CC BY
158
Ярослав ВОДАРСКИЙ
УЧАСТИЕ МОЛДАВИИ В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1711 ГОДА
В декабре 1710 г., несмотря на все старания русского посла в Стамбуле П.А. Толстого, Турция объявила войну России. План кампании, составленный русским командованием, учитывал опасность вторжения турок в Польшу и целесообразность использования помощи христианских народов, томившихся под гнетом турецкого ига.
Военный историк А.З. Мышлаевский опубликовал интересный документ без заголовка, даты и подписи, назвав его «проектом плана войны 1711 г., принадлежащим неизвестному лицу»1. Составители XI тома издательской серии публикаций «Писем и бумаг императора Петра Великого» считали его автором советника русского правительства эмигранта из республики Рагузы Савву Владиславича-Рагузинского. Он датируется между 20 декабря 1710 г. и 17 января 1711 г.
В нем предлагался следующий план действий:
1) Направить главные силы в Молдавию, послав туда вперед войс-ко,чтобы атаковать Яссы, «и волохов [молдаван]* собирать под наши знамена до совокупления прочих наших главных войск».
2) Послать письма в Албанию и Македонию к духовным руководителям христиан, находящихся под турецким игом, «увещевая к вооружению, понеже ныне пришло время избавления их от подданства турецкого, обнадеживая их превеликими силами царского вели-чества...послать и государевы грамоты к тамошним народам», а также в республику Рагузу и сербским князьям, «дабы и они с прочими народы восстали и, согласись и вооружась, наступали на поганцев».
3) Против крымских татар направить калмыков и донских и украинских казаков для отвлечения части турецких сил.
Эти предложения и легли в основу стратегического плана русского командования, который заключался в следующем:
1) опередить турок и раньше них подойти к Дунаю, объединив там молдавские (волошские) и румынские (валашские, мунтянские) войска и получив заготовленный господарями провиант,
2) оказать поддержку борьбе балканских народов против турок и
* В [] - пояснения автора
3) выставить заслон против набега крымских татар, использовав для этого кочевых калмыков (подданных России).
Огромное значение для успешного выполнения этого плана имели два обстоятельства: во-первых, быстрота марша русской армии, которая должна была появиться у Дуная раньше турок и, во-вторых, переход на сторону России господарей Молдавии и Валахии. Народы их княжеств издавна стремились перейти в подданство России, однако, эти стремления разделялись не всей феодальной знатью. Среди последней были сторонники турок и поляков, и, кроме того, феодалы боролись между собою за благосклонность турок, ибо господарей назначал султан.
23 ноября 1710 г., после объявления войны, турки назначили нового господаря Молдавии - Димитрия Кантемира.
Это был человек, сумевший заслужить их доверие. Еще будучи юношей 15 лет, он попал в Стамбул в качестве заложника, обеспечивавшего верность его отца, тогдашнего господаря, а в 1695-1700 гг. был представителем молдавского господаря при турецком правительстве. Но Кантемир хотел с помощью России освободить Молдавию от турецкого ига, закрепив при этом за собою наследственную власть. В январе
1711 г. он предложил Петру военную помощь, а в апреле прислал своего представителя для заключения формального договора.
13 апреля 1711 г. Петр подписал диплом Кантемиру, в котором писал: «Обещаем мы, великий государь, наше царское величество, за себя и наследников наших российского престола... его и фамилии [т.е., семьи] его мужеска роду наследники при том правительстве и княжстве Волоской земли непременно содерживать с титулом княжеским, изъи-мая токмо в таком случае, ежели б кто из оных отменил веру святыя восточныя церкви или отступил от верности нашего царского величества... Ежели неприятель (что всемогущий бог да отвратит) усилится, и Волоское владетелство в поганском владении [т.е., во владении язычников - турок] останется, то он, яснейший принц волоский, в таком случае имеет наше соизволение в наше государство прибежище свое иметь, и во оном ис казны нашего царского величества повсягодно толико росходу иметь будет, колико князю довольно быть может, також и наследники его нашего царского величества жалованья вечно не будут лишены»2.
Значение этого документа было в том, что он провозглашал освобождение Молдавии от турецкого ига и прекращение в ней феодальных усобиц и борьбы знати за престол.
Переход Кантемира на сторону России был расценен русским правительством как важное политическое событие. Об этом свидетельствует любопытный вещественный источник: отпечаток на шелку гра-
вюры с аллегорическим изображением перехода Кантемира на сторону России. На гравюре изображен Кантемир на коне с валяющимся на земле шлемом со страусовыми перьями. Дело в том, что при торжественном назначении Кантемира господарем Молдавии на него был надет такой шлем: головной убор военачальника в знак того, что он включается в ряды янычар - гвардии султана. Сброшенный шлем символизирует на гравюре освобождение от власти турок. Кантемир обращен лицом к величественной женщине - России. Тут же аллегорически изображена Мудрость, держащая свиток, на котором написаны условия договора от 13 апреля 1711 г. о переходе Кантемира на сторону России3.
В Валахии с 1688 г. правил ловкий и изворотливый Константин Бран-кован (Брынковяну), сумевший продержаться на престоле в общей сложности 25 лет. Он давно и успешно вел двойную игру: заверяя турок в своей верности, тайно сносился с Петром и еще в 1701 г. получил от него грамоту о предоставлении ему политического убежища в России, если турки лишат его господарства.
Бранкован стремился не только к освобождению Валахии от турок, но и к объединению Валахии и Молдавии под своей властью, что, естественно, вызывало неприязнь к нему Кантемиров. Рассчитывая на поддержку России, Бранкован тайно оказывал Петру услуги, снабжая ценной информацией и выручая П.А.Толстого деньгами.
Турки использовали недоверие Кантемира к Бранковану, который был у них на подозрении, и, назначая Кантемира господарем, дали ему полномочие схватить валашского господаря, когда измена последнего станет явной. Направляясь на встречу с русской армией, турецкое войско раньше нее подошло к Дунаю, и это предотвратило переход Бранкована на сторону России.
Но в начале 1711 г. казалось, что молдавский и валашский господари ждали только подхода русской армии, чтобы присоединиться к ней с войском и провиантом.
* * *
Петр еще допускал возможность примирения с Турцией: 28 февраля он подписал «Объявление» о начале войны, в котором писал, что «и хотя мы... нашей армеи к турецким границам маршировать велели, однакож... мы оных, сколь скоро от Оттоманской Порты доволное бе-зопаство учинится, от границ отведем и всякие способы к приятному примирению междо нами прилагати будем»4.
Турки на это предложение не ответили.
Из Москвы Петр уехал к армии 6 марта.
12 мая к Шереметеву в Немиров прибыл командующий гвардией князь Долгорукий с инструкцией от Петра5.
В ней говорилось: господари молдавский и валашский просят скорее вступить в их земли, обещая соединиться с нашими войсками и поднять свои народы против турок. Это вызовет восстания христиан внутри Турции, «что увидя, турской везирь за Дунай пойтить не отважится, и большая часть от войск его розбежится, и может быть, что и бунт учинят». А если турки успеют переправиться через Дунай, то господари принуждены будут соединиться с ними, и «большая часть христиан» не осмелятся подняться против них, пока мы не одержим победы, «а иные малодушные и против нас туркам служить будут». Господарь молдавский уже «посылает в сих числах к нам... присягу за подписью своею и печатью, по которой хочет у нас быть в подданстве».
Поэтому Петр приказывал Шереметеву взять корпус кавалерии, «також и с пехотными Ингермонландским и Астраханским полками», и выступить в поход «в три или четыре дни». Перейдя Днестр, идти к Дунаю и послать «кого пристойно» к молдавскому и валашскому господарям, призывая их к совместным действиям против турок. А после присоединения к нему молдавского господаря спешить к Дунаю, к тому месту, где, по сообщениям разведки, турки собирались строить мост для переправы. «И трудиться привлекать к себе» молдаван и «прочих христиан».
Тогда же были посланы манифесты молдаванам и валахам с призывом поступать на русскую службу для войны с турками.
Переправа корпуса Шереметева через Днестр началась 25-го - вместо 20-го, как рассчитывал Петр, и была закончена 30 мая.
6 июня Кантемир прибыл в лагерь Б.П. Шереметева. «Господарь, -писал в своих воспоминаниях француз на русской службе бригадир Моро де Бразе, - отложился от Порты, передался фельдмаршалу и привел к нему до шести тысяч плохой молдавской конницы; их всадники большею частию вооружены стрелами или полупиками, подобно ка-закам»6.
Ему была устроена торжественная встреча: «полки все стояли в параде с распущенными знамены, и честь была ему с барабанным боем»7. По данным посла Священной Римской империи германской нации в Турции Тальмана, Кантемир передал русским несколько тысяч овец и быков, собранных по приказу турок8.
14 июня, когда Петр приехал в Яссы, состоялся военный совет с его участием. По словам Моро, на совете столкнулись мнения двух «партий»: «русской» и «немецкой». «Немцы» предлагали остановиться на Днестре, овладеть Бендерами и Могилевом и ждать турок. Они рассуждали так: намерения турок пока неизвестны, а русская армия нуждается в отдыхе. Вступив же в Молдавию, ей придется идти нео-
битаемой степью и редко заселенной территорией, где трудно будет найти провиант и фураж.
Этому плану нельзя было отказать в положительных сторонах: армия получала отдых и возможность подвоза провианта и фуража, тем более, что Молдавия была опустошена саранчой. Но он не учитывал того, что, во-первых, Россия теряла ожидаемую помощь Валахии и, во-вторых, Карл XII, который, в случае занятия Бендер русской армией был бы вынужден бежать из них, мог бы получить в свое распоряжение достаточно сильный турецкий отряд для прорыва в Польшу, в то время как остальная турецкая армия сковала бы действия русского войска на берегах Днестра. Поэтому «русская» партия высказалась за выполнение ранее принятого плана кампании, т.е. за продвижение в глубь Молдавии и сражение с турками. Петр согласился с этим мнением и принял решение послать конный отряд в Валахию, чтобы побудить Бранкована вслед за Кантемиром перейти на сторону России.
Это решение было еще раз обсуждено после приезда в Яссы представителя Бранкована Георгия Кастриота с известием, что турецкое правительство тайно дало знать иерусалимскому патриарху для передачи русским о своем желании вступить в мирные переговоры, о чем патриарх сообщил валашскому господарю, и появления группы валашской знати во главе с племянником Бранкована Фомой Кантакузиным. Кантакузин и его спутники уверяли, что как только русские вступят в Валахию, колебания Бранкована прекратятся, и можно будет захватить заготовленный там для турок провиант.
Английский посол в Турции Р. Саттон сообщал своему правительству, что «Фома Кантакузин, племянник и генерал князя валашского, посланный с трехтысячным отрядом в турецкий лагерь, дезертировал к русским с 40 или 50 людьми, и он, и Димитрий Кантемир находятся сейчас в их лагере, записывая молдаван, валахов, болгар и других, являющихся к ним из Румелии»9.
О желании турок заключить мир Петру стало известно еще раньше из разных источников. Он тогда же обратился с просьбой о посредничестве к Англии, Голландии и «Священной Римской империи германской нации», но те от этого уклонились. Молдавский гетман И. Некул-че, перешедший с Кантемиром на сторону русских, в своих воспоминаниях тоже пишет, что визирь предлагал заключить мир10. Но, получив сообщение Кастриота, Петр не стал предлагать туркам вступить в переговоры. Позднее он объяснил, почему это было отвергнуто: «тогда тому не поверено, а паче того то не принято, дабы не придать неприятелю сердца или куражу»11.
Кантакузин обвинял Бранкована в намеренной медлительности: «в подданстве его царскому величеству весьма медлит и некоторые отго-
ворки от того и несклонность являет, понеже зело богат, и не хочет себя в трудности и опасности вдавать»12. Впоследствии Саттон писал: «Подозревают, что князь Валахии, долгое время письменно сносившийся с ним [царем], дал ему надежду на свою помощь... Очевидно, что он [Бранкован] не только обманул его, но и предал его туркам, за что и снискал их расположение»13. Петр, вспоминая об обещаниях Бранкована, выразился, что «его являемое желание и побуждение... иудским лобзанием было»14.
Но необходимо принять во внимание, что турецкое войско подошло к границам Валахии раньше русской армии. Неудивительно, что осторожный и умудренный опытом валашский господарь, ухитрившийся усидеть на троне почти четверть века, выжидал, как развернутся события. Перейди он на сторону России раньше времени - и турецкая армия раздавит его ополчение. Вот он и ждал подхода русских.
Положение с провиантом было плохое. Молдавия была опустошена саранчой. «Тут увидел я в первый раз летучих кузнечиков (саранчу), -писал Моро де Бразе. - Воздух был ими омрачен: так густо летали они! Не удивляюсь, что они разоряют земли, через которые проходят, ибо в Молдавии видел я иссохшее болото, покрытое высоким тростником, который съеден был ими на два вершка от земли»15. А вот впечатление Расмуса Эребо, одного из сотрудников датского посла в России, Юста Юля, приехавшего с ним в русскую армию после Прутско-го похода: «В одном месте на протяжении 18 миль нам не попалось в поле ни одной соломинки: не только весь хлеб на корню, но и листва, нередко и кора деревьев были съедены этими насекомыми... [Саранча] пожирала все в полях и на земле, а когда взлетала, то воздух наполнялся ею, как хлопьями снега в самую сильную метель. Когда саранча садилась, то совершенно скрывала собою почву»16.
Еще 8 июня Шереметев писал Петру, что «хлеба взять весьма невозможно, ибо здешний край конечно [т.е. окончательно] разорен». 12 июня Петр сообщал Шереметеву: «Сего моменту пришли мы с полками к Днестру, где вся пехота стоит... Только хлеба, почитай, нет. А у Аларта уже 5 дней как ни хлеба, ни мяса... А у нас, кроме проходу [т.е. на дорогу] до вас ничего [ни] провианту, ни скота нет». На следующий день Петр запросил Шереметева и Долгорукого: «есть ли у вас на всю пехоту, буде не хлеба, то хотя скота недель на шесть?... Також слышим мы, что в Буджаках довольно скота и хлеба есть». Долгорукий отвечал, что у Кантемира «хлеба нет: весьма отказал. А что, государь, изволишь писать о Буджаках, можем ли правиант мы получить, и о том с господарем говорили. И он сказал, что не можно, для того: татара... приближились к самому Дунаю... и турки от них будут 12 миль»17.
Как пишет Моро, «23 июня [Моро ошибся: 24 июня] государь ездил осматривать лагерь генерала-фельдмаршала и принял в подданство молдавского господаря. С ним было только триста рейтаров. Он пожаловал господарю свой портрет, осыпанный алмазами (что в последствии времени пригодилось сему турецкому даннику)»18. По описанию Моро, «господарь... был среднего роста, сложен удивительно стройно, прекрасен собою, важен и с самой счастливой физиономией. Он был учтив и ласков, разговор его был вежлив и свободен. Он очень хорошо изъяснялся на латинском языке»19.
25 июня у Прута собралась и вся армия. Снова даем слово Моро: «26-го фельдмаршал и господарь посетили его императорское величество. Войско стояло в строю. Им отдали честь по всему фрунту, и сам государь салютовал саблею, стоя перед Преображенским полком как генерал-поручик своей армии. Они приглашены были на торжество, празднуемое ежегодно его величеством в память Полтавского сражения, случившегося 27 июня по старому стилю... Обед государя продолжался целый день, и никому не позволено было выйти из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили так уж пили»20. Только 28 июня армия начала переправу через Прут. Таким образом, русская армия, и прежде всего ее передовой корпус под командованием Шереметева, не смогли опередить турок и первыми появиться на Дунае. Вследствие этого Валахия с ее богатыми запасами провианта осталась в руках турок.
Петр писал Меншикову 30 июня: «Мултянской гетман Кантакузин сюда прибыл с... обнадеживанием, что они все готовы, только б что-нибудь войска к ним послать... куды, не мешкав, отправлен генерал Рен со оным гетманом»21. В отряд Ренне вошли 8 драгунских полков и конный батальон Ингерманландского полка, всего 5600 чел., да еще 5000 молдаван и валахов. У него было 7 пушек22. 5 июля было приказано: «В авангарде идти генералу от кавалерии господину Янушу с двумя гренадерскими конными и с 4 драгунскими полками и со всеми иррегулярными [т.е., с казаками и молдаванами] войски»23. Отряд Януса фон Эберштета не выполнил приказа Петра: не помешал переправе турок и отступил, преследуемый ими и татарами, к главным силам. Впоследствии Петр собственноручно вписал в «Журнал, или поденную записку государя императора Петра I Великого», что «тогда еще турки не перешли, но на той стороне были, и конечно б мог оной Янус их задержать, ежели бы сделал так, [как] доброму человеку надле-жит»24. Молдавский гетман И. Некулче привел даже слух о том, что Януса подкупил великий визирь25. Но это никем больше не подтверждается.
Русская армия оказалась окруженной турками и татарами на берегу Прута. Против 38 тыс. русских солдат и нескольких тысяч почти безоружных молдаван оказалось 100 тыс. чел. турок и не менее 20 тыс. татар. Но самое опасное заключалось в том, что на 6,6 тыс. чел. русской конницы приходилось 57,8 тыс. турецкой, не считая татар. Если учесть, что русская кавалерия уже не имела фуража (подножный корм был съеден, а пути подвоза отрезаны татарами), то положение нельзя было не признать критическим. К тому же расчет русского правительства на помощь балканских христиан не оправдался. Тем не менее, переход молдавского господаря на сторону России и сомнения турецкого командования в преданности Бранкована не могли не вызвать у турок чувства неуверенности, что и сказалось на их поведении при встрече с отрядом Януса.
В некоторых источниках встречаются сведения о том, что Петр обдумывал возможность пробиться с кавалерийским отрядом сквозь кольцо окружения и спастись, бросив армию на произвол судьбы. Некулче даже пишет, что Петр говорил с ним об этом26. Что слухи об этом впоследствии ходили - это несомненно: об этом упоминает в своих мемуарах участник похода, шотландец на русской службе капитан Питер Брюс (в отличие от своего родственника, начальника артиллерии генерала Я.В. Брюса, оставшегося в России, П. Брюс вернулся на роди-ну)27, это сообщил английскому представителю в Москве вернувши2й8-ся из армии после заключения мира один из иностранцев-офицеров . Никаких подтверждений в официальных документах нет, однако, их просто могло и не быть. Во всяком случае, даже если мысль о бегстве явилась, она была сразу же отброшена, так как шансов прорваться через лагерь турок и татар не было.
Русский лагерь был укреплен рогатками. Неоднократные атаки турок были отбиты. Моральное состояние русской армии было очень высоким. Гетман Некулче писал в своих воспоминаниях, что русские солдаты не только сами держались храбро, но еще ободряли ополчен-цев-молдаван, говоря, что при Полтаве сражались против более сильного врага и победили. Немец на русской службе генерал Аларт 12 лет спустя вспоминал, что «на сей акции во всех случаях российской генералитет великую храбрость и мужество показали»29.
Военный совет принял решение атаковать турок, но, поразмыслив, Петр отменил его и решил предложить туркам начать мирные переговоры. Позднее, объясняя, почему он отменил атаку, Петр писал: «При таком многолюдстве турецком, а малолюдстве своих войск, особливо ж при слабости своей кавалерии баталию газардовать [рисковать], и тако не токмо лутчее войско росийское, а паче в присутствии самих их высочеств [Петра сопровождала его жена, будущая императрица Ека-
терина I], дражайших высоких особ, но и благополучие всей империи Росийской в отвагу отдать было небезопасно»30.
Турки сначала не поверили, что русские предлагают переговоры, и согласились только тогда, когда солдаты начали выходить из лагеря и строиться для атаки. К командовавшему турецкими и татарскими войсками великому визирю был отправлен для переговоров П.П. Шафи-ров. Перед его приездом военный совет у великого визиря в присутствии представителя султана выработал условия, которые турки предложили Шафирову Мне удалось найти в архиве запись с пометой «Пер-выя с турецкой стороны под Прутом требования, кои не состоялись». Вот они:
«Божею помощиею и силою всевышшаго по мирному акорду [договору] дабы Азов со всеми приналежащими крепостми, как преже, отдан был. Таганрог, Каменной Затон и на устье Самары новая фортеция совсем бы разорены были. И впредь казаков, и запорожцев, и поляков не обеспокоивать. И все места, которые прежде надлежали Порте, уступить.
Господаря волоского и Саву [Рагузинского], яко подданных изменников, дабы отдать, чтоб впредь наша дружба ненарушима была. Три-бут [подать], что Волоская земля платит на один год, и дондеже та Волоская земля в прежнее состояние придет, чтоб те денги также на три года даны были.
И окроме купцов, никакого б посла в Цареграде не было. И вся ам-муниция и пушки нам отданы б были. И понеже король швецкой пришел под покров Пресветлые Порты, и того ради чтоб с обоих сторон для дружбы Порты Оттоманской никакой недружбы не было. И впредь как нашим подданным от [слово неразобрано] никакой убыток и противность не чинен [слово утрачено].
И ежели учинитца под вышереченными кондиции, визирь будет просить салтанова величества, дабы те неприятельские поступки забвению предать.
И по вышереченной мере [договору] дабы были гарантирами агли-чаня и галанцы. И тогда со обоих сторон дадутца два эксемпляры»31.
Главное в этих условиях — возвращение Азова и разорение новопо-строенных крепостей. И ничего в пользу шведов. Напомним требования турок, предъявленные ими, как сообщал Моро, перед началом войны: возвратить Азов; укрепления, вновь добавленные к прежним, также и новые крепости, выстроенные по берегам Черного моря, разорить; возвратить всю Лифляндию и вообще всё, завоеванное русскими, шведскому королю, а Петербург разорить и срыть до основания; расторгнуть совершенно союз, заключенный с польским королем Августом, и признать ставленника шведов Станислава Лещинского коро-
лем польским32. По сравнению с ними предъявленные Шафирову условия оказались гораздо мягче: турки отказались от требований вернуть шведам потерянные ими земли, срыть Петербург и разорвать союз с Августом.
Шафиров ответил: «что они жили в Молдавии на свои деньги; что вторжение татар в их государство прошлой зимой побудило их к отмщению; что для того, чтобы сохранить дружбу с султаном, царь вернет Азов и снесет Таганрог, но что им нужен Каменный Затон, чтобы укрываться от набегов татар»33. В результате переговоров турки сняли условия о выдаче Кантемира и Саввы Рагузинского и согласились вместо армейской артиллерии взять пушки из Азова. 12 июля мирный договор был подписан.
14 июля генерал Ренне, не зная о заключении мира, штурмовал и взял Браилов. 16-го он получил уведомление о мире и приказ вернуть Браилов. 19-го Ренне сообщил Петру: «И 17 числа при отступлении от помянутого Браила паки паша Дауд призван, и оной город им вруча с пушками и что во оном было. А во время атаки лошадей и скотину мультяня [и] волохи мои побрали, и некоторая часть и в нашем войске, которое сыскать возможно. И ежели будут требовать, возвратим, кроме тех, что волохи и мультяне побрали»34.
* * *
План кампании, разработанный Петром и его генералами и советниками, был составлен правильно, с учетом внутреннего положения Турции, международной обстановки и необходимости скорейшего завершения навязанной России войны. Причины поражения были ясны русскому командованию. Вот как писал о них генерал Вейде Менши-кову после ухода армии с берегов Прута 23 июля 1711 г.: «Но три вещи нас нагло погубили - не здравые, безопасные и неискусные советы, неосторожность в запасах и малосильство нашей конницы». Под «советами», видимо, имеется в виду решение идти по разоренной Молдавии и отправка корпуса Ренне, под «неосторожностью в запасах» -недостаток заготовленного провианта и отсутствие защиты его доставки от татар. Все это и поставило русское войско в невыгодное положение на Пруте.
Но было ли оно безнадежным? Нет. Мужество и дисциплинированность русской регулярной армии и нежелание рядовых турок воевать (об этом есть сведения в ряде источников) делали исход генерального сражения сомнительным для турок даже при их неоспоримой храбрости. Назвать бой на берегу Прута военным поражением русской армии было бы неправильным. Петр мог рискнуть и победить, но при нехватке конницы риск был слишком велик. Как и подобало мудрому правителю, он предпочел не рисковать. Его решение добиться мира
путем уступок было правильным стратегически - теряя территорию, он сохранял армию для дальнейшей борьбы.
Конечно, выучка, мужество и героизм русской армии давали крупный шанс на победу, которая позволила бы захватить провиант и фураж в турецком обозе, получить помощь Валахии и развивать успех дальше. Но ведь надо учитывать и то, что победа могла бы повести к затяжной войне с Турцией, чем, несомненно, воспользовался бы Карл XII, и России пришлось бы сражаться на двух удаленных друг от друга фронтах. В таких условиях риск был тем более неоправданным.
Имело ли смысл для турок отказаться от предложенных переговоров? Нет. Отказываться было опасным. Сражение 9 июля показало реальную возможность их поражения, последствия которого трудно было переоценить: ведь второй армии в тот момент у Турции не было, а шведы помочь не могли. Опасно, с точки зрения турок, было и предъявлять чрезмерные условия, иначе говоря, требовать уступок в пользу Швеции. Кроме того, выдвижение таких требований и фиксирование их в мирном договоре означало бы, что Турция становилась гарантом Швеции, т.е. если бы Россия не выполнила эти требования, Турция, получив все, что хотела для себя, должна была бы снова воевать, но теперь уже только за интересы Швеции.
Как оценить русско-турецкую войну 1711 г.?
Прутское сражение окончилось вничью. В нем проявилось боевое содружество молдаван, готовых воевать за свою свободу и веру даже плохо вооруженными, и русских солдат. Взятие Браилова было несомненной победой, и, с точки зрения военного искусства, это была победа новых для тогдашней военной науки идей Петра. Заключение мира позволило избежать затяжной войны на два фронта и сосредоточить усилия на завершении Северной войны, т.е. на получении выхода в Балтийское море - это значительно перевесило возвращение Турции Азова с его артиллерией, срытие новопостроенных крепостей, отказ от вмешательства в дела запорожских казаков.
Сразу после похода Петр обратил свое внимание на померанский театр действий. 28 июля 1711 г. он писал своему представителю при Августе II: «Понеже хотя с убытком сей мир с одной стороны, одна-кож сим случаем уже мы вовсе развязаны с турской стороны и можем всею силою... воевать против шведов. Того для надлежит вам ... всяким образом старатца, дабы сего лета хотя один какой замок... взять»36.
ЛИТЕРАТУРА
1. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.1. М., 1962. С. 338-339 (далее: ПиБ).
2. Там же. С. 173-176.
3. Якунина Л.И. Отпечаток на шелку гравюры с изображением Димитрия Кантемира // Труды Государственного Исторического музея. Вып. XIV M., 1941. С. 83-91.
4. ПиБ. С. 85-86.
5. ПиБ. С. 221-223.
6. □□□□ [□□□□□□□□□□□□□□□□□□□ □□ □□□□□□, □□□□□ □□ □□□□] □□□□□□□□ □□□□□□□□□□, □□□□□□□□ □□ □□□□□□□□□□ □□.. □□□□□□□ □□ □□□□□□□□ □□ □□□□□□□ □□ □□□□□□□□ □□ □□□□□□□□□ □□□ □□□□□□ □□ □□ □. □□□□□□□□□, □□□□□□□□□□□□ □□□□ □□□□ □□□□□□□□□□□. 3 □ □□□□□□. □□□. □□□□□. □□□□□□□□□□□□. 1716.ППППППП... Из второго издания (вышедшего в 1735 г.) А.С. Пушкин перевел отрывок, касающийся русско-турецкой войны 1711 г.: Пушкин А.С. Собрание сочинений в шести томах. Т.6. М., 1950. С. 611 (далее: Пушкин).
7. Фельдмаршал граф Б.П. Шереметев. Военно-походный журнал 1711 и
1712 гг. СПб., 1898. С. 35 (далее: Шереметев).
8. Hurmuzaki L. Documente privitore de la istoria Romanilor. Vol. VI. Bucure§ti. 1878. С. 646 (далее: Hurmuzaki).
9. Sutton R. The Despatches of Sir Robert Sutton, Ambassador in Constantinople(1710-1714). London, 1953. P. 56 (далее: Sutton)..
10. Hurmuzaki E. P. 66.
11. ПиБ. С. 555.
12. Семенова Л.Е. Русско-валашские отношения в конце Х*УП - начале ХУШ в. М., 1969.С. 12-13.
13. Sutton. P 75.
14. ПиБ. С. 573.
15. Пушкин. С. 624.
16. Юль, Юст. Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709-1711). М., 1899. С. 459-460.
17. ПиБ. С. 546, 286-288, 548.
18. Пушкин. С. 617.
19. Там же. С. 624.
20. Там же. С. 617, 619.
21. ПиБ. С. 305.
22. ПиБ. С. 558. Т. XI. Ч. 2. С. 38.
23. Бранденбург Н. Русская артиллерия в Прутском походе 1711 г. // Артиллерийский журнал. 1897. № 1.С. 12-13.
24. ПиБ. С. 564.
25. КочубинскийА.А. Сношения России при Петре Великом с южными славянами и румынами. М. 1872. С. 63. Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII в. Преобразования Петра I. M., 1954. С. 533.
26. Hurmuzaki E. Р. 64.
27. Bruce Р.Н. Memoirs of Peter Henry Bruce... London, 1782. P. 44.
28. Сборник Русского Исторического Общества. Т. 50. СПб.. 1886. С. 38.
29. РГАДА. Кабинет Петра I. Отдел I. Кн. 13. Л. 99 об.
30. ПиБ. С. 570.
31. РГАДА. Ф. 89. Оп. 3. 1711. № 17. Л. 12 и об.
32. Пушкин. С. 608-609.
33. Ход переговоров см.: Poniatowski, S. Remarques M. le Comte Poniatowski, seigneurpolonais, lientenant-general ci-devant au cervice de Suede et actuellement au cervice de Pologne, sur l’Histoire de Charles XII, roi de Suede, par M. de Voltaire. A la Haye. 1741. P. 117-124.
34. ПиБ. С. 588-589.
35. Мышлаевский А.З. Война с Турцией 1711 года (Прутская операция). Материалы // Сборник военно-исторических материалов. Вып. XII. СПб. , 1898. С. 342.
36. ПиБ. Т. XI. Ч. 2. С. 41.
Первый тематический книжный магазин по "украинскому" вопросу.
Высылаем каталог по почте и поможем с приобретением мелкооптовых партий книг.
Книги в наличии:
- Ульянов Н. Происхождение украинского сепаратизма
- Русская Г алиция и "мазепинцы"
- Сидоренко С. Украина - тоже Россия
- Чуев С. Украинский Легион
- Геровский Г. Язык Подкарпатской Руси
- Аристов Ф. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси
- Поп И. Энциклопедия Подкарпатской Руси
- Журнал "Русин" и многое другое...
Совместный проект сайтов "Единая Русь" (www.edrus.org), "Украинские страницы" (www.ukrstor.com) и Малорусской народной исторической библиотечки (mnib.malorus.org)
Адрес магазина в Интернете: http://magazin.malorus.org е_таі1: [email protected] Тел.: +7 (903) 53 44 218
Адрес: Россия 109028 Москва. До востребования. Предъявителю ОЗП 5 Ш 1196995
ЕДИНЫЙ КНИЖНЫЙ
интернет-магазин
