Участие В. И. Вернадского в исследованиях поселения палеолитического человека в Гонцах Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 551.793 (477.53) + 902.01 + 929

© ФНИ "XXI век"

УЧАСТИЕ В.И. ВЕРНАДСКОГО В ИССЛЕДОВАНИЯХ ПОСЕЛЕНИЯ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО ЧЕЛОВЕКА В ГОНЦАХ

И.Н. Гавриленко1, С.Л. Кигим2

1 Полтавский национальный технический университет имени Юрия Кондратюка и 2 Полтавский краеведческий музей, Полтава, Украина Эл. почта: [email protected] Статья поступила в редакцию 1.04.2011, принята к печати 18.04.2011

Статья рассказывает об увлечении В.И. Вернадского историей и его участии в исследованиях Гонцовской палеолитической стоянки, расположенной в бассейне р. Сулы (Среднее Приднепровье). Открытие во второй половине XIX в. этого знаменитого археологического памятника, который, согласно современным данным, датируется временем в пределах 15-13 тыс. лет назад, положило начало научному изучению эпохи палеолита не только на территории Украины, но и всей Восточной Европы, а геологическое обследование Гонцов сыграло большую роль в формировании ледниковой теории, представив доказательства неоднократности оледенений. Авторами установлено наиболее вероятное время и обстоятельства посещения ученым памятника и прослежена судьба рукописи его статьи, посвященной геолого-стратиграфическим условиям Гонцовского поселения. Достоверно известным и подтвержденным разными источниками может считаться только двукратное посещение В.И. Вернадским Гонцовской стоянки в 1915 г., когда там работала экспедиция заведующего Археологическим отделом Естественно-исторического музея Полтавского губернского земства В.М. Щербакивского. В приложении публикуется текст статьи Вернадского, которую сам он считал бесследно утерянной.

Ключевые слова: Гонцовская стоянка, верхний палеолит, поздний плейстоцен, стратиграфия.

V.I. VERNADSKY'S INVOLVEMENT IN INVESTIGATIONS OF PALEOLITHIC SITTES IN GONTSY, UKRAINE I.N. Gavrilenko1 and S.L. Kigim2

'Yu. Kondratiuk National Technical University and 2Museum of Local History, Poltava, Ukraine

The essay tells about V.I. Vernadsky interest to history and his involvement in the excavations of Gontsovskaya paleolithic site in the river Sula basin (Middle Transdniepria).The discovery of this remarkable archeological monument, which is dated back to about 13-15 thousand years ago, occurred in late XIX century and determined the onset of scientific studies of the paleolithic age in Ukrain and in Eastern Europe at large. The geological studies of Gontsy were pivotal for the development of the glacial theory by presenting evidence of multiple glaciations. The authors of the essay have determined the most probable time and circumstances of Vernadsky's visits to the site of excavations and tracked the fate of his paper dedicated to the geological and stratigraphical characterization of Gontsovskaya settlement. Firmly confirmed are only two visits in 1915, when the expedition lead by V.M. Scherbakivskiy, Head of Poltava Museum of Natural History, worked there. The essay is supplemented with the original text of Vernadsky's paper, which was believed by him to be utterly lost.

Keywords: Gontsovskaya site, upper paleolith, late pleistocene, stratigraphy.

Владимир Иванович Вернадский - гениальный ученый, великий натуралист, обессмертивший свое имя разработкой учения о биосфере и ноосфере, умелый организатор науки - совершил основополагающий вклад не только в такие дисциплины как геология, минералогия, кристаллография, геохимия, биогеохимия, радиогеология. Круг его интересов был значительно шире, а блестящий многогранный талант одного из крупнейших мыслителей минувшего столетия в полной мере проявлял себя даже при беглом прикосновении к той или иной научной проблеме.

Даже специалистам по археологии каменного века долгое время оставалась практически неизвестной причастность ученого к исследованиям Гонцовской верхнепалеолитической стоянки, расположенной в бассейне р. Сулы, на правом берегу р. Удай, между селами Гонцы и Духово Лубенского района Полтавской области (по современному административному делению). Открытие

во второй половине XIX в. этого знаменитого археологического памятника, который датируется в пределах 15-13 тыс. лет назад, положило начало научному изучению эпохи палеолита не только на территории Украины, но и всей Восточной Европы.

Между тем, внимание В.И. Вернадского к археологии в целом и конкретно к Гонцам никак не было случайным. Еще с юношеских лет он серьезно увлекался историей. Поступая в Петербургский университет, даже сомневался в выборе специальности, а остановившись на физико-математическом факультете, посещал лекции не только по естественным и точным наукам, но и по истории и философии [2, с. 69].

(Забегая далеко вперед, можно сказать, что интерес к прошлому академик Вернадский привил своему сыну Георгию (1887-1973), ставшему выдающимся историком, с 1946 г. - профессором Йельского университета, автором пятитомной «Истории России». Труды

276

г. В. Вернадского по истории средневековой Руси и татаро-монголов считаются классическими [29, с. 30]).

Еще смолоду Владимир Иванович определил для себя, что не может «войти» только в одну науку [40, с. 18]. Уже первые полевые геологические и почвенные исследования начинающего ученого сопровождались обследованиями местности и в археологическом плане (детальнее об этом будет сказано ниже). Наконец, геологическим условиям Гонцовского поселения В.И. Вернадский посвятил отдельную работу, которая в силу разных обстоятельств не была вовремя напечатана и впоследствии оказалась утерянной ее автором (именно эти обстоятельства и привели к «выпадению» на многие десятки лет имени ученого из списка непосредственных исследователей Гонцов, а его творческого задела - из общего контекста изучения памятника).

В литературе утвердилось мнение, что молодой естествоиспытатель впервые попал на раскопки стоянки еще в 1891 г. и провел их вместе с лубенской помещицей и меценаткой Е.Н. Скаржинской, будучи приглашенным ею [28, с. 58; 30, с. 21; 40, с. 14; 41, с. 178-179; 43, с. 25, 73, 105, 209; 51, с. 19]. Очевидно, порождены такие утверждения сообщением Е.М. Апанович, выдающейся исследовательницы истории казацких времен на Украине и биографа В.И. Вернадского, которая несколько раз писала, что в 1891 г. ученый раскопал и изучил палеолитическую стоянку в Гонцах [1; 2, с. 70; 44, с. 23]. Но отвечает ли этот тезис действительности?

Как известно, на протяжении 1890-1891 гг. В.И. Вернадский (с 1890 г. - приват-доцент кафедры минералогии Московского университета) был участником экспедиции В.В. Докучаева, направленной на изучение почв Полтавской губернии [27, с. 5]. Однако присутствие Вернадского в Гонцах во время раскопок, организованных Е.Н. Скаржинской, кажется маловероятным, если учесть хорошо описанные в литературе маршруты его экспедиций. Так, в 1890 г. ученый начал исследовать почвы Кременчугского уезда, однако, поскольку в 1891 г. почвенные работы, развернутые В.В. Докучаевым, были прекращены, Вернадский продолжал летние разведки территории уезда на собственные средства, уделив первоочередное внимание вопросам геологического строения местности. В августе того же года Владимир Вернадский осуществил совместно с Докучаевым экскурсии по интересным в геологическом отношении местностям - в Полтавском, Хороль-ском, Кобелякском, Миргородском уездах. При этом были собраны образцы пород, сфотографированы обнажения и пейзажи. Проявляя присущие ему комплексный подход и разносторонность научных увлечений, в Кременчугском уезде В.И. Вернадский не ограничился обследованием почвенных разрезов и изучением геологии, но и составил археологическую карту региона с обозначениями курганов, майданов, остатков древних укреплений и «каменных баб» - древних антропоморфных скульптур [27, с. 11-12; 28, с. 57-58; 40, с. 14; 44, с. 22-23].

Сложно удержаться от искушения привести цитату из датированного 17 апреля 1890 г. письма ученого к супруге: «Поразила меня масса остатков былой, старой жизни, с которой приходится сталкиваться. Едешь, и постоянно, по-местному, курганы «могилы» кругом, городища, земляные укрепления... Сколько народов сменилось здесь, сколько перенесла страна разных изменений! На карты не нанесена и половина всех

остатков старины, которые заполняют этот угол Кременчугского уезда...» [9, с. 77; 40, с. 11].

Следует отметить, что выполненные параллельно с почвенными и геологическими описательные и картографические археологические исследования были признаны очень важными руководителем экспедиции В.В. Докучаевым, который высказался, что если бы знал об этом раньше, то сделал бы обязательным для всех, кто работал в его группе [2, с. 70; 44, с. 23].

Как видим, на Лубенщине в 1891 г. В.И. Вернадский не находился.

О работах на палеолитическом памятнике, осуществленных весной 1891 г. самой Е.Н.Скаржинской, тогдашней владелицей Гонцовского имения, которая на хуторе Круглик под г. Лубнами организовала первый на Украине частный музей, известно немного. Произведенные на небольшой площади, предопределялись они хозяйственными потребностями. Во время сооружения на территории древнего поселения погреба в слое пепла, угля и костной брекчии на глубине 2,5 м были обнаружены кремневые изделия, кости мамонта и других животных [42, с. 184; 43, с. 43, 105, 209].

Маловероятно, чтобы ради работ, которые длились, по-видимому, лишь несколько дней и имели только побочное научное значение, из Москвы был «выписан» приват-доцент кафедры минералогии В.И. Вернадский. Необходимости в этом очевидно не существовало, так как геологические условия залегания культурных остатков на памятнике еще в 1873 г. по приглашению его первооткрывателя Ф.И. Каминского изучил профессор геологии Киевского университета К.М. Феофилактов, и результаты этих исследований были изданы достаточно детально [48]. Следовательно, у Е.Н. Скаржинс-кой вряд ли возникла бы мысль заручиться поддержкой именно профессионального геолога, который никакого опыта раскопочных археологических работ не имел. Проще и целесообразнее, в случае возникновения подобного желания, было обратиться за помощью к кому-то из известных киевских специалистов-археологов, как это делалось позже (музей Скаржинской впоследствии тесно сотрудничал, в частности, с Н.Ф. Биляшивским, В.В. Хвойкой, С.А. Мазараки [43, с. 62]). Но вероятнее всего, образованная помещица ограничилась собственными возможностями - к обустройству своего музея, где главное место отводилось археологическим экспонатам, она всегда привлекала достаточно компетентный и квалифицированный персонал. Правда, как раз на ту пору, 20 марта (1 апреля), ушел из жизни первый заведующий ее музеем Ф.И. Каминский, однако и без него Е.Н. Скар-жинская могла справиться с надзором за ходом копания ямы погреба: вид потенциальных находок был ей знаком по материалам с предыдущих раскопок Гонцов, методика осуществления полевых археологических исследований - по участию в раскопках того же Каминского [8, с. 52-53; 43, с. 60, 105, 108].

Попутно заметим, что собственные находки с палеолитической стоянки Е.Н. Скаржинская приобщила к предыдущим, унаследованным ею от г.С. Кирьякова, ее родственника и бывшего хозяина Гонцовского имения. Последний был непосредственно причастен к научному открытию памятника Ф.И. Каминским (в то время преподавателем Лубенской мужской гимназии), сообщив ему о найденных в 1871 г. на территории древнего поселения костях мамонта, правда с задержкой на два года, и оказав помощь с визитом в Гонцы.

277

Бросается в глаза также разница во времени полевых исследований: Скаржинская работала на стоянке весной, тогда как Вернадский приезжал в Полтавскую губернию на экспедиционные вакации летом.

Наконец, Владимир Иванович лично никогда не упоминал о пребывании в Гонцах в 1891 г. - ни в воспоминаниях, ни в дневниках, ни в автобиографии. Отсутствует любая информация соответствующего содержания и в черновиках статьи, посвященной геологии памятника. Поэтому должны быть признаны сомнительными и утверждения о появлении этого текста в результате работ в имении Е.Н. Скаржинской (рассказывая о связях ученого с Естественно-историческим музеем Полтавского губернского земства, Е.М. Апанович сообщала, что в 1891 г. В.И. Вернадский передал только что созданному учреждению как подарок археологическую карту Кременчугского уезда, несколько «каменных баб», привезенных им в Полтаву, а также «рукопись статьи о раскопках и изучении Гонцовской палеолитической стоянки» [1;2, с. 71; 44, с. 23; см. также: 28, с. 57; 40, с. 14]).

Архивная документация, которая сохранилась со времен образования музея и его фондов [24; 25], свидетельствует, что первые экспонаты, связанные с Гонцовской верхнепалеолитической стоянкой, действительно появились в собрании учреждения уже в 1891 г., однако подарила их музею Е.Н. Скаржинская. Это был образец «аллювия с костями мамонта, угольками и кремневыми орудиями», добытый в том году исследовательницей вместе с некоторыми другими находками [42, с. 184; 43, с. 43, 105, 209]. Количественный и качественный состав данного комплекса, в который входили, кроме геологических образцов и макрофаунистических материалов, костяные и кремневые орудия труда палеолитического человека, проанализирован и опубликован [17]. Никакой рукописью статьи первая Гонцовская коллекция Полтавского музея не сопровождалась, как и соответствующая учетная музейная документация - фамилией В.И. Вернадского.

Похоже, Е.М. Апанович, которая в значительной мере стала первооткрывателем темы «Вернадский и Украина», узнав о причастности выдающегося естествоведа к изучению Гонцов и о подготовке им публикации на эту тему, однако не зная всей достаточно запутанной дореволюционной истории исследований памятника и точного времени работ ученого, соотнесла их с наиболее вероятным, по ее мнению, эпизодом, совместив эти исследования с 1891 г., когда Вернадский осуществлял попутные разведывательные археологические работы в Кременчугском уезде.

Следующим по времени называется вероятное посещение Гонцов московским геологом летом 1901 г. Тогда по заданию Полтавского губернского земства на Лу-бенщине он изучал строение Висачкивского холма -интересного геологического памятника, представляющего собой соляно-купольное поднятие, размещенное в речной долине вблизи места слияния с Сулой рек Удая и Сулицы [28, с. 58; 40, с. 14; 45, с. 20]. Как допускается [27, с. 12-13], воспользовавшись случаем, Вернадский обследовал заодно и широко известную в профессиональных кругах палеолитическую стоянку, научный потенциал которой оставался раскрытым далеко не полностью.

Уместно вспомнить, что в начале XX в. кроме Гонцов, которые раскапывались начиная с 1871 г., большей частью любительски, разными исследователями, со зна-

чительными перерывами во времени и бессистемно, охватив в целом небольшую площадь, на Украине палеолит фактически был представлен лишь материалами Кирилловской стоянки в Киеве (несколько обнаруженных и описанных на тот момент мелких местонахождений можно не брать во внимание). В других частях Российской империи карту археологических памятников эпохи палеолита также формировали отдельные точки, разделенные огромными неисследованными пространствами, - Костенки I на Дону, Афонтова гора около Красноярска, Иркутск и некоторые другие пункты. Что же касается Кирилловской стоянки, открытой в 1883 г. В.В. Хвойкой, то она на протяжении 1884-1900 гг. была исследована им достаточно полно. Благодаря этому удалось поставить и частично разрешить немалый перечень вопросов, связанных с жизнью человека в природных условиях позднего плейстоцена [3, с. 60; 4, с. 85-91; 5, с. 11-20; 6, с. 12; 16, с. 54].

В.И. Вернадский интересовался результатами раскопок Кирилловской стоянки [см.: 44, с. 122], а тем более - Гонцов, расположенных на Полтавщине, с которой ученого связывали не только профессиональные, но и семейные узы, поэтому посещал он губернию и ее административный центр достаточно часто. Это был не только интерес широко эрудированного человека к последним научным событиям, он (этот интерес) носил и профессиональный характер, ведь, кроме сугубо археологического значения, открытие и исследование памятника оказало определенное влияние на развитие других гуманитарных и естественных наук. В частности, геологическое обследование Гонцов в начале 1870-х гг., а именно выявление там двух горизонтов морены, отделенных один от другого слоем лесса, сыграло большую роль в формировании ледниковой теории, представив доказательства неоднократности оледенений в Восточной Европе [23, с. 62].

Как видно из рукописи статьи В.И. Вернадского о геологии Гонцов (см. Приложение 1) и связанной с ней переписки [35], ученый имел собственную точку зрения на указанную проблематику, поэтому представляется вполне логичным его стремление при первой благоприятной оказии самостоятельно осмотреть памятник. Однако и в этом случае некоторые обстоятельства оставляют место для сомнений.

Предположение о посещении Гонцов В.И. Вернадским в 1901 г. основывается на его собственных воспоминаниях, записанных в августе 1937 г., то есть по истечении нескольких десятилетий с момента самих событий, когда почтенному исследователю исполнилось семьдесят четыре с половиной года. Приведем строки, которые имеют отношение к нашей теме, полностью: «Интересовали вопросы, связанные с ископаемыми почвами. Точно место наших поездок не помню. [Один из] местных хлеборобов, по фамилии как будто Клименко (у меня записано), владелец имения, где находятся Гонцы, подарил музею участок земли, чтобы сохранить эту палеолитическую стоянку. Он произвел новые раскопки, и я сделал с ним и с Олеховским двухдневную, кажется, поездку в Лубны и в Гонцы». И несколькими строками ниже: «В Лубнах я смотрел моренные отложения (две морены), в Гонцах раскопки чрезвычайно интересны. Для меня ясно, что мамонтовые бивни и кости были искусственно собраны человеком. Мне помнится, что описание этого разреза было мной оставлено в Полтавском музее» [10, с. 230].

278

Предыдущие и следующий абзацы этой части воспоминаний Владимира Ивановича указывают на политические и бытовые реалии периода национально-освободительной борьбы украинского народа в пределах февраля-апреля 1918 г. (Рада, движение хлеборобов, немецко-австрийское командование). Указанный диапазон четко очерчивается ввиду того, что Центральная Рада начала восстанавливать свою власть в Украинской Народной Республике при помощи немецкой и австро-венгерской армий в начале февраля 1918 г., а прекратила свою деятельность 29 апреля в связи с гетманским переворотом Павла Скоропадского, поддержанного движением земельных собственников. Точно известно, что в то время (с конца ноября 1917 г. до 1 июня 1918 г.) семья Вернадских жила в Полтаве, а сам ученый достаточно плодотворно и много работал [26, с. 85; 28, с. 58; 38, с. 114; 40, с. 17].

Проводил в это время В.И. Вернадский и активную организаторскую работу. В марте 1918 г. в стенах музея из членов кружка натуралистов им было создано Полтавское общество любителей природы. В состав общества вошли все действующие музейные сотрудники, в частности и археологи - В.М. Щербакивский и М.Я. Рудинский [28, с. 59].

Недоумение вызывает также то обстоятельство, что в тексте воспоминаний указываются известные ученому персоны из числа сотрудников Полтавского музея, которые в 1918 г. здесь работать не могли. Так, И.А. Зарецкий в 1915 г. выехал в Оренбург, где в дальнейшем и проживал [13]. Кандидат естественных наук М.А. Олеховский, первый заведующий Естественно-историческим музеем Полтавского губернского земства, на которого В.И. Вернадский прямо указывает как на своего спутника по обследованию Гонцов, умер в декабре 1909 г. [12, с. 64]. Настораживает и фамилия Клименко (в действительности Климов), причастного к организации раскопок в Гонцах В.М. Щербакивским (см. ниже). Следовательно, возникает впечатление, что в памяти Владимира Ивановича разные эпизоды посещения Гонцов - до 1909 г. вместе с Олеховским, в 1915 г. и, возможно, в 1918 г. «слились» воедино. Во всяком случае, предположение о визите ученого в Гонцы летом 1901 г. нуждается в дополнительном подкреплении фактическими материалами.

Если же иметь в виду, что на памятнике В.И. Вернадский и М.А. Олеховский могли наблюдать проведение раскопок, то следует отметить, что в первом десятилетии XX в. в Гонцах выполнялись следующие полевые работы: в 1902 г. поселение осмотрел геолог Н.И. Криштафович [19, с. 8; 33], в 1904-1906 гг. раскопки с раскрытием достаточно большой площади памятника провел приват-доцент медицинского факультета Киевского университета св. Владимира Р.И. Гельвиг. Осуществлены они были с окончательно не реализованной целью сооружения санатория, их организатор не позаботился ни о документировании результатов работ, ни о сохранении находок [19, с. 9; 50, с. 62].

Достоверно известным может считаться осмотр палеолитической стоянки и ее окрестностей В.И. Вернадским только в 1915 г. - во время работы экспедиции заведующего Археологическим отделом Естественно-исторического музея Полтавского губернского земства В.М. Щербакивского. Непосредственным импульсом к возобновлению полевых исследований Гонцов стало предложение нового владельца этих земель

Л.П. Климова, члена Полтавской губернской земской управы, продолжить изучение древнего поселения для пополнения музейного собрания. Управа согласилась, результатом чего стали подготовительные раскопки, осуществленные Щербакивским в июне-июле 1914 г. [19, с. 9; 50, с. 62].

Лев Павлович Климов был зятем Е.Н. Скаржинской. Та, расставшись в 1905 г. со своим мужем Н.Г. Скаржин-ским, генерал-майором кавалерийского запаса, богачом-коннозаводчиком, и передав в следующем году свои частные собрания музею в Полтаве, вместе с дочерью Ольгой с 1906 г. проживала в Италии и Швейцарии. Вернувшись в 1914 г. на Украину, с 1915 и до 1917 г. жила в Круглике - с дочерью и ее мужем, в доме последнего [8, с. 43; 43, с. 44, 46-47]. Поэтому до 1914 г. Климов никак не мог выступить инициатором раскопок в Гонцах, не будучи владельцем этих земель.

Развернутые В.М. Щербакивским исследования стали первыми масштабными и планомерными раскопками Гонцовской верхнепалеолитической стоянки, реализованными на должном научном уровне. Эти работы велись также в полевые сезоны 1915, 1916 и 1919 гг. В целом удалось раскрыть 80 м2. Для осмотра памятника и научных консультаций руководитель экспедиции пригласил авторитетных археологов, а также представителей естественных и гуманитарных наук. Группа Щербакивского была хорошо оснащена техническими средствами и картографическими материалами. Это позволило составить план местности, существенно уточнить описание геологического разреза в районе стоянки, сделанного ранее К.М. Феофилактовым [см.: 14; 16].

Отдельные моменты подготовки к исследованиям освещены участником раскопок В.А. Городцовым. Известный археолог писал, что, решив по результатам первого сезона работ расширить их масштаб, Полтавское земство в марте 1915 г. специально рассмотрело на одном из своих заседаний вопросы организационного обеспечения следующей экспедиции. Как эксперты на это собрание были приглашены директор Киевского городского художественно-промышленного и научного музея Н.Ф. Биляшивский и хранитель доисторического отдела Российского исторического музея В.А. Городцов. Тогда же было решено предложить взять участие в непосредственном изучении памятника академику В.И. Вернадскому как геологу и В.А. Городцову как квалифицированному археоло-гу-первобытчику [19, с. 9].

Кроме Вернадского и Городцова в 1915 г. к изучению материалов в полевых условиях Щербакивский привлек других известных специалистов: археолога и антрополога Л.Е. Чикаленко, геологов г.Ф. Мирчинка, академика А.П. Павлова, палеонтолога М.В. Павлову [50, с. 62].

Приезд В.И. Вернадского в Гонцы в 1915 г. подтверждают, кроме прямого указания В.М. Щербакивского, также некоторые другие факты. В частности, страница 20 черновиков уже неоднократно упомянутой геолого-стратиграфической статьи ученого над схематическими стратиграфическими чертежами содержит собственноручно им выполненные надписи «1915» и «Гонцы» (рис. 1), которые позволяют уверенно установить год работы ученого на памятнике.

Еще в разгар раскопок 1915 г. В.М. Щербакивский переписывался с В.И. Вернадским, который должен

279

был выполнить профессиональное геологическое описание стоянки, предоставляя ему необходимую дополнительную информацию относительно стратиграфии (сохранились письма из Гонцов, датированные 8 и 14 июня 1915 г.) [см.: 35, с. 144-145; 41, с. 181-182]. На раннее начало полевого сезона указывает то обстоятельство, что В.А. Городцов принимал участие в уже развернутых исследованиях памятника с 5 по 15 мая включительно [19, с. 10].

Полтавский музейщик письменно сообщал В.И. Вернадскому, в частности, об уточненной разнице в глубине залегания различных костей под поверхностью почвы: толщина самого костного слоя колебалась от 0,4 до 0,9 м, а мощность почвы над подножием костного слоя - от 2,3 до 2,95 м. Первое письмо сопровождалось планом раскопок «в таком виде, в котором Вы (то есть В.И. Вернадский. - И.Г., С.К.) его застали во время второго приезда». К следующему письму были приложены 4 фотографии с такими подписями: «Яма под костями мамонта. Сдвиг осадочных слоев», «Выемка образца из Сорочьей балки», «Глубокая яма в западной стороне раскопа», «Яма под костями мамонта со сдвигом» [28, с. 60; 32, с. 173; 35, с. 144-145; 41, с. 181-182].

Таким образом, академик Вернадский в ходе раскопок в 1915 г. по крайней мере дважды побывал на памятнике и впоследствии достаточно активно в письменном виде общался с полтавским коллегой по соответствующим вопросам, получая от него всю необходимую информацию. Поэтому остается лишь удивляться, почему на момент написания собственной статьи в 1919 г. В.М. Щербакивский оказался без выводов геологов - характеризуя стратиграфию стоянки, он вынужден был исходить из «собственных измерений и размышлений» [50, с. 65, прим. 1]. Не сообщили ему своего мнения и А.П. Павлов и Г.Ф. Мирчинк (их выводы были опубликованы в обобщающих трудах этих ученых уже в 1930-х гг., комментарии к ним см.: [20, с. 91-94]).

Эта ситуация тем более непонятна, что В.И. Вернадский неоднократно упоминал о подготовке специальной статьи по геологии Гонцов, которая не была вовремя напечатана и, по его мнению, бесследно исчезла [18, с. 133; 27, с. 13, 15].

К сожалению, результаты исследований В.М. Щер-бакивского изданы неполно и достаточно поверхностно. Сведения о раскопках 1914-1915 гг. были зачитаны им в виде реферата 23 января 1919 г. на заседании Украинского научного общества исследования и охраны памятников древности и искусства на Полтавщине [22, с. ХШ-Х1У] и, по решению его членов, обнародованы в первом выпуске журнала Общества [50]. Эта небольшая статья имела характер предварительного сообщения. Щербакивский рассматривал также возможность публикации информации об исследованиях Гонцов в каком-то из киевских изданий, однако этот замысел остался нереализованным [49, с. 56], как и намерение опубликовать результаты работ, осуществленных в 1916 и 1919 гг. [50, с. 75].

Осветить в профессиональной литературе глубже и детальнее итоги изучения Гонцов В.М. Щерба-кивскому помешали «обстоятельства политической жизни», как выразился М.Я. Рудынський [39]. События Первой мировой войны, бурные годы национально-освободительной борьбы, наконец установление

Рис. 1. Схематическое изображение стратиграфии Гонцовской стоянки В.И. Вернадским.

большевистской диктатуры - вот та историческая обстановка, которая не могла не отразиться на деятельности ученого [16, с. 57].

Окончательно отчаявшись, в марте 1922 г. он выехал из советской Украины в Прагу [49, с. 57]. Однако и в условиях вынужденной эмиграции ученый сохранил интерес к палеолитическим штудиям, о чем свидетельствуют две его публикации на немецком языке в журнале "Die Eiszeit", органе венского Института исследований ледникового периода. Первая из статей непосредственно посвящалась материалам Гонцов [52], вторая - освещению результатов исследований В.М. Щербакивским некоторых местонахождений плейстоценовых материалов Полтавщины, а также рассмотрению материалов ряда недавно открытых на Украине палеолитических памятников, еще неизвестных западноевропейским специалистам [15; 53]. Обращался в последнем труде исследователь и к гонцовской проблематике, полемизируя с В.А. Городцовым относительно фауны стоянки.

В собственно «гонцовской» статье В.М. Щербакивский пользовался результатами собственных измерений высот местности, выполненных с помощью нивелира в 1914 и 1919 гг. [50, с. 63, 75], а также привел изображение двух профилей разных участков своего раскопа (ямы III а, III d) и схематическое сопоставление стратиграфии памятника со строением коренного берега в районе Сорочьего оврага [52: S. 107, 108, Abb. I — III].

Сравнение перечней привлеченных обоими учеными стратиграфических разрезов (см. Приложение 1)

280

убеждает в невозможности использования В.М. Щер-бакивским разработок В.И. Вернадского по геологии памятника. Часть стратиграфических разрезов, проанализированных в рукописи В.И. Вернадского, осталась вне поля зрения В.М. Щербакивского; общим у обоих авторов оказалось только рассмотрение стратиграфии непосредственно памятника и Сорочьего оврага (последний вспоминался Щербакивским в контексте поисков берега пра-Удая [52: 8. 108]).

К интересным выводам приводит и сопоставление описаний наслоений Гонцовской стоянки, приведенных отдельно археологом и специалистом-геологом. Заметно, что при приблизительном совпадении указанных обоими исследователями мощностей наслоений, терминология и атрибуция тех или других прослоек отличаются. Содержательное и текстуальное сравнение описаний [18, с. 134-137] также убедительно доказывает незнание В.М. Щербакивским наблюдений и окончательных выводов В.И. Вернадского, как и его рассуждений по поводу хода естественных процессов (продвижения ледника, изменения климата, формирования рельефа, явлений почвообразования, откладывания лесса и других наслоений, состава животного и растительного мира) на месте и в окрестностях памятника до и после времени его существования. Лишь в предположении об эоловом происхождении лесса мнения ученых совпадали, однако и этому фактору они придавали разное «прикладное» значение: Щербакивский привлекал внимание коллег к потенциальным возможностям на основании наблюдений за интенсивностью откладывания лессового слоя определять приблизительный возраст археологических памятников [52, 8. 116], а Вернадский в плане предположения сопоставил направление ветров, которые приносили лесс, со следующей миграцией обитателей стоянки, вызванной процессами опустынивания, на север, в поисках привычной им охотничьей добычи - крупных млекопитающих.

Последним возможным эпизодом посещения Гонцов В.И. Вернадским называется 1918 г. [21, с. 126]. Об этом утверждал он сам - в приведенных выше отрывках из воспоминаний, записанных в 1937 г. (сомнительность некоторых связанных с этим обстоятельств уже отмечалась), и в письме к И.Г. Пидопличко от 20 января 1939 г. [35, с. 145-146]. В последнем случае ученый не был категоричен и вел речь о своих исследованиях Гонцов «кажется, в 1918 или 1919 годах». И в этот раз в тексте фигурировал Л.П. Климов: «Мне помнится, что я был тогда там с владельцем Гонцов, если не ошибаюсь по фамилии Клименко, который выделил четыре десятины, как тогда государственную собственность». Но, как помним, последнее событие датируется 1914 г. Следовательно, не может служить подтверждением рассматриваемого визита и фраза из письма выдающегося украинского палеонтолога И.Г. Пидопличко к полтавскому журналисту В.И. Ба-бенко от 30 мая 1974 г. [31, с. 127; 35, с. 149-150]): «Наведался он в село Гонцы и в 1918 году», поскольку, как следует из контекста, Пидопличко опирался только на слова академика Вернадского - «он мне говорил».

Гонцовская проблематика продолжала интересовать выдающегося ученого и в дальнейшем. Несмотря на значительную загруженность как собственно научными исследованиями, так и сопутствующими организационными делами, в 1926 г. он своей авторитетной поддержкой

пытался спасти от уничтожения Полтавский музей как научное заведение вопреки планам его превращения в «общеобразовательный, социальный» (своеобразный политобразовательный кабинет), что угрожало, в частности, распылением коллекций между другими музеями и школами. Музей оказался выведенным из списка научных учреждений, прекратил издательскую деятельность, утратили работу руководители музея, а их места заняли неквалифицированные и даже просто малообразованные люди. Были разобраны коллекции, при перемещении погибло много ценных экспонатов.

На защиту Полтавского музея встали заведующий отделом природы Н.И. Гавриленко и заместитель директора по научной работе этнограф Я.Е. Рыженко (обоих впоследствии репрессировали). Они обратились к Вернадскому как бывшему президенту Украинской академии наук с просьбой защитить учреждение [28, с. 60-61].

Кстати, Владимир Иванович очень высоко ценил роль музеев. Куда бы он ни приезжал, в каждом новом городе прежде всего знакомился с его историей, культурой, осматривал выдающиеся достопримечательности, картинные галереи, музеи. Можно назвать немало городов мира, в музеях которых бывал и работал ученый: Берлин, Гаага, Инсбрук, Лондон, Париж, Стокгольм, Штутгарт и прочие. Об этом свидетельствуют записи в его дневниках и многочисленных письмах [28, с. 57].

В каждый свой приезд в Полтаву выдающийся натуралист работал в музее, осуществлял экспедиции вместе с научными сотрудниками, пополнял фонды музея геологическими, палеонтологическими, археологическими экспонатами. По его свидетельству, «был все это время в тесном контакте с земским Полтавским естественно-историческим музеем от его основания и в нем научно работал» [28, с. 58].

Помимо прочего, В.И. Вернадский передал в дар музею некоторые археологические находки, обнаруженные во время сооружения его дачи на Бутовой горе в Шишаках. Вещи происходили из насыпей двух курганов, снивелированных в ходе строительных работ. В инвентарной книге музея рукой В.М. Щербакивско-го соответствующие экспонаты были записаны под названием: «Коллекция предметов, пожертвованных академиком В.И. Вернадским, и найденных при строительстве дома его в Миргородском уезде около местечка Шишаки, на высоком левом берегу р. Псла в 1914 году...». Дальше шел перечень предметов - булавка или шпилька бронзовая и три глиняных пряслица скифского времени, датированные У1-У вв. до н.э. [28, с. 60].

Отозвавшись на обращение сотрудников музея, В.И. Вернадский отправил справку об учреждении, в то время носившем название Полтавский государственный музей имени В.Г. Короленко, Всеукраинско-му археологическому комитету при Всеукраинской академии наук (ВУАН). Одновременно он обратился к секретарю ВУАН и своему близкому другу Агатангелу Крымскому. В письме к последнему Владимир Иванович писал: «Это самое ценное собрание на Украине», особенно отмечая важность гонцовских материалов: «Собрание музея, кроме местного значения, имеет и огромное общее значение, в частности собрание палеолитических находок - части прежней Лубен-ской коллекции Скаржинских и новых раскопок». В справке говорилось: «О богатых коллекциях музея говорить не приходится. Достаточно сказать, здесь хранятся коллекции Докучаева, Скаржинской - па-

281

леолит, этнография, может считаться одной из самых полных и обширных коллекций всего Союза» [2, с. 71; 28, с. 60-61].

В 1935 г. раскопки Гонцовского верхнепалеолитического поселения продолжил И.Ф. Левицкий (экспедиция Института истории материальной культуры АН УССР и Государственного исторического музея, г. Москва) при участии И.Г. Пидопличко и А.Я. Брюсо-ва. В целом были исследованы 480 м2 площади памятника (с частичным, на площади около 50 м2, перекрытием раскопов Р.И. Гельвига и В.М. Щербакивского) [7, с. 88; 34, с. 216].

Несмотря на то что статья И.Ф. Левицкого с обстоятельным изложением результатов раскопок вышла в свет только в 1947 г., информация об основных достижениях экспедиции быстро стала достоянием научной общественности. Участники работ А.Я. Брюсов и И.Г. Пидопличко доложили о них в декабре 1935 г. на пленуме Комиссии по изучению ископаемого человека Советской секции INQUA. В частности, первый сообщил, что площадь памятника является значительно большей, чем считалось, а культурный слой состоит из нескольких горизонтов. Раскопками исследованы остатки жилья с полом из плотно втоптанного лесса, ниже этого пола обнаружен еще один культурный горизонт, отделенный стерильной прослойкой толщиной 40 см. В нижнем горизонте зафиксированы остатки очагов с многочисленными костями животных [47, с. 218].

Достаточно быстро были изданы и заметки И.Г. Пидопличко и А.Я. Брюсова. Первая была посвящена геологии и фауне стоянки [37]. Большая часть статьи Брюсова также касалась вопросов стратиграфии. Кроме того, в ней повторялись основные моменты упомянутого выше доклада [7, с. 89-90].

Вероятно, узнав о новых исследованиях памятника, В.И. Вернадский решил издать все же свою статью о Гонцовской стоянке и осуществил попытки при помощи И.Г. Пидопличко разыскать ее в Полтавском музее. Одновременно Владимир Иванович предлагал своему младшему коллеге-палеонтологу, которого всячески поддерживал еще с лет учебы последнего в Ленинграде, воспользоваться случаем определить возраст остеологических материалов из Гонцов химическими методами (по содержанию фтора) [30, с. 21; 44, с. 122] и направить для этого определенное количество костей разных животных. Соответствующие разработки, ученый считал их достаточно перспективными, как раз осуществлялись одной из лабораторий, подчиненных В.И. Вернадскому (письмо к И.Г. Пидопличко от 20 января 1939 г. [35, с. 145-146]). И хотя подобная методика не получила распространения в практике датирования археологических материалов органического происхождения (в настоящий момент этой цели служат прежде всего радиоизотопные методы, в первую очередь радиоуглеродный, а для нижнепалеолитических образцов - калий-аргоновый, ториевый-230, радий-актиниевый [36, с. 179]), однако идея Вернадского через химический состав археологических находок отыскать возможности установления их абсолютного возраста шла в ногу со временем, если не опережала его. Напомним, что радиоуглеродный метод был предложен и разработан американскими радиохимиками Либби, Андерсеном и Арнольдом в конце 40-х - 50-х гг. XX в. [46, с. 34].

Очевидно, не получив положительного ответа от Полтавского музея в отношении своей статьи о Гонцах, В.И. Вернадский в письме к Н.И. Гавриленко (от 8 мая 1941 г.) делился сожалением по поводу пропажи рукописи. В переписке же с почвоведом А.А Яриловым 22 сентября 1944 г. Владимир Иванович высказал подозрение, что часть его текстов была вывезена из Полтавского музея еще до немецкой оккупации, и предполагал попадание этих документов в Прагу [35, с. 147-149]. Несложно догадаться, что предлогом для таких рассуждений послужил факт выезда в 1922 г. в эмиграцию сотрудника Полтавского музея В.М. Щербакивского. Однако приведенный выше анализ содержания соответствующих публикаций Щербакивского указывает, что он не пользовался не то что выводами В.И. Вернадского относительно стратиграфии стоянки и ее окрестностей, но даже полевыми наблюдениями последнего.

Более правомерно считать, что окончательно упорядоченный, подготовленный к печати текст статьи (если он существовал в таком виде) был утерян в период гражданской войны, как это и предполагалось раньше [2, с. 71; 26, с. 85].

Черновой вариант труда В.И. Вернадского о Гонцах удалось разыскать в 80-х гг. ХХ в. Е.М. Апанович. Рукопись, как ни удивительно, находилась в персональном фонде ученого, сформированном в архиве Академии наук СССР (44, с. 23, со ссылкой: ААН, ф. 518, оп. 4, д. 39, л. 60). В настоящее время оригинал документа хранится в Архиве Российской академии наук, г. Москва (ф. 518, оп. 1, д. 332). Содержание дела образуют: рукопись статьи (19 листов) и вспомогательные материалы (12 листов), а также два письма В.М. Щербакивского к В.И. Вернадскому, связанных с обработкой материалов раскопок (от 8 и 14 июня 1915 г.). К последнему письму прилагаются четыре фотографии. Здесь же находится и начерченный карандашом план раскопок, выполненный В.М. Щербакивским [41, с. 181-183].

Авторское название труда неизвестно. Титульная страница рукописи содержит надпись, сделанную архивариусом: «Вернадский В.И. Статья о рез-тах раскопок в с. Гонцы Лубенского уезда и материалы к ней / 1914- 1915 / автограф», а также архивные учетные обозначения. Кроме того, в научной литературе труд фигурирует под следующими условными названиями: «О палеонтологической стоянке в Гонцах» [44, с. 23]; «О палеолитической стоянке в Гонцах» [27, с. 13]; «О результатах раскопок в с. Гонцы Лубенского уезда. 1914-1915 гг.» [41, с. 182]; «О раскопках и геологии Гонцовской стоянки» [43, с. 334].

Авторам публикации рукопись стала доступной в результате настойчивых усилий доктора исторических наук В.Я. Сергина (Институт археологии РАН), который помог с изготовлением копии архивных материалов. Пользуясь случаем, выражаем ему свою искреннюю благодарность.

Впервые документ был опубликован в труднодоступном для российского читателя областном украинском издании [11; 18].

В настоящей публикации представлен только непосредственно текст статьи В.И. Вернадского, поскольку сопровождающие ее вспомогательные материалы (схемы стратиграфических разрезов, наброски библиографии, заметки и тому подобное) самостоятельного значения не имеют (описания разрезов значительно детальнее охарактеризованы в самой статье).

282

Рукопись (текстовая часть) была выполнена на последовательно пронумерованных автором (наверху справа) листах в клеточку, номера на страницах вспомогательных материалов обозначены рукой другого человека (возможно, архивариусом - при компоновке дела). Схематические зарисовки стратиграфических разрезов (с. 20-22, 28, 29, 38) осуществлены, вероятно, непосредственно в поле. Для этого использованы отрывные (с перфорацией) блокнотные листы в клеточку, при необходимости они переворачивались и записи продолжались с другой стороны листа. По крайней мере часть стратиграфических зарисовок (с. 20-22), объединенных общей авторской нумерацией (наверху по центру листа), уверенно датируется 1915 г. - по соответствующей надписи на первом из них.

На то, что мы имеем дело не с завершенным текстом, а лишь с черновиками статьи, очевидно оставленными автором у себя, указывают, в частности, не проставленные для части ссылок номера страниц, специфические авторские сокращения, небрежно выполненные рисунки, несовершенство отдельных фраз.

Текст труда ученого публикуется по автографу. Стилистика и пунктуация записей сохранены, орфография в тексте подана в соответствии с современными нормами, в оригинальных примечаниях (ссылках на литературу самого В.И. Вернадского) - без изменений. Сокращенные автором слова восстановлены в квадратных скобках, прочитанные условно - раскрыты в угловых скобках, непрочитанные - обозначены точками в квадратных скобках. Общепринятые сокращения воспроизведены буквально. Меры длины даны в современной метрической системе. Нумерация страниц изменена. Подстрочные ссылки на литературу и комментарии автора пронумерованы арабскими цифрами и взяты в скобки, как в оригинале, но приводятся после всего текста - в последовательном нарастающем порядке. Примечания авторов публикации обозначены римскими цифрами.

Публикацию сопровождает также список особ, упомянутых В.И. Вернадским в статье, с указанием основ-

ных биографических данных о них, а также полных названий работ, на которые ученым были сделаны ссылки (Приложение 2).

Понятно, что содержание научного труда, впервые изданного приблизительно через 90 (!) лет после написания, не могло не утратить своей актуальности, особенно устарела интерпретационная часть исследования (рассуждения о количестве и ходе оледенений, сопровождающих их рельефообразующих и почвенных процессах). Проблемы, которые интересовали В.И. Вернадского в начале XX в., например, о хронологическом соотношении фаз последнего ледникового периода со временем существования стоянки палеолитического человека, успешно разрешены современной наукой. И все же публикация, невзирая на ее по большей части мемориальный характер, полностью оправданна и нужна - как дань памяти гениальному ученому, как знак уважения его многогранного таланта. А вместе с тем - как еще одно подтверждение знаменитого булгаковского высказывания: «Рукописи не горят».

Завершая рассмотрение вопроса, приходится констатировать, что достоверно известным и подтвержденным разными источниками может считаться только двукратное посещение В.И. Вернадским Гонцовской стоянки в 1915 г., во время работы экспедиции В.М. Щербакивского. Другие названные в литературе даты вызывают серьезные сомнения. Следствием пребывания ученого на памятнике стала подготовка специальной публикации геолого-стратиграфического содержания, которая в силу определенных обстоятельств не вышла в свет и была утеряна автором. Гон-цовскими материалами ученый интересовался практически до конца своей жизни. Список же специалистов-естествоведов, которые в первой половине XX в. изучали стратиграфическую ситуацию на стоянке и в ее ближайшей округе, - Н.И. Криштафович, А.П. Павлов, г.Ф. Мирчинк, И.Г. Пидопличко, В.И. Громов - по праву должен быть дополнен именем Владимира Ивановича Вернадского.

Литература

1. Апанович Е.М. Академик В.И. Вернадский на Полтавщине // Первая Всесоюзн. науч. конф. по историческому краеведению / Тезисы докладов и сообщений. - К., 1987. -С. 264-265.

2. Апанович О.М. Перший президент // Наука i культура. Украша: Щорiчник. -К.: Т-во «Знання», 1988. - Вип. 22. - С. 64-73.

3. Бонч-Осмоловский Г.А. 10 лет советских работ по палеолиту // Природа. - 1934. -№ 2. - С. 60-64.

4. Борисковський П.Й. Огляд шторп ви-вчення палеолггу Украши // Археолог. - К., 1947. - Т. I. - С. 85-99.

5. Борисковский П.И. Палеолит Украины: Историко-археологические очерки // Материалы и исследования по археологии СССР. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. - № 40. -464 С. 6. Борисковский П.И. Введение //

Палеолит СССР / Археология СССР. - М.: Наука, 1984. - С. 9-16.

7. Брюсов А.Я. Гонцовская стоянка // Советская археология. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - № 5. - С. 88-92.

8. Ванцак Б.С., Супруненко О.Б. Подвижники украшського музейництва: Григо-рш Кир'яков, Федiр Камшський, Катерина Скаржинська, Гнат Стеллецький. - Полтава, 1995. - 136 С.

9. Вернадский В.И. Письма Н.Е. Вернадской (1889-1892) / Сост. Н.В. Филиппова. -М.: Наука, 1991. - 320 с.

10. Вернадский В.И. Дневники (октябрь 1917 - январь 1920) / Сост. М.Ю. Сорокина, С.Н. Киржаев, А.В. Мемелов, В.С. Неаполитанская. - К.: Наук. думка, 1994. - 271 с.

11. Вернадский В.И. О результатах раскопок в С. Гонцы Лубенского уезда и материалы к ним

283

1914-1915 (Публжащя, текстолопчна та архео-граф1чна обробка тексту, прим1тки Кигим С. , Гавриленка I.) // В.1. Вернадський i Полтавщи-на: факти, документи, бiблiографiя. - Полтава: Полтавський лiтератор, 2008. - С. 108-124.

12. Власенко I. М.О. Олеховський. Музейна i педагопчна дiяльнiсть // Полтавський краез-навчий музей: Збiрник наукових статей 20012003 рр. - Полтава: Дивосвгг, 2003. - С. 61-65.

13. Выставкина Н.М. Из переписки И.А. Зарецкого // Охорона i дослзджен-ня пам'яток археологи Полтавщини / Тре-тш обл. наук.-практич. семiнар. - Полтава, 1990. - С. 47-49.

14. Гавриленко I.M. В. Щербаювський i жит-ла Пнщвсько! стоянки: вдариття, яке не могло в^бутися // Титульний етнос: здобутки, втрати. - Полтава; Опшне, 2002. - С. 29-39.

15. Гавриленко I.M. Стаття В. Щерба-ювського про деяк палеолiтичнi та па-леонтологiчнi мiсцезнаходження Укра'1ни (Scerbakiwskyj V. Bemerkungen über neue und wenig bekannte paläolithische Stationen in der Ukraine // Die Eiszeit. - Leipzig, 1927. - Band IV. - S. 27-30, мй 2 Abb.) // Кам'яна доба Украши. - К.: Шлях, 2002. - С. 106-111.

16. Гавриленко I.M. Вадим Щербаювський та досладження Пнщвсько! тзньопалеоль тично'1 стоянки // Кам'яна доба Украши. -К.: Шлях, 2003. - Вип. 4. - С. 53-81.

17. Гавриленко I.M. Кам'яш та юстяш ви-роби Пнщвського шзньопалеолггичного по-селення (за матерiалами Полтавського краез-навчого музею) // Археологический альманах. - Донецк, 2003. - № 13. - С. 232-249.

18. Гавриленко I., Кигим С. Участь Воло-димира Вернадського в досладженнях Пн-щвсько! тзньопалеолггично! стоянки // В.1. Вернадський i Полтавщина: факти, документи, бiблiографiя. - Полтава: Полтавський лггератор, 2008. - С. 125-143.

19. Городцов В.А. Исследование Гонцов-ской палеолитической стоянки в 1915 г. // Тр. отд. археологии РАНИОН. - М., 1926. -Вып. I. - С. 5-40.

20. Громов В.И. Палеонтологическое и археологическое обоснование стратиграфии континентальных отложений четвертичного периода на территории СССР (млекопитающие, палеолит) // Труды Ин-та геологич. наук. - М.: Изд-во АН СССР, 1948. - Вып. 64. - 521 С.

21. Документи з шторп Центрального Про-летарського Музею Полтавщини: Збiрник / Упорядник Супруненко О.Б. - Полтава, 1993. - 138 С.

22. Заидання Украшського наукового то-вариства дослЦування й охорони памяток старовини та мистецтва на Полтавщиш // Записки Украшського наукового товариства досл^ування й охорони памяток старовини та мистецтва на Полтавщиш. - Полтава, 1919. - Вип. I. - С. XI-XVI.

23. Имбри Дж, Имбри К.П. Тайны ледниковых эпох: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1988. - 264 С.

24. Каталог Археологического отдела. -Т. I // Архiв фондiв Полтавського краезнав-чого музею.

25. Каталог собрания Археологических и Исторических древностей Екатерины Николаевны Скаржинской / Сост. А.П. Зоси-мович, под ред. В.Б. Антоновича. - Рукопись, 1892 // Державний архiв Полтавсько! область - Ф. 222. - Оп. 1. - Спр. 2-3.

26. Кигим С. Л. В.1. Вернадський i Полтавський краезнавчий музей // Тези доповь дей i пов^домлень Першо! Полтавсько! наук. конф. з шторичного краезнавства. - Полтава, 1989. - С. 85-86.

27. Кигим С. Л. В.В. Докучаев, В.1. Вернадський та Полтавщина // Полтавський краезнавчий: сторшки шторп та колекцп. - Полтава, 1991. - С. 5-20.

28. Кигим С. В.1. Вернадський i Полтавський краезнавчий музей // В.1. Вернадський i Полтавщина: факти, документи, бiблiо-графiя. - Полтава: Полтавський лггератор, 2008. - С. 57-64.

29. Кигим С. До родоводу В.1. Вернадського // В.1. Вернадський i Полтавщина: факти, документи, бiблiографiя. - Полтава: Полтавський лггератор, 2008. - С. 29-40.

30. Кигим С. Л., Кондратенко Т.К. При-родничi колекцп музею К.М. Скаржин-сько! // АрхеолоНчний л^опис Лiвобе-режно! Украши. - Полтава, 2002. - № 1. -С. 21-24.

31. Кондратенко Т.К. Фонд Докучаева В.В. i Вернадського В.1. у Полтавському кра-езнавчому музе! // Полтавський краезнавчий: сторшки юторп та колекцп. - Полтава, 1991. - С. 123-129.

32. Кононенко Ж.О., Супруненко О.Б. Лис-ти Вадима Щербаювського до Федора Вовка // Полтавський археолопчний збiрник: Пам'ят В.М.Щербаювського (1876-1957). -Полтава, 1995. - № 4. - С. 167-177.

33. Криштафович Н.И. Станции древнейшего палеолитического человека на территории Европейской России и их геологический возраст // Дневник XI съезда русских естествоиспытателей и врачей. - СПб., 1902. -№ 4. - С. 133-134, 277.

34. Левицький 1.Ф. Гонщвська палеолгтич-на стоянка (За даними досладжень 1935 р.) // Палеолгт i неолгт Укра!ни. - К.: Вид-во АН УРСР, 1947. - Т. I. - С. 197-247.

35. Листування В.1.Вернадського з питання розкопок Гшщвсько! шзньопалеолгшчно! стоянки (Публшащя, текстолопчна обробка та примгтки Кигим С. ) // В.1. Вернадський i Полтавщина: факти, документи, бiблiо-графiя. - Полтава: Полтавський лгтератор, 2008. - С. 144-150.

36. Мартынов А.И., Шер Я.А. Методы археологического исследования. - М.: Высш. шк., 1989. - 223 С.

37. Пидопличко И.Г. Фауна Гонцовской палеолитической стоянки // Природа. - 1936. -№ 2. - С. 113-116.

284

38. Полтавщина: Енциклопедичний дов^д-ник. - К.: УЕ, 1992. - 1024 С.

39. Рудинський М. Археолопчш 36ipOT Полтавського музею // 36ipHrn, присвяче-ний 35-рiччю Музею. - Полтава, 1928. - Т. 1. -С. 29-62.

40. Самородов В., Кигим С. Штрихи до Полтавського портрета академша Володимира Вернадського // В.1. Вернадський i Полтавщина: факти, документи, бiблiографiя. - Полтава: Полтавський лггератор, 2008. - С. 8-28.

41. Супруненко О.Б. З листування з Воло-димиром Вернадським // Полтавський архе-олопчний збiрник: Пам'ят В.М. Щербаюв-ського (1876-1957). - Полтава, 1995. - № 4. -С. 178-183.

42. Супруненко О.Б. Перша колекщя з Пн-щвсько! стоянки // Полтавський археоло-гiчний збiрник. - Полтава, 1995. - Вип. 3. -С. 183-190.

43. Супруненко О.Б. Археолог в дiяль-носп першого приватного музею Украши: Лубенський музей К.М. Скаржинсько!. - К.; Полтава: Археолопя, 2000. - 392 с.

44. Сытник К.М., Апанович Е.М., Стойко С. М. В.И. Вернадский. Жизнь и деятельность на Украине: 2-е изд., испр. и доп. - К.: Наук. думка, 1988. - 368 с.

45. Сытник К.М., Стойко С. М., Апанович Е.М. В.И. Вернадский. Жизнь и деятельность на Украине. - К.: Наук. думка, 1984. - 236 с.

46. Сычева С. А., Леонова Н.Б., Александровский А.Л. и др. Естественно-научные методы исследования культурных слоев древних поселений. - М.: НИА-Природа, 2004. - 162 с.

47. Трусова С.А. Пленум Комиссии по изучению ископаемого человека Советской секции INQUA // Советская археология. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. - № 2. -с. 215- 221.

48. Феофилактов К.М. О местонахождении кремневых орудий человека вместе с костями мамонта в С. Гонцах на р. Удае Лу-бенского уезда Полтавской губ. // Труды III Археологического съезда. - К., 1878. - Т. 1. -С. 153-159.

49. Франко О.Е. В.М. Щербаковский - исследователь Полтавщины (по архивным материалам) // Археолопчний збiрник Полтавського краезнавчого музею. - Полтава, 1992. - Вип. 2. - С. 55-58.

50. Щерба^вський В. Розкопки палеоль тичного селища в с. Гонцях, Лубенського по-вггу в 1914 i 1915 р. // Записки Укра!нського наукового товариства дослЦування й охоро-ни памяток старовини та мистецтва на Пол-тавщиш. - Полтава, 1919. - Вип. I. - С. 61-78.

51. Яковлева Л.А. Основш етапи досль джень поселень з житлами та шшими кон-струкцiями з исток мамонта басейну Дншра (до 130^ччя розкопок Пнщв) // Кам'яна доба Укра!ни. - К.: Шлях, 2003. - Вип. 4. -С. 18-42.

52. Scerbakiwskij V Eine paläolithische Station in Honci (Ukraine) // Die Eiszeit. - Leipzig, 1926. - Band III., H. 2. - S. 100-116.

53. Sierbakiwskyj V. Bemerkungen über neue und wenig bekannte paläolithische Stationen in der Ukraine // Die Eiszeit. - Leipzig, 1927. - Band IV. - S. 27-30.

285

Приложение 1

Работа В.И. Вернадского

о геологических условиях Гонцовской верхнепалеолитической

стоянки и ее окрестностей

н*

1. Остатки мамонта и человека, указывающие на одновременное их существование совместно и на использование мамонта человеком, были открыты в с. Гонцы Лу-бенского уезда в 1874 <году> местным землевладельцем Г.С. Кирьяковым и учителем Лубенской гимназии Ф.И. Каминским'. Они сразу обратили на себя внимание и вызвали тогда для геологических изысканий проф[ессора] Киевского университета К.М. Феофилактова(1) с целью выяснения геологических условий нахождения этих археологических остатков. Несмотря, однако, на эти очень почтенные исследования К.М. Феофилактова и на описания геологического строения Гонцов, сделанные геологами до Феофилактова(2) и после него(3), геологическая структура местности, и следовательно и геологическая история страны, до сих пор не может считаться точно установленной для всей этой части Полтавской губернии. Ввиду этого, при новых археологических раскопках, предпринятых в 1913й и 1914 годах Полтавским земским музеем, оказалось безусловно необходимым новое геологическое определение как места раскопок, так и окружающей его местности.

Как видно из нижеследующего, строение Гонцов и того места, где произведены раскопки, представляется в значительной мере иным, чем это <видели> на предыдущем исследовании. Но вместе с тем не оказалось возможным дать определенно и ясно геологическую картину местности в ту эпоху, когда мамонт и палеолитический человек одновременно жили в этой местности. Причина <основного> ответа заключается не только в том, что геологические исследования в Гонцах производились непродолжительное время, но главным образом благодаря тому, что послетретичные и новейшие третические отложения Полтавской губ[ернии] не изучены с необходимой точностью и детальностью. Несомненно, что общая картина истории Полтавщины в эпоху мамонта и палеолитического человека во время геологически ей предшествовавшее и последующее сильно отличается от той, которая дана А.В. Гуровым(4) и экспедицией В.В. Докучаева(5). Прерванные смертью работы талантливого русского геолога Н.А. Соколова(6) по реконструкции новейшей истории Юга России, и в том числе Полтав-щины, дали нам прекрасный общий абрис этой истории, требующий, как мне кажется [...] сейчас уже некоторых поправок, но совершенно недостаточный для решения более важных вопросов, какими являются и вопросы, связанные с геологией археологических раскопок Гонцов. Более точно будет выяснен геологический возраст и условия образования этих находок только после того, как будут изучены послеплиоценовые отложения Южной России.

2. Археологические раскопки производились на так называемой второй террасе Удая, очень близко к корен-

ной третьей террасе. В сущности такое определение не <входит> точно в том смысле, что предполагает идентификацию второй террасы около высокого берега реки со второй террасой, характерной для ее <левого> берега. Строение этих террас, однако, не всегда одинаково, и они нередко представляют различные образования.

Несомненен факт, что археологические находки сделаны не в области коренного берега, высокой степи, а ниже, в террасовидном уступе, прилегающем к этому берегу. Это было констатировано уже в 1874 году Феофилактовым, давшим даже схематический рисунок строения этой террасы(7), как легко сейчас видеть, не отвечающий действительности. Породу, в которой найдены кости и кремни, Феофилактов назвал «после-делювиальным илом» или лессовидным илом. Он его считал литологически идентичным от лесса, отличающимся от последнего лишь присутствием мелких «гнезд галечника» и «рядовым положением» по отношению к нижележащему валунному слою. По времени он отвечает материковым аллювиальным послеледниковым образованиям®. Характер этого лесса пытался выяснить проф[ессор] А. Гуров(9). Он считает, что кости и кремни найдены не в настоящем первичном лессе, а в долинном вторичном лессе, который образуется смыванием вышележащего лесса древних берегов долины и может наноситься еще и теперь. В общем, однако, мы имеем здесь два определения возраста этих различных или считаемых различными лессов не точных фактических наблюдений, а теоретических предположений(10).

Как бы то ни было, несомненно, что археологические находки сделаны на нижней террасе берегов реки Удай, по геологическому строению могущей отличаться и, как мы увидим, действительно отличающейся от строения

верхней террасы(11).

3. Обращаясь к выяснению строения этих террас, приходится сейчас исходить из основного положения о строении поверхности юга России, точно указанного еще старыми южнорусскими геологами - Борися-ком и Леваковским, что рельеф нашей страны чрезвычайно древний и в общем был уже установлен в доледниковое времяш. В частности, все данные указывают нам с достаточной точностью, что речная долина Удая существовала уже раньше современной реки Удай, которая ее не создала(12).

Однако несомненно древнее ложе этой долины было не раз маскировано событиями новейшей геологической истории этой местности. Это ясно из строения основного берега реки - высокой степи и второй террасы.

Строение высокой степи может быть просмотрено по поперечным к течению Удая разрезам в оврагах в Гонцах и Духовой. В некоторых частностях эти разрезы не дадут нам вполне идентичной картины, но в общем

* Первая публикация в российском печатном издании; текстологическая и археографическая обработка текста и примечания: С.Л. Кигим, И.Н. Гавриленко.

286

они могут дать представление, довольно точное, о строении третьей террасы коренного берега. 4. Сейчас в Духовой можно наблюдать: 1ый овраг около дороги:

А 1. Почва...

В1 2. Сильно измененная лессовидная порода, желтая м[ожет] б[ыть] делювиального 0,5 м происхож[дения]

В2 3. Гумусовый лесс, обычного пористого строения, без валунов 2,5 м

В3 4. Лессовидная порода, желтая с обычной для лесса пористостью без валунов 3,5 [м]

С1 5. Сильно песчаная валунная глина с разнообразными валунами. Раковин не наблюдал 5,10 м

Оползень

В боковом овраге этот самый разрез представлен несколько иначе. Здесь сверху под почвой наблюдается небольшой слой лесса, сильно измененного делювиальными процессами (В), мощность которого сильно меняется в зависимости от рельефа, но который нигде не достигает нескольких метров. Ниже наблюдается следующий разрез:

Д-С Сильно песчанистая желтая мергелистая порода с валунами разнообразных 5,5-6 м кристаллических пород крупными и мелкими и многочисленными пресноводными раковинами, обычными для пресноводного мергеля (РаМша, 8иссшиш и т.д.)

Д1 Серая, довольно вязкая глина 1,45 [м]

Д2 Белый, слоистый, с неправильной слоистостью, довольно крупный песок 2,15 [м]

Е Желтоватый тонкий мергель, обычный пресноводный мергель без ясно выраженной 3 м слоистости, без валунов и раковин

Оползень

В общем этот разрез отвечает разрезу, приводимому Гуровым, который выражает его следующим образом:

А Чернозем

В Серовато-желтый лесс с мерг[ельными] конкр[ециями]

С Валунный суглинок с гнездами валунов, песка и щебня

Д-Е Слоистая и мергелистая глины светло-желтого цвета, заключающие внизу известк[овые] конкреции (13)

0,7 м

6.3 [м] 2,1-4,2 [м]

8.4 [м]

В этом разрезе является очень неясной по своему характеру порода С-Д, которую Гуров считает за валунную, моренную, глину, но которая, благодаря нахождению в ней пресноводных раковин, может иметь и другое объяснение. К этому я вернусь позже (§).

5. Гораздо более мощно развиты эти самые породы в Гонцах, в разрезе так называемой Сорочьей горы. Здесь мы имеем следующий разрез, если начинать его при спуске с горы, вдоль испорченной дороги, с высокой степи:

А Чернозем

В Лесс, желтый, песчанистый, сильно пористой породы, с дутиками. Книзу есть

валуны 2,5 [м]

?С Песчаная прослойка, богатая довольно большими валунами. Один валун

неокатанного красного кварцита до % арш. 0,1-0,2 [м]

Д Светлая, серо-желтая мергелистая порода, содержащая валуны, довольно мелкие и многочисленные раковины, главным образом пресноводных моллюсков (есть случаи Pupa?) - Paludina, Limnaeus и так далее. Эти раковины очень часто измельчены, однако есть очень тонкие, совершенно нетронутые раковины, причем никаким путем нельзя <заметить> чтобы они принадлежали к кускам пресноводного мергеля, захваченного мореной. В этом валунном слое видна не очень ясно выраженная слоистость 4,5 м

Д Белый, временами желтый слоистый песок, без валунов 3 м

287

Е Очень тонкий песчанистый серый мергель, обычного для пресноводного мергеля типа

6 м

Б Более темная глина, содержащая большие белые конкреции, характерные для т[ак]

н[азываемых] пестрых глин. Сама глина при свежем разрезе пятнистая вследствие

желтых пятен

Оползень

Между Е и Р переход очень постепенен. Граница между Д2 и Е очень резкая и волнистая. Получается впечатление, как будто бы здесь был очень резкий перерыв.

В боковом большом овраге слой Р гораздо более развит, чем в данном овраге и на оползнях, и в самом овраге находятся в очень большом количестве характерные большие конкреции и секреции пестрых глин.

Прежде чем пойти дальше, можно остановиться на разрезе Гурова(14) для Гонцов. Гуров в общем несомненно наблюдал те же слои, какие наблюдались и мной, кроме пестрой глины Р.

Он дает для Гонцов:

В Серый лесс, неслоистый, пористый с известковыми трубочками 4-6 м

и мергелистыми конкрециями, без валунов

С Красноватый песчаный суглинок, переходящий временами в валунный гравий 2-4 [м] с крупными кристаллическими валунами

Е Пресноводный мергель до 7 м

Он указывает, как уже и раньше указывал Феофилактов(15), что слой между С и Е неровный, с мешковидными углублениями, местами заполненными валунным суглинком или валунным песком. Сам Гуров не наблюдал в слое С раковин, но их указывает Феофилактов, и на этом основании Гуров считает валунный суглинок Гонцов принадлежащим к той нижней морене, которую он наблюдал в Вязовке или Лубнах(16).

6. Чрезвычайно характерное и своеобразное строение представляет разрез Сорочьей горы при дальнейшем приближении к деревне, при спуске вниз. Мы имеем здесь постепенное понижение рельефа местности, связанное вначале с уносом слоев В, С-Д, Д2 и выходом Е непосредственно под почвой или тонким слоем лесса I или лессовидного мергеля (В). По-видимому, однако, явление, связанное с таким понижением рельефа, не было простой эрозией [...] в одном месте виден под слоем лесса В1 довольно мощный сохранившийся прослой гумусового лесса В2, под которым оказались остатки морены - но выяснить положение этого гумусового лесса в более высоких частях разреза сейчас невозможно.

Гораздо, однако, интереснее и важнее, что при дальнейшем спуске строение Сорочьей горы резко меняется и дает нам возможность видеть новую черту в строении этой местности, имеющую значение для выяснения строения 2ой террасы, но к сожалению не могущее быть выяснено с надлежащей полнотой в своем положении в общей схеме слагающих данную местность пород

Можно точно проследить, что к Е прислонена толща до 4 метров мощностью очень тонкослоистого мергеля, с резко выраженными слоями, иногда с волнистой и нарушенной слоистостью перемежающихся тонких слоев, то более песчаных, совсем песчаных, то глинистых. Слои эти очень различно окрашены и временами, кажется, имеют трепе-ловидный характер. Любопытную окраску представляют эти слои при их расчищении лопатой - они имеют тонкое агатовое, мраморовидное, мозаичное строение, так как иногда эти тонкие слои волнисты и немного изогнуты, около края бассейна видна небольшая завороченность слоев вверх. Мощность слоя I здесь равна более 4 саженям. Любопытно, что в этом овраге захвачен как раз конец этих отложений. Так, рядом в боковом овраге уже нет выходов породы I. Таким образом, мы имеем в горизонтальном разрезе этого мыска Сорочьего оврага

V

288

Получается такое впечатление, точно аЬ представляет границу берега того бассейна, в котором шло отложение слоев I.

Слои эти имеют для нас большое значение, так как они как раз выходят к тем коренным [...], где произведены археологические раскопки.

7. Перейдем теперь к этим раскопкам. Прежде всего здесь бросается в глаза несомненная ненарушенность того слоя, в котором наблюдаются кости и человеческие орудия. Мы имеем здесь дело не с закапыванием предметов человеческой волею, а засыпанием предметов геологическим процессом, геологическим образованием, которое включило в себя предметы, находившиеся на поверхности во время геологического отложения. Больше всего аналогии имеют условия нахождения костей с засыпанием предметов ветром, напр[имер] нахождением их в дюнных песках или вулканическом пепле.

Разрез, поскольку он выяснен искусственными разрезами и бурением, дал нам следующую картину:

А Почва (лесная) 0,25 м

А1 Ясная и характерная подпочва лесных земель. Не заключает или заключает 0,65 м очень редко кротовины. Не вскипает от НС1. От нее не вскипают и кротовины в ней находящиеся. Хотя бы они имели цвет желтой нежной лессовидной породы (В). Цвет подпочвы с характерной орешковатой структурой бурый

В1 Лесс с дутиками, желтый, характерной пористой структуры, переполненный 1,4 [м] известковыми трубочками, богатый кротовинами. Кротовины из темной земли и все другие вскипают. В кротовинах ни выше, ни ниже лесса не найдено костей

В2 Слой с костями, человеческими изделиями. Можно убедиться, что это

определенный горизонт, так как мелкие обожженные косточки образуют такой же слой там, где нет уложенных человеком костей. Никакого изменения в окраске слоя с костями и горизонтов более нижних и высших

заметить нельзя 2,65 м

В3 Лесс, совершенно незаметно переходящий в нижнюю породу, совершенно аналогичную породе I Сорочьей горы в Гонцах. Можно установить границу по нахождению дутиков, отсутствию ясной слоистости в В3, более желтому цвету и пористой структуре. Однако получается такое впечатление, что верхние части I точно так же уже переработаны и граница В3-1 сливается благодаря позднейшим процессам, связанным с инфильтрацией и выветриванием(17). Мощность В1-В3 равная 2,65 м, т[аким] о[бразом] максимальная

I Тонкослоистая порода, очень аналогичная той, которая обозначена буквой 5,75 м I на Сорочьей горе в Гонцах. В этой породе видны местами позднейшие нарушения, сдвиги, которые можно сфотографировать. В верхних ее частях наблюдаются неправильные черные пятна (Мп ?). В ней попадаются местами тонкие прослойки более чистого песка или липкой глины. Кое-где встречаются небольшие валунчики (кварц, гранит, гнейс), особенно в более низких горизонтах. Как будто этих валунчиков больше книзу к границе Б при бурении. Во всяком случае, и эти валунчики расположены в слоях

Е Вязкая глина. Наверху при бурении были встречены валуны и характерные 5 м (2 саж.) секреции и конкреции пестрых глин. Позже встречались только секреции, одна из которых изогнула бур и остановила бурение

8. Исходя из этого разреза можно точно установить некоторые определенные пределы возраста костей и палеолитического человека: он несомненно моложе не только отложения мергеля Е, но и происшедшего из него и в его берегах слоистого мергеля I. Он одновременен и во всяком случае не древнее лесса В. В то время, как он жил в Гонцах, общий рельеф местности уже был ясно выражен, но много после его поселений в этой местности успела образоваться лесная почва на месте степной лессовой, которая исчезла без следа и оставила свой след только в кротовинах. К сожалению, все дальнейшие заключения о времени существования здесь человека не могут быть точно и определенно формулированы: мы не знаем с уверенностью, имеем ли мы здесь отложения межледниковые, послеледниковые или одновременные с существованием севернее данной местности материкового льда. Дело в том, что геологическое положение слоев В, I и характер ледниковых морен в этих местах вызывает сейчас весьма большие недоумения и только после изучения послеплиоценовых отложений всей Полтавской губернии и по крайней мере бассейна Сулы можно будет точно ответить на этот вопрос.

289

Постараемся вкратце формулировать те вопросы, которые должны быть решены для точного ответа о возрасте палеолитического человека в Гонцах. Прежде всего необходимо точно констатировать возраст I, отложений более древних, чем человек в этих местах, и возраст слоев В1, отложений более молодых или единовременных человеку. К сожалению, в Гонцах мне не удалось точно наблюдать отношения слоев I к лессу и особенно к тем слоям песка, которые мною обозначены в разрезе как Д2. По-видимому лесс В налегает на I, но сам лесс в этих местах изменен и всегда явен вопрос - не имеем ли мы здесь дело со вторичным лессом, склонов, с делювиальным продуктом.

Что касается других мест Полтавской губ[ернии], где выходит порода I - то по-видимому ей аналогичны трепеловые озерные отложения бассейна Псла - около Богачки, изученной Гуровым(18), который считает его более новым, чем лесс образованием древнего аллювия, и Армашевским, который их параллелизовал по времени с лессом. Мощность этих осадков довольно большая (больше / саж.), и прикрываются они породой, сперва принятой Гуровым за лесс(19), но позже(20) отнесенной им ко вторичному наносу (бурому и желтому), точного описания которого он не дал. Он лежит на песках Полтавского яр[уса].

Еще более подходят к этим отложениям отложения тонкослоистых мергелей, по-видимому треп еловых, развитые в долине Псла между Яреськами и Шишаками на такой же второй террасе, как и та, которая <изучается> нами на Удае. В этих тонкослоистых мергелях в отличие от того, что наблюдается на Удае: 1) находятся местами раковины разных пресноводных моллюсков, 2) не находятся валуны, но нередки тонкие и мелкие окатанные галечки из белых мергелистых конкреций и твердых глинистых пород. Эти слои, мощность которых достигает нескольких саженей, прилегают к крутому коренному берегу; они не идут вглубь основой степи и лежат на песках Полтавского яруса или на пестрых глинах. Слои, находящиеся выше их, смыты, и на них непосредственно находится лесная почва, однако в одном разрезе (на меже моей земли71 с землей Рубеля) виден под лесной (намывной) почвой следующий разрез:

?В3 Переслаивающиеся белые 2-3 с[аж].

и желтые пески и тонкие глины. Прослоек глины больше в нижних слоях

I Тонкий слоистый мергель, кое- 1 '/2 с[аж]. где переполненный мельчайшей галькой из лессовидных <перемытых> конкреций и глинистых обтертых комочков и заключающий пресноводные раковины

Б

Пестрые глины Обвал

Н Пески полтавского яруса

Здесь является очень неясным положение песков и глин В3, может быть древнего аллювия <приноровленного> только к речной долине - но возможно и тех ледниковых песков, которые в Гонцах мною названы 12.

Не менее неясно положение лессового горизонта. У нас нет никаких критериев, достаточно объективных для различия лесса т бИн711 и делювиального лесса. Едва ли можно, больше того, сомневаться, что весь наш лесс делювиального происхождения, так как изменен благодаря тому изменению климата, которое произошло в этой местности после его отложений. Как уже указывалось (§), Гуров отличает его от обычного первичного лесса и полагает, что он образовался смывом первичного лесса после его образования, в другую, современную человеческую эпоху. Однако единственное данное в пользу такого предположения его <более низкого положения> и мне также представляется маловероятным смыв лесса на вторую террасу в позднейшую эпоху, как это для всех лессов вторых террас, указывает, и мне кажется справедливо, Оппоков(21). К тому же этот смыв должен был произойти в очень древнюю эпоху - до образования лесной земли и вымирания степной фауны данной местности, то есть в геологически давнее время. Странным образом позже в историческое время мы такого «смыва» не наблюдаем, и вообще этот процесс больше существует в Полтавщине в теории, чем наблюдается в действительности.

Если же, однако, мы примем лесс второй террасы за полный аналог лесса высокой степи - то для нас является вопросом его геологическое положение. Гуров считал его принадлежащим межледниковой эпохе и моренное образование СД, лежащее под лессом, признавал за нижнюю морену - верхнюю же морену считал смытой для данной местности. Несомненно, здесь много неясного, требующего выяснения. Если, действительно, в Лубенском у[езде] существует две морены - то очень странно, куда делись продукты этой морены в тех местах, где они отлагались, и каким образом лесс резко не изменился под ледниковым покровом? В то же время для Гонцов совершенно нет доказательств существования даже и одной морены, слабо выраженной только в Духовой. Получается впечатление, что как будто история этой местности была более связана с жизнью пресноводных бассейнов на конце не доходивших в Гонцы языков ледника, чем с остатками ледникового покрова.

Наблюдаемые в Гонцах слои ДС, заключающие не только валуны и не отсортированный материал, но обладающие некоторой, ясной особенно при засыхании отвесных стенок, слоистостью во всей своей массе и включающие пресноводные не разрушенные раковины, могут получить разное объяснение. Надо иметь в виду, что пресноводные раковины одновременно с валунами в мергелях Полтавской губ[ернии] были указаны в 1867 году Борисяком и для Гонцов констатированы уже в 1874 году Феофилактовым. Для объяснений их присутствия возможны три гипотезы:

1. Раковины происходят от включений кусков пресноводного мергеля, захваченных глетчерами при их движении. После оттаивания ледника они сохранились в морене и тогда, когда границы кусков мергеля, в котором они наблюдались, сгладились. Это гипотеза, высказанная Гуровым(22), которому мы обязаны выяснением значения пресноводного мергеля в серии послетретичных отложений юга России. Не отрицая возможности таких явлений и наличия случаев захвата кусков пресноводного мергеля с раковинами в морену(23), легко убедиться, что при применении ко всем случаям подобных нахождений мы наталкиваемся на непреодолимые трудности.

2. Раковины попали в мергель из озера, в котором они жили, которое находилось вблизи конца наступающего

290

с севера ледника, концы которого отрывались, плавали по озеру в виде льдин и айсбергов. Валуны и ледниковый хрящ - мелкий и крупный - медленно осаждались при этом с раковинами и илом озера. Гипотеза эта была выдвинута мною для объяснения мощных слоистых отложений в степи около Псла (Прусивка, Ламаная и т.д.)(24).

3. Раковины попали из озер, находившихся на [...] растаявшей морене, превратившейся в ископаемый лед. Образование таких озер связано уже не с наступлением, но с замиранием (отступлением) ледника. Раковины отвечают периоду иному, чем валуны, вместе с которыми они находятся. При окончательном растаивании такого ледника получается морена - валунная глина, в которой раковины будут находиться совместно с валунами.

Мне представляется эта третья гипотеза наиболее отвечающей тем условиям, в каких находятся здесь раковины. Первой гипотезе противоречит отсутствие следов включений кусков пресноводного мергеля в валунную глину и то обстоятельство, что пресноводный мергель в Гонцах нигде не заключает раковин моллюсков. Второй гипотезе противоречит чрезвычайно слабая слоистость, местами совершенно отсутствующая, и характер отложения, в котором моренная структура преобладает над тонкой структурой пресноводного мергеля. Но, конечно, дальнейшие исследования точно решат этот вопрос. Если эта гипотеза верна, то слои песка Д2 Гонцов будут древнее песков В3 разреза ниже горы Кобыла на Псле. Согласно этой гипотезе очень вероятно, что по возрасту озера с фауной на ископаемом льде могут отвечать по времени тем озерам, из которых отлагались холодные осадки (от таяния ископаемого льда), лишенные моллюсков воды бассейна Е.

9. Оставляя таким образом для окончательного решения - после изучения послеледниковых осадков Полтав-щины - вопрос о геологических условиях нахождения человека с мамонтом в Гонцах, можно высказать сейчас следующие, требующие проверки, представления.

В данной местности можно различать следующие периоды:

1. Страну покрывало большое озеро, по-видимому занимавшее целиком [. ] в ряде независимых бассейнов площадь Полтавской губ[ернии] и прилегающих частей. Оно дало мощные осадки Е и в данной местности не захватило видимой фауны.

2. Вероятно, был перерыв, когда это озеро высохло или характер его осадков изменился так, что стали осаждаться слоистые пески, отвечающие речным осадкам, шедшим из вышенаходящегося ледника. Так образовались пески Д2.

3. Ледник подошел к долине Удая и может быть покрыл ее всю. Очень может быть, что в связи с его движением произошло изменение рельефа в мергелях Е, вызвавшее ложбину, позже заполненную осадками Л25).

4. При застывании ледника образовались на его льду, сверху стаявшем, превратившемся в ископаемый лед, озера, занятые пресноводной фауной моллюсков очень близкой к нашей современной. В то же время на границе льда в долине современного Удая образовался новый пресноводный бассейн с холодной водой от таящего грунтового льда. В этих водах отлагались осадки I и может быть была диатомовая флора. Судя по чрезвычайной слоистости и тонкости осадка, протекли многие сотни лет, может быть тысячелетия, существования озера I, так как каждый слой приходится приравнивать годам - едва ли они отвечают смене времен года (тогда они годичные), вероятно более сильным изменениям климатических факторов.

Надо думать, что в это послеледниковое время на тундре, покрытой озерами и болотами, уже жила часть той фауны, за которой охотился человек, так как кости лежат в слоях, по-видимому отвечающих самому началу лессового процесса, может быть еще не начавшегося, когда здесь жил человек.

5. После окончательного стаяния ледника и замирания озера здесь сохранились остатки человека. Климат стал становиться суше и начались процессы отложения лесса. Постепенно местность превращалась в пустыню или, вернее, в полупустыню. В начале ее жил человек, охотившийся еще на больших млекопитающих влажной эпохи замирания ледника среди озер и болот. Эоловые процессы образования лесса очень хорошо отвечают наблюдаемым условиям нахождения остатков и делают весьма вероятным, что живший здесь человек отошел за зверем к северу, а его остатки были засыпаны ветром. В полупустыне была степная фауна, может быть уже при дальнейшем изменении климата (после ухода человека?).

6. Степь сменилась лесом, и образовалась лесная почва.

Примечания В.И. Вернадского

(1) К. Феофилактов. Научное сообщение, сделан[ное] на заседании Общества Естеств[оиспытателей] при Харьк[овском] унив[ерситете], 1874. Х. 1875. стр. 22 сл[едующая]. (Труды Общ[ества] Ест[ествоиспытателей] при Харьк[овском] ун[иверситете] IX). Еще: Геолог[ические] изследов[ания] в Лубенск[ом] у[езде] Полтавск[ой] губ[ернии]. К. 1879, стр. 3 (Записки Киев[ского] Общ[ества] Ест[ествоиспытателей] VI).

(2) Борисяк. Сборник матер[иалов], относ[ящихся] к геологии Юга России. Х. 1867. [стр.] 197. -.

(3) В. Докучаев. Способы образ[ования] речн[ых] долин Евр[опейской] России. СПб. 1878. [стр.] 23. - Еще. Русский чернозем. СПб. 1882. стр. А. Гуров. Геологич[еское] описание Полтав[ской] губ[ернии]. Х. 1888. стр. 450 сл[едующая]. Ф. Левинсон-Лессинг. Материалы для оценки зем[ель] Полтав[ской] губ[ернии] под ред. В. Докучаева. Вып. СПб. П. Армашевский. Геол[огическая] карта (Труды Геолог[ического] Ком[итета]). Докучаев. Наши степи?

(4) См. А. Гуров.

(5) См. В. Агафонов. Материалы для оценки.

(6) Н. Соколов. Почвоведение. СПб. 1904. стр. Еще

(7) К. Феофилактов. в[ыше] с[мотри]. 1875. стр. 27.

(8) Феофилактов не принимает теории ледникового покрова и допускает существование в Евр[опейской] России в это время водного бассейна, по которому носились льдины с скандинавскими породами.

(9) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. стр. 859, 881.

291

(10) Очень правильные замечания см. Е. Оппоков. Речные долины Полтав[ской] губ[ернии]. II. СПб. 1905. [стр.] 271.

(11) См. литературу и данные у Е. Оппокова. в[ыше] с[мотри]. II. 1905.

(12) См. Е. Оппоков. в[ыше] с[мотри]. II. 1905. стр. 231.

(13) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. [стр.] 456-458.

(14) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. [стр.] 456.

(15) К. Феофилактов. в[ыше] с[мотри]. 1879. стр. 7.

(16) Вопрос о второй морене, разделенной лессом от верхней морены, требует внимательного расследования. Оставляя в стороне неясный моренный характер слоя С-Д и возможность объяснить его иначе, нельзя отрицать, что в иных случаях и очень часто в верхних частях этого слоя С-Д мы не наблюдаем никаких органических остатков и не имеем никаких оснований не считать их за моренные отложения. К сожалению, сейчас в Лубнах не могут быть найдены те разрезы, которые были описаны Феофилактовым и Гуровым и которые давали ясную картину двух морен, разделенных лессом. Указываемые одними учеными Гавриковой (или Гавриловой) горы никто мне в Лубнах не мог указать. В разрезах мною наблюдавшихся (около Николаевской церкви, Новых казарм в конце Монастырской ул.) под лессом В выходил в мощном развитии пресноводный мергель Е.

(17) Процессы изменений шли и идут здесь очень энергично уже после отложений костей. Кости все покрыты сцеплениями углекислой извести, <ее> корками. Очевидно, это скрепление произошло после их отложений.

(18) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. [стр.] 246 сл[едующая], 887. П. Армашевский. Изд[ание] Геол[огического] Ком[итета]. 1886. [стр.] 362. - .

(19) А. Гуров. Журналы Полтав[ского] об[щества] сельск[ого] хоз[яйства]. 1883. IV. [стр.] 108. - .

(20) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. [стр.] 250.

(21) Е. Оппоков. в[ыше] с[мотри]. II. 1905. [стр.] 271.

(22) А. Гуров. в[ыше] с[мотри]. 1888. стр.

(23) Такие случаи наблюдались и мной в Кременчугском уезде, тогда я не счел возможным применить к объяснению других случаев гипотезу Гурова.

(24) В. Вернадский. Материалы для оц[енки] зем[ель] Полт[авской] губ[ернии]. Под ред. В. Докучаева. Ест[ественно]-ист[орическая] ч[асть]. XV. СПб. 1892. стр.

(25) Образование дна современной ложбины Удая такими старыми осадками, как пестрые глины или пресноводный мергель, по-видимому, указывает на то, что в ее рельефе отразилась эрозионная деятельность или ледника, или связанных с ним вод.

Примечания публикаторов

' Год назван ошибочно: обнаружение костей мамонта и отдельных изделий из кремня на площади памятника состоялось в связи с осуществлением в 1871 г. земляных работ в имении помещика Г.С. Кирьякова; через 2 года, то есть в 1873 г., когда последний передал часть предметов Лубенской мужской гимназии, место находок исследовал ее преподаватель Ф.И. Каминский, что и положило начало научному изучению Гонцов и, соответственно, открытию палеолита в Восточной Европе.

п Год назван ошибочно: раскопки заведующего Археологическим отделом Естественно-исторического музея Полтавского губернского земства В.М. Щербакивского проводились на протяжении полевых сезонов 1914-1916 и 1919 гг.

ш Повтор предыдущей ссылки.

IV Здесь и далее указана мощность наслоений.

V При невозможности распознать крайнюю правую надпись, рисунок подан в факсимильном воспроизведении.

VI Вероятно, имеется в виду усадьба В.И. Вернадского в Шишаках.

Vn In situ (лат.) - на месте нахождения.

292

Приложение 2

Особы, упомянутые В.И. Вернадским

в статье, и полные названия работ, на которые сделаны ссылки

1. Агафонов Валериан Константинович (1863-1955) -

почвовед, геолог, писатель. Профессор Таврического университета (г. Симферополь), с 1922 г. - профессор Сорбонны (Париж).

В составе Полтавской экспедиции В.В. Докучаева исследовал почвы Прилуцкого уезда.

- Агафонов В.К., сост. Материалы к оценке земель Полтавской губернии. Естественно-историческая часть: Отчет Полтавскому губернскому земству. - СПб.: Издание Полт. губ. земства, 1892. - Вып. XI: Прилукский уезд. - 141 с.

2. Армашевский Петр Яковлевич (1851-1919) - минералог, геолог, петрограф. Профессор Киевского университета (с 1885).

- Общая геологическая карта России. Лист 46-й. Полтава - Харьков - Обоянь. - СПб., 1903. - 551 с. (Тр. геол. ком.; т. 15, № 1).

- Предварительный отчет о геологических исследованиях в Полтавской губернии // Известия Геологической Комиссии. - СПб., 1882. - Т. II. - № 6. - С. 142-145.

3. Борисяк Никифор Дмитриевич (1817-1882) - почвовед, географ, гидролог. Профессор Харьковского университета (с 1843).

Изучал геологическое строение, полезные ископаемые и почвы Украины, а также историю минералогии. Основатель Харьковской школы геологов.

- О стратиграфических отношениях почв в Харьковской и прилегающих к ней губерниях. Сборник материалов, относящихся к геологии южной России. -Харьков, 1867. - Кн. 1.

4. Гуров Александр Васильевич (1843-1921) - геолог, профессор Харьковского технологического института (с 1887) и Харьковского университета (с 1888). Изучал геологическое строение, гидрогеологию и полезные ископаемые Украины. Член-корреспондент Полтавского сельскохозяйственного общества.

- Геологическое описание Полтавской губернии: Отчет Полтавскому губернскому земству. - Харьков: Издание Полт. губ. земства, 1888. - 1010 с.

- Результаты геологических исследований в Полт. губ. // Журналы Полтавского сельскохозяйственного общества. - Полтава: Типография Губернского Правления, 1883.

5. Докучаев Василий Васильевич (1846-1903) - естествоиспытатель, основоположник научного генетического почвоведения, общей агрономии, теории экосистемы почв, учения о географических зонах, один из основоположников физической географии. Профессор Петербургского университета. В 1888-1894 гг. возглавил экспедицию по комплексному исследованию природы Полтавской губернии.

- Способы образования речных долин Европейской России. - СПб.: Тип. Демакова, 1878. - 222 с.

- Русский чернозем. Отчет Вольному экономическому обществу. - СПб.: ВЭО, 1883. - III, IV, 376 с.

- Наши степи прежде и теперь. Издание в пользу пострадавших от неурожая. - СПб.: Тип. Евдокимова, 1892. -IV, 128 с.

6. Каминский Федор Иванович (1845-1891) - археолог, краевед, педагог, в 1882-1890 гг. заведующий Лубенским музеем Е.Н. Скаржинской. Первый исследователь Гон-цовской верхнепалеолитической стоянки (1873).

- Следы древнейшей эпохи каменного века по р. Суле и ее притокам // Труды III Археологического съезда. - К., 1878. - Т. 1. - С. 147-152.

7. Кирьяков Григорий Степанович (1805-1883) - краевед, коллекционер, общественный деятель, действительный член Российского географического общества, помещик с. Гонцы. На территории своего имения в 1871 г. обнаружил археологические материалы на месте верхнепалеолитической стоянки, был участником изучения этого памятника.

8. Леваковский Иван Федорович (1828-1893) - геолог, профессор Харьковского университета (с 1864), один из организаторов Харьковского общества естествоиспытателей, председателем которого был с 1870 г. Исследовал меловые и третичные отложения юга России.

9. Левинсон-Лессинг Франц Юльевич (1861-1939) -геолог, петрограф, профессор Юрьевского (теперь Тартуского) (1892-1902) и Ленинградского университетов, а также Петербургского (Ленинградского) политехнического института, академик (с 1925), директор Почвенного института АН СССР (1927-1930). Участник полтавской экспедиции В.В. Докучаева.

- Левинсон-Лессинг Ф.Ю., сост. Материалы к оценке земель Полтавской губернии. Естественно-историческая часть: Отчет Полтавскому губернскому земству. -СПб.: Издание Полт. губ. земства, 1889. - Вып. II: Лубен-ский уезд. - 91 с.

10. Оппоков Евгений Владимирович (1869-1938) - гидролог, болотовед, гидрогеолог, один из основоположников отечественной гидрологии, академик АН УССР, действительный член Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Профессор Киевского политехнического института.

- Оппоков Е.В., сост. Речные долины Полтавской губернии. - СПб.: Тип. Т-ва худож. печати, 1905. -Часть 2-я. - 475 с.

11. Рубель - личность не установлена.

12. Соколов Николай Алексеевич (1856-1907) - геолог и палеонтолог, член-корреспондент Петербургской АН (с 1905). С 1897 г. - старший геолог Геологического комитета.

- Труды по стратиграфии нижнетретичных отложений Украины и описания их ископаемой фауны.

- Возможно - К истории Причерноморских степей с конца третичного периода // Почвоведение, 1904. - №№ 2, 3.

13. Феофилактов Константин Матвеевич (1818-1901) -геолог, основатель Киевской школы геологов. Профессор (с 1852), ректор (1880-1881) Киевского университета. Один из основателей (1869) и председатель (1877-1898) Киевского общества естествоиспытателей.

Основные труды посвящены геологии Украины, занимался вопросами стратиграфии и тектоники, изучал кристаллические породы.

- О местонахождении кремневых орудий человека вместе с костями мамонта в с. Гонцах на реке Удае Лу-бенского уезда Полтавской губернии // Тр. общества испытателей природы при Харьковском университете. -Харьков, 1875. - Т. IX. - С. 22-32.

- Геологические исследования в Лубенском уезде Полтавской губернии // Записки Киевского общества естествоиспытателей. - К., 1879. - Т. VI.

293