CC BY
256
Тюремная реформа второй половины XIX века и вопросы кадрового обеспечения мест лишения свободы в Российской империи
Гомонов Николай Дмитриевич,
доктор юридических наук, профессор, кафедра юриспруденции, АНО ВО Московский гуманитарно-экономический университет, Северо-Западный институт (филиал) (г. Мурманск), [email protected];
Пирогов Павел Павлович,
кандидат юридических наук, кафедра юриспруденции, АНО ВО Московский гуманитарно-экономический университет, СевероЗападный институт (филиал) (г. Мурманск),[email protected];
Тимохов Виктор Петрович;
кандидат юридических наук, доцент, кафедра государственных и гражданско-правовых дисциплин, Рязанский филиал ФГКОУ ВО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В.Я. Кикотя», [email protected];
Туманов Андрей Андреевич,
кандидат философских наук, доцент, кафедра юриспруденции, АНО ВО Московский гуманитарно-экономический университет, Северо-Западный институт (филиал) (г. Мурманск), [email protected]
В статье анализируются основные положения и последствия тюремной реформы второй половины XIX века, вопросы правового закрепления основных ее мероприятий. Исследуются принципы и особенности управления тюремной системой, комплектования личным составом тюремных учреждений в Российской империи в период реформ второй половины XIX века. Показаны основные функции, права, полномочия, обязанности и критерии продвижения по службе служащих указанных учреждений, начиная с рядового надзирателя и до начальника тюрьмы, а также вспомогательного персонала (священников, мастеров, учителей и т.п.). Отдельное внимание уделено характеристике нормативных требований, предъявляемых к указанным лицам. Излагается содержание основных правовых норм по вопросам социальной защиты персонала тюрем (денежное содержание, пенсии, различные формы стимулирования и обеспечения).
Ключевые слова: Тюрьма, тюремная реформа, управление местами заключения, тюремные инспекции, осужденные, наказание, лишение свободы, личный состав, персонал, исправление, воспитание, служба, денежное довольствие, поощрения, наказания.
После крестьянской реформы 1861 года ситуация в России продолжала оставаться напряженной вследствие усиления классовой борьбы. Главным средством самодержавия по удержанию власти в указанный период избирается тюрьма, которая была наиболее применяемой мерой наказания. Однако в том неудовлетворительном состоянии, в котором она прибывала, тюрьма не могла в полной мере обеспечить решение поставленных перед ней задач.
В тот момент тюремное дело в империи, по мнению специалистов, было полностью дезорганизовано, на местах отсутствовали органы, способные организовать эффективное управление тюремными учреждениями [1, с.35]. Между центральными органами управления местами заключения (департаментом полиции исполнительной МВД) и местными органами (губернскими правлениями и тюремными комитетами Общества попечительного о тюрьмах) не было надлежащего взаимодействия.
Исходя из этого Государственный Совет посчитал необходимым организовать в исправительно-карательных учреждениях империи единообразное управление, поэтому осуществление тюремной реформы стало остро необходимым.
Попытки некоторого реформирования тюремных учреждений предпринимались и ранее, когда в 1819 году было учреждено вышеупомянутое Российское «Попечительное о тюрьмах общество». Однако это преобразование не смогло разрешить главных проблем тюремной системы.
В 1877 году при Государственном Совете учреждается специальная Комиссия по тюремным преобразованиям, состоящая из высших государственных сановников. Анализируя практику исполнения наказаний комиссия признала излишне многосложной систему исправительных наказаний.
Анализируя содержание реформы, профессор С.В. Познышев отмечал, что в России «никогда не делалось попытки провести какую-либо одну тюремную систему во всем государстве и, по крайней 5 мере, в более или менее значительной части им- Д перии. Никогда тюремное дело не было у нас про- Е никнуто каким-либо пенитенциарным воззрением, К которое с большей или меньшей полнотой выра- Я жалось бы на практике» [2, с. 130]. У
X 2
б)
О
сч
Начиная с 1880-х гг. и вплоть до I мировой войны количество тюрем последовательно увеличивалось. Тюрьма рассматривалась в империи в качестве неотъемлемой части русской действительности. Расходы на ее содержание постоянно росли. Постройка каждой новой тюрьмы преподносилась обывателю как немалое общественное благо, ее открытие сопровождалось торжествами как событие большой государственной важности [1, с. 45-46].
Характерной особенностью российской действительности являлась не только недостаточная правовая регламентация порядка и условий исполнения наказания, но и крайне слабая теоретическая база деятельности пенитенциарных учреждений. Исследователи отмечали, что в России не было спроса на пенитенциарные знания по причине того, что вся сложность, психологическая трудность и огромное значение пенитенциарного дела недостаточно осознавались, прежде всего, на высшем уровне руководства страной. Поэтому тюрьма, с течением времени изменяя внешний вид, продолжала оставаться по своему внутреннему содержанию «мертвым домом» [2, с. 13]. Такое положение дел в сфере теории тюрьмоведе-ния сохранялось вплоть до конца XIX века.
Развитие мировой тюремной практики подтолкнуло деятелей в сфере тюрьмоведения к необходимости обсуждать актуальные проблемы обмениваться мнениями, знакомиться с передовым практическим опытом и совместно вырабатывать примерные направления совершенствования тюремного устройства. Так, в 1846 г. во Франкфурте-на-Майне состоялся первый международный тюремный конгресс. За ним вскоре последовал другой - в Брюсселе (1847 г.) и третий - снова во Франкфурте (1857 г.). Государства первоначально на них не имели официального представительства, они представляли собой общественные мероприятия. Лишь с 1872 г. (Лондон) конгрессы стали носить официальный межгосударственный характер. Практически во всех из них, проводившихся до 1905 года включительно, Россия принимала активное участие, а один из конгрессов даже прошел в Санкт-Петербурге (1890 г.). Переизданный в том же году «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей» явно впитал в себя основные идеи этого форума.
Тюремные конгрессы имели большое значение, явились весьма важным способом работы над совершенствованием деятельности тюремных учреждений, а их труды - чрезвычайно ценным вкладом в науку тюрьмоведения.
В процессе тюремной реформы в первую очередь совершенствовалась и правовая база. В 1890 году был принят Устав о содержащихся под стражею [3], разграничивающий правовой статус подследственных и осужденных. Устав также определил основные управленческие органы тюремного ведомства, объем и разделение их функций и полномочий, пределы и направления деятельности Общества попечительного о тюрьмах, регламентировал порядок применения мер дисципли-
нарного воздействия на нарушителей режима содержания, ввел элементы прогрессивной системы отбывания наказания и порядка применения условно-досрочного освобождения осужденных.
В начале XX в. издается ряд весьма важных законов: «О воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних» (от 19 апреля 1909 г.), «Об условном досрочном освобождении» (от 22 июня 1909 г.), Об учреждении школ для тюремных надзирателей (от 13 июня 1913 г.), а также ряд ведомственных нормативных правовых актов (циркуляров, инструкций). 28 декабря 1915 года министром юстиции утверждается Общая тюремная инструкция [4], ставшая одним из основных документов, регламентировавших исполнение наказания. Данный документ, по утверждению исследователей, сконцентрировал в себе все последние достижения мировой тюремной науки и практики, позволявшие достаточно эффективно организовать и регламентировать исполнение наказания в виде лишения свободы [5, с. 18]. К сожалению, последующие революционные события не позволили в полной мере претворить их в жизнь.
Тюремная политика второй половины XIX в. предусматривала также оказание на осужденных определенного морально-воспитательного и идеологического воздействия. Это делалось посредством религиозного воспитания. Закон от 15 июня 1887 г. относил состоящих при местах заключения священников, дьяконов и псаломщиков к аппарату управления местами лишения свободы, т.е. к официальным должностным лицам [6]. По должностному окладу священник приравнивался к смотрителю (начальнику) тюрьмы.
Статья 244 Общей тюремной инструкции определяла: «Духовно-нравственное воздействие на арестантов имеет своим назначением внушение им правильных понятий о религии и об общих гражданских обязанностях, требующих преданности Престолу и Отечеству и почитания соответствующим законам и властям» [7, с. 63].
Церковь для решения этой задачи осуществляла подготовку, издание и распространение специальной целевой религиозной литературы для заключенных, организацию библиотечного дела в тюрьмах и общее обучение заключенных. Постепенно наблюдается эволюция в использовании различных средств, форм и методов воздействия на заключенных в процессе исполнения заключения. Последовательно расширяется круг лиц, привлекаемых к работе с заключенными, более разнообразными становятся формы воздействия на сознание осужденных.
В результате тюремной реформы в МВД Российской империи сформировалась трехзвенная система управления тюремными учреждениями: центральное, среднее и низовое управленческие звенья.
Департамент полиции исполнительной МВД, отвечавший до реформы за тюремное дело, и сложившаяся на местах система тюремного управления оказались не в состоянии решать за-
дачи, которые царское правительство ставило перед местами заключения.
Центральным звеном управления тюремной системы стало Главное тюремное управление (ГТУ), учрежденное в 1879 г. Под его руководством и при непосредственном участии осуществлялись реформационные преобразования тюремного ведомства, разрабатывалась правовая база деятельности тюремных учреждений, их состава, структуры, формировался управленческий аппарат.
Совершенно уникальным институтом, не имеющим зарубежных аналогов, было создание в составе ГТУ Тюремной инспекции, на которую возлагались обязанности по осуществлению реви-зования местных тюремных учреждений, руководство их деятельностью, а также разработка законопроектов по соответствующим вопросам.
30 июня 1879 года в МВД утверждаются «Временные правила для первоначального руководства тюремным инспекторам во время командировок с целью осмотра и ревизии учреждений, входящих в состав карательной системы» [8]. В них определялся общий порядок инспектирования, детально регламентировался круг вопросов, которые подлежали проверке, среди которых была и оценка качества личного состава администрации мест заключения (с анализом денежного содержания, порядка распределения между сотрудниками служебных обязанностей, а также оценкой степени подготовленности и пригодности отдельных лиц администрации и надзора к эффективному исполнению служебных обязанностей).
Тюремные инспектора имели право беспрепятственно входить во все помещения мест заключения, лично общаться с заключенными, знакомиться со служебными документами, но не вправе были делать собственные служебные распоряжения, кроме специально оговоренных случаев [7, с. 91].
Одновременно с созданием института тюремных инспекторов учреждается новый коллегиальный орган - Совет по тюремным делам, включающий в себя лиц из высшего эшелона власти, представляющих различные ведомства. Целями его деятельности были: обеспечение реализации карательной политики государства, усиление карательных функций, совершенствование управления местами заключения. Однако, на практике совет по различным причинам был практически нежизнедеятельным, поскольку входившие в его состав члены работали на общественных началах и не могли уделять его проблемам достаточного внимания. Реальная же власть по руководству всей системой мест заключения находилась в руках ГТУ.
Продолжая попытки влияния на систему исполнения наказания, правительство возлагает соответствующие функции и на Государственный Совет. Для этого в январе 1881 г. императорским указом утверждается Положение Комитета министерств, в соответствии с которым высшее руководство всей тюремной частью гражданского ведомства было поручено члену государственного
Совета статс-секретарю К.К. Гроту «с предоставлением ему в этом отношении лично и в виде временной меры: прав и обязанностей министра внутренних дел как по званию Президента Попечительного о тюрьмах общества, так и по руководству Главным тюремным управлением и права участвовать, с правом голоса, в суждениях по тюремным делам в высших государственных учреждениях и заменять министра внутренних дел в Правительствующем Сенате и в сношениях со всеми местными лицами по означенным делам» [9, с. 60]. Однако и эта мера не оказала значительного влияния на деятельность ГТУ.
В числе мер, направленных на совершенствование управления тюремной системой в ходе реформы, была передача ее в 1895 году в подчинение Министерства юстиции, что было воспринято весьма неоднозначно [10, с. 130] [11, с. 245].
Тем не менее, ГТУ постепенно, но настойчиво расширяло объем своих функций путем подчинения себе центральных и местных органов тюремного управления, распространяя свою власть на новые категории тюремных учреждений.
Начальник ГТУ мог замещать министра юстиции в качестве президента Общества попечительного о тюрьмах. Он же, по предварительному согласованию с министром юстиции, определял служебные обязанности помощников, а также порядок исполнения его функций в случаи его болезни или отсутствия [1, с. 94]. В непосредственном распоряжении начальника ГТУ находились инспектора, которые помимо контрольных функций могли по поручению начальника ГТУ исполнять обязанности заведующих отдельными делопроизводствами на правах помощников начальника.
При осуществлении ведомственной реформы ГТУ активно использовал зарубежный тюремный опыт, внедряя его в практику с учетом своей специфики. В частности, по примеру местного управления тюрьмами Парижа в составе ГТУ в 1880 г. было учреждено постоянное совещание и разработано положение о нем. Совещание работало под председательством начальника ГТУ и решало широкий круг вопросов. В его состав входили помощники начальника, главный инспектор пересылки арестантов, тюремные инспектора, старшие и младшие делопроизводители.
Реформирование коснулось и среднего звена управления тюремной системы. Функционирующие в губерниях Тюремные комитеты Общества попечительного о тюрьмах лишь номинально относились к системе управления местами заключения. На практике их роль была незначительна. Поэтому реформа тюремной системы, не упраздняя эти комитеты, предусматривала создание дополнительного управленческого звена тюремной системы на губернском и областном уровнях с определенными полномочиями, хотя этот процесс и не был до конца доведен.
Управление местами заключения гражданского ведомства на среднем уровне осуществлялось местными властями: губернаторами, начальниками областей и градоначальниками.
Законом от 31 марта 1890 г. для местного управления тюремной частью были учреждены в некоторых местностях губернские тюремные инспекции [12]. В течение 1890-1896 гг. такие инспекции были созданы в 24 губерниях, а к началу 1913 г. числилось уже 35 губернских тюремных инспекторов и 21, исполняющих эти должности [2, с. 255].
Губернские тюремные инспекции образовывались по решению Государственного Совета, утвержденному указом императора. Губернский тюремный инспектор становился фактически главой местного тюремного управления, наделялся определенной дисциплинарной властью. Годовое содержание в 1898 г. тюремного инспектора по статьям тюремной сметы Министерства юстиции обходилось казне в сумме 2450 руб., его помощника - 1 764 руб., секретаря при тюремном инспекторе - 88 руб. [13, с. 8-9].
Отдельно следует отметить особенности управления местами заключения в Санкт-Петербурге, Царском Селе и Москве. Данные учреждения подчинялись Санкт-Петербургскому и Московскому губернаторам. За деятельностью мест лишения свободы в этих городах наблюдали особые наблюдательные комиссии, в состав которой входили назначаемые Министром юстиции члены (представители благотворительных тюремных комитетов, чиновники прокурорского надзора, а также представители, избираемые городскими думами) [14, с. 75].
Что касается низового звена тюремной системы, то длительный период времени деятельность тюрем определялась произволом местных властей. В ходе проведения тюремной реформы был предпринят ряд практических шагов по оптимизации штатного состава, повышению требований к тюремным служащим и другие меры по улучшению кадрового обеспечения тюремных учреждений.
Законом от 15 июня 1887 г. к органам управления мест заключения были отнесены: начальники тюрем и их помощники; помощницы начальников тюрем или смотрительницы, заведующие женским отделением; священники, диаконы и псаломщики, состоящие при местах заключения; врачи, фельдшеры и фельдшерицы [15]. Позже эти положения были закреплены в Общей тюремной инструкции 1915 г., которая пополнила этот список учителями, библиотекарями, акушерками, техниками, механиками, инструкторами (мастерами и мастерицами), а также лицами занимающимися письмоводством и счетоводством в тюремной конторе. Функции их в сущности были понятны. Тюремный врач, в частности, должен был наблюдать за санитарным состоянием всех тюремных помещений и за соблюдением требований гигиены во всем тюремном учреждении, а также за больными в тюремных больницах.
Об учителях и о школах в Уставе о содержащихся под стражей не было специальных постановлений. Вопрос о них затрагивался в нормах Общей тюремной инструкции, а также в специальных нормативных актах [16].
Что касается тюремных священников, то их основные обязанности сводились к трем направлениям: совершение богослужения и треб в тюремной церкви; преподавания закона Божия и, по возможности других предметов в тюремных школах, а также общее наблюдение за правильностью преподавания в этих школах; всяческое содействие развитию школьных мероприятий; беседы с арестантами для увещевания и назидания в целях духовно-нравственного исправления.
Функции начальника тюрьмы условно подразделялись на административные, хозяйственные и воспитательные. К административным относились: решение кадровых вопросов, использование дисциплинарной власти в отношении подчиненного аппарата [17, с. 1492]. Хозяйственные охватывали широкий круг вопросов, начиная от содержания тюремных помещений, организации труда заключенных и заканчивая ведением делопроизводства [17, с. 1495]. Воспитательные же функции были направлены как на арестантов, так и на тюремный персонал (контроль за подчиненными).
Для обсуждения наиболее важных вопросов рекомендовалось создавать в тюрьмах советы во главе с начальниками тюрем [2, с. 267-274].
До реформы порядок замещения должностей кандидатами и расстановка тюремных штатов были настольно разнообразны, насколько разнообразна была ведомственная принадлежность органов и учреждений тюремной системы. Разные министерства (внутренних дел, юстиции, военное и морское), а также духовное ведомство решали вопросы кадрового обеспечения «своих» мест заключения традиционными для себя методами, а, соответственно, разобщенно, исходя их назначения каждого из этих ведомств и значимости для них пенитенциарной деятельности. Законодательное решение кадровых вопросов мест заключения в дореформенный период определялись в индивидуальном для каждого места заключения порядке.
Наряду с начальниками (директорами, смотрителями) различных мест заключения, основными штатными должностями были чины тюремной стражи, осуществлявшие выполнение основной задачи тюрьмы - изоляцию преступников и пресечение их побегов. Этим приоритетом и определялось их преобладание в структуре тюремных должностей.
Тем не менее, самое основное внимание уделялось все тем же лицам, возглавляющим места заключения, а их правовой статус регламентировался более тщательно.
Анализ дореформенного законодательства показывает, что законодатель часто идет по пути учреждения первоначально только должности смотрителя (управляющего) вновь образованного места заключения [18], а лишь затем учреждает штат иных должностей, в зависимости от числа заключенных и объема развития арестантского хозяйства [19].
На пост начальника ГТУ должны были назначаться лица, с одной стороны, с большим служебным
опытом, а с другой стороны - с высшим юридическим образованием, большими знаниями в области тюрьмоведения в России и за границей [17, с. 1451].
Подобные требования предъявлялись и к другим основным чинам ГТУ.
Что касается среднего управленческого звена тюремного ведомства, то должности губернского тюремного инспектора был присвоен V класс по чинопроизводству, 1 степень III разряда по пенсии и оклад содержания в 2500 руб. в; должности помощника губернского тюремного инспектора - VI класс по чинопроизводству, 2 степень III разряда по пенсии и оклад содержания 1800 руб.; должности секретаря губернской тюремной инспекции -VIII класс по чинопроизводству, VII разряд по пенсии и оклад содержания в 900 руб. в год. Оклад начальнику тюрьмы был назначен в пределах 4001500 руб. в год, что представлялось довольно немалым [20, с. 1495].
ГТУ рассматривало Тюремную инспекцию в качестве основного руководящего звена в системе управления местами заключения. По мнению начальника ГТУ А.П. Соломона «...эти обстоятельства побуждают с особой тщательностью относиться к выбору лиц, назначаемых на должности губернской инспекции. Помимо нравственных качеств от этих лиц следует требовать: знание законоположений, относящихся по тюремной части, достаточного опыта в делопроизводстве, знакомства с внутренними тюремными порядками и с тюремным хозяйством. Сверх этого весьма важным условием является личная, возможно близкая известность Главного тюремного управления и отсюда уверенность, что чинами инспекции будет вполне усвоено направление, даваемое делу из центра» [21, с. 1495].
Относительно штатного состава непосредственного управления местами заключения можно отметить, что численность этой категории тюремных служителей в наибольшей степени зависела от количества мест заключения и числа заключенных. Существенное изменение в этих штатах произошло лишь по закону от 9 мая 1911 года, когда было установлено семь разрядов начальников тюрем и для каждого разряда - число должностей и особый оклад жалованья и столовых денег [22].
По своему служебному положению чины тюремной стражи приравнивалась к службе низших полицейских чинов (околоточных и портовых полицейских надзирателей) [23].
При этом правовой статус нижних тюремных чинов, будучи в дореформенный период недостаточно высоким, в пореформенный период постепенно стал возрастать.
Следует отметить неуклонное стремление ГТУ к увеличению численности тюремной стражи. Этому способствовало, с одной стороны, последовательная замена военного караула вольнонаемной стражей и, с другой стороны, значительно увеличивающееся количество заключенных. Один надзиратель назначался на каждые 20 арестантов, хотя к 1914 г. этот норматив существенно понизился [24. с. 24].
Это стало результатом политики неуклонного роста общего количества чинов тюремной стражи и прогрессивного улучшения их материального положения.
Таким образом, развитие системы тюремных учреждений в рассматриваемый период неизменно сопровождалось проблемой обеспечения их кадровым аппаратом. Решить данную задачу возможно было только путем целенаправленной деятельности правительства по качественному отбору и профессиональному обучению кандидатов, постоянной заботе о тюремных чинах, их социально-правовом положении в обществе. По этому поводу министр юстиции в своей записке от 1911г. писал: «Можно с уверенностью сказать, что тюремная часть никогда и нигде не может быть приведена в порядок, даже при наилучшей постановке ее материального оборудования, если тюремные должности не будут замещены достаточно знающими, опытными и преданными своему делу людьми. Привлечь этих людей на столь тяжелую, тревожную и опасную службу, как тюремная, возможно только предоставив им надлежащее вознаграждение за их труд...» [1, с. 109].
Еще Дж. Кеннан, американский тюремный исследователь XIX века, указывал на исключительность роли персонала в тюремной системе России: «Я думаю, что ни в одной стране, кроме России, не найти такой системы наказаний, при которой прихоть и произвол начальства играли бы столь решающую роль, при которой усмотрение властей отводило бы закону очень скромную роль» [24, с. 6]. По его свидетельству все тюрьмы России в действительности не имели единообразной системы и методики управления, причин чего было множество. Очевидно, под воздействием этих причин правительство, желая усовершенствовать тюремную систему, скорее идет по пути «совершенствования» личного состава учреждений и органов этой системы, нежели качественного улучшения законодательной базы исполнения наказаний.
К лицам, отдающим свои силы тюремному делу, предъявлялись весьма высокие требования: «Будучи обязан не только заведовать преступниками, но и исправлять их, тюремный служащий должен соединять в себе безупречную нравственность, справедливость, гуманность вместе с твердостью характера, мужеством и самоотверженною преданностью долгу» [26, с. 690-691].
Далее, также, отмечалось, что при исполнении служебных обязанностей «служащий в тюрьме должен быть строг, человечен и справедлив. Строгий в смысле поддержания дисциплины и порицания всех нарушений тюремных правил. Человечен в смысле признания заключенного за меньшего брата, впавшего в преступление по разным обстоятельствам, которого надо не уничтожать как врага, а лечить как больного. Справедливым в смысле наказания и поощрения по вине и достоинствам, а не из корыстных и других целей. Он должен постоянно заботиться о том, чтобы находясь на службе, быть там для действительной пользы, а не для вида» [27, с. 2].
Н. Лучинский отмечал, что вряд ли в государстве есть другой чиновник, к которому бы предъявлялось столько самых разнообразных и сложных требований, как к начальнику тюрьмы. «В обращении с арестантами он должен быть тверд и неустрашим, неумолимо строг, но отнюдь не жесток, не груб и, во всяком случае, справедлив. В то же время он должен - и это труднее всего - понимать арестанта, видеть его насквозь и в каждый данный момент знать настроение своей тюрьмы...» [28, с. 259].
Н. Лучинский также отмечал, что в идеальном начальнике тюрьмы должны совмещаться все возможные профессии: в одно и то же время он воин и администратор, интендант и архитектор, техник и коммерсант и даже психиатр и юрист [28, с. 260].
Однако повсеместно признавалось, что любой начальник тюрьмы может эффективно исполнять свои функции только при наличии удовлетворительного нижестоящего персонала [29, с. 57]. При этом главным критерием при отборе кандидатов на тюремные должности признавалась их политическая благонадежность (об этом давалась специальная подписка при поступлении на службу) [30, с. 57].
Однако комплексных регламентов определения на службу в тюремное ведомство не существовало вплоть до издания проекта Общей тюремной инструкции 1912 года, объединившей в себе нормы всех ранее принятых по кадровым вопросам правовых актов, но применительно только к отдельным категориям служащих и местам заключения. Лица тюремно-административных должностей подразделялись на две основные категории: высших (директор тюрьмы и его непосредственные помощники) и низших (старшие и младшие надзиратели и надзирательницы, а равно и прочие тюремные служители).
Большие трудности при этом представляло пополнение состава низших должностей администрации, во-первых, по причине их многочисленности, а, во-вторых, по причине того, что при небольших жалованиях содержания трудно было найти достаточно подготовленных лиц. Учреждать же специальные школы тюремных надзирателей, по примеру некоторых западных государств, в России не представлялось возможным.
Эту проблему предпочитали решать путем привлечения на службу отставных военных и бывших полицейских (в т.ч. по состоянию здоровья утративших способность к прежней службе). При определении отставных офицеров на должности тюремных смотрителей (начальников тюрем) и их помощников, за ними сохранялся их прежний военный чин и мундир. При желании они могли перейти в гражданский чин.
При приеме на службу в тюремную стражу от надзирателя отбиралось специальное обязательство, в котором довольно подробно оговаривались все основные условия, которым должен соответствовать кандидат на должность надзирателя, характер его взаимоотношений с начальником, а
также объем его прав и ответственности по службе.
Лица, поступающие на тюремную службу впервые или из отставки, приносили присягу на верность службы.
В законодательстве исследуемого периода ничего не говорилось об особенных правах и преимуществах священно- и церковнослужителей при тюрьмах. Следовательно, они обладали общим для всего духовенства правовым положением, что признавалось не совсем справедливым, т.к. деятельность их протекала в более сложных и нервных условиях. Тюремные священники не обладали даже теми преимуществами службы, какими обладали прочие служащие в тюрьме. Таким образом, правовое и материальное положение их было менее выгодным в сравнении с прочим духовенством и другими чинами управления мест заключения [31, с. 143].
При перемещении по службе служащих преимущество отдавалось лицам, имеющим больший стаж по предыдущей должности. В циркуляре ГТУ от 20 февраля 1904 г. № 5, предусматривающем вопросы формирования штатного состава начальников исправительных арестантских отделений особо отмечалось, что при назначении этих должностных лиц следует соблюдать такую постепенность, чтобы лиц, менее практически подготовленных, определять начальниками сравнительно небольших мест заключения, а затем, если они проявляли себя удовлетворительно, переводить на более ответственные и лучшие должности [32, с. 117].
Увольнение тюремных чинов от службы осуществлялось по разным основаниям: по собственному желанию, по болезни и в порядке взыскания. При этом самовольное оставление службы в тюремной страже вопреки принятому на себя письменному обязательству, давало право на удержание внесенных им залоговых денег.
Таким образом, правовое регулирование условий перемещения по службе в пореформенный период было направлено на обеспечение замещения вакансий наиболее опытными лицами. Порядок прекращения службы был направлен на повышение качества несения тюремной службы и снижения оттока кадров, в первую очередь, лиц тюремной стражи первого года службы. Царское правительство для повышения эффективности карательной политики государства в сфере исполнения наказаний уделяло особое внимание кадровому обеспечению мест заключения, централизации управленческих функций, сосредоточению реальной власти в ГТУ и другим, направленным на приспособление тюремной системы к решению все более усложняющихся задач, возникающих в процессе обострения политической ситуации [33, с. 61-62].
Дальнейшее эволюционное развитие тюремной системы требовало кардинального решения вопросов материального, кадрового и организационно-правового обеспечения. Поэтому в повестку дня вставал вопрос не о разрушении этого право-
вого института, а о совершенствовании всего содержания и механизма карательной политики государства в этом деле.
Литература
1. Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. - М.: Интерправо, 1994. -120 с.
2. Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. - М., 1923. 843 с.
3. Устав о Содержащихся под стражею (изд. 1890 г. по продолж. 1906, 1908 и 1909 гг.). Свод законов, т.14. СПб., 1911.
4. Общая тюремная инструкция 1915 г. // Тюремный вестник. 1916. № 2. Приложение. - С.1-101.
5. Лисин А.Г., Петренко Н.И., Яковлева Е.И. Тюремная система Российского государства в XVIII- начале XX в. -М.: Тип. Академии МВД России, 1996. - 60 с.
6. Выс. утв. мнение. Гос. Совета - Об устройстве управлений отдельными местами заключения гражданского ведомства и тюремной стражи. 15 июня 1887 г. // Полное собрание законов (ПСЗ). Собр. 2-е. т^П № 4593.
7. Детков М.Г. Развитие системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в России: Дис. д-ра юрид. наук. - М.: Академия МВД РФ, 1994. - 498 с.
8. Временные правила для первоначального руководства тюремным инспекторам во время командировок с целью осмотра и ревизии учреждений, входящих в состав карательной системы». -СПб., 1879. 8 с.
9. ГАРФ. Ф. 122. Оп. 1. Ч.1. Делопроизводство 1. Д. 842.
10. Органы и войска МВД России. Краткий исторический очерк. - М.: Объединенная редакция МВД России, 1996. - 464 с.
11. Кони А.Ф. А.С. Суворину // Собр. соч. В 8-ми т. [под общ. ред. В.Г. Базанова и др.]. Т.8. - М. : Юрид. лит., 1969.
12. РГИА. Ф.1149. Оп.11. Д. 96.
13. ГАРФ. Ф. 122. Оп. 1. Ч.1. Делопроизводство 1. Д. 3176 ч.
14. Смирнов Л.Б. Пенитенциарная система в государственном механизме России // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 1999. № 3. - С. 71-79.
15. Выс. утв. мнение Гос. Совета - Об устройстве управлений отдельными местами заключения гражданского ведомства и тюремной стражи. 15 июня 1887 г. // ПСЗ. Собр. 2-е. т^И № 4593.
16. Выс. утв. мн. Гос. Совета - Об учреждении при Санкт-Петербургской исправительной тюрьме должности учителя. 26 октября 1872 г. // ПСЗ. собр. 2-е: В 55 т. т.Х^П. Отд. II. № 51448. СПб. 1875.
17. Познышев С.В. Тюремное управление. Личный состав служащих по тюремному ведомству // Тюремный вестник. 1914. № 6. - С. 1441-1506.
18. Именной указ - Об определении в должность смотрителей тюремных замков особых чиновни-
ков.28 сентября 1835 г. // ПСЗ. Собр. 2-е: В 55т. Т. X. Отд. II. № 8431.
19. Выс. утв. Положение - Об учреждении должности особого врача при больнице Тобольского тюремного замка. 31 декабря 1852 г.// ПСЗ. Собр. 2-е: В 55т. Т. XXVII. Отд. I. № 26 904.
20. Выс. утв. мнение Гос. Совета - Об учреждении губернской тюремной инспекции. 21 марта 1890 г. // ПСЗ. т. X. № 6653.
21. РГИА. Ф. 122. Оп.1. Делопроизводство 1. Д. 2870. С.13.
22. ПСЗ. Собр. 2-е: В 55 т. Т. XXXI. Отд. I. № 35140; ПСЗ. т. XXXI. Отд.П. Приложения. № 35140.
23. Циркуляр ГТУ от 17 апреля 1889 г. № 8; Выс. повел. от 4 ноября 1893 г. // Тюремный вестник. 1894. № 11.С.102.
24. Отчет по Главному тюремному управлению за 1914 год. Часть I // Тюремный вестник. 1916. № 1. Приложение 1.
25. Кеннан Джордж. Тюрьмы в России. Очерки (пер. с нем. А.Д. Стопневича). СПб.,1906.- 103 с.
26. Мельников К. А. М. Максимовский и его деятельность по управлению тюремным ведомством // Тюремный вестник.1907. № 9. - С.690-691.
27. Саат А.А. Тюрьма. Краткое руководство для лиц, желающих поступить на тюремную службу. Ревель. 1912. - 8 с.
28.Лучинский Н. Очередные вопросы тюремной жизни // Тюремный вестник. 1903. № 3. - С. 259272.
29. Постановления IV международного тюремного конгресса в Санкт-Петербурге. 3/15 -12/24 июня 1890 г. // Тюремный вестник. 1904. Приложение к № 9. - с.45-69.
30. РГИА. Ф. 122. Оп.1.Ч.2. Делопроизводство 2. Д. 7595. С.145.
31.Троицкий Д. Священник тюремной церкви// Тюремный вестник. 1893. № 4 - С. 138-144. 138144
32. Циркуляр ГТУ от 20 февраля 1904 г. № 5 // Тюремный вестник. 1904. № 2. - С. 219-228.
33. Пирогов П.П. Кадровое обеспечение тюремного ведомства Российской империи в XIX-начале XX вв.: Монография. - Мурманск: Мурманский гуманитарный институт, 2004. - 180 с.
Prison reform of the second half of the XIX century and issues of personnel support of places of imprisonment in the Russian Empire Gomonov N.D., Pirogov P.P. Timokhov V.P., Tumanov A.A.
Moscow Humanitarian and Economic University (Murmansk), Moscow University Ministry of internal Affairs of the Russian Federation named after V. J. Kikot The article analyzes the main provisions and consequences of the prison reform of the second half of the XIX century, the issues of legal consolidation of its main activities. The principles and features of prison system management, staffing of prison institutions in the Russian Empire during the reforms of the second half of the XIX century are investigated. The main functions, rights, powers, duties and criteria of promotion of employees of these institutions, starting from the ordinary warden and to the head of the prison, as well as support staff (priests, masters, teachers, etc.) are shown. Special attention is paid to the characteristics of the regulatory requirements for these persons. The content of the basic legal norms on the social protection of prison staff (salaries, pensions, various forms of incentives and security) is presented.
Keywords: Prison, prison reform, management of places of detention, prison inspections, convicts, punishment, imprisonment, personnel, staff, correction, education, service, monetary allowance, encouragement, punishment. References
1. Detkov MG. Punishment in Tsarist Russia. The system of its execution. - M .: Interpravo, 1994. - 120 p.
2. Poznyshev S.V. Fundamentals of penitentiary science. - M., 1923. 843 p.
3. The Charter of the Protected (ed. 1890 to continued 1906, 1908
and 1909). Code of laws, v.14. SPb., 1911.
4. General prison instruction in 1915 // Prison Bulletin. 1916. № 2.
Appendix. - C.1-101.
5. Lisin A.G., Petrenko N.I., Yakovleva E.I. The prison system of the
Russian state in the XVIII- beginning of the XX century -M .: Type. Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1996. - 60 p.
6. High. approved opinion. State Council - On the device management of individual places of detention of civil authorities and prison guards. June 15, 1887 // Complete Collection of Laws (PSZ). Collected 2nd. t.VII number 4593.
7. Detkov MG Development of a system for the execution of criminal punishment in the form of deprivation of liberty in Russia: Dis ... Dr. Ju. sciences. - M .: Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 1994. - 498 p.
8. Temporary rules for the initial management of prison inspectors
during business trips for the purpose of inspecting and auditing the institutions that are part of the punitive system. " - SPb., 1879. 8 p.
9. GARF. F. 122. Op. 1. Part 1. Office work 1. D. 842.
10. Bodies and troops of the Ministry of Internal Affairs of Russia. A brief historical sketch. - M .: Unified edition of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1996. - 464 p.
11. Horses A.F. A.S. Suvorin // Coll. cit. In 8 m. [Under total. ed. V.G. Bazanov et al.]. T.8. - M.: Jurid. lit., 1969.
12. RGIA. F.1149. Op.11. D. 96.
13. GARF. F. 122. Op. 1. Part 1. Record Keeping 1. D. 3176 h.
14. Smirnov L.B. Penitentiary system in the state mechanism of Russia // Bulletin of St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 1999. № 3. - p. 71-79.
15. High. approved opinion of the State. Council - On the device management of individual places of detention of civil authorities and prison guards. June 15, 1887 // PSZ. Collected 2nd. t.VII number 4593.
16. High. approved mn State Council - On the establishment at the St. Petersburg correctional prison teacher positions. October 26, 1872 // PSZ. collected 2nd: 55 tons. XLVII. Separate li. No. 51448. SPb. 1875.
17. Poznyshev S.V. Prison administration. The personnel of the prison department // Prison Gazette. 1914. № 6. - p. 14411506.
18. Nominal decree - On the determination of the position of custodians of the prison castles of special officials. September 28, 1835 // PSZ. Collected 2nd: In the 55t. T. X. Otd. li. No. 8431.
19. High. approved Regulations - On the establishment of the post of a special doctor at the hospital of Tobolsk prison castle. December 31, 1852./PPS. Collected 2nd: In the 55t. T. XXVII. Separate I. No. 26 904.
20. High. approved opinion of the State. Council - On the establishment of the provincial prison inspection. March 21, 1890 // PSZ. v. X. No. 6653.
21. RGIA. F. 122. Op.1. Office work 1. D. 2870. C.13.
22. PSS. Collected 2nd: In 55 tons. T. XXXI. Separate I. No. 35140; PSS. t. XXXI. Ed.II. Applications. No. 35140.
23. Circular GTU on April 17, 1889 number 8; High led by from November 4, 1893 // Prison Herald. 1894. № 11.S. 102
24. Report on the General Prison Administration for 1914. Part I // Tyu-Belt Bulletin. 1916. № 1. Appendix 1.
25. Kennan George. Prisons in Russia. Essays (translated from German. AD Stopne-wich). SPb., 1906.- 103 p.
26. Melnikov K. A. M. Maksimovskiy and his work in prison administration // Prison Gazette.1907. No. 9. - S.690-691.
27. Saat A.A. Jail. A quick guide for those wishing to enter the prison service. Revel. 1912. - 8 p.
28. Luchinsky N. Regular issues of prison life // Prison West. Nick. 1903. № 3. - p. 259-272.
29. Decisions of the IV International Prison Congress in St. Petersburg. 3/15 -12/24 June 1890 // Prison Herald. 1904. Annex to number 9. - p.45-69.
30. RGIA. F. 122. Op.1.H.2. Office work 2. D. 7595. C.145.
31. Trinity D. Priest Prison Church // Prison Herald. 1893. No. 4 - p. 138-144. 138-144
32. Circular of GTU dated February 20, 1904 No. 5 // Prison Bulletin. 1904. № 2. - p. 219-228.
33. Pirogov P.P. Staffing the prison department of the Russian Empire in the XIX-early XX centuries.: Monograph. - Murmansk: Murmansk Humanitarian Institute, 2004. - 180 p.
x 2
0) ^
O
C4
