CC BY
120
УДК 49 ББК Ш 164.2
ТЮРКО-МОНГОЛЬСКИЕ НАЗВАНИЯ КРУПНОГО И МЕЛКОГО РОГАТОГО СКОТА В ХАЛХА-МОНГОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ*
Turkic-Mongolian Names of Neat and Small Cattle in the Khalkha Mongolian Language
В. И. Рассадин (V. Rassadin)1
1доктор филологических наук, профессор кафедры калмыцкого языка и монголистики, директор Научного центра монголоведных и алтаистических исследований Калмыцкого государственного университета (Ph. D. of Philology, Professor of the Kalmyk Language and Mongolian Studies Chair, Director of the Scientific Centre for Mongolian and Altai Studies at Kalmyk State University). E-mail: [email protected].
В статье на материале современного халха-монгольского языка рассматриваются названия крупного и мелкого рогатого скота в сравнении с соответствующими названиями домашних животных, зафиксированными в древнетюркском языке. Автор приходит к выводу о том, что эти названия были заимствованы древними монголами у древних тюрок булгарской группы, в ту эпоху, когда древние монголы представляли собой некое единство, еще не распавшееся на ареалы.
Ключевые слова: крупный рогатый скот, мелкий рогатый скот, халха-монгольский язык, бурятский язык, калмыцкий язык, старомонгольский язык, архетип, праформа, древнетюркский язык, общетюркское слово, булгарская группа тюркских языков, заимствованное слово.
The article investigates the terms for cattle and small ruminants on the material of the modern Khalkha-Mongolian language and compares them with the corresponding names of animals in the ancient Turkic language. Khalkha Mongolian animal names are compared with the Buryat, Kalmyk and Old Mongolian names. It allows pointing out their archetypes for their Turkic correspondences based on the information in these Turkic terms taken from etymological dictionary of the Turkic language. The article also reveals general Turkic character of corresponding lexeme and its Turkic protoform from comparative historical grammar of Turkic languages (the volume dedicated to the lexicon) which allows to conclude that relevant terms for cattle and small ruminants in the Mongolian language are of Turkic origin as a result of borrowing from the ancient Turkic people of Bulgarian group by ancient Mongolian people in an era when the ancient Mongols presented a unified society far from disintegration.
Keywords: neat cattle, small ruminants, the Khalkha Mongolian language, the Buryat language, the Kalmyk language, the Old Mongolian language, archetype, protoform, ancient Turkic language, general Turkic word, Bulgar group of Turkic languages, borrowed word.
Как известно, вот уже почти триста лет тому назад учеными, занимавшимися сравнительным языкознанием, было замечено, что между тюркскими, монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками, названными впоследствии алтайскими, существует большое сходство как в области лексики, так и в грамматике. Особенно большие схождения отмечались между тюркскими и монгольскими языками. Так, классик алтаи-стики В. Л. Котвич утверждал, что между тюркскими и монгольскими языками выявляется около 50 % общих элементов в грам-
матике и около 25 % схождений в области лексики [Котвич 1962: 351]. В. Л. Котвич, к сожалению, не представил конкретного списка схождений, подтверждающих эти выкладки. Поскольку в последнее время опубликованы достаточно полные лексикографические пособия по современным монгольским языкам, а также по древнему и современным тюркским языкам, то появилась возможность осуществить полномасштабное сравнительное исследование по установлению конкретных лексико-се-мантических групп, в которых наблюдают-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ-МинОКН Монголии в рамках проведения научных исследований «Тюрко-монгольская лексическая общность как результат взаимодействия тюркских и монгольских этносов», проект № 14-24-03003а (м)
ся схождения между тюркскими и монгольскими языками.
В данной статье, лимитированной объемом, остановимся лишь на одной тематической группе лексики в одном из конкретных современных монгольских языков — халха-монгольском, так как именно данный язык представлен вышедшим в свет наиболее полным четырехтомным словарем [Большой академический 2001, 2002], который дает возможность провести достаточно подробные сравнительные исследования лексики. Тюркский материал для сравнения взят из «Древнетюркского словаря» [1969], поскольку данный материал в нем представлен в более чистом виде, нежели в современных тюркских языках, в свое время подвергшихся значительному монгольскому влиянию. Такой тематической группой лексики может стать группа названий крупного и мелкого рогатого скота, который представляет собой для кочевников-степняков основу их хозяйственной деятельности. Здесь выявилась следующая тюрко-мон-гольская лексика.
Прежде всего следует отметить, что весь скот в совокупности носит в халха-монгольском языке общее название мал (ср. бур. мал, калм. мал id.), представленное и в старописьменном монгольском языке как mal. Эта лексема может быть сравнена с древнетюркским словом mal «имущество, достояние, богатство; товар», относительно которого утверждается его арабское происхождение. Справедливость этого сравнения подтверждается тем, что скот для кочевников является и достоянием, и богатством, и товаром.
Приплод, молодняк скота в халха-мон-гольском языке носит название тел (ср. бур. тул, калм. тел id.), которое в старомонгольском письменном языке зафиксировано как tol. Это монгольское слово следует сравнить с др.-тюрк. tol «момент родов; детёныш», которое, как мы полагаем, этимологически связано с древнетюркским глаголом toru= «происходить, возникать, рождаться, появляться; рожать». Кстати, этому древне-тюркскому глаголу соответствуют х.-монг. тер= , бур. тYрэ=, калм. тер=, стп.-монг. toru= «рожать; рождаться; появляться, возникать».
Общим названием крупного рогатого скота в халха-монгольском языке является ухэр (ср. бур. ухэр «крупный рогатый скот, корова», калм. }кр «корова»), которое в ста-
ромонгольском письменном языке зафиксировано в виде йкег Это название следует сравнить с тюрк. окй2, дgйz «бык, вол». Монгольская словоформа представляет собой ротацирующий вариант этой тюркской лексемы, характерный для тюркских языков булгарской группы, как это мы видим и в современном чувашском языке, в котором представлено слово вакаг «бык, вол». Э. В. Севортян указывает на общетюркский характер термина в^з (дkйz) и выявляет его сближения с монгольским ухэр (йквг) [Севортян 1974: 521-523].
Бык-производитель крупного рогатого скота в халха-монгольском языке носит название бух (ср. бур. буха, калм. бух которое в старомонгольском письменном языке зафиксировано в виде buqa. С этим монгольском словом следует сравнить др.-тюрк. buqa «бык-производитель». Э. В. Севортян пишет об общетюркском характере этого слова, о его этимологической близости с тюркским Ьиуи «самец оленя» и связи с монгольским buqa [Севортян 1974: 230-232], на эту же близость указано и в академическом труде [Сравнительно-историческая 2001: 437-438].
Корова в халха-монгольском языке носит название Yнэ (ср. бур. Yнеэн которое в старомонгольском письменном языке фиксируется как йтуеп. Архетип этой словоформы может быть восстановлен в виде *йnigen, где элемент -еп можно трактовать как общемонгольский показатель имени, а элемент *йnig-, возможно, является корневой основой, которую можно попытаться сравнить с др.-тюрк. щак, так «корова». Э. В. Севортян демонстрирует широкое распространение этого слова в тюркских языках и доказывает его тюркскую этимологию [1974: 358-361]. В «Сравнительно-исторической грамматике тюркских языков. Лексика» праформа этого тюркского слова дается в виде *in(i)gйk [Сравнительно-историческая 2001: 436].
Теленка крупного рогатого скота с момента рождения и до года независимо от пола в халха-монгольском языке называют тугал (ср. бур. тугал, калм. тукл в старомонгольском письменном языке соответственно пишется Ыуи1. На монгольской языковой почве это слово не этимологизируется. Если предположить тюркское происхождение этой монгольской лексемы, то увидим, что в ее составе вычленяется корень tuq=, который есть не что иное, как
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
адаптация общетюркского глагола toy=// tuy «рождаться» (ер. др.-тюрк. toy «рождаться, возникать, появляться, восходить»), а элемент -ul является аффиксом, его ламбдаи-рующим вариантом общетюркского отглагольного словообразовательного аффикса -is, образующего имена существительные в тюркских языках. Ламбдаирующий вариант характерен для тюркских языков бул-гарской группы. О том, что это предположение верно, может свидетельствовать слово toyus «детёныш косули», которое В. В. Радлов зафиксировал в языке барабинских татар [Радлов 1905: 1165].
Теленок по второму году безотносительно к полу в халха-монгольском языке называется бяруу (ср. бур. бурун «телка-двухлетка», калм. 6ypy «бычок по второму году»), в старомонгольском письменном языке этому названию соответствует birayu, архетипом которого является * birayu. Эту словоформу следует рассматривать как ротацирующее соответствие древнетюркской лексеме buzayu «телёнок». Ротацирующий вариант характерен для булгарской группы тюркских языков, о чем свидетельствует современное чувашское парау «теленок», ср. тат. бызау, башк. бы^ау «теленок». На широкое распространение этого общетюркского слова в различных фонетических вариантах типа buzayu, bozayi, buzay и т. п. и его тюркскую этимологию, а также его гомогенную связь с монгольской формой birayu, называет Э. В. Севортян [1978: 239-242], как затем и труд по лексике тюркских языков [Сравнительно-историческая 2001: 438-439].
Поскольку самым характерным внешним признаком коровы является ее вымя, дающее молоко, то следует рассмотреть и его название в халха-монгольском языке, каковым является дэлэн (ср. бур. дэлэн, калм. делц id.), в старомонгольском письменном языке ему соответствует форма deley. Этому монгольскому термину соответствует др.-тюрк. jelin «вымя». Об общетюркском характере и, предположительно, тюркской этимологии этого слова пишет Э. В. Севортян [1989: 180-181].
Основным действием, которое совершается в отношении коровы, является ее доение, которое в халха-монгольском языке передается глаголом саа= (ср. бур. каа=, калм. саа= id.), в старомонгольском письменном языке ему соответствует saya=. С этой монгольской словоформой коррелирует др.-тюрк. say= «доить». Об общетюрк-
ском характере этого слова и его связи с монг. ъауа= читаем в современном словаре [Этимологический 2003: 1137-140].
Основной продукцией, получаемой от коровы, ради которой выращивают этот вид скота, является молоко, которое в хал-ха-монгольском языке носит название суу (ср. бур. кун, укэн, калм. усы id.), в старомонгольском письменном языке это слово зафиксировано как ъйп. Эта монгольская словоформа может быть сравнена с др.-тюрк. ъШ «молоко», широко распространенной по всем современным тюркским языкам, о чем в связи с монгольским словом ъйп см.: [Сравнительно-историческая 2001: 448-449].
Первым продуктом у коров первоначальной весенней лактации является молозиво, которое в халха-монгольском языке носит название уураг (ср. бур. уураг, калм. уург id.), в старомонгольском письменном языке ему соответствует иуигау. Тюркской параллелью к этой монгольской словоформе является др.-тюрк. оуи2 «первое молоко, молозиво». Монгольская форма распадается на два элемента: аффиксальный элемент -ау и корневой иуит, который является ротацирующим аналогом тюркского оуи2, что было характерно для древних тюркских языков булгарского типа, из которых, по всей вероятности, и было заимствовано это слово. О широком распространении этого слова в современных тюркских языках в различных фонетических вариантах типа обуз, огуз, агыз и т.п. и его связи с монгольским уураг пишет Э. В. Севортян [1974: 405-407].
Древнетюркские параллели имеются также и в монгольских названиях продуктов и кушаний, приготовляемых из молока. Но это предмет отдельного рассмотрения, выходящего за рамки данной статьи.
К числу крупных рогатых животных, которых разводили монголы, живущие в северо-западных горных районах Монголии, относятся яки и домашние северные олени. Монгольские термины яководства, такие как саарлаг и т. п., не имеют параллелей в древнетюркском языке и здесь не будут рассматриваться.
Домашний северный олень, разводимый некоторыми племенами дархатов, в халха-монгольском языке называется цаа буга (ср. зап.-бур. сакаан, сакаан мал, калм. цаа id.), в старописьменном монгольском языке этому словосочетанию соответствует са Ъиуи. Здесь элемент са тот же, что и корневой
элемент в слове cayаn «белый» и caji= «белеть». Слово же buyu, само по себе обозначающее «олень, марал, изюбрь», находит свою параллель в др.-тюрк. buyu «олень». На общность происхождения этого тюрко-монгольского слова указывает Э. В. Севор-тян [1978: 237-238].
К мелкому рогатому скоту относятся овцы и козы. Рассмотрим имеющиеся здесь тюркские параллели. Общим названием овцы и одновременно овцы-самки в халха-монгольском языке является хонь (ср. бур. хонин, калм. хвн что в старописьменном монгольском языке пишется как qonin. Этому монгольскому слову в древнетюркском языке соответствует: qoj, qon, qojin, qojun «овца». Кроме того, среди древнетюркских названий овцы встречается также вариант с назализованным j, от которого и мог произойти палатализованный п в монгольском языке. Общетюркский характер этого слова и его широкое распространение в тюркских языках, а также его гомогенная связь с монгольским qonin «овца», рассмотрены в Этимологическом словаре тюркских языков» [2000: 24-26]. В «Сравнительно-исторической грамматике тюркских языков. Лексика» [2001: 431] тюркская праформа для названия овцы указывается в виде *qoni.
Баран-производитель в халха-монголь-ском языке называется хуц (ср. бур. хуса, калм. хуц в старомонгольском письменном языке соответственно пишется quca. Этому монгольскому слову в дрневнетюрк-ском языке соответствует форма qoc «баран-производитель», которая в древнетюрк-ском языке имеет еще варианты qocyaг, qocщaг и qocqaг. Праформа этого общетюркского слова восстанавливается в виде *qocyaг // *qoc [Сравнительно-историческая 2001: 432]. «Этимологический словарь тюркских языков» [2000: 87-89] свидетельствует о широком бытовании этого термина в современных тюркских языках в виде коч и кочкар, а также о его заимствовании монгольскими языками.
Ягненок в халха-монгольском языке называется хурга (ср. бур. хурьган, калм. хуркн которому в старомонгольском письменном языке соответствует quгiyan. Его праформу в монгольском языке можно восстановить в виде *quгiyan, где элемент ^п является аффиксом, а элемент *quгi-представляет собой корневую основу, которой в древнетюркском языке соответствует словоформа qozi «ягнёнок». О широком
распространении в современных тюркских языках словоформы qozi ~ quzi в значении «ягнёнок» и ее заимствовании в монгольский язык см.: [Этимологический словарь 2000: 108-109]. В «Сравнительно-исторической грамматике тюркских языков. Лексика» [2001: 433] тюркская праформа этого слова восстанавливается в виде *qozy. Монгольская корневая основа *quri представляет собой ротацирующий вариант этой тюркской основы, характерный для тюркских языков булгарской группы.
Домашняя коза в халха-монгольском языке носит название ямаа (ср. бур. ямаан, калм. яман id.), которое в старомонгольском письменном языке фиксируется в виде imayan. Архетип этого монгольского термина можно восстановить в виде *yi'mayan. В древнетюркском языке этому монгольскому архетипу соответствует yi'mya «самка дикого горного козла», imya «коза».
Самец дикого горного козла в халха-монгольском языке называется тэх (ср. бур. тэхэ «козёл», калм. тек «козёл некастрированный»), в старомонгольском письменном языке соответственно передается как teke. В древнетюркском языке этому монгольскому слову соответствует tekü «козёл». Архетип этого общетюркского слова в «Сравнительной грамматике тюркских языков. Лексика» [2001: 428] восстанавливается в виде *tükü и сравнивается с монгольским teke.
Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что все халха-монгольские названия крупных и мелких рогатых животных имеют параллели в древнетюркском языке. Ротацирующий вариант этих параллелей, имеющих, как правило, общетюркский характер, свидетельствует о том, что термины эти попали в древний монгольский язык от древних тюрков булгарской группы вместе с тюркским типом номадного молочного животноводства, который древние монголы, еще не распавшиеся на ареалы, адаптировали и освоили еще в древнее время на прамонгольском уровне.
Литература
Большой академический монгольско-русский словарь. В четырех томах. Том I. А - Г / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Academia, 2001. 486 с.
Большой академический монгольско-русский словарь. В четырех томах. Том II. Д - О / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Academia, 2001. 507 с.
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
Большой академический монгольско-русский словарь. В четырех томах. Том III. 9 - Ф / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Academia, 2001. 438 с.
Большой академический монгольско-русский словарь. В четырех томах. Том IV. Х - Я / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Academia, 2002. 506 с.
Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969. 676 с. Котвич В. Л. Исследования по алтайским языкам / пер. с польск. М.: Изд-во ин. лит., 1962. 373 с.
Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий. Т. 3. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1905. 2203 с.
Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. М.: Наука, 2001. 822 с.
Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков (Общетюркские и межтюркские основы на гласные). М.: Наука, 1974. 767 с.
Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на букву «Б». М.: Наука, 1978. 349 с.
Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на буквы "Ж", "Ж", "Й". М.: Наука, 1989. 292 с.
Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские лексические основы на букву «К». М.: Ин-дрик, 2000. 259 с.
Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские лексические основы на буквы Л-М-Н-П-С. М.: Вост. лит., 2003. 446 с.
