CC BY
216
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 22 (276).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 27. С. 106-109.
Н. Ю. Пронина
У. ЭКО: ЗНАКИ РЕАЛЬНОСТИ И РЕАЛЬНОСТЬ ЗНАКА
В данной статье рассматривается соотношение знака и реальности в концепции У. Эко. Анализируя работы по семиотике, структурализму и постструктурализму, автор выявляет оригинальные черты, выделяющие семиотическую теорию У. Эко среди других семиотических школ. Факт самореференции знака трактуется в характерной для итальянского учёного и писателя оппозиции семиотизма и онтологизма.
Ключевые слова: знак, реальность, семиотика, структурализм, философия языка.
Вопрос о соотношении знака и реальности в творческом наследии У. Эко актуален и неоднозначен. Признание знака как факта культурной конвенции, с одной стороны, а также самостоятельности и первичности языка по отношению к реальности и субъекту, с другой, приводит автора к формированию оригинальной семиотической концепции. Поиск структурных оснований реальности в структурализме, по мнению У. Эко, не имеет предельной глубины, так как любая поверхностная структура, описывающая какое-либо явление, требует другой, более универсальной структуры, охватывающей группу явлений. Установка на описание реальности с помощью структурных моделей постоянно отдаляется от самой реальности посредством увеличения абстракции кода, но «если это на самом деле Структура Реального, то по логике вещей она должна присутствовать и быть различимой в любой своей поверхностной манифестации»1. Перенесение внимания с элементов и их природных свойств на отношения между элементами и зависящие от них системоприобретенные свойства составляют методологическую детерминанту отношений над элементами в системе - это своего рода парадигма структурализма. Эко подчеркивает, что реальность богаче и противоречивее всего того, что о ней говорят структурные модели.
Вычленение структурного аспекта в гуманитарных дисциплинах осуществляется, как правило, на некоторой знаковой системе, благодаря чему структурализм тесно переплетен с семиотикой. Согласно концепции Г. Фреге, под знаком понимается любое обозначение, выступающее в роли имени собственного, значением которого является определенный предмет, объект реальности (называемый денотатом или референтом имени). Знак обозначает, называет, именует предмет, с одной
стороны, и, с другой, выражает некоторый смысл, который определенным образом характеризует значение2. Указывая на предмет, знак сообщает определенный смысл, который характеризует способ данности предмета. Следует отметить, что предмет реальности наличествует в знаке не в цельном единстве, а в каком-либо аспекте, который является доминирующим и оставляющим неизвестными остальные свойства. У. Эко отмечает, что означающее представляет собой метку, указывающую на предмет или его функцию определенным способом, возникающим в обществе при обращении его к предмету в большинстве случаев.
У. Эко настаивает, что реальность или нереальность референта не играет значительной роли в изучении знаковых систем. Так, по мнению Л. Витгенштейна, в логическом синтаксисе смысл знака обнаруживается в возможных вариантах пропозиций, которые в сумме составляют значение знака. Реальность проявляется с помощью утверждения или отрицания пропозиции, признания ее истинной или ложной. Однако пропозиция может описывать не только факт, т. е. нечто имеющее место в реальности, но и потенциальный факт, используя уже имеющиеся знаки, создавая новую информацию, актуализация которой превращает возможность в действительность, а пропозиция становится логической картиной этого факта. Пропозициональное устройство языка обусловливает возможность познания мира, следовательно, возможности языка создают предел доступности мира. Аналитическая философия стремится скрытый, имплицитный механизм языкового познания сделать явным и доступным анализу.
В картине мира отражаются отношения между положением вещей, картина выявляет ее логические связи. Картина мира со-
относится с реальностью «по касательной к ней», а именно структура картины является формой отображения реальности3. Идентифицирующее устройство картины позволяет ей соприкасаться с реальностью в определенных точках по принципу проекции. Картина не может воспроизвести саму форму отображения, эксплицитно заявить о собственном устройстве, подобно тому, как остается невидимым глаз, воспринимающий реальность: экспликация формы возможна лишь в рамках новой картины, соответственно отражению глаза в зеркале, когда он становится виден. Логическое сцепление элементов картины мира не определяется априорным строением реальности и не обусловливается непосредственно чувственными содержаниями. Установленный порядок реальности неустойчив и случаен, достигается в результате анализа, сопоставимости, сближении, выделении многообразных качеств и форм.
Соотношение языка и реальности исследуется, в частности, у М. Фуко, выделяющим три уровня дискурсивности, критерием различимости которых служит соотношение элементов реальности и порядка, в соответствии с которым происходит их восприятие. Согласно теории эпистем в работе «Слова и вещи», язык понимается как нечто, данное людям самим богом, и в своей первоначальной эпистеме был вполне определенным и прозрачным знаком вещей. Естественные знаки глубинным отношением сходства связаны с тем, на что они указывают: «.. .благодаря свету, постоянно пронизывающему ее [вещь] с самого ее появления, эта речь приноровлена к самим вещам, будучи их зеркалом и соперником; она соотносится с вечной истиной так, как знаки - с тайнами природы»4. В философии стоиков знак имеет троичное строение. Его составляют такие компоненты, как метка - означающее, содержание - означаемое и морфологическое подобие знака обозначаемому им объекту реальности. Именно форма подобия обеспечивает однозначную связку знака со своим обозначаемым. Язык фиксирует память о способе анализа логического отображения реальности, сохраняя на первоначальном этапе форму подобия в знаке, однако в последующем третий элемент в знаке исчезает, знак приобретает бинарную структуру.
Глубокая сопричастность языка и реальности с XVII века оказывается разрушенной,
возникает вопрос о том, каким образом знак связан с тем, что он обозначает. Научный интерес У. Эко к медиевистике привел его к мысли о том, что каждое явление, каждый текст требовал процедуры интерпретации, поиска скрытых смыслов. Символическое удвоение действительности искажало восприятие реального мира. Мир, по мнению М. Фуко, на основе фигур подобия замыкается на самом себе, удваивается, отражается и сцепляется с самим собой для того, чтобы вещи могли походить друг на друга. Человек, заявивший о себе в эпоху Возрождения с полной силой, является центром отношений: он передает сходства, получаемые им от мира, излучает их снова во вне. Эти отражения удвоены словами (знаками): «...огромное, спокойное зеркало, в глубине которого вещи отражаются, отсылая друг к другу свои образы, на самом деле шелестит словами»5.
Таким образом, совокупность означающих накладывается на первый круг подобий. Следующий круг, который повторяет первый, но с незначительным разрывом: «.. .обозначающая и обозначаемая формы являются сходными между собой, но не совпадающими»6. Именно в этом разрыве эпистемологического пространства нарушается ясность, теряется прозрачность реальности и возникает непознаваемый остаток реальности. Язык хранит, накапливает, размножает однажды выработанные коды, расстилая «ковер», где отношения референции наличествуют не между языком и референтом, а между самими кодами. Эта интерсубъективная система культурных кодов, будучи помещена между индивидом и реальностью, существенно искажает восприятие действительности.
Реальность знака основывается на факте его самореферентности. Предложенная Ч. С. Пирсом теория интерпретанта, подхваченная У. Эко и эксплицированная в идею неограниченного семиозиса как фактора развития культуры основаны на том факте, что значением знака способен выступать другой знак: знак более не отсылает к реальному предмету. Бесконечный отсыл одного знака к другому подобен игре отражений с отражениями: «Все знаки обмениваются друг на друга, но не обмениваются больше ни на что реальное»7. Если первоначально знак являлся зеркальным отражением реального объекта, то со временем прямое соответствие нарушается и формируется новая реальность,
108
Н. Ю. Пронина
реальность зеркальной комнаты, из которой исчезли все непосредственно данные объекты, смысл самих знаков отражен и искажен. Конвенциональное происхождение означающих перерождается в естественную, как бы первичную референцию: исчезает реальность - появляются стереотипы8.
Другой шаг к самостоятельности наблюдается со стороны смысла знака. Большое значение в этом вопросе имеет концепция «плавающего означаемого» Ж. Лакана. Он считает язык первичным по отношению к отдельному субъекту, предшествующим ему, а его строение и локализация соответствуют структуре бессознательного. Знак можно, по его мнению, представить алгоритмом S/s, отражающем два ряда, в которых означающее господствует над означаемым, а черта указывает на изначальное сопротивление первого к означиванию. Непрерывное скольжение означаемого под означающим осуществляется посредством транспозиции, искажения, аналогичных функционированию сновидений в концепции З. Фрейда. Умножению обозна-чивающей функции способствует принцип смежности, основанный на способности слова к удвоению с помощью метафоры и метонимии. Означающие накладываются друг на друга, уплотняя, конденсируя свою структуру, поддерживают цепочки означаемых, соответствующих всем возможным контекстам.
По мнению Ж. Делеза, знак не репрезентирует объект, а указывает скорее на его отсутствие: в знаке есть лишь след объекта. Язык. таким образом, образует поверхность по отношению к объектам. На границе поверхности и тела возможно становление смысла, понимаемого как динамический, переходящий процесс движения, растягивания в двух направлениях сразу, ускользающих от окончательного детерминирования: «Языку надлежит одновременно и устанавливать пределы, и переступать их»9. Бесконечное множество бестелесных сущих, появившихся в результате неограниченного становления, не имеет онтологических оснований и развертывает язык на поверхности вдоль этого предела: источник этого не глубинная амбивалентность, а поверхностные инверсии.
По мнению Ж. Бодрийяра, современный уровень дискурсивности отмечен тем, что знак не имеет реальных референций, он находится в непрерывном процессе эмансипации, свободен для структурной, комбинаторной
игры, всеобщей подстановки на основаниях полной недетерминированности и случайности. Для знака характерно самодублиро-вание, значение знака исчезает, замещаясь пустой отсылкой к тому, что он обозначает. Знак - это бытие, которое меньше самого себя. Он материален, у него отсутствует связь с трансцендентным, поэтому ему необходима новая материя для обоснования собственной самостоятельности, и он симулирует себя, постоянно подвергаясь новым метаморфозам.
В концепции У. Эко онтологическое основание языка уступает место семиотической самостоятельности знака, в совокупности образующих самостоятельный универсум. Потенциал постоянного обновления и изменения, появления поверхностных вариаций возможен при отсутствии структуры как положительного конструктивного начала, означающего возможность комбинаторной бесконечности. Семиотика должна выявлять, по мнению автора, не какую-то залегающую в глубине структуру, а отсутствие структуры, топос непрестанной игры, в котором сосредоточена возможность транспозиции, на основе которой становится возможным построение системы трансформаций. Тем самым У. Эко замыкает семиотический универсум, и его научный поиск сосредоточивается на исследовании данного пространства, его внутренних законов и границ. Он выдвигает модель лабиринта-скриптория, являющегося современной картиной мира. Она соотносится с реальностью посредством проекции и является отражением присущих миру связей.
Таким образом, знак, являясь относительным отражением реальности, имеет опосредованную связь со своим объектом. Постепенно это приводит к возникновению сложной структуры отражения отражений, в которой значением знака являются другие знаки, и какая-либо связь с реальными объектами прерывается. Непосредственной первичной реальностью становятся исключительно знаки.
Примечания
1 Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / У. Эко. СПб. : Симпозиум, 2004.С. 17.
2 Фреге, Г. О смысле и значении / Г. Фреге // Фреге, Г. Избранные работы / Г. Фреге. М. : Дом интеллектуал. кн., 1997. С. 26.
3 Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат / Л. Витгенштейн // Витгенштейн, Л. Избранные работы / Л. Витгенштейн. М. : Территория будущего, 2005. С. 46.
4 Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко. СПб. : A-cad, 1994. С. 69.
5 Там же. С. 63.
6 Там же. С. 65.
7 Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. М. : Добросвет, 2000. С. 52.
8 Барт, Р. 8/2. / Р. Барт. М. : Академпроект, 2009.С. 164.
9 Делез, Ж. Логика смысла / Ж. Делез. Екатеринбург : Деловая кн., 1998. С. 26.
