CC BY
34
МЕТОДЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ REGIONAL RESEARCH METHODS
УДК 911.375.62 DOI: 10.37490/S221979310020935-1
А. А. Михайлова1, Д. В. Хвалей2, А. С. Михайлов3
балтийский федеральный университет им. И. Канта, г. Калининград, Россия
1E-mail: [email protected] 2Балтийский федеральный университет им. И. Канта, г. Калининград, Россия
2E-mail: [email protected] 3Институт географии РАН, г. Москва, Россия 3E-mail: [email protected]
ЦИФРОВОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА: ФАКТОРЫ НЕОДНОРОДНОСТИ
Урбанизация является яркой тенденцией современного социально-экономического развития территорий по всему миру, сопровождающегося увеличением плотности городского населения и ростом городов. Последние переживают новую траекторию развития, связанную с необходимостью более широкого внедрения информационно-коммуникационной технологий во все сферы общественной жизни с последующей реструктуризацией городской среды. В статье рассматривается проблема неоднородности городского цифрового пространства, являющаяся результатом перекрёстного влияния социально-экономических, инфраструктурных, культурных и иных факторов. Цель работы — оценить взаимосвязь распространения мобильного интернета, как важной составляющей современной городской среды, и повседневных траекторий мобильности горожан, сопряжённых с размещением значимых инфраструктурных объектов. С использованием методов геоинформационного, геометрического и корреляционного анализа данных была проанализирована зависимость интернет-покрытия мобильными технологиями стандарта 4G/4G+ от времени ввода жилых домов и размещения культурно-исторических объектов. Область исследования охватила три внутригородские района Калининграда — административно-территориального центра Калининградской области. Полученные результаты исследования продемонстрировали тесную связь между плотностью современной застройки и уровнем покрытия мобильным интернетом. Также отмечена более высокая представленность стандарта 4G+ в туристских районах города. Авторы пришли к выводу, что в городе сохраняется резерв для развития городского пространства на основе цифровых технологий. В первую очередь, требуется цифровая реновация районов с жилой застройкой советского периода.
Ключевые слова: цифровизация, цифровая инфраструктура, неоднородность цифрового пространства, интернет-покрытие, жилая застройка, Калининград.
Благодарности. Исследование выполнено при финансовой поддержке проекта РНФ 21-77-00082 «Цифровая трансформация трансграничного сотрудничества регионов России как фактор национальной безопасности».
Для цитирования: Михайлова А. А., Хвалей Д. В., Михайлов А. С. Цифровое пространство города: факторы неоднородности // Псковский регионологический журнал. 2022. Т. 18. № 3. С. 115-131. DOI: https://doi.org/10.37490/S221979310020935-1
A. A. Mikhaylova1, D. V. Hvaley2, A. S. Mikhaylov3
Emmanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russia
1E-mail: [email protected] 2Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russia 2E-mail: [email protected]
3Institute of Geography of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia 3E-mail: [email protected]
DIGITAL SPACE OF THE CITY: FACTORS OF HETEROGENEITY
Urbanization is a bright trend in the modern socio-economic development of territories around the world, accompanied by an increase in the density of the urban population and the growth of cities. The latter are experiencing a new development trajectory associated with the need for a wider introduction of information and communication technologies in all spheres of public life, followed by the restructuring of the urban environment. The article deals with the problem of the heterogeneity of the urban digital space, which is the result of the cross-influence of socio-economic, infrastructural, cultural and other factors. The purpose of the study is to assess the relationship between the spread of mobile Internet, as an important component of the modern urban environment, and everyday mobility trajectories of citizens associated with the placement of significant infrastructure facilities. Using the methods of geoinformation, geometric and correlation data analysis, the dependence of Internet coverage by mobile technologies of the 4G / 4G + standard on the time of commissioning of residential buildings and the placement of cultural and historical objects was analyzed. The research area covered three inner-city districts of Kaliningrad, the administrative-territorial center of the Kaliningrad region. The results of the study showed a close relationship between the density of modern buildings and the level of mobile Internet coverage. Also, a higher representation of the 4G + standard in the tourist areas of the city was noted. The authors came to the conclusion that the city retains a reserve for the development of urban space based on digital technologies. First of all, digital renovation of areas with residential development of the Soviet period is required.
Keywords: digitalization, digital infrastructure, digital divide, Internet coverage, residential development, Kaliningrad.
Acknowledgement. The study is funded by the RSF project No. 21-77-00082 «Digital transformation of cross-border cooperation of Russian regions as a factor of national security».
For citation: Mikhaylova A. A., Hvaley D. V., Mikhaylov A. S. (2022), Digital space of the city: factors of heterogeneity, Pskov Journal of Regional Studies, vol. 18, no. 3, pp. 115-131. DOI: https://doi.org/10.37490/S221979310020935-1
Введение и постановка вопроса. Города — основные точки роста современного мира в XXI в. Численность городского населения ежегодно увеличивается, ускоряя процесс урбанизации [11]. Согласно целому ряду исследований [1; 9; 18], более половины населения Земли уже с 2007 г. проживает в городах, и данная тенденция не ослабевает. В России к 2020 г. также наблюдается рост численности городского населения, в первую очередь, в столичных городах и административных центрах регионов [3]. Это приводит к трансформации городского пространства и расширению урбанизированного социума. Существенным вызовом для перспективного развития городской среды и обеспечения растущих потребностей горожан стало развитие информационно-коммуникационных технологий. Вектор на цифровизацию экономики и общественной жизни, заданный корпорациями и правительствами многих стран, обусловил необходимость поиска новых траекторий для систем городского планирования и управления.
Центральная роль цифровых технологий для будущего городов нашла отражение в различных понятиях для обозначения данного феномена в научной литературе: «интеллектуальный город», «виртуальный город», «цифровой город», «информационный город», «программируемый город» [5; 6]. Понятийное разнообразие демонстрирует сложность, многогранность цифровой трансформации городской среды, указывая на системность и многофакторность данного процесса. Ещё на рубеже XX-XXI вв. представления о цифровом городе [16] (или «проводном» городе (wired city) [12]) фокусировались на важности предоставления домохозяйствам и хозяйствующим субъектам доступа ко всем видам информационно-коммуникационных услуг как основы формирования устойчивых сообществ, скрепляемых обменными информационными потоками.
Определённым ответом на потребность в повышении конкурентоспособности и эффективности функционирования городов, решении социальных и экологических проблем через информатизацию и технологизацию стала разработка концепции «умного города» [15]. Её основные положения предполагают не только автоматизацию повседневной работы отдельных городских служб на основе инновационных решений, но и изменение способов мониторинга, планирования и управления городской жизнью с переносом её в онлайн [7]. Выделяют шесть ключевых сфер «умного» города, которые в наибольшей степени охвачены трансформационными изменениями: экономика, окружающая среда, управление, среда обитания, мобильность и общество [10]. При этом драйвером цифрового развития остаётся интернет, а доступ к нему (в т. ч. к физической и технической инфраструктуре) рассматривается наравне с базовыми потребностями человека и признан ООН в 2011 г. одним из неотъемлемых прав, которое способствует общественному прогрессу1.
Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of the right to freedom of opinion and expression (seventeenth session, agenda item 3). 2011: Human Rights Council. 22 p. [Электронный ресурс]: URL: https://www2.ohchr.org/english/bodies/hrcouncil/docs/17session/A.HRC.17.27_en.pdf (дата обращения: 05.04.2022).
На неоднородность формирования цифрового пространства города и его интернетизацию оказывают влияние целый ряд факторов социально-экономического, технологического, инфраструктурного и иного характера. Разрыв по демографическим, экономическим, образовательным, культурным и иным параметрами овладения цифровыми технологиями ведёт к стратификации населения в городском пространстве [24]. При этом всё большее структурирующее значение приобретает виртуальная мобильность. Последняя рассматривается как механизм сокращения социальной изоляции, обеспечивая переход от фиксированного «пространства мест» к хорошо связанному «пространству потоков» [8]. Повседневные траектории мобильности горожан и их участие в формировании цифрового образа города [23] способствуют всё большей оцифровке городской среды, формируя «цифровой двойник». При этом определяющее влияние на внутриструктурное развитие города и сети повседневных городских маршрутов продолжают оказывать именно физические факторы, такие как динамика новой жилищной застройки и изменение функциональной принадлежности территории [4].
Целью данного исследования является оценка неоднородности цифрового городского пространства и его связи с траекториями мобильности горожан, определяемыми концентрацией объектов жилищной и туристской инфраструктуры. В фокусе исследования — связь интернет-покрытия мобильными технологиями как важной составляющей умной городской среды, с динамикой жилищной застройки и размещением культурно-исторических объектов.
Методика исследования. Объектом исследования выступило цифровое пространство Калининграда — административно-территориального центра эксклав-ной Калининградской области на Северо-Западе России. В настоящее время город активно развивается и застраивается, ежегодно увеличивая население за счёт высокой миграционной привлекательности. Приток населения в областной центр осуществляется как из муниципалитетов региона, так и других субъектов Российской Федерации. Общая численность жителей Калининграда в 2010-2021 гг. выросла на 14,2 % до 493,3 тыс. чел., что составило 48,4 % от всего населения области2. Прирост населения стимулирует развитие строительной отрасли. Так, в 2020 г. в сравнении с 2019 г. объём ввода в действие жилых домов в Калининграде увеличился на 32 % до 675,4 кв. м общей площади3. В городе появляются новые микрорайоны, а староосвоенные районы меняют свой облик в результате точечной застройки и улучшения городской среды.
Территория Калининграда занимает 223 кв. км. Исследование охватило 97,6 % территории Калининграда, исключая крупные водоёмы (реки, озёра, пруды, часть Калининградского залива). Современное городское территориальное деление представлено тремя внутригородскими районами: Центральный, Ленинградский, Московский, характеристика который дана в таблице 1.
Численность населения городских и сельских населенных пунктов Калининградской области по состоянию на 1 января 2021 года. Калининград: Росстат. 2021.
Ввод в действие жилых домов на территории муниципального образования в 2020 году. Росстат. [Электронный ресурс]: URL: https://kaИшngrad.gks.ru/storage/mediabank/08_01l%20ВВодl%20 жилья%202020.pdf (дата обращения: 10.04.2022).
Таблица 1
Внутригородские административные районы Калининграда (составлено авторами)4
Table 1
Intracity administrative districts of Kaliningrad (composed by the authors)
Внутригородской район Численность населения на 1.01.2021 г. Темпы прироста 2010-2021 гг., % Доля района в общей площади города, %
тыс. чел. %
Центральный 134,7 27,3 12,3 38,1
Ленинградский 180,9 36,7 13,2 25,6
Московский 177,6 36,0 16,7 36,3
Всего 493,3 100 - 100
На первом этапе произведено зонирование территории Калининграда по временному периоду застройки. Источник данных о расположении и состоянии жилых домов, построенных в городе до 2018 г., — онлайн-сервис проекта общественной инициативы по раскрытию информации о состоянии жилого фонда в Российской Федерации «Дом.минжкх»5. Данные о жилищной застройке за 2018-2020 гг. собраны на основе реестра ввода в эксплуатацию объектов капитального строительства6. Итоговая база данных о жилых домах включила информацию о 5718 объектах, в т. ч. полный адрес с географическими координатами, год постройки или регистрации, в ряде случаев — этажность, площадь в кв. м. Для 88,5 % домов, построенных до 1945 г., указан год регистрации — 1946 г., и только для 11,5 % — год постройки (с 1698 по 1944 гг.). Для 5 % жилых домов данные о сроках строительства отсутствуют. Данные представлены за 1945-2020 гг. и разделены на 4 временных периода:
1) «до 1947 г.» — это малоэтажная застройка эпохи немецкого Кёнигсберга;
2) «1947-1991 гг.» — застройка эпохи СССР, наиболее часто представленная многоэтажными домами;
3) «1992-2014 гг.» — застройка эпохи новой России;
4) «после 2014 г.» — современная застройка, как правило, включающая жилые комплексы и кварталы.
На втором этапе произведена оценка покрытия территории города мобильным интернетом. Опираясь на результаты ряда научных исследований [25] о том, что внедрение более современных интернет-стандартов оказывает стимулирующее воздействие на развитие экономики, была произведена оценка доступности интернета 4G+ — наиболее современного для Калининграда. Отметим, что для стандарта 4G — средняя скорость скачивания — 20,83 Мбит/с, а для 4G+ — 123,9 Мбит/с. Источник данных о покрытии — крупнейший в регионе оператор связи «Мегафон». Покрытие представлено по состоянию на август 2021 г.
Выбор оператора обусловлен рядом факторов. Во-первых, большей детализиро-ванностью открытых данных о покрытии в сравнении с другими операторами: на пе-
Численность населения городских и сельских населённых пунктов Калининградской области. По состоянию на 1 января 2021 года. Калининград: Росстат. 2021.
Сервис Дом.МинЖКХ: Сайт общественного инициативного проекта по раскрытию информации о состоянии жилого фонда в Российской Федерации. [Электронный ресурс]: URL: https://dom.mingkh. ru/kaliningradskaya-oblast/kaliningrad/ (дата обращения: 10.12.2021).
Реестр ввода в эксплуатацию объектов капитального строительства. [Электронный ресурс]: URL:
https://gov39.ru/vlast/agency/aggradostroenie/reestr-rasreshenii-na-stroitelstvo_expluatation.php (дата
обращения: 10.12.2021).
4
6
риод выгрузки было доступно разделение на 4G и 4G+. Во-вторых, более высокими характеристиками предоставляемой связи: «Мегафон» на протяжении нескольких лет (2017-2021 гг.) лидирует в премии «Speedtest Awards» (Ookla), опережая других операторов по скорости предоставляемого мобильного интернета7. Средняя скорость скачивания во втором — третьем кварталах 2021 г. у «Мегафон» — 35,17 Мбит/с. Это в 1,5 раза выше, чем у оператора «МТС», занявшего второе место по России, а также соответствует скорости доступной в рамках проводного интернета, которая позволяет быстро загружать страницы в браузере, файлы, музыку, видео, игры и приложения. Лидерство «Мегафона» характерно и для Калининграда: оператор в четвёртом квартале 2021 г. предоставлял среднюю скорость скачивания в городе — 45,38 Мбит/с, в т. ч. для стандарта 4G/LTE — 43,50 Мбит/с, что в 2 раза выше, чем у второго места (оператор «Билайн»)8.
На третьем этапе в границах города были выделены туристские районы — как места дополнительной к жилищной застройке концентрации людей, потребляющих мобильный трафик интернета. Туристские районы выделялись средствами ГИС-тех-нологий в программе QGis 3.16 через построение ареалов из круговых сегментов диаметром 200 метров от туристской достопримечательности. Источник геоданных о достопримечательностях Калининграда — открытая база «WikiVoyage»9, опирающаяся на Региональный перечень объектов культурного наследия и базу данных сайта «Prussia39»10. Всего было учтено 504 достопримечательности.
На четвёртом этапе с помощью метода геометрического анализа данных произведена сегрегация территории региона на 6218 зоны площадью 0,035 кв. км (более подробно методика геометрического анализа представлена в [20]). Выделены несколько типов территориальных зон города в зависимости от развития инфраструктуры (жилой, туристской, цифровой), а именно учитывались время постройки / постановки на учёт жилого дома; наличие хотя бы 1 достопримечательности; доступность 4G и/или 4G+ мобильного интернета. В случае, если в границах одной зоны были представлены дома разных временных периодов, она маркировалась по периоду с большим (свыше 50 %) количеством домов. В случае, если в границах одной зоны были представлены дома разных временных периодов в равном соотношении, то она маркировалась последним, наиболее современным периодом. Данная логика обусловлена тем, что более современная застройка меняет облик каждого конкретного района, в т. ч. через приток нового населения, задавая новый ритм привычному месту.
На пятом этапе было соотнесено влияние инфраструктурных и социально-экономических факторов на формирование цифрового пространства города. Связь социально-экономической динамики и цифровизации районов Калининграда была подробно представлена в более раннем исследовании [2].
Fastest Mobile Network 2021. Speedtest. Ookla. [Электронный ресурс]: URL: https://www.speedtest.net/ awards/mobile/ (available at: 18.04.2022).
Средние скорости скачивания/загрузки и разница % по городам РФ за 4 квартал 2021 г. по данным Speedtest Intelligence. Мегафон. [Электронный ресурс]: URL: https://kaliningrad.megafon.ru/ download/~federal/4g/2021_cities_q4.pdf (дата обращения: 18.04.2022).
Свободный всемирный путеводитель WikiVoyage. [Электронный ресурс]: URL: https://ru.wikivoyage. org/wiki/Культурное_наследие_России/Калининградская_область/Калининград (дата обращения: 12.12.2021).
Справочная система о Калининградской области «Prussia39». [Электронный ресурс]: URL: https:// www.prussia39.ru/ (дата обращения: 12.12.2021).
10
Результаты исследования. Стандарт интернет-подключения 4G/4G+ в 2021 г. охватывал практически всю территорию Калининграда, но значительная часть оставалась покрыта более медленным мобильным интернетом (4G и даже 3G). Из 6218 выделенных территориальных зон в 79,7 % был представлен мобильный интернет 4G, и в 57,1 % — 4G+ (рис. 1а). Анализ взаимного размещения объектов жилищной, туристской и цифровой инфраструктуры проводился в разрезе внутригородских районов Калининграда (рис. 1б).
а) Покрытие интернетом 4G и/или 4G+ в 2021 г.
-Ленинградский -»-Московский Центральный
До 3947
(гО
4G-I.
Досго приме ЧЯЮКЕЮСТН
1947-1991
1992-2014
Посла 2015
б) Доля достопримечательностей и жилых домов, %
Рис. 1. Распределение объектов жилищной, туристской и цифровой инфраструктуры в районах Калининграда, 2021 г. (составлено авторами) Fig. 1. Distribution of housing, tourism and digital infrastructure facilities in Kaliningrad city districts, 2021 (composed by the authors)
В Центральном районе сосредоточено 36,9 % всех картированных жилых домов и 48,9 % достопримечательностей Калининграда с их высокой степенью локализации в юго-восточной части района ближе к центру города (рис. 1б, 2). В сравнении с другими внутригородскими районами Центральный характеризуется более высокой плотностью исторической застройки (периоды: до 1947 г. и 1947-1991 гг.), а также культурно-исторических объектов, привлекающих туристов и определяющих их траектории мобильности. Это наиболее крупный и хорошо освоенный район города, образовавшийся от слияния прежних Центрального и Октябрьского районов. Более медленный мобильный интернет представлен в наиболее отдалённых западной и северной частях Центрального района, включая проспект Победы с малоэтажной застройкой 1950-х гг., территории микрорайонов А. Космодемьянского, Совхозный, Чкаловск, Лермонтово, Прегольский, Западный (до 2017 г. посёлки, прилегающие к городу).
Территория Центрального района в процессе исследования была разделена на 2699 зон (43,4 % от общего количества для города). Таблица 2 презентует данные о распределении достопримечательностей и жилых домов разных временных периодов в соотношении со стандартами мобильной связи 4G и 4G+ по территориальным зонам. Стандарт мобильной связи 4G+ представлен в 1104 выделенных зонах или 40,9 % от их числа по району. Это наиболее низкий удельный вес в сравнении с другими внутригородскими районами.
Рис. 2. Концентрация объектов жилищной, туристской и цифровой инфраструктуры в Центральном внутригородском районе Калининграда (составлено авторами)
Fig. 2. Concentration of objects of housing, tourism and digital infrastructure in the Central city district of Kaliningrad (composed by the authors)
Таблица 2
Распределение территориальных зон Центрального внутригородского района Калининграда (составлено авторами)
Table 2
Distribution of territorial zones of the Central city district of Kaliningrad (composed by the authors)
Период жилищной застройки достоп Зоны с римечательностями Зоны без достопримечательностей
нет только 4G 4G+ нет только 4G 4G+
до 1947 г. - - 45 - 41 107
1947-1991 гг. - 4 34 - 38 76
1992-2013 гг. - - 5 - 26 49
позже 2014 г. - - - - 11 6
Без застройки - 3 21 812 660 761
Итого - 7 105 812 776 999
В Центральном районе выделено 112 территориальных зон с достопримечательностями, из них 78,6 % также включает жилую застройку, преимущественно представленную двумя периодами: до 1947 г. и с 1947 по 1991 гг. Площадь большинства (93,4 %) привлекательных для туристов территориальных зон покрыта более высокоскоростным стандартом мобильного интернета 4G+, что является предпочтительным
с позиции привлечения туристского потока и развития интерактивных туристских сервисов. В оставшихся территориальных зонах Центрального района, границы которых удалены от городских достопримечательностей далее, чем на 200 м, наблюдается существенная дифференциация по доступности скоростной мобильной связи. С одной стороны, в зонах без достопримечательностей почти в 39 % представлен стандарт 4G+, который превалирует в жилых районах разных временных периодов (кроме наиболее современных, активно формирующихся на окраинах). С другой, без покрытия 4G/4G+ осталась обширная территория вне жилой застройки (31 % зон).
Ленинградский район концентрирует в себе 37,9 % всех картированных жилых домов и 35,4 % — достопримечательностей Калининграда (рис. 1б). Это наиболее динамичный внутригородской район с наибольшей долей населения при наименьшей площади. В его границах ведётся активное строительство новых жилых комплексов, в т. ч премиум и комфорт-класса, что, в свою очередь, даёт импульс развитию сферы услуг и торговли (яркий пример — жилой комплекс «Цветной Бульвар»). На более чем половине территории района представлен сигнал 4G+ — это лучший показатель для Калининграда. В то же время мобильный интернет 4G отмечается сразу в нескольких зонах Ленинградского района с плотной жилой застройкой — прежде всего, микрорайоны Северная гора и Сельма, район Московского проспекта (рис. 3).
Рис. 3. Концентрация объектов жилищной, туристской и цифровой инфраструктуры в Ленинградском внутригородском районе Калининграда (составлено авторами) Fig. 3. Concentration of housing, tourism and digital infrastructure facilities in the Leningradsky city district of Kaliningrad (composed by the authors)
В сравнении с Центральным районом для Ленинградского характерно несколько худшее покрытие территориальных зон с достопримечательностями скоростным мобильным интернетом 4G+ (табл. 3). Почти треть туристически привлекательных зон, в т. ч. с жилой застройкой (преимущественно высотной, советского периода), были охвачены только стандартом 4G. При этом у Ленинградского района наименьшее количество зон вообще без доступа к 4G или 4G+: всего 26, и все они без жилых домов. Отличительной особенностью данного внутригородского района является высокая представленность мобильного стандарта 4G+ в зонах с превалированием современной (после 2014 г.) застройки.
Таблица 3
Распределение территориальных зон Ленинградского внутригородского района Калининграда (составлено авторами)
Table 3
Distribution of territorial zones of the Leningrad city district of Kaliningrad
(composed by the authors)
Период жилищной застройки Зоны с достопримечательностями Зоны без до стопримечательно стей
нет только 4G 4G+ нет только 4G 4G+
до 1947 г. - 15 13 - 41 138
1947-1991 гг. - 8 16 - 40 67
1992-2013 гг. - 1 5 - 34 85
позже 2014 г. - - - - 6 28
Без застройки - 7 31 26 115 683
Итого - 31 65 26 236 1001
Современный Московский район Калининграда образован слиянием Балтийского и Московского районов. Он занимает срединное место по численности населения и площади территории относительно двух других внутригородских районов. Почти половина (48 %) площади Московского района покрыта стандартом мобильной связи 4G+, однако его представленность в жилых кварталах низкая (рис. 4). Так скоростной мобильный-интернет доступен для 37 % жилых домов периода застройки до 1947 г.; 20 % — построенных в 1947-1991 гг.; 26 % — построенных в 1992-2013 гг.; 36 % — современных, введённых в эксплуатацию после 2014 г. Это существенно хуже показателей Центрального и Ленинградского районов.
Московский район занимает менее выгодные позиции в отношении плотности достопримечательностей: зон с их наличием всего 48 из 2160 (табл. 4). Однако на его территории расположены наиболее значимые достопримечательности города, сформировавшие его туристский образ, — это Кафедральный собор и Мемориальное захоронение Иммануила Канта, Рыбная деревня с Домиком смотрителя, филармония, стадион «Калининград», Фридрихсбургские, Бранденбургские и Фридландские ворота, Форт № 11 Дёнхофф и некоторые другие. Ряд из них расположен на отдалении от жилой застройки. При этом лишь 20 % достопримечательностей района в 2021 г. находились в зоне покрытия мобильным интернетом 4G+. Для сравнения в Ленинградском районе этот показатель составлял 35,6 %, а в Центральном — 92,4 %.
Рис. 4. Концентрация объектов жилищной, туристской и цифровой инфраструктуры в Московском внутригородском районе Калининграда (составлено авторами) Fig. 4. Concentration of housing, tourism and digital infrastructure facilities in the Moskovsky city district of Kaliningrad (composed by the authors)
Таблица 4
Распределение территориальных зон Московского внутригородского района Калининграда (составлено авторами)
Table 4
Distribution of territorial zones of the Moscow city district of Kaliningrad (composed by the authors)
Период жилищной застройки Зоны с достопримечательностями Зоны без достопримечательностей
нет только 4G 4G+ нет только 4G 4G+
до 1947 г. - 6 5 - 35 101
1947-1991 гг. - 10 5 - 83 76
1992-2013 гг. - 3 2 - 47 34
позже 2014 г. - - - 3 5 8
Без застройки - 8 9 189 393 1138
Итого - 27 21 192 563 1357
Обсуждение результатов. В разрезе временных периодов застройки наиболее высокий удельный вес жилых домов с 4G+ — это дома до 1947 г. Если смотреть на этот феномен в разрезе внутригородских районов, то из 1344 жилых домов этого периода с 4G+ интернетом 50 % расположено в Центральном районе, где также находится почти половина всех достопримечательностей города и исторический квартал
Амалиенау. В случае других внутригородских районов обеспеченность 4G+ среди жилых домов до 1947 г. существенно ниже. Если в Центральном районе 70 % жилых домов этого периода имеют 4G+, то в Ленинградском — 43 %, а Московском — 37 %. Аналогичная тенденция характерна и в отношении достопримечательностей.
Отметим, что важность доступности мобильного интернета и других информационно-коммуникационных технологий для развития туризма в городах нашла подтверждение в более ранних исследованиях (например, [13; 19]). Это связано как с расширением внедрения различных цифровых технологий на туристских маршрутах (например, разнообразных мобильных приложений, цифровых информационных указателей и др.), так и потребностью в беспроводном интернет-подключении в местах размещения. Однако всё чаще исследователи поднимают проблему размытия границ между жилыми и туристскими зонами, предлагая концепцию умного туристского города [14]. При этом в статье [22] отмечается, что отсутствие устойчивой интернет-связи в местах привлечения туристов, где предполагается использование интерактивных сервисов вместо аналоговых, оказывает негативное влияние на туризм, сопровождаясь накоплением негативного опыта у пользователей. В связи с этим туристские зоны внутригородских районов города (особенно Ленинградского и Московского) со старой жилой застройкой требуют более тщательного внимания в контексте развития цифровой инфраструктуры с учётом маршрутов туристской мобильности и степени посещаемости отдельных достопримечательностей.
В процессе исследования также выявлена сильная положительная корреляция между долей в структуре общей жилой застройки внутригородского района домов возрастом не более 30 лет и долей территории, покрытой стандартами 4G и 4G+: коэффициенты парной корреляции равны 0,972 и 0,983 соответственно. Для современного периода застройки (после 2014 г.) эти показатели ещё выше: 0,983 для 4G и 0,991 для 4G+. Иными словами, чем выше удельный вес домов этих периодов в жилой застройке, тем больше плотность интернет-покрытия территории внутригородского района. При этом лучшее проникновение стандарта 4G+ сопряжено с представленностью в городской среде именно жилых кварталов современного типа. Ранние исследования также указывают на то, что доступ к высокоскоростному интернету положительно связан со стоимостью жилья [21], а будущее развития городской среды за технологичным жильём (т. е. интеллектуальными зданиями) [17]. Это предполагает широкое внедрение технологий интернета вещей уже на этапе строительства, что неминуемо будет сопровождаться повышением строительных затрат, а также формированием более высоких требований жителей таких домов к пропускной способности беспроводного (в т. ч. мобильного) интернета.
В отношении домов советского периода (1947-1991 гг.) выявлена отрицательная корреляционная зависимость: чем выше их доля в структуре застройки района, тем ниже плотность интернет-покрытия 4G (-0,697) и 4G+ (-0,659). Это можно объяснить тем, что в новых жилых комплексах провайдеры ставят современное интернет-оборудование (базовые станции), позволяющее обеспечивать большую скорость мобильного интернета, а в более старых (1947-1991 гг.) микрорайонах чаще размещено устаревшее оборудование. При этом для домов, построенных до 1947 г. и, как правило, малоэтажных, коэффициенты парной корреляции положительные, но слабые (0,289 для 4G и 0,238 для 4G+).
Значительное стимулирующее действие на распространение более высоких стандартов интернет-связи оказывает густонаселённость района города, о чём го-
ворит сильная корреляция между плотностью населения и долей территории внутригородского района, покрытой мобильным интернетом 4G+/LTE (0,986). Площадь покрытия 4G+ в Центральном районе Калининграда, имеющим наименьшую плотность населения, составляет всего 33 %, нескольким больше в Московском — 48 %. Лидер Ленинградский район с наибольшей плотностью населения, у которого 59,7 % территории покрыто 4G+/LTE.
Заключение. В Калининграде есть значительный резерв для развития цифрового городского пространства. В первую очередь, технологии умного города на основе использования мобильного интернета могут быть востребованы в зонах активной застройки современных жилых кварталов, в которых сосредоточено большое количество жителей — потребителей интернет-услуг, и сервисных компаний, а также в традиционных туристских районах с малоэтажной застройкой. В этом отношении перспективным видится активно застраиваемый Ленинградский район, который всё чаще для жизни выбирают молодые семьи с детьми (одна из самых активных групп интернет-пользователей с растущей потребностью в трафике) и туристская часть Центрального района.
Во избежание негативных эффектов «цифровой маргинализации» (выпадения значительной части территории из цифровых процессов, в первую очередь, из-за инфраструктурной необеспеченности) назревает необходимость «цифровой реви-тализации» отдельных микрорайонов Калининграда за счёт оживления городского пространства через более широкое использование современных технологических возможностей в сфере связи и коммуникаций. Особенно остро эта проблема стоит для зон с превалированием многоэтажной застройки советского периода и периферийных. В 2020-2021 гг. некоторыми мобильными операторами Калининграда уже предпринят ряд инициатив, направленных на повышение скорости и доступности мобильного интернета, а именно, строительство новых базовых станций, частичная замена старого оборудования и рефарминг (расширение полосы частот). Однако этого всё ещё недостаточно, и требуется полная синхронизация планов территориального планирования и развития городской информационно-коммуникационной инфраструктуры Калининграда, в т. ч. в контексте реализации стратегии по укреплению его позиций как туристического города. Необходимость объединения усилий самоорганизующихся жилых сообществ, корпоративных и государственного интернет-провайдеров для развития интернет-инфраструктуры в жилых районах также отмечается и в исследовании на примере Республики Беларусь [26].
Следует отметить, что представленный метод анализа имеет ряд ограничений. Во-первых, для более точного моделирования «умной среды» города потребуется подробная и актуальная база жилищной застройки города, а также данные о реальной, а не заявленной (как правило, завышенной) скорости мобильного интернета. Во-вторых, способ сегрегации территории города на ячейки ограничивает точность отражения расположения конкретных жилых домов, а лишь даёт представление о географии типов жилой застройки. В-третьих, интерпретация результатов требует от исследователя хорошего знания топографии города и особенностей его социально-экономического развития. В-четвёртых, в исследовании не учтены данные о других доступных формах интернет-соединения, таких как фиксированная широкополосная линия или оптоволокно, поскольку они доступны лишь частично (по запросу) на сайте единственного оператора «Ростелеком» в разрезе конкретных адресов без возможности сформировать единую карту покрытия.
Литература
1. Кузнецова Т. В., Сухомлинова М. В., Гузенина С. В. Актуальные стратегии развития современного городского пространства // Социально-гуманитарное обозрение. 2018. № 3. С. 39-42. https://doi. org/10.24411/2346-8408-2018-10007.
2. Михайлова А. А., Хвалей Д. В. Цифровизация и социально-экономическое развитие урбанистического пространства на примере Калининграда // Балтийской регион — регион сотрудничества: Материалы V международной научно-практической конференции / Отв. ред. А. А. Михайлова. 2021. Т. 5. С. 189-201.
3. Попов П. Л., Черенев А. А. Динамика численности населения региональных столиц в современной России // Социодинамика. 2020. № 7. С. 51-61. https://doi.org/ 10.25136/2409-7144.2020.7.33463.
4. Птичникова Г. А. Трансформации пространственной структуры крупнейших городов России в постсоветский период // Биосферная совместимость: человек, регион, технологии. 2020. №1. С.42-56. https://doi.org/10.21869/2311-1518-2020-29-1-42-56.
5. Семячков К. А. Этапы становления цифровой экосреды современных городов // Региональная экономика и управление: электронный научный журнал. 2020. № 2(62). Ст. 6203. [Электронный ресурс]: URL: https://eee-region.ru/article/6203/.
6. AurigiA. Making the Digital City: The Early Shaping of Urban Internet Space. Farnborough, UK: Ashgate Publishing Company, 2005. 224 p.
7. Batty M, Axhausen K. W., Giannotti F., Pozdnoukhov A., Bazzani A., Wachowicz M., Portugali Y. Smart cities of the future // The European Physical Journal. Special Topics. 2012. № 214(1). P. 481-518. https:// doi.org/10.1140/epjst/e2012-01703-3.
8. Brandajs F. The Digital Dimension of Mobilities: Mapping Spatial Relationships between Corporeal and Digital Displacements in Barcelona // Information. 2021. № 12 (10). № 421. https://doi.org/10.3390/ info12100421.
9. Brenner N., Schmid C. The «Urban Age» in Question // International Journal of Urban and Regional Research. 2013. No. 38 (3). P. 731-755. https://doi.org/10.1111/1468-2427.12115.
10. Camero A., Alba E. Smart City and information technology: A review Andrés Camero // Cities. 2019. № 93. P. 84-94. https://doi.org/10.1016/j.cities.2019.04.014.
11. Cities: The century of the city // Nature. 2010. No. 467. P. 900-901. https://doi.org/10.1038/467900a.
12. Dutton W. H., Blumler J. G., Kraemer K. L. Wired Cities: Shaping the Future of Communications. Boston: GK Hall & Co, 1987. 492 p.
13. Gore S., Borde N., Hegde-DesaiP. Assessment of technology strategies for sustainable tourism planning // Foresight. 2021. Vol. 23. No. 2. P. 172-187. https://doi.org/10.1108/FS-02-2020-0006.
14. Gretzel U., Koo Ch. Smart tourism cities: a duality of place where technology supports the convergence of touristic and residential experiences // Asia Pacific Journal of Tourism Research. 2021. Vol. 26. No. 4. P. 352-364. https://doi.org/10.1080/10941665.2021.1897636.
15. Harrison C., Eckman B., Hamilton R., HartswickP., Kalagnanam J., Paraszczak J., Williams P. Foundations for Smarter Cities // IBM Journal of Research and Development. 2010. No. 54 (4). P. 1-16. https:// doi.org/10.1147/JRD.2010.2048257.
16. Ishida T. Digital city Kyoto // Communications of the ACM. 2002. No. 45 (7). P. 76-81. https://doi. org/10.1145/514236.514238.
17. Jia M., Komeily A., Wang Yu., Srinivasan R.S. Adopting Internet of Things for the development of smart buildings: A review of enabling technologies and applications // Automation in Construction. 2019. Vol. 101. P. 111-126. https://doi.org/10.1016/j.autcon.2019.01.023.
18. Li D., Ma J., Cheng T., van Genderen J. L., Zhenfeng Sh. Challenges and opportunities for the development of MEGACITIES // International Journal of Digital Earth. 2019. No. 12 (12). P. 1382-1395. https:// doi.org/10.1080/17538947.2018.1512662.
19. Mehmood F., Ahmad S., Kim D. Design and Development of a Real-Time Optimal Route Recommendation System Using Big Data for Tourists in Jeju Island // Electronics. 2019. No. 8 (5). 506. https://doi. org/10.3390/electronics8050506.
20. Mikhaylova A. A., Hvaley D. V., Mikhaylov A. S. Geoinformation assessment of digitalization in the urban space of Kaliningrad // Regional Studies, Regional Science. 2022. Vol. 9. No. 1. P. 386-389 https://doi.or g/10.1080/21681376.2022.2079995.
21. Molnar G., Savage S. J., Sicker D. C. High-speed Internet access and housing values // Applied Economics. 2019. № 51(55). P. 5923-5936. https://doi.org/10.1080/00036846.2019.1631443.
22. Oktadiana H., Pearce Ph. L. Losing touch: Uncomfortable encounters with tourism technology // Journal of Hospitality and Tourism Management. 2020. Vol. 42. P. 266-276. https://doi.org/10.1016/j. jhtm.2020.01.011.
23. Pucciarelli M., Vannini S. Douala as a «hybrid space»: comparing online and offline representations of a sub-Saharan city // Semiotica. 2018. No. 223. P. 219-250.
24. Taubenböck H., Staab J., Zhu X. X., Geiß C., Dech S., Wurm M. Are the Poor Digitally Left Behind? Indications of Urban Divides Based on Remote Sensing and Twitter Data // ISPRS International Journal of Geo-Information. 2018. № 7 (8). № 304. https://doi.org/10.3390/ijgi7080304.
25. Touhidul M. I. Future Impact of 4G on Business in Bangladesh // International Journal of Research in Business Studies and Management. 2019. No. 6 (1). P. 17-26.
26. Zorina A., Dutton W. H. Theorizing Actor Interactions Shaping Innovation in Digital Infrastructures: The Case of Residential Internet Development in Belarus // Organization Science. 2020. No. 32 (1). P. 156-180. https://doi.org/10.1287/orsc.2020.1389.
References
1. Kuznetsova T. V., Sukhomlinova M. V., Guzenina S. V. (2018), The Current Strategy of the Development of Modern Urban Spac, International journal Socio-Humanitarian Review, no. 3, pp. 39-42. (In Russ.). https://doi.org/10.24411/2346-8408-2018-10007.
2. Mikhaylova A. A., Hvaley D. V. (2021), Digitalization and socio-economic development of urban space on the example of Kaliningrad, Baltic region — the region of cooperation. Regions in the era of global change: Proceedings of the V International Scientific and Practical Conference, A. A. Mikhaylova (ed.), Kaliningrad, Immanuel Kant Baltic Federal University Press, vol. 5, pp. 189-201. (In Russ.).
3. Popov P. L., Cherenev A. A. (2020), Dynamics of the population of regional capitals in modern Russia, Sociodynamics, no. 7, pp. 51-61. (In Russ.). https://doi.org/10.25136/2409-7144.2020.7.33463.
4. Ptichnikova G. A. (2020), Transformations of urban form of the largest cities in Russian in the postsoviet period, Biosfernaya sovmestimost': chelovek, region, tekhnologii [Biosphere compatibility: human, region, technologies], no. 1, pp. 42-56. (In Russ.). https://doi.org/10.21869/2311-1518-2020-29-1-42-56.
5. Semyachkov K. A. (2020), Stages of formation of the digital environment of modern cities, Regional economy and management: electronic scientific journal, no. 2(62), Art. # 6203. (In Russ.). URL: https:// eee-region.ru/article/6203/.
6. Aurigi A. (2005), Making the Digital City: The Early Shaping of Urban Internet Space. Farnborough, UK, Ashgate Publishing Company, 224 p.
7. Batty M., Axhausen K. W., Giannotti F., Pozdnoukhov A., Bazzani A., Wachowicz M., Portugali Y. (2012), Smart cities of the future, The European Physical Journal. Special Topics, no. 214 (1), pp. 481-518. https://doi.org/10.1140/epjst/e2012-01703-3.
8. Brandajs F. (2021), The Digital Dimension of Mobilities: Mapping Spatial Relationships between Corporeal and Digital Displacements in Barcelona, Information, no. 12 (10), 421. https://doi.org/10.3390/ info12100421.
9. Brenner N., Schmid C. (2013), The «Urban Age» in Question, International Journal of Urban and Regional Research, no. 38(3), pp. 731-755. https://doi.org/10.1111/1468-2427.12115.
10. Camero A., Alba E. (2019), Smart City and information technology: A review Andrés Camero, Cities, no. 93, pp. 84-94. https://doi.org/10.1016/jxities.2019.04.014.
11. Cities: The century of the city (2010), Nature, no. 467, pp. 900-901. https://doi.org/10.1038/467900a.
12. Dutton W. H., Blumler J. G., Kraemer K. L. (1987), Wired Cities: Shaping the Future of Communications, Boston, GK Hall & Co, 492 p.
13. Gore S., Borde N., Hegde-Desai P. (2021), Assessment of technology strategies for sustainable tourism planning, Foresight, vol. 23. no. 2, pp. 172-187. https://doi.org/10.1108/FS-02-2020-0006.
14. Gretzel U., Koo Ch. (2021), Smart tourism cities: a duality of place where technology supports the convergence of touristic and residential experiences, Asia Pacific Journal of Tourism Research, vol. 26, no. 4, pp. 352-364. https://doi.org/10.1080/10941665.2021.1897636.
15. Harrison C., Eckman B., Hamilton R., Hartswick P., Kalagnanam J., Paraszczak J., Williams P. (2010), Foundations for Smarter Cities, IBM Journal of Research and Development, no. 54 (4), pp. 1-16. https:// doi.org/10.1147/JRD.2010.2048257.
16. Ishida T. (2002), Digital city Kyoto, Communications of the ACM, no. 45 (7), pp. 76-81. https://doi. org/10.1145/514236.514238.
17. Jia M., Komeily A., Wang Yu., Srinivasan R.S. (2019), Adopting Internet of Things for the development of smart buildings: A review of enabling technologies and applications, Automation in Construction, vol. 101, pp. 111-126. https://doi.org/10.10167j.autcon.2019.01.023.
18. Li D., Ma J., Cheng T., van Genderen J. L., Zhenfeng Sh. (2019), Challenges and opportunities for the development of MEGACITIES, International Journal of Digital Earth, no. 12 (12), pp. 1382-1395. https://doi.org/10.1080/17538947.2018.1512662.
19. Mehmood F., Ahmad S., Kim D. (2019), Design and Development of a Real-Time Optimal Route Recommendation System Using Big Data for Tourists in Jeju Island, Electronics, no. 8 (5), 506. https:// doi.org/10.3390/electronics8050506.
20. Mikhaylova A. A., Hvaley D. V., Mikhaylov A. S. (2022), Geoinformation assessment of digitalization in the urban space of Kaliningrad, Regional Studies, Regional Science, vol. 9, no. 1, pp. 386-389. https://doi. org/10.1080/21681376.2022.2079995.
21. Molnar G., Savage S. J., Sicker D. C. (2019), High-speed Internet access and housing values, Applied Economics, no. 51(55), pp. 5923-5936. https://doi.org/10.1080/00036846.2019.1631443.
22. Oktadiana H., Pearce Ph. L. (2020), Losing touch: Uncomfortable encounters with tourism technology, Journal of Hospitality and Tourism Management, vol. 42, pp. 266-276. https://doi.org/10.1016/j. jhtm.2020.01.011.
23. Pucciarelli M., Vannini S. (2018), Douala as a «hybrid space»: comparing online and offline representations of a sub-Saharan city, Semiotica, no. 223, pp. 219-250.
24. Taubenböck H., Staab J., Zhu X. X., Geiß C., Dech S., Wurm M. (2018), Are the Poor Digitally Left Behind? Indications of Urban Divides Based on Remote Sensing and Twitter Data, ISPRS International Journal of Geo-Information, no. 7 (8), no. 304. https://doi.org/10.3390/ijgi7080304.
25. Touhidul M. I. (2019), Future Impact of 4G on Business in Bangladesh, International Journal of Research in Business Studies and Management, no. 6 (1), pp. 17-26.
26. ZorinaA., Dutton W. H. (2020), Theorizing Actor Interactions Shaping Innovation in Digital Infrastructures: The Case of Residential Internet Development in Belarus, Organization Science, no. 32 (1), pp. 156-180. https://doi.org/10.1287/orsc.2020.1389.
Сведения об авторах
Михайлова Анна Алексеевна — кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, г. Калининград, Россия.
E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-6807-6074 Scopus Author ID: 57207943693
Хвалей Дмитрий Витальевич — магистрант, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, г. Калининград, Россия. E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-9701-9442 Scopus Author ID: 57214085823
Михайлов Андрей Сергеевич — кандидат географических наук, старший научный сотрудник, Институт географии РАН, г. Москва, Россия. E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-5155-2628 Scopus Author ID: 57214075325
Псковский регионологический журнал. Том 18. № 3 / 2022 About the authors
Dr Anna Mikhaylova, Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russia. E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-6807-6074 Scopus Author ID: 57207943693
Dmitriy V. Hvaley, Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russia. E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-9701-9442 Scopus Author ID: 57214085823
Dr Andrey Mikhaylov, Institute of Geography of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.
E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-5155-2628 Scopus Author ID: 57214075325
Поступила в редакцию 29.06.2022 г. Поступила после доработки 03.08.2022 г. Статья принята к публикации 09.09.2022 г.
Received 29.06.2022.
Received in revised form 03.08.2022.
Accepted 09.09.2022.
