CC BY
140
Е.И. Замараева А.В. Шишкова
Elena Zamaraeva Anastasia Shishkova
УДК 130.2
УЧЕНИЕ О ГОСУДАРСТВЕ В ФИЛОСОФИИ ЕВРАЗИЙСТВА
Аннотация. В статье рассматривается учение о государстве в философии евразийства, одного из философских и общественно-политических движений первой волны русской эмиграции. Анализируются ключевые идеи евразийской концепции государственного устройства, в том числе понятия идеократии, идеи-правительнице, правящего отбора, а также актуальность и применимость этих разработок для формирования и реализации национальной государственной политики России в эпоху глобализации. Ключевые слова: евразийство, Евразия, идеократия, правящий отбор, идея-правительница, государственное управление.
DOCTRINE OF STATE IN THE PHILOSOPHY OF EURASIANISM
Annotation. The article considers the doctrine of the state in the philosophy of eurasianism, one of philosophical and political movements of the first wave of russian emigration. The article is focused on the key ideas of the eurasian concept of the state and government, including such concepts as ideocracy, idea-ruler, ruling selection. Adequacy and applicability of the eurasian state model to formation and implementation of the russian national policy in the globalization era are analyzed.
Keywords: eurasianism, Eurasia, ideocracy, ruling selection, idea-ruler, government.
Проблемы государства и государственного управления интересовали людей испокон веков. Особенно актуальны они в переломные периоды развития страны. Именно в эпоху перестройки возродился интерес к учению евразийства, которое является одним из интереснейших философско-политических явлений в истории Русского Зарубежья начала ХХ в. Сегодня евразийские идеи востребованы различными политическими и общественными движениями России, существуют попытки использования их в практической деятельности. Евразийская доктрина была взята на вооружение не только оппозицией, но и нашла свое воплощение в действующей политике.
Важной частью евразийской философии является учение о государстве, которое тесно связано с проблемами экономики, политики, геополитики, культуры и религии. Это учение базируется на основополагающих евразийских идеях и в первую очередь на положении о России-Евразии как уникальном этнокультурном мире со своей собственной историей, государственностью и особым путем развития. Евразийское учение о государстве основывается на концепции «месторазвития», определяя формы государственности, исходя из конкретных географических, климатических и природных условий, что предполагает создание на территории России-Евразии единого государства.
В основе учения о государстве лежит историософия евразийцев, которая рассматривает современную Россию не как наследницу Киевской Руси, а как преемницу империи Чингисхана. Киевская Русь не могла заложить основы русского государства, так как двигалась от расцвета к упадку, делилась на мелкие княжества, которые не были жизнеспособными. Согласно евразийской трактовке, Киевская Русь была лишь «колыбелью будущего руководящего народа Евразии и местом, где родилось Русское Православие» [7, с. 381].
С точки зрения евразийцев, истоки российской государственности нужно искать в империи Чингисхана. По мнению Н.С. Трубецкого, территория СССР 1920-х гг. почти полностью совпадала с территорией монгольской части империи Чингисхана, будучи ее ядром. Евразийцы высоко оценивали и личность, и деятельность Чингисхана. «Чингисхан был носителем большой и положительной идеи, и в деятельности его стремление к созиданию и организации преобладало над стремлением к разрушению» [10, с. 222].
© Замараева Е.И., Шишкова А.В., 2014
С точки зрения евразийцев, татарское нашествие не прервало развитие России, а, наоборот, имело определенные положительные стороны: «Если «монгольское иго» способствовало отрыву русской земли от Европы ... , то, с другой стороны, то же «монгольское иго» поставило русскую землю в теснейшую связь со степным центром и азиатскими перифериями материка. Русская земля попала в систему мировой империи - империи монгольской», - считает Г.В. Вернадский [5, с. 255]. Многие системообразующие элементы государственной структуры русские заимствовали именно у монголо-татар: систему административного управления, финансового хозяйства, почтовую связь и пути сообщения, так как Русь была частью структуры монгольского государства.
С того момента как московские князья перестали быль правителями одной обособившейся провинции монгольской империи, перестали быть сепаратистами и «собирателями земель русских», а стали «собирателями земель татарских», они стали настоящими государственными правителями, утверждает Н.С. Трубецкой. Перед московской государственностью, по мнению евразийцев, стояла задача, которой не было у монгольской - оборона против Запада, что ставило Россию перед необходимостью усвоения западной военной техники, а значит, и промышленности. Выполнение этой сложной задачи взял на себя Петр I, однако, по выражению Трубецкого, «увлекся», и произошло то, чего следовало опасаться больше всего: военная мощь была куплена ценой полного культурного и духовного порабощения России Европой.
Европеизация, по мысли евразийцев, разрушила национальное единство, что привело к потере национального лица и забвению исторической сущности страны. Правящий слой настолько европеизировался, что Россия представлялась ему провинцией Европы, ее задворками. Национальная идея Москвы как наследницы Византии и оплота Православия утратила свой истинный смысл, ей на смену пришла идея империи - рост территории и государственной и экономической мощи. Стремясь во что бы то ни стало догнать Европу, интеллигенция и правящие слои стали стесняться своего русского происхождения.
Последствия такой государственной политики были логически неизбежны. Власть, которая смотрит на Россию как на материал, противопоставляет себя ей, стала ненавистна. Таким образом, революция и свержение царской власти становились неизбежны, и в революции евразийцы видели освобождение от европоцентристской политики правящих кругов послепетровской России.
Задача российской государственности в будущем, считает Н.С. Трубецкой, осознав свою евразийскую природу и сущность, свою национальную самобытность, вернуться к выполнению своих собственных исторических задач. Направленность всей государственной политики на выявление подобных задач и претворение их в жизнь является одним из самых важных моментов в евразийской доктрине. Евразийское государство, конечно, решает типичные для любого государства задачи: обеспечение охраны жизни, здоровья и имущества граждан, распределение благ и т.д., но ограничиваться ими оно не может. Такое государство обязано опираться на высшие ценности.
Один из теоретиков евразийского учения Н.Н. Алексеев справедливо замечал, что в условиях совместного существования люди, вставшие перед проблемой организации общественного порядка, выбирают между двумя способами его создания: безгосударственным и государственным, иначе, анархизмом и этатизмом [2, с. 485, 487]. Евразийская концепция соотносит идею общественного прогресса с усовершенствованием государства, поэтому выбирает последний путь, за что неоднократно критиковалась со стороны современников, например, Н.А. Бердяев прямо называл стремление к совершенному государству, организующему все стороны жизни граждан, нечестивым и безбожным [4, с. 303]. Однако с точки зрения евразийцев, активная роль государства, напротив, логично соотносится с духовными потребностями общества, более того, именно в христианском государстве должен быть реализован евразийский государственный идеал. Евразийство всегда подчеркивало роль христианского вероучения в жизни народов, населяющих евразийское пространство, а идеалу христиан-
ской любви, общественного служения, нравственного самосовершенствования как высшей задачи каждого человека соответствует такая государственная политика, которая признает за государством некую положительную миссию. Более того, согласно евразийской концепции, любое государство уже имеет в себе начала нравственности: законодательство практически любого государства содержит установленные нормы, несущие в себе определенные религиозно-нравственные начала, а то государство, в котором эти нравственные начала полностью вытеснены правовыми, неминуемо снисходит в «состояние принудительной тюрьмы или в состояние неорганизованной монархии» [3, с. 219].
Таким образом, ценность государства не в том, что оно вмешивается в жизнь граждан в случае нарушения прав, но в том, что оно способствует выявлению и реализации культурных и духовных интересов людей, обеспечивая каждому человеку право на достойную жизнь и духовное развитие. Только в воплощении определенной положительной миссии евразийское государство обретает смысл. Выявление этой миссии в евразийской модели тесно связано с природно-географическим положением России и ее историко-культурным развитием, а также со сформировавшимися народными представлениями о справедливом государственном устройстве и управлении.
Государство в евразийской доктрине является вторичной формой бытия культуры: государственное устройство и управление детерминировано социально-культурными, геополитическими и этнографическими особенностями евразийского пространства, и культурная сфера жизни доминирует над всеми остальными. Проживающий на территории евразийского государства народ представляет собой особую культурную личность, причем связующим звеном в многонациональном государстве является принадлежность к единому евразийскому культурному миру. Только поддержка со стороны народа способна сделать любой установившийся государственный строй устойчивым, поэтому такой строй должен являться воплощением государственного идеала русского народа, т.е. государства справедливого - «государства правды». Практическое воплощение «государства правды» евразийцы видели в православном правовом государстве, сочетающем твердую власть с народоправством. Церковь при этом отделяется от государства, существуя в качестве нравственного ориентира. Таким образом, российское государство в евразийском пространстве представляет собой опирающееся на хри-стианско-мессианские духовные основы наднациональное целое с обязательным учетом самобытных интересов каждой национальности.
Подобному государству требовался определенный тип устройства государственного механизма, которого требовала новая эпоха. Такой тип евразийцы называют «идеократией», подчеркивая тем самым господство идеи. «Под идеократией же понимается строй, в котором правящий слой отбирается по признаку преданности одной общей идее-правительнице» [9, с. 438]. Главными особенностями идеократии являются государственный максимализм, сильная власть, которая очень близко стоит к народу, усиленное огосударствление общественных организаций. При этом многопартийность, характерная для демократии, полностью исключается, а лидер «единой и единственной» партии наделяется высшей властью.
Идеократия соединяет в себе независимость народных масс и руководящее начало. Политическую волю правящего слоя сверху направляют идеи и ценности религиозно-нравственного и патриотического свойства, а снизу контролирует народ, который законодательно представлен в органах управления. Идеократия не подавляет личность, а наоборот, способствует тому, чтобы выявить наиболее ярких и одаренных людей, для которых государственные и экономические идеи не являются самоцелью, а служат главной идее, подчинены духовным и патриотическим началам.
Идеократия как наиболее органичный для России государственный строй, считают евразийцы, сочетает в себе лучшие свойства монархии, т.е. власть и силу, которые не перерождаются в тоталитаризм, и демократии - реальное участие народных масс в государственном строительстве. В отличие от демократических режимов, народный суверенитет в евразийском государстве органичен и
организован, а народ понимается как совокупность исторических поколений, прошедших, настоящих и будущих, образующих оформленное государством единство культуры. Подчеркивая данное отличие, евразийцы использовали в своих работах термин «демотия», выделяя необходимость соприкосновения народных устремлений и целей власти. «Сочетание статики и динамики образует режим, который можно назвать демотической идеократией или идеократической демотией. Народ, демос, в его конкретном бытии олицетворяет в таком государстве момент движения и развития; постоянная цель, принципы государственной деятельности знаменуют начало устойчивости и постоянства. В гарантийном государстве ведет и действует утвержденная в конституции идея. Она вдохновляет ведущий слой, представляющий собой совокупность ее защитников, ее «стражей», ее слуг» [1, с. 381].
Цель демотического устройства, таким образом, заключается в недопущении отчуждения народа от политической жизни государства. Евразийское государство - это государство «общего дела», что предполагает солидарность народа и власти относительно целей и задач государства и соучастие как можно большего числа граждан в государственном строительстве. Идеократия предполагает подчиненность всех аспектов государственного управления некоей высшей идее, которая придает смысл государству и является необходимым условием его организации и существования в евразийском пространстве. Народ в таком государстве является выразителем общественного мнения, он проникнут духом государственной идеи и интуитивно улавливает ее, но в силу того, что государственная идея сложна для восприятия, не может в полной мере воплотить ее на уровне государственного строительства. Поэтому необходима особая группа населения - правящий класс, который возьмет на себя задачу согласования действий и воззрений народных масс, стабилизируя общественное мнение на основе государственной идеи. Главным признаком отбора правящего класса является общность мировоззрения и готовность принести себя в жертву «идее-правительнице». Государство нормально функционирует, когда правящий слой находится на службе у «идеи-правительницы». Если же служба является самоцелью, неизбежны бюрократизм и коррупция, возрастает закрытость этого слоя и усиливаются групповые интересы.
В силу того, что в процессе государственного управления существует риск утраты правящим классом своей функциональной природы, встает вопрос о гарантиях, которые могли бы обеспечить правильное функционирование государственной машины. Этот вопрос тщательно исследовался H.H. Алексеевым, и именно он дал название самой концепции - «гарантийное государство». В модели подобного государства правящий слой формирует государственный идеал, а непосредственная управленческая роль отводится бюрократическому аппарату. Соответственно, государственные гарантии в сфере управления и права обеспечиваются введением начала руководства и четким определением прав и обязанностей на всех уровнях властвования с последующим закреплением этих прав и обязанностей в государственном законе. Нравственная же сторона гарантийности государства связывается с самопринуждением элиты и ее тщательным отбором.
В политической сфере евразийское государство представляет собой наднациональное образование, построенное на основе причастности к евразийскому культурному миру и принципе автономии входящих в его состав земель. Областное деление в государстве происходит в соответствии с принципом национального самоопределения, а Россия играет роль центра, задающего политический идеал.
В правовой сфере евразийцы требовали учесть своеобразие правовых воззрений русского народа и построить модель, альтернативную западным юридическим идеям, в форме концепции право-обязанности - органического сочетания права и обязанности. Важным моментом является также примат морали над правом.
При разработке социально-экономической программы евразийцы опирались на концепцию «месторазвития», духовные идеалы российского народа и реальную экономическую политику, про-
водимую в СССР. Основные их положения были изложены в программном документе «Евразийство (формулировка 1927 г.)». «Политика государства в экономической области должна базироваться ... не на предоставлении возможности наибольшего обогащения, но на начале служения каждого своим согражданам и народно-государственному целому» [6, с. 219]. Как и в прочих сферах, предполагалось активное участие властей в хозяйственной жизни страны, что могло быть достигнуто при государственно-частном типе хозяйствования, в котором сочетается сосуществование государственной и частной собственности, а экономическая свобода хозяйствующего субъекта не противоречит государственной экономической программе.
Идеократическому государству, по мысли евразийцев, необходима автаркия, так как она экономически и политически выгоднее, чем система «мирового хозяйства». «Основной плюс автаркии -ее неизменность, гарантирующая мирное сожительство внутри и вовне», которая применима лишь для территорий, представляющих собой «особый мир», связанных друг с другом не только экономикой, но и общей исторической судьбой, цивилизацией, «национальными особенностями и национальным равновесием» [8, с. 436]. Плановое хозяйство и государственная регулировка культуры, органичные при автаркическом государстве и помогающие защитить страну от вмешательства иностранного капитала, являются обязательным требованием идеократического государства. Сегодня понимание автаркичности России-Евразии, разрабатываемое евразийскими учеными еще в начале ХХ в., особенно важно для отстаивания национальных интересов и проблем национальной безопасности.
Важной особенностью евразийской государственной модели является то, что при всем внимании к вопросам практического устройства государственного механизма внешнее оформление политических норм, критерии административно-территориального деления и т.д. остаются вторичными по отношению к культуре и подчиненными главенствующей идее. В монолитном государстве необходима моноидеология, государственная идеология с идеей-правительницей и ее материальным носителем, которым является правящий слой. Основой такого государства, его путеводной нитью должна стать «идея-правительница». Не всякая идея, по мнению евразийцев, может стать «идеей-правительницей», она должна быть такова, что ей стоит служить и ради нее стоит жертвовать, и эта жертва воспринималась бы гражданами как морально оправданный и ценный поступок. «Идея-правительница» - суть новой власти, ее направляющая основа, правящий слой - социальная почва.
В качестве такой «идеи-правительницы» евразийцы предлагают «общеевразийский национализм», который понимается ими как общий наднациональный интерес народов России-Евразии, способствовавший созданию самого российского государства, определявший и направлявший в течение веков его внешнюю и внутреннюю политику, идеологию, культуру. «Таким образом, идеей-правительницей подлинно идеократического государства может быть только благо совокупности народов, населяющих данный автаркический мир» [9, с. 441].
Таким образом, интерес к евразийскому наследию обусловлен значимостью тех проблем, которые были поставлены нашими предшественниками. Евразийское учение о государстве представляет собой достаточно стройную и логически убедительную доктрину, основные положения которой являются чрезвычайно актуальными для современной России, так как в эпоху все более нарастающей глобализации и культурной унификации, в переломные периоды развития страны возникает необходимость поиска новых оснований для самоидентификации, новых концепций и парадигм государства, способных интегрировать силы народа и власти и снять возникшее геополитическое напряжение.
Библиографический список
1. Алексеев H.H. О гарантийном государстве // Русский народ и государство. - М.: Аграф, 1998. - С. 372385.
2. Алексеев H.H. Общая теория государства. Вып. 3 / H.H. Алексеев. - Прага: Типография Комитета по обеспечению образования русских студентов в Ч.С.Р., 1926. - 495 с.
3. Алексеев H.H. Основы философии права / H.H. Алексеев. - СПб.: Лань, 1999. - 256 с.
4. Бердяев H.A. Утопический этатизм евразийцев // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. - М.: Наука, 1993. - С. 301-306.
5. Вернадский Г.В. Монгольское иго в русской истории // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. - М.: Беловодье, 1997. - С. 250-265.
6. Евразийство (Формулировка 1927 г.) // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. - М.: Наука, 1993. - С. 217-229.
7. Евразийство. Опыт систематического изложения // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. - М.: Русская книга, 1992. - С. 347-416.
8. Трубецкой Н.С. Мысли об автаркии //История. Культура. Язык. - М.: Прогресс, 1995. - С. 436-438.
9. Трубецкой Н.С. Об идее-правительнице идеократического государства // История. Культура. Язык. - М.: Прогресс, 1995. - С. 438-444.
10. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана//История. Культура. Язык. -М.: Прогресс, 1995. - С. 211-267.
