CC BY
26
История
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2016, № 6, с. 57-62
УДК 94(560); 341 (091)
ТУРБУЛЕНТНОСТЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ В НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ: ОЦЕНКИ АМЕРИКАНСКИХ И РОССИЙСКИХ ЭКСПЕРТОВ
© 2016 г. А.П. Коротышев, А.С. Сорокин
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород
aleks_koroty shev@mail.ru
Пеступила о родакцию 31.10.2016
Проводится сравнительный анализ изменений в работе российских и американских экспертов по осмыслению особенностей внешней политики Турецкой Республики и ее последствий для дипломатии этих стран. Рассматриваются базовые принципы такой деятельности и различия в подходах двух стран.
Ключоеыо слееа: новейшая история Турецкой Республики, Российская Федерация, Соединенные Штаты Америки, формирование внешней политики, стратегическое планирование, экспертные оценки.
На протяжении достаточно длительного периода в экспертной и политической элите США преобладало восприятие Турции как союзника, который в силу нахождения в сложном регионе, статуса региональной державы, постоянного взаимодействия с такими странами, как Россия, Иран, требовал особого отношения. Считалось, что в случае определенных уступок и должного внимания Турция, как член НАТО и долговременный союзник, станет надежным проводником американского влияния в регионе.
Надежды и опасения американской элиты, связанные с Турцией, в целом отражает аналитический доклад Центра стратегических и международных исследований (г. Вашингтон, 2013 г.) «Треугольник Турция - Россия - Иран» [1]. Эксперты центра ставили вопрос о том, смогут ли эти три государства создать новую «геополитическую подсистему». В данном документе были отражены как противоречия, существовавшие между Турцией, Россией и Ираном, так и общие интересы, способные стать основой для стратегического союза.
В тексте указывается на вероятность укрепления стратегического взаимодействия между тремя странами, для которых естественными интересами являются:
• Эффективная работа коммуникаций и торговых маршрутов на Кавказе и в Центральной Азии.
• Недопущение в свою сферу интересов на Кавказе и в Центральной Азии нерегиональных акторов (США, ЕС и Китай).
• Региональная политическая стабильность, понимаемая в первую очередь как борьба с трансграничными террористическими и криминальными сетями.
Эти интересы могли бы стать базой для образования стратегического треугольника Иран -Россия - Турция.
Тем не менее уже в момент выхода доклада, в ноябре 2013 г., его авторы приходили к заключению, что противоречия Турции с РФ и Ираном слишком сильны и в будущем приведут эти страны к конфронтации.
Применительно к турецко-российским отношениям, это:
1. Излишняя зависимость Турции от поставок российских углеводородов и желание Анкары диверсифицировать свою энергетику, приобретя большую независимость.
2. Конкуренция за контроль над коммуникациями (в особенности - энергетическими) Большого Кавказа.
3. Заинтересованность двух стран в расширении возможностей собственного влияния на государства Закавказья.
4. Отсутствие общности мнений по многим международно-политическим вопросам, в первую очередь - по конфликту в Сирии [1].
Основной ареной столкновения интересов России и Турции авторы видят именно Кавказский регион. При этом указывается, что Турция стремится поддерживать укрепление отношений между государствами Закавказья и их независимость от России, с тем чтобы установить с ними экономические связи.
Применительно к турецко-иранским отношениям факторами конфронтации служат:
1. Соперничество в борьбе за влияние на Ближнем Востоке и в исламском мире в целом.
2. Поддержка противоборствующих сторон в сирийском конфликте. Иранская элита воспринимает борьбу с режимом Асада (которую под-
держивают страны Персидского залива и Турция) как «дальний фронт» борьбы за собственный суверенитет. В ее среде сильны убеждения, что Иран, после окончательно свержения режима Асада, может стать следующей целью.
3. Трения между Ираном и поддерживаемым Турцией Азербайджаном. Здесь в полной мере проявляют себя как проблемы этнических меньшинств в Азербайджане и Иране, так и недовольство растущим проникновением Турции в Кавказский регион.
В этих условиях авторы доклада рекомендовали правящей элите США усилить взаимодействие с Турцией, поскольку последняя имеет общие с США интересы в Кавказско-Каспийском регионе и в Центральной Азии. Развитие американо-турецкого взаимодействия способно, по их мнению, предотвратить сближение ее с РФ и ИРИ.
Однако в докладе ничего не говорится о сущности тех «американских интересов», на которые часто ссылаются авторы, и которые, по их мнению, совпадают с турецкими. «Стабильность, суверенитет и диверсификация экономических отношений» [1] - явно не исчерпывающий их перечень. Здесь следует помнить, что в Кавказско-Каспийском регионе, как, впрочем, и в Центральной Азии, влияние США продолжает оспариваться региональными лидерами. Вашингтон же, со своей стороны, стремится расширить сферу своего влияния, активно работая с элитами государств региона. В рассматриваемом докладе прямо говорится о том, что комплекс отношений, существующих между двумя странами, имеет важнейшее значение для реализации стратегических интересов США на Ближнем Востоке, Кавказе и в Центральной Азии [1].
Сходные тезисы можно встретить и в других аналитических документах США.
В качестве альтернативы потенциальному союзу Иран - Россия - Турция американские политики и эксперты рассматривали стратегическое партнерство по линии Турция -Азербайджан - Грузия. Начиная с 2011 г. целый ряд государственных и общественных структур, связанных с США, активизировали работу по проектам, призванным заинтересовать три государства друг в друге.
К примеру, Американское агентство по международному развитию (USAID) с 2012 г. осуществляет проект AGT Power Bridge (энергетический мост Азербайджан - Грузия - Турция), предусматривающий тесную взаимосвязь энергосистем трех стран. В финальном отчете о реализации 2-й фазы проекта от 8 марта 2012 г. [2] обозначены конкретные меры по стимулированию таких связей. Интересно, что авторы отчета
указывают на сезонную потребность Турции в электроэнергии, которая возникает, когда пересыхают горные реки, и предлагают использовать данное обстоятельство.
О повышенном интересе США к подобным проектам говорит запуск Джеймстаунским фондом специальной интеллектуальной программы, призванной стимулировать формирование стратегического союза Азербайджана, Грузии и Турции. 30 апреля 2013 г. под эгидой фонда состоялась конференция «Азербайджан, Грузия, Турция: возможности и проблемы создания стратегического альянса» [3].
Подписание Трабзонской декларации обеспечило укрепляющимся трехсторонним связям нормативную основу и заложило традицию встреч в трехстороннем формате. 28 марта 2013 г. встреча министров иностранных дел трех стран завершилась подписанием совместного коммюнике. В рамках данного документа подчеркивается необходимость тесного сотрудничества трех стран в приоритетных сферах, таких как безопасность трубопроводов и транспортных коммуникаций, сотрудничество в энергетике, разрешение территориальных конфликтов и т.д. [4].
Собственный импульс развития получило и военное сотрудничество. В июле 2013 г. Центр стратегических исследований при Президенте И. Алиеве опубликовал подробный доклад [5], посвященный азербайджано-грузинским отношениям, роли Турции и перспективам развития сотрудничества. Примечательно, что в докладе Россия оценивается как фактор региональной нестабильности и угроза безопасности Азербайджана. Причиной этого названа не только политика РФ, но и постоянная нестабильность на Северном Кавказе, с которой Россия не способна справиться.
Применительно к военной составляющей в нем отмечается значительная заинтересованность Азербайджана и Грузии в развитии военно-политического сотрудничества с Турцией. В ближайшем будущем они заинтересованы в развитии следующих военных программ:
• развитие собственного ВПК, минимально зависимого от поставок из-за рубежа;
• развертывание производства (или, в случае неудачи, - закупка за рубежом) БПЛА, танков и артиллерии. Подобные технические приоритеты указывают на то, что Азербайджан и Грузия готовятся противостоять армиям «советского» типа, таким как российская или иранская;
• развитие передовых систем связи и разведки, способных эффективно координировать действия ВС двух государств [5].
Сходные приоритеты, по всей видимости, обозначены в плане двустороннего взаимодей-
ствия в военной сфере, который стороны подписали 18 марта 2013 г. в Баку. Заметно, что обозначенные возможности военного сотрудничества рассчитаны на долгосрочное развитие ВПК. Учитывая весьма острые территориальные проблемы Грузии и Азербайджана, а также опыт военных столкновений 2008 г. в Южной Осетии и в 2016 г. в Нагорном Карабахе, следует предположить, что Азербайджан и Грузия не исключают военного решения региональных конфликтов и ведут подготовку к подобному развитию событий.
Как показало развитие событий после 2013 г., американские аналитики были абсолютно правы в том, что противоречия Турции с Россией и Ираном окажутся сильнее общих интересов. Турецкая стратегия «отсутствия проблем с соседями» действительно превратилась в «отсутствие соседей без проблем». Что же касается перспектив Турции в качестве проводника американского влияния, то они на сегодняшний день достаточно туманны.
2015 год в экспертно-аналитических кругах США ознаменовался ростом интереса к Центральной Азии.
Особенно интересен цикл аналитических докладов, посвященный перспективам отдельных государств региона и их возможной роли в американских коммуникационных проектах: «Центральная Азия в ре-коммуникации Евразии и Кыргызстана» [6], «Центральная Азия в ре-коммуникации Евразии и Казахстана» [7], «Центральная Азия в ре-коммуникации Евразии и Таджикистана» и др. Основной мыслью данного цикла является тезис о необходимости пересмотра подхода США к государствам Центральной Азии. Новым приоритетом объявляется их «вовлечение в мировую торговую систему», «преодолевая трения», которые могут возникнуть как внутри региона, так и между глобальными игроками.
В апреле 2016 г. был опубликован доклад «Турция в ре-коммуникации Евразии» [8]. В документе отмечается уникальная роль, которую Турция играет в Кавказско-Черноморском регионе, в силу своего географического положения и коммуникационного потенциала. Также указывается, что Турция неизбежно будет конкурировать с ведущими региональными акторами (такими как РФ и ИРИ), в том числе и за влияние на политику Азербайджана, Армении и Грузии. Поскольку Южный Кавказ является для Турции «воротами в Центральную Азию» и наиболее близким источником углеводородов, именно он в будущем может стать ареной противостояния Турции с ее геополитическими конкурентами.
Рассмотрение исторического развития работы российского экспертного сообщества на турецком направлении позволяет отметить несколько характерных особенностей такой аналитики. Эти особенности претерпели некоторое воздействие новейших факторов в российско-турецких отношениях, но в целом остались весьма характерны для деятельности научного сообщества России по экспертному обеспечению формирования внешнеполитического курса и определения стратегических целей.
Российское экспертное сообщество в своих оценках турецкой внешней политики в последние годы столкнулось с ситуацией, которая существенно затруднила разработку ими полноценной стратегии для российской дипломатии на этом направлении. Сразу несколько факторов заставили большинство российских аналитиков смотреть на турецкую внешнюю политику под новым углом.
Во-первых, экономический кризис и взаимные санкции с западными торговыми партнерами потребовали рассмотрения турецкой внешней политики в рамках собственной стратегии преодоления этих трудностей. Причем такой подход применялся не только при оценке российско-турецких двусторонних отношений, но и для деятельности Анкары на других направлениях. Турция стала частью декларированного «поворота на Восток» в российской внешней политике, что заставило экспертов всегда учитывать этот факт, предлагая свои оценки турецких внешнеполитических шагов. Такая ситуация сохранялась до ноября 2015 года.
Во-вторых, сказывалась общая оценка экспертами уникальности и масштабности перемен в регионе Ближнего Востока, вызванных событиями «арабской весны», причем не только в плане дестабилизации региона, но и в плане попыток его модернизации по революционному пути. Поскольку Турция по собственной инициативе оказалась активным участником этих событий, ее политику часто рассматривали в контексте этих глобальных перемен и во взаимосвязи с другими участниками этого политического процесса.
В то же время следует отметить в целом очень низкий интерес ведущих российских экспертов к анализу внешней политики Турции. Из-за чего оценка принимаемых турецким руководством решений часто оставалась на рассмотрение очень узкого круга специалистов профильных научных учреждений и высших учебных заведений. Ведущие экспертно-аналитические сообщества России, в частности Совет по внешней и оборонной политике (СВОП), турецкую внешнюю политику как са-
мостоятельный фактор международных отношений практически не рассматривали. Несмотря на широкий круг привлеченных руководителем авторской группы СВОП С.А. Карагановым и руководителем редакционной группы Ф.А. Лукьяновым экспертов, пристального внимания эта страна не вызвала.
Так, в подготовленной в 2012-2013 годах масштабной аналитической разработке «Стратегия XXI» в главе, посвященной внешней политике, Турция не упоминается ни разу [9]. В то же время в этой главе хотя бы один раз упоминаются такие страны, как Афганистан, Пакистан, Ливия, Ирак, Иран, Сирия и некоторые другие, в контексте важности для России происходящих там событий [9, с. 266, 269].
Складывается впечатление, что интерес российских властей к отношениям с Турцией являлся плодом исключительно бюрократических разработок. Отчасти это объясняется разным восприятием экспертами и властями национальных интересов России. Так, для российского руководства важнейшим направлением взаимодействия с Турцией на перспективу стал проект газопровода «Турецкий поток», в то время как СВОП в том же документе «Стратегия XXI» за год до появления этого проекта указывал, что трубопроводная дипломатия превращается в анахронизм [9]. Следует отметить, что многие российские аналитики не просто не соглашаются с восприятием Турции руководством страны -они в значительной степени вообще игнорируют этот вопрос.
В новейшем документе, подготовленном Советом по внешней и оборонной политике -«Стратегия для России. Российская внешняя политика: конец 2010-х - начало 2020-х годов» Турция упоминается трижды [10]. Лишь однажды, при первом упоминании, эксперты подчеркивают опасность превращения конфликта с Турцией в войну [10, с. 3]. Во второй раз она упоминается в контексте того, что действия Турции будут использованы противниками России для провокаций в условиях обострения конфликта вокруг сбитого в ноябре 2015 года российского боевого самолета [10, с. 17]. При третьем упоминании авторы и вовсе указывают, что российская реакция на инцидент со сбитым самолетом могла бы быть куда жестче -«вплоть до силовых действий» [10, с. 21].
В документе, целиком посвященном стратегическому осмыслению российской внешней политики, не содержится не только никаких прогнозов относительно произошедшего впоследствии положительного сдвига в российско-турецких отношениях, но нет и предложений касательно какого-либо пересмотра российской
позиции в отношении Анкары. Такой подход многочисленных российских экспертов, выступивших соавторами тезисов, объясняется их главной общей мыслью, которую они стремились провести через все разделы этого документа. Во введении она названа «необходимостью нового интеллектуального импульса» [10, с. 1] для российской внешней политики. В отношениях с Турцией, по всей видимости, ведущие российские эксперты видят лишь традиционный для российской внешней политики подход, который не способен придать ей новой динамики.
Следует также отметить, что в данном документе эксперты неоднократно указывают на опасность для России «увязания» в ближневосточных проблемах. Конфликты этого региона, по их мнению, не имеют перспектив окончательного разрешения в обозримом будущем и поэтому он останется дестабилизирован на несколько десятилетий [10, с. 13]. В таких условиях требуется не столько спор с другими странами, в том числе с Турцией, за влияние на Ближнем Востоке и в Северной Африке, сколько помощь местным умеренным режимам, в том числе военная в борьбе с распространением хаоса и экстремизма. Нетрудно проследить в последние годы, что устремления Турции в этом регионе были противоположны этой идее.
Ситуацию не изменило и участие в обсуждении тезисов министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова и тот факт, что при подготовке положений «Стратегии для России» авторы учитывали особое мнение многих своих коллег -участников дискуссии в рамках Ассамблеи СВОП.
Таким образом, экспертное сообщество России при разработке стратегических проектов уделяло малое внимание Турции, не строя в ее отношении глобальных долгосрочных планов, и негативно оценивало ее политику в последнее десятилетие.
Среди научных центров, рассматривавших конкретные вопросы построения внешнеполитического курса Турции, традиционно присутствуют Институт востоковедения РАН, МГИ-МО (У) МИД РФ, РУДН, а также Институт Ближнего Востока. В их работе преобладает внимание к отдельным аспектам турецкой внешней политики. Эксперты этих институтов чаще всего выступают с научными статьями, посвященными осмыслению как происходящих в Турции событий, так и внешнеполитических шагов турецкого руководства.
Рассматривая достаточно многочисленные статьи и монографии российских специалистов о турецкой политике в целом и отношениях с
Россией в частности, можно отметить несколько особенностей [11].
- Пристальное внимание к взаимосвязи внутренней и внешней политики Турции. Российские эксперты стремятся максимально полно осмыслить влияние происходящей в Турции внутриполитической борьбы на внешнюю политику. Особенно актуально такое отношение российских экспертов после произошедших в Турции за последний год внутриполитических потрясений.
- Заметное место экономических вопросов в общей картине анализа турецкой внешней политики. Это связано в первую очередь с конкретными российскими интересами в торговле с Турцией, и в особенности в сфере энергетического сотрудничества и амбициозного проекта «Турецкий поток» [12].
- Негативное отношение к переменам как во внешней, так и во внутренней политике Турции, произошедшим после начала в 2011 году так называемой «арабской весны». Опасения относительно последствий активного турецкого вмешательства в дела арабских стран, переживших революционные изменения, российские эксперты высказывали задолго до столкновения интересов после начала военной операции российских ВКС в Сирии и резкого обострения в ноябре 2015 года [13].
Следует также заметить, что, несмотря на справедливые опасения многих российских экспертов относительно устремлений Турции после ее вмешательства в конфликт в Сирии и других действий на ближневосточном направлении, отечественному аналитическому сообществу оказалось трудно предположить, насколько радикальными будут некоторые шаги турецкого руководства. Поэтому предсказать наиболее одиозные события внутренней и внешней политики Турции в 2014-2015 годах оказалось почти невозможно.
В целом, российское экспертное сообщество справедливо оценило турецкую внешнюю политику последних пяти лет как мало предсказуемую и даже авантюрную. Итогом такой оценки стал отказ российских экспертов от рассмотрения Турции как партнера в долгосрочных планах развития России и построения ее внешнеполитического курса. В то же время динамика развития российско-турецких отношений в 2002-2012 годах оценивалась экспертами положительно и поэтому при рассмотрении некоторых конкретных вопросов двустороннего сотрудничества сохранялся некоторый оптимизм.
Список литературы
1. The Turkey, Russia, Iran Nexus. Evolving Power Dynamics in the Middle East, the Caucasus and Central Asia. Center for Strategic and International Studies. URL: http://csis.org/files/publication/131112_Brannen_TurkeyRu ssiaIranNexus_Web.pdf (accessed January 14, 2016).
2. Working Group Phase II Final Report. Study of the Technical Potential for Trade of Electricity Between the Countries of Azerbaijan / Office of Energy and Infrastructure Bureau for Europe and Eurasia United States Agency for International Development. Thursday, March 08, 2012.
3. Glen E. Howard Azerbaijan, Georgia, Turkey: Foundations and Challenges of an Emergent Strategic Alliance.
4. Statement released after Azerbaijan-Georgia-Turkey Trilateral Meeting. URL: http://sanliurfa. com/haber113099-Statement-released-after-Azerbaijan-Georgia-Turkey-Trilateral-Meeting.htm
5. Zaur Shiriyev, Kornely Kakachia Azerbaijani-Georgian relations: the foundations and challenges of the strategic alliance / Center for strategic studies. Special Double Issue. V. 7-8. July 2013
6. Central Asia in a Reconnecting Eurasia-Kyrgyzstan. Center for Strategic and International Studies. URL: http://csis.org/publication/central-asia-reconnecting-eurasia-kyrgyzstan (дата обращения: 21.10.2015).
7. Central Asia in a Reconnecting Eurasia-Kazakhstan. Center for Strategic and International Studies. URL: http://csis. org/publication/central-asia-reconnecting-eurasia-kazakhstan (дата обращения: 21.10.2015).
8. Turkey in a Reconnecting Eurasia. Foreign Economic and Security Interests. Center for Strategic and International Studies. URL: https://www.csis.org/analy-sis/turkey-reconnecting-eurasia (дата обращения: 24.05.2016).
9. Стратегия XXI (Версия для обсуждения). Глава 10. Россия: внешняя политика в мире будущего. Совет по внешней и оборонной политике. Режим доступа: http://svop.ru/wp-content/uploads/2014/02/11 strategy21_external.pdf (дата обращения: 12.08.2016).
10. Стратегия для России. Российская внешняя политика: конец 2010-х - начало 2020-х годов. Тезисы рабочей группы Совета по внешней и оборонной политике. Совет по внешней и оборонной политике. Режим доступа: http://svop.ru/wp-content/uploads/ 2016/05/тезисы_23мая_sm.pdf (дата обращения: 31.08.2016).
11. Аватков В.А. Россия и Турция: вместе или порознь? Монография. М.: ИД Международные отношения, 2015. 278 с.
12. Масумова Н.Р. Перспективы развития энергетики Турции и место России // Мировое и национальное хозяйство. 2015. № 2 (33).
13. Турция на пути к региональному лидерству: к 90-летию Турецкой Республики: Сб. статей / Под ред. Н.Ю. Ульченко. Институт востоковедения РАН. М., 2015. 300 с.
62
A.n. Kopombiw.ee, A.C. CopoKUH
TURBULENCE OF TURKEY'S FOREIGN POLICY IN CONTEMPORARY HISTORY: RUSSIAN AND AMERICAN EXPERTS' ASSESSMENTS
A.P. Korotyshev, A.S. Sorokin
The article presents a comparative analysis of Russian and American experts' work to investigate Turkey's foreign policy features. The main principles of this analytical work are examined along with common features and differences of this process in the two countries.
Keywords: contemporary history of Turkey, Russian Federation, United States of America, foreign policy formation, strategic planning, expert assessments.
References
1. The Turkey, Russia, Iran Nexus. Evolving Power Dynamics in the Middle East, the Caucasus and Central Asia. Center for Strategic and International Studies. URL: http://csis.org/files/publication/131112_Brannen_TurkeyRu ssiaIranNexus_Web.pdf (accessed January 14, 2016).
2. Working Group Phase II Final Report. Study of the Technical Potential for Trade of Electricity Between the Countries of Azerbaijan / Office of Energy and Infrastructure Bureau for Europe and Eurasia United States Agency for International Development. Thursday, March 08, 2012.
3. Glen E. Howard Azerbaijan, Georgia, Turkey: Foundations and Challenges of an Emergent Strategic Alliance.
4. Statement released after Azerbaijan-Georgia-Turkey Trilateral Meeting. URL: http://sanliurfa. com/haber113099-Statement-released-after-Azerbaijan-Georgia-Turkey-Trilateral-Meeting.htm
5. Zaur Shiriyev, Kornely Kakachia Azerbaijani-Georgian relations: the foundations and challenges of the strategic alliance / Center for strategic studies. Special Double Issue. V. 7-8. July 2013
6. Central Asia in a Reconnecting Eurasia-Kyrgyzstan. Center for Strategic and International Studies. URL: http://csis.org/publication/central-asia-reconnecting-eurasia-kyrgyzstan (data obrashcheniya: 21.10.2015).
7. Central Asia in a Reconnecting Eurasia-Kazakhstan. Center for Strategic and International Stud-
ies. URL: http://csis.org/publication/central-asia-reconnecting-eurasia-kazakhstan (data obrashcheniya:
21.10.2015).
8. Turkey in a Reconnecting Eurasia. Foreign Economic and Security Interests. Center for Strategic and International Studies. URL: https://www.csis.org/analy-sis/turkey-reconnecting-eurasia (data obrashcheniya:
24.05.2016).
9. Strategiya XXI (Versiya dlya obsuzhdeniya). Gla-va 10. Rossiya: vneshnyaya politika v mire budushche-go. Sovet po vneshnej i oboronnoj politike. Rezhim dostupa: http://svop.ru/wp-content/uploads/ 2014/02/11 strategy21_external.pdf (data obrashcheniya: 12.08.2016).
10. Strategiya dlya Rossii. Rossijskaya vneshnyaya politika: konec 2010-h - nachalo 2020-h godov. Tezisy rabochej gruppy Soveta po vneshnej i oboronnoj poli-tike. Sovet po vneshnej i oboronnoj politike. Rezhim dostupa: http://svop.ru/wp-content/uploads/2016/05/ tezisy_23maya_sm.pdf (data obrashcheniya: 31.08.2016).
11. Avatkov V.A. Rossiya i Turciya: vmeste ili porozn'? Monografiya. M.: ID Mezhdunarodnye otnosheniya, 2015. 278 s.
12. Masumova N.R. Perspektivy razvitiya ehnergeti-ki Turcii i mesto Rossii // Mirovoe i nacional'noe ho-zyajstvo. 2015. № 2 (33).
13. Turciya na puti k regional'nomu liderstvu: k 90-letiyu Tureckoj Respubliki: Sb. statej / Pod red. N.Yu. Ul'chenko. Institut vostokovedeniya RAN. M., 2015. 300 s.
