CC BY
41
Литература
1. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. - М.: Правда, 1989.
2. Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7 т. Т. 7. Статьи о Пушкине. Статьи об армянской литературе. Учители учителей. - М.: Художественная литература, 1975.
3. Голохвастов Г. В. Гибель Атлантиды. - М.: Водолей Publishers, 2008.
4. Мережковский Д. С. Тайна Запада: Атлантида - Европа. - М.: Русская книга, 1992.
5. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. - М.: Мысль, 1990.
6. Соловьев В. С. Смысл любви. - М.: Путь, 1996.
7. Хлебников В. Творения. - М.: Советский писатель, 1986.
УДК 82.13
А. В. Останкович, А. Д. Фокина
ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ КОНЦЕПТЫ «РУСЬ», «ГОСУДАРСТВО» И «ПРАВИТЕЛЬ» В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ВЫРАЖЕНИИ ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ: СОНЕТЫ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ Г. В. ГОЛОХВАСТОВА
Ключевые слова: Голохвастов, сонет, цивилизация, идентичность, нация, концепт, Русь, правитель, государство, композиция.
Статья посвящена исследованию кон-цептосферы, включающей глубинные основы российской ментальности, в сонетах русского «американца» Г.В. Голохвастова.
А. V. 08!апкоу1еЬ, А. Э. Рокша
CIVILIZATION CONCEPTS OF «RUSSIA», «STATE» AND «GOVERNOR» IN THE ARTISTIC EXPRESSION OF RUSSIAN NATIONAL IDENTITY: SONNETS BY G. V. GOLOKHVASTOV ON HISTORICAL SUBJECTS
The article is devoted to the sphere
of concept which includes deep foundations
of Russian mentality in sonnets by Russian «American» G. V. Golokhvastov.
Цивилизационная самоидентификация - чрезвычайно важная процессуальная сфера сознания человека, которая сохраняет и деятельно поддерживает в многомерном и постоянно изменяющемся мире культурно-исторические и ментальные ценности народа. Цивилизационная идентичность - это представления о своей принадлежности к той или иной цивилизационной общности (например, к западной, православной, исламской...), те ценности и поведенческие модели, которые формируются на основании отождествления себя с определенным культурным выбором, а также с соответствующими социальными институтами и отношениями [6, с. 29].
Проблеме цивилизационной принадлежности России уже почти 300 лет. Общ-
Key words: Golokhvastov, sonnet, civilization, identity, nation, concept, Russia, governor, composition.
ность территории, культурное и духовное наследие и другие, субъективные и объективные, факторы позволяют утверждать, что Россия на протяжении длительного времени сохраняет инвариантные свойства своей цивилизационной модели.
Наибольшую популярность и авторитет среди научного сообщества в определении характера национальной идентичности имеют два подхода. Первый признает Россию страной-цивилизацией, и поэтому понятие российской идентичности трактуется как идентичность цивилизационная; второй отождествляет «российскую идентичность» с идентичностью гражданской, что обусловлено противопоставлением России как государства и России как цивилизации [3, с. 82].
В нашем исследовании мы будем придерживаться взгляда, сближающего российскую идентичность с цивилизационной идентичностью, поскольку данный взгляд позволяет обратиться к фундаментальным культурно-историческим основаниям, организующим этнос, нацию, государство.
Главная ценность любого народа, которая сохраняется вне времени и позволяет относить его страну к полноценной цивилизации, - это культурное наследие, представленное, прежде всего, в произведениях искусства, выражающих самосознание и аккумулирующих в себе исторический и социальный опыт нации. Поэтому через анализ и интерпретацию национальных произведений искусства, в нашем случае, сонетов Г. В. Го-лохвастова, можно приблизиться к пониманию основ российской цивилизационная идентичности как феномена личностного и массового самосознания, представленного в поэтическом культурном коде.
Г. В. Голохвастов, Е. А. Христиани, В. С. Ильяшенко и Д. А. Магула создали поэтическую группу русских «американцев», объединившихся в США в результате первой волны эмиграции. Георгий Голохвастов - самый значительный представитель этой группы и ее неофициальный лидер. Поэзия русских «американцев» тематически, жанрово и стилистически значительно отличается от поэзии их современников. Исторические и социальные условия эмиграции Голохвастова, позволившие избежать личного участия в братоубийственной гражданской войне, способствовали формированию уникального поэтического мировоззрения, выражающего самобытное русское сознание и менталитет.
Для выявления ценностных оснований российской цивилизационной идентичности в сонетах Голохвастова, на наш взгляд, целесообразно использование понятия «концепт». Одним из первых исследованием художественного концепта занялся С. А. Ас-кольдов-Алексеев, предложив следующее его определение: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». В статье «Концепт и слово» (1928) Аскольдов-Алексеев признаком концепта называет его символическую природу, следовательно, понимание художествен-
ного концепта находится за пределами любых логических законов, оно ориентировано на образность и потенциальные значения [1, с. 270]. В. Г. Зусман, акцентируя внимание на соединении в концепте индивидуального представления и общности, также сближает концепт с художественным образом [4, с. 163].
Концепт в поэзии всегда обращен не только к отдельно взятой личности, но и к ментальной сфере всей нации, что подчеркивает универсальность художественного опыта, зафиксированного в культурной памяти; именно концепт становится «строительным материалом» для новых художественных смыслов [5, с. 42]. С позиций синтеза научного знания об объекте вообще, он «запускает движение смыслов на стыках разных рядов - исторического, социального, бытового и собственно литературного» [2, с. 75].
Концепт отражает жизненный опыт носителя. Он «не только мыслится, но и переживается» [7, с. 42]. Главный интерес представляет его ценностная составляющая, поскольку она обращена к культурному наследию нации. Для настоящего исследования такая позиция может быть принята в качестве исходной, поскольку точкой отсчета мы считаем факт закрепленности самобытного сознания за отдельно взятой личностью, ощущающей себя частью национального целого.
Голохвастов, являясь этническим русским, настойчиво реализует в сонетах важнейшие национальные концепты: «Русь», «государство» и «правитель». По общему мнению, они закреплены в российском культурном коде как цивилизационные символы. Очевидно и то, что поэзия Голохвастова, «переживая» концепты, выражает и личностный опыт. Содержание концепта символично и основано на художественной ассоциативности; эмоциональная содержательность концепта индивидуальна и опирается на субъективный опыт. В произведениях поэта закреплены определенные ассоцианты, субъективно осмысленные, но существующие на основе его априорного знания. Авторская картина мира находится в единстве с российской цивили-зационной картиной мира, реализующейся в эмоциональном компоненте концептной структуры его сонетов.
Центральный, или инвариантный, концепт, системно центрирующий все остальные, «Русь». В силу полного понимания невозмож-
ности возврата к дореволюционному прошлому топоним «Россия» у Голохвастова теряет актуальное значение, поэтому поэт постоянно обращается к концепту «Русь», но не в историческом, географическом или хроникальном (Киевская Русь, Московская Русь, Россия), а в ментальном смысле. Русь - это вся ее история, от первоистоков до современных поэту событий, это богатейшее культурное и историческое наследие, это всеединство проживающих на ее территории народов. В поэтическом творчестве «Русь» становится целостной архетипической единицей, основанной на глубинных родовых и личностных представлениях носителя идентичности.
Находясь в условиях языковой, ментальной и культурной изоляции, Голохвастов остается естественным носителем идентичности и, используя качественные ассоциан-ты - «мощь», «величие», «слава», «единство», воссоздает картину российской цивилизации в пространстве сонета. Однако «Русь» в плане авторского осмысления концепт неоднозначный. С одной стороны, это безграничное и могущественное государство вне времени и пространства, но с другой - это страна, навсегда потерянная для Голохвастова, невозвратимая, сегодня чуждая и враждебная, отчего лирический герой полон тоски и осознания безысходности:
Тоска. А за окном унынье пустырей И стены серые с морщинами известки. Бежать... Невмочь терпеть. Я вышел1.
(«В городе»)
Мотив оторванности от родной земли постоянно повторяется в сонетах, но он не трагичен, хотя лирический герой ощущает себя чужим в условиях североамериканской эмиграции. Отсюда возникают ассоцианты -«тоска», «печаль», «посторонний».
Интересно и характерно, что антиномия двух цивилизационных моделей, чужой и родной, реализуется через антитезу «город - деревня». Нью-Йорк выступает полновесным символом всего западного мира, и лирический герой Голохвастова всегда ощущает непринятость этим миром, для него гораздо ближе покинутый глухой край сел и деревень, чем блестящий Бродвей:
1 Здесь и далее цитируется по изданию Георгий Голохвастов. Лебединая песня: Несобранное и неизданное. - М., 2010.
Все лжет - и рюмок звон, и ропот струн певучих,
И смех раскатистый, и шепот слов летучих:
Нет, эта улица - не добрый Млечный Путь.
(«Млечный путь»)
Возвращение не просто на территорию своего государства, а именно к Отчизне, к первоистокам - заветная мечта лирического героя, но она неисполнима, следовательно, образ родной страны выстраивается, прежде всего, в памяти через мысленное обращение ко дням юности, прошедшей на воле, среди полей и проселков: «мне молодости зов мерещится дремотно»; «я жду с минувшим встречи»; «там, в юности <...> я счастлив был, беспечный и ничей». Та Россия, о которой помнит Голохвастов, - это большой дом с приветливым треском печи или песнями из девичьей, это «разливы спелой ржи» и проселочная дорога. Поэт создает образ России деревенской, крестьянской, схожей с есенинской «страной березового ситца».
«Русь» - концепт родовой, организующий цивилизационную модель в сонетном пространстве. Но для Голохвастова российская цивилизация существует только в форме государства и никак иначе - анархия и разобщенность недопустимы, поэтому концепт «государство» сверхценен, и «Русь» становится синонимичной «государству». «Государство» в обязательном порядке предполагает наличие концепта «правитель», образ которого в поэтической трансформации обычно передает наиболее характерные ментальные черты всего народа. Ассоциантами концепта «правитель» являются категории «мудрость», «сила», «величие». «Правитель» - это не человек определенной эпохи, а общий тип, наделенный вполне конкретными качествами, относительно постоянными и неизменными. В поэтическом мире Голохвастова образы некоторых российских правителей обретают сакральное значение.
В цикл сонетов на исторические сюжеты Голохвастова входит сонет «Свидание», событием для которого был избран приезд Киевского князя Святослава к императору Византии Иоанну Цимисхию, тоже знаменитому и отважному воину-полководцу, для обсуждения условий мирного договора после ряда кровопролитных сражений второго Дунайского похода князя:
Верхом, Цимисхий ждет у шумных вод Дуная,
С ним пестрая толпа вельмож, солдат и слуг;
Звенит оружие, бряцает сталь кольчуг,
И ржаньем тишина разбужена степная.
Под латами царя одежд парча цветная;
Забрало легкое из тонких светлых дуг
Он поднял, глядя в даль. Там волны режет струг,
Упрямую корму в их пену окуная.
С веслом, как все гребцы, причалил Святослав;
В рубахе с поясом, он прост, но величав, -
К вчерашнему врагу он прибыл безоружен.
В глазах - фиордов синь, за ней - железный нрав;
Навис на ухо чуб, и, сажен меж жемчужин,
В серьге рубин горит, на солнце запылав.
Для сюжета поэт выбирает не эпизод воинской славы князя (присоединение земель вятичей, победы над древлянами, хазарским каганатом, волжскими и дунайскими болгарами, ряд удачных сражений с Византией...), а момент заключения вынужденного договора, по которому Святослав с изрядно поредевшим войском и захваченной ранее добычей был отпущен византийцами восвояси. Голохвастов почтительно оценивает образ князя-воина, несмотря на сложность ситуации сохранившего достоинство и отвагу. Святослав представлен как пример правителя-воина, достойного носителя ценностей национального самосознания и доблести.
Композиция сонета подчеркивают непротиворечивую двойственность князя: он «в рубахе с поясом», «с веслом, как все гребцы», но «сажен меж жемчужин, В серьге рубин горит, на солнце запылав»; он объективно побежден, но полон достоинства. Естественность Святослава оттеняется противоположностью блестящему облику Цимисхия, окруженному войском, но не единому с ним. Звон, бряцание византийского оружия и лат подчеркивают силу «железного нрава» безоружного Святослава и прибывших с ним дружинников. Правитель-полководец-воин в полной мере разделяющий судьбу войска - мифологизированный образец, периодически воскрешаемый в национальном сознании: Дмитрий Донской, Петр I, Ушаков, Суворов, Кутузов и др.
Сходными чертами характера наделен и Петр I в сонете «Король и царь». Он также чужд роскоши и нравам дворца Тюильри, где «камзолы, кружева, и ленты, и алмазы». Русский царь (показательна поэтика именования), взявший на руки малолетнего короля Людовика XV, смутил чопорных маркиз, но при этом не утратил своего достоинства; он идет впереди «обеих чванных свит», как бы символизируя мощь, силу и мужское обаяние своей личности, сливающейся с новой, созидаемой по его воле Россией.
Камзолы, кружева, и ленты, и алмазы. Прием торжественный готовит цвет двора Царю Московскому. На всех устах с утра О госте северном чудесные рассказы.
А там, у лестницы, где мраморные вазы Белеют с двух сторон багряного ковра, В кругу советников, Людовик ждет Петра, В огромном парике ребенок большеглазый.
Но дрогнул сонм вельмож... Рванулся... Клик гремит.
Где чопорность маркиз? Их пудреных ланит Огонь взволнованный пылает беззаконно.
По залам, впереди обеих чванных свит, Смеющийся, несет до самой сени тронной Малютку Короля могучий Московит.
Но в данном сонете «Правитель» отделен как от чужих, так и от своих. Он уже император, а не князь-воин Святослав, хотя и ведет себя как человек родовой по отношению к другому императору-ребенку (чем и вызывает симпатию у поэта-соотечественника). Презревший традицию приемов Петр - это и символ «правителя», на которого не распространяются нормы жизни простых смертных и даже правила дипломатического этикета, которому следуют иноземные монархи. Наш «правитель» в массовом сознании всегда исключителен и прав, хотя, возможно, что ребенка Людовика XV так сильно напугал «могучий Московит», что он во все время своего правление оставался последовательным и непримиримым врагом России.
Объяснима мотивация Голохвастова, обратившегося к образу Петра I, создателя могущественной империи и ее столицы, начавшейся с «зиждительного рассадника» на смрадных болотах, а впоследствии олицетворяющей роскошь империи, превзошедшую
европейские столицы. Санкт-Петербург - город-символ российского государства для Го-лохвастова.
Как Петербург в литературной традиции является городом-загадкой, так не разгадан и Петр: с одной стороны, плотник, матрос и веселый кутила, деятельный представитель нации, а с другой - неограниченный самодержец, деспот и тиран. Именно таким представлен его образ в сонете «Царевна Софья». Но и Царевна Софья далеко не смиренная послушница, в ее сердце горит праведный гнев за насильно отобранную любовь и власть:
Благоуветливость монашеской светлицы;
Сквозь пеструю слюду играет луч цветной,
Чуть пахнет ладаном... А в сердце гнев хмельной
Горит под смирною одеждою черницы.
Несносен Софье плен. Аля этой ли темницы
Разрушила она, смеясь над стариной,
Неволю теремов - вступила в мир иной,
Познала жизнь, любовь, борьбу и власть царицы.
О, только б краткий срок! Вновь кликнуть удальцов.
Как соколы, слетят бойцы со всех концов,
За раскрасавицу Царь-Аевку стать горою...
Эх, полно! Что зовешь, царевна, мертвецов!
Не за окном ли там, в глумленьи над сестрою,
Повесил страшный Петр ей преданных стрельцов.
Софья воплощает берущий начало от княгини Ольги тип сильной женщины, желающей и способной самодержавно править страной. Она, как и Петр, хочет продолжить реформы их отца, царя Алексея Михайловича Тишайшего, но для этого нужно стать царицей. Кроме того, она не желает ограничивать свою личную свободу, не может безропотно принять судьбу заточенных в монастыри и терема цариц и царевен. Но борьба с братьями закончилась поражением. «Повесил страшный Петр ей преданных стрельцов», - строка становится квинтэссенцией всех ужасов и бесчинств петровской эпохи, и в ней весь Петр - всевластный, всесокрушающий. Таков правитель новой империи, который, работая на верфях, вникает во все тонкости корабельного дела, не гнушается есть и пить с матросами, щедро награждает за отвагу, талант и
сметливость, но в то же время он страшный во гневе самодержец, самолично пытающий и рубящий головы, для которого неважно, кто посягнул на его власть - сестра или сын, потому что только полная власть может обеспечить свободу и возможность воплощения замыслов, личную безопасность «правителя» в России.
Сонет «Царевна Софья» в значительной мере обращен к личной судьбе поэта. Мировоззрение Голохвастова таково, что он ощущает себя неотъемлемой частью единой истории как народа, так и государства. Софья - это не только опальная царевна, но и символическое воплощение судьбы тысяч русских людей, насильно «заточенных» в чужих странах.
Осознание необходимости национального единения всегда приходит в переломные и трагические моменты истории народа. Сонет «Победитель и побежденный» воссоздает психологическое восприятие событий Отечественной войны 1812 года, когда враг уже занял разоренную и сожженную Москву, но война продолжается, и «не клонят русские строптивой головы». Москва неслучайно названа «священным городом» - это оплот послемонгольской отечественной истории, город, символизирующий всю Россию; показательно, что Наполеон в сонете ждет ответа на предложения о мире именно в Кремле, в самом сердце Руси и России. В отличие от уже рассмотренных сонетов, образ императора приобретает несколько иные черты - в нем нет ничего от непоколебимой властности Петра I или от легендарной эпической мощи Святослава, но есть чувство попранного национального достоинства и неотступное желание священной мести, объединяющее императора с народом:
Не спит и Александр. Ненастный плач Невы;
Аолга сомнений ночь. И где ж от дум защита?..
«Не дрогнуть, устоять, отмстить за стыд Тильзита...
Мне заплатить должны Парижем пленным вы».
Таков новый император - рассудочный и осмотрительный, трезво планирующий ход войны, осторожно принимающий решения и строго взвешивающий каждый шаг; и если образы Святослава, Петра I, царевны Софьи и
Ивана III выписаны в сонетах преимущественно в фольклорном восприятии, то психологический портрет Александра I исполнен в рациональной реалистической манере. Из всех послепетровских монархов Голохвастов неслучайно выбирает Александра I, потому что именно этот император сумел спасти Россию в момент сильнейшей внешней опасности, в то время когда решалась судьба нации.
Последний сонет, в котором представлен образ русского царя, - «Победа». Иван III не просто великий правитель: «Он поднял Русь из праха», и его царствование - это время начала торжества и величия Руси. Характерно, что государя, взявшего от Византии «блеск и мощь размаха» и нарочито распустившего стяг с Двуглавым Орлом, Голохвастов сначала не называет по имени. Иван III - Царь, в «венце и бармах», поэтому Голохвастов использует церковнославянскую форму имени:
По-за Окой орда раскинула шатры;
За новой данью в Кремль пришел посол со свитой...
И зван он на прием в палате Грановитой,
Где в окна бьют лучи полуденной поры.
Над Царским местом сень. Царьградские ковры;
С Орлом Двуглавым стяг распущен нарочито.
Бояре в золотах застыли сановито,
И на плечах у рынд мерцают топоры.
В венце и бармах Царь. Он поднял Русь из праха:
От Византии взял он блеск и мощь размаха, -
Татарским данником невместно быть ему.
И увидал баскак, затрепетав от страха,
Что Иоанн ступил на ханскую басму...
А солнце крест зажгло на шапке Мономаха.
Место приема посла неслучайно: посол приходит в Грановитую палату из степи туда, где «над царским местом сень». Как и в сонете «Победитель и побежденный», Кремль символизирует Государство. Монументальность и роскошь дворца олицетворяют силу и могущество Руси, поднимающейся после монгольского владычества. Иван III не только всесильный монарх, но и хранитель традиции, наследник Василия II, который в 1485 году уже объявил себя государем всея Руси.
Окончательно избавление от данниче-ства оказало огромное влияние на формиро-
вание российской государственности, заложило основы будущей абсолютной монархии, а политика Ивана III (присоединение Тверского, Псковского, Смоленского и Рязанского княжеств) способствовало образованию единого русского государства и формированию великорусской нации. Именно поэтому образ Ивана III можно считать самым величественным и сакрализованным во всем цикле сонетов Голохвастова на историческую тематику.
Для нас несомненным является то, что сонеты Голохвастова содержат художественно разработанные концепты российской цивилизационной идентичности. В этом смысле представляет интерес версификация жанро-во-строфической формы, в которой они выразились. Сонет - форма европейской поэзии, имеющая три основных типа - итальянский, французский и английский, которые в русской версификации. Архитектоника рифмосочета-ний в субстрофах сонетов Голохвастова на удивление устойчива: abba abba ccd cdc. Охватные сквозные рифмы катренов восходят к французской жанровой традиции. Строение же терцетов - черта сонетного идиостиля поэтической индивидуальности. Терцеты на две рифмы свойственны итальянской версификации, но при их равновесном количественном соотношении 3 к 3: cdc dcd. Смежная рифмовка начальных стихов терцетов характерна для французского типа сонета ccd eed или ccd ede, также сохраняющего количественную симметрию рифм: 2 - 2 - 2. Используя французскую схему чередования рифм, Голохва-стов меняет их количественное соотношение на асимметричное 4 к 2. Неординарность и многократная повторяемость решения при несомненной изощренности строфического мышления поэта побуждают разобраться в значении исключительно индивидуального строения терцетов для гармонического целого сонет. Знаком композиционных частей в сонете Голохвастова служит отсутствие и наличие рифменных альтернансов на границах строф. Как знак наличия второго кульминационного центра можно расценить «неправильную» форму терцетов сонета ccD cDc. Двустишие в начале шестистишной строфы «приводит к ритмическому и интонационному эффекту, сравнимому с решением задачи, ответ которой известен нам наперед... Обыкновенно в шестистишии (2 + 4) вначале
дается тезис, а затем следует его развитие...» [8, с.194]. Оценка О. И. Федотовым содержательных возможностей формы касается тер-цетной части на три рифмы ААВ ССВ и ААВ СВС. Но так как в сонетах Голохвастова рифма 11-го стиха транслируется на 13-й стих, то характер развития содержания в терцетной части сонетов частично сходен с композицией традиционных шестистиший. Частично, потому что «меньшая» шестистишная часть сонета состоит из двух субстроф-терцетов и является частью «подвижно-равновесного целого» сонета. Форма в поэзии - всегда содержание, в том числе, и личности автора, в случае Голохвастова - русского «европейца»
и русского «американца», естественно существующего в пространстве всех цивилизаций.
Цивилизационная идентичность - это консолидирующая основа поликультурного социума. Носитель национального самосознания, находясь за пределами родины, стремится сохранить свою идентичность, и, при наличии творческого импульса, воссоздать ее в формах искусства. Голохвастов, пребывающий в условиях североамериканской эмиграции, в своих сонетах создает на основе фундаментальных национальных ценностей полноценный художественный образ российской цивилизации, не изолированной, а диа-логизирующей с миром.
Литература
1. Аскольдов-Алексеев С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории к структуре текста. Антология - М.: Academia, 1997.
2. Болтонова Н. С. О методике изучения ассоциативного слоя художественного концепта в тексте // Вестник Томского государственного педагогического университета. Сер.: Гуманитарные науки (Филология) - 2007. - № 2 (65).
3. Жаде З. А. Цивилизационная идентичность России в глобализирующемся мире // Человек. Сообщество. Управление. - № 1. - 2007.
4. Зусман В. Г. Диалог и концепт в литературе. Литература и музыка. - Нижний Новгород, 2001.
5. Миллер Л. В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. - 2000. - № 4.
6. Пантин В. И. Политическая и цивилизационная самоидентификация современного российского общества в условиях глобализации // Полис. - № 3. - 2008.
7. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. - М.: Академический проект, 2004.
8. Федотов О. И. Основы русского стихосложения. Теория и история русского стиха: В 2-х кн. Кн. 2: Строфика. - М.: Флинта: Наука, 2002.
