CC BY
140
У истоков герозмиоюч концепции роосшкоО цдвимноцчч
И
И. Е. Нккандрово
У ИСТОКОВ ЕВРАЗИЙСКОЙ КОНЦЕПЦИИ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Мы - не Восток, но и не Запад, Особый наш уклад и род. Мы - целостный Востоко-Запад. Мы - путники его высот.
П. Н. Савицкий
^*^|^опытка понять закономерности мирового исторического процесса, выделить его основные направления, определить Щ своеобразие и роль различных культурно — исторических типов в становлении человечества как единой цивилизации ставит нас перед вопросом о месте России в этой общемировой цивилизации. Мировая история может быть рассмотрена как параллельное становление двух основных типов цивилизаций. Первый (западный) возник в бассейне Средиземноморья и, пройдя ряд стадий, привел в XIX —XX вв. к возникновению так называемых современных обществ в Западной Европе и Северной Америке. Второй (восточный) отличался значительно большей стабильностью, порождал общества, основной ценностью которых являлось следование издавна установившимся традициям. К какому же типу отнести российскую цивилизацию? А, может быть, она представляет собой особый, третий тип? Эта проблема отношения России к Западу и Востоку, к Европе и Азии питала и питает так называемую русскую идею. Первый вариант русской идеи можно найти в послании псковского инока филофея великому князю Московскому Василию, где рассуждения об исторической миссии Руси венчаются утверждением — "Москва — третий Рим”.
Таким образом, изначально русская идея зародилась с двумя ликами — один повернут на Запад, на первый Рим, павший под ударами католицизма, другой — на Восток, на второй Рим — Константинополь, захваченный турками в 1453 г. В XVIII веке идея Москвы как третьего Рима была поглощена имперской идеологией Санкт-Петербурга. И только в 40 —х годах XIX века славянофилы попытались реанимировать эту идею.
Возрождению русской идеи предшествовал открытый вызов,
107
ЛТ?ЕТАМОрд»ОЗЫ ИСТОРИИ. II. А. НишмАроли
брошенный в лицо общественному мнению "Философическими письмами" П. Я. Чаадаева (1828— 1830 гг.) В частности, в первом письме Чаадаев писал: "Раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим — на Германию, мы бы должны были сочетать в себе две великие основы духовной природы — воображение и разум и объединить в своем просвещении исторические судьбы всего темною шара. Не эту роль представило нам Провидение, напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой" (11. Письмо Чаадаева всколыхнуло русское общественное сознание, и в этой атмосфере сформировался второй вариант русской идеи. Основоположником этого вариант стало общество любомудров, возникшее в 1823 г. во главе с князем В. Ф. Одоевским (члены — И. В. Киреевский, А. Н. Кошелев, А. С. Хомяков и др.). Центральной для них стала проблема отношения России к Европе. На этой почве и зародилась идея об особом призвании России служип» звоном между Западом и Востоком, между веком минувшим и настоящим. Славянофилы сделали следующий шаг в развитии данной идеи. Начав, как и любомудры, с доскональнот и доброжелательного изучения Запада, преклонения перед ним, они завершили ого беспощадной критикой с позиций нравственного идеала, якобы утерянного Западом. Начало конца Европы славянофилы связывали с ее духовным кризисом в результате торжества духа католицизма или латинства, выразившегося в преобладании формальных, материальных начал над началами духовными. Поэтому славянофилы сформулировали тезис об особом пути развития России и ее высоком предназначении. Но, увлеченные выяснением отношений с Западом, они забыли об азиатском Востоке, т.к. этот вопрос казался им уже решенным. На самом деле проблема оставалась, и рано или поздно она должна была выйти на передний план.
После унизительного поражения России в Крымской войне 1853— 1856 годов русская идея обрела новые формы: выделились два направления: первое — представленное Н. Я. Данилевским и К. Н. Леонтьевым — утверждало абсолютную самобытность и самоценность русского типа культуры и путей ее развития; второе — представленное Ф. М. Достоевским и В. С. Соловьевым — отстаивало тезис о всечеловечности, универсальности русской культуры.
И все же прямым и непосредственным предшественником евразийской историософии, по мнению Н. И. Цимбаева, "был известный славист В. И. Ламанский, чьи работы конца XIX века — чистое евразийство, свободное от переживаний коммунистической революции
108
и Советской власти. Особый интерес представляс*т трактат Лиманского "Три мира Азийско—Европейского материка" (1892 г.)" (2}.
Данную полемику продолжил М. А. Бердяев, который. как и В. Соловьев, увидел ограниченность славянофильства в примеси "языческого национализма", который замыкал Россию в самодовольстве на самое себя, лишал ее универсального значения. И все же, многие современные философы и историки считают, что поставленная проблема не получила у Бердяева глубокой разработки, инициатива в ее решении была перехвачена большевиками в русле марксистской идеологии. На пересечении русской идеи и большевистской идеологии и сформировалась идеология евразийства. (Необходимо, правда, сразу же уточнить, что в данной статье речь пойдет именно об идейных исканиях, спорах и умозаключениях евразийцев 20 — х годов XX века, т. к. их взгляды зачастую но имеют ничего общего с современным евразийством, поскольку сегодняшнее евразийство — "достаточно аморфное точение, включающее людей разной ориентации". "Для одних рассуждения в терминах “евразийства" — свидетельство принадчожности к определенной нсториос(н|>ской и политической традиции, восходящей к К. Леонтьеву и евразийцам 20 —х годов, для других — не более, чем псевдоним, употребляемый для обозначения искомой целостности постсоветскою пространства, основании кого рой пока что но определились" (3|.
Сокр«»т популярности евразийства заключался, по —видимому, в гом. что стержневая идея евразииской теории, се общий строи соответствовали растерянно—трагическому состоянию весьма разнородных слоев русской .эмиграции, объясняли причины происшедших событий и вселяли надежду на почетное возвращение на родину. В то же время евразийство - :пч1 реакция на вынуждонное изгнание топ части интеллитнции, к<ж>рая уже определила свое мес-п» в борьбе за сохранение русской культуры и формы згой борьбы. 11о евразийское движение не было чем-то случайным и чужеродным в русском зарубежье 20 —30 —х годов. Многие националистически настроенные группировки-сменовеховцы, малороссы и некоторые друте — были в том или ином отношении близки к евразийцам. Многие 1ч>ворили о противостоянии Запада и Востока, о том, что русские призваны спасти мир от губительных западных влияний. И все- таки оольшинство русских националистов спасителями человечества считали реальную русскую нацию, а не гипотетическую евразийскую" (4).
Как идейное течение евразийство оформилось с 1920— 1921 гг. Именно в 1921 году в Софии был издан сборник "Исход к Востоку",
________________Метаморфозы историш. и р.. ничанавола
авторами статей в котором являлись основные идеологи евразийской концепции. А в 1922 году появился второй сборник евразийских работ — "На путях". Кружки сторонников нового направления очень быстро организовались в Белграде, Берлине, Париже, Лондоне, но основным центром евразийского движения стала Прага. С самого начала весьма активной была и литературно — публицистическая деятельность евразийцев: кроме вышеназванных сборников, назовем хотя бы наиболее известные издания: "Евразийский временник", “Евразийская хроника", газета “Евразия" и др.
В разработке евразийской идеологии приняли участие этнографы, лингвисты, историки, географы, философы, право ведь I, богословы — люди научного склада мысли, владевшие искусством разностороннего и проницательного анализа, ясной и четкой аргументацией.
Реальным основателем нового течения стал географ и политический мыслитель Петр Николаевич Савицкий (1895— 1965) — родился в Чернигове, ученик В. И. Вернадского и П. Б. Струве. Во время гражданской войны он оказался в Севастополе. Эмигрировал сначала в Болгарию, а затем в Чехословакию. Читал лекции в Русском свободном университете. Во время оккупации Гитлером Чехословакии стал директором русской гимназии. В 1945 году после освобождения Праги был арестован советскими чекистами и осужден на 10 лет лагерей. В 1956 г. реабилитирован и вернулся в Прагу, где его арестовала уже чехословацкая тайная полиция за публикацию на Западе своих стихов, полных переживаний автора о времени, проведенном в советских концлагерях. Умер в Праге. Основные работы: “Географические особенности России", "Россия — особый географический мир", "Евразийство", "В борьбе за евразийство". Всего опубликовано около 200 статей и книг.
К протагонистам евразийства принадлежали также теолог и философ Георгий Васильевич Флоровский и НиколайСергеевич Трубецкой, известный лингвист. Г. В. Флоровский (1893—1979) учился и преподавал в Одесском университете. После революции эмигрировал. С 1926 по 1939 гг. преподавал в Православном Богословском институте в Париже. В 1932 г. принял сан священника. С 1948 г. — профессор и декан Св. Владимирской Духовной академии в Нью-Йорке. В 1928 г. открыто порвал с евразийством. Основные труды: "Смерть на кресте", "Пути русского богословия", "Евразийский соблазн" и др.
Н. С. Трубецкой (1890—1938) родился в семье, принадлежавшей к интеллектуальной элите русского общества. Отец — известный в России философ, профессор Московского университета. Дядя — один
ПО
__ Iff w If 4#
истоков «дамской концепции роаийскои цивилиэоции
из крупнейших религиозных философов, профессор Киевского, затем Московского университетов. Сам Н. С. Трубецкой закончил исторический факультет Московского университета. Он стал ведущим теоретиком евразийского движения. Был одним из основоположников Пражской лингвистической школы. Преподавал в Софийском, а затем в Венском университетах. Резко выступал в печати с 1935 г. против гитлеровских порядков и пропаганды расистских теорий. Скончался в Вене в 1938 г. Основные труды: "Европа и человечество", "Русская проблема", " О туранском элементе в русской культуре", "Общеевразийский национализм" и др.
Несомненный интерес представляет среди идеологов евразийства и Лев Платонович Карсавин (1882—1952) — известный русский религиозный философ и историк культуры. Родился в Петербурге в семье известного танцовщика. Мать — племянница А. С. Хомякова. Закончил исторический факультет Петербургского университета. Эмигрировал, жил в Париже. В 1929 г. он отошел от евразийского движения. По приглашению своего друга, премьер-министра Литвы, принял кафедру всеобщей истории в Каунасском университете. В 1940 г. по обвинению в антисоветской деятельности Карсавин был арестован органами госбезопасности и заключен в режимный лагерь Абези, где и скончался от туберкулеза в 1952 г. Основные труды: "Культура средних веков", "Введение в историю", "Восток, Запад и русская идея", "Философия истории" и др.
Особенно активны евразийцы были в начале 20 — х годов, но уже к середине этого десятилетия началось концептуальное и организационное "размывание" евразийства. От его идей отошли, в частности. П. М. Бицилли, Г. В. Флоровский и др. Г. В. Флоровский. например, сам признавал, что многие евразийские конструкции опрометчивы, голословны, основаны на эмоциях. Он писал: "Морфологическое отграничение России от Запада ошибочно, а евразийское рассмотрение петровского переворота односторонне" (5). В отличие от евразийцев, утверждавших, что встреча с Западной Европой произошла по соображениям чисто политического характера, Флоровский определил это событие иначе: "Поворот к Европе был нужен и оправдывался не техническими потребностями, но единством религиозного задания и происхождения" [6].
Правда, в 1927 году евразийцы попытались преодолеть раскол и сплотиться в партию. Был принят программный документ: “Евразийство", а вот устав основная часть евразийцев отвергла. Стало ясно, что внутренний кризис подорвал евразийство, ослабил интерес и доверие к нему в зарубежье, хотя и не свел его окончательно на
1Д1.ТДА10РФ03Ы ИСТОРИИ. И. Е. НиканОрова
нот. В 1932 г. состоялся первый см»од Евразийской организации, после которой была опубликована принятая на ном "Декларация" и "Тезисы”. Но и то, и другое были далекими от реальности и представляли собой больше демагогические заявления, нежели руководство к действию. Принципиально изменилась к тгому времени и ситуация в России: события 1929— 1930 гт. но оставляли бол*ч* надежд на взаимопонимание с существовавшей н России властью.
Но вернемся к историческим и политическим взглядам евразийцев. Евразийство как идейное течение характеризуется приверженностью пяти основным положениям:
1) отрицание существования единой общечеловеческой цивилизации, которую они считали идеологическим мифом: в истории, по мнению евразийцев, существовало несколько десятков цивилизаций, которые очень оригинальны, самобытны;
2) Россия является особой евразийской цивилизацией. На данном положении есть основания остановиться более подробно. Для подлинных евразийцев Россия не есть часть европейской христианской цивилизации и не некая, идущая вслед за романо — германской, новая славянская цивилизация. Для них Россия предсталяет собой симбиоз ордынских, византийских, иных восточных и славянско —европейских начал. Но, по мнению Н. И. Цимбасна. основатели евразийства и их современные последователи "склонны упускать из виду, что история России — это история страны, которая колонизуется. В ходе колонизации происходило хозяйственное и культурное освоение бескрайних евразийских просторов... 11а протяжении столетий Россия несла основы европеиской христианской цивилизации на Восток и на Юг, небольшим и часто бесписьменным народам Поволжья, Урала и Сибири, народам Сродней Азии и Закавказья, которые наследовали древние и высокие цивилизации" [7|. Кроме того, надо учитывать и наличие открытой, весьма подвижной сухопутной границы на юге и востоке, что объясняет многие особенности российской истории, дает богатый материал для суждений о взаимозависимости и взаимообогащонии народов разных цивилизаций и разного культурного уровня. но ни что го обстоятельства вовсе не следует, что был какой-то особый евразийский путь исторического развития России:
3) евразийцы полагали, что основу прогресса общества составляет духовный прогресс;
4) ядро духовности, культуры составляют духовные, нравственные ценности, в первую очередь, православная вера;
5) России, как особой цивилизации, в будущем присущ и определенный тип государства ~ это ндеократическое (опирающееся на определенную идею), демотическое (основанное на народовластии), гарантийнгн» государство (гарант соблюдения свобод и прав граждан — само государство!.
Евразийцы стремились по — сво€*му осмыслить причины катастрофы, пережитой Россией в 1914—1920 гг., понять: почему произошел почти мгновенный распад российское самодержавного государства? Правда, возрождение государства, предпринятое большевиками, произошло тоже достаточно быстро, но многие евразийцы считали, что большевики очень долго у власти не продержатся, а что же тогда ждет Россию дальше? Кроме того, евразийцы полагали, что к 1914 году были подточены духовные и нравственные осипни российского государства посредством пагубного западноевропейского влияния. Далее, многие евразийцы связывали возрождение великой России с помощью белого движения, но позднее они поняли, что у белого движения не было великой объединительной идеи, противостоящей коммунизму.
Евразийцы разработали свою концепцию исторического развития России, Свои идеи в этом вопросе они противопоставляли и марксистским, и традиционным буржуазно —либеральным. Евразийцев особенно привлекали следующие периоды в истории России: период феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, эпоха петровских реформ, события 1914—1920 гг. XX в. В целом история Евразии интерпретировалась ими как история борьбы между "лесом" (оседлыми славянами лесной зоны) и “степью" (урало-алтайскими степными кочевниками). В монгольский период “евразийско — русской истории" “степь" победила “лес". В середине же XV в. "лес" в лице Московии взял реванш. И хотя отечественная историческая наука не обнаружила татарский источник русской государственности, евразийцы считали, что Московское государство образовалось на развалинах Золотой Орды и является наследником не Киевской Руси, но империи Чингис —хана. Духовный же источник Москвы — Византия.
По мнении» П. Н. Савицкого, без татарщины не было бы и России. Эту* идею он постоянно проводит в своей работе "Степь и оседлость". Савицкий, в частности, пишет; "Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и не кому другому" (8). Такую точку зрения Савицкий и его сторонники аргументировали тем, что на протяжении XI —XII веков шел процесс измельчания русской культуры и русской
1 13
Метаморфозы истории. и. е. нимибр*™
государственности. После распада Киевского государства сложилась ситуация, когда русские земли неизбежно должны были попасть под власть более сильных государств, например, Турции или Германии, но такое развитие событий было бы гораздо хуже для Руси, чем татаромонгольское иго, т. к. татаро-монголы — что нейтральная среда, принимавшая любых богов, любую культуру. Кроме того, монголы с их способностью создавать мощное милитаристское государство передали подобный опыт и русским. Отсюда, как уже выше отмечал*к-ь, государственным предшественником Российского государства была не Киевская Русь, а монгольская феодальная империя.
По мнению М. С. Трубецкого, Киевская Русь занимала лишь 1/20 нынешней территории России, а Золотая Орда приблизительно соответствовала всей чтой территории. Куликовскую би тву евразийцы рассматривали не столько как сражение за освобождение Руси от татаро — моншльского ига, ск< >лько как попытку вмешаться русских князей во внугриордынские дела: на стороне Тохтамыша и против Мамая.
И, наконец, евразийцы полагали, что татаро—моитльское иго было тем своеобразным горнилом, в котором ковалось российское благочестие. Именно в этот период сложился своеобразный цикчлизационный лик России, она вышла из данного .чтапа своей истории мощным и окрепшим государством. Кроме того, русское духовное возрождение, по их мнению, гоже приходится на период господства татаро— монгольского ига на Руси: активное градостроительство, творчество А. Рублева и т. п.
Евразийцы постоянно отделяли себя и от западников, и от славянофилов. Славянофилы все же тяготели к европейскому духу, европейской ментальности. Они рассматривали Россию как новый, высший этап европейской цивилизации, видели Россию во "главе общеевропейской семьи".
Но, тем не менее, своих главных противников евразийцы видели в западниках. Так, Н. С. Трубецкой в своей работе: "Мы и другие” подчеркивал, что реакционеры (читай — славянофилы) стремились к могущественному, сравнимому с Европой государству "даже ценой о тказа от просветительских и гуманистических европейских традиции'* |9|. А прогрессисты (западники), наоборот, стремились к реализации западноевропейских ценностей*’, даже если за это придется платить дорогой ценой отказа от русской государственности*' (10). Сторонники евразийства дали собственную трактовку преобразованиям Петра Великого. В реформах Петра они видели стремление усвоить европейский опыт для увеличения военной мощи России, но за счет
полною духовного и культурного порабощения России Западом. "Европеизацию" России этого периода считали явлением, изуродовавшим самобытность страны. И то, что у Петра не нашлось достойных продолжателей его дел. считает М. С. Трубецкой, — это не случайность, а закономерность.
Существенную роль в развитии российского государства евразийцы отводили православию, причисляя себя к православным христианам. По их мнению, в России господствующая православная церковь есть осуществление высшей свободы, ибо она проповедует согласие государства и народа, в отличие от католицизма, который опирается только на власть. Много негативного евразийцы видели в политике Екатерины И. Особенно вредным они считали процесс секуляризации церковных земель, считая это ударом по положению монастырей, которые, по их мнению, являлись истинными центрами культуры в российском государстве.
Поводя итоги анализа западноевропейского влияния на развитие нашей страны, сторонники евразийства полагали, что за 200 с лишним лет татаро — монгольского ига Русь серьезно продвинулась вперед в своем развитии, а начавшаяся с Петра I '‘европеизация*’ России привела к плачевному финалу — революциям 1917 года. То есть, евразийцы понимали установление большевистского господства как логическое, естественное следствие ошибочной ‘‘европеизации'’ России. По положительный момент, но их мнению, заключался в том. что большевизм — это своеобразный бунт против западноевропейской культуры, который разрушил старые русские государственные, общественные и культурные структуры, появившиеся в России в результате искусственных и вредных петровских реформ. Сохранение коммунистического режима по этой причине казалось евразийцам меньшим злом в сравнении с политической зависимостью страны <»т Запада. Евразийство, считает Л. И. Новикова, "было практически первым послереволюционным направлением общественной мысли и политическим движением русского зарубежья, покончившим с иллюзиями “белого движения”, его надеждами на возрождение былой Российской империи и обратившимся к весьма противоречивым реалиям советской действительности. Евразийцы первыми почувствовали..., что большевистские Советы в России всерьез и нодолп». Евразийцы, люди молодые, решили включиться в социальный эксперимент в лице большевистской России с надеждой изнутри модифицировать советскую большевистскую систему, используя ее социальные структуры для реализации своей утопии — единой и
Метаморфозы истории, и. с. Никандром
великой Евразийской державы"! 1 * )■ Кстати, необходимо отметить, что многие "предчувствия" евразийцев свершились: вынужденное признание европейскими странами советской России, буржуазная демократия постепенно сдавала свои позиции тоталитарным режимам и идеологиям и т, п.
На наш взгляд, стоит более подробно остановиться на оценке евразийцами Октябрьской революции 1917 г. и на евразийской концепции будущего устройства России.
Революция представлялась евразийцам явлением неоднозначным. С одной стороны, они рассматривали это событие как завершение "европеизации” России, а с другой, как факт, означавший "выпадение" России из рамок европейского опыта и с этим связывали начало новой русской культуры. В октябре 1917 года произошло столкновение евразийских черт российской цивилизации и "западноевропейского нароста", сформировавшегося со времени петровских реформ. Таким образом, как уже ранее отмечалось, революция воплотила в себе радикальный протест народа против того, что было создано Петром I, она явилась конечным следствием раскола нации, вызванного петровскими преобразованиями. Петр уничтожил ^•укдамент. на котором покоилась внутренняя мощь России. Иными клопами, Октябрьская революция 1917 года — это суд над послепетровской Россией.
Но, г тоже время, идеологи евразийства видели в трагедии революции и гражданской войны глубокий исторический смысл. Им казалось, ч то неслыханные испытания, выпавшие на долю России, ставят ее решительно выше Западной Европы. Вообще идею европейского превосходства евразийцы рассматривали как своего рода бич человечества, как главный источник кризисов XX века. Даже большевистская Россия, по их мнению, с течением времени все более становилась зависимой от Европы. Отчасти поэтому евразийская концепция будущего устройства России противопоставлялась и реставраторским планам консерваторов, и планам большевиков, т. е. евразийцы отвергали и капитализм, и коммунизм.
Хотя ряд моментов все —таки роднит их с большевиками. Как и большевики, евразийцы свято верили в закономерность исторического процесса и считали революцию неизбежной. С их точки зрения, русский народ воспользовался большевизмом, чтобы спасти территориальную целостность и возродить политическую мощь своей страны. Но в перспективе большевизм должен быть устранен, большевики обязаны или внутренне трансформироваться и сохранить
116
власть в стране, превратившись в евразийцев, или в противном случае они будут отторгнуты. То есть евразийцы полагали, что евразийское движение должно сменить большевизм. Но как этого достичь?
Вооруженный путь они отвергали. Следовательно, преодоление большевизма возможно и необходимо путем эволюционного обновительного процесса, постепенного воздействия изнутри. На смену большевистской власти в политической области придет идеократическое, демотическое и гарантийное государство.
Относясь с уважением к большевизму и фашизму, идеологи евразийства не считали, однако, эти режимы “подлинными идеократиямн". Фашизму, по их мнению, не удалось создать контридеологию, способную конкурировать с большевистской. Большевизм же, в свою очередь, не сумел создать подлинной альтернативы идеям, господствовавшим на Западе. Другой упрек большевикам заключался в том. что, хотя они и спасли от распада Российскую империю, они не в состоянии обеспечить единство страны на длительное время.
Государство, которое придет на смену большевистскому, полагали евразийцы, может быть прочным только в том случае, если оно будет покоиться на канонах православной веры. Кроме того, они выдвигали идею социальной гармонии, социального согласия в обществе. В экономической сфере идеологи евразийства основам рыночной экономики и марксистской политэкономии противопоставляли "православную экономику" с краеугольной идеей "доброго хозяина*'.
В заключение подведем некоторые итоги. Закончились 20 —е тды, закончилось и время идеологических экспериментов, закончилась юность и самих евразийцев. Их желания повлиять “изнутри" на сталинский тоталитарный режим обнаружили свою несостоятельность. Слепое послушание и безоговорочное принесение с«Ч>я в жертву тоталитарному государству были принципами, на которых строились сталинский и нацистский режимы. Таким политическим силам, как евразийцы, там не было места.
Евразийство имело сравнительно недолгую историю. Оно просуществовало как направление общественной мысли немногим более десяти лот. Большинство историков рассматривают евразийство как “консервативную утопию", но с другой стороны, многие мысли евразийцев очень ценны и хорошо аргументированы.
Евразий< кое учение, несомненно, было заметным этапом в развитии русской философской и исторической мысли, сыграло свою роль в поисках ответов на вопросы о смысле и конце истории, об отношении Востока и Запада, европейской и русской культур, о месте России в
цтл. | дл1игц»ц^р| ИУПЖИИ. И. к. Никандрова
общеисторическом процессе, о мессианской роли русского народа.
Интересно и поучительно представление евразийцев о реальном и сильном азиатском влиянии на российский менталитет, политическую традицию. Заслуживает внимания стремление евразийцев по-новому взглянуть на связи России с исламским миром.
В целом, евразийство дает весьма спорное толкование истории российской цивилизации. Речь идет в первую очередь об идеализации и даже прославлении азиатского влияния, что означает "делать из нужды добродетель" и поддерживать в русском прошлом как раз то, что было губительным для развития России. По мнению некоторых исследователей, именно “полуазиатский" характер России во многом препятствовал и препятствует восприятию западной политической культуры и движению к рыночной экономике" (12),
Вопреки ожиданиям евразийцев, после октября 1917 года Россия в культурном отношении не обратилась к Востоку, а опиралась на ценности прежде всего отечественной культуры. Что касается тезиса евразийцев о неотразимой притягательности западной культуры, то он подтверждается: вопреки пророчествам о закате Европы распространение европейских идей продолжается, и российская цивилизация не является в этом плане исключением.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Чаадаев П. Я. Статьи и письма // М., 1989. С. 47.
2. Евразийство: за и против, вчера и сегодня. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии, 1995, № б. С. 16—17.
3. Там же. С. 3 — 4.
4. Люкс Л, Евразийство // Вопросы философии, 1993. № 6. С. 108- 109.
5. Цит. по: Игнатов А. Евразийство и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии, 1995. № 6. С. 55.
6. Там же.
7. Евразийство: за и против, вчера и сегодня. Материалы «круглой» стола» // Вопросы философии, 1995. № 6. С. 17.
8. Савицкий П. Н. Степь и оседлость. Цит. по: Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М., 1993. С. 17. См. также: О Евразии и евразийцах (библиографический указатель) / Под ред. Лппинцснкп А. В. и Кожанова А. А. Петрозаводск, 1997. С. 60
9. Цит. по: Игнатов А. Евразийство и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии, 1995. N9 6. С. 52-53.
10. Там же.
11. Евразийство: за и против, вчера и сегодня. Материалы “круглого стола” // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 23.
12. Игнатов А. Евразийство и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии, 1995. № 6. С. 63.
