CC BY
67
ТУЛЯРЕМИЯ В ЮЖНОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ: РЕСПУБЛИКИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА (история вопроса)
Ю.И. Арутюнов, Б.Н. Мишанъкин, A.C. Водопьянов
В предыдущих работах [1] мы рассмотрели особенности природной очаговости туляремии в некоторых субъектах Южного Федерального округа: Ставропольском и Краснодарском краях, Республиках Карачаево-Черкессии и Адыгеи, Ростовской области. Другие республики Северного Кавказа (Дагестанская, Чеченская, Ингушская, Кабардино-Балкарская, Северная Осетия - Алания) соседствуют с вышеназванными административными образованиями, а природные очаги туляремии степного типа, в силу схожести ландшафтов этих территорий, могут рассматриваться как продолжение на территории этих республик.
Туляремия в республиках Северного Кавказа не раз была причиной активизации эпизоотического процесса и эпидемических проявлений. В настоящее время, в результате напряженной политической и экономической обстановки в регионе, мониторинг в природных очагах туляремии недостаточен, что может привести к несвоевременному выявлению эпизоотии. С другой стороны, возбудитель туляремии рассматривают как потенциальный фактор биотерроризма. Эпидосложнения, вызванные в такой ситуации возбудителем болезни в зоне природного очага, могут быть оценены как "местное" проявление инфекции, в результате чего будет упущено время для проведения комплекса профилактических мероприятий.
Кавказ по своим ландшафтно-экологиче-ским, биоценотическим особенностям представляет собой уникальный регион. В связи с этим изучение и исследование природных очагов туляремии в республиках Северного Кавказа - в Дагестане, Чеченской, Ингушской,
Арутюнов Юрий Иванович - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отдела эпидемиологии Ростовского-на-Дону научно-исследовательского противочумного института Роспотребнадзора;
Мишанькин Борис Николаевич - доктор медицинских наук, профессор, ведущий научный сотрудник лаборатории биохимии того же института;
Водопьянов Алексей Сергеевич - аспирант той же лаборатории.
Кабардино-Балкарской и Северной Осетии (Алания) представляет особый интерес. Зональность ландшафта от уровня моря до субальпийских и альпийских лугов, с его климатическим, биоценотическим, экологическим разнообразием позволяет проследить условия существования возбудителя туляремии в паразитарной системе и выявить закономерности проявления эпизоотического процесса. Кроме того, в задачу настоящей работы входило выявить связь эпизоотических и эпидемических осложнений по туляремии в республиках Кавказа с солнечной активностью, выраженной числом Вольфа с 1930 по 1999 гг.
На равнинах Предкавказья степной тип природного очага туляремии по своим ландшафтным и биоценотическим признакам близок к очагам луго-полевого типа Европейской части страны. Природный очаг степного типа занимает обширную зону Ставропольского края и часть территории сопредельных с ним республик: Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии. Туляремия здесь поддерживается доминирующими видами: обыкновенной полевкой, домовой и лесной мышами, серым хомячком. При любых колебаниях численности эти виды составляют в отловах 96-97 %, определяя полигостальность очагов. Из переносчиков и хранителей инфекции ведущая роль принадлежит иксодовым клещам Dermacentor marginatus, Ixodes redikorzevi, что определяет поливекторность очагов [2, 3].
Очаги пойменно-болотного типа представлены на Кавказе только в поймах рек Терек и Сулак. Наряду с водяной полевкой в эпизоотии туляремии вовлекаются домовые, лесные и полевые мыши, а также виды прилегающих опусты-ненных биотопов (гребенщиковая песчанка и др.). Наиболее многочисленны иксодовые клещи D. marginatus, I. ricinus, Haemaphysalis otophila, Rhipicephalus rossicus [2, 4].
М.П. Тарасовым описаны природные очаги туляремии предгорно-ручьевого типа в предгорных и горных районах Кавказа. Основным носителем инфекции в очагах этого типа является водяная полевка, но в эпизоотии вовлекаются кустарниковые и обыкновен-
ные полевки, лесные мыши, землеройки-бурозубки. Хранителем и переносчиком является комплекс видов иксодовых клещей. Очаги предгорно-ручьевого типа в высокогорьях Кавказа слабо ограничены от непосредственно примыкающих и более обширных очагов, поддерживающихся обыкновенными полевками. В ряде районов при наличии поселений водяной полевки отсутствуют очаги туляремии (Приэльбрусье, Горный Дагестан). Причины, препятствующие функционированию паразитарной системы, усматривают в слабой связи поселений водяной полевки на субальпийских лугах с водными источниками; в диффузности поселений в зоне высокогорья; в преобладании подземного образа жизни, что сводит к минимуму межвидовые и паразитарные контакты; в слабой выраженности поселений зверьков по берегам рек и ручьев; в низкой зараженности их иксодовыми клещами и низкой численности в этих поселениях комаров [2, 4].
Природные очаги туляремии, расположенные в высокогорных районах Кавказа (Грузия, Армения, Дагестан), по ландшафтной приуроченности и особенностям биоценотиче-ской структуры отличаются от всех установленных на территории страны типов. Высокогорные очаги Кавказа предлагается отнести к самостоятельному горно-луговому типу. К отличительным особенностям очагов этого типа относятся: приуроченность к горнолуговому поясу (альпийские, субальпийские луга и луго-степи); своеобразие видовой структуры населения грызунов (доминирование обыкновенной полевки, отсутствие в природных биотопах домовой мыши); относительно устойчивая численность обыкновенной полевки; низкая численность иксодовых клещей и их мозаичное распределение по территории; слабая эпизоотическая активность этих очагов, отсутствие разлитых эпизоотий [2, 5].
Наличие на Кавказе типичных лесных очагов туляремии подвергается сомнению. Находки зараженных грызунов и иксодовых клещей в этих биотопах объясняют выносом инфекции с прилегающих участков степного очага [2].
Дагестан. На территории Республики описаны природные очаги туляремии трех типов: равнинно-предгорный степной; Терско-Кумский пойменно-болотный и высокогорный предгорно-горно-ручъевой [3, 6, 7].
Дагестанский равнинно-предгорный очаг расположен в юго-восточной части республики в узкой приморско-предгорной полосе между Каспийским морем и зоной широколиственных лесов передовых хребтов Горного Дагестана. По биоценотической структуре близок к Предкавказскому равнинно-предгорному очагу степного типа. Впервые очаг выявлен во время эпидемии 1955-1957 гг. В декабре-феврале 1955-1956 гг. в Кайтагском и Каяке нтс ком районах заболело 143 человека, а всего в этот период в очаге степного типа выявлено 223 пострадавших. Источником инфекции были домовые и лесные мыши, общественные и обыкновенные полевки, среди которых на территории семи административных районов регистрировалась интенсивная эпизоотия [3, 6-8].
В комплексе носителей доминируют лесные и домовые мыши, обыкновенные и общественные полевки, серые хомячки. Важная роль в поддержании инфекции принадлежит лесной мыши, у которой не наблюдают резкого колебания численности. Развитие разлитых эпизоотий туляремии происходит в период высокой численности обыкновенной полевки или домовой мыши (либо обоих видов одновременно). Роль серого хомячка существенна как прокормителя нимф и личинок иксодовых клещей [9]. Интенсивные эпизоотии туляремии зарегистрированы в 1955-1956, 1959, 1960-1961, 1981-1982 гг. В эти годы в отдельных биотопах плотность мышевидных достигала 40 %, а численность -200-300 экз./га, тогда же были и эпидослож-нения [6-8]. В настоящее время очаг малоактивен [7].
Как правило, эпизоотии в Дагестанском равнинно-предгорном природном очаге туляремии совпадали с эпизоотиями в Ставропольском, Краснодарском краях и Ростовской области или регистрировались в смежные годы. Нарастание численности мелких мышевидных грызунов, начавшись на юге страны (в Дагестане в 1931 г.), впоследствии распространилось в северном направлении вплоть до Сталинградской и Саратовской областей [10]. Подмечено, что "мышиные напасти", на фоне которых возникают эпизоотии, проявляющиеся на территории Ставропольского края с 10-11-летней цикличностью, распространяются на соседние территории [11].
Терско-Кумский природный очаг туляремии в Дагестане занимает пойму и дельту рек Терек, Таловка, Кума и прилегающие озера. Очаг отнесен к пойменно-болотному типу и известен с 1941 г., когда в одном из сел Тарумовского района (с. Коктюбе) с июля по сентябрь заболели 27 человек. Очаг охватывает территорию Кизлярского, Тарумовского и Крайновского районов. В 1955 г. в этих районах заболело около 600 и в 19571958 гг. - 50 человек [3, 7, 8].
Основным источником инфекции в очаге является водяная полевка, которая в недавнем прошлом была многочисленной. Интенсивность эпизоотий зависела от численности этого зверька. Наиболее высокой она была в 1957 и 1961 гг. В эти годы эпизоотии приобретали широкий разлитой характер [8]. В результате хозяйственной деятельности численность водяной полевки резко сократилась [6, 9]. Помимо водяной полевки, в эпизоотический процесс вовлекаются домовые, полевые, лесные мыши, серый хомячок, общественная и обыкновенная полевки, землеройки и виды, обитающие на прилежащих по-лупустынных участках. Из них фоновыми видами являются первые три, доля которых составляет 95 % от общего числа всех видов. В связи с этим эпизоотии регистрируют как в теплый, так и в холодный периоды года [6, 9, 12].
В 1990 г. в Тарумовском районе (с. Кочубей) заболело 8 человек, а всего в этот год зарегистрировано 11 случаев туляремии [13]. С 1992 г. в силу политической и социальной нестабильности в Чеченской Республике постоянный эпиднадзор за туляремией в природных очагах Дагестана проводили не в полном объеме, и только появление больных способствовало проведению эпизоотологического обследования [12, 13]. В 1999 г. в пойменно-болотном очаге туляремии Дагестана зарегистрирована эпизоотия, что вызвало массовое заражение кровососущих насекомых. Последнее способствовало дальнейшему развитию эпизоотии и заболеванию людей. В Тарумов-ском районе, городах Южно-Сухокумск и Кизляре зарегистрировали 64 больных туляремией [7, 12, 14, 15]. Эпизоотологическим обследованием установлена низкая численность грызунов. Отловлено всего 4 грызуна (1 лесная, 2 домовые мыши, 1 лесная соня), от которых, а также от иксодовых клещей, из проб воды р. Прорва и бубона двух больных
людей, выделены восемь штаммов возбудителя туляремии. Все это свидетельствовало о прошедшей и своевременно не выявленной эпизоотии [13, 16].
В 1955 г. в процессе эпизоотии в Тер-ско-Кумском природном очаге туляремии было установлено, что господствующие ветры усилили трансмиссивный характер вспышки. Инфицированные комары ветром переместились на 40-60 км за пределы границ природного очага. Позже, в 1957-1958 гг., подобный характер развития эпизоотии туляремии и эпидемических осложнений наблюдали в Астраханской области [3].
Дагестанский высокогорный очаг туляремии, занимающий восточную часть Большого Кавказа, малоактивен и слабо изучен. Случаи заражения людей здесь не известны. По ландшафтным и эколого-фаунистическим признакам территория очага совпадает с поясом субальпийских лугов. Доминирующими видами являются лесная мышь, обыкновенная полевка, серый хомячок. Распространена водяная полевка, но поселения ее мелкоочаговые, диффузные. Из иксодид доминируют D. margina-tus, Hyalomma marginatum, Haemaphysalis punctata, I. ricinus, но численность их очень низкая. Индекс обилия личинок и нимф на мышевидных в пределах 0,01. Однако инфи-цированность клещей не установлена. Гнездо-во-норовые клещи не обнаружены [17]. Впервые здесь эпизоотия зарегистрирована в 1960 г., первый штамм туляремийного микроба выделен в 1969 г. от предкавказского хомяка (Рутульский район), а в 1977 г. при исследовании серого хомячка получен положительный серологический результат. Еще один штамм возбудителя туляремии выделен от насекомоядных в Дахадаевском районе в 1982 г. [3, 6, 7, 14, 18]. Следует отметить, что штаммы туляремийного микроба в высокогорном очаге выделяли в период разлитых эпизоотий в Дагестанских очагах пойменно-болотного и степного типа на фоне высокой численности мышевидных грызунов в них, а также в природных очагах туляремии Ставрополья [19].
Сопоставляя годы повышенной эпизоотической и эпидемической активностей (табл.1, 2) с годами солнечной активности (СА), можно видеть, что наибольшее число их приходится на фазу максимума СА (8 из 13). С наибольшей частотой осложнения по туляремии в фазе максимума СА проявляются в год,
предшествующий максимуму, и последующие можно говорить о наличии 10-11-летней годы (61,6 %). В фазе минимума - в третий цикличности эпизоотических осложнений в год до минимума (15,4 %). Следовательно, природных очагах туляремии Дагестана.
Таблица 1
Годы повышенной эпизоотической и эпидемической активности по туляремии в республиках Кавказа
Годы Годы активности по республикам Годы Годы активности по республикам
Дагестан Чечня и Ингушетия Кабардино-Балкария и Северная Осетия (Алания) Дагестан Чечня и Ингушетия Кабардино-Балкария и Северная Осетия (Алания)
1930 1965
1931 X X 1966
1932 X X 1967
1933 1968
1934 1969 X
1935 1970
1936 1971
1937 1972
1938 X 1973
1939 1974
1940 1975
1941 X X X 1976 X
1942 X 1977
1943 X X 1978 X X
1944 1979 X
1945 1980
1946 1981 X
1947 1982 X X
1948 1983 X
1949 1984
1950 1985
1951 X 1986
1952 X X 1987
1953 X X 1988 X
1954 1989
1955 X X 1990 X X
1956 X 1991 X
1957 X 1992
1958 1993
1959 X X 1994
1960 X 1995 X
1961 X X X 1996
1962 X 1997
1963 1998
1964 X 1999 X
Таблица 2
Распределение годов повышенной эпизоотической и эпидемической активности по туляремии в республиках Кавказа по годам солнечной активности
Республики Годы минимума СА Годы максимума СА Всего
т - 3 т - 2 т - 1 т т +1 М - 1 М М + 1 М + 2 М + 3
Дагестан 2* 15,4 1 7,6 - - 1 7,7 2 15,4 1 7,7 2 15,4 2 15,4 2 15,4 13 100,0
Чеченская и Ингушская 3 3 4 - 1 5,9 2 11,8 - 2 11,8 2 11,8 - 17
17,6 17,6 23,5 100,0
Кабардино-Балкарская и СевероОсетинская 3 23Д 2 3 23Д 2 154 - 1 77 1 77 - - 1 76 13
15,4 100,0
* В числителе - число лет; в знаменателе - %
Исследование восьми штаммов возбудителя туляремии, выделенных в природном очаге Дагестана пойменно-болотного типа методом УКТЯ-генотипирования, позволили дифференцировать их на три аллельных типа, благодаря вариабельности ПЛ локуса [20]. Штаммы аллельного типа 10,3,4,5 помимо Дагестана встречались в Иркутской области и Краснодарском крае, а также в Крыму и Херсонской области Украины. Штаммы ал-лельного типа 17,3,4,5 и 18,3,4,5 были обнаружены в Ростовской и Архангельской областях России, в Одесской области (Украина) и в Казахстане. Немногочисленность изученных штаммов не позволяет определить их гено-пейзаж в природных очагах туляремии Дагестана. Независимо от наших исследований, Б.В. Солодовников и А.Ф. Брюханов [21] методом УКТЯ-типирования охарактеризовали три штамма ¥т. tularensis, выделенных в 1990 г. на территории Дагестана. Два штамма, изолированные от мелких грызунов, отнесены к первому генотипу. Они не имели аналогов ни с одним из 50 изученных штаммов, выделенных в природных очагах туляремии Южного Федерального округа. Один штамм (6 УКТЯ-генотип) был идентичен встречающимся в природных очагах Ставропольского, Краснодарского краев и Республике Калмыкия. Последнее может свидетельствовать о клональ-ности генотипа и его широком распространении по территории ЮФО.
Из вышеизложенного можно заключить следующее. На территории Республики Дагестан описаны природные очаги туляремии трех типов - степного (равнинно-предгорного), пойменно-болотного и высокогорного (предгор-но-горно-ручьевого). В результате хозяйственной деятельности человека численность водяной полевки в очаге пойменно-болотного типа резко сократилась. В высокогорном очаге ее поселения диффузны и мелкоочаговы. Во всех типах очагов основную или вспомогательную роль в эпизоотическом процессе по туляремии играет комплекс мелких мышевидных грызунов, определяя их полигостальность. Эпизоотии туляремии в различных типах очагов Дагестана протекают синхронно, независимо от основного носителя, населяющего их и протекают в тот же период, что и осложнения в очагах Ставрополья. Наибольшая эпизоотическая и эпидемическая активности в природных очагах туляремии Дагестана отмечена в
фазе максимума СА - в предшествующий и два следующих за максимумом года, а в фазе минимума - в третий год, предшествующий минимуму, что определяет их 5-6- и 10-11-летнюю цикличность. Исследование штаммов возбудителя туляремии, выделенных на территории Дагестана, позволили установить минимум 4 УКТЯ-генотипа.
Чеченская и Ингушская республики. Достаточно долгое время Чеченская и Ингушская Республики были единым административным образованием. Исследования по туляремии проводили на этой единой территории, в связи с чем и мы рассматриваем их в единстве.
К энзоотичной по туляремии территории относят пойму р. Терек, Терско-Сунженскую возвышенность и предгорную лесостепь. По био-ценотической структуре эти территории идентичны Предкавказскому равнинно-предгорному очагу. В Чечено-Ингушетии заболевания людей впервые зарегистрированы в 1941-1943 гг., хотя известны они были с 1938 г. [3, 22]. В лесной и высокогорной зоне туляремия не обнаружена [22].
Природная очаговость туляремии на Сунженском и Терском хребтах установлена в 1959 г. [22, 23]. Е.В. Лащенко [24] считает, что на этих территориях существуют два природных очага туляремии - в Терско-Сунжен-ском междуречье и в пойме р. Терек. Терско-Сунженское междуречье - район с равнинным и низкогорным рельефом со степным и лесостепным ландшафтом. Основными носителями инфекции являются обыкновенные полевки, полевые, лесные и домовые мыши, а переносчики - иксодовые клещи. Массовое размножение основных носителей отмечается с 10-12-летней периодичностью [22, 25]. По наблюдениям Б.К. Фенюка [10], в период с 1931 по 1934 гг. массовое увеличение численности мышевидных грызунов регистрировали с охватом территории в направлении с юга на север. Чечню и Ингушетию этот процесс захватил в 1932 г.
Рост численности мышевидных грызунов, как правило, сопровождался эпизоо-тиями. И хотя бактериологического подтверждения в то время не было, с большой долей вероятности мы предполагаем их туляремий-ную природу.
Впоследствии эпизоотии туляремии среди мелких млекопитающих на территории
Чечено-Ингушетии в степной зоне регистрировали в 1943, 1952-1953, 1955 гг. В лесостепной зоне центральной части Сунженского хребта зараженность грызунов и пастбищных клещей установлена в 1959 г. Интенсивная эпизоотия выявлена осенью-зимой 1961 г. на фоне высокой численности мелких мышевидных грызунов. В этот период наблюдали массовую гибель животных и выделили 30 штаммов возбудителя. Одновременно в пойме нижнего течения р. Терек эпизоотия протекала среди лесных мышей [7, 25]. После периода депрессии, в 1978 г., эпизоотия вновь отмечена на мелких мышевидных грызунах [24]. В лесостепной зоне центральной части Сунженского хребта, где штаммы возбудителя туляремии выделяли длительное время (19621964 гг.), установлены "элементарные очаги" [25].
Заболевания людей туляремией после 1941-1943 гг. отмечены в 1950 г. - 8 случаев; 1951 г. - 23; 1952 г. - 3; 1956 г. - 2; 1957 г. - 4; 1959 г. - 1; в 1961 г. - 1, а также в 1988 г. и 1990-1991 гг. (8 больных). Двое больных выявлены в 1992 г. [7, 13, 22-24].
С 1992 г. мониторинг в природных очагах туляремии на территории Чеченской Республики не проводили [13], однако в 1995 г. в Малгобекском районе Ингушетии был выявлен больной туляремией и установлена эпизоотия среди грызунов [12].
Летом 1955 г. в Грозненской области возникла вспышка туляремии, охватившая шесть районов, с общим числом заболевших 579 человек. Впервые было высказано предположение об участии господствующих ветров в распространении инфекции трансмиссивного характера. Кровососущие насекомые ветром переносились на далекое расстояние от центра вспышки. С учетом этого явления вакцинацию населения ученые предлагают проводить шире [26]. Позже такое же явление наблюдали в Дагестане и Астраханской области [3].
Штамм ^ tularensis (8 УКТЯ-генотип), выделенный в 2002 г. в Чеченской Республике, оказался идентичным изолированным на территории Ставропольского края в 1981 г., Краснодарского края в 2002 и 2004 гг., Калмыкии в 1984 и 1986 гг. [21]. Это может служить подтверждением мнения М.П. Тарасова [6] о единстве Предкавказского равнинно-предгорного очага.
Годы активных эпизоотолого-эпидемиче-ских процессов в этом регионе наиболее часто
приурочены к фазе минимума СА (11 из 17) (табл. 2). В фазе минимума на три предшествующих году минимума приходится 58,7 % активных лет. В фазе максимума - на предшествующий году максимума и два последующих после него года приходится 35,4 % активных лет.
Таким образом, на территории Чеченской и Ингушской Республик существуют природные очаги туляремии степного типа, являющиеся продолжением аналогичного природного очага Ставрополья. Основными носителями инфекции является комплекс мышевидных грызунов, представленный обыкновенной полевкой, домовой, лесной и полевой мышами, массовое размножение которых регистрируют с 10-12-летней цикличностью. В Терско-Сунженском междуречье предполагается наличие "элементарного очага" туляремии. Господствующие ветры могут способствовать распространению эпизоотии туляремии за пределы природного очага при включении трансмиссивного пути передачи инфекции за счет переноса летающих кровососущих насекомых. Активный эпизоотолого-эпидемический процесс на территориях Чеченской и Ингушской Республик развивается в фазах минимума и максимума СА.
Кабардино-Балкарская и Северо-Осе-тинская республики. В Кабардино-Балкарии первые случаи заболевания людей туляремией зарегистрировали в 1941 г. Заражения людей от мышевидных грызунов периодически отмечали до 1953 г. В Республике Северная Осетия туляремия у людей и грызунов установлена в 1953 г., когда заболели 58 человек [7, 27]. Отмечается большое сходство природных очагов туляремии степного типа в этих республиках с аналогичным очагом Ставрополья [3].
Можно предполагать, что и прежде проявления туляремии на территории Кабардино-Балкарии и Северной Осетии имели место. Однако в силу недостаточности знаний о возбудителе и заболевании, отсутствия регулярных наблюдений не возможна была диагностика эпизоотии и заболевания людей. Так, по наблюдениям Б.К. Фенюка [10], нарастание численности мышевидных ("мышиная напасть"), начавшееся на юге страны в 1931 г., проявилось в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии в 1932 г. В этот период эпизоотии туляремии были зарегистрированы по всему
Северному Кавказу и Предкавказью (Дагестан, Чечено-Ингушетия, Ставропольский край, Ростовская область), а также в Сталинградской, Астраханской, Саратовской областях.
В Северной Осетии эпизоотия на мышевидных грызунах (домовые мыши, обыкновенные полевки) и заболевания людей зарегистрированы в 1953 г. в Моздогском районе. Позже ни эпизоотий, ни больных людей не выявляли. Фоновыми видами грызунов в Северной Осетии являются домовая, лесная, полевая мыши, обыкновенная полевка, серый хомячок. Водится и водяная полевка, но ее мало. За период 1959-1963 гг. отловлено и исследовано на туляремию с отрицательным результатом 5 050 мелких млекопитающих и 3 362 экземпляра клещей. При этом надо иметь в виду, что в 1961 г. в Ставропольском и Краснодарском краях были зафиксированы высокая численность мышевидных грызунов и эпизоотия туляремии. Проведенные в 1964 г. исследования сывороток крови крупного рогатого скота, выпасавшегося на территории, где ранее регистрировали эпизоотии и больных людей, соседствующей с энзоотичным районом Чечено-Ингушетии, в 20-33 % случаев были положительны [28]. Это, по мнению автора, является свидетельством существования природного очага туляремии на территории Северной Осетии.
Позже, в 1978 и 1979 гг., возбудителя выделяли от блох, обыкновенных полевок, домовых мышей в селах Кармадон и Майское, Пригородного района. Антиген туляремии в погадках хищных птиц обнаруживали в Кировском (1976 г.), Моздогском (1979, 1982, 1983 гг.), Правобережном (1979 г.), Ирафском и Алагирском (1982 г.) районах. В 2003 и 2004 гг. эпизоотическая и эпидемическая ситуации по туляремии в республике оставались благополучными [18, 27].
На территории Северной Осетии наиболее многочисленным видом грызунов является домовая мышь. В теплый период года мыши обитают в полевых стациях, с похолоданием концентрируются в стогах, а позже переселяются в населенные пункты и зернохранилища. Второй по численности вид - полевая мышь. Наиболее многочисленны они в заболоченных стациях и на сырых участках леса. На третьем месте - лесная мышь, которая встречается в лесопосадках по берегам каналов, в ущельях, заросших кустарником и деревьями. Обыкно-
венная полевка в основном обитает на лугах, по окраинам заболоченных стаций, опушкам леса. Менее распространена водяная полевка [27].
В период 2003 г. - первое полугодие 2004 г. в восьми районах Северной Осетии отловлено и исследовано 784 экземпляра грызунов и насекомоядных семи видов. Доминирующими видами в степной и лесостепной зоне были домовая мышь, в лесной - лесная мышь. Рост численности обыкновенной полевки не отмечен. Результаты исследования мелких млекопитающих были отрицательными. За этот же период исследовано с отрицательным результатом 1 176 погадок хищных птиц на наличие антигена туляремийного микроба, а также 705 экземпляров клещей (О. -
366; БоорИНш - 267; КЫр1сврка1ш - 27; Haemaphysalis - 23; Нуа1отта - 22) [27].
Следует отметить, что годы выделения штаммов и положительных серологических находок на территории республики совпадали с обострением эпизоотической и эпидемической ситуации в Ставропольском и Краснодарском краях и Ростовской области (1978, 1979, 1982, 1983 гг.). Вместе с тем, эпизоотическое обострение 2003-2004 гг. в Ставропольском и Краснодарском краях не отразилось на ситуации в Республике Северная Осетия [1].
В Кабардино-Балкарии туляремия отмечена в виде трех вспышек в степной зоне: в 1941 г. - 96 больных; 1943 г. - 462 и в 1952-1953 гг. - 127, обусловленных эпизоо-тиями среди мышевидных грызунов. Эпизоотии 1941 и 1943 гг. отмечены в Прохладнен-ском, а эпизоотии 1952-1953 гг. и 1961-1962 гг. (без заболеваний людей) - в Терском районе республики [29-30]. Наблюдения в Терском районе в 1961-1963 гг. (исследовано 2 649 млекопитающих, 18 357 клещей), позволили выделить всего лишь один штамм возбудителя туляремии от животного [29]. Как и в Северной Осетии, эти масштабные исследования проводили на фоне эпизоотий, охвативших Ставропольский и Краснодарский края.
В Кабардино-Балкарии широко распространена водяная полевка в степном (Прох-ладненский, Терский районы) и лесостепном поясах. Плотность ее поселения по берегам рек, озер, болотистых мест составляет 1025 экз./км береговой линии. В этих зонах она находится в тесном контакте с другими мышевидными грызунами. Мало ее в поясе широколиственных лесов, где она обитает на
ограниченной территории (3-8 экз./км). В субальпийском поясе водяная полевка широко распространена (150-500 экз./га, в 1961 г. -до 700 экз./га) и находится в тесном соседстве с малым сусликом. Об обилии поселений водяной полевки свидетельствует динамика заготовки ее шкурок: в 1960 г. - 42 980; 1961 г. -315 000; 1962 г. - 169 846; 1963 г. - 97 066. Ни разу от водяной полевки не был выделен штамм возбудителя туляремии. Как показали 15-летние наблюдения Н.Г. Сырвачевой, в субальпийском поясе водяная полевка не является источником инфекции. В период эпидемических осложнений 1941-1943 и 19521953 гг. возбудитель туляремии у водяных полевок в степной зоне Кабардино-Балкарии не был обнаружен, хотя среди мышевидных были разлитые эпизоотии [31].
По заключению А.Ф. Брюханова и Н.И. Тихенко [7], вопросы природной очаговости туляремии на территории Северной Осетии и Кабардино-Балкарии изучены слабо.
По нашему мнению, территории этих республик являются зоной заноса инфекции из степного очага туляремии Ставропольского края и Чеченской республики. Так, в период эпизоотических осложнений в природных очагах туляремии Ставрополья в 1988-1990 и 2004 гг. в Кабардино-Балкарской Республике численность зайца-русака и ондатры достигала высоких показателей. По данным Управления охотничьим хозяйством республики, численность зайца в 1989 г. составила 5 500, в 2004 г. - 4 994 экземпляров, а ондатры, соответственно, - 80 и 1 540, тогда как в другие годы эти величины были меньшими [32], однако эпизоотии не были зарегистрированы. Следовательно, не каждое повышение численности млекопитающих, чувствительных к возбудителю туляремии, в республике приводит к осложнениям. Можно предположить, что отсутствие элементарных очагов туляремии на территории Кабардино-Балкарии определило эпизоотическое благополучие, а заноса инфекции из природных очагов Ставрополья не было. Отсюда возникает необходимость изучения предэпи-зоотической численности чувствительных к туляремийной инфекции млекопитающих.
Годы высокой эпизоотической и эпидемической активности по туляремии (см. табл.1) на территориях Кабардино-Балкарской и Северо-Осетинской Республик приурочены, в основном, к фазе минимума СА (см. табл. 2).
Проведенный нами анализ истории научных исследований природных очагов туляремии в Кабардино-Балкарской и СевероОсетинской республиках показал, что эта проблема изучена недостаточно. Очаги располагаются в степном поясе и имеют большое сходство с природными очагами степного типа в Ставропольском крае. Основными носителями туляремийной инфекции в республиках является комплекс мышевидных грызунов. Несмотря на наличие на этих территориях поселений водяной полевки, ее участие в эпизоотическом процессе не установлено. Эпидемические и эпизоотические обострения в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии по времени совпадали с эпизоотиями туляремии в Ставропольском и Краснодарском краях. Предполагается, что территории республик являются зоной заноса инфекции из природных очагов Ставропольского и Краснодарского краев в период массового размножения мышевидных грызунов. Эпизоотический процесс в Кабардино-Балкарской Республике имеет 1011-летнюю цикличность. Эпизоотии и эпидемические осложнения в республиках отмечены в основном в фазе минимума СА.
В целом, природные очаги туляремии предгорья в Республиках Северного Кавказа принципиально не отличаются от очагов на территории Ставропольского и Краснодарского краев и Ростовской области, ни по фауне носителей и переносчиков инфекции, ни по приуроченности осложнений к фазам солнечной активности.
В зоне субальпийских и альпийских лугов не во всех республиках Северного Кавказа имеются природные очаги туляремии, даже при наличии характерного фаунистического комплекса (Кабардино-Балкария, Северная Осетия). Своеобразие высокогорного природного очага в Республике Дагестан состоит в отсутствии в фауне грызунов домовой мыши, низкой численности иксодовых клещей, слабой активности очага.
Вызывает сомнение наличие "элементарных" очагов туляремии в Кабардино-Балкарской Республике и Республике Северной Осетии. Все осложнения по туляремии на этих территориях, по нашему мнению, связаны с заносом инфекции из очагов степного типа Ставропольского и Краснодарского краев в период высокой численности мелких млекопитающих.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнов Ю.И., Мишанъкин Б.Н., Водопьянов A.C., Пичурина Н.Л. Динамика туляремии в Южном Федеральном округе: Ставропольский край и Карачаево-Черкесская республика (история вопроса) // Научная мысль Кавказа. 2007. № 1. С. 54-61; Арутюнов Ю.И., Мишанъкин Б.Н., Пичурина Н.Л., Водопьянов A.C. Некоторые особенности проявления туляремии в Южном Федеральном округе: Ростовская область (история вопроса) // Научная мысль Кавказа. 2007. № 2. С. 43-51; Арутюнов Ю.И., Мишанъкин Б.Н., Водопьянов A.C., Костюковскии В.М. Особенности проявления туляремии в Южном Федеральном округе: Краснодарский край и Республика Адыгея (история вопроса) // Научная мысль Кавказа. 2007. № 3. С. 37-43.
2. Тарасов М.П. Ландшафтно-зоологические особенности природных очагов туляремии на Кавказе // Современные аспекты профилактики зоонозных инфекций: В 2 ч. Ч. 2. Иркутск, 1984. С. 143-145.
3. Пилипенко В.Г. К 50-летию открытия природной очаговости туляремии на Кавказе // Ж. микробиол. 1990. № 3. С. 118-123.
4. Тарасов М.П. Водяная полевка и природные очаги туляремии на Кавказе // Особо опасные инфекции на Кавказе: Тез. докл. к VI краевой науч. конф., посвященной 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции (Ставрополь, декабрь 1987 г.). Ставрополь, 1987. С. 208-210.
5. Тарасов М.П. Природные очаги туляремии в горных районах Кавказа // Особо опасные инфекции на Кавказе: Тез. докл. V краевой науч.-практ. конф., посвященной 50-летию образования противочумной службы Кавказа (Ставрополь 17-20 сентября 1985 г.). Ставрополь, 1984. С. 71-73.
6. Тарасов М.П. Дифференциация энзоотичной по туляремии территории Кавказа // Природная очаговость, микробиология и профилактика зоонозов. Саратов, 1989. С. 31-36.
7. Брюханов А.Ф., Тихенко Н.И. Природные очаги туляремии на Северном Кавказе // Авицена ибн-Сина. 50 лет Ставропольскому НИПЧИ. Ставрополь, 2002. С. 15.
8. Салеев Н.А., Добронравова А.И., Клюшкин и др. Природные очаги туляремии в Дагестанской АССР и мероприятия, проводимые в них // Тез. докл. науч. конф. по природной очаговости и профилактике чумы и туляремии (Ростов-на-Дону, 30 октября - 2 ноября 1962 г.). Ростов н/Д, 1962. С. 143-145.
9. Тарасов М.П., Бацын В.Т., Газиев С.М. и др. Структура популяций мелких млекопитающих в природных очагах туляремии на Северном Кавказе // Эпидемиология и профилактика природноочаго-вых инфекций. Саратов, 1981. С. 95-100.
10. Фенюк Б.К. Массовое размножение мышевидных грызунов в Сталинградском крае осенью 1933
года // ВМЭиП (Саратов). 1934. Т. 13. Вып. 3. С. 235-247.
11. Иофф И.Г. Краткий обзор распространения туляремии в Ставропольском крае и прилежащих районах с 1939 по 1942 г. // Переносчики ООИ и борьба с ними. Сб. науч. работ. Ставрополь, 1970. С. 499-528.
12. Асваров Б.М., Омарова Б.К., Газиев С.Г.-М. и др. Состояние природных очагов туляремии в восточной части региона Северного Кавказа // Ж. микробиол. 2001. № 6 (Приложение). С. 72-74.
13. Онищенко Г.Г., Грижебовский Г.М., Ефре-менко В.И. Проблемы эпидемиологической безопасности в регионе Южного федерального округа России. М., 2003. С. 14-21.
14. Тихенко Н.И., Ефременко В.И., Омариева Э.Я. и др. Вспышка туляремии в Республике Дагестан // Ж. микробиол. 2001. № 6 (Приложение). С. 68-72.
15. Демидова Т.Н., Мещерякова И.С., Хадарцев О.С. Закономерности эпидемического проявления природных очагов туляремии и специфическая профилактика этой инфекции в современных условиях // Актуальные аспекты природноочаговых болезней. Омск, 2001. С. 157-158.
16. Попов В.П., Горшенко В.В., Безсмертный В.Е. Участие противочумных станций Роспотребнадзора в мониторинге природных очагов туляремии на курируемых территориях за 15 лет (1992-2006 гг.) // Международные медико-санитарные. правила и реализация глобальной стратегии борьбы с инфекционными болезнями в государствах-участниках СНГ: Мат-лы VIII Межгосударственной науч.-практ. конф. государств - участников СНГ (Саратов, 2526 сентября 2007 г.). Саратов, 2007. С. 93-95.
17. См.: Антонов А.В. Природная очаговость, эпидемиология, лабораторная диагностика туляремии в Краснодарском крае: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Ставрополь, 2005.
18. Зайцев А.А., Тихенко Н.И., Левченко Б.И. и др. Эпидемиологическая и эпизоотологическая обстановка по туляремии на территории Центрального Предкавказья // Современные аспекты эпидемиологического надзора за особо опасными инфекционными заболеваниями на юге России: Мат-лы науч.-практ. конф. (Ставрополь, 21-22 марта 2007 г.): В 2 ч. Ч. 1. Ставрополь, 2007. С. 147-150.
19. Арутюнов Ю.И., Мишанъкин Б.Н., Водопьянов А.С., Пичурина Н.Л. Динамика туляремии в Южном Федеральном округе: Ставропольский край и Карачаево-Черкесская республика (история вопроса) // Научная мысль Кавказа. 2007. № 1. С. 54-61.
20. Водопьянов А.С., Павлович Н.В., Мишанъкин Б.Н. Генотипическая и эпидемиологическая характеристика штаммов Бгапсг^еИа ^[агетч^', выделенных на территории Северного Кавказа // Эпидемиология и инфекционные болезни. 2005. № 2. С. 21-24.
21. Солодовников Б.В., Брюханов А.Ф. Генотипиро-вание штаммов Francisella tularensis, выделенных в Ставропольском крае и на прилегающих территориях // Современные аспекты эпидемиологического надзора за особо опасными инфекционными заболеваниями на юге России: Мат-лы науч.-практ. конф. (Ставрополь, 21-22 марта 2007 г.): В 2 ч. Ч. 2. Ставрополь, 2007. С. 116-119.
22. Грижебовский Г.М., Тарасов М.П., Бурав-цева Н.П. и др. Эпизоотологическая ситуация по некоторым природно-очаговым зоонозам в Чеченской Республике и на сопредельных территориях // Ж. микробиол. 1996. № 3 (Приложение). С. 88-91.
23. Митрофанов В.Г., Митрофанова Л.И., Души-на О.П., Козлов В.Я. Особенности очага туляремии степного (мелкогорного) типа, выявленного на территории Чечено-Ингушской АССР // Туляремия и сопутствующие инфекции: Мат-лы науч. конф. Омск, 1965. С. 30-33.
24. Лащенко Е.В. Эпизоото-эпидемиологическая характеристика особо опасных инфекций на территории Чеченской Республики // Современные аспекты природной очаговости, эпидемиологии и профилактики особо опасных инфекционных болезней. Ставрополь, 1993. С. 74-75.
25. Абрамов В.А., Руднев М.М. Ландшафтно-эпидемиологическая характеристика природного очага туляремии Терско-Сунженского междуречья // Вопросы эпидемиологии и эпизоотологии. ООИ. Кызыл, 1968. Вып. 1. С. 177-182.
26. Пилипенко В.Г. О некотором значении ветров в усилении трансмиссивной вспышки туляремии и в распространении ее за пределы природного очага // Ж. микробиол. 1959. № 3. С. 41-46.
27. Бутаев Т.М., Отараева Н.И., Томаева Л.Д. Организация эпизоотологического мониторинга в природных очагах на территории Республики Северная Осетия-Алания // ЗНиСО. 2005. № 3 (144). С. 37-40.
28. Тонконоженко А.П. К вопросу выявления природных очагов туляремии на территории Северной Осетии // Туляремия и сопутствующие инфекции: Мат-лы науч. конф. Омск, 1965. С. 59-63.
29. Черкасских А.П., Степанянц Л.О., Гудым О.Л., Сырвачева Н.Г. К вопросу изучения природной очаговости туляремии в Кабардино-Балкарской АССР // Там же. С. 63-65.
30. Павленко И.П., Черкасских А.П., Степа-нянц Л.О. и др. О дифференцированном подходе к вопросу иммунизации населения против туляремии в условиях Кабардино-Балкарской АССР // Бруцеллез, туляремия и сибирская язва на Кавказе. Ставрополь, 1967. С. 94-96.
31. Сырвачева Н.Г. Водяная крыса в Кабардино-Балкарской АССР и ее эпидемиологическое значение // Туляремия и сопутствующие инфекции: Мат-лы науч. конф. Омск, 1965. С. 56-59.
32. См.: Аккиев М.И., Канлоев М.Ж., Кярова Г.А. Оценка численности промысловых животных Кабардино-Балкарии // Млекопитающие горных территорий: Мат-лы междунар. конф. М., 2005. С. 4-8.
21 марта 2008 г.
