CC BY
18
УДК 94(47).084.3+5
Сухарев Анатолий Анатольевич
аспирант кафедры отечественной истории Тюменского государственного университета tj umener@mail. ru Anatoliy A. Suharev Graduate student of department of national history of the Tyumen state university tj umener@mail .ru
Участие населения в выборах депутатов Тюменского городского Совета в годы нэпа
Participation of people in the election of the Tyumen City Council during the New Economic Policy
Аннотация. В данной статье проанализированы формы участия населения и модели его политического поведения в избирательных кампаниях по выборам депутатов Тюменского городского Совета в годы нэпа. Установлено, что правящий режим стремился упрочить свое положение, используя широкий набор механизмов контроля над электоратом. В результате ему удалось повысить активность избирателей разных слоев населения, сохранив при этом доминирующее положение коммунистов в Совете.
Ключевые слова: выборы депутатов городского Совета, новая экономическая политика, политическое поведение.
Annotation. In this article analyzes the forms of the populations activities in election campaigns of the Tyumen City Council deputies during the NEP. It has been found that the regime sought to consolidate its power, using a wide range of mechanisms to control the electorate. As a result, it succeeded with increasing of voters activity, maintaining the dominant position of the communists in the Council.
Keywords: elections of town Council deputies, new economical policy, political activity.
Проблема политического поведения различных групп населения России привлекает повышенное внимание современных исследователей [1] [2] [3] [4], многие из которых видят в советских избирательных кампаниях «выборы без выбора», своеобразный «фарс», опиравшиеся на меры принуждения и «фактор страха» [5, с. 107] [6, с. 97]. Однако такая оценка вряд ли применима к эпохе нэпа, когда процедура формирования депутатского корпуса местных Советов сохраняла элементы альтернативности, хотя, разумеется, и ограниченной. Изучение форм политического поведения горожан-участников выборов в
советские органы власти позволяет взглянуть на советский избирательный процесс 1920-х гг. глазами «простого» человека, к интересам и нуждам которого апеллировал правящий режим.
После восстановления в Тюмени советской власти первые выборы депутатов городского Совета состоялись в октябре 1920 года. В последующее десятилетие в городе прошло еще семь избирательных кампаний, в каждой из которых официальным «штабом» подготовки и проведения выборов являлась избирательная комиссия. Она образовывалась из представителей губернского (позднее - окружного) исполкома, профсоюзов, других общественных организаций, а также дислоцировавшейся в городе воинской части [7, л. 27]. Обычно каждый член избиркома являлся членом большевистской партии или «сочувствующим» и находился под контролем партийных структур, фактически определявших и направлявших всю деятельность комиссии.
На следующем этапе избирательной кампании в избирком представлялись списки кандидатов в депутаты, которых выдвигали партийные и профсоюзные организации, а также отдельные группы избирателей. Согласно «Положению о выборах в Тюменский городской Совет» 1920 г., выдвижение кандидатов в депутаты проходило открытым голосованием (как правило, поднятием руки) [8, л. 88 об.]. Аналогичная практика сложилась и в других регионах страны, и, по мнению некоторых исследователей, использовалась «как дополнительный и достаточно простой и эффективный способ контроля за поведением населения на выборах» и «давления на избирателей с целью проведения в Советы заранее утвержденных кандидатов» [2, с. 157]. В то же время попытки провести «своих» людей в депутаты с помощью подобных приемов отнюдь не всегда гарантировали властным структурам ожидаемый результат - избиратели, несмотря на возможные негативные последствия такого шага, порой «проваливали» таких кандидатов.
В Тюмени правом избирать или быть избранными обладали от 18,5 тыс. (1920 г.) до 24 тыс. человек (1929 г.), что составляло около 40% горожан. Помимо них, в городе насчитывалось в разные годы от 350 до 1975 «лишенцев», не имевших права голоса. Они составляли от 1,5% до 8% совершеннолетних жителей [9, л. 21] [10, л. 45].
Во время избирательных кампаний правящая партия призывала избирателей активно участвовать в выборах депутатов и голосовать за большевиков. Для этого организовывались выступления партийных и советских работников на избирательных участках, публикации в периодической печати. С 1927 г. для мобилизации избирателей стали использоваться различные формы агитационно-художественной пропаганды - инсценировки, демонстрации кинофильмов, театральные спектакли, размещение лозунгов и призывов [10, л. 9]. В 1929 г. накануне выборов в центральной части Тюмени состоялось факельное шествие, в котором, по сообщению городской газеты, участвовали «сотни демонстрантов» [11]. Проведенные расчеты показывают, что в день выборов на участки для голосования приходили от 6,5 тыс. в 1920 г. (сведения на 1921 г. недостоверны) до 15,5 тыс. избирателей в 1929 г. [12, 13], т.е. от 35%
до 65% их общей численности. Причем постепенное повышение этого показателя начинается только с 1926 года.
Традиционно избирательные участки в Тюмени формировались в соответствии с производственно-территориальным принципом - на предприятиях, в учреждениях и воинских частях, а также в «избирательных районах». При этом члены профсоюзов, военнослужащие и «неорганизованное» население голосовали отдельно друг от друга. Активность участия в выборах указанных групп горожан также значительно различалась. Если явка членов профсоюзов поначалу оставалась невысокой, в среднем 35%, то в последующие годы она стабильно росла и достигла 80% в 1929 году. В то же время избирательные собрания «неорганизованного» населения нередко «проваливались» из-за низкой явки избирателей, которая в начале 1920-х гг. в лучшем случае составляла около 20%, а к концу десятилетия поднялась до 40 процентов. Одна из важных причин отмеченного явления (кстати, почти не привлекающего внимания исследователей) - это разная интенсивность большевистской пропаганды и мер давления на население центральных и окраинных районов города, а также на членов партии или профсоюзов, с одной стороны, и кустарей, работников-одиночек, домохозяек и иные группы горожан - с другой. В результате «неорганизованные» группы тюменцев оказывались в меньшей зависимости от власти, а их политические настроения были более противоречивыми, а порой и враждебными по отношению к ней.
В первой половине 1920-х гг. списки кандидатов в депутаты составлялись, как правило, горкомом (иногда ячейками) РКП(б) или профсоюзными комитетами, реже - группами избирателей. Сложившаяся процедура во многом предопределяла политическое поведение горожан. Свидетельства о ходе выборов показывают, что тюменцы, как правило, голосовали за списки правящей партии или профсоюзов и отвергали кандидатуры, предлагавшиеся группами избирателей. В определенной степени такие результаты объясняются действительной поддержкой курса советской власти, с которой многие рабочие и служащие продолжали связывать надежды на улучшение материального положения и построение справедливого общества. Однако описанная модель электорального поведения, на наш взгляд, свидетельствует также о конформизме определенной части избирателей. Материалы официальной печати демонстрируют, какую реакцию представителей власти вызывали «неправильные» действия горожан. Так, когда в 1921 г. избирательное собрание рабочих-химиков отклонило список кандидатов, составленный правлением профсоюза и фракцией РКП(б), губернская газета «Трудовой набат» отреагировала на это статьей «Позор химикам!», в которой резко осуждала их решение и призывала провести повторные выборы [14]. Позднее, в 1923 г., предложение одного из работников «Хлебопродукта» голосовать за кандидатов персонально, а не за список месткома профсоюза в целом, также было прокомментировано в печати с явным осуждением как «проскользнувшая обывательщина» [15]. Неудивительно, что, сталкиваясь с подобными фактами, жители города нередко
склонялись к уступкам партийно-профсоюзному аппарату, навязывавшему им определенную линию поведения на выборах.
Только в 1925 г. жесткий административный контроль над избирательным процессом был несколько смягчен. К этому времени дефицит доверия к местным органам власти уже был осознан высшим руководством страны, о чем свидетельствует начавшаяся по его указанию кампания по «оживлению Советов». В Тюмени зримым отражением новых веяний стала статья одного из профсоюзных руководителей «Выбирать персонально», появившаяся в газете «Трудовой набат». В ней в критических тонах описывалась процедура голосования, доминировавшая в первой половине 1920-х гг.: «Заслушают рабочие список и единогласно его утверждают. Редко-редко бывают какие-либо дополнения. А об отводе кандидатур и говорить не приходится» [16]. В этой связи автор предлагал отказаться от выдвижения кандидатов списком хотя бы при выборах профсоюзных комитетов. Как показал ход ближайшей избирательной кампании, этот принцип распространился и на выборы городского Совета, что привело к постепенному росту явки избирателей: с 45% в 1926 г. до 65% в 1929 году.
Как результат, во второй половине 1920-х гг. избирательные кампании стали проходить в менее формализованной атмосфере и активнее, нежели раньше, шире освещаться прессой. По оценке городского советского руководства, в ходе выборов 1926 г. «наиболее организованно» выступили работники медицинских учреждений, отклонившие официальный список и проголосовавшие за «своих» кандидатов, среди которых только двое являлись членами ВКП(б), а пятеро были беспартийными [17, л. 42]. Аналогичным образом проявил себя и профсоюз учителей. Причем на этот раз результаты выборов на «диссидентствующих» участках не пересматривались. В некоторых профсоюзах проходили предвыборные дебаты, оценивались деловые качества каждого из претендентов. Принятые властью меры по возвращению доверия избирателей привели к уменьшению доли депутатов-коммунистов в составе Тюменского городского Совета на 10-20 процентов. В то же время в президиуме и исполкоме Совета доминирующие позиции большевиков остались неизменными.
Таким образом, характерные для первой половины 1920-х гг. попытки правящей партии обеспечить преобладание своих сторонников в городских органах власти с помощью, главным образом, организационных и административных мер вели к падению доверия населения Тюмени к Совету, высокому уровню абсентеизма, особенно среди «неорганизованных» избирателей. Положение стало меняться в середине десятилетия, когда на фоне общего улучшения социально-экономической ситуации провинциальная элита встала на путь расширения круга сторонников новой власти и поддержала инициированный центром курс на «оживление» Советов. Следствием этого стало ослабление административных рычагов манипулирования массовым сознанием и относительный рост политической активности горожан. Однако «либерализация» избирательного процесса во многом носила мнимый характер
и не затрагивала его системных основ, а правящий режим сохранял контроль над политическим поведением населения.
Литература:
1. Красников В.В. Особенности избирательного процесса при формировании местных органов власти Тамбовской губернии в середине 1920-х гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 6: в 2-х ч. Ч. I. C. 91-93.
2. Саламатова М.С. Советская избирательная система 1918-1936 гг.: преемственность и новации // Историко-правовые проблемы: Новый ракурс. 2013. № 6. С. 142-163.
3. Скрыпников А.В. Нэп: столкновение тенденций в государственном строительстве // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2009. № 1. С. 121-126.
4. Яхутль Ю.А. Формирование местных органов власти на Кубани в период нэпа //Культурная жизнь Юга России. 2011. №2. С. 30-33.
5. Будаева Д.Ц., Черкун Е.Ю. Электоральное поведение и электоральные предпочтения как элементы политической культуры // Вестник Бурятского государственного университета. 2013. № 6. С. 105-109.
6. Ковров В.Ф. Электоральное поведение в аспекте взаимодействий социально-политических и социально-экономических структур общества // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2007. № 121. С. 94-100.
7. Государственный архив Тюменской области (ГАТО). Ф. 5. Оп. 1. Д.
4
8. ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 21
9. ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 335.
10. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО). Ф. 7. Оп. 1. Д. 162.
11. Красное знамя. 1929. 8 февраля.
12. Известия Тюменского губернского исполнительного комитета. 1920. 27 октября.
13. Красное знамя. 1929. 23 марта.
14. Трудовой набат. 1921. 9 сентября.
15. Трудовой набат. 1923. 14 ноября.
16. Трудовой набат. 1925. 2 сентября.
17. ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 98.
Literature:
1. Krasnikov V.V. Features of the electoral process in the formation of local authorities in Tambov province in the mid-1920s // Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Theory and Practice. 2013. №6. Vol. 1. P. 91-93.
2. Salamatova M.S. Soviet electoral System in 1918-1936 years: continuity and innovation // Historical and legal issues: The new perspective. 2013. № 6. P. 142-163.
3. Skrypnikov A.V. NEP: clash of trends in state-building // Bulletin of Moscow State Regional University. Series: History and Political Science. 2009. № 1. P. 121-126.
4. Yahutl Yu.A. Formation of local officials in the Kuban region in the NEP period// Cultural life of Southern Russia. 2011. №2. P. 30-33.
5. Budaeva D.Ts., Cherkun Ye.Yu. Electoral behavior and electoral preferences as elements of political culture // Herald of Buryat State University. 2013. № 6. P. 105-109.
6. Kovrov V.F. Voting behavior in terms of interactions of socio-political and socio-economic structures of society // Herald of Tambov University. Series: Humanities. 2007. № 12-1. P. 94-100.
7. State Archive of the Tyumen region (SATR). F. 5. In. 1. F. 4
8. SATR. F. 2. In. 1. F. 21
9. SATR. F. 2. In. 1. F. 335.
10. State Archive of social-political history of Tyumen region (SASPHTR). F. 7. In. 1. F. 162.
11. Red banner. February 8, 1929.
12. News of the Tyumen Province Executive Committee. October 27, 1920.
13. Red banner. March 23, 1929.
14. Labour tocsin. September 9, 1921.
15. Labour tocsin. November 14, 1923.
16. Labour tocsin. September 2, 1925.
17. SASPHTR. F. 7. In. 1. F. 98.
