УЧАСТИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ ОРГАНОВ И ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ЗАЩИТУ ПРАВ ДЕТЕЙ Текст научной статьи по специальности «Право»

Уголовно-правовые науки

Criminal Law Sciences

Научная статья УДК 343.1

DOI: 10.37399/2686-9241.2022.3.137-154

Участие в уголовном процессе органов и должностных лиц, обеспечивающих защиту прав детей

Вячеслав Владимирович Николюк1, Елена Викторовна Марковичева2

12 Центр исследования проблем правосудия, Российский государственный университет правосудия, Москва, Российская Федерация

1 nvv56@mail.ru

2 markovicheva@yandex.ru

Аннотация

Введение. В российском уголовном процессе определены особенности производства процессуальных действий с участием несовершеннолетних. Уголовно-процессуальные отношения, возникающие в связи с расследованием и рассмотрением уголовных дел с участием несовершеннолетних, нормативно урегулированы достаточно хорошо. Но в процессе правоприменения выявляется ряд проблем, связанных с привлечением в такое производство представителей государственных органов, обеспечивающих защиту прав детей. Данная статья посвящена обзору наиболее значимых для судебной практики нерешенных вопросов участия дополнительных публичных субъектов в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Критическое осмысление их роли в уголовном процессе будет способствовать разработке обновленной нормативной модели уголовного судопроизводства с участием несовершеннолетних.

Теоретические основы. Методы. Теоретической основой исследования явились российские и зарубежные научные работы в области уголовно-процессуального права, посвященные особенностям уголовного судопроизводства с участием несовершеннолетних. Использование формально-юридического метода исследования позволило выявить особенности правового регулирования производства по уголовным делам с участием несовершеннолетних. Результаты исследования. Раскрываются наиболее значимые вопросы правового регулирования участия представителей государственных служб защиты детей в уголовном судопроизводстве, анализируется роль комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав в уголовном судопроизводстве. Намеча-

© Николюк В. В., Марковичева Е. В., 2022

ются основные направления для дальнейшей научной дискуссии о специфике уголовно-процессуальных отношений с участием несовершеннолетних. Обсуждение и заключение. Хотя в производство по уголовным делам с участием несовершеннолетних вовлекаются публичные субъекты, обеспечивающие защиту прав детей, существует потребность в систематизации правовых норм, регулирующих участие в производстве по таким уголовным делам государственных органов и должностных лиц таких органов, обеспечивающих защиту прав детей. Авторы предлагают разработать новые концептуальные подходы к участию таких публичных субъектов в уголовном судопроизводстве.

Ключевые слова: уголовный процесс, суд, несовершеннолетние, защита прав детей, комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, органы опеки и попечительства, уполномоченный по правам ребенка

Для цитирования: Николюк В. В., Марковичева Е. В. Участие в уголовном процессе органов и должностных лиц, обеспечивающих защиту прав детей // Правосудие/Justice. 2022. Т. 4, № 3. С. 137-154. DOI: 10.37399/2686-9241.2022.3.137154.

Original article

Participation in the Criminal Process of Bodies and Officials Ensuring the Protection of Children's Rights

Vyacheslav V. Nikolyuk1, Elena V. Markovicheva2

12 Russian State University of Justice, Moscow, Russian Federation For correspondence: ' nvv56@mail.ru 2 markovicheva@yandex.ru

Abstract

Introduction. In the Russian criminal process, there are certain features of procedural actions involving minors. Criminal procedural relations arising in connection with the investigation and consideration of criminal cases involving minors are regulated quite well. But in the process of law enforcement, a number of problems are seen related to the involvement of representatives of state bodies ensuring the protection of children's rights in such proceedings.

This article is devoted to an overview of the most significant unresolved issues for judicial practice of participation of additional public subjects in criminal proceedings against minors. A critical understanding of their role in the criminal process will contribute to the development of an updated normative model of criminal proceedings involving minors.

Theoretical Basis. Methods. The theoretical basis of the study was Russian and foreign scientific work in the field of criminal procedural law, devoted to the peculiarities of criminal proceedings involving minors. The use of the formal legal method of research made the identification possible of the features of the legal regulation of criminal proceedings involving minors.

Results. The article reveals the most significant issues of legal regulation of the participation of representatives of state child protection services in criminal proceedings.

The role of commissions on juvenile affairs and the protection of their rights in criminal proceedings is analysed. Further, the main directions for further scientific discussion about the specifics of criminal procedural relations involving minors are outlined. Discussion and Conclusion. Although public entities that ensure the protection of children's rights are involved in proceedings in criminal cases involving minors, there is a need to systematise the legal norms governing the participation of state bodies and officials of such bodies ensuring the protection of children's rights in juvenile proceedings. The authors propose developing new conceptual approaches to the participation of such public entities in criminal proceedings.

Keywords: criminal process, court, minors, protection of children's rights, commissions for minors and protection of their rights, guardianship and guardianship authorities, Commissioner for Children's Rights

For citation: Nikolyuk, V. V. and Markovicheva, E. V., 2022. Participation in the criminal process of bodies and officials ensuring the protection of children's rights. Pravosudie/Justice, 4(3), pp. 137-154. DOI: 10.37399/2686-9241.2022.3.137-154.

Введение

В овлечение несовершеннолетних в сферу уголовного судопроизводства в определенной мере усложняет уголовно-процессуальные правоотношения и требует особой организации уголовно-процессуальной деятельности.

Возрастная уязвимость и незрелость, присущие несовершеннолетним, требуют дополнительных правовых гарантий при производстве по уголовному делу. Личностные особенности несовершеннолетних уголовно преследуемых лиц, потерпевших и свидетелей, их ограниченная процессуальная дееспособность могут быть рассмотрены как достаточные основания для привлечения в уголовный процесс дополнительных участников. Объективно в правоприменении возникает потребность в правовом и индивидуальном регулировании соответствующих уголовно-процессуальных отношений, поскольку, как отмечает В. В. Ершов, «взаимосвязанное правовое и индивидуальное судебное регулирование правоотношений с общенаучных позиций позволяет более эффективно защищать права и правовые интересы граждан» [Ершов, В. В., 2020, с. 46].

В связи с этим в производство по уголовному делу с участием несовершеннолетнего вовлекаются органы и должностные лица, в полномочия которых входит непосредственно защита прав и правовых интересов несовершеннолетних. Следует отметить, что сфера деятельности таких государственных (муниципальных) органов и их должностных лиц разнообразна и не охватывается исключительно уголовно-процессуальными правоотношениями, напротив, в рамках последних реализуется лишь определенная часть их полномочий. Круг таких участников является широким, а уголовно-процессуальные нормы не закрепляют исчерпывающего перечня таких «специальных субъектов» и не определяют их процессуальное положение. Наиболее часто в российский уголовный процесс в лице своих представителей вовлекаются определенные, отстаивающие публичные правовые интересы органы государственной власти (реже -

местного самоуправления): органы опеки и попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также подразделения по делам несовершеннолетних органов внутренних дел, центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей, представляющие собой структурные подразделения территориальных органов МВД России.

В современном российском уголовном судопроизводстве такие участники не получили полноценного процессуального статуса, а их привлечение в уголовный процесс порождает вопросы как у теоретиков, так и у правоприменителей. Потребность в привлечении специалистов из различных органов, выполняющих функцию защиты детей, связана с особенностями: доказывания по данной категории уголовных дел, обеспечения права на защиту несовершеннолетних, освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности.

Определение принципиальных подходов к участию таких субъектов в уголовном процессе могло бы способствовать позитивному изменению законодательства и созданию необходимых организационных и правовых условий для повышения качества рассмотрения судами уголовных дел с участием несовершеннолетних.

Теоретические основы. Методы

Теоретической основой исследования стали российские и зарубежные научные работы в области теории права, административного права, уголовно-процессуального права, посвященные специфике производства по уголовным делам с участием несовершеннолетних. Использование сравнительно-правового метода исследования позволило выявить общие и особенные подходы к обеспечению прав несовершеннолетних участников уголовного процесса. Историко-правовой метод позволил рассмотреть в динамике эволюцию деятельности государственных органов, обеспечивающих права детей, и их участие в уголовном судопроизводстве. На основе формально-юридического метода и общенаучных методов проведено исследование специфики нормативного регулирования участия органов и должностных лиц, обеспечивающих защиту прав детей, в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних.

Результаты исследования

Потребность в усложнении уголовно-процессуальной деятельности за счет привлечения дополнительных участников, профессионально занимающихся защитой прав детей, формировалась эволюционно параллельно с концептуальным оформлением защиты детей в качестве важнейшего вектора правовой политики государства применительно к регулированию различных общественных отношений.

Вовлечению в уголовный процесс тех или иных специалистов для решения вопросов относительно целесообразности уголовного преследова-

ния несовершеннолетних правонарушителей, принятия к ним воспитательных мер и изъятия их из среды, способствующей криминализации, предшествовали два обстоятельства: 1) создание системы государственных и общественных институтов, ориентированных на решение проблем детей-делинквентов; 2) теоретическое и легальное признание особенностей несовершеннолетних правонарушителей, определяющих специфику их уголовного преследования и привлечения (непривлечения) к уголовной ответственности.

Следует сразу сделать оговорку: проблематика обеспечения прав несовершеннолетних потерпевших и свидетелей оставалась недостаточно разработанной вплоть до начала XXI в. Поэтому история защиты прав несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства - это история обеспечения специальных правовых гарантий для несовершеннолетних обвиняемых и подсудимых.

Поскольку противоправное поведение несовершеннолетних во все времена являлось следствием социального неблагополучия, то исторически в уголовный процесс вовлекались органы, обеспечивающие опеку над несовершеннолетними и их устройство в систему общественного воспитания. Подобного рода государственные органы зародились в России еще в середине XVII в. в виде специальных социальных приказов, а в XVIII в. начала складываться система опеки и устройства детей, оставшихся без родительского попечения. Развитие системы воспитательных домов и приютов было направлено на снижение числа беспризорных несовершеннолетних и обеспечивало в определенной степени профилактику преступлений в их среде.

Но такие социальные процессы сами по себе не меняли сущности уголовного судопроизводства по делам в отношении несовершеннолетних. Изменение подходов к уголовному преследованию несовершеннолетних обозначилось в конце XVIII - начале XIX в., когда рост числа безнадзорных детей, вызванный кардинальными экономическими преобразованиями в большинстве стран, привел к поиску адекватных моделей реагирования общества и государства на столь негативное явление, как детская преступность [Василевский, Л. М., 1923].

В этих условиях формировалась в ряде стран ювенальная юстиция, проблемы преступности несовершеннолетних стали обсуждаться криминологами, а законодатели подошли вплотную к тому, чтобы учитывать возрастные особенности при решении вопроса об уголовном преследовании. Несовершеннолетние часто вовлекались в преступную деятельность взрослыми соучастниками и вслед за ними становились участниками уголовного судопроизводства. При этом долгое время уголовный процесс не ставил перед собой задач, связанных с особыми подходами к доказыванию вины несовершеннолетних и поиском альтернативных уголовному наказанию путей разрешения уголовно-правового конфликта с их участием. Вследствие этого в начале XIX в. в европейских и аме-

риканских тюрьмах пребывало значительное число несовершеннолетних [Рубашева, А. М., 1912]. Именно негативные социальные процессы стали объективным фактором, способствовавшим становлению различных институтов ювенальной юстиции, что в итоге привело к законодательным и правоприменительным трансформациям. Устойчивый интерес к проблемам детей-правонарушителей в XIX в. определил не только продуктивную научную дискуссию, но и вектор на создание различных форм уголовного правосудия, адаптированных к возрастным и некоторым личностным особенностям несовершеннолетних, обвиняемых в совершении преступлений [Tanenhaus, D. Б., 2013, р. 281].

Хотя в России к середине XIX в. нормативно уже фиксировались некоторые особенности уголовного наказания несовершеннолетних, возраст уголовной ответственности оставался достаточно низким, а розыскной характер уголовного процесса не создавал условий для привлечения общественных институтов к решению вопросов об уголовном наказании ребенка или освобождении от него. С современных позиций речь шла действительно о детях, которым могло быть десять лет. Однако Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. при решении вопроса о привлечении несовершеннолетнего в возрасте от десяти до четырнадцати лет к уголовной ответственности предусматривало установление факта наличия (отсутствия) разумения при совершении преступления. В данном случае можно говорить о первоначальном варианте легализации в нормах материального права положения о возрастной невменяемости несовершеннолетнего. Необходимость ее установления закономерно ставила во второй половине XIX в. вопрос о привлечении в уголовный процесс дополнительных субъектов, компетентных оценить личностное развитие ребенка, мнение которых могло быть учтено при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности. С этой точки зрения весьма прогрессивными были нормы Устава уголовного судопроизводства 1864 г., распространившие концепт возможного доказывания ограниченной возрастной вменяемости на подростков от четырнадцати до семнадцати лет и установившие особенности судопроизводства в отношении несовершеннолетних, включая некоторые процедурные правила замены уголовного наказания воспитательными мерами.

Достаточно высокие показатели детской преступности в этот период, активное изучение российскими юристами зарубежного опыта создания ювенальной юстиции и оценка уголовного судопроизводства как сопряженного «со многими опасностями» применительно к детям [Фойницкий, И. Я., 1996, с. 504] явились предпосылками для принятия специального Закона 1897 г. «Об изменении форм и обрядов судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних, а также законоположений о их наказуемости» и появления в отдельных городах в начале ХХ в. специализированных детских судов. Но особенностью развития российской системы правосудия для несовер-

шеннолетних стало крайне ограниченное вовлечение в уголовный процесс представителей учреждений и общественных институтов, которые могли обеспечить защиту прав несовершеннолетних правонарушителей и их перевоспитание в случае освобождения от уголовной ответственности. Хотя в процесс могли привлекаться врачи, педагоги, психологи для решения вопроса о возрастной вменяемости подростка, его отсутствие в таком заседании не компенсировалось за счет участия иных специальных субъектов (при том что в начале ХХ в. и участие защитника в закрытых заседаниях стало необязательным). Такая ситуация была связана с проблемами, выходящими за рамки уголовного процесса, с организацией системы опеки и попечительства и устройства безнадзорных детей. Хотя можно говорить о формировании в этот период элементов детской пробации и общественного воспитательного надзора за несовершеннолетними через деятельность попечителей по делам о малолетних при детских судах.

Очевидно, что о сколь бы то ни было значимом вовлечении в производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних публичных субъектов, реализующих полномочия по защите детей, можно говорить применительно к советскому периоду истории отечественного уголовного судопроизводства, когда системы общественного устройства детей и общественного воспитания по своей значимости сравнялись с институтами семьи и семейного воспитания.

Создание в 1918 г. комиссий по делам несовершеннолетних стало серьезным шагом на пути участия административных органов в уголовном судопроизводстве по делам несовершеннолетних. В условиях революционных преобразований, повлекших значительную трансформацию жизни общества, были существенными как число беспризорных подростков, так и показатели преступности несовершеннолетних. Можно оценивать как уникальную модель уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних в России 20-х гг. ХХ в., когда суду отводилась скорее вспомогательная роль, а основное уголовное производство во многих случаях трансформировалось в административное производство в комиссиях по делам несовершеннолетних. Комиссии в том числе принимали активное участие в доказывании по таким делам, а их ведомственная принадлежность Наркомату общественного призрения позволяла привлекать к производству сотрудников иных служб данного ведомства. В это время формируется система сбора информации о личности несовершеннолетних и условиях их жизни, в которую вовлекались не только суды. Институт социальной помощи несовершеннолетним предусматривал и воспитательный надзор над несовершеннолетними, в отношении которых комиссия пришла к выводу о необходимости отказа от мер уголовной репрессии. Детская социальная инспекция и ее деятельность позитивно оценивалась криминологами того периода [Люблинский, П. И., 1923, с. 184-187]. Поступление в комиссию сведений о недо-

статочной эффективности педагогических и медицинских мероприятий могло стать основанием для возобновления уголовного преследования в отношении подростка и производства в народном суде.

Деятельность комиссий по делам несовершеннолетних в этот период представляет несомненный интерес, поскольку она заложила ряд концептуальных подходов к применению в качестве альтернативы уголовному преследованию педагогических мер. Однако на определенном историческом этапе (1935 г.) комиссии прекратили свое существование и производство о преступлениях несовершеннолетних полностью вернулось в систему уголовного судопроизводства, а полномочия по профилактике преступности несовершеннолетних преимущественно перешли к органам внутренних дел.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (УПК РСФСР) 1960 г. допускал участие представителей учреждений, организаций, на попечении которых находится подозреваемый, обвиняемый, в качестве законных представителей, в том числе по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, а мера пресечения в виде отдачи под присмотр предусматривала осуществление такого присмотра администрацией закрытых детских учреждений. Поскольку в судебном разбирательстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних суд должен был решать не только чисто процессуальные, но и воспитательные задачи, было установлено право суда вызывать в судебное заседание представителей учебно-воспитательных учреждений и общественных организаций. Отметим, что такой подход соответствовал общей концепции общественного перевоспитания и исправления правонарушителей.

Обратим внимание и на то, что ст. 8 УПК РСФСР 1960 г. предусматривала специальное основание для прекращения уголовного дела в отношении несовершеннолетнего - передачу материалов в комиссию по делам несовершеннолетних и определяла процессуальный порядок такого прекращения. Исследователи такой специальной формы прекращения уголовного преследования несовершеннолетнего писали: «Основанием прекращения уголовного дела с передачей в комиссию по делам несовершеннолетних является доказанность совершения не достигшим восемнадцатилетнего возраста лицом деяния, содержащего признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, возможности его исправления принудительными мерами воспитательного характера» [Николюк, В. В. и Дунин, В. А., 1983, с. 29].

Определение перспектив реформирования судебной системы в 90-е гг. ХХ в. сопровождалось обсуждением различных вариантов создания специализированных ювенальных судов, а начало нынешнего столетия ознаменовалось экспериментом по внедрению ювенальных технологий в деятельность судов уже в период действия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ). Хотя судам удалось накопить продуктивный и полезный опыт, препятствием на пути дальнейше-

го движения в данном направлении стало отсутствие организационных, нормативных оснований, в том числе для полноценного привлечения в уголовный процесс различных специалистов государственных органов, уполномоченных обеспечивать права несовершеннолетних. Уголовный процесс оказался в определенной степени зависим от самой системы таких органов и эффективности ее функционирования, а «в России имело место распыление функций обеспечения и защиты государством прав и законных интересов детей между различными государственными органами» [Хаманева, Н. Ю., 2012, с. 104].

Отметим, что в период действия УПК РФ Россия, как и большинство современных государств, предприняла определенные усилия по адаптации уголовного судопроизводства к особенностям несовершеннолетних участников процесса. В Европе такие мероприятия проводились в рамках реализации идей дружественного детям правосудия1.

Можно также констатировать тот факт, что к настоящему времени правовое регулирование участия органов и должностных лиц, обеспечивающих защиту прав детей, в судебном разбирательстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних осуществляется не только нормами уголовно-процессуального права, но и нормами иных законов, в первую очередь Федерального закона от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», Федерального закона от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» и рядом других федеральных законов и подзаконных актов. Кроме того, деятельность органов и должностных лиц, в чьи полномочия входит защита прав детей, регулируется на уровне субъектов Российской Федерации. Такая достаточно широкая нормативная база, с одной стороны, создает необходимые правовые основания для участия специальных субъектов в уголовно-процессуальных правоотношениях с участием несовершеннолетних, с другой - порождает коллизии в праве, преодоление которых требует индивидуального регулирования данных правоотношений [Ершов, В. В., 2020, с. 150].

Обсуждение и заключение

Привлечение в современном российском уголовном судопроизводстве представителей государственных органов, обеспечивающих защиту прав детей в той или иной форме, имеет соответствующие нормативные основания и осуществляется при решении вопросов, связанных с: обеспечением законного представительства несовершеннолетних, применением принудительных мер воспитательного воздействия, установлением обстоятельств, составляющих особый предмет доказывания в соответствии с требованиями, закрепленными в ст. 421 УПК РФ.

1 Child-Friendly Justice in the Republic of Serbia: Child Rights Centre Policy Paper. Belgrade : Igam, 2013.

Однако нормы уголовно-процессуального права системно не регулируют участие данных специальных субъектов в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних, что негативно сказывается на правоприменительной практике. Например, представитель органа опеки и попечительства отнесен к числу законных представителей несовершеннолетнего, но порядок его участия в производстве по делу, вызова, замены не конкретизирован. Судебная практика сталкивается с ситуациями отказа представителя органа опеки и попечительства явиться в суд, с непониманием порядка замены одного представителя органа опеки и попечительства на другого, с нерешенностью вопроса об одновременном участии в процессе нескольких законных представителей, один из которых является представителем органа опеки и попечительства. Не всегда представитель органа опеки и попечительства демонстрирует заинтересованность в наилучшем обеспечении прав несовершеннолетнего, ограничивая свое участие в процессе формальным присутствием, что может привести к нежелательным последствиям и ограничить возможности реализации несовершеннолетним права на защиту. Практика знает случаи и когда представитель органа опеки и попечительства уклоняется от участия в процессе, ссылаясь на занятость [Корякина, З. И., 2019].

Что касается процессуального участия государственных органов и их должностных лиц при решении вопроса о применении к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия, при осуществлении контроля за их исполнением, то УПК РФ не определяет ни круг таких участников, ни их процессуальные полномочия, отсылая правоприменителя к иным правовым нормам. Частично данные вопросы урегулированы Федеральным законом «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, частично -подзаконными актами, в том числе и на региональном уровне. Однако нельзя не согласиться с авторами, которые отмечают, что «федеральный закон предусматривает множественность субъектов системы профилактики с учетом их компетенционных различий, коллегиальность принятия решений КДНиЗП, участие в профилактической деятельности различных органов и учреждений, что влечет за собой возникновение разнообразных информационных потоков и необходимость организации эффективного межведомственного взаимодействия» [Ильгова, Е. В., Зайко-ва, С. Н. и Спесивов, Н. В., 2020, с. 120].

В главе 50 УПК РФ получил закрепление специальный предмет доказывания по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, но способы собирания доказательств, позволяющие установить в необходимом объеме «условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровень психического развития и иные особенности его личности», а также «влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц», определяются правоприменителем в процессе индивидуального регулирования и не могут носить универсальный характер. Исследователи справедливо указывают на

необходимость «индивидуального подхода к исследованию обстоятельств совершенного несовершеннолетним преступления и всесторонней оценки его личности, позволяющих суду избрать в отношении несовершеннолетнего меры воспитательного воздействия, соразмерные содеянному и данным о личности виновного» [Ламинцева, С. А., 2017, с. 43].

К сожалению, на сегодняшний день не образован единый государственный орган, в полномочия которого могли бы входить обязанности по системному сбору соответствующей информации о подростке, условиях его жизни и его социальном окружении, поэтому подобного рода информация поступает из различных источников. Неопределенность как этих источников, так и порядка получения таких сведений порождает предложения исследователей о наделении какого-либо из действующих государственных органов соответствующими полномочиями. В частности, Н. А. Николаева предлагает модель взаимодействия следственных органов и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав и считает нужным закрепить обязанность комиссий представлять следователю необходимую информацию после проведения изучения условий жизни и воспитания несовершеннолетнего [Николаева, Н. А., 2021]. С теоретической точки зрения данное предложение не вызывает возражений, однако возможности его практической реализации следует оценивать с большой осторожностью. Штатная численность сотрудников комиссий существенно варьируется от региона к региону, поскольку определяется нормами регионального законодательства [Писаревская, Е. А., 2015]. По этой же причине статус сотрудников также остается не определенным. Зачастую на постоянной основе в составе комиссий работают только два сотрудника (не всегда наделенные статусом госслужащих), остальные участвуют в работе комиссий по необходимости по формуле «по согласованию». В таких организационных условиях возложение на комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав обязанности по сбору информации о каждом несовершеннолетнем неминуемо приведет к затягиванию сроков производства по уголовному делу. Неясно и как члены комиссии, не имеющие соответствующих полномочий должностных лиц, смогут осуществлять сбор информации о несовершеннолетнем, обследовать условия его жизни и воспитания. Есть риск того, что региональные различия в регулировании деятельности комиссий не позволят сформировать более-менее единообразную правоприменительную практику. В субъектах Российской Федерации, в которых есть удаленные и труднодоступные населенные пункты, деятельность комиссий изначально затруднена в связи с отсутствием соответствующей социальной инфраструктуры [Матчонова, О. А., 2022]. Поэтому представляется, что более активному участию комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав в доказывании по исследуемой категории уголовных дел должны предшествовать ряд серьезных организационных и правовых изменений, в первую очередь связанных с увеличением штатной численности сотруд-

ников, действующих на постоянной основе, определением их административно-правового статуса, а вслед за ним и статуса субъекта уголовно-процессуальных правоотношений.

Справедливости ради отметим, что подобные российской модели комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав действуют и в других государствах. В частности, в Республике Казахстан члены подобной комиссии в большинстве своем не являются штатными сотрудниками государственного органа, но в Республике Казахстан функционируют специализированные суды по делам несовершеннолетних, а к полномочиям комиссий прямо отнесено участие в подготовке материалов в суд по вопросам направления несовершеннолетних в специальные организации образования и организации образования с особым режимом содержания. При этом суды достаточно активно взаимодействуют с социальными службами и неправительственными организациями [Аблае-ва, Э. Б., 2020].

Заслуживает внимания и позиция ряда исследователей относительно отсутствия нормативных оснований для участия в уголовном судопроизводстве Уполномоченного по правам ребенка в Российской Федерации и уполномоченных по правам ребенка в субъектах Российской Федерации. Изначально данный правовой институт, созданный в 2009 г., виделся как дополнительный и отчасти независимый орган защиты прав детей. Однако действующее законодательство практически не рассматривает уполномоченного по правам ребенка как участника уголовного судопроизводства. В этой связи разумным представляется предложение о расширении полномочий данных субъектов с тем, чтобы они могли участвовать в защите прав несовершеннолетних в уголовном процессе [Багаут-динов, Ш. Ф., 2021].

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 от 1 февраля 2011 г. «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»2 ориентирует суды на привлечение в процесс для участия в судебном заседании представителей учебно-воспитательных учреждений или общественных организаций по месту жительства, учебы или работы несовершеннолетнего для установления условий его жизни и воспитания. На уровне уголовно-процессуальных норм круг таких субъектов не конкретизирован и не проводится разграничение между государственными и муниципальными органами и иными субъектами, например образовательными организациями. Не нашли своего разрешения и вопросы дифференциации процессуального и не-

2 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 г. № 1 (ред. от 28.10.2021) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних». Доступ из справочной правовой системы «Консуль-тантПлюс».

процессуального участия таких органов и их представителей в уголовном судопроизводстве, при том что отдельные проблемы возникли еще в советский период и до сих пор не нашли своего решения. Приведем только один пример.

Сотрудники подразделений по делам несовершеннолетних органов внутренних дел нередко фактически являются участниками уголовно-процессуальных правоотношений, но формально на нормативном уровне такое их участие является непроцессуальным. Так, в рамках непроцессуальных (не предусмотренных уголовно-процессуальными нормами, а реализуемых в соответствии с положениями, содержащимися в ведомственных нормативных актах) форм взаимодействия следователя с подразделениями по делам несовершеннолетних органов внутренних дел осуществляются включение сотрудника такого подразделения в состав следственно-оперативной группы; его участие в подготовке и проведении следственного действия с несовершеннолетним; представление сотрудником следователю информации об условиях жизни и воспитания несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, состоящего на профилактическом учете в органе внутренних дел; допрос в качестве свидетеля сотрудника подразделения об обстоятельствах, характеризующих особенности личности несовершеннолетнего, и т. п. Таким образом, сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних органа внутренних дел являются фактическими участниками уголовного процесса, в то время как их правовой статус не определен. На необходимость решения данной проблемы исследователи обращали внимание еще в советский период [Гранкин, К. Б., 1983], отмечают ее нерешенность и в настоящее время [Орлова, Ю. Р., 2005; Давыдов, С. И., 2021]. Уголовно-процессуальное законодательство не регулирует вопросы участия сотрудников подразделений по делам несовершеннолетних органов внутренних дел в судебных заседаниях, хотя их участие часто обеспечивается судами, а также предусмотрено ведомственной инструкцией, регламентирующей деятельность таких подразделений3. Отметим, что еще в период действия УПК РСФСР 1960 г. сложилась соответствующая судебная практика, так как в то время ст. 400 данного закона предусматривала вызов и участие в судебном разбирательстве по делу несовершеннолетнего представителей инспекции по делам несовершеннолетних [Николюк, В. В., 1983]. Вне всяких сомнений, столь важный вопрос требует соответствующего правового регулирования, поскольку необходимы «правовые регуляторы фактических правоотношений» [Ершов, В. В., 2022, с. 23].

Изложенное позволяет констатировать, что существует реальная потребность в привлечении в уголовный процесс государственных органов

Приказ МВД России от 15 октября 2013 г. № 845 «Об утверждении Инструкции по организации деятельности подразделений по делам несовершеннолетних органов внутренних дел Российской Федерации». Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

и должностных лиц, наделенных полномочиями по защите прав детей. Однако функционирование этих органов сопряжено с целым рядом проблем организационно-правового характера, ставящих под сомнение эффективность (а нередко и возможность) их участия в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних. Качественному изменению в уголовно-процессуальном регулировании их деятельности в рамках уголовного дела должна предшествовать концептуальная деятельность по изменению административно-правовых подходов к их деятельности.

Список источников

Аблаева Э. Б. Ювенальные суды Республики Казахстан: история, реалии и перспективы // Lex Russica (Русский закон). 2020. № 10. С. 137-149. DOI: 10.17803/1729-5920.2020.167.10.137-149. Багаутдинов Ш. Ф. Актуальные вопросы участия Уполномоченного по правам ребенка в уголовном судопроизводстве // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2021. Т. 12, № 4. С. 574-579. DOI: https://doi.org/10.37973/KUI.2021.56.31.019.

Василевский Л. М. Детская преступность и детский суд. Тверь : Октябрь, 1923. 208 с.

Гранкин К. Б. Взаимодействие следователя органа внутренних дел с милицией при возбуждении и предварительном расследовании дел о преступлениях несовершеннолетних : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1983. 24 с.

Давыдов С. И. Взаимодействие следователя с подразделениями по делам несовершеннолетних как гарантия соблюдения их прав в процессе раскрытия и расследования преступлений // Обеспечение прав участников уголовного судопроизводства с ограниченными возможностями: компенсаторный подход : материалы Меж-дунар. науч.-практ. конф. (18-19 июня 2021 г., Красноярск). Ч. 2. Красноярск, 2021. С. 30-34.

Ершов В. В. Правоотношения: возникновение и регулирование // Правосудие/Justice. 2022. Т. 4, № 1. С. 8-27. DOI: 10.37399/26869241.2022.1.8-27.

Ершов В. В. Регулирование правоотношений : моногр. М. : РГУП, 2020. 564 с. ISBN: 978-5-93916-840-3.

Ильгова Е. В., Зайкова С. Н., Спесивов Н. В. Правовые основы организации производства по материалам о помещении несовершеннолетних, не подлежащих уголовной ответственности, в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2020. № 6. С. 118-125. DOI: 10.24411/2227-7315-2020-10163.

Корякина З. И. Процессуальная регламентация отстранения законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого от участия в досудебном уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2019. № 11. С. 20-25.

Ламинцева С. А. Процессуальные гарантии реализации прав несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве // Судья. 2017. № 4. С. 42-47.

Люблинский П. И. Борьба с преступностью в детском и юношеском возрасте // Социально-правовые очерки. М. : Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1923. 300 с.

Матчонова О. А. Проблемы деятельности комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав в труднодоступных и удаленных населенных пунктах // Вопросы российской юстиции. 2022. № 19. С. 521-529.

Николаева Н. А. Взаимодействие следователя с комиссией по делам несовершеннолетних: новые технологи сбора сведений об обвиняемом // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2021. № 1. С. 207216. DOI: 10.24412/2587-9820-2021-1-207-216.

Николюк В. В. Участие в судебном разбирательстве представителей инспекций по делам несовершеннолетних // Советская юстиция. 1983. № 9. С. 10.

Николюк В. В., Дунин В. А. Прекращение предварительного следствия с передачей уголовного дела в комиссию по делам несовершеннолетних. Омск : Омск. высш. шк. милиции МВД СССР, 1983. 58 с.

Орлова Ю. Р. Актуальные вопросы взаимодействия следователей и сотрудников ПДН ОВД при расследовании преступлений несовершеннолетних // Российский следователь. 2005. № 10. С. 14-17. Писаревская Е. А. К вопросу об эффективности деятельности комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав // Вестник Томского государственного университета. Право. 2015. № 1. С. 94-99.

Рубашева А. М. Особые суды для малолетних и система борьбы с детской преступностью. Т. 1. М. : Московский мировой судья по делам о малолетних, 1912. 432 с.

Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства : в 2 т. Т. 2. СПб., 1996. 607 с.

Хаманева Н. Ю. Институт уполномоченного по правам ребенка: проблемы развития и совершенствования // Труды Института государства и права Российской академии наук. 2012. № 5. С. 96-109. Tanenhaus D. S. First Things First: Juvenile Justice Reform in Historical Context // Texas Tech Law Review. 2013. No. 46. P. 281-290.

References

Ablaeva, E. B., 2020. Uvenile courts in the republic of kazakhstan: history, realities and prospects. Lex Russica, 10, pp. 137-149. (In Russ.) DOI: 10.17803/1729-5920.2020.167.10.137-149.

Bagautdinov, S. V., 2021. The Role of Children's Rights Ombudsman in Criminal Proceedings: Current Issues. Vestnik Kazanskogo yuridi-cheskogo instituta MVD Rossii = [Bulletin of the Kazan Law Institute of Ministry of Internal Affairs of Russia], 4, pp. 574-579. (In Russ.) DOI: 10.37973/KUI.2021.56.31.019. (In Russ.)

Davydov, S. I., 2021. Interaction of the investigator with the divisions for juvenile affairs as a guarantee of their rights in the process of detecting and investigating crimes. Obespechenie prav uchastnikov ugolovno-go sudoproizvodstva s ogranichennymi vozmozhnostyami: kompensa-torny podxod = [Ensuring the rights of participants in criminal proceedings with disabilities: a compensatory approach]. Materials of the International Scientific and Practical Conference (18-19 June 2021, Krasnoyarsk). Pt. 2. Krasnoyarsk. Pp. 30-34. (In Russ.)

Ershov, V. V., 2020. Regulirovanie pravootnosheniy = [Regulation of legal relations]. Monograph. Moscow: Russian State University of Justice. 564 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-93916-840-3.

Ershov, V. V., 2022. Legal Relations: Occurrence and Regulation. Pravosudie/Justice, 1, pp. 8-27. (In Russ.) DOI: 10.37399/26869241.2022.1.8-27.

Fojnitskij, I. Ya., 1996. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva = [Course of criminal proceedings]. In 2 vols. Vol. 2. St. Petersburg. 607 p. (In Russ.)

Grankin, K. B., 1983. Vzaimodejstvie sledovatelya organa vnutren-nix del s miliciej pri vozbuzhdenii i predvaritel'nom rassledovanii del o prestupleniyax nesovershennoletnix = [Interaction of the investigator of the internal affairs body with the police during the initiation and preliminary investigation of cases of juvenile crimes]. Abstract of Cand. Sci. (Law) Dissertation. Moscow. 24 p. (In Russ.)

Il'gova, E. V., Zajkova, S. N. and Spesivov, N. V., 2020. Legal basis for the organization of proceedings based on materials on the placement of minors who are not subject to criminal liability in special educational and educational institutions of a closed type. Vestnik Saratovskoj go-sudarstvennoj yuridicheskoj akademii = [Bulletin of the Saratov State Law Academy], 6, pp. 118-125. (In Russ.) DOI: 10.24411/2227-73152020-10163.

Khamaneva, N. Yu., 2012. Institute of the Ombudsman for the Rights of the Child: Problems of Development and Improvement. Trudy Instituta gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk = [Proceedings of

the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences], 5, pp. 96-109. (In Russ.)

Koryakina, Z. I., 2019. [Procedural regulation of the removal of the legal representative of a minor suspect and accused from participation in pre-trial criminal proceedings]. Rossijskij sud'ya = [Russian Judge], 11, pp. 20-25. (In Russ.)

Lamintseva, S. A., 2017. Procedural guarantees for the implementation of the rights of minors in criminal proceedings. Sud'ya = [Judge], 4, pp. 42-47. (In Russ.)

Lyublinskij, P. I., 1923. Bor'ba s prestupnost'yu v detskom i yunoshes-kom vozraste = [Fighting crime in childhood and youth]. Moscow: Legal Publishing House of the People's Commissariat of Justice of the USSR. 300 p. (In Russ.)

Matchonova, O. A., 2022. Problem of activity of commissions on minors' affairs and protection of their rights in hard-to-reach and remote settlements. Voprosy rossijskoj yusticii = [Issues of Russian Justice],19, pp. 521-529. (In Russ.)

Nikolaeva, N. A., 2021. Interaction of the investigator with the commission on juvenile affairs: new technologies for collecting information about the accused. Kriminalistika: vchera, segodnya, zavtra = [Criminalistics: Yesterday, Today, Tomorrow], 1, pp. 207-216. (In Russ.). DOI: 10.24412/2587-9820-2021-1-207-216.

Nikolyuk, V. V., 1983. Participation in the trial of representatives of the Inspectorate for Juvenile Affair. Sovetskaya yusticiya = [Soviet Justice], 9, p. 10. (In Russ.)

Nikolyuk, V. V. and Dunin, V. A., 1983. Prekrashchenie predvaritel'nogo sledstviya s peredachej ugolovnogo dela v komissiyu po delam nesover-shennoletnikh = [Termination of the preliminary investigation with the transfer of the criminal case to the commission on juvenile affairs]. Omsk: Omsk Higher School of Militia of the Ministry of Internal Affairs of the USSR. 58 p. (In Russ.)

Orlova, Yu. R., 2005. Topical issues of interaction between investigators and employees of the police department of internal affairs in the investigation of juvenile crimes. Rossijskij sledovatel' = [Russian Investigator], 10, pp. 14-17. (In Russ.)

Pisarevskaya, E. A., 2015. On the effectiveness of the commissions on juveniles affairs and protection of their rights. Vestnik Tomskogo gosu-darstvennogo universiteta. Pravo = [Bulletin of the Tomsk State University. Law], 1, pp. 94-99. (In Russ.)

Rubasheva, A. M., 1912. Osobye sudy dlya maloletnix i sistema bor'by s detskojprestupnost'yu = [Special courts for juveniles and a system for

combating juvenile delinquency]. T. 1. Moscow: Moscow magistrate in cases of juveniles. 432 p. (In Russ.)

Tanenhaus, D. S., 2013. First Things First: Juvenile Justice Reform in Historical Context. Texas Tech Law Review, 46, pp. 281-290. Vasilevskij, L. M., 1923. Detskaya prestupnost' i detskij sud = [Children's crime and children's court]. Tver: Oktyabr'. 208 p. (In Russ.)

Информация об авторах / Information about the authors

Николюк Вячеслав Владимирович, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Центра исследования проблем правосудия Российского государственного университета правосудия (Российская Федерация, 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69), заслуженный деятель науки Российской Федерации, член Научно-консультативного совета при Верховном Суде Российской Федерации. Vyacheslav V. Nikolyuk, Dr. Sci. (Law), Professor, Chief Researcher of the Justice Research Center, Russian State University of Justice (69 Novoche-remushkinskaya St., Moscow, 117418, Russian Federation), Honored Scientist of the Russian Federation, Member of the Scientific Advisory Council of the Supreme Court of the Russian Federation.

Марковичева Елена Викторовна, доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник Центра исследования проблем правосудия Российского государственного университета правосудия (Российская Федерация, 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69). Elena V. Markovicheva, Dr. Sci. (Law), Associate Professor, Chief Researcher of the Justice Research Center, Russian State University of Justice (69 No-vocheremushkinskaya St., Moscow, 117418, Russian Federation). ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6557-4927

Заявленный вклад авторов / Contribution of the authors

Авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. The authors contributed equally to this article.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. The authors declare no conflict of interest.

Дата поступления рукописи в редакцию издания: 30.06.2022; дата одобрения после рецензирования: 20.09.2022; дата принятия статьи к опубликованию: 21.09.2022.

Submitted: 30.06.2022; reviewed: 20.09.2022; revised: 21.09.2022.