CC BY
48
УДК 930
ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ «ШАГИ» РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА Е.А. Тинякова
Аннотация. В статье проведен анализ русского фольклора как фона исторического процесса. Автор ставит вопрос, как использовать фольклорные тексты в качестве исторического источника. Поскольку русский фольклор охватывает массовое сознание, историческая его конкретика не столь детальна как авторских академических исторических текстов, однако они ценны тем, что отражали более исторические настроения, сопровождавшие исторические события. Причем эти исторические настроения представлены в фольклоре типологически. Представленное исследование утверждает важность учета исторических настроений в исследовании и анализе конкретных исторических событий. Автором доказывается историческая ценность фольклорных текстов в том плане, что они показывают фон событий процесса истории.
Ключевые слова: русский этнос, народная традиционная культура, материальная культура, фольклор, русский язык, цивилизация, исторический процесс, архаика, творчество, современность.
CIVILIZATION «STEPS» OF RUSSIAN FOLKLORE E. Tinyakova
Abstract. The article analyses Russian folklore as historical background. The author poses line of research to present folklore texts as historical source. As Russian folklore embraces mass conciousness, its historically concrete level is not so detailed as authors' academic historical texts, but they are useful for research in reflecting historical moods that accompanied historical events. The more so as these moods are presented in folklore in types. The research of the article confirms the importance of taking into consideration social moods in studying and analysing concrete historic events. The author proves the necessity of studying historical moods in folklore as they show the background of historical process.
Keywords: Russian ethnos, national traditional culture, material culture, folklore, Russian language, civilization, historical process, archaic, creativity, our days.
Традиционная культура признается многими культурологами духовным стержнем этноса. Эту точку зрения целиком поддерживает автор настоящей статьи [11]. Привлекательность русских народных ансамблей в синкретичном единстве представляющих и материальную и фольклорную русскую народную культуру не вызывает споров. На ее привлекательность, причем не только в деятельностном и образном выражении, но и смысловом содержании, никогда не было критики, и международные споры не касались ее. В традиционной культуре, в настоящей статье — русской, сконцентрирован национальный смысл, и из нее протягиваются социальные ментальные векторы.
До 17 века русская традиционная культура была более религиозного содержания, и христианские образы перерабатывались народным сознанием. Русский народ пережил монголо-татарское владычество и приобрел духовную крепость. До этого народный исторический метод был былинно-сказительного типа [8]: в народном творчестве персонажами были прообразы реальных людей, но они были возвышены до «надчеловеческого уровня», а реальные участники исторических событий накладывались на былинные персонажи. Это главные эпические герои, которых дало народное творчество во времена расцвета Киевской Руси в годы княжения Владимира Святославовича. С самого начала
становления историческое массовое сознание русского народа было экологичным: силу для исторических дел русский человек всегда черпал в природе. Сошлемся на такие песни этого периода — «Про Добрыню», «Илья и Соловей-разбойник» [10; с.19-20]. В былинах не было дат — для истории былинного периода было характерно устанавливать исток силы человека в возвеличивании его (это был своеобразный былинный исторический гуманизм), но стиль был настолько характерен — не в контексте определенных исторических событий, а в проявлении силы человека, что без сомнений относило нас к определенному историческому периоду. Поэтому в историческом потенциале русской народной культуры писание истории началось не с событий, а с раскрытия исторической силы человека, причем был определен фокус этого развития — героизм и мужество. Былины утверждали человека как победителя в этом мире, поэтому патриотическое чувство имеет исторические корни в былинном менталитете. В былинах исторические действия были, в основном, показаны через одного или нескольких героев, чаще трех. Сила богатырей показывалась как власть над событиями, данная природной силой. То есть героический настрой воинов Древней Руси черпал силу из подчинения природе, согласования с ней. Это было этническое историческое понятие о высшей справедливости.
После монголо-татарского нашествия тема борьбы с ордынскими поработителями становится ведущей в устном народном творчестве. И именно этот период - наиболее богатый исторический источник устной традиции, потому что исторические условия не предоставляли возможности заниматься историкописанием в письменной форме: вражды князей, разрушения церквей и храмов, жесткое монголо-татарское иго и разорения. Обобщение исторических действий в одном образе было методом сбора исторической информации. В.Г. Белинский был одним из первых исследователей, кто отделил былины от исторических песен [2; с.173]. Такой границей от былин до исторических народных повествований, по мнению литературного критика, является песня «Щелкан Дудентьевич». Имя татарского посла «Чолхан» было изменено на «Щелкан».
Следующим историческим пространством, в котором формировался и складывался русский фольклор, было крепостное право. Лаппо-Данилевский А.С. делает вывод, что свободный человек превратился в крепостного в XVI - XVII веках [3]. Крепостное ярмо стало жестоким испытанием для крестьян. «Русский крепостной крестьянин вырождался. В последние десятилетия перед освобождением естественный прирост крепостного населения приостановился. Во многих местах выродился и его физический тип, могучая физическая сила, отвага, сметка, лукавая свободная речь, которые так типичны для былинного богатыря крестьянства Микулы Селяниновича; все это сгинуло, все это стерлось под тяжелой пятой крепостного дворянства» [2]. Уже за 100 лет до реформы рост удельного веса крепостного населения остановился, а с 1782 года началось его падение. Крестьянам давали худшую землю: песчаную, глинистую, овраги, косогоры, рытвины, с кустарниками, низменности склонные к болотистости. Из-за этого были конфликты помещиков с крестьянами. Все лучшие сенокосы находились в руках помещиков, леса принадлежали помещикам, а кустарник отдавали крестьянам. Гнет помещиков во времена крепостного права практически отбирал у крестьян проявление личности [5]. Грубое жестокое отношение плодило ответное искажение души крестьян. И это послужило формированию черт грубости. Невозможность противостояния жестокости крепостного права проявлялась и в обрядовой форме русской традиционной культуры. Бесчинства в народных обрядах проявлялись в следующем: воровали домашнюю утварь с плетней, лестницы с подворий, кошели, грабли, метлы, забрасывали колеса, бочки, топоры, ведра на крышу изб, затыкали тряпками трубу, перепутывали дорогу нитками, стучали в
окна ночью, пугали собак, выпускали коров, овец из хлева. Ритуалы бесчинства, проявлявшиеся в разбрасывании, воровстве, разрушении, относились к защитным, охранительным, очистительным [1]. Другим последствием жестокости крепостного права в русской народной традиционной культуре было нарастание мистики в трактовке жизни. Обратим внимание на такую черту крестьянского менталитета как общинность, которая помогала крестьянину в трудные минуты крепостного права, а потом помогала ему выйти из рабской зависимости от помещиков. «Общинное землевладение в России есть факт, выражающий такое отношение человека к земле, какого не существует вообще в остальном цивилизационном мире» [6]. Общинность определяла трудовую деятельность и семейную, одним словом быт в целом. Общинность давала крестьянину такие моральные черты: взаимопомощь, взаимоподдержка, повышение социальности в отношениях, так как и в труде, и в празднике члены общины всегда были вместе. Сущность русской традиционной культуры - в ее общинности. Каноничность, сохранность традиционной культуры обязаны именно общинности менталитета крестьянина.
Отмена крепостного права с исторической точки зрения была «обрывом» для народной традиционной культуры. Типы крестьянства, которые держал крепостной традиционной уклад, нарушились и рассыпались. Освобожденные крестьяне искали место в новой жизни. 30-летний период отпадения крепостного права можно назвать «русским типом гражданской войны». Крепостное право отмирало довольно немирными путями. По России протянулись беспорядки и волнения. В донесении министра внутренних дел Александру II от 18 мая 1862 года отмечались наибольшие беспорядки в Симбирской, Курской, Подольской, Вятской губерниях [7]. Стабильный традиционный крепостной уклад рассредоточил и формирование традиционной культуры, носителя исторической информации. Меняется самоощущение народа, самосознание. Перевод крестьян в дворовые был проявлением кризиса помещичьего хозяйства перед реформой. Профессии дворовых были следующие: конторщик, фельдшер, лесник, огородник, садовник, мельник, пастух, слесарь, кузнец, столяр, ткач, кирпичник, каменщик, плотник. Формирование таких людей развивало тип городской культуры в сельской.
«В 60-х г.г. личность крестьянина оторвалась от личности помещика, но крестьянское сословие по-прежнему оставалось на цепи у поместного дворянства и бюрократии» [4].
С начала 20 века народные традиционные обряды и обычаи перестали поддерживать народную культуру, они были более характерны для сельской жизни, а после отмены крепостного права, особенно в начале 20 века, необычайно растет городское население, причем на очень неэстетичной и материально неблагополучной материальной основе. С исторической точки зрения исчез тот пласт народа, который до первой половины 19 века формировал «золотое ядро» русской народной традиционной культуры. Ведь творцами форм народной культуры исторически непреходящего содержания, конечно, были не забитые крепостным правом крестьяне, а наиболее талантливые. Причем в исторический период возрастающей революционности начинают распространяться антирелигиозные настроения среди народа, а после революции они перешли в атеизм, в крайней степени воинствующего типа с разрушением церквей и храмов, то есть стала уничтожаться та духовная основа, из которой выросла и сформировалась русская народная традиционная культура. Однако несмотря на отмеченные исторические векторы, которые стали препятствовать развитию русской народной культуры в режиме заложенной в ней с времен Древней Руси традиционности, творчество ее продолжалось. Здесь нужно отметить некоторый исторический парадокс: нормы историкописания из русской народной традиционной культуры больше использовались революционной массой русского народа [9], то есть «красными», которая, казалось, была лишена исторических христианских основ, то есть была атеистической. Сюжеты строились по типу былинных сказаний, героями были революционные лидеры - Чапаев, Буденный, Ворошилов. Революционные сражения накладывались на битвы русских воинов в период борьбы с ордынскими поработителями, в период укрепления Московского государства.
Как же продолжала развиваться русская традиционная культура в советское время? Материальная основа русской традиционной культуры почти исчезла вместе с революционным разделением русского крестьянства на «врагов» и «союзников» пролетариата. Революционные сражения, миграции в центр и обратно - все это привело к стихийному «перемещению масс». Тексты народной культуры, в том числе и новые советские обряды, в которых явно был усилен ключ атеизма, стали получать не имевшую ранее референцию, «накладку», к актуальной политической истории. Традиционность народного исторического языка не успевала за «бегом истории». Складывается исторический народный язык повседневности нового типа: уличный язык, городская субкультура, идиомы
«новояза». Новый фольклор совсем не соприкасался с православным смыслом. В дальнейшей жизни исторического метода русской народной традиционной культуры включается метод создания идеологически пропагандистских клише, которые стали применяться как политический инструмент особенно при Сталине, потом в новое и новейшее время. Лозунговость советского периода тоже имела связь со словесной народной культурой; в них можно найти некоторые лозунги типа пословиц. Новый складывающийся советский исторический фольклорный язык имел значительный смысловой политический перевес, обостренную тенденцию к коллективности, использовал много сокращенных слов, неэстетический упрощенный стиль и упрощённую образность. В стране стали меняться «голоса снизу», которым по исторической функции предписан метод историкописания в народном стиле. Давление власти на менталитет стало настолько сильным, что фольклор в народе опустошился от художественности. Это стало причиной появления народного исторического языка упрощенного, эстетически заниженного стиля. Недостаточно грамотная часть народа, имевшая в крови ген традиционной культуры, стала получать огромное количество политической информации, которая стремилась встроиться в ментальность с историческим ускорением, опережая время - сначала усвоить идею, а потом ждать ее воплощения в действии. Однако новый фольклорный язык, который отражал отношение народа к истории, не мог считаться богатством русского языка, так как был очень лексически примитизирован, огрублен, «блатной» стиль был определенным стилем нигилизма. Меняется и содержание корпуса пословиц, появляются такие тематики: политические - партия, коммунисты, великий, патриотизм; осуждающие - бюрократ, верхоглядство, очковтирательство; новое отношение к труду-ударник, трудодень, соревнование [15]. Пословицы и поговорки советского периода очень хорошо представляют коллективный менталитет того времени.
В наши дни традиционная русская культура переживает особый исторический период: с одной стороны культурологи, этнологи и историки стараются восстановить потерянные черты для более яркого проявления культурологической стороны русского национального менталитета, так как символические образы как бы держат дух народа, а с другой стороны, традиционная культура не может существовать в архаических формах [12]. Поэтому в современном культурном процессе традиционная культура существует прежде всего как творчество. Сценарии
современных народных праздников
многоплановы, разносюжетны. Язык
современных народных сценариев
метафористичный, держит богатство
современного русского языка. Эта традиция идет еще от «словаря живого великорусского языка» В. Даля. С исторической точки зрения в общем содержании русской народной традиционной культуре, и прежде всего в словесном тексте фольклора, выделяется универсальное с точки зрения временной соотнесенности «золотое ядро»[13]. По содержанию некоторых пословиц можно догадаться о времени, когда они сложились. Например, пословица: «Аркан не таракан: хошь зубов нет, а шею ест» говорит об ордынской неволи. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» — об отмене Юрьевна дня по указу царя Федора Ивановича. Позже они приобрели универсальный смысл, и сейчас мы редко думаем, как и когда такие пословицы возникли. Главное отличие выделенного исторически
универсального фольклорного ядра русской народной традиционной культуры в том, что оно переносимо в другие исторические периоды. Исторический фольклор о Степане Разине перешагнул столетия, и о нем создавались новые легенды, сказания, песни в 19 веке; также этот
исторический фольклорный образ перешел в литературу, живопись. То же касается и исторических образов из форм русской народной традиционной культуры периода конца 16 -начала/середины 19 века, которые автор статьи определяет как «золотое ядро фольклора».
Несмотря на исторические трудности русская народная культура называется «традиционной», то есть ее крепко держит традиция, и исторические катаклизмы все же не смогли уничтожить ее исторический повествовательный метод [13]. Истинность этого исторического повествования в народной культуре с одной стороны поддерживал идеал красоты, выраженный прежде всего в привлекательности русского праздничного народного костюма, который олицетворял высший образ человека, а с другой стороны -непреходящая мудрость народных пословиц и поговорок [14]. Экологический контекст русской народной культуры в песенном творчестве и календарно-земледельческих обрядах возносил душу человека к объективной справедливости природы. Словесные формы русского фольклора чувствительны к ходу истории и могут быть мерилом богатства русского языка и гуманности в разные исторические периоды.
Литература:
1. Занозина Л.О. Обряды Курского народного календаря // Л.О. Занозина // Сеймские берега. - Курск, 1995. - С. 5-6.
2. Кравцов Н.И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество: учебник для фил. спец. ун-тов / Н.И. Кравцов, С.Г. Лазутин. - 2-е изд. испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1983.
3. Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории: в 2-х т. / А.С. Лаппо-Данилевский; составитель: Р.Б. Казаков, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. - М.: РОССПЭН, 2010.
4. Литвак Б.Г. Русская деревня в реформе 1861 года / Б.Г. Литвак. - М.: 1972. - С. 47.
5. Николаев А. История русского крестьянства: в 4 популярных лекциях / А. Николаев. - СПб., 1909. - С. 23.,С. 63.
6. Общинное землевладение и крестьянский вопрос. Собрание брошюр и статей В.А. Панаева. - Спб., 1881. -С. 89.
7. Отмена крепостного права (доклады министра внутренних дел о проведении крестьянской реформы 1861 - 1862 г.г.). - М.-Л.,1950. - С. 152.
8. Перевезенцев С. Древняя Русь. История русского
народа с I по XI в.в. / С. Перевезенцев. - М.: Белый город, 2001.
9. 50 русских революционных песен в свободной хоровой обработке. Комментарий Друскина С. - Л.: 1938.
10. Соболева Г. Россия в песне / Г. Соболева. - М.: Музыка, 1976.
11. Тинякова Е.А. В чем загадка привлекательности русской традиционной культуры и ее международного признания / Е.А. Тинякова // «Вопросы культурологии». - 2009. - № 7. - С. 45-47.
12. Тинякова Е.А. Современное творчество и традиционные фольклорные образы Курского края / Е.А. Тинякова // «Вопросы культурологии». - 2009. - № 10. -С. 46-49.
13. Тинякова Е.А. Как фольклор может стать источником исторических исследований» / Е.А. Тинякова // «Филология: научные исследования». - 2016. - № 1. - С. 21-25.
14. Тинякова Е.А. Национальная политика не может быть успешной при стирании национальных особенностей / Е.А. Тинякова // «Социодинамика». -2016. - № 3. - С. 30-36.
15. Хоскин Дж. История советского Союза 1917 - 1991 г.г. / Дж. Хоскин. - Смоленск: Русич, 2000.
Сведения об авторе:
Тинякова Елена Александровна (г. Хотьково, Россия), кандидат философских наук, доцент, преподаватель гуманитарных дисциплин ГБПОУ МО «Сергиево-Посадский колледж», e-mail: etinyakova@bk.ru
Data about the author:
E. Tinyakova (Khotkovo, Russia), candidate of philosophical sciences, associate professor, teacher of humanitarian disciplines GBPOU MO "The Sergijevo-Possadsky college", e-mail: etinyakova@bk.ru
