CC BY
686
9. Лесевич В. Фольклор и его изучение // Памяти В. Г. Белинского: литературный сборник, составленный из трудов русских литераторов. М: Наука, 1899. 568 с.
J Karl son.
Methodological peculiarities of the everyday life studies.
The article deals with the research methods of everyday life, mainly in social-philosophical aspect. There is a phenomenological method, an ethnomethodological method, a hermeneutic method, a dialectical method, an existential method and sociological (mainly qualitative) methods to study the mental and ontologic essence of everyday life.
Keywords: daily occurrence, research methods.
Получено 17.03.2010
УДК 14:316.462
М.М. Кожаев, аспирант, (4872) 23-24-18, erarot@rambler.ru (Россия, Тула, ТулГУ)
УЧЕНИЕ О ВЛАСТИ В «СЛОВЕ О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ» МИТРОПОЛИТА ИЛАРИОНА
Рассматривается проблематика первого отечественного политико-
философского трактата митрополита Илариона, на основании чего раскрываются некоторые аспекты православных принципов государственной власти и оформления древнерусского идеала властителя.
Ключевые слова: власть, благочестие, исторический процесс, историософия, деятельность властителя, Божественный промысел.
Становление философской мысли в Древней Руси относится к X -XI векам - времени глубоких социально-политических и культурных изменений в жизни восточных славян, обусловленных образованием древнерусского государства - Киевской Руси, влиянием византийской и болгарской культур, возникновением славянской письменности и принятием Русью христианства. Эти факторы создали благоприятные условия для зарождения древнерусской философии, в целом, и учения о власти, в частности.
Начальный этап в развитии русской философской мысли связан как с творческим освоением патристической и античной философии, так и с появлением первых литературных произведений, содержащих оригинальные философские идеи и концепции. В летописях, «поучениях», «словах» и других памятниках отечественной литературы отразился глубокий интерес русских мыслителей к историософским, антропологическим, гносеологическим и моральным проблемам, к вопросу власти.
Первым религиозно-философским и общественно-политическим произведением Древней Руси, в котором излагается целостная концепция
власти, является «Слово о законе и благодати» первого русского митрополита Илариона. Созданное в 1037 - 1050 гг. «Слово»
характеризуется глубоким историософским содержанием. Автор осмысливает ход и направленность мировой истории, значение христианизации Руси, её место и роль в историческом процессе. Митрополит Иларион высказывает идею неразрывной связи власти и благочестия как важнейшего христианского принципа общественной жизни. Следуя византийской традиции ориентации на идеал «Священного Царства», автор в связи с излагаемой концепцией благословенной власти формулирует идеал Святой Руси.
Заслуживает внимания тот факт, что Иларион был первым киевским митрополитом из «русинов». Известно, что Русская Церковь с момента своего возникновения находилась в прямом подчинении Константинопольского Патриархата. Это означало, что митрополитов для Русской Церкви назначали Константинопольский патриарх вместе с Синодом и в обязательном согласии с византийским императором. Такая ситуация в целом сохранялась до середины XV в., когда в 1448 г. Русская Церковь провозгласила автокефалию. Однако уже в XI в. произошли важные сдвиги в церковном сознании и властных полномочиях исконно русских иерархов.
Не случайно, что «Слово о законе и благодати», провозглашающее единоправие двух Церквей, Константинопольской и Русской, составлено первым киевским митрополитом из русских Иларионом. До этого времени все киевские митрополиты были греками по национальности и поставлялись из Византии. Историк отечественной религиозной философии Л. Е. Шапошников указывает две версии того, «как на русском митрополичьем столе оказался Иларион, человек, избежавший процедуры константинопольского утверждения» [1, с. 56 - 57].
Традиционная точка зрения основывается на первом упоминании митрополита Илариона в летописи под 1051 г. Согласно этому упоминанию, князь Ярославль созвал русских епископов, и соборно был избран именно Иларион, «митрополит Русин в святей Софьи», то есть в Свято-Софийском соборе города Киева. Кроме того, летописец приводит сведения о жизни Илариона до поставления митрополитом и сообщает, что он, ««муж благ, книжен и постник», был пресвитером придворной церкви Св. Апотослов в с. Берестове под Киевом и «хожаше с Берестоваю на Днепр, на холм, где ныне ветхый манастырь Печерьскый, ту молитву творяше. Бе бо ту лес велик. Ископа печерку малу, двусажену, и привходя с Берестового, отпеваше часы и молящееся ту Богу втайне» [1, с. 57]. Таким образом, митрополит Иларион не только был образованнейшим иерархом своего времени, но и отличался святой жизнью, проводя время в посте и молитве.
Вторая версия, окончательно оформившаяся к 90-м гг. XX в.,
предполагает, что Иларион стал митрополитом в 1044 г., в период военного конфликта между Русью и Византией, когда прибытие константинопольского ставленника было невозможно. Последовавшее восстановление мира и длительные переговоры заставили Константинополь признать законность избрания русского митрополита на соборе 1051 г. Последняя дата получила распространение в летописях, поглотив первую.
В 1054 г. после смерти Ярослава Мудрого митрополит Иларион либо был смещён со своего поста, либо добровольно удалился в КиевоПечерский монастырь, основателем которого он и считается. Существует также давняя, но не очень убедительная гипотеза, что Иларион и игумен Киево-Печерского монастыря Никон - одно и то же лицо. Против такого предположения выступает, в частности, А. Ф. Замалеев. «На наш взгляд, -пишет он, - летописное описание похорон Ярослава Мудрого, где говорится только о «попах» и не упоминается о митрополите, позволяет считать, что в 1054 г. Илариона уже не было в живых» [2, с. 42].
«Слово о законе и благодати» долгое время было в центре внимания историков Церкви и рассматривалось исключительно как церковноучительное произведение. Впоследствии к нему обратились филологи как к уникальному источнику древнерусской письменности. Между тем данный памятник представляет собой несомненный интерес для истории философской и политико-правовой мысли. О церковном характере произведения говорил и Д. С. Лихачёв, однако он прямо характеризовал «Слово» как богословско-политический трактат: «Богословско-
политическая речь первого митрополита из русских - Илариона - его знаменитое «Слово о Законе и Благодати» - говорит о церковной самостоятельности русских» [3, с. 24]. Кроме того, «это не просто богословская проповедь того типа, который был распространён в Византии, а богословско-политическое выступление, которых не знало византийское ораторство, и при этом на национально-русскую тему» [4, с. 17]. И. А. Исаев, развивая идеи Лихачёва, справедливо называет «Слово о законе и благодати» «первым русским политическим трактатом» [5, с. 9].
Историк русской философии М. Н. Громов среди оригинальных, не переводных сочинений древнерусских авторов Киевской Руси ставит «Слово о законе и благодати» «на первое место по своему философско-мировоззренческому значению» [6, с. 70]. Как ранее отмечал
А. М. Молдован, «Слово о законе и благодати» является «пер вім известным нам памятником древнерусского торжественного красноречия» [7, с. 5]. М. Н. Громов, однако, говорит о более широюм историческом и философском характере произведения митрополита Илариона: «Это
возвышенный образец ораторской прозы, яркое творение ранней отечественной публицистики и вместе с тем глубокое историософское сочинение» [6, с. 70 - 71].
В связи со сказанным трудно не согласиться со словами историка
религиозной философии Л. Е. Шапошникова: «Митрополит Иларион по праву считается первым оригинальным русским мыслителем, составившим авторское богословско-философское сочинение» [1, с. 56].
Точная дата написания «Слова о законе и благодати» неизвестна. Л. Е. Шапошников предполагает, что «оно было произнесено 26 марта 1049 г. в честь завершения постройки оборонительных сооружений вокруг Киева» [1, с.57]. В тексте Илар юна выделяются четыре гр ппы пр олем: 1) богословско-философская концепция исторического процесса, включая анализ различий между верой и обычаями иудеев и христиан; 2) учение о Святой Троице и христология; 3) концепция традиции христианской власти.
Историософское содержание в «Слове о законе и благодати» выражено наиболее ярко. Д. С. Лихачёв справедливо отмечал, что произведение митрополита Илариона «посвящено сложнейшей историософской проблеме. Оно говорит о месте Руси во всемирной истории, об исторической роли русского народа» [4, с. 16]. При этом для многих учение «Слова» о власти либо отходило на второй план, либо (как в случае историков философии марксистского толка) указывало на феодальный характер трактата, призывавшего к порабощению необразованных масс. Так, А. А. Галактионов сообщает, что в сочинении Илариона «предлагается своеобразная религиозно-социологическая концепция, согласно которой история человечества движется через смену форм религии» [8, с. 35]. При этом сам текст «Слова о законе и благодати» воспринимается как некий социальный манифест, с точки зрения философских проблем он проанализирован чрезвычайно поверхностно: отмечается лишь, что в трактате «обнаруживаются и важные философские идеи» [8, с. 35].
Схожую позицию в оценке социально-политического подтекста «Слова о зако н и благодати» занимал И. У Будовниц. По его мнению, «влияние христианства проявлялось главным обр зом в том, что идеологическими средствами христианская церковь содействовала внедрению передового для того времени феодального способа производства и укреплению государственной власти. Русские писатели XI в. искусно использовали христианскую религию, чтобы внушать «новообращённому» народу идею божественного происхождения княжеской власти и необходимость беспрекословного повиновения ей» [9, с. 101]. Однако в отличие от А. А. Галактионова И. У. Будовниц воспринимает трактат Илариона не как оду авторитету великокняжеской власти, а как цельное политико-философское произведение, выделяя в его структуре историософские темы и проблемы власти.
Формально принадлежа к историкам философии марксистской школы, И. У Будовниц тем не менее признаёт, что пр (блема власти, затронутая митрополитом Иларионом, в XI в. выглядела далеко не так
односложно. Княжеская власть, начиная с IX - X вв., как считает исследователь, всегда осознавалась народом как данная Богом и беспрекословно воспринималась идеалом справедливости. Отмечая противоречие - с одно й сторо ні, люди с р адостью идут на крещение, с другой же, «жалеют Перуна, а жёны «нарочитой чади», не утвердившиеся ещё в новой вере, плачут над детьми, отдаваемыми в обучение» - И. У. Будовниц указывает, что это противоречие «вызвано желанием летописца подчеркнуть дисциплинированность населения, его доверие к власти и готовность без колебания выполнять её предписания» [9, с. 100]. Историк подмечает, что угроза применения санкций со стороны княжеской власти по отношению к киевлянам, не согласившимся принять участие в крещение, «оказалась совершенно излишней. Получив приказ, жители, погрязшие, казалось, в язычестве, не сомневались в целесообразности полученного распоряжения: «Аще бы се не добро было, не бы сего князь и бояре прияли»» [9, с. 100].
Сравнивая сообщения «Повести временных лет» и «Слово о законе и благодати», И. У! Будовниц замечает: «Иларион не рисует такого идеала, как летописец; в его изображении население не подчиняется власти безотчётно и бездумно. И всё же решительно все, малые и великие, рабы и свободные, юные и старые, богатые и убогие, выполняют распоряжение князя, ибо власть его крепка, и он умеет авторитет «благоверия» подкреплять авторитетом «страха». Тот же митрополит Иларион проводит идею Божественного происхождения княжеской власти. В своём «Слове...» он призывает усопшего равноапостольного князя Владимира встать из гроба и посмотреть на великие плоды своих усилий, а также просит последнего помолиться о сыне Геор ши (Яр олаве), чтобы тот в мир е и здравии прожил жизнь и управлял людьми, данными ему Богом.
Раскрывая учение о власти, митрополит Иларион в своём «Слове.» затрагивает соотношение Закона и Благодати как теоретическое обоснование христианской власти в целом. В первой части трактата даётся понимание Закона и Благодати и их взаимосвязей. Постижение Истины и связанного с этим фактом достижения Благодати воспринимается митрополитом Иларионом как некий абсолютный идеал совершенства. При этом автор «Слова» не выдвигает классификацию законодательства и не разделяет законы на Божественные и человеческие. Вся схема его рассуждений построена на противопоставлении закона как выполнения обязательного предписания - Истине как результату реализации свободной воли человека, воспитанного морально-этическими заповедями Нового завета.
Как и большинству средневековых мыслителей, митрополиту Илариону присуще понимание Закона как Божественного веления, однако следует отметить, что это не исключает и его правового содержания. Обращение Илариона к термину «Закон» предполагает его восприятие в
теологическом и юридическом значениях. Правовед Н. М. Золотухина высказывает мысль, что Благодать Нового Завета, которая противопоставляется ветхозаветному Закону, является синонимом высшей Божественной и человеческой Истины: «Иларион различает понятие закона как внешнего предписания, регулирующего посредством запретов поведение человека в обществе, и Истины, с постижением которой он связывает достижение высокого нравственного статуса христианином, не нуждающегося в силу своего совершенства в регулятивной деятельности Закона, относительность которого и его преходящий харатер очевидны» [5, с. 10 - 11].
Закон, по мысли Илариона, определяет поступки человека на той ступени, когда люди ещё не достигли совершенства. Он дан человечеству только на «пр ^готовление к Истине и Благодати, да в нем обыкнет человеческое естество», так как человечество, являясь «скверным сосудом», сначала должно быть омыто водой-Законом, а затем уже оно станет способным к принятию «млека Благодати». «Закон бо предтеча бе и слуга Благодати и Истине» [10, с. 49], - заключает свои рассуждения митрополит Иларион.
Автор «Слова.» сравнивает Закон со светом луны, а Истину - с лучами солнца. Он полагает, что Истина явилась не сразу, а постепенно открывалась человечеству через Благодать, получаемую при крещении, но затем она всю землю покрыла, как вода морская. Подзаконное состояние лишь выводит людей из дикого и взаимоистребляющего существования. Оно рассматривается Иларионом как временное, доставляющее людям только «оправдание», то есть возможность поступать по закону. Но подзаконное состояние не делает людей свободными, а заложенное в его основание подчинение чужой воле (исполнение внешних предписаний) ещё не является свободой. Только познание Истины предоставляет человеку свободу в выборе своего поведения и личную ответственность за него перед Богом и людьми.
В «Слове о законе и благодати» митрополит Иларион утверждает также идею о равноправии всех христианских народов, неоднократно подчёркивая, что время избранничества одного народа прошло, поскольку миссия Христа заключалась в спасении всех языков (народов). Как справедливо заметила Н. М. Золотухина об учении митрополита Илариона, «идея универсальности учения и равноправия лиц, следующих его Заветам, провозглашается как осуждение избранничества» [5, с. 13]. В этой связи понятно, почему Иларионом активно порицаются притязания Византии на гегемонию в христианском мире. Такая позиция непосредственно вытекает из общей схемы равноправия народов. Киевскую Русь автор «Слова о законе и благодати» характеризовал как общество, уже вступившее на путь Истины. В «Слове.» митрополит Иларион стремится показать не только высокий уровень политической организации страны, но и международное
значение Русского государства как вполне равноправного в кругу известных ему стран.
Поставив перед собой задачу достижения во всех сферах социально-политической жизни нравственных начал, митрополит Иларион обращается к обсуждению группы политических проблем, связанных с выяснением происхождения, сущности и употребления власти. Сущность государства, по убеждению Илариона, Божественна, потому что в своём назначении она реализует Божественную волю. Носитель верховной власти - «причастник» и «наследник» небесного Царства. Происхождение власти также наследственное, а родословие современных князей Иларион исчисляет, начиная от «старого Игоря».
Вообще говоря, по замечанию А. Ф. Замалеева, «единовластие, с точки зрения древнерусского мыслителя, служит опорой христианской веры, которая, в свою очередь, неразлучна с единовластием. Благодаря великокняжескому централизму восточное православие утвердилось на Руси; ему же оно обязано своим существованием. Следовательно, история Киевской державы - это прежде всего история её «самодержьцев»: от языческих властелинов Игоря и Святослава, «иже. мужьством же и храбрьством прослуша [прославились] в странах многих и поминаются ныне и словут», до благоверных государей Владимира и Ярослава, просветивших Русь благодатным учением Христа и упрочивших её мировую славу» [2, с. 46].
Политические успехи в стране митрополит Иларион связывает с наличием образованности и распространением книжного знания. Иларион придаёт большое значение воспитанию правителя и подготовке его к занятию политической деятельностью. Будущий правитель, рождаясь от благородных родителей, ещё с детства («от детские младости») приготавливается всей системой своего воспитания к выполнению своего высшего долга перед людьми и Богом. Только такое происхождение власти, исключающее захваты и насилия, признаётся правильным и законным.
Пр и этом несомненным для автор а «Сло ва о зако ш и благодати» является то, что власть должна употребляться «праведно». Этот тезис приводит митрополита к обсуждению формы правления и способов и методов реализации власти. Князь должен быть «единодержцем» своей земли. Применяемая Иларионом формула «единодержец своей земли» означает, в его понимании, представление о единодержавии как о единой и суверенной власти в пределах подвластной князю земли. В дальнейшем эта терминология станет определяющей в средневековой русской политикофилософской мысли. Власть князя, однако, «не произвольна», она крепка «мужеством и смыслом» и основана на законе («землю свою пасуще правдой»). Великий князь должен неустанно творить милостыню и быть щедр м по отношению к своим подданным, заботиться о сиротах, больных, вдовых и всех остальных, «требующих милости», а также о
церквах и монастырях [10, с. 50- 51].
Управление государством требует от князя самоотверженной работы, направленной на достижение высшей цели - обеспечения интересов всех подданных. Здесь через канву сложных построений вполне определённо звучат современные мотивы, так как «утешение малых» заключается в облегчении непосильного долгового бремени («должных искупи») и освобождении от тяжёлых форм кабальной зависимости («работных освободи»).
Правосудие необходимо совершать по закону и вместе с тем милостиво: «Мало казни [наказывай], много милуй», «Вмале оскорби, а вскоре овесели». Митрополиту Илариону представляется наиболее приоритетным воздействие на человека милосердием, нежели суровым наказанием, которое противно самой природе людей.
Милосердная и законная деятельность властителя сочетается, по мысли Илариона, с его личным моральным обликом. Иларион первым в истории русской философской мысли создал образ правителя христианского типа, разработав нравственные критерии, которым он должен соответствовать. Впоследствии данная тема будет широко обсуждаться в политической средневековой теории, а из близких Илариону мыслителей найдёт подробную разработку у Владимира Мономаха, который практически воспринял и развил весь комплекс идей, рассмотренных Иларионом. В дальнейшем они получат своё продолжение в произведениях Даниила Заточника, а затем станут активно обсуждаться в политико-философской литературе Московского государства.
Создав теоретически идеальный образ правителя, митрополит Иларион пытается обнаружить соответствующие черты у реальных киевских князей. Вторая часть его «Слова о законе и благодати» посвящена восхвалению князя Владимира и начинается с похвалы русской земле. Князь Владимир славен уже тем, что «не в худе бо и неведоме земли владычествовал, но в русской, яже ведома и слышима есть всеми четерьми концы земли» [10, с. 52]. Эти обстоятельства ещё более усиливают его моральную ответственность. Русские великие князья и до него отличались мужеством и разумом. Так, отец Владимира Святослав заслужил почёт и уважение не только среди своего народа, «но и в странах многих». Сам Владимир «правдою облечен, крепостью перепоясан, истиной обут, смыслом венчан и милостыней яко гривною и утварью златою красуяся». В Ярославе Иларион видит достойного преемника и продолжателя дел Святослава и Владимира. Он воссоздаёт галерею портретов князей просвещённой страны. Так, рассказывая о деятельности Ярослава, он с похвалой отмечает культурные успехи, строительство храмов и распространение книжной образованности.
А. Ф. Замалеев, характеризуя энтузиазм митрополита Илариона, с которым тот оценивает великокняжескую власть, замечает, что только
таким способом было возможным сохранить государственную целостность Руси в XI в.: «.Иларионом всецело владела монархическая тенденция. В единодержавстве он видел главный залог единства и силы государства, его территориальной целостности. И он, несомненно, для своего времени был прав, ибо в условиях всё расширяющегося раздробления страны, усиления удельно-княжеского сепаратизма борьба за сохранение национальной государственности могла вестись преимущественно в форме защиты великокняжеского централизма» [2, с. 46].
Необходимо также отметить, что Иларион впервые в русской политической теории поставил вопрос и об ответственности князя перед подданными. Эта проблема сформулирована у него в общих чертах, но она всё-таки обозначена и в дальнейшем породила целую самостоятельную линию в русской философской литературе. Князь обязан, утверждает Иларион, «без блазна [искушения] же перед Богом данные ему люди управившу», ибо он несёт ответственность «за труд паствы людий его» [10, с. 52].
В области внешнеполитических задач Иларион одной из первых считает обеспечение мира. Он положил начало определённой традиции, от которой впоследствии практически не отступали русские мыслители. Так, в третьей части своего «Слова», в которой в виде молитвы сформулированы пожелания своей стране на будущие времена, митрополит Иларион прежде всего советует правителям избавить страну от войн. Князь обязан заботиться о мире и не развязывать кровавых войн («и доднели же стоит мир не наводи на нас напастей и искушения, не предай нас в руки чужих»), которые могут плачевно кончиться для народа («да не прозавется град твой пленен») или принесут невзгоды чужому народу, а в результате Бог прогневается на завоевателя и его народ, потому что ни на свой, ни на чужой народ не следует «попущать скорби и глада и напрасных смертей, огня и потопления». Божественный промысел должен обеспечить мир, а князь сделать всё для предотвращения войн («ратные прогони, мир утверди, страны укроти», а некоторым даже и «отгрози» [10, с. 53]).
Комментируя последнюю фразу, Н. М. Золотухина подчёркивает: «Понятие «грозы», которое Иларион первым вводит в политическую теорию в качестве характеристики одного из аспектов деятельности верховного властного начала, снабжено у него определённым содержанием и указывает прежде всего на могущественность власти, способной «отгрозить» врагам родной земли в целях сохранения мира» [5, с. 17].
По кругу затронутых проблем и широте политического горизонта, а также по писательскому мастерству «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона было высоко оценено как современниками, так и потомками. В своё время этот трактат пользовался широкой известностью. На протяжении многих веков он формировал политическое сознание русских писателей и мыслителей, а поставленные Иларионом философские
проблемы обсуждались в течение всего средневекового периода и сохранили своё значение в новое время. К числу таких прежде всего следует отнести вопросы о соотношении права и нравственности, законности происхождения высших властных полномочий, реализации власти в законных пределах, ответственности правителя перед подданными, обспечение управления страной и др.
Митрополит Иларион создал идеальный образ верховного правителя христианского типа, выработав определённые моральные и юридические критерии, с помощью которых он оценивал его личность и деятельность. Эта тема стала центральной в философских теориях в период образования Московского государства.
М. Н. Гр омов подмечает важну ю особенность «Слова о законе и благодати», благодаря которой концепция митрополита Илариона обрела последователей в последующие века русской философской мысли: «Владимир впервые сравнивается с равноапостольным императором Константином, что предвосхитило возникшую впоследствии концепцию «Москва - Третий Рим», где Руси отводилась р шь мирово й дер жвы, наследницы славы Рима и Византии» [6, с. 71].
Мыслители XIV - XVI вв. усваивают не только отдельные мысли Илариона, но подчас заимствуют целые формулы словесных выражений из «Слова о законе и благодати», с помощью которых воспроизводят ту или иную схему в своих рассуждениях. Трактат Илариона использовался в течение многих лет как образец для прославления носителя верховной власти. Таким образом, «Слово» оказало многоплановое влияние на дальнейшее развитие русской философской и политико-правовой мысли.
Список литературы
1. Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI - XIV вв.). М.: Издательство Академии Наук СССР, 1960. 488 с.
2. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX - XIX вв./2-е изд., исправленное и дополненное. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989. 744 с.
3. Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X - XVII веков. Учеб. пособие. М.: Изд-во МГУ, 1990. 288 с.
4. Замалеев А. Ф., Зоц В. А. Мыслители Киевской Руси. /2-е изд., перераб. и доп. Киев: Изд. при КГУ Изд. Объединения «Вища школа», 1987. 183 с.
5. Иларион, митрополит. Слово о законе и благодати / подг. текста и перевод Т. В. Черторицкой // Красноречие Древней Руси (XI - XVII вв.). М.: Изд-во худож. лит-ры, 1987. С. 42 -57.
6. Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России XI - XX вв. М.: Юристъ, 1995. 378 с.
7. Лихачёв Д. С. «Слово о законе и благодати» Илариона // Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. /2-е изд., доп. М.: Современник, 1980. С. 33 -46.
8. Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984. 383 с.
9. Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI - начало XII века./вступит. статья Д. С. Лихачёва; сост. и общая ред. Д. С. Лихачёва и Л. А. Дмитриева. М.: Изд-во худож. лит-ры, 1978. 413 с.
10. Шапошников Л. Е., Фёдоров А. А. История русской религиозной философии: учеб. пособие для вузов. М.: Высшая школа, 2006. 447 с.
M. Kogiaev.
Power doctrine in compliance with “Speech about Law and Beatitude.
The investigation article “Power doctrine in compliance with “Speech about Law and Beatitude ” is dedicated to studies of the first fatherland philosophy-political tractat of mitropolit Ilarion. The work’s author uncovers christian principles of state power and formules an ideal of the ancient-russian administrator.
Keywords: the power, piety, historical process, historiosophia, activity of the master, the Divine craft.
Получено 17.03.2010 г.
УДК 323.23:327.88
О.В. Сарычев, канд. филос. наук, доц., (4782) 33-23-45, sarol@bk.ru (Россия, Тула, ТулГУ)
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА КАК СРЕДСТВО СИМУЛИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА
Рассматривается роль политической игры в симулировании социальной реальности. Трансформация политической игры в постиндустриальном обществе, а также перспективы существования данного феномена.
Ключевые слова: политическая игра, симулякр, модерн, постмодерн.
В последние годы в научной литературе выявился стойкий интерес к игровым аспектам человеческой деятельности. Современное общество во многих своих сферах переживает активный период «лудификации».
Исторически это совпало со становлением постмодернизма как новой «мифологемы» западноевропейского общества. Немецкий философ
В. Вельш отмечал, что «конгруэнция постмодернистских феноменов в литературе, архитектуре, как в разных видах искусства вообще, так и в общественных феноменах от экономики вплоть до политики и сверх того в научных теориях и философских рефлексиях просто очевидна» [10, с. 6].
Начиная с 80-х годов ХХ века, постмодернизм ищет подтверждение
