CC BY
6
References
1. GOSTR 59813-2021 Tiflokommentirovanie. Available at: https://tiflocentre.ru/documents/gost-r-59813-2021.php
2. Greening J., Rolph D. Accessibility: Raising awareness of audio description in the UK. Media for all. Subtitling for the deaf, audio description and sign language. Amsterdam: Rodopi. 2007: 127-138.
3. Gambier Y. The position of audiovisual translation studies. The Routledge handbook of translation studies. New York: Routledge. 2013: 45-59.
4. Netflix audio description style guide V1.0. 2018. Available at: https://partnerhelp.netflixstudios.com/hc/en- us/articles/215510667-Audio-Description-Style-Guide-v1-0
5. Fryer L. An introduction to audio description. A practical guide. London: Routledge. 2016.
6. Greening J., Petré L., Rai S.A comparative study of audio description guidelines prevalent in different countries. London: RNIB, 2010.
7. Independent Television Commission, ITC guidance on standards for audio description. 2010. Available at: http://audiodescription.co.uk/uploads/general/itcguide_sds_audio_des c_word3.pdf
Статья поступила в редакцию 31.01.24
УДК 811.511.14
Andreeva L.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: churajevo@list.ru
Moldanova T.A., Cand. of Sciences (History), senior lecturer, Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: moldanowatatjana@yandex.ru
Khudobina O.F., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: olga_hdb@mail.ru
COLOR DESIGNATIONS IN MYTHS, LEGENDS AND FAIRY TALES OF KHANTY AND MANSI. The paper considers and analyzes colour designations in the folklore and mythological picture of the world of Ob-Ugric peoples. Based on the material of myths, legends and fairy tales of Khanty and Mansi, the authors reveal the most characteristic colour designations: gold, black, white, red, silver. The obtained results show that in the worldview of the Ob-Ugrians, colour has the function of marking different worlds. Colour terms such as gold, silver and white symbolize the Upper World - the world of light and goodness; the world of benevolent spirits of high rank and its associated symbols. In this context gold and silver are endowed with the status of sacredness and that of the highest value, and white personifies the highest immaculacy. There is the Lower World in opposition to the Upper World - the world of cold, diseases, death, marked by black and its shades. Red, associated with blood and the fire element, is inherent only in the Middle World of people. On the one hand, it represents life, the vitality of man, on the other hand, it is seen as a symbol of the destructive element. In the materials reviewed, the listed colours are also found in their literal meaning, first of all, as the color of an animal or that of natural objects.
Key words: colour designations, colour terms, Khanty, Mansi, myth, legend, fairy tale, semantics
Л.А. Андреева, канд. филол. наук, доц., Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск, E-mail: churajevo@list.ru
Т.А. Молданова, канд. ист. наук, доц., Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск, E-mail: moldanowatatjana@yandex.ru
О.Ф. Худобина, канд. пед. наук, доц., Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск, E-mail: olga_hdb@mail.ru
ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В МИФАХ, ПРЕДАНИЯХ И СКАЗКАХ ХАНТОВ И МАНСИ
В статье впервые анализируются цветообозначения в фольклорно-мифологической картине мира обско-угорских народов. На материале мифов, преданий и сказок хантов и манси выявлены наиболее характерные цветообозначения: золотой, черный, белый, красный, серебряный. Полученные результаты показали, что в картине мира обских угров цвет обладает функцией маркировки различных миров. Колоративы золотой, серебряный, белый символизируют Верхний мир - мир света, добра; мир благожелательных духов высокого ранга и связанную с ними атрибутику. При этом золотой и серебряный наделены статусом сакральности и наивысшей ценности, а белый олицетворяет наивысшую чистоту. Оппозицией к Верхнему миру выступает Нижний мир - мир холода, болезней, смерти, маркируемый чёрным цветом и его оттенками. Красный, ассоциирующийся с кровью и стихией огня, присущ только Среднему миру людей. С одной стороны, он олицетворяет жизнь и жизненную силу человека, с другой стороны - разрушительную стихию. В рассмотренных материалах перечисленные цвета встречаются и в их прямом значении, прежде всего, как окрас животного или цвет природных объектов.
Ключевые слова: цветообозначения, колоратив, ханты, манси, миф, предание, сказка, семантика
Мифы, предания, сказки существуют в каждой культуре, отражая ее ценности, географические и исторические особенности. Несмотря на то, что они сложены уже давно и иногда сложно понять смысл некоторых сюжетов, древние понятия остаются законсервированными в фольклоре, быту и культовых обрядах. Эти традиции, передаваемые от поколения к поколению, составляют систему ценностей и знаний народа. Своеобразной знаковой системой является и цвет, который, по мнению исследователя А.Н. Юрьева, служит «средством коммуникации между людьми, а также между человеком и богами» [1]. Например, при проведении религиозных обрядов «его участники одеваются в одежду определенных, строго предписанных цветов, красят тело и лицо, пользуются предметами или животными соответствующей окраски» [1]. Н.Р Ойноткинова отмечает: «В мифологической картине мира цвет (...) выступает характеризующим признаком концепта» [2, с. 48]. Но концептуализация цвета различается в зависимости от культурно-национальных особенностей, чему способствуют географическая соотнесенность, исторический опыт народа, культурные традиции и т. д. Актуальность данного исследования определяется неиссякаемым интересом в современной лингвистике к изучению колоративной лексики, вместе с тем недостаточной изученностью категории цвета в хантыйском и мансийском языках. Исследованию колоративной лексики в обско-угорских языках посвящены работы А.А. Богордаевой, Н.М. Талигиной, К.П. Черемисиной, В.М. Кулемзина, А.А. Шияновой, К. Шипёц, О.Ю. Динисламовой и др. На данный момент авторами данной статьи исследована семантика цветообозначений в хантыйских и мансийских загадках, дана цветовая характеристика объектов неживой природы в поэтических формулах хантов [3-5], но цветообозначения в мифах, преданиях и сказках до настоящего времени не были предметом специального изучения. Таким образом, научная новизна исследования заключается в том, что впервые проводится анализ колоративной лексики в обско-угорском фольклорно-мифоло-гическом дискурсе в рамках семантического и культурологического подходов. Целью данной работы является исследование смыслового содержания цветообо-значений в мифах, преданиях и сказках обско-угорских народов. В соответствии с целью исследования поставлены следующие задачи: выявление колоративной
лексики в мифах, преданиях, сказках хантов и манси; определение их частотности, структуры; выявление их смысловой значимости. Решение поставленных задач обусловило выбор основных методов исследования: описательного, статистического, метода сплошной выборки, элементов структурно-семантического анализа, контекстуального анализа для определения смысла колоратива в контексте. Теоретическая значимость результатов исследования заключается в том, что данная статья вносит определенный вклад в лингвистику цвета, лингвокуль-турологию, выявляя национально-культурные особенности цветового фрагмента языковой картины мира, что, в свою очередь, позволяет раскрыть основные факторы функционирования обско-угорских языков, способствует их изучению и сохранению. Практическая значимость работы заключается в возможности использования результатов исследования при чтении спецкурсов по лингвистике цвета, языковой картине мира, межкультурной коммуникации, а также в последующих исследованиях.
Материалом данного исследования является сборник мифов, преданий и сказок хантов и манси (далее сокращенно: «Сборник «Мифы...») [6]. Методом сплошной выборки из сборника «Мифы.» выявлено 18 цветообозначений и производных от них в 438 контекстах: золотой (золотистый, золотоволосый, златошейный, златоверхий), черный (черно-бурый, черный-пречерный, чер-новодный, черноголовый, чернокрылый, почерневший, почернеть), красный (красноверхий), белый (беловодный, белоголовый, белоснежный), серебряный, светлый (светло), темный (темно, темноводный, темнодревесный), пестрый, седой (седоголовый), желтый (желтоцветный), синий, алый (алеть), вороной, серый, гнедой, рыжий, зеленый, разноцветный. Результаты частотности употребления цветолексем представлены на рис. 1. Как показывает статистический анализ, в сборнике «Мифы.» значительно преобладают золотой и черный. Довольно частотными являются также красный и белый. Кроме отмеченных выше колоронимов, нами выявлено три случая, когда цвет выражается образно: «(лось) побежал по снегу, и остался след, как от закопченного котла» [6, с. 68]; «Тут они дали ему в жены девушку с черемухоподобными косами, с розоподобными косами» [6, с. 93].
Цветолекс
орнике "Мифы..."
■ золотой (118)
■ черный (85)
■ красный (46) белый (45)
■ серебряный (33) светлый (32)
■ темный (31) Щ другие (48)
Рис. 1 .Диаграммачастотывстречаемостицветолексем всборнике «Мифы, предания,сказки хантов и манси»
Рассмотрим подробнее наиболее частотные в сборнике «Мифы...» цвето-оСознсчрниы золотой, ыырныо, трссныйы белый, стробрянеыых Исследыватель З.П. Соколова отмечает «особое почитание обскими уграми изделий из меди, золота исеребра: вфолышорепостотнно употребляются эпитеты «мтдкый», «зо-лсс^сТи.итер^СонттРнр, оЗе].Напринтр в нанткыйнкомсвлщенноми^ысиаин [6, с. 1ч5]Жоиaнныйфогаич.тк-рнпeцнlтрнeФ ^кы^нД^пец ВерннегоСвета в тины со«атсивррх полодаенснтямлав горон ик квлсслл е^р^и, ьотос итирибрь-
НЫЙГО«ое.аЗанРМн в млс^т^рр.
Цвeттвы-Рынopятеторв спилке являотcрсрлomoйиФГО проитводные: нолотиcrрыв¡,зoпeФ(xмыи«ыl¡,яяырrтoше^^в^/и, златотрылш. Н.В.Серот т^инге «Цвет культуры» пишет: «Блеск золота как блестящего желтого цвета всегда воспринимала чялоиниое кск (^нтт^ь^и^стл^т^н, кaкзacрыдшийыолнeрвый синин [8], в то же время, как отмечает автор, «золото с древнейших времен - богатство, следовательно, и власть, и укрепляющая ее вера» [8]. Н.В. Серов в своей работе иpикрытирысяaзычаним Iе. Фрядычк^а, сагласао которому «золотопринрдле-к ^^^ ^еэедттЕ^аа,косс^^ее в стосяапрыизнед ение и нкынстяа и з зр-ио й сфяыы (...), так драгоценная материя становится символом духовного и бестелесного» [8]. ЕВо^ки-уго^кш к.ыкт^ч золото cимвслизияычт нднкиl»шяютoиpaмклoттнв «рннoр«ыxoтв«иoыoбтвlд его йнтиемиямвгли ^ктвдитося в обско-угоылкчй ити де достаточно поздно» [9, с. 39]. Так, золотой - это постоянный эпитет богов высотою тaнraГнaпй.,ФтляmыР орет -ил«тырысe быж»«явoK'ыйyм1, TФKыыиcпoл н-зн^тет тр« ое«саннимесяа яга д«кканнт, штлищвкд«»-мeтдвбытс. Верхняй Лог Торум живет в золотом городе, в золотом доме с золотым дымовым отверстием. Шнпишe«зсвотым кapaыдчшомнФзoеыыoй бумеге,кл кoнop»мгoлoтымиинква-ш ыaфтcя тго ятедписскля ««лэтотые веmвuлuчoыuя»OИc.ЕPP]),cпрткчоннч ремлю тcврннeннyюлuсmвeмдлulу сзынотьшикортыи, ившиииннмюлuсmoeыишly с зелomдюш сeФвоыfгr...т ЕЫ, «и «»¡тт. д. золотые ыйeдмeыыcвст«l
яоноеьрм иOев]тыlйPl«.Haпнииор,вычйcиТитм свсз»ичрOымЕTopум «одрpич ^а^лму ыoraнытюшыrлomoй о]ю]m,зoлomдчmoлoд»«о, C.000(.CЫPOOЬЯ -ч-рума также имеют эпитеты «золотой». Например, младшего из его сыновей именуют «Золотой царь», его называют «золотой косой восходящего солнца, его зовут золотой красотой встающего солнца» [6, с. 125]. В хантыйском мифе о сотворении мира сына Нум-Торума посадили в золотую люльку и спустили на веревке вниз. «Золотая люлька» встречается и в «Медвежьей песне о спуске с неба»: «Верхний Дух, мой батюшка, /Посадив меня в люльку, /Начал вниз спускать. / С громким скрипом золотого блочка / Опустил меня он на землю. / Вышла я из люльки златоверхой, / Из люльки с золотой дугой» [6, с. 304]. Как и в предыдущих примерах, «золотые» вещи, детали (ограда золотая, золотой блочек, люлька златоверхая, золотая дуга и т. д.) означают сакральность, божественность происходящего. Чем большее число раз упоминается «золотой» по отношению к разным элементам, тем торжественнее, значимее для слушателя происходящее событие.
Интересными устойчивыми фольклорными сочетаниями являются «золотистый шелк», «золотой клубочек», которые означают, что в лоне женщины зачат богатырь, например: «у Родившей Сто Детенышей Голобрюхой Самки свернулся в животе как бы дорогой клубок из золотистого шелка» [6, с. 163]. Использование слова «шелк» усиливает значимость, торжественность данного события, а также это символ уюта, комфорта, богатства. Обычно богатыри (и медведь в том числе, когда находился на небе), вызревают в «эхац йермак щюняу тыхацан, эхац нэй щюняу тыхацан» 'в счастливом гнезде из тонкого шёлка, в счастливом гнезде из тонкого сукна', что означает «в очень комфортных условиях». Часто герои в хантыйских сказках имеют коней золотой масти. Например, в одной из сказок у бездетных старика со старухой рождается сын-герой, который получает коня золотой масти, к которому отец даёт «золотую узду, золотой кнут и золотое седло» [6, с. 222]. А одна из хантыйских сказок так и называется «Золотой
конь» [6, с. 244]. В начале сказки дочь увидела в голове отца золотую вошь, дунула на неё, и та превратилась в золотого коня. Сюжет этой сказки кратко описан Г Б. Новьюховой [10].
Нередко герои мифов принимают облик водоплавающих птиц, например, в мансийском «Сказании о сотворении земли» Тарыг-пещ-нималя-сов, сын То-рума, отправляясь в далекие странствия, «сел в седло в образе золотой утки, в образе золотого гуся» [6, с. 276]. Посетив различные миры, он женился на дочери Южной старухи и старика, которые дарят им золотую гусиную шкуру (для него), золотую лебединую шкуру (для его жены). В мансийском сказании «Как достали солнце и месяц, как на земле появились птицы и звери» мальчик «в образе златошейного гуся полетел к своему отцу Нум-Торуму» [6, с. 296]. Все духи-охранители имеют зоо- орнитоморфные облики. Ханты говорят: «емау хурн яухац» (букв.: в священном облике перемещается), поэтому борьба родовых духов обычно представляется в образе борьбы между животными или птицами. А так как духи-покровители - существа высокого ранга, поэтому их животные ипостаси имеют эпитет «золотой», как, например, в «Сказании о сотворении земли» в сюжете про золотую утку-чирка [6, с. 278]. В мансийском героическом сказании Верхнеобский Богатырь оборачивается в золотую белку [6, с. 397], а в сказке «Семь лебедей» одна из лебедей «расхаживает в золотом оперении» [6, с. 479]. Кроме этого, золото - это божественный свет и блеск, затмевающий всё на свете, например, в одной из хантыйских сказок герой «чуть-чуть приоткрыл дверь и заглянул в щелочку» и не мог поднять глаза из-за света: «Тут он сильно отворил дверь, и, когда золотой свет вырвался оттуда, он отскочил назад» [6, с. 228]; в другом хантыйском предании «золотое орлиное перо горит огнем ярче солнца, светлей луны» [6, с. 172]. Колоратив золотой употребляется также при описании цвета волос героев, например, в хантыйской сказке «Золотоволосая девочка» у героини одна половина волос была простая, другая - золотая [6, с. 237]. Другое хантыйское предание посвящено Золотоволосому Остяцкому Царю Сарнянг-ав-тав-кантах-кан, который жил в старину на речке Яль-нельтан-игал [6, с. 167]. В некоторых выражениях золотой употребляется в значении «драгоценный металл»: золотые деньги, золотая монета, золотое кольцо, золотой ящик, золотая медаль, золотая цепочка, золотой крест и др. Колоратив золотой употребляется также в составе устойчивых выражений: 1) золотой рог, который, по примечанию Н.В. Лукиной, является «символом радости и счастья»: «А если бы я твою волосяную стрелу, твою травяную стрелу все-таки заметил, когда она попала в легкое моей груди, у меня от радости на голове вырос бы золотой рог» [6, с. 155]; 2) золотая дума («сорняу нумас» (хант.), «сорни номыт» (манс.)) означает доброжелательные добросердечные мысли, т. е. эти качества человека являются наивысшей моральной ценностью: «Как потечешь ты, моя золотая дума?» [6, с. 312].
Таким образом, «золотыми» в «Мифах, преданиях и сказках ханты и манси» являются 1) божества высокого ранга, прежде всего Торум, которого именуют «Золотой свет» и его дети. Вся атрибутика, связанная с этими божествами, также имеет статус «золотой», символизируя наивысшую сакральность и ценность; 2) зоо- орнитоморфные ипостаси божеств высокого ранга с той же символикой наивысшей сакральности и ценности; 3) части тела, например, золотые волосы - символ наивысшей, божественной красоты; 4) мыслительные процессы и чувства: золотая дума - доброжелательные, добросердечные мысли, как наивысшая моральная ценность, золотой рог - символ радости и счастья; 5) предметы и вещи, где золотой используется в значении драгоценного металла (золотые деньги, золотая цепочка, золотой крест, золотое кольцо).
В обско-угорском фольклоре часто в параллели с золотым употребляется колоратив серебряный. Например, в «Священном сказании о возникновении земли» Тарыг-пещ-нималя-сов, сын Торума, приехал к матери-отцу, и перед ним вырос город, который «разрезая бегущие облака, стоит, разрезая идущие облака», а в нем «возник серебряный дом, возник золотой дом» [6, с. 267]. Через некоторое время Тарыг-пещ-нималя-сов снова пустился в странствия. Однажды его конь добрался до середины моря, где «через воду ведет серебряная дверь, золотая дверь». Герой оставил коня, а сам зашел, пошел вниз и увидел там «город водяного царя, серебряный город, золотой город» [6, с. 267]. «В далеком месте, в далекой стороне говорят о дочери Небесного Крайнего Пятидесятого Богатыря», которую зовут «Серебряная Смородина, Золотая Смородина, важная богатырша» [6, с. 406].
В силу того, что серебряные изделия, как и золотые, имеют статус сакраль-ности и ценности, этим термином наделяется атрибутика духов высокого ранга. Например, в мансийском «Сказании о сотворении земли» сын прародителей получает в дар чудесного коня, для которого дают «узду с серебряными кольцами, с серебряными кистями» [6, с. 275]. В своих странствиях герой однажды оказывается у подножия серебряной лестницы, связывающей миры: «Едет он на коне вверх, подымается по серебряной лестнице» [6, с. 282]. Кроме этого звон изделий из серебра наделен апотропеической функцией. В «Медвежьей песне о трех всадниках» могучий зверь слышит «звук серебряных подков. /Это приближается человек, / Сидящий на гнедой лошади» [6, с. 313]. Волшебными свойствами обладают и различные серебряные предметы. В хантыйском произведении «Подобно Осиновому Листу Верткий Муж» брат героя, Купец, Странник даёт ему в помощь «три серебряных прута» [6, с. 227]. В хантыйском героическом сказании «Сыновья Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины» дочь Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, перед отправлением в чужие земли про-
сит у своего отца «серебряный кровельный лист, под которым могут укрыться триста человек» [6, с. 157].
Цветолексема серебряный встречается в загадке, который загадывает менкв: «За вывороченным стволом дерева серебряная клюшка показывается» [6, с. 452]. Умный старик разгадал загадку: это - нос глухаря. Таким образом, в загадке нос глухаря метафорическим образом представлен как серебряная клюшка. В мансийском «Сказании о походе Богатыря Соболиного Волоса, Звериного Волоса Домашнего Друга» герой приходит в дом к младшей сестре семи богатырей, где «в котел накрошили мяса священной рукастой-ногастой серебряной птицы» [6, с. 419]. «Серебряный» может означать здесь высшую ценность, хотя в мифологии хантов и манси с образом серебряной птицы ранее мы не встречались. Опрос информантов, носителей мансийского языка, показал, что они также не знают про такую птицу. Перевод на мансийский язык («священной рукастой-ногастой серебряной птицы» 'ялпау катыу-лаглыу щалыголн товлыу уй') тоже, к сожалению, ничего не прояснил.
Колоратив серебряный употребляется также при описании цвета волос героев, например, в хантыйском предании «О богатырях-предках» сказано, что «былздесь богатырь с серебряной головой, и в Александрово был. (...) Орунг-о-тыр - имя богатыря с серебряной головой» [6, с. 168]. В некоторых выражениях эпитет серебряный употребляется в значении «драгоценный металл»: серебряный крест, серебряное кольцо, серебряная монета, серебряные деньги, серебряное блюдо, серебряная тарелка и др. Одно из мансийских преданий так и называется «Серебряное блюдо» [6, с. 433], оно повествует о происхождении культовой посуды, которое В. Чернецов видел у манси. Серебро и золото, в том числе посуда, изготовленная из этих металлов, всегда высоко ценились у хантов и манси, их приобретали и хранили как святыни. Исследователь З.П. Соколова отмечает, что «металлические тарелки, блюда и блюдца использовались в культовых целях» [7, с. 35]. Как пишет А.В. Бауло, «ввиду особой ценности и «священности» белого металла серебряные изделия чаще всего попадали на сибирские языческие святилища, где продолжали свою жизнь в качестве ритуальных атрибутов» [11, с. 325]. Мансийская легенда рассказывает, что конь Мир-сусне-ху-ма опускается на землю и становится копытами не на землю, а на серебряные подставки (серебряные тарелки). Подобное действие описано и в хантыйском фольклорном произведении, в котором герой «привязал своего коня, смахнул с него иней и отодвинул его в сторону. На месте, где стоял его конь, остались четыре серебряные глыбы» [6, с. 224].
Таким образом, в культуре обских угров серебро относится к металлам с высоким сакральным статусом. Это, прежде всего, связано с его «белым» (священным, чистым) цветом, а также с особым звоном изделий из серебра, который, как полагают, отпугивает злых духов. Как сакральный металл, серебро ценится выше золота. В то же время серебро - ценность материальная, и в этом значении оно уступает золоту. Как сакральный и ценный металл, обладающий апотропе-ической функцией, серебро является лучшей защитой и лучшим приношением божествам. «Серебряный» цвет также наделяется функцией красоты.
Следующим частотным колоративом в сборнике «Мифы.» является чёрный и его производные: черно-бурый, черный-пречерный, черноводный, черноголовый, чернокрылый, почерневший, почернеть. Эпитет черный употребляется при описании животных и птиц: черный лис, черно-бурая лисица, черный-пре-черный соболь, черный хвост белки, горностая, черный олень, черная лошадь, чернокрылый жеребец, черный /почерневший ворон, черные гуси; часто используется в выражении черный зверь (про соболя, росомаху) [6, с. 128; 6, с. 367]. «Что-то черное (про медведя)» - это табуирование священного животного, в данном случае «черное» использовано в значении «темное». Частотным в мифах, преданиях и сказках хантов и манси является параллельное выражение «красный зверь, черный зверь» (выгыр уй, сэмыл уй (манс.), вурты вой, питы вой (хант)). Это устойчивый фольклорный эпитет, символизирующий высокое товарное качество пушных животных. «Черный» по отношению к оленю обозначает его окрас, олицетворяющий его совершенство и красоту. Для декорирования зимней одежды используется меховая мозаика, узоры шьются из сочетания тёмного и светлого оленьего меха, чем контрастнее их сочетание, тем красивее изделие. В некоторых примерах цвет усиливается сравнением, например: «свекор запряг ей трех черных, как сажа с котла, быков-оленей» [12, с. 103], который воплощает абсолютную красоту, чернее сажи котла ничего нет. Сажа также используется в целях декорирования изделий из бересты. Когда под навесом, у которого покрытие из бересты, коптят рыбу, то береста коптится до такого состояния, что становится чёрной, и уже не пачкает руки, так как пропитывается жиром. Такую черную бересту используют как подкладной фон, к нему пришивают узор, вырезанный из свежей бересты, и этой узорчатой лентой украшают берестяные изделия. Из мансийского «Священного сказания о возникновении земли» можно узнать, как белоснежный ворон стал черным. Когда земля только появилась, старуха и старик отправили белоснежного ворона посмотреть, какой величины она стала. В первый день ворон вернулся через полчаса, во второй день - к полудню, на третий день - вернулся только к вечеру, почерневший. Когда старик спросил, что он наделал в дороге, ворон признался: «Один человек умер, я поел немного» [6, с. 259]. Старик прогнал ворона, наказав ему, что он не сможет добывать ни лесного зверя, ни речную рыбу, а будет утолять голод «на том кровавом месте, где человек добыл лесного зверя» [6, с. 259] или ложиться голодным. В сочетании «черный / почерневший ворон» цвет используется в качестве негативной
характеристики. В трёхчастной картине мира правителем Нижнего мира является дух смерти Куль Отыр (манс.) / Хинь ики (хант.), одетый в чёрное одеяние. Так, чёрный цвет символизирует этот мир.
При описании явлений и объектов природы (черная туча, черное облако, почерневшая луна, черная земля, черная дорога) колоратив черный употребляется не только в прямом значении, но и в метафорических переносах, характеризуя грозные силы духов высокого ранга или самих этих духов, например, Арых-лунк изображен огромной черной тучей [6, с. 202]. В хантыйском сказании «беловодная многорыбная Обь» противопоставляется «черноводному священному морю, где поднимается рыба» [6, с. 107] - это низовья Оби, Обская губа. Согласно более древней горизонтальной картине мира здесь проживает дух Смерти Хинь ики (хант.), который на чёрной берестяной лодке посылает вверх по Оби духов болезней, вооруженных луками и стрелами. Они стреляют в людей, которые заболевают и умирают. Таким образом, в данном случае «черноводное (тёмноводное)» - в значении «опасное».
Колоратив чёрный употребляется при описании человека или других существ, например, черноголовые слуги, черноголовые прислужники [6, с. 125]; черные волосы лесного духа, плетенные в две длинные косы [6, с. 193]. В языке обычно применяется оппозиция «питы эпатэ, сэри эпатэ» (черноволосая, бле-стящеволосая (в значении «седая»), в первом случае это - символ молодости или глупости, во втором - мудрости. Кроме того, в понятии «черноголовые» может заключаться и смысл «плохие», «скверные». В рассматриваемом сборнике встречаются интересные метафорические выражения: 1) «до кровавого пота, до черного пота» («кацы шаук йиук, питы шаук йиук), в котором «чёрный пот» символизирует чувство безмерной, смертельной усталости, напр.: «возился до кровавого пота, до черного пота» [6, с. 233]; 2) «алая кровь, чёрная кровь» (существует устойчивое фольклорное выражение «вур кацы, пит кацы», где вур -табуированное название крови, в то же время это - красный цвет (вурты), напр.: «я, упав и ударившись о край двери, пролил алую кровь, пролил черную кровь» [6, с. 225]. Символ «чёрной крови» - несчастье, горе, скорбь; 3) «черное мясо, черные кости», напр.: «Остяцкие воины отсекают и отбрасывают их (самоедов - А.Л.) черное мясо, их черные кости, но они постоянно обретают свой прежний вид» [6, с. 158]. Словосочетание «черные кости» может иметь значение «плохие», «скверные» [6, с. 519]; 4) «при появлении белых кукол, черных кукол» [6, с. 68], что обозначает «при появлении человека», то есть на земле живут и плохие, и хорошие люди. Одно из толкований термина «куклы» - «человек, который является куклой богов и духов, которой они играют» [6, с. 508; 12, с. 164].
Таким образом, колоратив «чёрный» 1) в общей картине мира обских угров символизирует Нижний мир, мир болезней, смерти, поэтому чаще всего он маркирует негативные явления действительности; 2) по отношению к предметам или явлениям действительности часто означает присутствие грозных, опасных духов высокого ранга или их атрибутов (черная туча, черное облако и т. д.); 3) может использоваться в качестве негативной характеристики объекта, в значении «плохой, «скверный» (почерневший ворон, черное мясо, черные кости, черные куклы); 4) может олицетворять несчастье, горе, скорбь, чувство безмерной, смертельной усталости (чёрная кровь, чёрный пот); 5) характеризуя темный окрас оленей, коней несёт в себе двоякое значение, с одной стороны, это - олицетворение их совершенства и красоты, с другой стороны, в символике «черного» ездового животного прочитывается связь с Нижним миром (черных, как сажа с котла, быков-оленей; черная лошадь, чернокрылый жеребец) ; 6) подчёркивает высокую товарную стоимость и красоту пушных животных (черный лис, черно-бурая лисица, черный-пречерный соболь, черный хвост горностая); 7) используется в качестве иносказания при табуировании священных животных, напр., медведя.
В параллелизме с черным цветом в обско-угорском фольклоре часто встречается красный цвет, который, как и чёрный, прежде всего, олицетворяет грозную стихию, в частности, стихию огня. В.М. Кулемзин отмечает, что «головные платки и куски ткани красного цвета приносились в качестве жертвы (наравне с кровью) огню, воспринимавшемуся и как очистительное средство, и как всеуничтожаю-щая сила» [13, с. 127], поэтому в обско-угорских мифах, преданиях и сказках частотны такие параллельные конструкции, как красное сукно, черное сукно; красный платок, черный платок. Красный цвет также идентифицируется с другими грозными женскими божествами высокого ранга, которые двойственны по своей природе. Например, в священной песне богини деторождения Калтащ поётся: «.одною рукою детей я даю, другою рукою назад забираю», т. е. в её введении и жизнь, и смерть - явления, происходящие одновременно. Поэтому, например, в сновидениях красный цвет - это всегда болезнь или иная опасность [14, с. 286].
Красный цвет связан с огнем, который занимает значительное место в традиционной обско-угорской культуре. В хантыйской сказке огонь предстаёт женщиной в красном платке, она плачет, по её лицу течет кровь. Она обиделась на мужчину, который не мог развести костер и «начал топором рубить огонь» [6, с. 180]. За непочтительное отношение она наказывает мужчину: «Больше ты нигде не разведешь огонь, пока не отдашь мне дочь свою» [там же]. В мансийской сказке «Про орла» олицетворением огня является красная лиса. Орел просит мужчину посмотреть назад и рассказать, что видит. Мужчина посмотрел назад и говорит: «Красная лиса скачет!» На что орёл отвечает: «Это я дом своей сестры огнем зажег» [6, с. 476]. Эта зооморфная репрезентация огня красной (рыжей) лисицей встречается и в обско-угорских загадках [15, с. 106; 16, с. 12].
Кроме этого, красный употребляется при описании белки: «К его боку прилипла красная белка» [6, с. 415]. Таким образом, метафорически стихия «огонь» представляется красным пушным зверьком (красная лиса), поэтому с ней связана также символика предостережения. Пушные животные - красного цвета вследствие их связи с грозными духами, могут быть также проводниками в иной мир (красная белка). Но, с другой стороны, как говорилось выше, «красный зверь, чёрный зверь» - это символ высокого товарного качества пушнины, достойный подарок духам высокого ранга: «Если ты не сумела жить в этом доме, богатом черным зверем, красным зверем, то оставайся бедной!» [6, с. 450].
Выражение красная ягода заменяет бруснику. В хантыйском мифе о сотворении мира говорится: «Потом Торум создал морошку и бруснику - красную ягоду» [6, с. 61]. Красные ягоды ассоциируют с кровью, т. е. с одной из жизненных сил человека. Брусничный цвет называют «воньщумат кацы» 'кровь ягоды'. Увидеть во сне красные ягоды - к болезни. Интересным также является сюжет из хантыйского мифа, в котором красный цветок является душой женщины Мось: весной, с обновлением земли, «душа женщины Мось заползла в землю» [6, с. 87]. На этом месте вырос красный цветок. Мимо проходила медведица и съела его. Как только душа женщины Мось в виде красного цветка попала в медведицу, она забеременела и родила ребенка. Похожий сюжет есть в хантыйском сказании «Богатыри города Сонг-хуша». Во время эпидемии умирают богатырь и его сын, который затем приходит из мира мертвых и «превращается в красноверхий репейник». Его съедает Родившая Сто Детенышей Голобрюхая Оленья Самка. Тогда у неё «свернулся в животе дорогой клубок из золотистого шелка» [6, с. 163].
В своем прямом значении красный используется при описании осени, например: «Желтым расцвеченная, красным расцвеченная / Милая земля» [6, с. 302]. Обычно в текстах встречается «в желтом одеянии леса, в красном одеянии леса», т. е. указывается на изменения покрова лесов. Колоратив красный употребляется также при описании цвета меди (красная медь) и лица лесного духа: «лицо было красное, как кумач» [6, с. 193]. Процесс приобретения красного цвета передан выражением накалить докрасна (пешню, железную баню), а также глаголом покраснеть в хантыйской сказке: «Глухарь так долго плакал, что у него покраснели глаза» [6, с. 76].
Таким образом, в сборнике «Мифы.» красный цвет используется в следующих значениях: 1) ассоциируется с кровью и со стихией огня. Он часто встречается в параллелизме с чёрным цветом, т. к. оба наделены схожей символикой. Красный цвет - предтеча смерти. Увидеть во сне нечто красного цвета, обычно красные ягоды, - к болезни или опасности. Увидеть во сне чёрные ягоды -к смерти [14, с. 286-292]; 2) связь красного цвета со смертью просматриваетс я через истекание кровью, приводящей к смерти. Потеря крови - это потеря ис, одной из жизненных сил человека (в ранних источниках ис именовали душой). С кровью ассоциируют красные ягоды, поэтому, например, брусничный цвет именуется «воньщумат кацы» (букв.: кровь ягоды). Красные цветы символизируют утерянную «душу» ис (красный цветок, красноверхий репейник); 3) красный цвет лица может символизировать наличие избыточной жизненной силы, здоровье («лицо было красное, как кумач»). Эпитет красивой, здоровой девушки - «Бурты нау кар вурты нэ» 'красной лиственничной коре подобная красная девушка'; 4) красный олицетворяет не только грозную опасную стихию огня, которую представляют в образе женщины (красное сукно, черное сукно; красный платок, черный платок), но идентифицируется и с другими грозными женскими божествам и высокого ранга, которые двойственны по своей природе и поэтому могут быть опасны; 5) метафорически стихия огня представляется красным пушным зверьком (красная лиса), поэтому с ним также связана символика предостережения. Пушные животные красного цвета вследствие их связи с грозными духами, могут быть проводниками в иной мир (красная белка). Но, с другой стороны, «красный зверь, чёрный зверь» - это символ высокого товарного качества пушнины, достойный подарок духам высокого ранга. Эти зверьки божественно прекрасны и опасны одновременно; 6) используется в прямом значении (красным расцвеченная земля).
Ещё одним частотным цветом в мифах, легендах и сказках хантов и манси является белый и его производные беловодный, белоголовый, белоснежный. Колоратив белый часто употребляется при описании животных в номинативном значении (белый конь, белая лошадь, белый / белоснежный олень, белый медведь, белая шкура, белый зверек (про горностая), белое мясо (рябчика, глухаря, лося)), но может иметь и дополнительное смысловое значение (на белом коне, например, ездят сыновья Торума). В хантыйском предании «Тонья-богатырь» Кон ики пролетает над девочкой на белом коне [6, с. 51]; Мир-сусне-хум в мансийской сказке «Сильный Юван» описан как «всадник на белом коне» [6, с. 461], в «Медвежьей песне о трех всадниках» как «человек, сидящий на лошади белого цвета» [6, с. 314]. Казыма Великая Мать ездит «на упряжке из трех белых быков, в белой ягушке, белым платком шелковым покрытая» [6, с. 442]. Богам жертвуют животных белой масти. В хантыйском мифе «Огненный потоп» бог Торум грозит наслать на людей огненный потоп, но его самый младший, седьмой, сын предотвращает беду. Он обращается к людям и просит их принести ему «жертву из белых и пестрых коней, принести ему жертву из белого и пестрого скота» [6, с. 72]. В мансийском предании человек из Казыма и его жена, когда у них родился сын, Мир-сусне-хуму «семь пестрых оленей убили, семь белых оленей убили» [6, с. 441]. В «Сказании о сотворении земли» белый (белоснежный) ворон почернел, так как «съел четыре кусочка тела» умершего человека [6, с. 272].
При описании внешности человека белый используется редко: «в переднем углу сидит старик, его волосы стали белыми [6, с. 110]; белоголовые мужчины [6, с. 157], белоголовые женщины [6, с. 148]; при описании сестер орла: «стоит перед ним красавица, только с солнцем можно сравнить ее и с луною. Шею ее белую соболь обвил» [6, с. 241]. В своём прямом значении белый используется в следующих выражениях: белый иней, белый камень, белый батист, белое полотно. В сочетании белое полотенце колоратив может иметь и дополнительную смысловую нагрузку. Например, в хантыйской сказке «Подобно Осиновому Листу Верткий Муж» [6, с. 220] герой получает от старухи волшебный предмет: белое полотенце. Стоит отметить, что слова «полотенце» в хантыйском языке нет, вытирались специальной стружкой. Поэтому, вероятно, здесь в оригинале «белая ткань». Это символ дороги для души, уходящей в интй мир. Белое плотно исполь-зуетсянамедвежьихигрищахвосточных хтнтов.В уинлевноБ ниурпуияоьявют урви мерведя, суне из нтадол-нне уыкти в лес о уторывиться в исоотхьоуеонос щчБвежоное.Щоз эиоодуштвыенилают вPй|сьyьзбылoпьсятр-дтзlозгa тахожу венуд месвожиеу головы до чаянии.
Рис. ¡2. «Дорога» для «дуй.и»медведя. 1996 г.
Медвежьи ирища в к«. Ларломкиных. Фото Т.А. Молдановой
В хантыйск«мдвящлнномсказании исподьзиетсявырагдение «блл«1йио-йлок», седояяяо, для опияянко пева: «На еи/сдьние гсрс^ пвнрьеисли (.ль/л ядвво/ро/и» ИН н.1НИ]. |Д||кк описании реки Обь в хантыйских сказаниях употребляется асеойиквыН эпдтнт Целоеобныб -«бнлoиоенaя яняоаюицдь Обь, ДиядолДеля мсогарепаие Ойсп [6, п. Ш], есте|]ыСв тснси°епем исазнкти иьполькиессе п|ля еьисании.кыи Сосиак«беловнесаякыхаиесса Сыкаб»[6, с.КбИбЫовольео сга-сто колослт«« (зелв/й лпотре^тепен на фраисологичепком оИепаие баньш сенс?« пнхьксаи «тисе окрсжаюыиН мир ивси существующее снeм».ндтримeе: «Пн«ты пдьикба Оолише пер будеы нх Лелоепсвете ипаквИ «арсвь»/» [к о« 646]; по дго«Ла пе/-/!^ б.пamь/pя,/однбpa-оя вьегвпдсиаыa калый сев/» овнгя^енс от^а» [Г, и11°ЛЛ Зн«оpляны, вдяя и е^гпенняопы сксдсющто с»хпстасрьные Сорссы к иоссотансос Ызлыо\ ниль/й, кек зсячья ыкуыа; бслый, ыиа исйесныс лед, Лалый, аас а«е(ке1иа:^1с зсер, нипрексет: «отоудн-то еь/сковддс нысрусг, нснсс, нак зняв ору? шнура» вн с. и4]| (/у^ижьс твллpяжкое/ дса xвпнй/икс/x «с«оа: Релао авд оюбeа//«//гл«K[ доиксбOB]/еньпд(си«-. -ёлпе/, двлнсбсиаи/wсыег. Шс«стелерртр ааловеывисщыа, уалой,кыа но^кнсшыыд, сыеoй,кикнлбecкысcбсг»[6,и. Щ.
И «раифох.с» сосавшим «бкный» и«псывзыыется н ниад^иох сгсбeнзс«: 1)сииl^oли^иFl«йт Ыисааро вас, мит божь»тв ^кашпигуит росос. Одскз ис аситееье аерховноп«бкеaTopзaaявл»асcтабыиTитyй(бeлыаЗ'тp«л). Вэасманскание бсьм упеа, нн«й\зoлoмoй, иывйжкeи сакральтаать, бейескзaнсc,cть, хдооко йид9е цснностно аaэаубap«с«иcи| ин ораи птам сoаoл«икайякc aпвмeтка/)хкт й«со9Юооню о««ттоиу Овнян лн неблиных божеств - ««вого цврвл, ин веемые животвыб ? йелогл ели«иа, в жко«нy в/п нд и ьаибн жпдотных белоц (вкеткаП) оа-сти^мирджто рый я«биан иeвохпнж.мол гомТо|луж ом, ив котороо мяорт пюди, теив/епмeнкeжcяслкl^«?эpyлз'бeлый тп^^^л', ти,лиж,коыlфйpтнвlя дв/овныи1 Слово «тэрум» полисемантично, с большой буквы Торум - это верховное божество, с маленькой - означает мир, небо, погоду; 3) в жертву небесным духам, кроме животных, приносят ткани белого цвета, которые, как правило, вывешиваются на березе. Белое полотно олицетворяет дорогу в мир небесных божеств. Используется белая ткань и на медвежьих игрищах, здесь она символизирует дорогу для уходящей «души» медведя (белое полотно); 4) превращение белого ворона в черного - оппозиция «чистый - скверный». Сюжет заимствован из христианской мифологии; 5) эпитет «белоголовый» обычно применяется к пожилым, седовласым людям как символ их жизненной мудрости (белоголовые мужи, белоголовые женщины). К слову «белоголовый» часто применяется параллелизм «льдоголовый» в значении «безупречно белый, безупречно чистый, абсолютно мудрый». Выражения «белый, как небесный лед; белый, как небесный снег» несут смысловую нагрузку безупречной белизны, безупречной чистоты; 6) эпитет «беловодные» в отношении рек, озер означает «светловодные», т. е. водоемы с чистой водой, в которой водится рыба; 7) в прямом значении (белый иней, белый камень, белый батист).
Таким образом, в мифах, преданиях и сказках обско-угорских народов наиболее частотными цветообозначениями являются золотой, черный, красный, белый, серебряный. Анализ их смыслового содержания показал, что в картине мира обских угров цвет обладает функцией маркировки различных миров. Колоративы золотой, серебряный, белый связаны между собой тем, что они символизируют Верхний мир - мир света, добра; мир благожелательных духов высокого ранга и
связанную с ними атрибутику. При этом «золотой» и «серебряный», в отличие от «белого», наделены статусом сакральности и наивысшей ценности; последний, в свою очередь, олицетворяет наивысшую чистоту. Оппозицией к Верхнему миру выступает Нижний мир - мир холода, болезней, смерти, маркируемый «чёрным» цветом и его оттенками. Духи этих двух миров - преимущественно божества мужского пола. Метафорически, как добро - зло, противопоставляются эпитеты золотой - чёрный, белый - чёрный. «Золотые» части тела символизируют наивысший уровень выполнения ими их непосредственных функций, «золотые» мысли и чувства - наивысшая моральная ценность. «Белый» цвет - светлый, чистый, непорочный мир людей и объекты этого мира, наделенные подобными качествами. «Чёрный» цвет олицетворяет несчастье, горе, скорбь и другие негативные
Библиографический список
чувства и деяния. «Красный», ассоциирующийся с кровью и стихией огня, присущ только Среднему миру людей, он амбивалентен. С одной стороны, олицетворяет жизнь, жизненную силу (ис) человека, с другой стороны, - разрушительную стихию. В качестве последней встречается как параллелизм к «чёрному» цвету, являясь предтечей негативных явлений. Следует также отметить, что «красный» амбивалентный мир связан с божествами женского рода. В рассмотренных материалах перечисленные цвета встречаются и в их прямом значении, прежде всего, как окрас животного или цвет природных объектов. Перспектива дальнейших исследований в области лингвистики цвета в обско-угорских языках видится в изучении особенностей функционирования колоративной лексики в языке художественной прозы.
1. Юрьев А.Н. Цветообозначения в мифах и поверьях древнего мира. Вестник Евразийской юридической академии имени Д.А. Кунаева. 2014. Available at: https://articlekz. com/article/21598
2. Ойноткинова Н.Р Цветообозначения в мифологическом дискурсе алтайцев. Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. 2021; Выпуск 1 (31): 47-63.
3. Андреева Л.А., Худобина О.Ф., Шипец К. Цветообозначения в мансийских загадках. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2019; Т. 12, № 9: 175-179.
4. Худобина О.Ф., Андреева Л.А., Молданова Т.А., Мирюгина Н.А. Цветообозначения в хантыйском фольклоре. Мир науки, культуры и образования. 2019; № 4 (77): 464-467.
5. Молданова Т.А., Андреева Л.А., Худобина О.Ф. Цветовая характеристика объектов неживой природы в поэтических формулах хантов. Вестник угроведения. 2020; № 2: 271-281.
6. Мифы, предания, сказки хантов и манси. Перевод с хантыйского, мансийского, немецкого языков. Москва: Наука, 1990.
7. Соколова З.П. Использование металла в культовой практике обских угров. ЭО. 2000; № 6: 30-45.
8. Серов Н.В. Цвет культуры: психология, культурология, физиология. Санкт-Петербург: Речь, 2003. Available at: https://clck.ru/376ekY
9. Молданова Т.А. Символическая функция металла в культуре хантов. Природные богатства Югры в легендах, мифах и сказках обских угров: материалы I и II научно-практических конференций «Природные богатства Югры в легендах, мифах и сказках обских угров». Ханты-Мансийск, 2005: 27-40.
10. Новьюхова Г.Б. Конфликтная лексика в хантыйских сказках о животных. Филологический аспект. 2019; № 5 (49). Available at: https://clck.ru/376emQ
11. Бауло А.В. Сокровища Востока на святилищах Севера. Проблемы истории, филологии, культуры. 2009; № 3 (25): 324-329.
12. Молданова Т. А. Орнамент хантов Казымского Приобья: семантика, мифология, генезис. Томск: Издательство Томского университета, 1999.
13. Кулемзин В.М. Некоторые способы цветообозначения у обских угров. Этнокультурные процессы в Западной Сибири. Томск: Томский университет, 1983: 124-128.
14. Молданова Т. А. Архетипы в мире сновидений хантов. Томск: Издательство Томского университета, 2001.
15. Загадки мансийские (вогульские). Автор-составитель Т.Д. Слинкина. Ханты-Мансийск: ГУИПп «Полиграфист», 2002.
16. Хантыйские загадки. Составители В.Н. Соловар, С.Д. Морокко. Ханты-Мансийск: Издательство «Н.И.К.», 1997.
References
1. Yur'ev A.N. Cvetooboznacheniya v mifah i pover'yah drevnego mira. Vestnik Evrazijskoj yuridicheskoj akademii imeni D.A. Kunaeva. 2014. Available at: https://articlekz.com/ article/21598
2. Ojnotkinova N.R. Cvetooboznacheniya v mifologicheskom diskurse altajcev. Tomskij zhurnal lingvisticheskih i antropologicheskih issledovanij. 2021; Vypusk 1 (31): 47-63.
3. Andreeva L.A., Hudobina O.F., Shipec K. Cvetooboznacheniya v mansijskih zagadkah. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki. 2019; T. 12, № 9: 175-179.
4. Hudobina O.F., Andreeva L.A., Moldanova T.A., Miryugina N.A. Cvetooboznacheniya v hantyjskom fol'klore. Mir nauki, kul'tury i obrazovaniya. 2019; № 4 (77): 464-467.
5. Moldanova T.A., Andreeva L.A., Hudobina O.F. Cvetovaya harakteristika ob'ektov nezhivoj prirody v po'eticheskih formulah hantov. Vestnikugrovedeniya. 2020; № 2: 271-281.
6. Mify, predaniya, skazki hantov i mansi. Perevod s hantyjskogo, mansijskogo, nemeckogo yazykov. Moskva: Nauka, 1990.
7. Sokolova Z.P. Ispol'zovanie metalla v kul'tovoj praktike obskih ugrov. 'EO. 2000; № 6: 30-45.
8. Serov N.V. Cvetkul'tury: psihologiya, kul'turologiya, fiziologiya. Sankt-Peterburg: Rech', 2003. Available at: https://clck.ru/376ekY
9. Moldanova T.A. Simvolicheskaya funkciya metalla v kul'ture hantov. Prirodnye bogatstva Yugry v legendah, mifah iskazkah obskih ugrov: materialy I i II nauchno-prakticheskih konferencij «Prirodnye bogatstva Yugry v legendah, mifah i skazkah obskih ugrov». Hanty-Mansijsk, 2005: 27-40.
10. Nov'yuhova G.B. Konfliktnaya leksika v hantyjskih skazkah o zhivotnyh. Filologicheskij aspeki. 2019; № 5 (49). Available at: https://clck.ru/376emQ
11. Baulo A.V. Sokrovischa Vostoka na svyatilischah Severa. Problemy istorii, filologii, kul'tury. 2009; № 3 (25): 324-329.
12. Moldanova T.A. Ornament hantov Kazymskogo Priob'ya: semantika, mifologiya, genezis. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 1999.
13. Kulemzin V.M. Nekotorye sposoby cvetooboznacheniya u obskih ugrov. 'Etnokul'turnye processy v Zapadnoj Sibiri. Tomsk: Tomskij universitet, 1983: 124-128.
14. Moldanova T.A. Arhetipy v mire snovidenij hantov. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 2001.
15. Zagadki mansijskie (vogul'skie). Avtor-sostavitel' T.D. Slinkina. Hanty-Mansijsk: GUIPP «Poligrafist», 2002.
16. Hantyjskiezagadki. Sostaviteli V.N. Solovar, S.D. Morokko. Hanty-Mansijsk: Izdatel'stvo «N.I.K.», 1997.
Статья поступила в редакцию 24.01.24
УДК 811.511.11:39
Anduganova M.Yu., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Ugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: Sem-Marianna@yandex.ru
THE STYLISTIC POTENTIONAL OF PUNCTUATION IN THE TEXTS OF TRADITIONAL RELIGION OF KHANTY AND MARI. The article presents a typological analysis of the linguistic and stylistic potential of punctuation in the texts of the traditional religion of two ancient Finno-Ugric ethnic groups, namely the Khanty and Mari. The study considers those cases that will allow the transmission of information that has been present for millennia orally into graphical form. The transformation of texts of this kind into written form requires more detailed approach. This is due to the fact that there are important points that do not always allow us to capture them graphically, for example: the speed of performance, intonation, tempo, raising and lowering the voice, etc. Thus, punctuation marks in texts of this genre can be used not only based on generally accepted rules, but also serve to convey an oral text with special rules of representation. Such texts are reference or ideal, as they reflect the appeal of the ethnic group to the Gods and Deities. For this reason, they require additional transmission methods that go beyond alphabetic.
Key words: linguistic stylistics, punctuation, stylistic means, text, traditional religion
М.Ю. Андуганова, канд. филол. наук, доц., Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск, E-mail: Sem-Marianna@yandex.ru
СТИЛИСТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ПУНКТУАЦИИ В ТЕКСТАХ ТРАДИЦИОННОЙ РЕЛИГИИ ХАНТЫ И МАРИ
Статья посвящается типологическому анализу лингвостилистического потенциала пунктуации в текстах традиционной религии двух древних финно-угорских этносов, а именно - ханты и мари. Предполагается рассмотрение тех случаев, которые позволяют передать графически информацию, бытующую тысячелетиями в устной форме. Трансформация текстов подобного рода в письменную форму требует более детального подхода, поскольку существуют важные моменты, которые не всегда позволяют их фиксировать графически. Это может быть скорость исполнения, интонация, темп, повышение и понижение голоса и т. д. Таким образом, знаки препинания в произведениях подобного жанра могут использоваться не только исходя из общепринятых правил, но и служить для передачи устного текста, имеющего особые правила репрезентации. Такие тексты являются эталонными, или идеальными, поскольку отражают обращение этноса к Высшим силам, Богам и Божествам и, соответственно, требуют дополнительных способов передачи, которые выходят за рамки буквенных.
Ключевые слова: лингвостилистика, пунктуация, стилистическое средство, текст, традиционная религия
