Ученики лондонской студии Н. Г. Легата Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 792

Ю. В. Уколова

УЧЕНИКИ ЛОНДОНСКОЙ СТУДИИ Н. Г. ЛЕГАТА

В 1910-20-е годы прошлого века в Париже и Лондоне открываются школы и студии балета, руководимые артистами Мариинского театра — выпускниками школы на Театральной улице1. Они пользуются огромной популярностью не только в среде русских эмигрантских семей, но со временем становятся мастерскими по подготовке профессиональных артистов гастролирующих трупп, оказавшихся вне России — сначала «Русского балета Дягилева», затем труппы полковника де Базиля, С. Денхама, Л. Мясина. В Париже эта работа велась в знаменитой студии «Олимпия», занимаемой О. Преображенской и Л. Егоровой и в школе М. Кшесинской. В Лондоне с 1914 г. открывается «Русская Академия танца» С. Астафьевой, позднее — школы Л. Кякшт и Т. Карсавиной.

Студия Николая Густавовича Легата, оказавшегося в Лондоне в 1923 г., пользовалась особым авторитетом. Она была создана по образцу знаменитого «класса усовершенствования» в Мариинском театре, и в Лондоне носила такое же название. По мнению Алана Картера, учившегося там в начале 1930-х, класс был тогда единственным в своем роде. Первая лондонская студия Легата располагалась в небольшом помещении при церкви в респектабельном районе Хамстед, на севере города. Именно здесь проходили частные уроки Нинетт де Валуа, необходимые ей для освоения «чистого академического стиля и школы» [1, с. 24] накануне ангажемента в труппу С. Дягилева. К занятиям с Легатом де Валуа приступила после подробного изучения ею французской школы в студии Э. Эспиносы и итальянской — в студии Э. Чекетти.

Несмотря на то, что сама де Валуа была особенно привержена школе Чекетти, она высоко ценила те несколько месяцев работы с Легатом и всегда с уважением отзывалась о нем, вспоминая необыкновенно вдохновляющего педагога, закладывавшего, по ее словам, «глубокие знания под маской элегантного и в то же время свободного и легкого подхода, обогащающего каждый день все новыми красивыми комбинациями.» [1, с. 20] Позднее, основав свою собственную школу «Сэдлерс Уэллс Балет» (1931), она приглашала Легата для проведения там мастер-классов.

Другим известным учеником 1923 г. стал юный Патрик Кей, прославившийся вскоре у Дягилева под именем Антона Долина, а позднее — как один из основателей «Лондонского Фестивального балета» (в настоящее время — Английский национальный балет). Долин вспоминал в своей автобиографии о бесценном искусстве па-де-де и опыте партнерства, обретенными им на уроках «великого учителя» [2] в паре с Надеждой Николаевой, петербургской ученицей Легата и его третьей женой, ассистировавшей в классе поддержки.

1 Ныне — ул. Зодчего Росси.

С самого начала лондонской преподавательской деятельности Легата, несмотря на языковой барьер, его ученики чувствовали необыкновенное остроумие своего педагога. Так и не овладев английским языком, он с помощью мимики, жестов и знания городской топографии, доносил свои шутливые указания: так, Долин со временем понял и был необыкновенно польщен обращением к нему Легата по имени «Пикадилли» — таково название площади со знаменитой скульптурой Эроса в балетной позе. Известны и другие шутливые городские ассоциации Легата лондонского периода: «следуйте Оксфорд-стрит» (одна из немногих прямых лондонских улиц) означало выпрямить спину, «теперь можно Лестэр Сквэар» (центральная площадь для развлечений) — то есть расслабиться. Не имея возможности писать своим ученикам по-английски, он рисовал для них картинки. Одна из них изображала самого педагога, льющим слезы в бутылочку по поводу записки заболевшей ученицы.

В 1925 г. Легат получает приглашение от Дягилева вести класс вместо покинувшего труппу Чекетти, и на два года уезжает во Францию. Вероятно, к тому времени относится первый опыт классов Легата 14-летней Алисии Марковой, тогда юной подрастающей солистки Дягилева, а впоследствии знаменитой партнерши Антона Долина, по дуэту, позднее вошедшему в историю английского балета. Маркова вспоминала, что не все в дягилевской труппе принимали его стиль Легата, и для многих его комбинации были слишком сложны, но для нее, ученицы Астафьевой, этот класс был бесценен, выпрямив корпус и укреплив технику фуэте. «За это я должна быть благодарна всю мою жизнь» [3, с. 20] — делилась Маркова в 1978 г. авторам сборника о Легате.

В 1926 г. Легат покидает Дягилевский балет, какое-то время пробует преподавать в Париже, но не находит достаточного количества учеников и возвращается в Лондон, где в течение последующих 12-ти лет методично продолжает свое дело, создав школу, которая, по выражению Джона Грегори, станет «Меккой для балетных артистов со всего света» [4, с. 4].

Все известные дягилевские и пост-дягилевские танцовщики, бывая в Лондоне, непременно приходили к Легату: Как вспоминает Александра Данилова, впервые приехавшая в Лондон с Дягилевским балетом: «я была взволнована, потому что здесь был учитель моего учителя, мадам Вагановой, и теперь я смогу совершенствоваться у настоящего мастера, Николая Легата» [См.: 3]. Молодой и неопытный Фредерик Аштон, пытающийся стать профессиональным танцовщиком, также устремился в недавно открывшуюся студию, но по экономическим соображениям задержался ненадолго, хотя впоследствии вспоминал с удовольствием о незабываемых впечатлениях: «Я работал с ним недолго, но даже за то время, меня чрезвычайно вдохновляли его классы, и я всегда оказывался под влиянием его обворожительного характера и юмора» [3, с. 15].

Класс усовершенствования Легата могли посещать все желающие, освоившие азы балетной техники, что не всегда нравилось профессиональным артистам. В частности, А. Эглевский вспоминал случай с Филлис Биделс, известной английской балерины начала прошлого века, которая однажды выразила неудовольствие по поводу чрезмерных похвал маэстро непрофессиональным ученикам,

на что Легат ответил с вежливой улыбкой: «Они получают удовольствие. Для чего отнимать у них иллюзии? Все равно они никогда не будут выступать» [3, с. 14].

В 1932-м г. Легат открывает новую студию в несколько отдаленном районе западного Лондона, по адресу 46 Колет Гарденс (в доме под названием Колет Хаус, принадлежавшему Северорусскому Обществу). Студия, когда-то специально спроектированная для художников и в конце XIX в. считавшаяся самой большой мастерской в Лондоне, размещалась на втором этаже. Среди прошлых обитателей были известные художники Эдвард Берн-Джонс и Фрэнк Брэнгвин, считавший, что по размеру мастерская подошла бы самому Микеланджело. Легат продолжил художнические традиции исторического здания, поместив на стены свои знаменитые карикатуры («очень оживлявшие своим графическим юмором» [3, с. 17], как вспоминал А. Картер), украшением же был портрет Анны Павловой в полный рост, кисти В. Серова. Также здесь висела декорированная программа балета коронационных торжеств, с именами Легата и Кшесинской. На первом этаже находились жилые комнаты самого мастера и комнаты его студентов, так как при студии в Колет Хауз можно было снять жилье. Артистический характер студии заявлял о себе у входа на улице: между двумя стеклянными дверными проемами по одну сторону находился бронзовый бюст Легата, а по другую словно собственным отражением вставал сам Маэстро в ожидании учеников. При их приближении он начинал гримасничать, тем самым, невероятно забавляя своих юных и (не очень) студентов. Еще одним запоминающимся персонажем студии был ее секретарь — некий казачий капитан Чаплин, сидящий на верхней ступеньке лестницы, ведущей в класс, и деловито собирающий плату за урок.

По английским меркам обычно полуподвально-темных студийных помещений, зал в Колет Хауз казался невероятно огромным и светлым в обрамлении больших арочных окон и высоких потолков. Девятилетняя Мойра Ширер была влюблена в это наполненное светом и воздухом пространство, где, по ее словам, «хотелось танцевать» [5, с. 16]. Алан Картер сразу же «почувствовал себя королевским принцем в громадной дворцовой бальной комнате» [3, с. 17]. Ученики вспоминали, как Легат собственноручно, ритмично и невозмутимо, поливал пол и проветривал зал. Оставленную в России скрипку Иогансона заменил рояль, на крышке которого он руками показывал комбинации (многие из них были основаны не на привычном счете на четыре или восемь, а на пять или на семь), при этом редко поднимаясь с места. Если приходилось все же вставать, Легат почти не утрачивал обычную сдержанность, хотя и не обходился без некоторых комментариев на русском, дословно непонятных, и в то же время понимаемых его догадливыми английскими учениками. Он всегда позволял смотреть свой класс, и нередко присутствовавшие люди искусства и любители балета, слыша саркастические замечания мастера, адресованные явно для их ушей, не могли удержаться от безудержного хохота. Картер вспоминал, что кроме прекрасной игры на рояле Легат неплохо владел балалайкой и принимал участие в воскресных концертах эмигрантского оркестра балалаечников, проходивших в той же студии. На Пасху и Рождество для студентов устраивались незабываемые праздники, когда на середине зала выстраивалась сцена для концерта, после кторого выступающие

и гости могли переходить к столам, заставленными обильными блюдами. На одной из таких рождественских вечеринок произошло первое сольное выступление Мойры Ширер в вариации Куклы из второго акта балета «Коппелия».

Все, когда-либо посещавшие класс Легата, отзывались о его необыкновенном педагогическом таланте и особом психологическом подходе: «разрушительно-остроумном чувстве нелепого» [3, с. 29] по словам одной из учениц Венди Туа, «добром cарказме» [6], мгновенно почувствованном Марго Фонтейн, его шарме, живости и энергии, симпатии, зачастую возникавшей между учителем и учеником. Многие на его уроках были способны прыгать выше, вертеть больше и лучше, чем где бы то ни было, получая при этом наслаждение от уроков, не испытывая ни страха, ни тяжести, в то время как сам мастер невозмутимо «продолжал исполнять свои собственные глиссады на клавиатуре» [3, с. 28].

Ежедневный класс усовершенствования начинался в 11.30, класс для начинающих — в 5 часов дня. В возрасте двенадцати лет Марго Фонтейн, вслед за старшей подругой Джун Брэ, попробовала утренний класс, но почувствовав, что он слишком для нее сложен, ушла в школу Астафьевой, тем не менее запомнив бесценный урок, преподнесенный мастером: «балетный класс подобен кроссворду, и когда ты знаешь формулу учителя, то довольно просто ее понять, другое дело — исполнить!» [6].

Легат до самого конца оставался «балетмейстером — аристократом» [7], не вполне принятым основателями Королевского балета. Возможно, они находили его стиль слишком сложным для восприятия неокрепшими талантами. Даже его собственные ученики, позднее прославившие британский балет, в частности Алан Картер, считали его не до конца востребованным начинающей английской школой, полагая, что Легат «мог бы дать больше на ее ранних этапах, и в особенности — благородство стиля и уверенность, на освоение которых ушло так много времени». » [3, с. 20] Но его преданные ученики, а впоследствии ученики учеников, продолжали и продолжают передавать его метод, привнося в него свой собственный опыт и знания, как того и желал их мастер. Мойра Ширер, ставшая в 1990-х гг. президентом Фонда Легата, вспоминала о неразрывной связи всех, кто учился у Легата, вплоть до самых неожиданных встреч: «Одним из самых счастливых моментов произошел в 1950 году, когда я работала с Джорджем Баланчиным и обнаружила, что он учился у молодого Легата в императорской школе в Санкт-Петербурге, как когда-то и я в Лондоне у великого учителя в его зрелом возрасте. Это обстоятельство послужило мгновенному узнаванию и пониманию, и я обожала каждую секунду тех репетиций и спектаклей Балета-Империал Баланчина, стиль и благородство которого стали моим ностальгическим вдохновением». [8, с. 1]

Среди известных воспитанников лондонской студии Легата, оказавших непосредственное влияние на развитие английского балета — Алан Картер (танцовщик и балетмейстер «Сэдлерс Уэллс», прославившийся хореографией фильмов «Красные башмачки» и «Сказки Гофмана»), Мона Инглесби (балерина и основатель Интернационального балета), Кит Лэстер (танцовщик и руководитель преподавательского курса при Королевской академии танца), Джун Брэ (балерина

«Сэдлерс Уэллс Балет», первая Фея Сирени английского балета), Майкл Сомс (премьер Королевского балета и партнер Марго Фонтейн), Мойра Ширер (балерина Королевского балета, актриса «Красных башмачков» и «Сказок Гофмана», культовых британских фильмов М. Пауэлла и Э. Прессбургера, 1948 и 1951 гг. соответственно), Барбара Вернон (педагог метода Легата и основатель Фонда Легата), Венди Туа (танцовщица и хореограф музыкального театра), Джой Камден (танцовщица и педагог). В апреле 2013 г. на доме, где с 1932 по 1937 гг. преподавал Н. Г. Легат, была открыта мемориальная доска: «Николай Г. Легат, русский танцовщик и учитель Санкт-Петербургского Императорского Мариинского театра. С 1932 его студию посещали известные интернациональные артисты балета».

ЛИТЕРАТУРА

1. Valois N. Step by step. L., 1977. 204 P.

2. Dolin A. Autobiography. L., 1960. 336 Р.

3. Eglevsky A., Gregory J. Heritage of a ballet master. Nicolas Legat. L., 1978. 114 Р.

4. Gregory J. Nicolai Legat // The Dancing Times. 1987. Oct. P. 4.

5. Crowle P. Moira Shearer. L., 1950. 80 P.

6. Fonteyn M. The Magic of Dance. L.: 1980. 326 P.

7. BaizelA.. Nicolai Legat: in the great tradition // Dance Magazine. Feb. 1996.

8. Moira Shearer // The Legat Foundation. Bulletin VIII. 1996. November. P. 1

BecTHm_2(37)2015.indd 93

28.04.2015 11:43:22