдающихся российских ученых. На начальном этапе в состав университета было зачислено 25 профессоров, а через полгода на его пяти факультетах уже насчитывалось 46 профессоров и 14 доцентов, представлявших различные научные школы и направления. Их притоку в университет способствовало то обстоятельство, что в конце 1918 — начале 1919 года Крым был еще относительно спокойным в военном отношении местом и, в отличие от центральных губерний России, здесь в то время не свирепствовал голод [3, с. 31]. Но и на протяжении 1919-1920 годов, несмотря на осложнившуюся на полуострове военно-политическую обстановку и ухудшение продовольственного снабжения, число преподавателей в университете продолжало увеличиваться. В Крым устремлялись не только не признавшие большевизм, но и просто уставшие от революционных потрясений ученые, желавшие найти место для научной работы и спокойную гавань для своей семьи.
За два года деятельности университета его преподаватели успели многое сделать для развития культуры и просвещения в Крыму: издавали научные труды, собирали материалы для энциклопедии о природных богатствах полуострова, принимали участие в создании государственного архива, прикладывали усилия для спасения погибающих исторических памятников и пр.
Однако осенью 1920 года положение изменилось. В ноябре, после ожесточенных боев на Перекопе и Чонгаре, армия генерала П. Н. Врангеля отступила под натиском голодных, полураздетых, обозленных потерями в боях «красных». Начался трагический акт исхода на чужбину русских войск и гражданских беженцев. За пять дней ноября в Константинопольский порт прибыло 150 тысяч эмигрантов [13, с. 22]. Среди покинувших Крым оказались и некоторые ученые Таврического университета, в том числе С. И. Метальников, В. К. Агафонов, Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев, Н. И. Андрусов. По-разному сложились за пределами родины их судьбы, но везде они продолжали свою научную работу, создавали русские академические сообщества, развивали научные традиции, разрабатывали новые идеи и передавали их молодому поколению русского Зарубежья. Эта работа принесла ощутимые результаты.
Сергей Иванович Метальников (1870-1946 гг.), выпускник естественного отделения Петербургского университета, стажировался в 1899-1902 гг. в Париже в институте Пастера, где под руководством И. И. Мечникова увлекся иммунологией. После возвращения на родину был избран профессором зоологии на Высших женских курсах в Петербурге, позже, переехав в Киев, стал профессором Киевского университета.
До революции 1917 года Сергей Иванович часто бывал в Крыму, приезжая сюда на летний отдых в принадлежавшее его семье имение «Звонкий источник» в урочище Артек. Его жена, Ольга Владимировна, была дочерью известного ялтинского доктора В. Н. Дмитриева, страстного пропагандиста климатотерапии и виноградолечения. Узнав об идее создать в Крыму университет, С. И. Метальников уже с 1917 г. с энтузиазмом подключился к подготовительной работе, вошел в коллегию ялтинских профессоров, которые содействовали образованию в Крыму Филиального отделения Киевского университета. 11 мая 1918 года на торжественном открытии Филиала в Ялте он выступил с докладом «Наука и этика», который закончил актуальными и сегодня словами: «Не борьба за существование, не взаимное истребление, не насилие ведет к прогрессу, а создание таких материальных, общественных и государственных условий, которые обеспечивали бы свободной личности свободный творческий труд, так как такой труд является основой прогресса и эволюции» [4, с. 113]. В июне 1918 года решением Совета Киевского университета С. И. Метальников был назначен профессором Филиала, а после создания в октябре этого года Таврического университета в Симферополе был избран в его состав в качестве ординарного профессора кафедры зоологии естественного отделения. Сергей Иванович читал лекции и проводил занятия со студентами-биологами и медиками. Благодаря его энтузиазму, в университете появились зоотомический кабинет и лаборатория по изучению иммунитета у низших животных, в которой ученый начал свои исследования по психонейроиммунологии [9, с. 67]. Однако работа была прервана вынужденной эмиграцией. Перед С. И. Метальниковым не стоял вопрос, где жить и работать, покинув Россию: его давно приглашали во Францию, в крупнейший научный центр мирового значения — Пастеровский институт. Здесь Сергей Иванович и продолжил свои научные исследования проблем иммунитета и защитных свойств фагоцитов [13, с. 95]. В 1924 г. была опубликована принесшая ему мировую известность книга «Проблема бессмертия и омоложения в современной биологии». Автор высказывал мысль, что проявления старости у человека природой заранее не программируются, а являются результатом действия на организм случайных внешних факторов и явлений, на которые человек сам может воздействовать, изменяя или устраняя их. В 1937 г. ученым был открыт «нервный центр иммунитета» у низших животных. Всего при его жизни было опубликовано более 400 научных работ, как на русском, так и на других европейских языках [11].
Кроме занятий наукой ученый не оставался в стороне от общественной жизни, принимая активное участие в работе эмигрантских организаций. Он был знаком и неоднократно встречался с М. И. Ростовцевым, князьями Долгоруковыми, Г. Н. Трубецким,
B. Д. Набоковым, А. И. Куприным, И. А. Буниным и другими русскими эмигрантами. В июне 1921 г. Сергей Иванович в Париже принимал участие в работе I съезда Русского национального объединения, входил в состав его избирательной комиссии. В октябре 1921 года в Праге он представлял русскую академическую группу Франции и был избран председателем комиссии по вопросам о положении науки и ученых в России. В 1922-1925 гг. активно сотрудничал с Русским народным университетом, входя в его правление и читая лекции по биологии и медицине. В 30-е годы ученый часто приезжал из Парижа в Югославию, где читал лекции в созданном в Белграде Русском научном институте. Имя
C. И. Метальникова можно было встретить и в программах общедоступных курсов по распространению медицинских знаний, организованных Обществом русских врачей имени И. И. Мечникова в Париже.
Умер Сергей Иванович после болезни, во Франции, в Мёдоне в 1946 году. Его деятельность была высоко оценена Парижской Академией наук, трижды награждавшей ученого своей премией.
С Францией был связан и эмигрансткий этап жизни минеролога, почвоведа Валериана Константиновича Агафонова (1863-1955 гг.). Он, как и С. И. Метальников, учился на естественном отделении Петербургского университета, где познакомился со
студентом этого же отделения В. И. Вернадским. Со студенческих лет В. К. Агафонов увлекался минералогией, принимал участие в почвенно-геологической экспедиции профессора В. В. Докучаева. Свое образование Валериан Константинович продолжил за границей, в Швейцарии, где работал над магистрской диссертацией о плеохроизме кристаллов, которую защитил вернувшись в Петербург в 1903 г.
Кроме науки В.К. Агафонова притягивала революционная деятельность. Он вступил в партию социалистов-революционеров, редактировал ряд запрещенных цензурой газет и журналов, за что был на плохом счету у полиции. Угроза ареста вынудила его покинуть в 1906 г. Россию и выехать в Париж, где до 1917 года работал в разных научно-исследовательских институтах, в университете преподавал минералогию и почвоведение [15]. Во Франции, как и на родине, В. К. Агафонов находил время не только для научных исследований, но и для занятия общественными и политическими делами. Он установил тесные связи с группой русских эссеров в Париже, был членом Центрального комитета русских беженцев, после Февральской революции 1917 года оказывал помощь однопартийцам в возвращении на родину. В. К. Агафонову удалось стать членом Комиссии, созданной в Париже для изучения архивных документов заграничной агентуры департамента российской полиции. Собранные Валерианом Константиновичем документальные материалы послужили основой его книги «Заграничная охранка» [14].
Вернувшись в сентябре 1917 года в Россию, В. К. Агафонов включился в активную политическую деятельность, основал стоявшую на антибольшевистских позициях газету «Народ». Поступив на работу в Комиссию по изучению естественных производительных сил, Валериан Константинович был командирован в Крым для составления почвенной карты полуострова и сбора «исторических» почв [15]. Вместе с женой и сыном он поселился в Ялтинском музее Горного клуба, располагавшемся в Ливадийской военной казарме.
Успехи Красной Армии на фронтах гражданской войны подтолкнули В.К. Агафонова к окончательному переезду в Крым, где весной 1920 г. он получил место профессора на кафедре физической географии естественного отделения молодого Таврического университета [9, с. 69]. Однако поработать удалось недолго. Давние тесные связи ученого с научным миром Франции послужили основанием для направления Валериана Константиновича в командировку в Париж. Ему поставили задачу наладить научные контакты с Сорбоннским университетом. С этой задачей В. К. Агафонов справился, но на родину больше не возвращался. Во Франции он смог заняться своим любимым делом — минералогией и исследованием почв. По поручению Французской Академии наук и Института агрономических исследований ученый провел ряд экспедиций, материалы которых легли в основу составленной им первой почвенной карты Франции и части Северной Африки. В дополнение к этому В. К. Агафонов опубликовал в 1936 г. фундаментальный труд «Почвы Франции с точки зрения почвоведения», посвященный В. В. Докучаеву [13, с. 95].
Всю свою жизнь Валериан Константинович был убежденным сторонником идеи о том, что ученый должен не только заниматься своими узкими научными проблемами, но и активно популяризовать в массах научные достижения, разъяснять в доступной форме природные явления и мировые открытия, в первую очередь в области естествознания. Написанные и изданные им во Франции многочисленные научно-популярные статьи и очерки («Наука и жизнь», «Настоящее и прошлое Земли», «Образование Земли», «Землетрясения», «Вулканы», «Победа над расстоянием», «Глубины земного шара и его кора» и др.) были широко известны и пользовались успехом у читателей.
Находясь в эмиграции В. К. Агафонов, как и некоторые другие представители русской интеллигенции, увлекся мистикой массонства. С 1925 года и до конца жизни он был членом парижской массонской ложи «Северная звезда», являлся некоторое время ее судьей и хранителем печати. В массонстве ученый пытался найти объяснения происшедшего в России, пути и средства единения русских эмигрантов [14].
Умер Валериан Константинович в Ницце, в 1955 году, прожив и в России, и во Франции наполненную яркими событиями жизнь, став основателем французской научной школы почвоведения.
В начальную историю Таврического университета вписано и имя Николая Николаевича Алексеева (1879-1964 гг.), юриста, профессора права, закончившего Московский университет и работавшего в вузах Москвы до начала событий 1917 года. Февральскую революцию Н. Н. Алексеев встретил с одобрением и надеждой, помогал в организации работы Временного правительства. А вот победа большевиков вызвала в нем протест и желание противостоять советской власти.
В конце 1918 г. Н. Н. Алексеев приехал в Крым. Его избрали профессором в Таврический университет, где он читал лекции по теории и истории права [8, с. 218]. В истории университета конец 1918 — начало 1919 г. были наиболее благоприятным периодом. Правительство Крыма не вмешивалось в его внутреннюю жизнь, предоставляя полную самостоятельность в учебной и научной работе. Силами ученых и студентов создавались лаборатории, кабинеты. В плохо отапливаемых помещениях проводились лекции и практические занятия. Книжный магазин Синани в Симферополе без всякой цензуры издавал курсы лекций преподавателей [7, с. 47]. И Н. Н. Алексеев в 1919 г. издал свой курс под названием «Общее учение о праве», прочитанный для студентов Таврического университета [8, с. 114].
Профессорскую деятельность Н. Н. Алексеев сочетал с работой вне вуза: редактировал газету «Великая Россия», заведовал литературной частью отдела пропаганды Добровольческой армии, оказывал помощь белогвардейским войскам. Поэтому угроза репрессий со стороны установившейся в апреле 1919 года в Крыму советской власти заставила Николая Николаевича на время покинуть полуостров, выехав через Константинополь в Европу. Вернулся он сюда в 1920 году в качестве начальника информационного отдела при штабе генерала П. Н. Врангеля, а уже в ноябре 1920 г. в потоке беженцев из Крыма вновь оказался за пределами России.
Воспоминания Н. Н. Алексеева о Константинополе, как месте сосредоточения прибывших сюда русских беженцев, о Праге — центре русской политической и ученой эмиграции, о создании и деятельности Русского юридического факультета в Праге, куда Николай Николаевич был приглашен в качестве профессора и ученого секретаря, являются важным источником о жизни российского Зарубежья в двадцатые годы XX столетия [8, с. 205-224].
После закрытия в Праге юридического факультета Н. Н. Алексеев в 1931 году переехал во Францию. Его пригласили в открытые при Сорбонне русские Юридические курсы, где он читал лекции по философии и праву. Когда началась Вторая мировая война, ученый переехал в Белград, где работал профессором Белградского университета [16]. С болью и страхом он встретил известие о нападении фашистской Германии на СССР. Желание противодействовать оккупантам привело Н. Н. Алексеева в ряды югославского Движения Сопротивления. После разгрома Германии Николай Николаевич стал приверженцем идеи возвращения на родину, склоняя европейскую эмиграцию в пользу СССР. В 1945 г. он получил советское гражданство, но возвратиться на родину не смог из-за ухудшившихся в это время отношений между СССР и Югославией. В 1948 г. Н. Н. Алексеев переехал в Швейцарию, в Женеву, где и проживал до конца своих дней, занимаясь правом и философией.
Особого внимания заслуживает вопрос о связи Н. Н. Алексеева с евразийским движением, возникшим в начале 20-х годов в эмигрантской среде. Евразийство было порождено условиями эмигрантской действительности, влиянием политической обстановки, особенностями в восприятии некоторыми эмигрантами истории России и будущих судеб российского государства. Евразийство было не только общественным движением, но и теоретическим учением, созданным группой единомышленников, представителей разных
направлений научных знаний. Среди них были философы, экономисты, лингвисты, историки, географы, богословы, искусствоведы. Н. Н. Алексеев, восприняв идеи этого учения, сцементировал его своими профессиональными знаниями, став известным евразийским правоведом [1, с. 16]. В издававшихся евразийцами сборниках и периодической печати (например, в газетах «Путь», «Руль» и др.) были опубликованы в 20-х — начале 30-х годов его многочисленные работы, написанные с позиций евразийства («Русский народ и государство», «Пути и судьбы марксизма», «Русское западничество», «Евразийство и марксизм», «Предшественники евразийства», «Евразийцы и государство» и др.). Н. Н. Алексеев был убежден, что Россия — это особый, самобытный во всех ее сферах мир, со своим своеобразием культуры и государственности. Одним из последних его исследований была книга «Идея государства», изданная в конце 50-х годов в Нью-Йорке. Вспоминая о работе над этой книгой, Н. Н. Алексеев заметил в одном из своих писем: «Пусть потомки видят, что мы в труднейших жизненных условиях не сидели, сложа руки, а работали, и, как мне кажется, по моей специальности не хуже, а лучше, чем советские наши коллеги» [5, с. 398].
Умер Николай Николаевич в Швейцарии, в Женеве в 1964 году. Его архив и книги были впоследствии переданы в библиотеку ИНИОН АН СССР [8, с. 114].
С евразийством связано имя еще одного ученого Таврического университета, оказавшегося в результате Исхода в эмиграции — Георгия Владимировича Вернадского (1887-1973 гг.), историка, сына академика В.И.Вернадского. В Таврическом университете Георгий Владимирович находился со времени его открытия, будучи избранным ординарным профессором на кафедру русской истории. Кроме чтения лекций и проведения со студентами семинарских занятий он в течение двух лет принимал деятельное участие в работе Таврической ученой архивной комиссии, публиковал свои статьи в «Известиях ТУАК», был членом-учредителем, а затем председателем «Общества философских, исторических и социальных знаний», составлял опись переданных в университет бумаг В. С. Попова — правителя канцелярии Г. А. Потемкина, являлся одним из основателей Крымского Центрального архива и его архивариусом [3, с. 33]. В августе 1920 года Георгий Владимирович принял предложение возглавить в правительстве П. Н. Врангеля Отдел печати. Это обстоятельство, а также невосприятие большевистской идеологии вынудили ученого вместе с женой Ниной Владимировной покинуть Россию. 21 ноября 1920 года, сойдя с парохода «Рион» на константинопольский берег, они очутились в эмиграции. Дневники, письма, воспоминания, автобиографии, написанные Георгием Владимировичем в разные годы, дают возможность проследить этапы его жизни вне России, отметить наиболее значимые события и узнать о встретившихся на его пути людях, повлиявших на судьбу и творчество историка.
Два первых года эмиграции, проведенные в Константинополе и Афинах, прошли для Г. В. Вернадского в отрыве от науки, в поисках работы и средств существования. В 1922 году семья переехала в Прагу, ставшую, благодаря начавшейся в это время «русской акции», культурным и научным центром для эмигрантов. Пражский период оказался наиболее плодотворным для Г. В. Вернадского: он получил профессорское место в Русском юридическом факультете, принимал участие в работе Русской Ученой коллегии, был членом Славянского института, встречался со многими бывшими профессорами российских университетов, писателями, учеными. Под влиянием Н. П. Кондакова, знаменитого археолога и историка искусств, Г. В. Вернадский увлекся историей Древней Руси, Византии, Востока, «скифо-сарматским миром».
В Праге состоялась и судьбоносная встреча Георгия Владимировича с одним из идеологов евразийства П. Н. Савицким. Г. В. Вернадский увидел в евразийстве возможность с новых позиций взглянуть на историю России, отойдя от традиционных дореволюционных концепций, применить идеи и термины евразийского учения (например, о месторазвитии) для своих оригинальных трактовок российского исторического процесса. Георгий
Владимирович считал евразийство исключительно историко-философским направлением и резко осудил попытки ряда его идеологов использовать это учение для политических целей, как политическую партию для будущей России.
В 1927 году Вернадские переехали в Соединенные Штаты Америки, в город Нью-Хэвен. Георгий Владимирович был приглашен на место специалиста по русской истории в Йельский университет. В 1933 г. он получил американское гражданство, в 1946 году стал профессором Йельского университета. Жизнь в академическом мире не оставляла Г. В. Вернадскому времени и сил для пропаганды евразийства. Однако и в Америке он, как мог, помогал своим друзьям, содействовал публикации их трудов. Г. В. Вернадский оставался верным адептом евразийства всю свою жизнь. В числе опубликованных им в Европе и Америке многочисленных научных трудов по истории России значительное место занимают и работы, написанные с евразийских позиций, в том числе «Начертание русской истории с евразийской точки зрения», «Звенья русской культуры», «Опыт истории Евразии» и др.
Обладая превосходным образованием, общей и профессиональной культурой, свободой творчества, незаурядными индивидуальными данными, настойчивостью в достижении целей Г.В.Вернадский сумел добиться признания в Соединенных Штатах как преподаватель и ученый, стал одним из основателей современной американской школы русской историографии [2, с. 5].
Еще один ученый, философ, экономист, религиозный мыслитель — Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944 гг.), был связан с Крымом и Таврическим университетом. Он получил сначала духовное образование (духовное училище и Орловская духовная семинария), затем светское (гимназия и юридический факультет Московского университета), защитил диссертацию по теме «Капитализм и земледелие», преподавал политическую экономию в вузах Москвы и Киева. С конца 90-х годов Сергей Николаевич часто приезжал в Крым, где у его жены Елены Ивановны было имение в Кореизе. В Крыму у Булгакова произошло много интересных знакомств, встреч, бесед с известными деятелями российской науки и культуры, в том числе с Львом Толстым, Николаем Бердяевым, Максимилианом Волошиным. Но здесь же его семью постигла страшная трагедия — смерть младшего сына, которого похоронили на Кореизском кладбище.
Калейдоскоп событий 1917 года, завершившийся ужасами гражданской войны, заставил многих русских интеллигентов переменить свои убеждения. И Сергей Николаевич, получив благословение патриарха Тихона, в июне 1918 года стал священником и переехал в Крым. Он служил в церквах Кореиза, Симферополя, а в 1919 г. принял предложение возглавить кафедру истории экономических и социальных учений в Таврическом университете, где преподавал политэкономию, а также читал лекции по кафедре богословия [10, с. 16]. В 1919-1920 гг. отец Сергий много внимания уделял также работе Таврической ученой архивной комиссии, принимал активное участие в заседаниях крымских Религиозно-философских обществ и Общества философии, истории и социологии при Таврическом университете, выступал с докладами по самым разным проблемам духовной культуры и религии, работал над книгами «Философия имени» и «Трагедия философии». После установления советской власти в Крыму Сергей Николаевич был изгнан из университета, его взяли на учет в ГПУ. С сентября 1921 г. он служил в Ялтинском Александро-Невском соборе, но в октябре 1922 г. был арестован и по предписанию советских властей выслан из страны.
В декабре 1922 г. на параходе «Жан» Булгаков с семьей отплыл из Севастополя. Пробыв недолго в Константинополе Сергей Николаевич перебрался в Прагу и с мая 1923 г. начал работать в должности профессора церковного права и богословия на Русском юридическом факультете. В 1925 г. в Париже при деятельном участии С. Н. Булгакова был создан Православный Богословский институт, в котором отец Сергий вплоть до своей смерти был бессменным деканом и профессором богословия. Под его руководством институтский
комплекс вырос в крупнейший центр православной духовности и богословской науки, а сам Сергей Николаевич стал одним из ведущих православных богословов зарубежья [17]. Большую помощь оказал он организации Русского студенческого Христианского движения, участвовал в его первых съездах. С 1927 г. включился в работу экуменического движения, став одним из его идеологов. Непрерывно продолжалась в эмиграции и творческая деятельность ученого и писателя. Наиболее значительными его работами стали две знаменитые трилогии: «Купина Неопалимая» (1927 г.), «Друг Жениха» (1927 г.), «Лестница Иакова» (1929 г.); «Агнец Божий» (1933 г.), «Утешитель» (1936 г.), «Невеста Агнца» (1945 г., посмертно). В них были выражены основы богословских воззрения Сергея Николаевича, развито учение о Софии Премудрости Божьей [17].
В 1939 году у С.Н. Булгакова был обнаружен рак горла, он перенес несколько операций, частично утратил речь. Но до последних дней жизни в оккупированном фашистами Париже отец Сергий продолжал служить литургию, читать лекции, работать над новыми сочинениями. Он умер в 1944 году и похоронен в Париже. В его могилу, согласно завещанию, опущена ладанка с крымской землей, взятой с кладбища в Кореизе [10, с. 66].
Однако не все русские ученые, оказавшись вне России, сумели, вопреки трудностям и превратностям, приспособиться к реалиям эмигрантской жизни. Пример тому — судьба Николая Ивановича Андрусова (1861-1924 гг.), геолога, палеонтолога, профессора, академика Петербургской Академии Наук (1914 г.).
Николай Иванович тесными узами был связан с Крымом. В Керчи он учился в местной гимназии, здесь пришло к нему увлечениие геологией и археологией. Высшее образование получил в Новороссийском (Одесском) университете, где одним из его учителей был И. И. Мечников. Со студенческих лет Н. И. Андрусов включился в научные исследования, стал активным членом Новороссийского общества естествоиспытателей. По заданию Общества он начал заниматься изучением геологических особенностей Восточного Крыма. Защищенная им в 1890 году в Петербургском университете магистрская диссертация была основана на научных материалах, собранных на Керченском полуострове и называлась «Керченский известняк и его фауна». В целом, Н. И. Андрусов посвятил исследованию Крыма более 30 лет, опубликовал по его геологии около 90 научных работ, дал первые сведения о нескольких минеральных источниках [9, с. 41].
Важной вехой научной деятельности Н. И. Андрусова были две, организованные по его инициативе, Черноморские экспедиции 1890 и 1891 гг., в ходе которых был сделан ряд важных открытий, в том числе о содержании в глубинных водах моря сероводорода [12, с. 15]. Результаты многогранной научной деятельности Николая Ивановича были отражены в многочисленных научных статьях и монографиях, внесших значительный вклад в палеонтологию, геологию, палеоэкологию, стратиграфию, океанологию. За докторскую диссретацию, защищенную в 1897 году, Академия Наук присудила Н. И. Андрусову Ломоносовскую премию. Профессорская работа Н. И. Андрусова проходил в нескольких университетах, в том числе в Юрьевском, Киевском, на Высших женских курсах. В 1912 г. он переехал в Петербург, где много сил и времени посвятил организации Геологического музея, став его директором в 1914 г.
Уйдя с головой в науку Николай Иванович был далек от общественной и политической жизни. События 1917 года его мало волновали до тех пор, пока не заставили почувствовать лишения и тяготы этого трудного времени. Поэтому он с радостью отправился по заданию Академии Наук в командировку в Крым для проведения полевых работ. Сюда же приехали его жена и дети [6, с. 88].
В Крыму Николай Иванович попал в знакомую научную среду, здесь он встретил своих бывших коллег по университетам, знакомых, друзей. Все они были увлечены идеей организации на полуострове высшего учебного заведения. Ректор Таврического университета Р. И. Гельвиг пригласил на работу и Н. И. Андрусова. Уже осенью 1918 г. Николай Иванович был среди зачисленных в личный состав университета преподавателей
как ординарный профессор естественного отделения. Здесь он читал лекции по геологии и минералогии, заведовал геологическим кабинетом, трудился над монографией «Плиоцен Юга России» [3, с. 28]. Всегда увлеченный научными идеями Николай Иванович заряжал студентов своим энтузиазмом, тончайшими познаниями и ясностью мысли [7, с. 59]. Однако осенью 1919 г. страшное горе пришло в семью Андрусовых: получено известие о гибели старшего сына Леонида. Николай Иванович перенес инсульт, его частично парализовало. Врачи запретили ему читать лекции и писать, он с трудом мог ходить лишь на небольшие расстояния, что для ученого-геолога стало большим испытанием. На семейном совете решили выехать во Францию, где можно было рассчитывать на высококвалифицированную медицинскую помощь. Тем более что в Париже у Андрусовых был дом, доставшийся жене Николая Ивановича по наследству (Надежда Генриховна была дочерью немецкого археолога Г. Шлимана).
В конце марта 1920 г. Андрусовы покинули Крым. Больше сюда Николай Иванович не возвращался. В Париже, слегка подлечившись, он начал потихоньку заниматься научной работой, пробовал печатать на пишущей машинке, посещал геологический кабинет Сорбоннского университета. Но ничто не могло заглушить тоску по оставленной родине. Очень русский по натуре, Николай Иванович тяжело переживал эмиграцию, ставшую для него гибельным шагом. Оторванный от любимой работы, от своих коллекций, библиотеки, учеников, он отчаянно пытался приспособиться к действительности, наладить связи с Россией. Его письма из Парижа друзьям, в том числе Владимиру Ивановичу Вернадскому, были полны отчаяния, просьб и вопросов о жизни на родине.
В 1922 году Н. И. Андрусов с семьей переехал в Прагу, где уже жил и работал его сын Дмитрий [13, с. 95]. Переезд лишь несколько улучшил материальное положение семьи, но не облегчил душевные и физические муки Николая Ивановича. Нездоровье, ограниченность в передвижении и невозможность общения из-за этого, отсутствие перспектив окончательно подорвали ученого. Он умер в Праге 27 апреля 1924 года. Николая Ивановича помнят и чтут в Крыму. Его именем названы село в Симферопольском районе, террасы в восточной части Южного берега, большая сопка на Керченском полуострове.
Эмигрантский этап жизни, научная и общественная деятельность российских ученых, так или иначе связанных с Таврическим университетом, стали не только важной страницей в его почти 100-летней истории, но и являются неотъемлемой частью российской науки и культуры, требуют всестороннего изучения и популяризации.
Литература
1. Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М.:Памятники исторической мысли, 1997. — 350 с.
2. Вернадский Г. В. Русская историография. М.: Аграф, 1998. — 448 с.
3. История Таврического университета (1918-2003) / Под общей ред. Н. В. Багрова. К.: Лыбидь, 2003. — 246 с.
4. Маркевич А. И. Краткий исторический очерк возникновения Таврического университета // Известия Таврического университета. Кн.1. Симферополь: Первая советская типография, 1919. — 32 с.
5. Обзор коллекции документов Г. В. Вернадского в Бахметьевском архиве библиотеки Колумбийского университета в Нью-Йорке // Вернадский Г. В. Русская историография. М.:Аграф, 1998. — С.395-494.
6. Оноприенко В. И. Николай Андрусов: сдвиг истории и излом судьбы // Российские ученые и инженеры в эмиграции. М.:Перспектива, 1993. С.83-91.
7. Очерки истории Симферопольского государственного университета (1918-1993). Симферополь: Таврида, 1993. — 414 с.
8. Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М.: Наука,1992. — 401 с.
9. Попов Р. Л. Мир ученых в Крыму. Исторический очерк. Симферополь: Доля, 2007. — 240 с.
10. Филимонов С. Б. Интеллигенция в Крыму (1917-1920): поиски и находки источниковеда. Симферополь: ЧерноморПРЕСС, 2006. — 232 с.
11. Ульянкина Т. И. Сергей Иванович Метальников (1870-1946) http://www.cytokines.ru/2010/4/Art13.php#_edn2
12. Черное море: Сборник. Л.: Гидрометиздат, 1983. — 408 с.
13. Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М.:Мысль, 1987. — 236 с.
14. https://ru.wikipedia.org/wiki/Агафонов,_Валериан_Константинович
15. http://www.history.org.ua/LiberUA/978-966-02-6599-8/3.pdf
16. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/25333
17. http://www.bibliotekar.ru/filosofia/82.htm
