CC BY
143
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2012. Вып. 5 (48). С. 25-38
Ученые российских духовных академий и Святая земля (XIX — начало XX в.)1
Н. Ю. Сухова
Статья посвящена научно-богословской деятельности российских ученых, связанной со Святой землей прежде всего библейским, литургическим и церковно-историческим исследованиями. В центре внимания — преподаватели и выпускники российской высшей духовной школы, четырех духовных академий: Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской. Святая земля имеет особое значение в жизни каждого христианина. С первых веков христианства на Руси связь с Палестиной была неотделима от русской веры и благочестия наших предков, входила и в непосредственные задачи государственной власти. Однако особое значение для русского православия Святая земля приобрела в XIX в., когда культурное, духовное, интеллектуальное столкновение с западной цивилизацией потребовало осознания неразрывной исторической связи с православным Востоком. Особую ответственность чувствовали представители «профессионального» богословия — преподаватели и выпускники высшей духовной школы, пытавшиеся осмыслить эту связь на современном научно-богословском уровне.
С первых веков христианства на Руси связь со Святой землей была неотделима от русской веры и благочестия: русские богомольцы, несмотря на все сложности, стремились в земной Иерусалим, который не только имел самостоятельную «памятную» значимость, но был «перепутьем» к небесному, взыскуемому Иерусалиму. Контакты с иерусалимскими патриархами входили и в сферу деятельности русской государственной власти. Начало этим контактам было положено посольством, отправленным в Иерусалим святым князем Владимиром вскоре после Крещения Руси2. Интенсивность межцерковных контактов возросла к концу XVI в., когда и восточные иерархи, в том числе иерусалимские, были заинтересованы в регулярных контактах с русской державной властью, и послед-
1 Исследование проведено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 10-01-00524 а/П).
В статье используются принятые аббревиатуры названий духовных академий: КазДА — Казанская духовная академия, КДА — Киевская духовная академия, МДА — Московская духовная академия, СПбДА — Санкт-Петербургская духовная академия.
2 См.: Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 9. М., 1965. С. 68.
няя начала понимать «значение Восточных Патриархов не только в церковном, но и в политическом отношении»3.
Однако особое значение для русского православия Святая земля приобрела в XIX в., когда культурное, духовное, интеллектуальное столкновение с западной цивилизацией потребовало осознания неразрывной исторической связи с православным Востоком. Особую ответственность чувствовали представители «профессионального» богословия — преподаватели и выпускники высшей духовной школы, четырех духовных академий, — пытавшиеся осмыслить эту связь на современном научно-богословском уровне. В процессе проверки богословских достижений истинными критериями древнего православия, рассмотрения их в свете Евангелия ключевое значение приобрела Святая земля. Для повзрослевшего богословского сознания она являлась не только местом поклонения и паломнической мечты, но и предметом научного исследования, и хранилищем древних археологических и археографических сокровищ.
Прежде всего следует сказать о роли выпускников духовных академий в деятельности Иерусалимской духовной миссии. Пятеро из семи начальников миссии (1847—1917) были академическими питомцами. У истоков создания миссии в Палестине стоял архимандрит Порфирий (Успенский), выпускник СПбДА 1829 г. Архимандрита Порфирия (Успенского) (1847—1854) после трехлетнего перерыва в деятельности миссии сменил выпускник СПбДА 1847 г. епископ Кирилл (Наумов) (1858—1864). 19 лет (1865—1894) миссию возглавлял четвертый и самый известный ее начальник — выпускник КДА 1843 г. архимандрит Антонин (Капустин). Выпускниками духовных академий были и два последних дореволюционных начальника миссии: кандидат СПбДА 1896 г. архимандрит Александр (Головин) (1899—1903) и кандидат МДА 1902 г. архимандрит Леонид (Сенцов) (1903—1918). Только два начальника Иерусалимской духовной миссии до 1917 г. не имели высшего духовного образования: архимандриты Леонид (Кавелин) (1864-1865) и Рафаил (Трухин) (1894-1899).
Архимандрит (с 1865 г. епископ) Порфирий (Успенский) посещал с научной целью Палестину и до своего возглавления духовной миссии (в 1845 г.), и после его завершения (в 1860 г.). Им было изучено и описано колоссальное количество древних рукописей и памятников христианского искусства в Патриаршей библиотеке, в Вифлееме, в обители св. Саввы Освященного, в Крестном монастыре, составлено немало научных справок и руководств по византологии, палеографии, археологии, истории стран христианского Востока, по проблемам текстологии Священного Писания. Епископ Порфирий собрал в Палестине обширную коллекцию древних книг и рукописей на греческом, сирийском, арабском, эфиопском, грузинском и других восточных языках. Понимая, что «перлы не скоро добываются со дна моря», и проявляя поразительные усердие и работоспособность в собирании и обработке древних книг и рукописей, преосвященный Порфирий едва успевал систематически разрабатывать «большое количество материалов для науки, добытых на Востоке»4. Кроме того, епи-
3 Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой земле и на Ближнем Востоке в XIX — начале XX в. М., 2006. С. 13.
4 Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего: Дневники и автобиографические записки
скоп сделал вполне конкретный вклад в археологическую науку, отыскав в 1845 г. в монастыре св. Екатерины Синайский кодекс Священного Писания (Codex Sinaiticus) и проведя его палеографическое описание и датировку (V в.)5. Да и вся первая духовная миссия в Иерусалиме, состоящая из выпускников и студентов духовных школ, занималась прежде всего научной деятельностью. Сотрудник архимандрита Порфирия иеромонах Феофан (Говоров), выпускник КДА 1841 г., переводил палестинские документы, в частности патриаршие грамоты о Синайском монастыре, и исследовал библиотеку Лавры св. Саввы Освященного, что тоже было определенным вкладом в русское богословие. Кроме того, эта работа укоренила будущего святителя Феофана в восточном Предании и во многом определила всю его дальнейшую церковно-писательскую деятельность, много значащую для русского богословия. Два студента Санкт-Петербургской духовной семинарии, включенные в состав миссии, также переводили с латинского и греческого языков церковно-исторические и литургические источники, связанные с Палестиной (в том числе коптские и сиро-яковитские), и составляли жизнеописания мучеников Палестинской и Александрийской Церквей6.
Но самый значимый вклад в изучение Святой земли внес архимандрит Антонин (Капустин). Все приобретаемые им участки в Святой земле — от Тивериадского озера до Хеврона и от Яффы до Иордана — были связаны с библейскими и церковно-историческими событиями, то есть содержали ценный материал для исследования и представляли не только религиозную, но и научноархеологическую ценность. Архимандриту Антонину удалось организовать раскопки на Русском месте в Иерусалиме, у Мамврийского дуба близ Хеврона, в Тивериаде, на Елеоне, у арабской деревни Эйн-Карем, с которой Предание связывает евангельское «Горнее» и встречу Божией Матери с праведной Ели-саветой, в пригородах Яффы. К раскопкам был привлечен лучший специалист, находившийся в Святой земле, — немецкий археолог и иерусалимский архитектор Конрад Шик. Были найдены и описаны важные библейские древности и церковно-исторические памятники, связанные с историей Святой земли последующей христианской эпохи. Так, при раскопках близ храма Гроба Господня, проведенных под руководством о. Антонина в 1883 г., была обнаружена древняя городская стена Иерусалима и порог Судных врат. Выработав за годы служения в Афинах (1850—1860) и Константинополе (1860—1864), на основе общения с лучшими специалистами по рукописям Востока и личного опыта, систему археографического описания древностей, архимандрит Антонин усовершенство-
епископа Порфирия Успенского. Т. VIII. СПб., 1902. С. 76. См. также: Лебедев А. П. Преосвященный Порфирий Успенский // Богословский вестник. 1904. № 4. С. 694.
5 См.: Первое путешествие в Синайский монастырь в 1845 году архимандрита Порфирия Успенского. СПб., 1856. С. 226. Полное факсимильное издание Синайского кодекса было сделано в 1862 г. К. Тишендорфом под заголовком «Codex Bibliornm Sinaiticus Petropolitanus, спасенный из мрака под покровительством Его Императорского Величества Александра II, доставленный в Европу и изданный к вящему благу и славе христианского учения трудами Константина Тишендорфа». Синайский кодекс, хранившийся в Императорской публичной библиотеке, в 1930 г. был продан библиотеке Британского музея, и в большинстве европейских версий открытия этого кодекса имя епископа Порфирия даже не упоминается.
6 См.: Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. Т. III. СПб., 1896. С. 362—363.
вал ее в процессе работы в библиотеках и монастырях Палестины. Этот метод он применял при систематизации своей коллекции письменных древностей, а в 1870 г. использовал при составлении каталога с описанием всех рукописных книг синайской обители св. Екатерины (1348 греческих и славянских)7. О. Антонин вел путевой дневник своего путешествия на Синай, который сохранил событийный контекст, принципы описания рукописей, а также отразил духовный подъем автора, побудивший его на это трудоемкое научное деяние. Дневник был опубликован спутником архимандрита Антонина в этом путешествии — ректором КДА архимандритом Филаретом — и вдохновил многих преподавателей и студентов высшей духовной школы заняться изучением Христианского Востока и в первую очередь памятников Святой земли и ее окрестностей8.
Однако научно-богословские исследования Святой земли объединяли не только членов Иерусалимской духовной миссии, но и действующих членов духовно-академических корпораций. Преимущественно эти исследования развивались по двум направлениям — библейскому и литургическому, но касались и церковно-исторического.
Прежде всего развитие в русской библеистике «практического направления» неразрывно связано с раскопками в Святой земле и изучением добытых материалов. Это направление бурно развивалось в Европе начиная с середины XIX в.: вырабатывались специальные методы исследования и научной систематизации археологического материала, выдвигались смелые гипотезы, учреждались специальные институты по изучению святых мест Палестины9. Российская наука в свое время не вошла в это европейское движение: проведение раскопок и создание специальных институтов представляло немалую сложность, долго отсутствовали даже кафедры по изучению библейских древностей в высших учебных заведениях. Отчасти это было следствием специфики российской научнообразовательной системы: богословие не входило в состав университетских факультетов, на историко-филологических же факультетах вводить специальное изучение специфического богословского предмета было сложно. К 1850-м гг. в широких кругах русских ученых появился интерес к Древнему Востоку в целом и прежде всего к Палестине, вызванный, с одной стороны, влиянием европейской науки, с другой стороны, записками русских путешественников по Востоку10. Но и новый Устав университетов 1863 г. не предусматривал особой кафе-
7 Этот грандиозный труд остался в рукописи, поэтому не был своевременно узнан научным миром — известность у ученых приобрел каталог синайских рукописей профессора Лейпцигского университета Виктора Гардтхаузена, составленный в 1886 г.; автор отчасти использовал каталог архимандрита Антонина (см.: Gardthausen VE. Catalogus codicum graecorum sinaiticorum. Leipzig, 1886).
8 См.: Из записок Синайского богомольца / Публик. архим. Филарета (Филаретова) // Труды Киевской духовной академии (далее: ТКДА). 1871. № 2. С. 375-407; № 4. С. 68-104; № 8. С. 275-332; 1872. № 5. С. 273-342; 1873. № 1. С. 363-434; № 3. С. 365-434; № 8. С. 324-400.
9 См.: Беляев Л. А. Религиозная археология в русской и зарубежной исторической науке // Православный Палестинский сборник. Издание ИППО. Вып. 100. М., 2003. С. 9-20.
10 К середине XIX в. были опубликованы заметки о путешествиях по Востоку А. С. Норова, М. А. Гамазова, А. Н. Муравьева, Е. П. Ковалевского — лиц образованных, сумевших возбудить в ученом обществе интерес к судьбе древних цивилизаций.
дры для библейской археологии, даже в рамках восточного факультета Санкт-Петербургского университета.
Русская духовно-академическая наука также довольно долго не обращала специального внимания на библейскую археологию. До второй половины XIX в. она считалась наукой теоретической, основанной на библейских текстах, и в такой постановке не отделялась от библейской истории. Тем не менее Устав духовных академий 1869 г. ввел библейскую археологию в состав кафедр: она была соединена с еврейским языком и стала специальным предметом богословских отделений духовных академий11. Заметим, что на формирование этого Устава оказала влияние система Фридриха Шлейермахера, в которой изучение богословия разделялось на четыре направления: экзегетическое, историческое, систематическое и практическое. При этом экзегетическое направление во многом определялось предметами, связанными с реалиями Святой земли: библейская филология, библейская археология, библейская исагогика, библейская критика, библейская герменевтика, библейское богословие вообще и в частности библейская догматика, толкование Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, география Палестины, еврейский язык и прочие семитские наречия12.
Конечно, к 1869 г. русская библейская археология методологически была практически не развита, представляя собой описание библейских древностей на основании текстов Священного Писания и древних историков, Евсевия Кесарийского или Иосифа Флавия. Но профессора, занявшие кафедры библейской археологии, начали активно осваивать современные открытия иностранных ученых, данные раскопок, переводить и издавать последние труды европейских археологов, отчасти вводить результаты этого научного взросления в учебные курсы. Многое определялось личностями самих преподавателей и их интересом к практическому библейскому материалу. Так, в КДА кафедру библейской археологии и еврейского языка занял А. А. Олесницкий, который стремился не только увидеть Святую землю своими глазами, но и коснуться руками ее богатейших исторических недр. В 1873 г. А. А. Олесницкий был командирован в Святую землю для ознакомления с предметом своих научных изысканий в целом, а более конкретно — для участия в раскопках, проводимых на «Русском месте» Конрадом Шиком под руководством архимандрита Антонина (Капустина)13. Киевский профессор сумел в этой поездке составить описание значительной части древностей Святой земли и Иерусалима, включенное в его отчет-монографию14.
11 Устав 1869 г. ввел в духовных академиях специализацию по трем отделениям: теоретикобогословскому, церковно-историческому и церковно-практическому (см.: Высочайше утвержденные 30 мая 1869 г. Устав и штаты православных духовных академий // Полное собрание законов Российской империи. Второе собрание. Т. XLГV. Отд. 1. СПб., 1873. № 47154. § 111-114. С. 552).
12 См.: Сухова Н. Ю. Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М., 2006. С. 236-237.
13 РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1871 г. Д. 53.
14 Олесницкий А. А. Святая Земля: Отчет о командировке в Палестину и прилегающие к ней страны, 1873-1874: В 2 т. Т. 1: Иерусалим и его древние памятники. Киев, 1875; Т. 2: Замечательнейшие по древним памятникам места Иудеи, Самарии, Галилеи верхней и нижней, Финикии и Ливанской области. Киев, 1878.
Так, Олесницким были описаны и зарисованы иерусалимские пруды, цистерны, гробницы, надписи в Силоамском туннеле и на камне Меши, клинописные таблички из Фаанаха, остатки сооружений на площади Ветхозаветного храма. За первый том этого отчета А. А. Олесницкий в 1877 г. был удостоен ученой степени доктора богословия.
А. А. Олесницкому удалось побывать в Святой Земле еще трижды — в 1886, 1889, 1891 гг., причем каждая его поездка была связана с полевыми исследованиями. Так, в 1886 г. он был приглашен Советом Императорского русского археологического общества в качестве эксперта для идентификации остатков, обнаруженных в результате раскопок 1883 г. на Русском месте в Иерусалиме15. Археологическое общество считало мнение ученого-библеиста, «обладающего общепризнанным авторитетом именно в области древнееврейской и, в частности, иерусалимской археологии»16, решающим. А. А. Олесницкий засвидетельствовал подлинность обнаруженных остатков второй городской стены с порогом Судных врат, и время подтвердило его правоту17. В том же 1886 г. А. А. Олесниц-кий повторно исследовал местность храма Соломона, изложив результаты и попытку реконструкции в монументальном труде «Ветхозаветный храм»18. Эта реконструкция Иерусалимского храма стала основой дальнейших российских исследований, и даже те, кто не был с ней согласен, уже не могли ее не учитывать19.
Наконец, в 1891 г. профессор А. А. Олесницкий был приглашен в научную экспедицию под руководством профессоров Н. П. Кондакова и Я. И. Смирнова для изучения христианских древностей в Хауране, Аджлуне и в Заиорданье20. Отчетом всей экспедиции стал капитальный труд Н. П. Кондакова: «Сирия и Палестина», в котором основное внимание уделено византийскому периоду Иерихона и монастырям V-VI вв. в его окрестностях21. Результатом же участия в экспедиции А. А. Олесницкого стал труд «Мегалитические памятники Святой земли», включивший не только описания и зарисовки мегалитов Святой земли, но и сравнительные описания подобных памятников других мест22.
15 ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 1999. Л. 1-8; Журналы заседаний Совета (далее: ЖЗС) КДА за 1886 г. С. 200; Годичный акт КДА за 1889 г. С. 34.
16 Журнал Совета Императорского Русского археологического общества // Записки Императорского Русского археологического общества. Т. 2. 1887. С. 258.
17 См.: Олесницкий А. А. По вопросу о раскопках 1883 г. в Русском месте в Иерусалиме. СПб.,
1887.
18 См.: Олесницкий А. А. Ветхозаветный храм в Иерусалиме: Библейско-археологическое исследование. СПб., 1889.
19 См., например, дискуссию профессора МДА М. Д. Муретова и его коллеги по академии А. А. Жданова по поводу докторской диссертации первого: МуретовМ. Д. Ветхозаветный храм. Ч. I. Внешний вид храма. М., 1890. Кроме того, следует обратить внимание и на более позднюю магистерскую диссертацию выпускника СПбДА: Богоявленский И., прот. Значение Иерусалимского храма в ветхозаветной истории еврейского народа. Пг., 1915.
20 ЦГИА УК. Ф. 711. Оп. 3. Д. 1999. Л. 1-8.
21 См.: Кондаков Н. П. О результатах первой русской научной экспедиции в Святую Землю // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. 1892. Вып. 3. С. 144-160; Он же. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904. См. также: Беляев Л. А. Христианские древности. Введение в сравнительное изучение. М., 1998.
22 См.: Олесницкий А. А. Мегалитические памятники Святой Земли. СПб., 1895. См. также: Лужнов Р. В. Вклад профессора КДА А. А. Олесницкого в развитие библейской археологии и
А. А. Олесницкий был практически единственным представителем духовноакадемической науки, проводившим реальные полевые исследования, причем организаторы экспедиций ценили его богословскую рецепцию археологических открытий Палестины, сочетание исторических и археологических знаний с богословским герменевтическим инструментарием23. Особенностью подхода А. А. Олесницкого была, с одной стороны, опора на Священное Писание как ориентир и главный критерий при изучении памятников, с другой стороны, учет характерных архитектурных особенностей каждого конкретного исторического периода и определенной национальной традиции24. Так, при обследовании гробницы Иакова А. А. Олесницкий проводил анализ библейских текстов и эпиграфики25; предполагаемой гробницы Иисуса Навина в Тибне — филологический анализ библейского текста, сопоставление имен, анализ найденных артефактов и строительных конструкций26; иерусалимских гробниц — сопоставление соответствующих мест Писания с талмудическими ритуальными требованиями27.
Некоторые представители духовных академий, попав в Святую землю, знакомились с находками западных археологов и старались описать их для российской науки. Так, выпускник КДА 1905 г. И. Я. Стеллецкий, преподававший в Назаретском пансионе ИППО, с большим интересом знакомился с раскопками в Сирии и Египте. Его увлечение археологией оказалось столь сильным, что в
1907 г., оставив работу в Палестине, Стеллецкий вернулся в Россию и поступил в Московский археологический институт. Результаты же своего знакомства с раскопками на холме Джезер (библейский Газер) английской экспедиции Блисса Макалистера он описал в специальной работе28.
Посещение Святой земли произвело переворот в научном мировоззрении профессора библейской археологии КазДА С. А. Терновского. Первоначально профессор Терновский видел специфику библейской археологии как науки в опоре на тексты Библии как единственного источника: «Библия — это единственный источник для ознакомления с библейской археологией. Отличие библейской археологии от всякой другой археологии состоит в том, что она есть археология книжная»29. Однако в 1893 г. он был командирован в Иерусалим для совершенствования в еврейском языке, увидел реальную землю, свидетельствующую о священных событиях, установил научный контакт с автором известной
его значение для современной библейской науки: Автореф. дис. ... канд. богословия. Сергиев Посад, 2009 (http//www. Ьояо81оу.ги^а1а/083/193/1234/Лужнов^0.
23 См.: Рыбинский В. П. Профессор Аким Алексеевич Олесницкий // ТКДА. 1907. № 10. С. 316.
24 См.: Там же. С. 299; Олесницкий А. А. Святая Земля: Отчет о командировке в Палестину и прилегающие к ней страны, 1873-1874: В 2 т. Т. 1: Иерусалим и его древние памятники. Киев, 1875. С. 22-33.
25 См.: Олесницкий А. А. Святая Земля. Т. 1. С. 543-548.
26 См.: Олесницкий А. А. Святая Земля. Т. 2: Замечательнейшие по древним памятникам места Иудеи, Самарии, Галилеи верхней и нижней, Финикии и Ливанской области. Киев, 1878. С. 156.
27 См.: Олесницкий А. А. Святая Земля. Т. 1. С. 229-233 См. также: http//www. bogos1ov.ru/ data/083/193/1234/Лужнов.pdf.
28 См.: Стеллецкий И. Я. О новейших английских раскопках в Газере. СПб., 1910.
29 См.: Терновский С. А. Библейская археология: В 2 вып. Вып. I. Казань, 1891. С. 5.
реконструкции ветхозаветного Храма Конрадом Шиком. Это в корне изменило методику С. А. Терновского, он переработал курс своих лекций, с особым же интересом и любовью занимался составлением очерков по истории и топографии Иерусалима30. В дальнейшем он настаивал на профессиональной необходимости изучения святых мест для специалиста его профиля и непременном командировании в Палестину каждого преподавателя библейской археологии31. Так, в
1908 г. Терновский настоял на отправлении в Палестину на год своего преемника, доцента Е. Я. Полянского, составив подробный план этой командировки32.
Иногда кандидаты на кафедры, связанные с библеистикой, отправлялись в Святую землю по личной инициативе. Так, профессорский стипендиат МДА Иван Петровых, будущий митрополит Иосиф, будучи назначен в 1899 г. на кафедру библейской истории, весь учебный год занимался специальным изучением последних периодов ветхозаветной истории и межзаветным периодом, а летом отправился в научно-паломническую командировку в Палестину33. Связь со Святой землей, которую ощутил молодой библеист, укрепила его в уверенности, что библеистика — его область, ибо нет ничего более близкого к истокам христианства. Совет КДА, учитывая опыт других академий, отправил в 1913/14 уч. г. на год в Иерусалим профессорского стипендиата по кафедре Священного Писания Ветхого Завета Н. Д. Бессарабова для непосредственного знакомства с местом изучаемых им событий34.
Следует упомянуть о тесной связи со Святой землей профессора КазДА по кафедре истории Древней Церкви В. И. Протопопова. В 1910 г. он ездил в Палестину для исследования памятников первых веков христианства по теме кафедры, а также для сбора материала для задуманной докторской диссертации о самарянах35. В. И. Протопопов действовал в Святой земле очень активно и пытался дополнить источники «живым» материалом: ездил к самарянам в Сихем, приглашал их к себе в Иерусалим36. Диссертацию завершить так и не удалось,
30 См.: Терновский С. А. Сборник статей по Ветхому Завету. Казань, 1898; Он же. О значении имени «Иерусалим». Казань, 1907; Он же. Различные названия Иерусалима в Библии // Православный собеседник (далее: ПС). 1912. № 6; Он же. Топография Иерусалима библейских времен // Там же. 1912. № 12; Он же. Внешние условия жизни в Палестине. Саратов, 1914.
31 См.: Терновский С. А. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. 1870-1892. Казань, 1892. С. 293.
32 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 10859. Л. 1; Протоколы собраний Совета (далее: ПСС) КазДА за 1908 г. С. 14-15, 136.
33 См.: ЖЗС МДА за 1900 г. С. 171-202. Магистерская работа была завершена, представлена и защищена в 1903 г.: Иосиф (Петровъа), иером. История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия. Опыт критического разбора и обработки. Сергиев Посад, 1903 (см.: ЖЗС МДА за 1900 г. С. 287-288, 289; То же за 1903 г.).
34 См.: ЖЗС КДА за 1914/15 уч. г. С. 112.
35 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 10977. Л. 5; ПСС КазДА за 1910 г. С. 53, 232-233; См. также: Протопопов В. Из писем ученого паломника во Святую Землю // ПС. 1911. Т. I. С. 513-524, 682-700, 777-793; Т. II. С. 231-248; Он же. Русский паломнический сезон в Иерусалиме // Там же. Т. II. С. 463-487; Он же. На развалинах Самарии // Там же. С. 627-634; Он же. Поездка к самарянам // Там же. 1912. Т. I. С. 358-368, 499-536; Он же. Прежде и теперь. Из быта русских паломников в Палестине // Там же. Т. II. С. 325-361.
36 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 11177. Л. 7-11.
однако деятельность профессора Протопопова в Палестине была удостоена грамоты Иерусалимского Патриарха и Золотого Креста и Животворящего Древа37.
Свой вклад в изучение истории Святой земли внесли и специалисты по библейской истории, не посещавшие Палестину непосредственно, но тщательно исследовавшие находки западных коллег и своих соотечественников. Особое место в их ряду занимает профессор СПбДА А. П. Лопухин, который постарался ввести в научный оборот новейшие достижения западной библейской археологии и смежных с нею наук, снабдив свои издания фотографиями и изображениями, вводящими читателей в библейскую реальность38.
Профессор библейской археологии СПбДА И. Г. Троицкий еще в конце 1880-х гг. посвящал научные статьи рассмотрению археологических памятников Палестины; в 1895-1896 гг. он вводил в учебный курс рассмотрение археологических данных, в учебном курсе 1913 г. им был введен в использование российской библейской наукой весь важный археологический и эпиграфический материал Святой земли, известный европейской науке39. Так, в статьях, посвященных памятникам «хеттейской цивилизации», И. Г. Троицкий решал вопрос о зависимости хеттской графики от египетских иероглифов, пытался дешифровать хеттей-ские надписи, работая на современном европейском уровне40.
Работой по введению в научный оборот отечественной библеистики палестинских находок западных археологов занимался и коллега И. Г. Троицкого по академии Ф. Г. Елеонский41. Так, ему удалось сделать обзор полевых археологических исследований и их результатов в районах заиорданской Палестины и северной Сирии42.
Серьезным стимулом для развития библейской археологии и повышения интереса к Святой земле в духовных академиях служили критические теории, появлявшиеся в начале XX в. в египтологии, ассириологии, других отраслях истории Древнего Востока и требующие богословского ответа43. Таким стиму-
37 См.: ПСС КазДА за 1912 г. С. 153.
38 См.: Лопухин А. П. Законодательство Моисея. СПб., 1882; Он же. Руководство к библейской истории Ветхого Завета. СПб., 1888; Он же. Руководство к библейской истории Нового Завета. СПб., 1889; Он же. Библейская история при свете новейших исследований и открытий. СПб., 1892-1895.
39 См.: Троицкий И. Г. Лекции по библейской археологии. СПб., 1913.
40 См.: Троицкий И. Г. Результаты исследований о хеттейских памятниках, добытые в западно-европейской литературе // Христианское чтение (далее: ХЧ). 1887. № 3/4. С. 287-225; Он же. Критический обзор главнейших систем по дешифрированию и объяснению хеттейских надписей // Там же. 1893. № 3/4. С. 350-388.
41 Его докторская диссертация была посвящена истории Израильского народа в Египте и строилась на тексте Священного Писания (см.: Елеонский Ф. Г. История Израильского народа в Египте. Т. 1. СПб., 1884).
42 См.: Елеонский Ф. Г. Результаты новых изысканий в заиорданской Палестине // ХЧ. 1886. № 5/6. С. 771-793.
43 Способствовали этому накоплению материалов, с одной стороны, хорошая осведомленность с последними достижениями западной науки и археологии, с другой стороны, деятельность академических ученых в Православном Палестинском обществе и Российском Археологическом институте в Константинополе, проводивших научные раскопки в Святой земле в 1880—1900-х гг. (см.: Троицкий И. Г. Результаты исследований о хеттейских памятниках, добытые в западно-европейской литературе; Он же. Критический обзор главнейших систем
лом послужила, в частности, борьба с теорией панвавилонизма, развернувшаяся после 1903 г.44 Наиболее серьезным исследованием в этом направлении из представленных академиями, стала докторская диссертация профессора МДА Д. И. Введенского, давшая пример, с одной стороны, научного, с другой стороны, апологетического согласования библейских повествований и научных достижений египтологии на примере истории патриарха Иосифа45. Эта тенденция привела к значительному расширению источниковой базы русской библейской археологии: в рассмотрение стали активно включаться археологические и эпиграфические памятники египтологии, ассириологии, хеттов46. Сопоставлению только что сделанных в Вавилоне и Ассирии археологических находок с данными Библии была посвящена и докторская диссертация А. П. Лопухина, так и не представленная на научный суд ввиду кончины автора.
Особое значение для русского богословия имело изучение литургических рукописей Святой земли и Синая. Во-первых, тщательное научное описание литургических рукописей православного Востока, расширив источниковую базу исследований, определило рождение и самостоятельное развитие русской исторической литургики47. Во-вторых, на основании изучения рукописей и богослужебных книг Иерусалимской Церкви были внесены важные уточнения в вопрос о связи русского богослужения с Иерусалимским Уставом, выявлены элементы, заимствованные богослужением Русской Церкви от иерусалимского храма Воскресения и палестинских обителей, с одной стороны, от Константинопольской Церкви — с другой.
Так, паломническая поездка профессора литургики и церковной археологии КазДА Н. Ф. Красносельцева, совершенная в 1885 г., привела к открытию богатств иерусалимской Патриаршей библиотеки, в которой патриарх Никодим собрал наиболее значимые рукописи и книги. В 1888 г. Н. Ф. Красносельцев работал с фондами Патриаршей библиотеки и, имея богатый опыт описания ру-
по дешифрированию и объяснению хеттейских надписей; Успенский Ф. И. Российский Археологический институт в Константинополе // Труды X Археологического съезда в Риге, 1896 г. М., 1900. Т. 3. С. 44-50; Фармаковский Б. Ф. Последние научные предприятия Российского Археологического института в Константинополе // Труды XI Археологического съезда в Киеве, 1899 г. М., 1902. Т. 2; Дмитриевский А. А. ИППО и его деятельность за истекшую четверть века (1882-1907). СПб., 1907; Басаргина Е. Ю. Русский археологический институт в Константинополе. СПб., 1999 и др.
44 Критическая теория немецкого ассириолога Ф. Делича (Delitzsch F Babel und Bibel. Berlin, 1902-1903), отвергающая божественный характер Библии и ставящая ее в зависимость от Вавилона, вызвала целое направление в европейской библеистике (Bibel und Babellitteratur). Не могла она оставить в стороне и представителей русской библейской археологии.
45 Введенский Д. И. Патриарх Иосиф и Египет: Опыт соглашения Библии и египтологии. Сергиев Посад, 1914. См. также: Введенский Д. И. Блуждающая гипотеза: К вопросу о «панва-вилонизме». СПб., 1911; Он же. Авраам и Сарра в стране фараонов. Сергиев Посад, 1914.
46 См.: Лопухин А. П. Вавилонский царь правды Аммураби и его новооткрытое законодательство в сопоставлении с законодательством Моисеевым. СПб., 1904.
47 См.: Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Т. I. Киев, 1895; Т. II, Киев, 1901; Он же. Путешествие по Востоку и его научные результаты. Киев, 1890; Он же. Современное богослужение на православном Востоке. Вып. 1. Киев, 1891; Он же. Древнеиудейская синагога и ее богослужебные формы в отношении к древнехристианскому храму и его богослужебным формам. Казань, 1893.
кописей, за месяц работы составил научное описание ее греческих и славянских рукописей, обратив особое внимание на литургическое направление48.
При этом специальный исследовательский интерес Н. Ф. Красносельцева вызывали литургические реформы XIV в., проведенные под непосредственным исихастским воздействием. В результате этих реформ регулятором богослужения стал Иерусалимский Устав (в константинопольской киновиальной версии), заменивший не только монастырские типиконы студийской традиции, но и соборноприходской устав, восходящий к знаменитому Типикону Великой Церкви. Новый Устав приняли афонские монахи-исихасты, которых привлекали не только сравнительная простота богослужения, но и его освящение древней практикой Лавры святого Саввы и обителей Синая. Через некоторое время Иерусалимский Устав стал определяющим и в соборно-приходском богослужении, в соответствии с новым Уставом был сформирован полный комплекс богослужебных книг, включавший в свой состав Минеи, Триоди, Октоих, Часослов, Служебник, Псалтирь, Типикон, Апостол и Евангелие служебные. Активная литургическая деятельность первой половины — середины XIV в. в Византии и у южных славян отразилась и на литургической традиции Русской Церкви. Византийские монастырские реформы сказались на изменении строя монастырской жизни (устроение общежития в обители преподобного Сергия и других обителях), а также привели к изменениям в богослужении, связанным с принятием нового богослужебного устава.
В иерусалимской Патриаршей библиотеке Н. Ф. Красносельцевым были обнаружены болгарские переводы комплекса богослужебных книг49, и это дополнило уже имеющееся описание двух списков русского перевода Иерусалимского Устава, описанных протоиереем А. В. Горским и К. И. Невоструевым50.
В дальнейшем с рукописями Палестинских сокровищниц немало работал ученик Н. Ф. Красносельцева по КазДА, профессор церковной археологии и литургики КДА А. А. Дмитриевский. Он изучал палестинские рукописи во время своих неоднократных путешествий по Востоку51: так, в 1887-1888 гг. он работал в Иерусалиме в Патриаршей библиотеке и монастыре Святого Креста, а также на Синае. А. А. Дмитриевскому отчасти удалось восстановить справедливость по отношению к синайским трудам архимандрита Антонина (Капустина). Сравнив два каталога синайских рукописей — архимандрита Антонина и В. Гардтгаузе-на, — Дмитриевский не только установил зависимость второго от первого, но в некоторых случаях преимущество рукописного каталога архимандрита Антони-
48 См.: Красносельцев Н. Ф. Богослужение Иерусалимской Церкви в конце IV в. Казань, 1888; Он же. Славянские рукописи Патриаршей библиотеки в Иерусалиме. Казань, 1889 (отд. отт. из: ПС. 1888. № 12. С. 1-32).
49 См.: Красносельцев Н. Ф. Славянские рукописи Патриаршей библиотеки в Иерусалиме // ПС. 1888. Декабрь. С. 16-17.
50 См.: Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отдел третий. Книги богослужебные. Часть первая. М., 1869. С. 276281, 282-288. См. также: МансветовИ. Д. Церковный Устав (типик), его образование и судьба в Греческой и Русской Церкви. М., 1885. С. 273-274.
51 В период своего преподавания в КДА А. А. Дмитриевский совершил девять научных путешествий по христианскому Востоку (1886-1903), три из них включали работу в библиотеках и архивах Иерусалима и Синая.
на52. А. А. Дмитриевский еще дважды обращался к иерусалимским сокровищницам: в 1889 и 1898 гг.53 Результатом стал целый комплекс научных статей, посвященных рукописям Палестины и Синая, истории богослужения Святой Земли, его отдельных периодов, элементов, праздников54, а также его современному со-стоянию55. Описание иерусалимских и синайских рукописей вошло и в знаменитый трехтомный труд Дмитриевского «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока»56.
Интересно, что исследовательские находки А. А. Дмитриевского в Палестине составляли источниковую базу не только для области его непосредственной специализации — исторической литургики, но и для смежных с ней. Так, документы, найденные А. А. Дмитриевским в Лавре преподобного Саввы Освященного, вписывали новую страницу в историю монашества57.
Описания иерусалимских и синайских рукописей, составляемые и издаваемые исследователями, значили очень много для развития русской литургической науки. Опираясь на них, даже литургисты, лично не посещавшие Палестину, могли проводить самостоятельные научные исследования и полемизировать с западными учеными. Так, профессор церковной археологии и литургики МДА И. Д. Мансветов, не выезжавший на Восток, активно использовал в своих трудах описания иерусалимских и синайских рукописей, составленные преосвященным Порфирием (Успенским), архимандритом Антонином (Капустиным) и Н. Ф. Красносельцевым. Изучив вывезенный с Синая преосвященным Порфирием евхологий (требник) VII в. (по датировке самого преосвященного), И. Д. Мансветов сравнил его со знаменитым Барбериновым евхологием и «глаголическим» евхологием XI в., найденным славистом из Загреба Л. Гейтлером на Синае же, и сделал ряд выводов по истории некоторых конкретных чинов и молитв, а также по истории требника в целом58.
52 См.: Дмитриевский А. А. Путешествие по Востоку и его научные результаты. Киев, 1890. С. 119-148.
53 ЦГИА УК. Ф. 711. Оп. 3. Д. 1806. Л. 1-10; Д. 1858. Л. 1-6.
54 См.: Дмитриевский А. А. Богослужение Страстной и Пасхальной седмиц в св. Иерусалиме по уставу IX-X вв. Казань, 1894; Он же. Древнейшие патриаршие Типиконы — Иерусалимский (Святогробский) и Константинопольский (Великой церкви). Киев, 1907 и др.
55 См.: Дмитриевский А. А. Современное богослужение на православном Востоке: Историко-археологическое исследование. Выпуск первый (вступительный). Киев, 1891.
56 См.: Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. I. : Титха. Ч. 1: Памятники патриарших уставов и ктиторские монастырские Типиконы. Киев, 1895; Т. II: EuxoXoYia. Там же, 1901; Т. 3 (первая половина). Ч. 2: Титха. Пг., 1917.
57 См.: Дмитриевский А. А. Преподобный Савва Освященный и его духовное завещание монахам Лавры: Вновь открытый памятник по рукописи Синайской библиотеки XII века № 1096 // Руководство для сельских пастырей. 1889. № 27. С. 261-270; № 31. С. 404-413; № 32. С. 431-437; № 35. С. 514-526; Он же. Киновиальные правила прп. Саввы Освященного, врученные им пред кончиной преемнику своему игумену Мелиту: (Вновь открытый памятник аскетической письменности 524 г.) // ТКДА. 1890. № 1. С. 170-192.
58 См.: Мансветов И. Д. Evchologium Glagolski, Spomenik monastira Sinai brda. Izdao D-r Lavoslav Geitler. U Zagrebu 1882 (Древнейший Славянский требник, изданный г. Гейтлером по рукописи, находящейся в Синайской библиотеке) // Прибавления к Творениям святых отцов в русском переводе. 1883. Ч. XXXII. Кн. 1. С. 347-390.
В «палестинские изыскания» вовлекались и представители других областей духовно-академической науки. Так, летом 1909 г. предпринял путешествие по Востоку доцент КДА по кафедре гомилетики священник Николай Гроссу: с одной стороны, он стремился изучить памятники древнего христианского проповедничества, хранящиеся в архивах и библиотеках, с другой — «ознакомиться с постановкой церковной проповеди в Православных Церквах»59.
Предпринимали научные командировки в Палестину и стипендиаты духовных академий, работавшие в Русском Археологическом институте в Константинополе (РАИК). Первый «духовный» посланник в РАИК (1903/04 уч. г.) — профессорский стипендиат СПбДА по кафедре церковной археологии и литургики И. А. Карабинов — во время своей стажировки старательно изучил рукописный фонд библиотеки Иерусалимского подворья в Константинополе. Притягательность палестинских и синайских библиотек для литургиста побудила его совершить самостоятельное путешествие в Палестину и на Синай, и его упования оправдались60. Так, «евангелистарии», с которыми ему лично удалось познакомиться в библиотеке монастыря св. Екатерины, — иерусалимской редакции IX в. и константинопольской редакции X в. — позволили прийти к выводу о взаимосвязи во времени богослужебных чтений по иерусалимской и константинопольской системам61.
Примеру своего предшественника последовал стипендиат РАИК 1905/06 уч. г. и. д. доцента КДА иеромонах Анатолий (Грисюк)62. Путешествие в Сирию и Палестину помогло о. Анатолию доработать магистерскую диссертацию «Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века», освоить сирийский язык, познакомиться с разными версиями жития преподобного Симеона Столпника и других подвижников, познакомиться на месте с письменными памятниками и продолжением древней монашеской традиции в обителях Востока63.
Таким образом, Святая земля имела огромное значение в истории русского богословия. Палестина с ее письменными, археологическими, архитектурными памятниками представляла плодотворную источниковую базу практически для всех областей богословия, и во второй половине XIX — начале XX в. разработка этой базы заметно стимулировала научное развитие. Наиболее заметна динамика этого развития была в библеистике (прежде всего, Ветхого Завета) и литур-гике — здесь палестинские источники позволяли делать открытия, существенно менявшие научные взгляды на священную историю во всех ее аспектах. Однако и другие области богословия черпали из этого источника: церковные историки вносили исправления в представления о становлении и развитии монашества, догматисты уточняли нюансы ранних еретических направлений, пасторологи вы-
59 ЖЗС КДА за 1908/09 уч. г. (в извлечении). С. 305.
60 См.: Отчет РАИК за 1903 г. // Известия Русского Археологического института в Константинополе (далее: ИРАИК). Т. IX. Вып. 3. София, 1904. С. 425.
61 См.: Карабинов И. А. У истории Иерусалимского Устава // ХЧ. 1912. № 3. С. 360-383; № 4. С. 483-494.
62 ЦГИА УК. Ф. 711. Оп. 3. Д. 2837. Л. 1-2 об.
63 См.: Отчет РАИК за 1906 г. // ИРАИК. Т. XIV. Вып. 2-3. София, 1907. С. 127. Магистерская диссертация была защищена о. Анатолием в 1911 г.: Анатолий (Грисюк), иером. Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века. Киев, 1911.
являли ключевые моменты в становлении аскетической практики, гомилеты — в развитии проповедничества. Теории, в положительном или отрицательном отношении связанные с палестинским периодом священной истории, стимулировали осмысление богословских подходов в новых для духовно-академической науки областях: египтологии, ассириологии, хеттологии. Эти исследования были реальным делом, которое соединяло в тесном научном единстве светских и церковных ученых, стирая сами разделения как искусственные и малозначимые. Открывались перспективы плодотворного изучения русскими богословами и палестинских источников более позднего периода — эпохи поздней Византии, арабского нашествия, Крестовых походов, османской эпохи. Отчасти эти исследования и начались, но Первая мировая война и революция их прервали.
Реальная связь с библейским и евангельским прошлым, хранимым Святой землей, вносила в ученые богословские изыскания животворящую струю, придавая особый смысл всему научному и учебному процессу духовной школы и предохраняя его от кризиса «интеллектуально-схоластической» выхолощенности.
Ключевые слова: Палестина, российские духовные академии, библейские и литургические исследования.
Scientists of Russian Ecclesiastical Academies and the Sacred Earth (XIX — the Beginning of XX Century)
N. Sukhova
The article is devoted to the scientifically-theological activity of Russian scientists connected with the Sacred Earth, to bible, liturgical and church historical researches. In the attention center — teachers and graduates of the Russian ecclesiastical higher school from four Ecclesiastical academies of St. Petersburg, Moscow, Kiev and Kazan. The Sacred Earth has the special significance for the life of each Christian. In Russia since the first centuries of Christianity the link with Palestine was inseparable from the Russian belief and the piety of our ancestors and appertained to government questions. For the XIX-th century when cultural, spiritual and intellectual collisions between Russia and the western civilization had led to the comprehension of its continuous historical kindred with the Orthodox East, the Sacred Earth was taking the special significance for Russian Orthodoxy. Teachers and graduates of the ecclesiastical higher school, representatives of «professional» theology, felt a special responsibility and tried to comprehend this relation at the actual scientifically-theological level.
Keywords: Palestine, Russian ecclesiastical academies; bible, liturgical and church historical researches.
