CC BY
136
ББК 60.542.21
Н. М. Степанова
УЧАСТИЕ ЖЕНЩИН В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ОПЫТ РОССИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Ни Россия, ни Великобритания не относятся к числу стран мира с высоким уровнем участия женщин в политической жизни, в том числе участия в национальных парламентах и правительствах. Согласно данным Межпарламентского союза на 31 июля 2011 г., по доле женщин среди депутатов нижней палаты парламента Россия занимала 82-е место в мире, Великобритания — 48-е. В Государственной думе РФ после выборов в декабре 2008 г. женщины составляют 14 % депутатов (63 из 450), в палате общин британского парламента после выборов в мае 2010 г. они составляют 22 % депутатов (143 из 650). Для сравнения укажем, что в Руанде и Андорре женщин среди депутатов свыше 50 %, в Швеции — 45 % [5]. Доля женщин-министров в консервативном кабинете Д. Камерона и правительстве В. Путина примерно 14 %. По этому показателю Россия и Великобритания также отстают от многих стран мира, в том числе европейских. Так, в Испании — 53 % женщин в кабинете, в Германии — 37 %, во Франции — 33 %.
В Великобритании до 1997 г. доля женщин среди депутатов парламента была крайне низкой. Она составляла 2,9 % после всеобщих выборов 1979 г., 3,5 % — после выборов 1983 г., 6,2 % — после выборов 1987 г., 9,2 % — после выборов 1992 г. И лишь после выборов 1997 г. она возросла до 18,2 %, в основном за счет Лейбористской партии, которая применила на этих выборах определенный тип квотирования [1, с. 153]. Опыт Великобритании представляет интерес для России с точки зрения отношения населения и политических партий к проблеме участия женщин во власти и практических мер, предпринятых партиями для исправления этой ситуации. Наличие гендерного неравенства широко осознается в Британии. Опрос, проведенный в марте 2010 г., показал: большинство британцев — мужчин и женщин — считают, что демократические институты страны находятся под мужским господством. 63 % полагают, что слишком мало женщин в палате общин, 82 % — что женщины-члены парламента должны отдавать приоритет таким вопросам, как домашнее насилие и справедливость [2].
В преддверии выборов 2010 г. между лидером консерваторов Д. Камероном и лейбористским руководством развернулось соревнование в погоне специально за женским электоратом, составляющим в Британии, как и в России, большинство избирателей. Обе главные политические партии публично обязались предпринять ряд мер по увеличению числа женщин-парламентариев. Они поощряли женщин предлагать свои кандидатуры и помогали им на стадии отбора. Консерваторы провели серию реформ, включая создание приоритетного Списка А, в котором 50 % кандидатов должны были быть женщинами. Как показала практика, эта цель не была достигнута и мужчины по-прежнему составляли большинство консервативных кандидатов. В октябре 2009 г. Д. Камерон впервые попытался ввести полностью женские короткие списки, которые лейбористы
© Степанова Н. М., 2011
использовали с 1997 г. Однако руководство столкнулось с большим сопротивлением со стороны местных консервативных ассоциаций, которые видели в этой мере покушение на свою автономию. Идея М. Тэтчер о «заслугах» (merits) как основе для успеха в политической деятельности была широко распространена среди рядовых членов партии и особенно среди узкого круга руководителей местного уровня. Но, несмотря на ожесточенное сопротивление «старой гвардии» в консервативной партии, Д. Камерон все же использовал полностью женские короткие списки в некоторых избирательных округах.
Либеральные демократы еще в 1997 г. провозгласили себя партией для женщин и, согласно Уставу, предоставляют треть мест во всех партийных органах женщинам. Однако они с большой осторожностью подходят к идее «позитивной дискриминации», считая ее «нелиберальной». По их мнению, только пропорциональная избирательная система станет шагом вперед в продвижении гендерного равенства в политике. Партия отличается почти полным отсутствием женщин в руководстве, хотя многие из них активны на заднем плане, выполняя различные административные функции в аппарате Н. Клегга.
И в Консервативной, и в Либерально-демократической партии в 2010 г. сохранилась давно установившаяся тенденция чаще выдвигать женщин в ненадежных округах, где они не имели шансов быть избранными. Обе партии под давлением автономии местных организаций и партийной идеологии, отдававшей преимущество меритократам, не решались на более сильные меры для изменения гендерного баланса своих парламентских кандидатур. По контрасту Лейбористская партия Великобритании приняла «гарантии равенства» — меры, направленные на то, чтобы требовать выдвижения женщин. Как и на трех предшествовавших парламентских выборах, в 2010 г. она использовала в части избирательных округов полностью женские короткие списки.
На всеобщих парламентских выборах 6 мая 2010 г. политическими партиями Британии было выдвинуто рекордное число кандидатов-женщин — 877 (21 % от общего числа). Из них наибольшее количество — 190 (30 %) — от Лейбористской партии (по сравнению с 26 % в 2005 г. и 23 % в 2001 г.), затем 151 (24 %) — от Консервативной партии (19 % в 2005 г., 14 % в 2001 г.) и 134 (21 %) — от Либерально-демократической партии (23 % в 2005 г. и 22 % в 2001 г.). В Зеленой партии женщины составляли 33 % кандидатов, в Британской национальной партии — 16 %, в Шотландской национальной партии — 29 %, в Партии альянса (Северная Ирландия) — 33 %, в партии «Шинн Фейн» — 18 % [4, p. 1—4].
За месяц до выборов в палате общин было 126 женщин, или 19,5 % от общего числа депутатов: 94 — от Лейбористской партии, 18 — от Консервативной, 9 — от Либерально-демократической и 5 — от других партий. На выборах 2010 г. была избрана 141 женщина, или 22 % от общего числа 649 депутатов, — наиболее высокая доля с тех пор, как в 1928 г. все британские женщины, достигшие 21 года, получили право избирать и быть избранными. Число женщин-депутатов от Консервативной партии увеличилось до 48 — с 9 до 16 % ее парламентской фракции, от Лейбористской — сократилось до 81, но в процентном отношении, на фоне общего падения числа лейбористских депутатов, выросло с 27 до 31 %. Число женщин-депутатов от Либерально-демократической партии сократилось с 9 до 7, или с 15 до 12 %. 1 женщина была избрана в парламент от Зеленой партии, 1 — от Шотландской национальной партии, 1 — от партии «Шинн Фейн», 4 — от партий Северной Ирландии, 1 как независимая. Впервые членами парламента стали 1 темнокожая женщина и 3 мусульманки [3].
По данным гендерного анализа выборов 2010 г. (MORI. How Britain Voted in 2010), Д. Камерону удалось реализовать свой план привлечения женщин-избирателей на сторону консерваторов. Доля проголосовавших за них женщин по сравнению с выборами 2005 г.
возросла с 32 до 36 %. Одновременно с 34 до 38 % возросла доля поддержавших их мужчин. Поддержка Лейбористской партии женщинами сократилась на 7 %, мужчинами — на 6 %. Потерянные лейбористами женские голоса распределились между консерваторами и либеральными демократами (плюс 3 %). Тем не менее доля проголосовавших за консерваторов женщин осталась меньше доли поддержавших их мужчин (36 и 38 % соответственно).
Гендерные итоги выборов 2010 г. не оправдали надежд британских сторонников гендерного равенства в политике. Так, исследовательница гендерных проблем в политической жизни Британии профессор Бристольского университета С. Чайлдс считает выборы 2010 г. «упущенной возможностью для тех, кто добивается справедливого представительства женщин в Вестминстере». Ее возмущает то, что столь низкий результат был получен на фоне обещания лидеров всех трех главных политических партий провести больше женщин в парламент. По ее мнению, попытки объяснить ситуацию нежеланием самих женщин выдвигать себя в качестве перспективных кандидатов в члены парламента неправомерны, поскольку «в Британии все партии имеют достаточное число женщин, стремящихся быть выдвинутыми кандидатами, по крайней мере, в половине округов, в которых партии одержали победу, и/или в тех, которые являются выигрышными для них». На самом же деле «политические партии препятствуют тому, чтобы женщины становились кандидатами» [3] .
В марте 2008 г. Д. Камерон дал обещание в случае победы на выборах предоставить одну треть постов в своем кабинете женщинам. Однако в кабинет, сформированный после победы на выборах 2010 г., он назначил четыре женщины из 29 членов — на 3 меньше, чем входило в его теневой кабинет. Либеральные демократы не включили ни одну женщину в число пяти членов коалиционного кабинета, установленное им Д. Камероном. Несколько лучше обстоит ситуация с женщинами в теневом лейбористском кабинете: в нем 6 женщин, что составляет 31,5 % его членов.
Давая общую оценку участию женщин России и Британии в политике, следует подчеркнуть, что обе страны все еще значительно отстают по этому показателю не только от ведущих европейских государств, но и от многих стран Латинской Америки, Африки и Азии. «Стеклянный потолок», мешающий женщинам на равных правах войти в мужской мир политики, сохраняется и в России, и в Британии.
Библиографический список
1. Степанова Н. М. Гендерные перемены в политике // Великобритания. Эпоха реформ / под ред. А. А. Громыко. М. : Весь мир, 2007. 536 с.
2. Alibhai-Brown Y. The Future of Politics Lies With Women // The Independent. 2010. March, 22.
3. Childs S. Women and the British General Election 2010: the Ongoing Under-representation of Women. URL: http://www.e-ir/info/?p=4228 (дата обращения: 09.09.2011).
4. Election 2010: Where the Women Candidates Are : a Report from the Centre for Women and Democracy. April 2010. URL: http://www.leftforward.org/images/2010/05/ WomenCandidatesFpril2010.pdf (дата обращения: 09.09.2011).
5. Inter-Parliamentary Union. Women in National Parliaments. World Classification. Situation as of 31 July 2011. http://www.ipu.org/wmn-e/classif.htm (дата обращения: 07.09.2011).
