CC BY
144
УДК 908(470.51)
ЗАГРЕБИН Алексей Егорович, доктор исторических наук, профессор, директор Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук (г. Ижевск). Автор более 100 научных публикаций
ШАРАПОВ Валерий Энгельсович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора этнографии Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской академии наук (г. Сыктывкар). Автор более 100 научных публикаций
У.Т. СИРЕЛИУС И ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУРЫ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ РОССИИ
Статья посвящена рассмотрению роли профессора Хельсинкского университета УТ. Сирелиуса (1872-1929) в процессе формирования научного интереса к изучению хозяйственного уклада финно-угорских народов России.
Финно-угроведение, этнография, материальная культура, присваивающие виды хозяйства
Наблюдения над образом жизни, хозяйством и вещным миром финно-угорских народов России, сделанные в XVIII - первой половине XIX века заложили устойчивый базис для последующего осмысления данного комплекса материалов. Эпоха модерна с ее новациями и верой в теорию развития актуализировала дискурс этнографической «традиционности», делая большие авансы познавательным возможностям науки о народах и культурах1. Находясь на этом пути, ученые нередко попадались в «сети» иного рода, а именно «.. .доведенного до крайности эмпиризма», приводившего к слишком широким выводам и смелым обобщениям2. Тем не менее, примеры из истории изучения материальной культуры свидетельствуют о том, что исследовательская активность, как правило, курсирует между эмпирикой и интерпретацией, определяясь самой природой артефакта, подвластного количественному измерению, но требующего специального толкования.
© Загребин А.Е., Шарапов В.Э., 2011
Этнографические наблюдения над хозяйственными занятиями финно-угорских народов, сделанные на рубеже ХІХ-ХХ веков, не могли не отразить тех трансформационных процессов, что начали активно воздействовать на прежний жизненный уклад. «Хлебнокартофельная» альтернатива, государственное право и современный эгоцентризм постепенно превращали охоту и рыбную ловлю в элитный спорт, либо в браконьерство3. Неслучайно приоритетное значение в этот период приобрели научные поиски в области «уходящих» видов хозяйственной деятельности, таких как охота, рыболовство и собирательство. Это объяснимо не только теоретическими установками большинства авторов того времени, но и тем, что Северо-восточная Евразия по сей день обладает обширными лесными и водными пространствами, способствующими сохранению трудовых навыков, связанных с присваивающими отраслями хозяйства4.
Ученые-путешественники и бытописатели неоднократно отмечали искусство промысловиков из числа финно-угорского населения5. Охота на зверей и птиц, воспринимавшихся в качестве основных источников мясной пищи, долгое время являлась связующим звеном между миром людей и природным окружением, что, в частности, было показано в работах финского этнолога, классика финно-угорской этнографии Ууно Таави Сирелиуса (1872-1929)6.
Лесопромысловая проблематика привлекла внимание У Т. Сирелиуса еще в годы поездок к обско-угорским народам в 1898 году и 1899-1900 годах. Одновременно началось его знакомство с теоретической и практической литературой по охоте и рыболовству7. Методологически Сирелиус рассматривал занятия охотой, разделяя ее на две формы: «активная охота», с присущей ей приемами и оружием, и «пассивная охота», при которой роль чело-века-охотника выражается не столько в работе ног, сколько в работе интеллекта в виде придуманных и грамотно расставленных ловушек, капканов и западней8, причем по мере развития производственных навыков и усложнения общественной структуры приоритет остается за вторым видом.
Поскольку сравнительный момент имел для него определяющее значение, при подготовке обобщающих работ по финской охоте У Т. Сирелиус стремился проследить бытование рассматриваемых явлений и артефактов в культурах родственных народов9. Обширный полевой материал для размышлений такого рода дала ему экспедиция 1907 года к пермским народам10. Например, Сирелиус не мог не заметить, что при явном сходстве охотничьей терминологии, техники и технологии, способы организации звероловства существенно различаются: коми-зыряне занимались охотой большей частью коллективно, составляя небольшие артели, которые отправлялись на промысел в отдаленные леса на 2-3 месяца11. Удмурты лишь в редких случаях охотились коллективно, собираясь в группы во время облав, в остальное время, предпочитая предпринимать индивидуальные
поиски в близлежащих лесах12. Возвращаясь к вопросу о традиции, следует сказать, что Си-релиусу удалось в целом ряде работ выявить немало общих черт, присущих охотничьим приемам и приборам финно-угорских народов. Показательной в этом плане является статья УТ. Сирелиуса и Ю. Вихманна «Две старых ловушки», в которой оба ученых (один на основании этнографических сведений, другой -работая в области этимологизации), рассматривают вопрос о происхождении двух типов ловушек: 1. удм. «пижны» - фин. «руппа»; 2. удм. «нальык» - фин. «паМ/»13. Приведенные авторами сведения указывают на возможное родство данных типов охотничьих приспособлений, очевидно, использовавшихся еще до разделения прафинно-угорской общности.
Методологически близкий подход был реализован У.Т. Сирелиусом в работах о некоторых приспособлениях, присущих присваивающему типу хозяйства14. В первой статье рассматриваются средства переноски тяжестей и некоторые виды лесопромысловой одежды, проанализированные прежде всего с конструктивной точки зрения15. Инновационным моментом в данной публикации стало то, что в качестве вариантов, иллюстрирующих типологическое сходство тех или иных вещей, Сирелиус рассматривает не только артефакты родственных финнам народов, а также африканские, северо-и латиноамериканские примеры. В этой связи возникает закономерный вопрос: какую цель преследовал автор, настолько расширяя сравнительный горизонт рассматриваемых предметов? Возможно, это была попытка вписать финно-угорскую этнографию в контекстуальное поле европейской этнологии, занимавшейся в те годы, преимущественно, изучением, так называемых, «примитивных народов и куль-тур»16. С другой стороны, данную инновацию можно трактовать как желание показать единство технологической истории на разных континентах, что в целом не противоречило эволюционистской доктрине.
Касаясь правовых аспектов, возникающих в процессе развития присваивающих типов хозяйства у финно-угров, У Т. Сирелиус пи-
сал, что уже в ранний исторический период, в силу естественной конкуренции за право владения лучшими промысловыми угодьями между народами, племенами и родами возникают своего рода границы, определяющие ареалы их жизнедеятельности. Вместе с тем право собственности на земельные участки и способы раздела охотничьей добычи эволюционировали от первоначальных общинно-родовых отношений до четко определенного права личной собственности17. Данные воззрения соотносились с общей линией понимания истории обычного права в работах современных ему этнографов, придерживавшихся эволюционистских взглядов. Вместе с тем постоянная работа с музейными коллекциями финно-угорского промыслового инвентаря и знания о применении его на практике позволили Сирелиусу стать признанным экспертом в этой области, по сути дела открыв новое исследовательское направление18. Культура промыслового населения, традиции и инновации в технике лова и специальном оборудовании, стали одной из составляющих финно-угорского этнографического дискурса.
Одним из компонентов традиционного хозяйства многих финно-угорских народов было рыболовство. Развитый рыболовный промысел был присущ разве что живущим на крупных северных реках группам коми и обских угров19. Тем не менее, по мнению этнографов, учитывая почти повсеместное распространение данного вида занятий и известное сходство рыболовных приемов и снастей, можно говорить о существовании древней рыболовной традиции.
Первое обращение к истории рыболовства у финно-угорских народов связано с именем венгерского этнографа Я. Янко в 1898-1899 годах собравшего значительный объем сведений по рыболовным традициям хантов и манси20. Исходя из своей концепции, предполагавшей наличие прямых сходств в культурах родственных народов, он пытался реконструировать начальные этапы венгерского рыболовства, в контексте поисков венгерской прародины и венгерских миграций21. Сотни сложенных в се-
рии типологически близких предметов (снастей) должны были, по его мнению, указать верное направление в поисках архаичных форм и регионов их распространения.
Интерес УТ. Сирелиуса к «рыболовной» тематике проявился уже на самом раннем этапе его научной карьеры, возникнув под влиянием общения с Я. Янко, что, впрочем, не помешало ему дать довольно критическую рецензию на книгу наставника22. Темой своей докторской диссертации, успешно защищенной в 1906 году, Сирелиус выбрал запорное рыболовство финно-угров, рассматриваемого в качестве одного из традиционных видов присваивающего хозяйства23. Оперируя данными, собранными в ходе экспедиций к хантам и манси, он пытался не только показать, как и когда тот или иной финно-угорский народ начал использовать определенный вид рыболовной снасти, но и ответить на вопрос, использовалась ли данная система древним протофинским населением24. Большую помощь ему оказали материалы о способах рыбной ловли, собранные с помощью анкетирования в Финляндии и Карелии его учителем Т. Швиндтом, а также музейные экспонаты, приобретенные экспедициями студенческих землячеств25. Нельзя сказать, что предпринятое исследование ответило на все вопросы, важнее было другое - диссертация У Т. Сирелиуса закрепила роль финноугорской этнографии в качестве легитимного научного направления и предмета университетского образования.
В 1906-1908 годах Финское Литературное Общество выпустило в свет трехтомный труд УТ. Сирелиуса, посвященный финскому рыболовству, составной частью которого (в виде первого тома), стал текст диссертации, что еще раз подчеркнуло ранее обозначившуюся тенденцию - включать финно-угорские этнографические материалы в качестве предыстории к финским (национальным) особенностям куль-туры26.
Несмотря на то, что к началу экспедиции 1907 года к пермским народам У Т. Сирелиус уже защитил свою диссертацию, его интерес к этнографическому изучению рыболовных при-
емов и инвентаря не угас, что проявилось во время работы среди коми и удмуртов. Неслучайно среди фотографий пермского цикла выделяется группа снимков рыболовных плотин и снастей27. Внимание финского ученого также привлекли местные лодки-однодеревки. Впоследствии сведения собранные о данном типе лодок послужил основой для специального исследования о конструкции древнейших лодок Северо-восточной Евразии28. Тем более что лодки этого типа, наряду с плотами, колодами и плоскодонками, обычно использовались для постановки самоловных снастей и лучения рыбы.
Говоря об исследованиях У Т. Сирелиуса в области традиционного рыболовства финноугорских народов, нельзя не упомянуть о составленном им в 1902 году специальном вопроснике для его корреспондентов в России29. Сирелиус писал: «Исследование, имеющее целью объяснить развитие, то есть историю рыбной ловли, пользуется между прочими материалами, для собирания которых и предлагается следующая серия вопросов. Каждый составитель отчета приглашается сообщить:
1. Среди какого финского народа и в какой местности получены сведения, приводимые в отчете.
2. Название способа ловли, название рыболовного снаряда и его частей на языке того народа, о котором идет речь.
3. Сведения о переменах, происшедших в области рыбной ловли, т.е. все предания об этом предмете; данные эти очень важны, ибо они прямо указывают на историю рыбной ловли. Очень желательны были бы, сверх того, хотя бы самые простые рисунки всех рыболовных снарядов, так как форма в этнографическом исследовании играет самую важную роль»90.
К сожалению, У Т. Сирелиус не получил тогда необходимой ему информации в письменной форме, но сам факт появления вопросника представляется первой попыткой проведения этносоциологического исследования по заранее определенной тематике в области этнографического финно-угроведения30. Хотя один из его российских корреспондентов, стипендиат Финно-Угорского Общества В.П. Налимов затрагивал вопросы традиционного рыболовства в своей работе, посвященной религиозно-мифологическим представлениям коми-зырян31.
Можно с большой долей уверенности предположить, что в истории финно-угорских этнографических исследований второй половины XIX - начала XX века, проблематика, связанная с промысловым (присваивающим) хозяйством стала своего рода призмой, сквозь которую рассматривались различные сюжеты, связанные с традиционной культурой (начиная с вопросов обычного права и народного искусства, заканчивая религиозным мировоззрением).
Примечания
1 Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры // Сов. этнография. 1970. № 4. С. 3.
2 О критике данного подхода с позиций функциональности и целесообразности: Manninen I. Johdato // Suomen suku. Helsinki, 1934. Vol. 3. S. 1-30.
3 Korhonen T. Tekniikka, taidetta ja taikauskoa. Helsinki, 1999. S. 106-110; Загребин А.Е. «Картофельный проект» в адаптивном пространстве удмуртского сельского общества // Аграрный строй Среднего Поволжья в этническом измерении. М., 2005. С. 116-120.
4 Kodolanyi J. (jr.). North Eurasian Hunting, Fishing and Reindeer-breeding Civilization // Ancient Cultures of the Uralic Peoples. Budapest, 1976. P. 145. См. также: Конаков Н.Д. Коми охотники и рыболовы во второй половине XIX - начале XX в. Культура промыслового населения таежной зоны Европейского Северо-Востока. М., 1983; Загребин А.Е. Удмуртская охота: к проблеме трансформации идеи и технологии // Финно-угроведение. 2004. № 1. С. 3-19.
5 См., напр.: МиллерГ.Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков. СПб., 1791. С. 24; ПалласП.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб., 1809. Ч. 1. С. 83-84; Силантьев А.А. Обзор промысловых охот в России. СПб., 1898. С. 120-122.
6 Научную биографию УТ. Сирелиуса см.: Lehtonen J.U.E. U.T. Sirelius ja kansatiede. Helsinki, 1972.
7 В архиве этнографических рукописей Музейного Ведомства Финляндии хранятся полевые дневники У Т. Сирелиуса, а также подготовительные исследовательские материалы. В частности, четыре толстые тетради (№ 28, 29, 30, 31) под общим названием «Metsatysta koskevia muistiinpanoja Siperiaa ja muinaismaailma kasittelevasta kirjalisuudesta». Первые две заполнены цитатами и выдержками из русских книг и статей по охоте, рыболовству и лесному хозяйству народов Российской империи. Остальные две тетради содержат выписки из иностранной, прежде всего, немецкоязычной охотоведческой литературы. См.: MV: KTKKA: U.T. Sirelius. Obinugrilaisia kansoja koskevia muistiinpanoja.
8 В ходе экспедиций УТ. Сирелиус пристальное внимание уделял фиксации орудий пассивного лова, считая их важными свидетельствами адаптации человека к географическому пространству. Наибольший интерес представляли обско-угорские материалы, по мнению ученого, во многом сохранившие начальный конструктивный замысел. См.: Sirelius U.T. Suomen kansanomaista kulttuuria, I. Helsinki, 1919. S. 83-136.
9 Sirelius U.T. Metsatys // Suomen suku. 1934. Vol 3. Helsinki, 1934. S. 3-46; Sirelius U.T. Die Volkskultur Finlands. I: Jagd und Fischerei in Finland. Berlin und Leipzig, 1934.
Данный подход, подкрепленный лингвистическими данными, позволял связать происхождение тех или иных охотничьих приемов и инструментария с определенной исторической эпохой и географическим регионом. Так, часть венгерской охотопромысловой лексики (лук, стрела, тетива, насторожка, ловушка, подкрадывание и др.) общефинно-угорского и угорского происхождения, указывающая этнографам на возможное время и место ее формирования. См.: GundaB. Trapping and hunting among the Hungarian People // Acta Ethnographica Academiae Hungaricae. 1973. Tom. 22. P. 347.
10 Sirelius U.T. Matkakertomus kansatieteelliselta matkalta permalaiskansain keskuuteen kesalla // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1908. Vol. 25. S. 15-17; Сирелиус У.Т. «Из путешествия по Северо-востоку России» // Арт (Лад). 1998. № 1. С. 118-125; № 3. С. 172-177; 2002. № 1. С. 82-94; Загребин А.Е., Шарапов В.Э. К истории «Пермской экспедиции» УТ. Сирелиуса // Этнографич. обозрение. 2008. № 1. С. 110-117.
11 Конаков Н.Д. Охотничьи артели у коми // Тр. ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН. Сыктывкар, 1978. Вып. 20. С. 16-28.
12 Судя по записям в полевом дневнике этнографа, наиболее качественные сведения об охотничьих приемах коми У Т. Сирелиус получил во время пребывания у коми на реках Сысола и Вычегда, а также среди удмуртов в Нылги-Жикьинской волости Сарапульского уезда, где охота еще довольно широкое распространение. Впрочем, необходимую информацию об удмуртской охоте финский этнограф собирал в Малопургинской волости, несмотря на то, что она находилась в непосредственной близости к Ижевскому заводу и была в значительной мере включена в пригородный товарообмен. Ярким свидетельством полевой собирательской работы финского этнографа служит сделанная Сирелиусом серия фотографий ловушек на зверей и птиц, использовавшихся коми и удмуртами, ныне хранящаяся в фондах Национального Музея и Музейного Ведомства Финляндии. См.: KM: SU - 4817; MV: KA, SUK - 37: 440; 872:1; 37: 1-110; 39: 1-39,53
13 Sirelius U.T., Wichmann Y. Pari vanhaa pyydysta // Virittaja. 1914. S. 96-101. Работая над этимологиями из пермских языков Ю. Вихман выявил немало лингвистических соответствий охотопромыслового содержания, в частности была показана сущность понятия - сеть (коми «ветос» - удм. «вотэс»), первоначально понимаемого как охотничья сеть. См.: Wichmann Y. Etimologisches aus den permischen Sprachen // Finnisch-Ugrische Forschungen. 1914. Bd. 14. S. 115-116.
Данное наблюдение было затем проиллюстрировано К. Вилкуна на обско-угорском материале. См.: Vilkuna K. Das syrjanisch-obugrische Vogelnetz // Finnisch-Ugrischen Forschungen. 1976. Bd. 40. S. 249-251.
14 Немалый объем информации о промысловом укладе УТ. Сирелиус почерпнул за время поездки в беломорские районы Архангельской губернии (Беломорская Карелия) летом 1911 года, так как лесные и рыболовные традиции среди поморов, местных карел и коми сохранялись еще в значительной степени. Кроме того, работы в этой области вели сотрудники Архангельского общества изучения Русского Севера, учредившие специальную комиссию по исследованию морских, звериных и рыбных промыслов.
15 Sirelius U.T. Uber einige Traggerate und Umschlagetucher bei den finnisch-ugrischen Volkern // Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakauskiija. 1912. Vol. 26. S. 29-58.
16 Отмеченная тенденция позднее проявилась в работах преемника УТ. Сирелиуса по кафедре финно-угорской этнографии, профессора А. Хямяляйнена. В статье о древних рыболовных снастях финно-угорских народов в качестве сравнительного материала, он рассматривал типологически сходные с финно-угорскими, орудия рыболовства, бытующие у современных ему жителей Полинезии. Таким образом, дискуссионное поле финноугорской этнографии расширялось в контексте эволюционистского понимания культурно-исторического процесса. См.: HamalainenA. Ein uraltes finnisch-ugrisches fischereigerat // Finnisch-Ugrische Forschungen. 1937. Bd. 24. S. 80-86.
17 См.: Sirelius U.T. Uber das Jagdrecht bei einigen finnisch-ugrischen Volkern // Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1914. Vol. 26. S. 1-34.
18 Редкий из финно-угроведов, последовавших за УТ. Сирелиусом поколений, в той или иной степени не обращался к охотничьей проблематике. См., напр.: Lehtisalo T.V. Zur Jagd bei den Juraksamojeden // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1913-1918. Vol. 30. S. 1-13; ManninenI. Die nord-eurasischen Torsionfallen // Eurasia Septentrionalis Antiqua. 1931. Vol. 6. S. 1-15; Korompay B. Die Bogenfalle bei den Finnougriern auf dem Wege aus Sibirien nach Europa und in den sudlichen Verbreitungsgebieten // Acta Ethnographica Academiae Hungaricae. 1953. Bd. 3. S. 23-90; Korompay B. Suomalainen tikkujousi // Ethnologia Fennica. 1972. Vol. 2. P. 49-52; Korompay B. Die osteuropaische Brettfalle und ihre Aufstellung // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1976. Vol. 74. S. 126-127; Gunda B. Armbrustfallen in Nordasien und ihre ethnologische Bedeutung // Ethnos. 1940. Bd. 5. S. 35-53; Vilkuna K. Uber die obugrischen und samojedischen Pfeile und Kocher // Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1950. Vol. 98. S. 1-34.
19 См: Варпаховский Н.А. Рыболовство бассейна р. Оби. СПб., 1899; Его же. Рыбные промыслы в среднем течении Печоры. СПб., 1900.
20 Результаты своих полевых наблюдений Я. Янко планировал облечь в форму большого трехтомного исследования, где первый том был бы посвящен выявленным аналогиям в рыболовстве венгров и народов России, второй - этнографии хантов, а третий - антропологическому анализу. При этом стержнем второй и третьей частей должны были стать обско-угорско-венгерские параллели. См.: Lehtonen J.U.E. Zwei Briefe von Janos Janko // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1971. Vol. 71. S. 5.
21 Janko J. A magyar halaszat eredete. I-II. Budapest; Leipzig, 1900.
22 Примечательно, что УТ. Сирелиус критиковал венгерского этнографа, прежде всего, за слишком широкие венгерско-обско-угорские сопоставления в рыболовной технике и технологии, т.е. за те позиции, которых в целом придерживался сам, особенно на начальном этапе свой научной деятельности. Придерживаясь более осторожного мнения, финский этнограф отмечал, что при наличии явного типологического сходства и лингвистической близости нельзя исключать из анализа воздействие географического фактора и культурных влияний. См.: Sirelius U.T. J. Janko Herkunft der magyarischen Fischerei // Finnisch-Ugrischen Forschungen. Anzeiger. 1901. Bd. 1. S. 1-26.
23 Sirelius U.T. Uber die Sperrfischerei bei den finnisch-ugrischen Volker // Travaux ethnographiques de la Societe Finno-Ougrinne. 1906. Vol. 3.
24 См.: Sirelius U.T. Kappale suomensukuisten kansain kalastushistoriaa // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1906. Vol. 23. S. 1-33.
25 Schvindt Th. Suomalainen kansatieteellinen kuvasto, I. Metsankaynti ja kalastus. Helsinki, 1905.
26 Sirelius U.T. Suomalaisten kalastus, I-III. // Suomalaisen Kirjallisuuden Seuran toimituksia. 1906-1908. Vol. 116.
27 KM: SU - 4817; MV: SUK - 39, 36-39, 39.
28 Sirelius U.T.Primitive konstruktionsteile anprahistorischen schiffen// Finnisch-Ugrische Forschungen. 1913. Bd. 13. S. 1-6.
29 Sirelius U.T. Руководство для составления этнографического отчета о рыбной ловле у финских народов. Helsinki, 1902.
30 Справедливости ради следует сказать, что первое этносоциологическое исследование в области этнографического финно-угроведения было осуществлено только в 1950 году, когда профессор Е.А. Виртанен провел масштабную работу по сбору сведений о традициях рыбной ловли среди финноязычного населения Восточной Карелии. См.: Virtanen E.A. Itakarjalaisten kalastusoikeudesta ja -yhtioista. Etnosociologinen tutkimus. Helsinki, 1950.
31 Налимов В.П. Загробный мир по верованиям зырян // Этнографич. обозрение. 1907. Т. 72, № 1. С. 19.
Zagrebin Alexey, Sharapov Valery
U.T. SIRELIUS AND THE PROBLEMS OF STUDYING ECONOMY AND MATERIAL CULTURE OF THE FINNO-UGRIC PEOPLES IN RUSSIA
The article is devoted to the role of U. T. Sirelius (1872-1929), Professor at the University of Helsinki, in the process of forming a scientific interest to studying economy of the Finno-Ugric peoples in Russia.
Контактная информация: Загребин Алексей Егорович e-mail: [email protected] Шарапов Валерий Энгельсович e-mail: [email protected]
Рецензент - Теребихин Н.М., доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и религиоведения Cеверного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова
