CC BY
221
Теория и практика общественного развития. 2021. № 7. С. 83-86. Theory and Practice of Social Development. 2021. No. 7. P. 83-86.
Научная статья
УДК 340.11+004.021
https://doi.org/10.24158/tipor.2021.7.11
Цифровизация права в контексте его сущности и применения Екатерина Владимировна Михайлова
Институт государства и права Российской Академии Наук, Москва, Россия, e.v.mihailova@bk.ru, https://orcid.org/0000-0003-0313-3813
Аннотация. В статье рассматриваются понятие цифровизации и особенности ее влияния на правовую сферу. Исследованы основные формы использования цифровых технологий в правовой и экономической областях. Определено, что цифровизация представляет собой новую форму реализации прав, т. е. правоотношений. На природу реализуемого права, как и на характер правоотношения, права и обязанности его участников, цифровизация не оказывает значительного воздействия. Субъектом права был и остается человек, наделенный волей и в силу этого способный нести ответственность за свои действия или бездействие. Показано, что существуют правовые отрасли, в которых применение цифровых технологий ограниченно, например сфера трудовых отношений. Раскрываются вопросы внедрения цифровых технологий в правоохранительной, надзорной деятельности, сфере правосудия.
Ключевые слова: цифровизация, цифровые технологии в правовой сфере, правоотношение, форма реализации права, государство, правосудие, прокурорский надзор
Для цитирования: Михайлова Е.В. Цифровизация права в контексте его сущности и применения // Теория и практика общественного развития. 2021. № 7. С. 83-86. https://doi.org/10.24158/tipor.20217.11.
Original article
Digitalization of the legal sphere in the context of its essence and application Yekaterina V. Mikhailova
Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, e.v.mihailova@bk.ru, https://orcid.org/0000-0003-0313-3813
Abstract. The present study considers the concept of digitalization and its impact on the legal sphere. The main forms of using digital technologies in legal and economic spheres have been examined. It was determined that digitalization is a new form of realization of rights, i. e., legal relations. Digitalization does not significantly affect the nature of the exercised right, as well as the nature of the legal relation, the rights and obligations of its participants. A person endowed with will and, therefore, able to bear responsibility for his actions or inaction has always been, and remains the subject of law. It is shown that there are legal industries in which the use of digital technologies is very limited, for example, the sphere of labor relations. The issues of digitalization of law enforcement, supervisory activities, and the sphere of justice are revealed.
Keywords: digitalization, digital technologies in the legal sphere, legal relation, form of enforcement of the right, state, justice, prosecutor's supervision
For citation: Mikhailova Ye.V. Digitalization of the legal sphere in the context of its essence and application // Theory and Practice of Social Development. 2021. No. 7. P. 83-86. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/tipor.20217.11.
В теории государства и права давно разработаны теоретические основы функционирования государства. Однако современное общество диктует новый формат коммуникаций не только между его членами, но и в сфере отправления публично-властных функций.
Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин в послании Федеральному собранию ясно сформулировал одно из основных направлений совершенствования взаимодействия государства и граждан: «Уже через три года абсолютное большинство государственных и муниципальных услуг должно предоставляться гражданам России дистанционно в режиме 24 часа в сутки семь дней в неделю, т. е. на постоянной основе» [1]. Предложенная главой государства принципиально новая модель отправления публично-правовых функций призвана оптимизировать государственную деятельность, максимально сократить сроки исполнения государством своих обязанностей, а также способствовать минимальному влиянию чиновников на принятие решений по тем или иным вопросам [2, с. 290].
Одним из важнейших направлений реализации послания президента является цифровизация экономической и правовой сфер. Следует согласиться с тем, что цифровизация предопределяет модернизирование права [3, с. 14].
В науке можно встретить мнение о том, что уже в 2021-2030 гг. так называемый искусственный интеллект будет наделен правовым статусом (пусть и ограниченным) и, как следствие, возможностью вступать в правоотношения [4, с. 36]. С данной точкой зрения трудно согласиться. Как справедливо отмечает А.В. Габов, право создано человеком и для человека, оно антропоцен-трично [5, с. 97].
Представляется обоснованным суждение о том, что в настоящее время цифровизация выражается в трех аспектах: переходе с аналоговой формы передачи информации на цифровую; «оцифровывании» информации для ее дальнейшего использования и хранения; широком применении цифровых и иных технологий в современной жизни [6, с. 43]. Переход с аналогового телевизионного вещания на цифровое также часто связывают с цифровизацией экономики [7, с. 96-97].
Следует согласиться с мнением, высказанным В.С. Циренщиковым. Процесс цифровиза-ции ученый сравнивает с внедрением в экономику химических, электрических процессов и остроумно отмечает, что, несмотря на это, «электрической» или «химической» экономик не появилось [8, с. 105].
Как верно отмечают в литературе, цифровые технологии должны способствовать максимальному сокращению сроков передачи данных от производителей к потребителям [9, с. 32]. В области права цифровизация представляется инструментом систематизации, анализа, обобщения правовых норм и практики их применения. Как справедливо указывает А.В. Холопов, ее оборотной стороной могут стать формализация права, сведение его к формализованным инструкциям и правилам, лишенным метафизического смысла, деградация права [10, с. 9].
Однако существует мнение о том, что цифровизация не сводится к автоматизации правовых процессов и должна приводить к кардинальным структурным изменениям, особенно в правоохранительной деятельности, в том числе по внедрению в нее так называемого искусственного интеллекта [11, с. 10]. При этом некоторые авторы отмечают, что значение человеческого капитала, в первую очередь умственного труда, в обществе только возрастает [12, с. 87]. Ученые справедливо указывают, что цифровизация не просто не отодвигает индивида на второй план, как это может показаться сначала, именно интересы человека, его воля ставятся во главу угла [13, с. 313].
В целом цифровизация - это техническая категория. Иногда ученые разводят понятия «компьютеризация» и «цифровизация» [14, с. 7]. Применение цифровых технологий хотя и привносит известную специфику в привычные правоотношения (например, в куплю-продажу товаров в Интернете), тем не менее существа правоотношений не меняет.
В частности, некоторые авторы пишут о цифровых технологиях в трудовых правоотношениях, отмечая, что работодатель при приеме на работу может проводить собеседования по видеосвязи [15, с. 106]. Конечно, если работодатель довольствуется таким вариантом, это очень удобно. Однако суть трудовых правоотношений подобный формат собеседования не изменит: будучи принятым, работник становится традиционным субъектом трудового права и расторгнуть трудовой договор в одностороннем порядке на основании того, что собеседование с использованием видеосвязи не позволило работодателю в полной мере составить профессиональный портрет сотрудника, не получится.
Необходимо помнить, что право - это модель социального поведения, взаимодействия людей друг с другом. Как писал великий русский ученый Н.М. Коркунов, «право и обязанность составляют принадлежность субъекта. Без субъекта они существовать не могут: и право, и обязанность должны непременно быть чьи-нибудь» [16, с. 155].
В настоящее время цифровые ресурсы (сеть Интернет, различные социальные сети и сайты, мессенджеры) не только дают возможность социального общения, профессиональной, семейной и дружеской коммуникации (как это изначально предполагалось), но и предоставляют прямые ресурсы для извлечения нетрудового дохода, уклонения от уплаты налогов, а также совершения различных правонарушений. Нарушения гражданского, авторского, налогового, предпринимательского и иного неуголовного законодательства также требуют соответствующих решений законодателя и определения общих принципов практики их применения.
Основные законодательные акты как Российской Федерации, так и многих стран мира сконструированы в основном без учета возможности использования цифровых технологий: так, не предусматривается порядок определения ответственного лица за вред, причиненный источником повышенной опасности (автомобилем) в случае, если он управляется электронным устройством (автопилот); не обозначены вид и мера ответственности разработчика и обладателя прав интеллектуальной собственности на цифровое (робототехническое) устройство в случае причинения кредитным и иным организациям или гражданам имущественного вреда при сбое или технической ошибке данного устройства; не определяется ответственность обладателей прав на
цифровые платформы или домены в ситуации размещения на них противоправной, клеветнической информации и т. д. Все это свидетельствует о необходимости модернизации отечественного законодательства - как материального, так и процессуального. Как справедливо полагает А.И. Овчинников, цифровизация права увеличивает риски технократического отношения к правам и свободам человека [17, с. 257].
Особую остроту приобретают вопросы отправления правосудия и осуществления надзорных функций в условиях цифровизации правовой сферы. Например, одним из ключевых принципов судопроизводства (как гражданского, арбитражного, так и административного, уголовного) является непосредственность. В соответствии с этим принципом суд, рассматривающий дело, должен лично, непосредственно, изучить все доказательства в деле. Разумеется, принцип непосредственности появился в российском законодательстве неслучайно. Те же доказательства судья может рассмотреть и без вызова сторон, однако заслушивая объяснения, возражения, ответы на вопросы, он составляет психологический портрет их представителей и на основании своего профессионального опыта делает выводы об их искренности, добросовестности, осознании каких-либо обстоятельств (в частности, в деле о признании сделки недействительной). Все это помогает ему принять не формально законное, а справедливое решение. А правосудие - это, как известно, суд правый, т. е. справедливый.
То же касается отправления надзорных функций. Цифровой прокурорский надзор, как и электронное правосудие, - путь к формализму в правоприменительной деятельности, венцом которого будет уничтожение гуманизма и справедливости.
Таким образом, цифровизация правовой сферы означает появление еще одной, сопутствующей традиционной, формы реализации правоотношений. Сути права это не меняет - его теоретические основы остаются прежними. Однако использование информационно-коммуникационных ресурсов, робототехнических устройств, цифровых площадок требует переосмысления и переформатирования способов отправления государственных функций, в связи с чем видится неизбежным принятие новых законов, направленных на регулирование применения цифровых технологий.
Список источников:
1. Послание Президента РФ Федеральному собранию от 21 апр. 2021 г. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Михеева Т.Н., Бояринцева И.А. О некоторых понятийных и правовых аспектах цифровизации // Вестник Марийского государственного университета. Сер.: Исторические науки. Юридические науки. 2019. Т. 5, № 3 (19). С. 289-296. https://doi.org/10.30914/2411 -3522-2019-5-3-289-296.
3. Сарпеков Р.К. Цифровизация правового пространства // Вестник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан. 2020. № 3 (61). С. 12-24.
4. Гандалоев Р.Б., Грудцына Л.Ю. Цифровизация и право // Образование и право. 2020. № 11. С. 36-41. https://doi.org/10.24411/2076-1503-2020-11104.
5. Габов А.В. Правосубъектность: традиционная категория права в современную эпоху // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2018. № 2 (121). С. 96-113.
6. Гайворонская Я.В., Мирошниченко О.И., Мамычев А.Ю. Нескромное обаяние цифровизации // Правовая парадигма.
2019. Т. 18, № 4. С. 40-47. https://doi.org/10.15688/lc.jvolsu.2019.4.5.
7. Кузнецова Т.Ф. Цифровизация и цифровая культура // Горизонты гуманитарного знания. 2019. № 2. С. 96-102. https://doi.org/10.17805/ggz.2019.27.
8. Циренщиков В.С. Цифровизация экономики Европы // Современная Европа. 2019. № 3. С. 104-114. https://doi. org/10.15211 /soveurope32019104113.
9. Гончаренко Л.П., Сыбачин С.А. Цифровизация национальной экономики // Вестник университета. 2019. № 8. С. 32-38. https://doi.org/10.26425/1816-4277-2019-8-32-38.
10. Холопов А.В. Человек в условиях цифровизации права: проблемы и пути развития // Юридическая наука. 2020. № 6. С. 8-12.
11. Воронцов С.А., Мамычев А.Ю. «Искусственный интеллект» в современной политической и правовой жизнедеятельности общества: проблемы и противоречия цифровой трансформации // Территория новых возможностей. Вестник ВГУЭС. 2019. Т. 11, № 4. С. 9-22. https://doi.org/10.24866/VVSU/2073-3984/2019-4/009-022.
12. Пороховский А.А. Цифровизация и искусственный интеллект: перспективы и вызовы // Экономика. Налоги. Право.
2020. Т. 13, № 2. С. 84-91. https://doi.org/10.26794/1999-849X-2020-13-2-84-91.
13. Порохов Е.В. Цифровизация и налоговое право // Вестник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан. 2020. № S1 (59). С. 310-316.
14. Основные подходы к пониманию цифровизации и цифровых ценностей / Л.Н. Данилова, Т.В. Ледовская, Н.Э. Солы-нин, А.М. Ходырев // Вестник Костромского государственного университета. Сер.: Педагогика. Психология. Социоки-нетика. 2020. Т. 26, № 2. С. 5-12. https://doi.org/10.34216/2073-1426-2020-26-2-5-12.
15. Щербакова О.В. Цифровизация трудовых отношений // Междисциплинарные исследования: опыт прошлого, возможности настоящего, стратегии будущего : сборник статей международной научно-практической конференции. М.,
2021. С. 104-111. https://doi.org/10.24412/cl-35983-2021-1-104-111.
16. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. 456 с.
17. Овчинников А.И. Риски в процессах цифровизации права // Юридическая техника. 2019. № 13. С. 257-261.
Информация об авторе Е.В. Михайлова - доктор юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник сектора гражданского права, гражданского и арбитражного процесса Института государства и права Российской Академии Наук, Москва, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_profile.asp?id=234375.
Information about the author Ye.V. Mikhailova - LL.D, Associate Professor, Leading Research Fellow, Sector of Civil Law, Civil and Arbitration Procedure, Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. https://www.elibrary.ru/author_profile.asp?id=234375.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 03.06.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 11.06.2021 Принята к публикации / Accepted for publication 01.07.2021.
