CC BY
28176
1918
УДК 94(47)
Творчество и власть:
восприятие художниками Казани Октябрьской революции
Е. В. Миронова,
Институт Истории им. Ш. Марджани АН РТ, г. Казань, Республика Татарстан, Российская Федерация
Art and power: perception of the October Revolution by Kazan artists
Е. V. Mironova,
Sh. Mardzhani Institute of History, the Academy of sciences of the Republic of Tatarstan Kazan, the Republic of Tatarstan, the Russian Federation
Аннотация
В статье рассматривается отношение к Октябрьской революции казанских художников как представителей слоя творческой интеллигенции. На основе биографий четырех известных художников - Н. И. Фешина, К. К. Чеботарева, П. П. Бенькова и П. А. Радимова - отмечены проблемы представителей творческих профессий в послереволюционный период. Так, Фешин, вследствие неблагоприятных материальных условий для жизни и творчества в 1923 г. эмигрировал из страны. Беньков, не столь известный за пределами России, чтобы прокормиться, был вынужден писать на пролетарские темы, а затем выехал в Узбекистан. Радимов принял активное участие в строительстве новой жизни и создал Ассоциацию художников революционной России, но как художник не состоялся. Чеботарев стал во главе местного авангардистского движения и желал служить на пользу революции, но в 1920-е гг., когда произошло столкновение авангарда и реализма, последний победил, и его имя было надолго забыто обществом. Автором сделан вывод, что в основе восприятия казанской творческой интеллигенцией нового строя лежали бытовые проблемы и культурная политика государства.
Abstract
The article deals with the attitude of Kazan artists as representatives of clerisy to the October Revolution. Through the biographies of four famous artists - N. I. Feshin, K. K. Chebotarev, P. P. Benkov, and P. A. Radimov, the problems of art profession representatives during the post-revolutionary period are shown. Feshin left the country in 1923 due to unfavorable financial conditions of life and art and spent the rest of his life in America, where his paintings were in demand. Benkov, being not so well-known beyond the county, had to write on proletarian topics to earn his living, and then left for Uzbekistan. Radimov took an active part in the creation of a new life and established the Association of Artists of Revolutionary Russia, but failed to become a famous artist. Chebotarev became the head of the local avant-garde movement and wished to
2018
177
inure to the benefit of the revolution, but in the 1920s, when avant-garde and realism came into collision, the latter won, and Chebotarev was forgotten for a long time. The author concludes that
the Kazan clerisy s perception of the new regime was based on everyday problems and the cultural policy of the state.
Ключевые слова
Октябрьская революция, Казань, Казанская художественная школа, Н. И. Фешин, К. К. Чеботарев, П. П. Беньков, П. А. Радимов.
Keywords
The October Revolution, Kazan, Kazan Art School, N. I. Feshin, К. K. Chebotarev, P. P. Benkov, P. A. Radimov.
Переход власти от Временного правительства к большевикам в октябре 1917 г. является фактом политической истории. Это событие привело к коренным изменениям во всех сферах общественной жизни России, а его влияние чувствуется и по сей день. Естественно, что революция в той или иной степени затронула каждого жителя страны. Различные социальные группы восприняли ее по-разному. Высшие слои в большинстве своем потеряли власть, имущество и привилегии, а низшие получили возможность для восхождения на верхние ступени социальной лестницы. Однако отношение к происходившим пертурбациям диктовалось не только имущественным и социальным положением. Так, для творческой интеллигенции важны были вопросы культурного характера, особенно это касалось границ свободы творчества.
Представители творческих профессий в качестве объекта исследования выбраны нами не случайно, поскольку они по роду своей деятельности живут внутренним миром, и зачастую внешние факторы, вроде политических событий, являются для них менее значимыми по сравнению с эстетическими и моральными проблемами. Их оценка революционных преобразований позволит понять, насколько они глубоко затронули жизнь отдельных людей.
Если биографии крупнейших писателей, художников, музыкантов в тот период досконально изучены, то жизненные пути провинциальных художников освещены слабо. Казань являлась одним из крупных культурных центров с развитой образовательной и научной инфраструктурой, сложившимся творческим обществом.
Среди интеллигенции нас интересуют, прежде всего, личности, ведущие индивидуальную работу, поскольку у них более рельефно проявляется взаимосвязь работы духа и внешних факторов. К этой категории можно отнести писателей и художников. В Казани не сложилось яркого писательского сообщества, зато на основе Казанской художественной школы собралась плеяда талантливых художников, что и определило выбор объекта исследования.
Биографии многих казанских художников начала XX в. довольно подробно исследованы местными искусствоведами. Петр Максимилианович Дульский написал в 1920-е гг. ряд исследований о современных ему художниках1, в том числе о Н. И. Фешине, П. П. Бенькове, К. К. Чеботареве. Хотя его работы посвящены их творчеству, но приводится и ряд биографических сведений. Из современных авторов следует выделить Е. П. Ключевскую, которая детально изучила художественную жизнь Казани дореволюционного периода2, и Н. М. Валеева, недавно
178
1918
выпустившего в свет книгу, посвященную К. К. Чеботареву и А. Г. Платуновой3, и снабдившего ее приложениями в виде различных документов о художниках.
В качестве источников использовались мемуары и переписка самих художников, а также воспоминания о них родных и близких4. Для воссоздания ситуации в Казанской художественной школе накануне и после Октябрьской революции были привлечены материалы периодической печати и фондов Государственного архива Республики Татарстан.
Изобразительное искусство, как и литература, не могло так быстро реагировать на изменения в культурной политике. Если в театрах на постановку даже крупной пьесы требовалось не больше нескольких месяцев, то живописцу для разработки и воплощения замысла в новых условиях полугодового периода бесцензурного существования искусства было мало. Февральская революция придала творческим исканиям художников дополнительные стимулы, но реализовались они уже после Октября, когда появились сдерживающие факторы идеологического плана.
Центром изобразительного искусства губернии являлась, без сомнения, Казанская художественная школа (КХШ). С момента своего открытия в 1895 г. и до Февральской революции из ее стен вышли многие замечательные мастера: Н. И. Фешин, Д. Д. Бурлюк, А. М. Родченко, Н. М. Сапожникова и др. Свержение монархии и бурный разлив свободы весной 1917 г., казалось, должны были стать трамплином для школы, превратить ее в оазис искусств. Однако художественное образование, финансируемое государством, имело свои механизмы функционирования, отличные от путей развития искусства в целом.
Один из тяжелейших ударов школе был нанесен в июне, когда Академия художеств известила руководство КХШ о прекращении субсидирования вследствие реформы Академии и предстоящей автономизации провинциальных
Казанская художественная школа. 1905 г. Электронный ресурс. Режим доступа: https://pastvu.eom/p/425797. Kazan Art School. 1905. [On-line]. Available at: https://pastvu.eom/p/425797.
2018
179
художественных школ5. К январю 1918 г. зашла речь о закрытии учебного заведения, так как не хватало средств на оплату труда преподавателей, прислуги, и на ремонт6. Для решения финансовых проблем в декабре 1917 г. был организован благотворительный вечер с любительским концертом и танцами, принимались пожертвования7. До этого была повышена плата за обучение до 75 рублей в год8. Но спасение пришло со стороны казанского дворянина и мецената Александра Николаевича Боратынского, которому летом 1918 г. удалось убедить комиссара Академии художеств А. И. Таманова возобновить финансирование школы в прежнем объеме9.
Казанскую художественную школу раздирали и внутренние противоречия. 18 апреля в газете «Казанское слово» появляется открытое письмо от некоего Крысина, в котором обвиняет заведующего школы Г. А. Медведева в узурпации поста и предлагает ему уйти в отставку. Автор вспоминает, что еще в 1906 г. группа преподавателей, состоящая из Тиссена, Горохова, Дробанова и Денисова, просила Медведева назначить новые выборы заведующего, но тот донес о них начальству, как о революционерах, и их уволили из КХШ. А в 1912 г. Медведев, якобы, собирался проделать то же самое с Абрамычевым, Фешиным, Богатыревым и Григорьевым, но за них вступился губернатор П. М. Боярский. Заканчивает Крысин письмо словами о наглости Медведева, остающегося на своем посту в школе, где его презирают сослуживцы10.
А уже 24 апреля состоялось заседание педагогического совета школы, созванного группой преподавателей. Официальная повестка его состояла в выборах представителя в правление учительского союза и обсуждении реорганизации школы. Но неожиданно главным в заседании стал вопрос о законности пребывания Медведева на месте заведующего и о его переизбрании. Сам Медведев являлся лишь исполняющим обязанности заведующего вместо М. С. Григорьева, которого в 1915 г. взяли на военную службу. Возникли дебаты по поводу правомочности заседания решать такие вопросы. В итоге большинством в восемь голосов против четырех при двух воздержавшихся собрание признало свои полномочия достаточными для обсуждения проблемы. Медведев, не дождавшись самого обсуждения о его увольнении, заявил, что он снимает с себя обязанности и. д. заведующего школой и покинул заседание. На его пост единогласно был избран И. А. Денисов11. Таким образом, была решена проблема, возникшая еще в период Первой русской революции, но такие склоки не способствовали установлению творческой гармонической атмосферы в художественной школе.
Кроме того, начавшиеся непродуманные реорганизации художественной школы, не шли на пользу постановке учебного процесса. В 1918 г. она была переименована в Казанские свободные художественные мастерские, в 1921 г. стала Казанским художественно-техническим институтом, и вплоть до 1935 г., когда получила устойчивое название «Казанское художественное училище», меняла имена несколько раз.
Разруха в годы Гражданской войны и после нее сказались на материально-техническом оснащении КХШ. Богатейшая коллекция реквизита, служившего фоном при написании картин, была утеряна из-за лопнувшей от морозов трубы в подвале. А в 1919 г. в здании бывшей художественной школы произошел пожар, в результате которого сгорели ценные картины и пострадали несколько помещений12. Страдало и качество красок, что сказывалось на художественной
180
1918
выразительности рисунка. Преподаватели работали за идею, поскольку их жалованья порой не хватало на самое необходимое.
После Октябрьской революции в школе подняла голову радикальная часть учащихся и преподавателей, которые стремились отбросить все старое и создать новое пролетарское искусство. 27 ноября 1917 г. в педагогический совет КХШ была отправлена резолюция общего собрания студентов, в которой совет обвинялся в доведении школы до полного упадка и утверждалась необходимость ее реформирования. Ученики требовали отставки преподавателей Г. А. Медведева и П. А. Радимова, которые, «благодаря своему деморализующему и парализующему педагогический совет поведению являются причиной настоящего упадка школы и тормозят каждое проявление в строительстве школы»13. Это были отголоски того конфликта преподавателей, в результате которого Медведев ушел с поста заведующего школой.
В первые годы советской власти авангардисты, по словам П. М. Дульского, «взбудоражили молодежь, взяли приступом школу и, засев там, стали творить свое искусство»14. Это вызвало недовольство ряда преподавателей «старой» школы, в том числе Н. И. Фешина, П. А. Радимова, которые стремились к реалистичной манере живописи. Возможно, именно из-за этого противостояния они покинули КХШ и Казань в 1920-е гг.
Значимость КХШ подчеркивает тот факт, что в ней преподавали наиболее значительные художники Казанской губернии. Одним из самых именитых местных живописцев являлся Николай Иванович Фешин. С 1910 г. Николай Иванович начинает преподавать в КХШ. К тому времени его картины уже несколько лет выставляются на крупных выставках и пользуются успехом за границей. Ко времени революции он является всемирно известным художником и, устав от тягот кризисного периода, в 1923 г. переезжает в Америку, где его произведения становятся востребованными и позволяют вести безбедную жизнь. Здесь он жил в Нью-Йорке, Таосе, Лос-Анджелесе, где и скончался в возрасте 73 лет.
В имеющихся в нашем распоряжении биографических материалах о Фешине практически нет информации о том, как художник принял революционный 1917 год. Особенно мало сведений о периоде от Февральской революции до Октябрьской. Этот промежуток времени был слишком короток, и вектор развития, намеченный им, прервался, так и не реализовавшись. Зато последствия прихода к власти большевиков отразились на жизни Николая Ивановича весьма четко.
Прежде всего, послереволюционное годы - это голодное время. Фешин живет на даче в селе Васильево под Казанью и иногда ему даже не хватает денег на проезд до художественной школы, где он преподавал, и обратно15. О нормальной постановке работы приходилось только мечтать, и его курсы постепенно приходили в упадок. До революции он одевался со вкусом, при этом стараясь не слишком отличаться от простого народа: дорогие брюки в полоску, жилет, крахмальный воротник рубашки, одновременно вместо пиджака носил тужурку из солдатского шинельного сукна16. В описываемый период это изящество исчезает: Фешин приезжал на занятия «в шубе с бобровым воротником и в такой же шапке, в ботинках на толстой подошве и в чулках из толстой шерсти в серую и коричневую шашку»17.
Сам художник воспринимал свой дом в Васильево как островок тишины и спокойствия по сравнению с Казанью. Когда однажды жена подала ему суп без сметаны, его это очень удивило. Для добывания молочных продуктов им пришлось
2018
К. Чеботарев. Настала пора и проснулся народ //Валеев Н. М. Константин Чеботарев, Александра Платунова. В поисках пути в искусстве. - Казань, 2016. - С. 70.
K. Chebotarev. Time came andpeople woke up //N. M. Valeev. Konstantin Chebotarev, Alexandra Platunova. Searching a way in art. - Kazan, 2016. -p.70.
даже взять корову в долг, но зато это позволило им не только иметь на столе свежие продукты, но и немного зарабатывать18.
Несмотря на материальные проблемы, художник продолжал вести довольно активную творческую жизнь. Как и до революции, основным жанром его творчества остается портрет. Только если раньше объектами внимания Фешина становились его знакомые, приглашенные натурщики и натурщицы, представители простого народа, то теперь им изображаются и фигуры, творящие историю. По заказу Казанских художественных мастерских он пишет портреты Маркса и Троцкого19, а также по фотокарточкам создает изображения Ленина и Луначарского20. Заказы позволяли Фешину выжить в трудные годы. Очевидно, что эти картины возникли не из творческого импульса живописца, а с целью получения дохода. Но одновременно писались и произведения «для души». В 1919 г. он заканчивает картину «Бойня», задуманную еще во время обучения в Академии художеств, рисует свою дочь Ию, портрет отца (1918)21. В начале 1920-х гг. он
181
182
1918
выполняет эскизы на актуальные, но в то же время интересные темы - «Голод», «Восстание в тылу Колчака», «Кузница»22.
В это тяжелое время казанским художникам помог заведующий музеем Селькредпромсоюза, коллекционер, историк литературы Г. М. Залкинд, предложив им заказы по художественному оформлению различных кустарных изделий. Н. И. Фешин воспользовался этой помощью и разрисовывал деревянные коробочки, писал миниатюры для табакерок и пудрениц23. В это же время он выполняет декорации к местным театральным постановкам, например, для оперы «Кармен»24.
Несмотря на бытовые неудобства, отношения с советской властью у Фешина складывались довольно удачно. Лишь в 1918 г. большевики закрыли журнал «К свету», в котором Николай Иванович заведовал художественной частью25. Но, благодаря портретам вождей революции, Фешину предлагают работу при Кремле, где он должен был продолжить портретный ряд. Однако в это время он уже задумывается над переездом за границу. Причина данного желания кроется не в конфликте с властью и даже не столько в материальных трудностях, сколько в невозможности работать по-прежнему. В письме художнику И. И. Бродскому, своему другу по Академии художеств, в 1921 г. он пишет: «до революции я еще мог чувствовать себя здесь более или менее сносно. Но теперь, когда я потерял всякую связь с внешним миром, - становится невмоготу... переселение мое из Казани принципиально решено.»26. Без сношений с другими странами Фешин не мог следить за происходящими в художественном мире изменениями, его картины не выставлялись на международных выставках, что сдерживало его самореализацию. Кроме того, ему не нравились проводившиеся в бывшей художественной школе реформы. По мнению Фешина, новые педагоги-авангардисты «не могут дать тех серьезных знаний, которые нужны молодежи, потому что нет педагогов с реалистической подготовкой.»27.
Но все же решение о переезде далось Фешину с трудом. Когда, благодаря помощи со стороны представителей Американской администрации помощи (АРА), появилась возможность выехать за границу, он долго колебался. Сидя в кругу учениц, он надолго задумывался и затем спрашивал их, ехать ли ему или остаться28. Этот вопрос он скорее задавал не девушкам, а самому себе. Америка как страна эмиграции была выбрана не случайно - здесь его хорошо знали, и американская критика положительно оценивала фешинские работы. Однако США признали Советский Союз и установили с ним дипломатические отношения только в 1933 г., и возникала проблема с выдачей визы для въезда в страну. Фешин не знал английский язык, не был уверен, что сможет обустроиться в непривычной для него обстановке. Поэтому его сомнения понятны.
Голодное и холодное существование в разоренной войнами и революциями стране подорвало здоровье Николая Ивановича, у него развивается туберкулез. Чтобы излечиться, требовались улучшение бытовых условий и качественная медицинская помощь, которые, как ожидал Фешин, будут ему доступны в Америке. Но главную роль в принятии окончательного решения сыграла жена художника -Александра Николаевна. По свидетельству ученицы Фешина Д. И. Рязанской, в 1923 г. в Москве он говорил, что «ехать за границу ему не хочется, что неизвестность, чужой уклад жизни его не привлекают, но жена настаивает, изучила язык, хлопочет визу.»29. В 1922 г. Николай Иванович с женой и дочерью Ией уезжает в Москву, а через год - в США.
2018
183
Несколько по-иному сложилась судьба друга и коллеги Фешина - Павла Петровича Бенькова (1879-1949). Этих двух художников очень часто сравнивают, оба выдающиеся портретисты, приверженцы реалистической живописи. Однако их мировоззрение сильно различалось. П. А. Радимов вспоминал: «Фешин и Беньков в восприятии мира были совершенно различны. Н. И. Фешин любил серебро, серебристый цвет, и в передаче его был необычайным мастером, а П. П. Беньков любил солнечный свет. Но это различие не мешало им дружить, они всегда охотно выставлялись вместе на выставках»30. Если для Фешина главным было чистое искусство, он придавал основное значение технике написания картины, ее форме, то Беньков старался подчеркнуть психологические и социальные характеристики изображаемых им людей. Но если Н. И. Фешин пользовался огромным успехом у публики как отечественной, так и иностранной, то к Бенькову относились с уважением, его очень любили ученики, но такой известности, как Николай Иванович, он не получил. Тем не менее П. М. Дульский называет Бенькова «самым серьезным и продуктивным мастером» из всех казанских художников, выделившихся в революционное время31.
К 1917 г. П. П. Беньков уже являлся зрелым художником, но его известность ограничивалась лишь Казанью. В полной мере его талант раскрылся позже, в конце 20-30-х годов, когда он переедет в Узбекистан, по неизвестным нам мотивам, возможно, из-за неблагоприятной атмосферы в бывшей КХШ. Но именно в Казани он сложился как мастер своего дела, во многом благодаря окружению известных художников - Фешину, Радимову и др.
И Февральскую, и Октябрьскую революцию Беньков встретил в Казани, однако в 1919-1920 гг. он работает как театральный художник и заведует декоративной студией в Иркутске и Омске, а в 1921 г. возвращается в Казань.
Начиная с этого времени, он понимает, что советская власть установилась всерьез и надолго. Если в первые послереволюционные годы, когда Павел Петрович находился в Сибири, он пишет такие картины, как «Васильки» (1918), «Портрет Наташи» (1920), то с 1921 в его репертуаре появляются актуальные для новой власти темы: 1921-1922 - «Уход белых из Казани», 1922-1923 -«Металлургический завод г. Златоуста», 1924 - «Портрет В. И. Ленина»32. Последний, хотя и вызвал множество споров о его художественной ценности, был одобрен наркомом просвещения А. В. Луначарским. Возможно, что эти работы он писал на заказ для того, чтобы выжить в условиях всеобщей разрухи. В это же время он увлекается изображением татар и их национального костюма. В «Портрете татарина грузчика», «Портрете татарки» и других он соединяет этнографическое описание и проникновение во внутренний мир обычного человека. В 1922 г. он вступает в Ассоциацию художников революционной России33, одним из организаторов которой был его коллега по КХШ Павел Радимов.
Радимов являет собой другой путь принятия революции. Если Беньков и Фешин писали на социалистические темы скорее вынужденно, чтобы прокормить себя и свои семьи, то Павел Александрович активно участвовал в строении новой жизни.
Он был известен не только как художник, но и как поэт. Выходец из семьи сельского священника, он не пошел по стопам отца, а решил направить свою энергию в творческое русло. В поэзии он придерживался деревенской тематики, а рисовал до революции, в основном пейзажи. После прихода к власти большевиков, Радимов сближается с ними. В 1918 г. он вместе с другими казанскими
184
1918
художниками организует бесплатную выставку картин, где присутствовал Я. С. Шейнкман - председатель Казанского Совета солдатских и рабочих депутатов. После того как Радимов написал его портрет, они начинают общаться. Он хотел добиться от Шейнкмана учреждения в Казани Народной академии художеств для Приволжья34, но хотя и получил поддержку в этом деле, у Совета попросту не оказалось средств35. Как и большевики, Павел Александрович желал приблизить искусство к народу. Платные выставки посещали только «адвокаты, доктора, студенты и кружок любителей»36, и опыт со свободным посещением выставки оказался удачным. С 1918 по 1922 г. он являлся заведующим отделом изобразительных искусств Татнаркомпроса37, в этот же период становится председателем Товарищества передвижников. Выступая за реалистическое искусство, он старался продвигать его в массы. Радимов организует в Москве свою персональную выставку и 47-ю выставку передвижников. На ней он выступает с докладом «Быт в живописи», где заявляет о необходимости реалистичного изображения быта. Авангардисты восприняли это выступление как акт, направленный против них, и стали яростно критиковать доклад и выставку. С этого момента и начинает формироваться организация, объединившая сторонников реалистичного искусства, - Ассоциация художников революционной России (АХРР)38. П. А. Радимов становится его первым председателем и переезжает из Казани в Москву.
Все вышеописанные художники придерживались реалистичных форм живописи, но в КХШ был силен «левый фронт». После революции одним из самых заметных его участников являлся молодой художник Константин Константинович Чеботарев (1892-1974). Он окончил Казанскую художественную школу только в мае 1917 г. Октябрь он принимает с распростертыми объятиями, поскольку к этому времени Чеботарев уже всерьез был увлечен авангардизмом и надеялся, что революция откроет широкий путь революционному искусству.
Практически сразу он становится заметной фигурой в художественной среде Казани. К концу 1917 г. он организует художественное общество «Союз Подсолнечник», состоявший из молодых художников, выпускников КХШ. Союз просуществовал недолго, но успел сделать выставку весной 1918 г. В это же время проводилась бесплатная выставка реалистов. Очевидно, что это совпадение было не случайным, и представители двух соперничающих художественных течений соревновались между собой в поиске зрителя. Хотя выставка реалистов имела преимущество в виде отсутствия платы за вход, авангардисты, по словам Чеботарева, также пользовались успехом39, и посмотреть на их работы приходило немало людей. Было выставлено 88 работ Д. Мощевитина, 72 - А. Платуновой, жены Чеботарева, и 50 - его самого, остальные девять художников выставили в общей сложности 95 картин40.
В 1919 г., во время наступления Колчака, подошедшего близко к Казани, Чеботарев был насильно мобилизован в армию белых. В течение более чем двух лет он не только воевал за чуждые ему интересы, но и был оторван от занятий искусством41. После возвращения в Казань в 1921 г. Константин Константинович стал еще преданнее делу революции, но власть не простила ему колчаковского эпизода. Хотя он и не был репрессирован, но в последующем его долго не принимали в Московский союз художников и сделали это только в 1970 г.
О его сочувствии Октябрю свидетельствуют и картины художника. Еще летом 1917 г. он пишет полотно, которое позже назовет «Красная армия»42. В 1921 г. выпускает сборник автогравюр «Революция», декорирует спектакли
2018
185
конструктивистского театра «КЭМСТ». Но в художественном мире России и Казани постепенно наступают перемены, реализм, названный социалистическим, становится единственным возможным направлением в искусстве. Чеботарев с его авангардистскими формами становится практически главным врагом Татарского АХРРа и в 1926 г. вместе с женой из-за постоянных нападок переезжает в Москву.
Таким образом, большинство Казанских художников отнеслись к Октябрьской революции либо как к чему-то неизбежному, пусть малоприятному, либо как к событию, открывающему для них новые возможности. Активное выступление против переворота встречалось редко. К таким случаям можно отнести Александра Боратынского, сына А. Н. Боратынского, спасшего Казанскую художественную школу от разорения. Будучи совсем молодым (в 1917 г. ему исполнилось 18 лет), но подающим надежды художником, происходящим из известного и богатого дворянского рода, в 1918 г. ушел вместе с отступающими частями белогвардейцев из Казани и в 1919 г. погиб на фронте. Но такие примеры для Казани очень редки. Даже Надежда Михайловна Сапожникова, дочь богатого купца, приняла советскую власть. До революции она широко помогала беднейшим ученикам КХШ, малообеспеченным художникам, в том числе Н. И. Фешину, которые творили в ее мастерской, и чьи работы она покупала43. После 1917 г. она потеряла свое богатство, но отнеслась к этому спокойно, продолжала преподавать в художественных мастерских, работала на Татрабфаке Казанского университета. Хотя она могла уйти вместе с отступающей Белой армией, в которой находился ее брат Константин Михайлович, но будучи сильно привязанной к своей мастерской
44
и кругу казанских художников, решила остаться44.
На судьбах казанских художников ярко отразились процессы, происходившие в художественной жизни страны после Октябрьской революции. Советскую власть волновали, прежде всего, агитационная и образовательная функции искусства, поэтому то, что не было понятно обыкновенному крестьянину и рабочему, со временем стало отвергаться как не несущее пользу народу. Николай Фешин, один из самых талантливых художников Казани, вынужден был выполнять правительственные заказы, чтобы обеспечить себя и семью хоть в малой степени. Его отъезд стал большой потерей для искусства России. Он не выступал против большевиков как политической власти, его картины, написанные «для души», не подвергались нападкам, но востребованными оказались совершенно другие темы - пафос революции, строительство новой жизни, изображение вождей пролетариата. Но даже в таких неблагоприятных условиях окончательное решение о переезде в Америку было принято под влиянием жены, желавшей оказаться в лучших бытовых условиях.
В подобном положении оказался и его друг Павел Беньков. Сопоставимый по таланту с Фешиным, он не пользовался такой популярностью за границей и не имел там связей, поэтому этот путь был для него закрыт, к тому же выезд из страны был уже сильно затруднен.
Отношение к Октябрьской революции у обоих художников схожее - они принимали ее как нечто стихийное, непреодолимое, но затруднявшее их бытовое существование, которое являлось необходимым условием творческой свободы.
Павел Радимов и Константин Чеботарев оказались по разные стороны баррикад в войне между авангардизмом и реализмом. Оба приветствовали революцию, но по разным причинам. Чеботарев искал новые формы, и установившийся строй казался ему хорошей основой для их воплощения. Радимов был не столь
186
1918
оригинальным художником, зато имел организаторские таланты и сумел возглавить один из главнейших художественных союзов. Когда на всесоюзном уровне столкнулись два противоборствующих стиля - авангардизм и реализм, Чеботарев был вынужден отступить и уехать в Москву. Однако и в дальнейшем он оставался верен заветам революции, несмотря на то, что власть отвергла его искусство.
Политические, бытовые и творческие вопросы тесно переплелись в формировании взглядов казанских художников на Октябрьскую революцию. Большинство их осталось на родине, приняв новые условия жизни и стараясь соблюдать баланс между своей совестью, творческими интересами и материальными удобствами. Фешин уехал из страны скорее из-за плохого материального обеспечения, но определенную роль сыграла и возникшая тенденция установления единого стиля, которая в последующем привела к господству социалистического реализма.
Политические проблемы творческой провинциальной интеллигенцией практически не поднимались, поскольку не было реальных инструментов для их решения. Исключение составляет П. А. Радимов, который вышел на всесоюзный уровень и решил, что проповедуемый им реализм должен остаться единственным направлением в искусстве.
Таким образом, можно выделить два основных фактора, определивших отношение местной художественной элиты к революции и новой власти. Первый -это политика большевиков в культурной сфере. В первые послереволюционные годы она еще не приобрела характера прокрустова ложа, в котором отрубалось все, что не подходило под понятие «реалистичное революционное искусство», и поначалу проблема свободы творчества не слишком волновала деятелей культуры. Но даже когда был отвергнут авангардизм, его приверженцы продолжали сохранять лояльность правительству. И второй фактор - это бытовые трудности. Они заставляли искать обходные пути в искусстве - для одних таким путем стала эмиграция, для других - приспособленчество к запросам власти, третьи - молча терпели. И в Казани процесс трансформации прежнего художественного сообщества в новый социалистический коллектив произошел хоть и не мягко, но, по крайней мере, бескровно, как часто происходило в те годы.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Дульский П. Николай Иванович Фешин. - Казань: Казанское отделение государственного издательства, 1921. - 29 с.; Он же. Искусство в Татреспублике за годы революции. -Казань: Госуд. объедин. типо-литогр. Татполиграфа, 1929. - 16 с.
2. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. 1895-1917. - СПб.: Славия, 2009. - 237 с.; Она же. Словарь казанских художников. Вторая половина XVI - начало XX века. - СПб.: Славия, 2009. - 119 с.
3. Валеев Н. М. Константин Чеботарев, Александра Платунова. В поисках пути в искусстве. - Казань: Заман, 2016. - 439 с.
4. Николай Иванович Фешин. Документы. Письма. Воспоминания о художнике. - Л.: Художник РСФСР, 1975. - 172 с.; П. П. Беньков. 1879-1949. Воспоминания / Сост., авт. вступ. ст. и коммент. М. А. Соколова. Переписка. - Ташкент: Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма, 1981. - 238 с.; Радимов П. А. О родном и близком. Воспоминания. - М.: Московский рабочий, 1973. - 160 с.
5. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа... - С. 55.
6. Там же. - С. 76.
7. Камско-Волжская речь. - 1917. - 12 декабря.
2018
187
8. Там же. - 10 августа.
9. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа... - С. 84.
10. Казанское слово. - 1917. - 18 апреля.
11. ГА РТ, ф. Р-1431, оп. 1, д. 6, л. 1-1 об.
12. Валеев Н. М. Указ. соч. - С. 11.
13. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. - С. 76.
14. ДульскийП. Искусство в Татреспублике... - С. 8.
15. Памяти Ф. П. Гаврилова. - Казань: Полиграфшкола им. А. В. Луначарского, 1927. -С. 13.
16. Валеев Н. М. Указ. соч. - С. 401.
17. Николай Иванович Фешин. - С. 130.
18. Fechin Alexandra. Narch of the past. - Santa Fe: The Rydal Press, 1937. - P. 137.
19. Памяти Ф. П. Гаврилова. - С. 68.
20. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа.- С. 120.
21. Дульский П. Николай Иванович Фешин. - С. 31.
22. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. - С. 120.
23. Дульский П. Искусство в Татреспублике. - С. 5.
24. Николай Иванович Фешин. - С. 16.
25. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. - С. 120.
26. Там же. - С. 122.
27. Николай Иванович Фешин. - С. 67.
28. Там же. - С. 130.
29. Там же. - С. 139.
30. П. П. Беньков. 1879-1949. Воспоминания. - С. 150.
31. Дульский П. Искусство в Татреспублике. - С. 6.
32. П. П. Беньков. 1879-1949. Воспоминания. - С. 214-221.
33. Никифоров Б. М. Павел Петрович Беньков. - М.: Советский художник, 1967. - С. 28.
34. Радимов П. А. Указ. соч. - С. 24.
35. Там же. - С. 126.
36. Там же. - С. 24.
37. КлючевскаяЕ. П. Словарь казанских художников. - С. 51.
38. Радимов П. А. Указ. соч. - С. 139.
39. Валеев Н. М. Указ. соч. - С. 419.
40. Там же. - С. 15.
41. Там же. - С. 67.
42. Там же. - С. 65.
43. КлючевскаяЕ. П. Словарь казанских художников. - С. 53.
44. Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. - С. 161.
Список литературы
Валеев Н. М. Константин Чеботарев, Александра Платунова. В поисках пути в искусстве. - Казань: Заман, 2016. - 440 с.
Дульский П. Искусство в Татреспублике за годы революции. - Казань: Госуд. объедин. типо-литогр. Татполиграфа, 1929. - 16 с.
Дульский П. Николай Иванович Фешин. - Казань: Казанское отделение государственного издательства, 1921. - 32 с.
Ключевская Е. П. Казанская художественная школа. 1895-1917. - СПб.: Славия, 2009. -240 с.
188
1918
Ключевская Е. П. Словарь казанских художников. Вторая половина XVI - начало XX века. - СПб.: Славия, 2009. - 120 с.
Никифоров Б. М. Павел Петрович Беньков. - М.: Советский художник, 1967. - 118 с.
References
Valeev N. M. Konstantin Chebotarev, Aleksandra Platunova. Vpoiskah puti v iskusstve [Konstantin Chebotarev, Alexandra Platunova. Searching a way in art]. Kazan, Zaman publ., 2016, 440 p.
Dulskiy P. Iskusstvo v Tatrespublike za gody revolyutsii [Art in the Tatar Republic during the Revolution]. Kazan, Gosud. Obyedin. tipo-litogr. Tatpoligrafa publ., 1929, 16 p.
Dulskiy P. Nikolay Ivanovich Feshin [Nikolay Ivanovich Feshin]. Kazan, Kazan branch of state publ., 1921, 32 p.
Klyuchevskaya E. P. Kazanskaya hudozhestvennaya shkola. 1895-1917 [Kazan Art School. 1895-1917]. St. Petersburg, Slaviya publ., 2009, 240 p.
Klyuchevskaya E. P. Slovar kazanskih hudozhnikov. Vtoraya polovina XVI - nachalo XX veka [Dictionary of Kazan artists. The second half of the 16th - early 20th century]. St. Petersburg, Slaviya publ., 2009, 120 p.
Nikiforov B. M. Pavel Petrovich Benkov [Pavel Petrovich Benkov]. Moscow, Sovetskiy hu-dozhnik publ., 1967, 118 p.
Сведения об авторе
Миронова Елена Валерьевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, e-mail: yelena.mironova@yandex.ru.
About the author
Elena V. Mironova, Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher at Sh. Mardzhani Institute of History the Academy of sciences of the Republic of Tatarstan, e-mail: yelena.mironova@yandex.ru.
В редакцию статья поступила 05.04.2018 г., опубликована:
Миронова Е. В. Творчество и власть: восприятие художниками Казани Октябрьской революции // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2018. - № 3. - С. 176-188.
Submitted on 05.04.2018, published:
Mironova E. V. Tvorchestvo i vlast: vospriyatie hudozhnikami Kazani Oktyabrskoy revolyutsii [Art and power: perception of the October Revolution by Kazan artists] // Gasyrlar avazy - Eho vekov, 2018, no. 3, рр. 176-188.
