CC BY
54Теологический вестник Смоленской Православной Духовной Семинарии. 2019. С. 25-35
УДК 27-9
Иерей Владислав Баган (Баган В.В.)
Смоленская Православная Духовная Семинария
Учение о церковно-государственных отношениях в трудах святителя Филарета (дроздова)
Ключевые слова: свят. Филарет (Дроздов); Церковь; государство; император; правительство.
В статье раскрываются основные положения учения выдающегося церковного деятеля XIX в. святителя Филарета (Дроздова) о церковно-государственных отношениях. Показывается значимость учения святителя Филарета о взаимоотношениях Церкви и государства для последующих поколений богословов и определяются его особенности в историческом контексте деятельности святителя.
Святитель Филарет Московский оставил в истории России настолько яркий и запоминающийся след, что известный историк И.К. Смолич даже позволяет себе назвать период его пребывания на Московской митрополичьей кафедре1, то есть, года с 1826-го по 1867-й «филаретовской эпохой» [6, с. 217].
По словам одного из исследователей истории XIX в., святитель Филарет Московский наиболее четко сформулировал отношение Православной Церкви к государству в России, охарактеризовал религиозные пределы самодержавной власти и ее церковно-политическое значение [13, с. 8].
Учение святителя Филарета о взаимоотношениях Церкви и государства стало своего рода хрестоматийным, так как впоследствии его формулировки употреблялись отечественными богословами вплоть до начала XX века. Но, в то же время, следует уточнить, что, развивая теорию церковно-государственных отношений, Московский святитель, по сути, не ввел ничего принципиально нового. Он лишь обобщил то богословское наследие, которое существовало до него, и дал ему наиболее четкое и подходящее оформление. По словам В.В. Назаревского, учение святителя Филарета Московского о церковно-государственных отношениях «суть выражение исторически сложившихся государственных воззрений...православной иерархии, принимавшей живое участие во многовековом строении великого Русского Царства» [2, с. 33].
Рассуждая о церковно-государственных отношениях, святитель Московский Филарет опирается, прежде всего, на представление о богообразности и богоизбранности власти, а отсюда, естественно, выводит ее важность и непременность. В данном
1 Здесь имеется в виду период служения святителя Филарета в сане митрополита, так как архиепископом Московским он был назначен еще ранее — в 1821-м году.
отношении показательны слова святителя: «О, если бы все цари земные довольно внимали своему небесному достоинству и к положенным на них чертам образа небесного верно присоединяли требуемые от них богоподобную правду и благость, небесную недремленность, чистоту мысли, святость намерения и деятельности! О, если бы все народы довольно разумели небесное достоинство царя и устроение царства земного по образу небесному и постоянно себя ознаменовывали чертами того же образа, — благоговением и любовью к царю, смиренным послушанием его законам и повелениям и взаимным согласием и единодушием и удаляли от себя все, чему нет образа на небесах, — превозношение, раздор, своеволие, своекорыстие и всякое зло мысли, намерения и действия! Все царства земные были бы достойным преддверием Царства Небесного» [10, с. 430]. Святитель Филарет Московский был твердо убежден в Божественном происхождении императорской власти, веря в то, что земное самодержавие — это ничто иное, как образ «небесного единоначалия» [10, с. 252].
Говоря о том, что власть происходит не иначе, как от Бога, святитель указывает на следующий процесс ее формирования в мире: «Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в великом семействе, которое называют государством. Там нужно искать и первого образа власти, и подчинения видимых ныне в обществе. Отец, который естественно имеет власть дать жизнь сыну и образовать его способности, есть первый властитель; сын, который ни способностей своих образовать, ни самой жизни сохранить не может без повиновения родителям и воспитателям, есть природно подвластный. Но как власть отца не сотворена самим отцом и не дарована ему сыном, а произошла вместе с человеком от Того, Кто сотворил человека, то открывается, что Он глубочайший источник и высочайшее начало первой, а, следовательно, всякой последующей между людьми власти в Боге» [10, с. 448]. Следовательно, о том, необходимо или нет повиноваться властям не может даже быть и речи: «Что повиноваться должно, надобно ли сие доказывать? Где есть общество человеческое, там необходимо есть власть, соединяющая людей в состав общества; ибо без власти можно вообразить только неустроенное множество людей, а не общество. Но власть действует в обществе и сохраняет оное посредством повиновения. Следственно, повиновение необходимо соединено с существованием общества. Кто стал бы колебать или ослаблять повиновение, тот колебал бы или ослаблял бы основание общества» [9, с. 181].
Неприкосновенность начальствующих и властей, по мнению Московского архипастыря, является бесспорной истиной. В отличие от приобретших в России популярность в середине позапрошлого века демократических (и даже более того — анархических) идей, церковная точка зрения, выраженная Преосвященным митрополитом Филаретом (Дроздовым), гласит следующее: «Правительство, не огражденное свято почитаемою ото всего народа неприкосновенностью, не может действовать ни всею полнотой силы, ни всею свободой ревности, потребной для устроения и охранения общественного блага и безопасности...Подвластные, которые не признают священной неприкосновенности владычествующих, надеждой своеволия побужда-
ются домогаться своеволия и преобладания, между ужасами безначалия и угнетения и не могут утвердить в себе послушной свободы, которая есть средоточие и душа жизни общественной». [2, с. 35—36].
Святая Церковь, по мысли Московского святителя, по отношению к государственной власти заявляет прямо: «Заповедь Господня не говорит: не восставайте про-тиву предержащих властей. Ибо подвластные и сами могут понимать, что, разрушая власть, разрушают весь состав общества и следственно разрушают сами себя. Заповедь говорит: не прикасайтеся даже так, как прикасаются к чему-либо без усилия, без намерения, но легкомысленно, по неосторожности; ибо случается нередко, что в сем неприметно погрешают» [9, с. 136].
Но, в то же время, святитель признает, что зачастую у государства и Церкви методы обращения с обществом радикально отличаются друг от друга. Московский архипастырь отмечает: «При рассмотрении сего вопроса (то есть, вопроса взаимоотношений Церкви и государства — прим.авт.) прежде всего надобно иметь в виду, что Христос Спаситель созидал Церковь, а не государство. Силою внутреннего благодатного закона Он благоустрояет внутреннюю и внешнюю жизнь человеков. Государство при этом старается силою внешнего закона поставить в порядок и охранить в порядке частную жизнь человека и общественную жизнь государства» [2, с. 28]. Несколько далее святитель Филарет продолжает: «Государство не всегда может следовать высоким правилам христианства, а имеет свои правила, не становясь чрез то недостойным христианства. Например, христианство говорит: хотящему судитися с тобою и (посредством неправды в суде) ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу. Но государство не может сказать ограбленному: отдай грабителю и то, что еще не отнято у тебя. С таким правилом не могло бы устоять государство, в котором есть и добрые, и злые. Оно по необходимости говорит ограбленному: иди в суд; по суду грабитель (хитрый или наглый) должен возвратить отнятое, и быть обличен и наказан» [Там же, с. 33].
Таким образом, святитель делает следующий вывод: «Итак, вопрос об употреблении или неупотреблении телесного наказания в государстве стоит в стороне от христианства. Если государство может отказаться от сего рода наказания, находя достаточными более кроткие роды оного — христианство одобрит сию кротость. Если государство найдет неизбежным в некоторых случаях употреблять телесное наказание — христианство не осудит сей строгости, только бы наказание было справедливо и не чрезмерно» [Там же, 34].
В то же время, при более внимательном рассмотрении творчества святителя Филарета (Дроздова) мы можем найти у него несколько достаточно четких, взаимодополняющих определений государства, которые отражают фундаментальные принципы государственного бытия. Первое из них и, пожалуй, самое простое связано с идеей патриархальности: по мысли Московского святителя, государство, есть не что иное, как «великое семейство человеков» [4, с. 7]. Данное определение является свидетельством о естественном характере государства и указывает на семью, как
идеальную модель устройства государственного организма, которая наделяет государство первостепенными основами иерархии, порядка и взаимной помощи. Таким образом, семейная жизнь, по замечанию святителя Филарета, «в отношении к жизни государственной есть некоторым образом корень дерева» [11, с. 205], и залогом тому, что жизнь государства будет развиваться и выстраиваться в необходимом, правильном направлении, принося тем самым пользу и благо всему обществу, является правильная, православная семейная жизнь внутри самого государства. Подобную мысль святитель Филарет (Дроздов) аргументирует, прежде всего, тем, что основные «государственные» добродетели, такие, как уважение к старшим, любовь к Отечеству, честь, доблесть, преданность, послушание, повиновение могут развиться только на правильно выстроенном фундаменте внутрисемейных отношений [11, с. 76].
Государство, по замечанию Московского архипастыря, это большой сложный организм, который состоит из меньших организмов — семей, почему члены семейств являются в то же время и членами «великого состава государственного» [11, с. 205]. Как любой сложный живой организм, государство нуждается в том, чтобы его члены были здоровы и неповреждены: чем больше здоровых членов семейство сможет предоставить государству, подчеркивает святитель Филарет, тем лучше для самого государства. И наоборот, падение нравственности в семьях, что выражается, в первую очередь, в склонности к роскоши и праздности, приводит семью только к разрушению и материальному истощению, что, по мнению митрополита Филарета, может привести к пагубным последствиям по отношению к самому государству, этого «семейства семейств», как в нравственном, так и в материальном отношении [10, с. 44]. В подтверждение сказанному святитель Филарет Московский приводит многочисленные примеры из Священного Писания как Ветхого, так и Нового Завета. Так, даже Господь наш Иисус Христос «находился в повиновении» (см.: Лк. 2: 51) у Своего названного отца — Иосифа — до времени выхода на общественное служение, чем показал важность внутрисемейных отношений, выстроенных на послушании, уважении и любви, пример особо важный для людей, потому что это пример Самого Законодателя, покоряющегося Своему собственному закону [10, с. 115].
Но, в то же время, при описании государства, святитель Филарет вовсе не ограничивается подобным, так сказать, «патриархальным» взглядом на него. В одном из своих сочинений Московский архипастырь определяет государство следующим образом: государство есть «союз свободных нравственных существ, соединившихся между собою с пожертвованием частью своей свободы для охранения и утверждения общими силами закона нравственности, который составляет необходимость их бытия» [4, с. 8]. Приведенная краткая, но вместе с тем и достаточно емкая формула содержит, таким образом, несколько существенных моментов: во-первых, святитель Филарет определяет государство как «союз»; во-вторых, он называет его членов «свободными», подразумевая не только внутреннюю, нравственную свободу, но и некоторую свободу внешнюю, дающую возможность осознанного пребывания в таком «союзе»; в-третьих, пожертвование частью личной свободы свидетельствует
о наличии некой верховной власти и естественной необходимости подчинения ей; в-четвертых, подчеркивается общность интересов членов государственного «союза», их единство; и, наконец, формулируется та основная задача, которую призвано выполнять государство — утверждение закона нравственности, что для святителя является неким высшим законом, освящающим жизнь самого государства и сообщающим единственно правильный вектор всей совокупности гражданских законов, являющимся, по сути, ни чем иным, как «примененными к особенным случаям истолкованиями сего нравственного закона, и оградами, поставленными против его нарушения» [4, с. 9].
В вопросе определения церковно-государственных отношений для святителя Филарета весьма важным фактором было само позиционирование земного государства относительно государства Небесного, Царства Божьего. Данный фактор интересовал церковных писателей практически с первых веков существования Церкви Христовой. Зачастую, в трудах ранних отцов Церкви мы можем увидеть несколько негативную окраску подобного соотношения, при котором государство земное, заботящееся, прежде всего, о временном, материальном благополучии своих граждан, противопоставляется Царству Небесному. Подобного взгляда, например, придерживался известный богослов, блаженный Августин Иппонийский. По его словам, государство есть «царство, колеблющееся на временной поверхности» [5, с. 53]. При этом блж. Августин описывает государство в категориях некоего «земного града», представляющего из себя общество грешников, конечной целью которого является исключительно этот временный мир. Не случайно символом града земного является Вавилон или Римская империя, которую блж. Августин называет вторым Вавилоном (XVIII, 22) [1, с. 254], а символом града небесного является Иерусалим, или земная Церковь. По этой причине государство, как явление непрочное и условное, неизбежно разделит судьбу всего земного.
Совершенно на иных началах в обсуждаемом вопросе стоял святитель Филарет Московский. В одном из своих трудов он говорит о государстве, как «некотором участке во всеобщем владычестве Вседержителя, отделенном по наружности, но невидимою властью сопряженном с единством всецелого» [4, с. 11]. Следовательно, как мы видим, для Московского архипастыря не существует какого-либо принципиального противопоставления двух «градов»: земного и Небесного, причем государство признается ничем иным, как частью единого целого замысла Божия. От государства, по мнению святителя Филарета, требуется только одно: строго соблюдать Божественный закон и жить согласно христианских добродетелей. И только в таком случае «земной град» не нарушит порядок «Божественного правления», но будет непрестанно пребывать под Божественным покровительством и получать все необходимое к своему развитию и сохранению. И даже в том случае, если государство забывает Бога, оно, таким образом, вовсе не становится автоматически неким «градом диавола», а всего лишь «возмутительной областью Божией державы», которую Господь благоволит оставить на некоторое время по Своему долготерпению либо в
ожидании его исправления и возвращения на путь Божий, либо же для дальнейшего превращения его в «орудие наказания» для других.
Данное представление исходит, прежде всего, из того, что Бог, по словам святителя Филарета (Дроздова), есть Творец и Промыслитель двух миров — материального и духовного, а потому судьбами отдельных исторических государств, как и всего твар-ного мира, управляет Божественный Промысел. При этом Небесное Царство гораздо важнее царства земного, что, к сожалению, не для всех и не всегда представляется столь явным и бесспорным. Подобное «неведение» объясняется двумя причинами: во-первых, непосредственное участие Бога в жизни созданного им мира трудно распознать в череде естественных процессов; во-вторых, человек не всегда замечает действие Божественного Промысла в своей жизни из-за дарованной ему Самим же Богом свободы. Последний фактор способствует тому, что за «шумом» человеческих дел бывает очень сложно расслышать действие Божественного Промысла. Бесспорно, что для святителя Филарета действие Промысла — это отнюдь не бесцельная череда происшествий: все, что происходит с человеческим обществом так или иначе направлено для его подготовки к гражданству Небесному.
В некоторых своих проповедях святитель Филарет прямо полемизирует со столь распространенными и вошедшими в его время в моду секулярными теориями, которые сам святитель называет не иначе, как «мудрованиями сынов века сего» [10, с. 269]. Данные теории, согласно мнению святителя Филарета, прежде всего, отвергают учение о Промысле, утверждая, что мир движется по своим собственным законам, так как Вселенная — это своего рода машина, изменить заданное направление которой не в состоянии никто. Однако, как справедливо замечает об этом Московский святитель, даже самый совершенный механизм, даже самая отлаженная машина со временем подвергается неисправностям, повреждению и в итоге — разрушению. А потому говорить о том, что Вселенная — это самостоятельный механизм и в то же время признавать возможность его положительного развития для святителя кажется абсурдным [10, с. 270].
Кроме того, построение принципов взаимоотношений Церкви и государства зависит еще и от тех общих начал, которые лежат в основе жизнедеятельности человеческих сообществ и в соответствии с которыми происходит устройство государственного организма. К таким началам следует отнести идею повиновения или подчинения, а также идею свободы. Идея повиновения в Священном Писании Нового Завета выражена следующими словами святого апостола Петра: «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: Царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (1 Пет. 2:13—14). Основываясь на данном тексте, Московский святитель утверждает необходимость повиновения, как исключительно гражданской обязанности, которая применима в любых исторических условиях. Важность гражданского повиновения, кроме того, доказывается еще и тем, что в первые времена появления христианства власть была сосредоточена в руках импера-
торов-язычников, которые нередко под страхом пыток и смерти пытались склонить христиан к богоотступничеству, но при этом указанные правители безоговорочно считались «помазанниками Божиими», так как всякая власть, не смотря на личные качества ее представителей — от Бога.
По мнению митр. Филарета, в современную ему эпоху, когда власть стала христианской, повиновение ей тем более прилично для всякого гражданина, именующего себя православным, поскольку ее соблюдение обеспечивает любому обществу наличие порядка и безопасности, что является незыблемой основой самого общества.
Но, в то же время, повиновение христиан властям вовсе не отменяет принцип свободы, заложенный в человека Богом в самый момент его сотворения. Об этом же говорит и святой апостол Петр, указывая на важность не только повиновения властям, но и сохранения при этом свободы: «Будьте покорны всякому человеческому начальству... как свободные» (1 Пет. 2: 13,16). Таким образом, повиновение и свобода, как принципы человеческого существования в обществе, могут показаться на первый взгляд противоположными и несовместимыми, так как осуществляют свою деятельность в разных направлениях: свобода стремится к расширению человеческого влияния в социуме, а повиновение, наоборот, предполагает возможное его ограничение. Однако человек не смог воспользоваться дарованной ему свободой так, как это было бы полезно для него самого, но переступил тот предел, который был положен его свободе Самим Творцом. Святитель замечает: человечество, имеющее происхождение от единой пары Адама и Евы, в результате грехопадения подверглось некой «прирожденной заразе», которую оно унаследовало «от зараженного злоупотреблением свободой праотца» [10, с. 129]. Человек же, будучи порабощен греху, освобождается, по слову святителя, только от добродетели, ибо «всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34). А потому, если человеческое общество так или иначе попало во внутреннее, нравственное рабство греху, оно может стремиться только к расширению внешней свободы в ущерб закону и власти, призванных к ограничению такой свободы.
Относительно же подлинной христианской свободы святитель Филарет уточняет: христианская свобода есть «деятельная способность человека, не порабощенного греху, не тяготимого осуждающею совестью, избирать лучшее при свете истины Божией, и приводить оное в действие при помощи благодатной силы Божией» [10, с. 131]. Основание для подобного определения Московский архипастырь видит, прежде всего, в словах Евангелия: «Если пребудете в Слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:31,32). Поэтому вернуть подлинную духовную свободу, то есть, свободу от греха и власти диавола, человеку может только «Тот, Кто даровал ее при сотворении» [10, с. 131]. Христианин всегда может осуществлять осознанный свободный нравственный выбор в пользу добродетели. Таким образом, данное понимание свободы не идет вразрез с представлением о необходимости повиновения, поскольку христианская свобода «сама того хочет, чего требует повиновение», будучи в полном смысле этого слова «послушной свободой» [9, с. 11].
Пытаясь подтвердить свое точку зрения на взаимоотношения церковной и государственной властей, святитель прибегает, прежде всего, к тексту Священного Писания. Так, в Новом Завете он обращает внимание на слова Христа, адресованные в ответ пытавшимся уловить Его фарисеям, о подати кесарю: «Отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21). Данные слова Спасителя, по замечанию Ф. Курганова, свидетельствуют о том, что Сам Христос вполне разделял духовно-религиозные дела от гражданских [3, с. 65]. Святитель Филарет, толкуя вышеприведенные слова Господа, замечает, что область кесаря — это не что иное, как сфера действия гражданской власти, призванной заботиться о внешнем благосостоянии общества, в Божью же область входят полномочия власти духовной, ведающей делами религии и совести. При этом сам святитель пытается сблизить эти две сферы, уча о том, что «есть обязанности не только к Богу, но и к царю, причем, одни другим не противоречат, и те, и другие исполнять вместе можно и нужно» [10, с. 201].
Будучи строго уверенным в правильности принципа иерархической подчиненности земного Небесному, святитель Филарет видит в словах «Божие Богу» гораздо больше значения и авторитета, чем в словах «кесарево кесарю». Московский архипастырь утверждает: власть Господа значительно выше и обширнее власти кесаря, так как Богом даровано все, что мы видим и чего не видим: «Все Божие, по праву сотворения, по праву сохранения, по праву управления, ко благу всех творений Бо-жиих» [10, с. 180]. А потому человек просто обязан воздать своему Творцу за все те дары, что получены нами от Него: Бог наградил человека умом, поэтому человек, в свою очередь, должен употребить его во благо Божие; Бог дал человеку свободную волю — ее также нужно обратить во благо для воздаяния чести Богу; Бог дал человеку чувства,поэтому человек призван направить и устроить их так, дабы явить свою любовь и преданность Богу. Но кроме «нематериальных» благ человек в достаточной мере обладает также и видимыми благами. По мысли святителя, земные, «внешние» блага посланы также Божественным Провидением, а потому их также необходимо возвращать Подателю всего Богу «чрез руки нищих». Поскольку же императорская власть — это также один из даров Божиих, значит за него точно так же необходимо воздать благодарность Богу, при этом принимая сей дар с благоговением, и сохраняя его, будучи «деятельно верноподданными» [10, с. 180—181]
Говоря о важности исполнения государственных обязанностей и послушании воле императора (или царя), святитель Филарет, в то же время, проводит четкие границы подобного послушания и указывает случаи, когда не только возможно, но и необходимо пренебречь государственными велениями. В Священном Писании Нового Завета, в частности, в книге Деяний Святых Апостолов есть слова, четко определяющие пределы исполнения гражданского долга: «должны повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5:29). В одной из своих проповедей святитель Филарет Московский приводит данные слова с пространным пояснением: как иерархия Православной Церкви, так и ее верные чада, вовсе не обязаны повиноваться государственной власти в том случае, если последняя принуждает людей признать то,
что «противно церковным правилам и совести Церкви». В подобных обстоятельствах православному христианину «лучше пострадать, нежели подчиниться такому принуждению, потому что «знающий Бога над тварию не может не знать, что обязанность служить и благоугождать Богу есть без сравнения выше и могущественнее всех обязанностей, относящихся к тварям» [9, с. 151].
Относительно же степени проявления Церковью своей свободы святитель Филарет высказывается по случаю дискуссии, сложившейся вокруг статуса Румынской Православной Церкви. Указанная Поместная Церковь оказалась в таких условиях, что ее существование должно было протекать в государстве, глава которого принадлежал к иному исповеданию. В своих рассуждениях Московский архипастырь приходит к следующему выводу: так как в законе прописано, что «решения генерального синода по предметам законодательным будут иметь силу окончательных законов только тогда, когда они будут утверждены и обнародованы исполнительной властью», в таком случае с характером «свободной Церкви было бы сообразнее ограничить сию статью законодательным решением синода по предметам, соприкасающимся к гражданскому ведомству, а по предметам определенно-церковным предоставить законодательным решениям синода полную силу, как скоро они состоялись в синоде» [7, с. 949]. Относительно же следующего пункта указанного устава о том, что «синодальные решения по предметам административным будут иметь силу только по утверждении княжеским указом», святитель рассуждает, что данное представление «также не соответствует идее свободной Церкви и не дает ей удобства охранять свое благоустройство неукоснительными мерами» [Там же]. Таким образом, святитель Филарет настаивает: государство должно «чтить» Православную Церковь и уважать ее права и церковные правила. Государственная власть не может нарушить «единства и гармонии» с Церковью такими действиями, как издание закона, «противоборствующего Церкви и ее правилам», а также пренебрежением правил и постановлений Святых Апостолов и Вселенских и Поместных Соборов [Там же, с. 571].
Ради сохранения «обоюдной гармонии» с господствующей в государстве Церковью, правительству необходимо создавать такие законы, «которые бы устрояли и поддерживали сию гармонию, охраняли и защищали Церковь» [Там же, с. 605]. Государство должно беспокоиться, прежде всего, о внешнем благе Церкви, оно обязано охранять господствующее в империи православное вероисповедание [Там же, с. 555] и, следовательно, предоставлять ему большие права и возможности по сравнению с другими, так сказать, «терпимыми» вероисповеданиями. Данная интуиция выражена в одной из церковных проповедей Московского архипастыря следующим образом: «Государство да воздает Божия Богови, вместе с своим самодержцем, благоговея пред Вседержителем, соглашая свои законы с Его заповедями, споспешествуя Церкви охранением» [9, с. 151].
Православная Церковь, по убеждению Московского святителя, призвана осуществлять молитвенное попечение об империи, о ее успехах и благополучии. Одной из функций Церкви является освящение авторитета самого гражданского прави-
тельства, путем проповеди христианского учения о богоустановленности власти и необходимости повиновения ей. Церковь должна воспитывать образ мыслей и нравственность граждан таким образом, чтобы это способствовало только укреплению государства. Но, в то же время, Церковь должна направлять задачи и самого государства к высшим благим целям, поскольку в православном государстве в число церковной паствы необходимо должно входить и правящее сословие. Государство же, в свою очередь, путем согласования под влиянием Церкви своих собственных законов с Божественными заповедями, призвано нравственно вырасти до уровня Церкви, которая «воздает Кесарева Кесареви, вознося молитвы за Царя и Государство, внушая своим чадам верность к Царю, Отечеству и законам, и укрепляя сию верность клятвою во имя Божие...и споспешествуя государству учением и молитвою» [Там же, с. 530].
По словам святителя Филарета, митрополита Московского, земное, материальное благополучие государства невозможно и немыслимо без определенного духовного уровня его граждан. Политическая и социальная стабильность империи, по слову святителя, может быть сформирована не иначе как на фундаменте истинной веры, а истинной верой может быть только Православие. Именно такие идеи мы можем наблюдать в проповеди на день торжества освобождения обители Преподобного Сергия от нашествия врагов, произнесенной будущим Московским архипастырем в Троице-Сергиевой Лавре еще в 1806 году [8, с. 117—121]. Так, в контексте указанной проповеди, святитель Филарет утверждает следующее: «Религия в обществе есть пружина, по ослаблении коей все действия махины приходят час от часу в больший беспорядок. По ниспровержении сего оплота поток беззакония не находит никакой преграды и всюду разносит бедствия и опустошения» [9, с. 120]. Следовательно, без «благого ига веры», все возможные законы и правосудие не будут иметь внутренней силы, а потому рано или поздно обречены превратиться в ничто. Таким образом, мы видим, что, по мысли святителя Филарета (Дроздова), православная вера имеет одно очень существенное предназначение для государства: она совершает весьма важную миссию, а именно, готовит «будущих граждан царствия небесного», воспитывая добрых граждан царства земного, «потому что худой гражданин царства земного и для небесного царства не годен» [12, с. 472—473].
Именно таким образом святителю Филарету, митрополиту Московскому, представляется та идеальная гармония, которая может возникнуть в ходе взаимоотношений Православной Церкви и православного государства. И только такая форма церковно-государственных взаимоотношений показывает, что указанные, с одной стороны, разнородные союзы вовсе не враждебны друг другу, а наоборот, идейно связаны между собой той целью, которую возвещает Церковь на протяжении уже практически двух тысяч лет: приготовлением к унаследованию вечного Небесного гражданства в обителях Божиих. А потому практическая реализация данной идеи «гармонического единства» возможна лишь при том условии, что и Церковь, и государство будут взаимно и обоюдно уважать друг друга, и ни с одной из указанных сторон не будет происходить никаких поползновений или покушений на необходимую область свободы и авторитета друг друга.
Литература
1. Августин, блж. Творения.В 4-х т. Т. 4. О Граде Божьем. СПб: Алетейя, 1998.
2. Государственное учение митрополита Филарета / сост. В. Назаревский. М., 1885.
3. Курганов Ф. Отношения между церковною и гражданскою властию в Византийской империи. Казань: Тип. ун-та, 1880.
4. Мнения, отзывы и письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по разным вопросам за 1821—1867 гг., собранные и снабженные примечаниями Л. Бродским.М.: Синод. тип., 1905.
5. Родников Н. Учение Блаженного Августина о взаимных отношениях между государством и церковью. Казань: Тип. ун-та, 1897.
6. Смолич И.К. Русское Монашество: Возникновение. Развитие. Сущность (988 — 1917). М.: Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия», 1997.
7. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского по учебным и церковно-государственным вопросам / под ред. преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского.В 5-т. Т 5. СПб.: Синод. тип., 1888.
8. Соч. Филарета, митрополита Московского и Коломенского: Слова и речи.В 5 т. Т 1. М.: Тип. А.И. Мамонтова, 1873.
9. Соч. Филарета, митрополита Московского и Коломенского: Слова и речи. В 5 т. Т. 2. М.: Тип. А.И. Мамонтова, 1874.
10. Соч. Филарета, митрополита Московского и Коломенского: Слова и речи. В 5 т. Т. 3. М.: Тип. А.И. Мамонтова, 1877.
11. Соч. Филарета, митрополита Московского и Коломенского: Слова и речи. В 5 т. Т. 4. М.: Тип. А.И. Мамонтова, 1882.
12. Соч. Филарета, митрополита Московского и Коломенского: Слова и речи. В 5 т. Т. 5. М.: Тип. А.И. Мамонтова, 1885.
13. Федорук В.Н. Церковь и государство в России во второй четверти XIX века в свете мнений и отзывов духовных лиц николаевской эпохи // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. Т. 13. Вып. 1. 2012.С. 7—15.
Priest Vladislav Bagan (Bagan V.V.)
Smolensk Orthodox Theological Seminary
The doctrine of church-state relations in the writings of St. Philaret (Drozdov)
Key words:St.Filaret (Drozdov), Church, state, emperor, government.
The article reveals the main provisions of the doctrine of an outstanding church leader of the XIX century St. Filaret (Drozdov) of church-state relations. The importance of the teaching of Saint Filaret on the relationship between the Church and the state for subsequent generations of theologians is shown and its features are determined in the historical context of the activity of the saint.
