CC BY
246Информация для цитирования:
Брановицкий К. Л., Ренц И. Г., Незнамов Ал. В., Незнамов Ан. В., Ярков В. В. ЦИФРОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ И ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ // Herald of The Euro-Asian Law Congress. 2018. № 2. С. 56-68.
Branovitskii K., Renz I., Neznamov Al., Neznamov An., Yarkov V. DIGITAL TECHNOLOGY AND CIVIL PROCEDURE: PROBLEMS OF INTERINFLUENCE. Herald of The Euro-Asian Law Congress. 2018. Is. 2. Pp. 56-68.
УДК 347.9 BISAC LAW012000
ЦИФРОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ И ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ
БРАНОВИЦКИЙ КОНСТАНТИН ЛЕОНИДОВИЧ,
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)
РЕНЦ ИГОРЬ ГЕННАДЬЕВИЧ,
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)
НЕЗНАМОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ,
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)
НЕЗНАМОВ АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ,
Исследовательский центр проблем регулирования робототехники и искусственного интеллекта в России, международная юридическая фирма «ОвМот»
(Москва, Россия)
ЯРКОВ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ,
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)
Введение: всеобъемлющее влияние цифровых технологий на современный гражданский процесс очевидно. Цифровые технологии стали реальностью не только судопроизводства, но и исполнительного производства, а также нотариата и третейского разбирательства. В то же время массовое внедрение цифровых технологий поставило перед гражданским процессом ряд концептуальных проблем, например связанных с допустимыми пределами влияния таких технологий на саму суть правоприменительной деятельности по гражданским делам. Несмотря на наличие в отечественной и зарубежной доктрине гражданского процесса ряда весьма основательных исследований, имеющих своей целью подобраться к решению данной проблемы, эта проблематика освещена в науке недостаточно и указанная проблема до сих пор не нашла разрешения.
Методы: метод материалистической диалектики, системный метод, метод сравнительного правоведения.
Анализ: на основе анализа достигнутого уровня практического развития и доктринального понимания цифровых технологий в российском и зарубежном гражданском процессе предпринята попытка теоретико-прикладной проработки проблемы взаимовлияния цифровых технологий и цивилистического процесса.
Результаты: а) господствующим на доктринальном и нормативном уровне подходом к пониманию цифровых технологий является «инструментальный подход», в рамках которого та-
кие технологии воспринимаются прежде всего как новые способы ведения правоприменительной деятельности, концептуально не изменяющие самих основ такой деятельности, б) будучи способом (формой) осуществления правоприменительной деятельности, цифровые технологии не могут не оказывать воздействие на содержание данной деятельности; массированное и / или радикальное внедрение таких технологий способно оказать воздействие не только на отдельные институты гражданского процессуального права, но и на его принципы, топологию, саму суть правоприменительной деятельности по гражданским делам.
Ключевые слова: цифровые технологии, автоматизация юридической деятельности, цифровая экономика и правосудие по гражданским делам, гражданский и арбитражный процесс, большие данные, блокчейн, дистанционное и предиктивное правосудие
UDC 347.9 BISAC LAW012000
DIGITAL TECHNOLOGY AND CIVIL PROCEDURE: PROBLEMS OF INTERINFLUENCE
KONSTANTIN L. BRANOVITSKII,
Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)
IGOR G. RENZ,
Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)
ALEXANDR V. NEZNAMOV,
Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)
ANDREY V. NEZNAMOV
Research center for problems of robotics and artificial intelligence regulation, international legal firm «Dentons» (Moscow, Russia)
VLADIMIR V. YARKOV
Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)
Introduction: the comprehensive impact of digital technologies on the modern civil process is obvious. Today, digital technologies have become a reality not only of judicial process, but also of enforcement proceedings, as well as notaries and arbitration. At the same time, the massive introduction of digital technologies has posed a number of conceptual issues: for example, the permissible limits of the impact of such technologies on the very essence of civil law enforcement. In spite of the fact that there are a number of rather fundamental studies in Russian and foreign science, this problem is not sufficiently covered in science and has not yet found a solution.
Methods: the method of materialistic dialectics; the system method; the method of comparative law.
Analysis: due to analysis of the achieved level of practical development and doctrinal understanding of digital technologies in the Russian and foreign civil process, an attempt is made to conduct a theoretical and practical study of the problem of interinfluence of digital technologies and the civil process.
Results: a) the dominant approach to the understanding of digital technologies at the doctrinal and regulatory level is the «instrumental approach», in which such technologies are perceived primarily as new ways of conducting law enforcement activities, conceptually not changing the very foundations of such activities, b) as a way (form) of implementation of law enforcement activities, digital technologies can not affect the content of this activity; the massive or radical introduction of such technologies could influence not only certain institutions of civil procedural law, but also its principles, topology, the very essence of law enforcement in civil cases.
Keywords: digital technologies, legal tech, digital economy and civil justice, civil and commercial court procedure, big data, blockchain, remote and predictive justice
Введение
Всеобъемлющее и все более нарастающее влияние цифровых технологий на жизнь современного общества очевидно. Не является исключением и сфера гражданского процесса.
Перспективность внедрения цифровых технологий в гражданский процесс была осознана российским государством уже более 25 лет назад (Концепция судебной реформы, одобренная Постановлением ВС РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801-1). С тех пор все более активное их использование стало, пожалуй, одной из основных составляющих всего процесса судебных реформ в стране. Цифровые технологии стали реальностью не только судопроизводства, но и исполнительного производства, а также нотариата и третейского разбирательства.
Данное обстоятельство не могло не найти отражения в доктрине гражданского процесса (как отечественной, так и зарубежной), в которой с 70-90-х гг. XX в. с нарастающей интенсивностью обсуждаются отдельные аспекты использования информационных технологий в судопроизводстве по гражданским делам (доступность, траспарентность правосудия [Ша-карян 2001: 61-69; Приходько 2005; Спицин 2011], доказательственная деятельность [Му-радьян 1975; Вершинин 2000; Лукьянова 2000; Медведев 2001; Горелых 2005], упрощенные формы судебного разбирательства [Contini, Fabri 2001; Брановицкий 2009]) и цивилисти-ческом процессе в целом (третейское разбирательство [Waincymer 2012; Гребельский 2015 : 59-70; Cohen, Morril 2016: 981-986; Попов 2017: 91-101], нотариат [Медведев, 2007: 107-133; Медведев, Усович 2009: 3-5; Егорова: 41-43; Костин, Костина 2017: 40-43; Ярков 2017: 36-41], исполнительное производство [Вершинин 2000; Карев 2006; Эффективность принудительного исполнения судебных решений и актов других органов 2011; Лебедев, Хабриева 2012; Пономаренко 2015]). С учетом этого можно утверждать, что в настоящий момент в отечественной и зарубежной науке данная проблематика уже в определенной степени разработана.
В то же время массовое внедрение цифровых технологий в жизнь современного обще-
ства совершенно определенно поставило перед правом целый ряд проблем концептуального характера. В сфере гражданского и арбитражного процесса такой проблемой, в частности, является вопрос о влиянии цифровых технологий на саму суть юрисдикционной деятельности по защите гражданских прав, а также о допустимых формах и пределах такого влияния. Несмотря на наличие в отечественной и зарубежной доктрине гражданского процесса ряда весьма основательных исследований, имеющих своей целью подобраться к решению данной проблемы [Горелых 2005; Брановицкий 2009; Зайченко 2013; Аносов 2016], в целом можно сказать, что данная проблематика освещена в науке недостаточно и указанная проблема до сих пор не разрешена.
В этом плане теоретико-прикладная проработка некоторых проблем взаимовлияния цифровых технологий и основных институтов цивилистического процесса, перспектив и рисков дальнейшего внедрения цифровых технологий (естественно, насколько это возможно в формате данной работы) представляется безусловно актуальной задачей.
Материалы и методы
При исследовании проблем взаимовлияния цифровых технологий и цивилистического процесса используются следующие методы.
1. Метод материалистической диалектики, в рамках которого проблемы взаимовлияния правоприменительной деятельности органов гражданской юрисдикции и цифровых технологий исследуются как проблемы взаимовлияния формы и содержания данного явления.
Использование данного метода в рамках исследования необходимо, потому что цифровые технологии, будучи использованными в качестве формы правоприменительной деятельности органов гражданской юрисдикции, неизбежно начинают влиять на содержание данной деятельности, в то время как содержание такой правоприменительной деятельности является одним из непременных условий для определения оптимальных цифровых технологий, которые могут быть применены в ее рамках. Исходя из этого цифровые технологии и правоприменительная деятельность
находятся в отношениях взаимовлияния, и метод материалистической диалектики является одним из немногих научных методов, позволяющих исследовать и описать данное взаимовлияние на теоретическом уровне.
2. Системный метод, в рамках которого исследуются вопросы влияния цифровых технологий не только на отдельные процессуальные институты, но и на систему цивили-стического процесса в целом, как опосредованно (через влияние цифровых технологий на конкретные процессуальные институты), так и напрямую.
Необходимость использования данного метода в рамках предлагаемого исследования видится в том, что оценка теоретических и практических рисков, а равно и перспектив дальнейшего внедрения цифровых технологий в деятельность органов гражданской юрисдикции, невозможна без комплексного исследования того, каким образом данные технологии видоизменяют не только отдельные институты цивилистического процесса, но и его топологию в целом.
3. Метод сравнительного правоведения, в рамках которого проводится сравнительно-правовой анализ уровня развития цифровых технологий в гражданском, арбитражном процессе, исполнительном производстве, нотариате, третейском разбирательстве и уровня доктринального понимания проблем их использования не только в России, но и в ряде зарубежных юрисдикций (Великобритания, Германия, Франция, США).
Необходимость использования данного метода в рамках предлагаемого исследования обусловлена тем, что все большее внедрение цифровых технологий в правоприменительную деятельность органов гражданской юрисдикции является не только внутрироссийской, но и общемировой тенденцией. При этом ряд зарубежных юрисдикций опережают Российскую Федерацию в некоторых аспектах внедрения цифровых технологий в деятельность органов гражданской юрисдикции. С учетом этого данное исследование вряд ли могло бы считаться в должной мере полным без исследования опыта применения цифровых технологий в иностранных государствах и суще-
ствующих в этих государствах доктринальных подходов к решению проблем использования таких технологий.
Материалом для данного исследования послужили отечественная и зарубежная (главным образом англо- и франкоязычная, а также немецкая) доктрина гражданского процесса, российское и иностранное (Франция, Германия, Великобритания, США) законодательство, правовые и руководящие акты некоторых международных организаций (Международный союз нотариата, Международный союз судебных исполнителей).
Результаты
1. Господствующим на доктринальном и нормативном уровне подходом к пониманию цифровых технологий является «инструментальный подход», в рамках которого такие технологии воспринимаются прежде всего как новые способы ведения правоприменительной деятельности, концептуально не изменяющие самих основ такой деятельности. Следствием этого на доктринальном уровне является то, что в исследовании данной тематики преобладают исследования прикладного характера. На нормативном и практических уровнях указанный подход проявляется в том, что внедрение цифровых технологий в правоприменительную деятельность произошло практически без обсуждения и гораздо быстрее, чем было осознано влияние такого внедрения на основные институты цивилистического процесса. Следствием этого стал явный дисбаланс в развитии цифровых технологий с преобладанием экстенсивного, а не интенсивного развития цифровой составляющей судопроизводства.
2. Будучи способом (формой) осуществления правоприменительной деятельности, цифровые технологии не могут не оказывать воздействие на содержание данной деятельности; массированное и / или радикальное внедрение таких технологий способно оказать воздействие не только на отдельные институты гражданского процессуального права, но и на его принципы, топологию, саму суть правоприменительной деятельности по гражданским делам.
Обсуждение
В качестве отправной точки в дискуссии о степени и формах влияния цифровых технологий на право можно использовать определение данного термина.
В действующем российском законодательстве понятие «цифровые технологии» не раскрывается. Зато российский закон дает легальную дефиницию неидентичного, но, как представляется, близкого по своему содержанию термина «информационные технологии».
В соответствии с п. 2 ст. 2 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации» под информационными технологиями понимаются процессы, методы поиска, сбора, хранения, обработки, предоставления, распространения информации и способы осуществления таких процессов и методов. В целом аналогичный подход к пониманию информационных технологий реализован в программных документах, регулирующих развитие цифровых и информационных технологий в гражданском процессе Российской Федерации (например, в постановлении Правительства РФ от 27 декабря 2012 г. № 1406 «О федеральной целевой программе «„Развитие судебной системы на 20132020 годы"») и принят некоторыми наднациональными институтами (например, ЮНЕСКО [Брановицкий 2009: 154]).
Данный подход во многом основывается на буквальном (словарном) значении слова «технология», в рамках которой под «технологией» понимается совокупность средств и методов организации определенного процесса, как правило, производственного. С учетом этого в рамках данного подхода на первое место выступает инструментальный аспект технологий, их способность влиять на скорость, и, как следствие, эффективность определенных процессов. Несмотря на очевидную неидентичность содержания терминов «информационные технологии» и «цифровые технологии», на нормативном и доктринальном уровне в восприятии и того, и другого понятия господствует прежде всего обозначенный выше «инструментальный подход».
Применительно к праву в целом и к сфере гражданского процесса в частности такой подход имеет вполне рациональные основания.
Практически общепризнанным в науке гражданского процесса является мнение о том, что сущность гражданского процесса может быть описана через понятие деятельности. Под гражданским процессом понимается совокупность действий, совершаемых различными субъектами по определенным (процессуальным / процедурным) правилам и направленных на достижение определенной правовой цели [Советский гражданский процесс 1985: 7; Советский гражданский процесс 1988: 11-12].
С этой точки зрения гражданский процесс можно воспринимать как некоторого рода «производство», и внедрение в него цифровых технологий, ускоряющих и упрощающих взаимодействие между его участниками, способно повысить эффективность данной деятельности, способствовать более быстрому и качественному достижению ее результата - рассмотрению и разрешению конкретного гражданского дела.
Оправданность использования такого «инструментального» подхода к цифровым технологиям в праве подтверждается историей внедрения ряда таких технологий в деятельность органов гражданской юрисдикции. Так, внедрение и успешное использование судами и иными органами гражданской юрисдикции автоматизированных систем и баз данных: «Электронное правосудие» - арбитражных судах, «ГАС Правосудие» - в судах общей юрисдикции, «Банк данных исполнительных производств» - в деятельности судебных приставов-исполнителей, Единая информационная система нотариата - в нотариальной деятельности, - способствовало повышению открытости, доступности и эффективности правосудия и иных видов правоприменительной деятельности в сфере гражданской юрисдикции.
Таким образом, в рамках описанного подхода цифровые технологии понимаются прежде всего как средство улучшения количественных (скорость) характеристик форм и способов осуществления правоприменительной деятельности, в рамках чего в юрисдикционной деятельности используются в основном вспомогательные цифровые и информационные
технологии [Брановицкий 2009: 154], не изменяющие сущности данной деятельности.
Впрочем, изучение опыта ряда зарубежных юрисдикций определенно указывает на то, что приведенный подход не всегда способен давать исчерпывающее объяснение всем аспектам взаимовлияния цифровых технологий и цивилистического процесса. Особенно отчетливо это видно при сравнении цифровых технологий, используемых в деятельности органов гражданской юрисдикции в Российской Федерации, с цифровыми технологиями, используемыми в деятельности аналогичных органов в зарубежных юрисдикциях.
Например, в гражданском процессе Германии и Австрии «пилотные» проекты в сфере автоматизированного приказного производства существовали еще в 80-хх гг. прошлого века. Двухступенчатость приказного производства (судебный приказ + приказ об исполнении) в совокупности с доктринальной проработкой вопросов использования информационных и цифровых технологий в юрисдикционной деятельности органов правосудия позволили ввести полную автоматизацию при получении судебного приказа. В настоящее время судья полностью исключен из данного процесса, что в разы позволило снизить судебную нагрузку и упростить процедуру получения приказа для граждан и организаций. Следует особо подчеркнуть, что в данном случае речь идет не просто о вспомогательных технологиях (подача заявления в электронном виде, вынесение электронного судебного приказа и т. д.), а о видоизменении доктринального понимания сущности приказного производства, без чего переход на новый уровень автоматизации судопроизводства (исключение из него судьи) оказался невозможен.
В качестве другого примера можно привести то, что уже сейчас ряд зарубежных стран рассматривают возможность применения технологий искусственного интеллекта в деятельности судов и даже обсуждют идею создания робота-судьи [Goodman 2016]. Так, в июне 2017 г. в Китае был принят План развития технологий искусственного интеллекта нового поколения (URL: http://gov.cn/zhengce/ content/2017-07/20/content_5211996.htm, дата обращения: 08.05.2018), который в числе проче-
го должен быть имплементирован в судебную систему и использоваться, например, при сборе доказательств, анализе дела, прочтении юридических документов, оценке степени эффективности работы судов. Аналогичная трансформация судебной системы и судопроизводства имеет место в Великобритании, где еще в 2016 г. Правительством было выделено около 1 млрд фунтов на цифровую трансформацию судебной системы [Transforming Our Justice System 2016], а также во Франции, где свежий проект реформы гражданской юрисдикции во Франции предусматривает переход к полуавтоматической обработке состязательных документов и доказательств по «малым серийным делам» без участия человека и проведения устных слушаний с формированием средствами искусственного интеллекта предварительного «медиативного» решения, утверждаемого человеком [Chantiers de la justice. Amélioration et simplification de la procédure civile 2018].
Обозначенные примеры интенсивного развития цифровых технологий в цивилистиче-ском процессе ряда зарубежных юрисдикций подводят нас к мысли о том, что сугубо утилитарное понимание цифровых технологий как исключительно инструмента осуществления правоприменительной деятельности является несколько упрощенным. К аналогичному выводу можно прийти, проанализировав эволюцию доктринальных представлений о проблематике использования цифровых технологий в цивилистическом процессе.
Так, в классическом гражданском процессе тематика цифровых и информационных технологий имеет достаточно давнюю историю. Еще на заре развития компьютерных технологий в 1970-80-е гг. российские и иностранные авторы задавались вопросами оптимизации разбирательства гражданских дел с использованием машинной обработки данных. Однако работы таких специалистов, как Э. М. Мурадьян [Мурадьян 1975; Мура-дьян 1976], М. С. Фалькович, А. Б. Венгеров [Фалькович, Венгеров 1980], касались только отдельных аспектов использования «информационных данных» в гражданском процессе, в основном лишь в доказательственной деятельности.
Этот ограничительный тренд был продолжен и на рубеже веков в работах А. П. Вершинина [Вершинин 2000], И. Н. Лукьяновой [Лукьянова 2000: 96-102], И. Г. Медведева [Медведев 2001] и др.
При этом использование цифровых технологий для совершенствования организационных аспектов отправления правосудия по гражданским делам началось практически сразу, не вызвав каких-либо серьезных дискуссий. Все это стало причиной явного дисбаланса в сторону прикладной составляющей цифровых технологий в гражданском процессе, не подкрепленной фундаментальной теоретической проработкой. Электронное делопроизводство, типовые процессуальные документы, автоматическая обработка правовой информации и доступ к ней, видеоконференция - черты современной юрисдикционной системы не привели к сколь-нибудь значимому изменению или переосмыслению процессуальной модели гражданского судопроизводства, а все обсуждение свелось к описанию технологических новшеств [см., например: Решетняк, Смагина 2017; Кудрявцева 2011; Решетняк 2011; Федосеева, Чайковская 2011]. В целом утилитарный подход к информационным технологиям при отправлении правосудия нашел отражение и в судебной практике (например в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 г. № 57 «О некоторых вопросах применения законодательства, регулирующего использование документов в электронном виде в деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов»).
И лишь относительно недавно стали появляться предложения, ставящие вопрос об инфраструктурных изменениях в системе гражданского судопроизводства, переформатировании самой среды отправления правосудия по гражданским делам в условиях перехода к информационному обществу и цифровой экономики (п. 01.01.008 Плана мероприятий по направлению «Нормативное регулирование» программы «Цифровая экономика Российской Федерации», утв. Правительственной комиссией по использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности (протокол от 18 декабря 2017 г. № 2),
что нашло отражение и в доктрине [Медведев 2007; Брановицкий 2009; Лебедев, Хабриева 2012; Пономаренко 2015; Аносов 2016].
В современной иностранной доктрине гражданского процесса вопрос о планомерной подготовке к эре цифрового правосудия особых сомнений не вызывает.
Обсуждается, например, вопрос появления новых процессуальных стандартов «технологического правосудия» [Citron 2008; Citron, Pasquale 2014; Crawford, Schultz 2014], рассматривается эволюция модели доступности правосудия при использовании искусственного интеллекта и онлайн-производства [Thompson 2016], вполне серьезно и на солидном научном уровне обсуждаются этико-правовые аспекты создания и использования роботов-правоприменителей [Goodman 2016; Calo 2016].
Таким образом, активное внедрение цифровых технологий нашло отражение в научном сообществе, постепенно приходящем к мысли о возможности и необходимости качественного изменения правоприменительной деятельности по гражданским делам. Появление теоретических моделей дистанционного правосудия, предиктивного разбирательства на основе машинного анализа big data, включающего материалы судебной практики, фактуру, доказательства и аргументацию сторон, с использованием средств искусственного интеллекта, развитие систем «автоматизированного правоприменения», совершенно иначе расставляют акценты в доктрине. Нужно ставить вопрос уже не об освоении современных технологий в судебной деятельности и доказывании по гражданским делам, а о постепенной и неизбежной замене «человеческого» правосудия машинным, по крайней мере, в областях, способных к алгоритмизации.
Все это наглядно демонстрирует то, что цифровые технологии перестают быть исключительно инструментом юрисдикционной деятельности, но могут приводить к видоизменению отдельных процессуальных институтов, а также влиять на саму сущность данной деятельности, приводить к «дематериализации» гражданского оборота и «деритуализации» права и процесса.
Причем такое влияние представляется абсолютно неизбежным и закономерным с по-
зиций материалистической диалектики, до сих пор являющейся инструментальной основой отечественной правовой науки; цифровые технологии, будучи использованными в качестве формы правоприменительной деятельности органов гражданской юрисдикции, неизбежно начинают влиять на содержание данной деятельности, как форма влияет на содержание. Кроме того, накопление количественных изменений, вносимых цифровыми технологиями в правоприменительную деятельность органов гражданской юрисдикции, не может в конечном счете не приводить к качественному изменению данной деятельности.
Понимание этого обстоятельства с неизбежностью ставит вопросы о том, каковы механизмы и закономерности влияния цифровых технологий на юрисдикционную деятельность, в рамках которой данные технологии применяются, каковы допустимые пределы такого влияния и возможно ли применение в данной деятельности технологий, принципиально изменяющих саму суть такой деятельности (например, робототехники или систем искусственного интеллекта).
Не претендуя на полное и окончательное решение обозначенной задачи, что объективно невозможно в формате настоящей работы, в то же время позволим себе предположить, что подойти к ее решению можно исходя из следующих посылок.
Исходя из своего генезиса все цифровые и информационные технологии, которые используются и могут быть использованы в правоприменительной деятельности органов гражданской юрисдикции, можно подразделить на технологии: а) предназначенные для фиксации, хранения и воспроизведения информации; б) предназначенные для передачи информации; в) предназначенные для обработки информации.
Полагаем, что из трех обозначенных групп цифровых и информационных технологий наиболее проблематичным, дискуссионным и инвазивным (с точки зрения влияния на существующую процессуальную модель) представляется использование технологий, относящихся именно к третьей группе. Безусловно, использование технологий, входящих в первые две группы, также не лишено теоретико-прак-
тических проблем (проблемы идентификации участников цифровой коммуникации, верификации электронной информации) и способно видоизменить отдельные институты цивили-стического процессуального права (например, привести к модификации принципов доступности, открытости и гласности судопроизводства, в определенной степени дезавуировать значимость территориальной подсудности). Но в целом такие проблемы достаточно хорошо освещены в литературе, а главное - решаемы в рамках существующей парадигмы гражданского процесса. Поэтому полагаем, что к более широкому использованию таких технологий в правоприменительной деятельности по гражданским делам, следует относиться исключительно положительно.
Гораздо более сложным и дискуссионным представляется широкое внедрение технологий третьей группы: технологий, предназначенных для обработки информации. К ним мы относим, в том числе, алгоритмы обработки «больших данных», предиктивного правосудия и алгоритмизированного правоприменения. Более широкое их использование связано не только с необходимостью решения ряда прикладных проблем (в первую очередь, конечно, с необходимостью создания более совершенных когнитивных систем и их адаптации под потребности правоприменительной деятельности), но и в силу сложившихся представлений о сущности и структуре правоприменительной деятельности, серьезной модификации представлений о самой сущности правосудия по гражданским делам. В частности, вызывает большие вопросы способность какой бы то ни было технологии осуществлять за человека познавательную деятельность, направленную на установление фактических обстоятельств дела, определение даже самого круга обстоятельств, имеющих правовое значение для дела; весьма сложным с теоретической точки зрения представляется вопрос о том, как заложить в алгоритм возможность усмотрения, которая, как известно, не только не отрицается законодателем, но и сознательно закладывается им в деятельность любого правоприменителя.
Но, пожалуй, наиболее острым и сложным вопросом является то, насколько человек, бу-
дучи свободным и волевым субъектом, готов претерпевать ограничения своих прав на основании решения, принятого не другим человеком, а технологией. Ответ на данный вопрос, полагаем, требует не только широкой теоретико-правовой, но и философской дискуссии.
Выводы
Проведенное исследование позволяет не только еще раз подтвердить ранее сделанные утверждения об актуальности и перспективности дальнейшего исследования проблематики взаимовлияния цифровых технологий и гражданского процесса, но и предположить, что несмотря на теоретико-прикладную сложность и многоаспектность такой проблематики у современной правовой науки имеются все необходимые наработки для проведения по-настоящему фундаментальной
разработки данной сферы общественных отношений.
Отечественные и зарубежные научные разработки, посвященные прикладному значению цифровых технологий, есть важный этап развития доктрины гражданского процесса, время которого объективно осталось в прошлом. Путь экстенсивного внедрения цифровых технологий в гражданское судопроизводство (включение новых процессуальных институтов в сферу электронного документооборота, возможность рассмотрения новых категорий дел с использованием цифровых технологий и т. д.) уже не способен дать ожидаемого заинтересованными сторонами экономического и организационного эффекта. На смену ему должна прийти эпоха интенсивного развития цифровых технологий, для которой необходим новый доктринальный фундамент.
Список литературы
Аносов А. В. Информационное-правовые вопросы формирования электронного правосудия в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 179 с.
Брановицкий К. Л. Информационные технологии в гражданском процессе Германии (сравнительно-правовой анализ): дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2009. 225 с.
Вершинин А. П. Электронный документ: правовая форма и доказательство в суде. М.: Городец, 2000. 248 с.
Горелых М. В. Электронные доказательства в гражданском судопроизводстве России (вопросы теории и практики): дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 185 с.
Гребельский А. В. Электронные доказательства в международном коммерческом арбитраже // Закон. 2015. № 10. С. 59-70.
Егорова М. Е. Электронный документ как средство доказывания // Нотариус. 2014. № 4. С. 41-43.
Зайченко Е. В. Информационное обеспечение в гражданском и арбитражном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. 290 с.
Костин А. А., Костина О. В. Развитие нотариата в Евразийском экономическом союзе: проблемы и перспективы // Нотариус. 2017. № 1. С. 40-43.
Кудрявцева Е. В. Внедрение информационных технологий в гражданское судопроизводство // Закон. 2011. № 2. C. 51-56.
Лукьянова И. Н. Использование документов и материалов, изготовленных посредством электронной связи, в качестве средств доказывания в арбитражном процессе РФ // Государство и право. 2000. № 6. С. 96-102.
Медведев И. Г. Доказательства в информационном обществе // Арбитражный и гражданский процесс. 2001. № 3. С. 15-19.
Медведев И. Г. Электронный документ и нотариальная деятельность // Использование новых информационных технологий в арбитражном процессе и при осуществлении нотариальной деятельности: материалы междунар. семинара (7-8 сентября 2006 г., г. Екатеринбург) / под ред. И. Ш. Файзутдинова и др. М.: ФРПК, 2007. С. 107-133.
Медведев И. Г., Усович Л. В. Нотариат и безопасность публичных реестров // ЭЖ-Юрист. 2009. № 4. С. 3-5.
Мурадьян Э. М. Использование в гражданском судопроизводстве машинных документов // Советское государство и право. 1976. № 2. С. 112-116.
Мурадьян Э. М. Машинный документ как доказательство в гражданском процессе // Советская юстиция. 1975. № 22. С. 112.
Пономаренко В. А. Электронное гражданское судопроизводство в России. Штрихи концепции. М.: Проспект, 2015. 184 с.
Попов Е. В. Вызовы цифровой и информационной эпохи и третейская реформа в России // Закон. 2017. № 9. С. 91-101.
Правосудие в современном мире: моногр. / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма; Инфра-М, 2012. 720 с.
Приходько И. А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе: основные проблемы. СПб.: Изд-во юрид. факультета СПбГУ, 2005. 672 c.
Решетняк В. И. Электронное правосудие и судебное представительство в гражданском и арбитражном процессах // Адвокат. 2011. № 5. С. 16-22.
Решетняк В. И., Смагина Е. С. Информационные технологии в гражданском судопроизводстве (российский и зарубежный опыт): учеб. пособие. М.: Городец, 2017. 304 с.
Советский гражданский процесс / под ред. К. И. Комиссарова, В. М. Семенова. М.: Юрид. лит., 1988. 480 с.
Советский гражданский процесс: учеб. / под ред. М. С. Шакарян. М.: Юрид. лит., 1985. 525 с.
Спицин И. Н. Проблемы транспарентности в гражданском и арбитражном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2011. 302 с.
Фалькович М. С., Венгеров А. Б. ЭВМ и договорные отношения в народном хозяйстве // Советское государство и право. 1980. № 7. С. 48-54.
Федосеева Н. Н, Чайковская М. А. Электронное правосудие в России и в мире // Администратор суда. 2011. № 3. С. 2-5.
Шакарян М. С. Проблемы доступности и эффективности правосудия в судах общей юрисдикции // Проблемы доступности и эффективности арбитражного и гражданского судопроизводства: материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Москва, 31 января - 1 февраля 2001 г.) / под ред. И. А. Приходько и др. М.: Лиджист, 2001. С. 61-69.
Эффективность принудительного исполнения судебных решений и актов других органов: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. (Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, 8-11 июня 2011 г.) / отв. ред. А. О. Парфенчиков, Д. Х. Валеев. М.: Статут, 2011. 430 с.
Ярков В. В. Блокчейн и нотариат: опыт первой оценки // Нотариальный вестник. 2017. № 8. С. 36-41.
Calo R. Robots in American Law // Legal Studies Research Paper. 2016. № 2016-04; URL: https://ssrn.com/ abstract=2737598 (дата обращения: 05.07.2018).
Chantiers de la justice. Amélioration et simplification de la procédure civile / réf. F. Agostini, N. Molfessis. Ministère de la Justice // URL: http://www.justice.gouv.fr/publication/chantiers_justice/Chantiers_justice_Li-vret_03.pdf (дата обращения: 08.05.2018).
Citron D.K. Technological Due Process // Washington University Law Review. 2008. Vol. 85. № 6. P. 12491313.
Citron D. K, Pasquale F. The Scored Society: Due Process For Automated Predictions // Washington Law Review. 2014. Vol. 89. P. 1-33.
Cohen S., Morril M. Fordham International Arbitration & Mediation Conference Issue: a Call to Cyberarms: the International Arbitrator's Duty to Avoid Digital Intrusion // Fordham International Law Journal. 2016. Vol. 40. P. 981-986.
Crawford K., Schultz J. Big Data and Due Process: Toward a Framework to Redress Predictive Privacy Harms // Boston College Law Review. 2014. Vol. 55. P. 93-128.
Goodman J. Robots in Law: How Artificial Intelligence is Transforming Legal Services. Ark Group. 2016. 150 p.
IT Support of the Judiciary: Australia, Singapore, Venezuela, Norway, The Netherlands and Italy (Information Technology and Law) / ed. by A. Oskamp, A. R. Lodder, M. Apistola. The Hague: Asser Press, 2004. 159 p.
Justice and Technology in Europe: How ICT is Changing the Judicial Business / ed. by F. Contini, M. Fabri. Dodrecht: Kluwer Law International, 2001. 336 p.
Park W. Arbitrators and Accuracy // Journal of International Dispute Settlement. 2010. Vol. 1. P. 25-53.
Thompson D. Creating New Pathways to Justice Using Simple Artificial Intelligence and Online Dispute Resolution // Osgoode Legal Studies Research Paper. 2016. Vol. 12. № 6; URL: https://ssrn.com/abstract=2696499 (дата обращения: 08.05.2018).
Transforming Our Justice System / The Lord Chancellor, the Lord Chief Justice and the Senior President of Tribunals // URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_ data/file/553261/joint-vision-statement.pdf (дата обращения: 08.05.2018).
Waincymer J. Procedure and Evidence in International Arbitration. The Hague: Wolters Kluwer, 2012. 1408 p.
References
Agostini F., Molfessis N. (eds.) Chantiers de la justice. Amélioration et simplification de la procédure civile [Chantiers de la justice. Improvement and simplification of the civil procedure], available at: http://www.justice. gouv.fr/publication/chantiers_justice/Chantiers_justice_Livret_03.pdf (accessed: 08.05.2018).
Anosov A. V. Informatsionnoe-pravovye voprosy formirovaniya elektronnogo pravosudiya v Rossiiskoi Federatsii: dis. ... kand. yurid. nauk. [Informational and legal issues of forming the e-justice in the Russian Federation: cand. jur. sc. thesis], Moscow, 2016, 179 p.
Branovitskii K. L. Informatsionnye tekhnologii v grazhdanskom protsesse Germanii (sravnitel'no-pravovoi analiz): dis. ... kand. yurid. nauk [Informational technologies in the civil procedure in Germany (comparative study): cand. jur. sc. thesis], Ekaterinburg, 2009, 225 p.
Calo R. Robots in American Law, Legal Studies Research Paper, 2016, no. 2016-04, available at: https://ssrn. com/abstract=2737598 (accessed: 05.07.2018).
Citron D. K. Technological Due Process, Washington University Law Review, 2008, vol. 85, no. 6, pp. 12491313.
Citron D.K., Pasquale F. The Scored Society: Due Process For Automated Predictions, Washington Law Review, 2014, vol. 89, pp. 1-33.
Cohen S., Morril M. Fordham International Arbitration & Mediation Conference Issue: a Call to Cyberarms: the International Arbitrator's Duty to Avoid Digital Intrusion, Fordham International Law Journal, 2016, vol. 40. pp. 981-986.
Contini F., Fabri M. (eds.) Justice and Technology in Europe: How ICT is Changing the Judicial Business, Dodrecht, Kluwer Law International, 2001, 336 p.
Crawford K., Schultz J. Big Data and Due Process: Toward a Framework to Redress Predictive Privacy Harms, Boston College Law Review, 2014, vol. 55, pp. 93-128.
Egorova M. E. Elektronnyi dokument kak sredstvo dokazyvaniya [E-document as a source of evidence], Notarius, 2014, 4, pp. 41-43.
Fal'kovich M. S., Vengerov A. B. EVM i dogovornye otnosheniya v narodnom khozyaistve [Computing machines and contract relations in the national economy], Sovetskoe gosudarstvo ipravo, 1980, no. 7, pp. 48-54.
Fedoseeva N. N., Chaikovskaya M. A. Elektronnoe pravosudie v Rossii i v mire [E-justice in Russia and in the world], Administrator suda, 2011, no. 3, pp. 2-5.
Goodman J. Robots in Law: How Artificial Intelligence is Transforming Legal Services, Ark Group, 2016. 150 p.
Gorelykh M. V. Elektronnye dokazatel'stva v grazhdanskom sudoproizvodstve Rossii (voprosy teorii i praktiki): dis. ... kand. yurid. nauk [Digital evidence in the civil proceedings of Russia (issues if theory and practice): cand. jur. sc. thesis], Ekaterinburg, 2005, 185 p.
Grebel'skii A. V. Elektronnye dokazatel'stva v mezhdunarodnom kommercheskom arbitrazhe [Digital evidence in the international arbitration], Zakon, 2015, no. 10, pp. 59-70.
Komissarov K. I., Semenov V. M. (eds.) Sovetskii grazhdanskii protsess [The Soviet civil procedure], Moscow, Yurid. lit., 1988, 480 p.
Kostin A. A., Kostina O. V. Razvitie notariata v Evraziiskom ekonomicheskom soyuze: problemy i perspektivy [Development of the notary services at the EEU: problems and perspectives], Notarius, 2017, no. 1, pp. 40-43.
Kudryavtseva E. V. Vnedrenie informatsionnykh tekhnologii v grazhdanskoe sudoproizvodstvo [Practical implementation of information technologies in civil proceedings], Zakon, 2011, no. 2, pp. 51-56.
Lebedev V. M., Khabrieva T. Ya. (eds.) Pravosudie v sovremennom mire [Justice in the modern world], Moscow, Norma, Infra-M, 2012, 720 p.
Luk'yanova I. N. Ispol'zovanie dokumentov i materialov, izgotovlennykh posredstvom elektronnoi svyazi, v kachestve sredstv dokazyvaniya v arbitrazhnom protsesse RF [The usage of documents and materials made by electronic communication as sources of evidence in the commercial court proceedings in Russian Federation], Gosudarstvo i pravo, 2000, no. 6, pp. 96-102.
Medvedev I. G. Dokazatel'stva v informatsionnom obshchestve [Evidence in the information society], Arbitrazhnyi i grazhdanskii protsess, 2001, no. 3, pp. 15-19.
Medvedev I. G. Elektronnyi dokument i notarial'naya deyatel'nost' [E-document and notary service], Faizutdinov I. M. (ed.) Ispol'zovanie novykh informatsionnykh tekhnologii v arbitrazhnom protsesse i pri osushchestvlenii notarial'noi deyatel'nosti [The usage of new information technologies in the commercial court proceedings and notary service: materials of the international panel], Moscow, FRPK, 2007, pp. 107-133.
Medvedev I. G., Usovich L. V. Notariat i bezopasnost' publichnykh reestrov [Notary service and the safety of public registers], EZh-Yurist, 2009, no. 4, pp. 3-5.
Murad'yan E. M. Ispol'zovanie v grazhdanskom sudoproizvodstve mashinnykh dokumentov [The usage of computer-based documents in the civil proceedings], Sovetskoe gosudarstvo i pravo, 1976, no. 2, pp. 112-116.
Murad'yan E. M. Mashinnyi dokument kak dokazatel'stvo v grazhdanskom protsesse [Computer-based documents as an evidence in civil proceedings], Sovetskaya yustitsiya, 1975, no. 22, pp. 112.
Oskamp A., Lodder A.R., Apistola M. (eds.) IT Support of the Judiciary: Australia, Singapore, Venezuela, Norway, The Netherlands and Italy (Information Technology and Law), The Hague, Asser Press, 2004, 159 p.
Parfenchikov A. O., Valeev D. Kh. (eds.) Effektivnost'prinuditel'nogo ispolneniya sudebnykh reshenii i aktov drugikh organov [The efficiency of the enforcement of judicial decisions and acts of other authorities: conference materials], Moscow, Statut, 2011, 430 p.
Park W. Arbitrators and Accuracy, Journal of International Dispute Settlement, 2010, vol. 1, pp. 25-53.
Ponomarenko V. A. Elektronnoe grazhdanskoe sudoproizvodstvo v Rossii. Shtrikhi kontseptsii [The electronic civil proceedings in Russia. The points of the concept], Moscow, Prospekt, 2015, 184 p.
Popov E. V. Vyzovy tsifrovoi i informatsionnoi epokhi i treteiskaya reforma v Rossii [The challenges of informational and digital era and the arbitration reform in Russia], Zakon, 2017, no. 9, pp. 91-101.
Prikhod'ko I. A. Dostupnost' pravosudiya v arbitrazhnom i grazhdanskom protsesse: osnovnye problemy [The accessibility of justice in civil and commercial court proceedings: basic problems], Saint-Petersburg, Izd-vo yurid. fakul'teta SPbGU, 2005, 672 p.
Reshetnyak V. I. Elektronnoe pravosudie i sudebnoe predstavitel'stvo v grazhdanskom i arbitrazhnom protsessakh [E-justice and legal representation in civil and commercial court procedures], Advokat, 2011, no. 5, pp. 16-22.
Reshetnyak V. I., Smagina E. S. Informatsionnye tekhnologii v grazhdanskom sudoproizvodstve (rossiiskii i zarubezhnyi opyt) [Information technologies in civil proceedings (Russian and foreign experiences)], Moscow, Gorodets, 2017, 304 p.
Shakaryan M. S. (ed.) Sovetskii grazhdanskii protsess [The Soviet civil procedure], Moscow, Yurid. lit., 1985, 525 p.
Shakaryan M. S. Problemy dostupnosti i effektivnosti pravosudiya v sudakh obshchei yurisdiktsii [The issues of accessibility and efficiency of justice at the courts of general jurisdiction], Prikhod'ko I. A. (ed.) Problemy dostupnosti i effektivnosti arbitrazhnogo i grazhdanskogo sudoproizvodstva [The issues of accessibility and efficiency of commercial court and civil proceedings: conference materials], Moscow, Lidzhist, 2001, pp. 61-69.
Spitsin I. N. Problemy transparentnosti v grazhdanskom i arbitrazhnom protsesse: dis. ... kand. yurid. nauk [The transparency problem in the civil and commercial court procedures: cand. jur. sc. thesis], Ekaterinburg, 2011, 302 p.
The Lord Chancellor, the Lord Chief Justice and the Senior President of Tribunals. Transforming Our Justice System, available at: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_ data/file/553261/joint-vision-statement.pdf (accessed at: 08.05.2018).
Thompson D. Creating New Pathways to Justice Using Simple Artificial Intelligence and Online Dispute Resolution, Osgoode Legal Studies Research Paper, 2016, vol. 12, no. 6, available at: https://ssrn.com/ abstract=2696499 (accessed: 08.05.2018).
Vershinin A. P. Elektronnyi dokument: pravovaya forma i dokazatel'stvo v sude [The e-document: the legal form and court evidence], Moscow, Gorodets, 2000, 248 p.
Waincymer J. Procedure and Evidence in International Arbitration, The Hague, Wolters Kluwer, 2012, 1408 p.
Yarkov V. V. Blokchein i notariat: opyt pervoi otsenki [Blockchain and notary service: experience of the first evaluation], Notarial'nyi vestnik, 2017, no. 8, pp. 36-41.
Zaichenko E. V. Informatsionnoe obespechenie v grazhdanskom i arbitrazhnom protsesse: dis. ... kand. yurid. nauk [Information support in the civil and commeracial court procedures: cand. jur. sc. thesis], Moscow, 2013, 290 p.
Информация об авторах
Константин Леонидович Брановицкий - кандидат юридических наук, LL.M (Киль, ФРГ), доцент кафедры гражданского процесса Уральского государственного юридического университета (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия, 620137; e-mail: [email protected]).
Игорь Геннадьевич Ренц - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Уральского государственного юридического университета (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия, 620137; e-mail: [email protected]).
Александр Владимирович Незнамов - кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского процесса Уральского государственного юридического университета (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия, 620137; e-mail: [email protected]).
Андрей Владимирович Незнамов - кандидат юридических наук, руководитель Исследовательского центра проблем регулирования робототехники и искусственного интеллекта в России, старший юрист международной юридической фирмы «Dentons» (ул. Лесная, д. 7, Москва, Россия, 125047; e-mail: info@ robopravo.ru).
Владимир Владимирович Ярков - доктор юридических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор, заведующий кафедрой гражданского процесса Уральского государственного юридического университета (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия, 620137; e-mail: [email protected]).
Information about the authors
Konstantin L. Branovitskii - candidate of juridical sciences, associate professor, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya str., Yekaterinburg, 620137, Russia; e-mail: [email protected]).
Igor G. Renz - candidate of juridical sciences, associate professor, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya str., Yekaterinburg, 620137, Russia; e-mail: [email protected]).
Alexandr V. Neznamov - candidate of juridical sciences, senior lecturer, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya str., Yekaterinburg, 620137, Russia; e-mail: [email protected]).
Andrey V. Neznamov - candidate of juridical sciences, head of the Research center for problems of robotics and artificial intelligence regulation, senior associate of the «Dentons» (7 Lesnaya str., Moscow, 125047, Russia; e-mail: [email protected]).
Vladimir V. Yarkov - doctor of juridical sciences, honored worker of science of the Russian Federation, professor, head of the Civil procedure chair, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya str., Yekaterinburg, 620137, Russia; e-mail: [email protected]).
Дата поступления в редакцию / Received: 05.07.2018
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 28.08.2018
© К. Л. Брановицкий, 2018 © И. Г. Ренц, 2018 © Ал. В. Незнамов, 2018 © Ан. В. Незнамов, 2018 © В. В. Ярков, 2018
