50Цифровизация национальных валют и перспективы создания цифровой энерговалюты
Александров Дмитрий Геннадьевич
доктор экономических наук, профессор, кафедра экономической теории, РГУ нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина, Prof.Alexandrov@gmail.com
Статья посвящена рассмотрению ключевых тенденций, характерных для глобального валютного рынка и национальных валютных систем. По мнению автора, трансформации валютного рынка обусловлены как чисто экономическими, так и иными - геополитическими, техногенными - причинами. В науке и реальной практике выработано множество альтернативных валют, применяемых с разной целью, разрабатываемых на разных уровнях - национальном, межнациональном, глобальном, частном. Проанализированы перспективы внедрения энерговалют, цифровых национальных валют, цифровых энерговалют, а также рассмотрены иные возможности пути глобальной финансовой среды.
Ключевые слова: энерговалюта, цифровая валюта, финансовый рынок, валютный рынок, криптовалюта, центральный банк, альтернативная валюта, дедолларизация
В течение долгого времени мировая финансовая система отличалась валютной монополярностью, где американский доллар занимал доминирующую позицию универсальной резервной валюты. Доллара США занимал - и продолжает занимать -ключевую роль в мировых финансовых отношениях. Данное обстоятельство имело как положительные, так и отрицательные последствия для государств-реципиентов импорта долларового капитала.
Во многом причиной мирового финансового кризиса 2008 г. и диспропорций в экономическом развитии стран является монополярность глобальной финансовой среды. После введения новой резервной валюты - евро - финансовая система, можно сказать, приобрела черты биполярности. Уже в 1999 г. доля евро в общем объеме мировых золотовалютных резервов составила 17,9%. Это стало возможным благодаря тому, что евро смогло объединить несколько свободно конвертируемых валют стран Европы [6, с. 26].
В сегодняшних условиях мировая валютная система претерпевает существенные трансформации, обусловленные как чисто экономическими, так и иными - геополитическими, техногенными - причинами [1, с. 50]. Все это актуализирует вопрос о реформировании национальных и региональных валютных систем, направленном на переход от бивалютной к поливалютной модели развития глобальных финансов и дедолларизацию национальных экономик [6, с. 25].
В данной связи вполне оправданными представляются многочисленные попытки имплементации новых мировых валют [4, с. 213]. Одной из таких попыток является введение Азиатским банком развития азиатской валютной единицы - АСи (2007 г.). Неудачными, по мнению авторов большинства современных макроэкономических исследований, считаются попытки внедрения восточноафриканского шиллинга для Кении, Уганды, Танзании, Бурунди и Руанды (2009 г.) и валюты «динар залива» (2010
г.). Тем не менее, некоторые успехи в формировании поливалютного мира уже имеются - к примеру, в 2016 г. МВФ включил китайский юань в корзину валют, используемых для расчета специальных прав заимствования [9, с. 359].
Помимо стремления к усилению национальных валют, следует выделить также усилия национальных правительств, направленные на переосмысление сущности валюты как таковой и имплементацию валюты нового типа. Одним из наиболее показательных примеров подобной валюты можно считать так называемую «энерговалюту».
Следует отметить, что в науке и реальной практике выработано множество альтернативных валют, применяемых с разной целью, разрабатываемых на разных уровнях - национальном, межнациональном, глобальном, частном. Все эти валюты потенциально могут претендовать как на сосуществование параллельно с традиционными денежными системами, так и на доминирование в глобальном валютном пространстве. Весьма перспективными среди прочих подобных альтернативных валют нам представляются (1) валюты, обеспеченные энергией (или временем), (2) цифровые валюты.
Идея энерговалюты и соответствующей ей энерговалютной системы высказывалась еще Т. Эдисоном; в российском научном массиве она получила распространение в 1990-х гг. благодаря исследованиям П. Кузнецова. Автор предлагал перейти от расчета номинала мировой валюты на основании золота на номинал конкретной энергетической единицы - кКал, Дж, кВт-часы и проч. Впоследствии концепция энерговалюты была незаслуженно оставлена на периферии научного и правительственного внимания. Тем не менее, в последних публикациях все чаще звучат мысли о том, что энерговалюта вполне способна выполнять функции современных денежных единиц.
В условиях формирования новой системы энергетического взаимообмена меняются традиционные представления о сути и функциях денежной системы. По мнению М. М.-Б. Ахриевой, с течением времени общество утратит материалистическую ориентацию и заменит ее на цели по повышению объема нематериальных благ. Политические системы, безусловно, также изменятся, но, при этом, обмен энергией будет продолжать выступать одним из ключевых факторов развития геополитической картины [2, с. 22]. Новая система энергетического взаимообмена, возможно, снизит актуальность денег в их традиционной интерпретации [3, с. 22]. Уже сегодня становится очевидным, что самым точным выражением валового продукта выступают не денежные средства, а суммарное энергопотребление. Киловатт-час, указывает Т. С. Юркова, может использоваться в качестве универсальной меры стоимости в мировой экономике Третьего тысячелетия [14, с. 187]. Энерговалюта (в т. ч. «энергорубль») наполнена «энергетическим «содержанием» вместо аналогичного «количества абстрактного труда» как меры стоимости» [14, с. 186]. Подобный подход к определению сущности категории «энерговалюта» можно назвать широким и, во многих аспектах, радикальным.
Если же подходить к дефиниции энерговалюты более узко, можно сказать, что энерговалютой является валюта, за которую торгуются основные энергоресурсы (таковой на сегодняшний день является преимущественно доллар - «нефтедоллар»).
Сырьевая направленность российской экономики также актуализирует вопрос об энерговалюте - как в широком, так и в узком понимании. Все чаще в научных публикациях можно встретить термин «энергорубль». Россия, по мнению ряда исследователей и политиков, уже обладает существенной долей ресурсов, требуемых для реа-
лизации концепции новой мировой валюты на базе «энергетического рубля». Уже сегодня Россия прекратила принимать иную валюту в расчетах за некоторые виды энергосырья. Если же тенденция к увеличению доли расчетов за топливо продолжится и в будущем, велика вероятность того, что потребители российской энергии, добывающие компании, находящимся на территории страны, окажутся вынужденными покупать у России «энергетические рубли» в целях продолжения сотрудничества в рамках экспортных контрактов по ключевым экспортно-импортным позициям [14, с. 187]. Концепция «энергорубля» представляет собой один из вариантов эволюции финансовой системы в сторону мультивалютности.
В научном и медийном дискурсах звучат также идеи о перспективах создания объединенных региональных энергетических валют. Одной из них, к примеру, может стать валюта «рубань» - валюта, совместная с Китаем. Одним из способов продвижения данной валюты является способ наращивание объемов продаж энергоресурсов за новую валюту, имеющую энергетический эквивалент и эмитируемую Россией и КНР [8, с. 18].
Помимо споров об энерговалютах, можно говорить также о наличии идей о валюте, основанной на ином ресурсе - времени. Сама по себе идея о временной валюте принадлежит Э. Кану; она, можно сказать, стала закономерной реакцией на прекращение финансирования программ социального обеспечения уязвимых категорий людей американским правительством. Э. Каном были сформированы так называемые «Временные Банки» (TimeBanks USA) - платформы для обучения людей по модели «pay it forward». Валюта, основанная на времени, представляет собой такой тип денежной единицы, стоимость которой базируется на затраченных на работу временных интервалах. Рабочее время и трудозатраты были признаны стандартизированной экономической единицей. Технология TimeBanking позволяет учесть интересы незащищенных слоев общества, кроме того, она стимулирует гражданские инициативы и предпринимательскую активность. Ограничением для подобной валюты выступает конвертация временных ресурсов в денежное выражение и использование вне сообщества TimeBanking. Технология TimeBanking сегодня успешно функционирует в США, Великобритании, Швеции, Японии, Аргентине, Испании, Израиле, Греции и других странах.
Если вернуться к вопросам трансформации мировой валютной системы, можно обозначить еще одну глобальную тенденцию, связанную с цифровизацией экономических и социальных систем. Уже достаточно давно в мировом научном и общественно-политическом пространстве идут дискуссии о целесообразности применения цифровых денежных средств в качестве мировой или региональной валюты.
Безусловно, эскалация диспропорций по мере эволюции мировой валютной системы, кризисные явления на макро- и микроуровне экономик, инфляция, девальвация национальных валют обусловили потерю финансовой, экологической, экономической и социальной устойчивости многих стран и регионов. Все это, в свою очередь, послужило причиной активизации поиска инновационных денежных единиц и альтернативных валют. Новые валюты могут радикально трансформировать глобальную сферу валютных отношений.
Помимо прочего, ключевой предпосылкой для возникновения альтернативных валют выступают достижения научно-технического прогресса и цифровизация. Благодаря цифровизации уже сегодня выполнение финансовых операций многократно ускорилось, а скорость обращения капитала - повысилась [12, с. 384]. К концу про-
шлого столетия многие национальные рынки стали включать в обращение электронные деньги, платежные карты и безналичные расчеты, которые, тем не менее, не смогли существенно повлиять на денежную массу, находящуюся в обращении и не изменили статус центральных банков государств как монополистов в валютном пространстве. Гораздо более важным шагом в валютной мультиполярности нам представляется возникновение цифровых активов, первым типом которых стала крипто-валюта. В рамках криптовалютной «волны» многие правительства стали инициировать амбициозные проекты по оцифровке национальных валютных систем.
Противники тотальной криптовизации валютного рынка опираются, как правило, на довод о том, что такие валюты обеспечиваются исключительно спросом на них, соответственно, их курс не просто обладает повышенной волатильностью - он может быть обрушен до нуля в доли секунды [9, с. 359]. Кроме того, цифровизацию валютного рынка можно считать нецелесообразной при учете того факта, что контроль над криптографическими валютными активами и финансовой инфраструктурой, прямо или косвенно, находится у США. По этой причине применение криптовалют нельзя считать шагом на пути к отвязке от финансовой системы США.
С другой стороны, реальная практика показывает, что многие национальные правительства не отказываются от идеи национальных цифровых денежных единиц. По их мнению, положительный опыт внедрения в «частное» денежное обращение криптовалют можно перенять и при создании цифровой национальной валюты.
Разработка и имплементация систем цифровой валюты, указывает В. А. Ивану-шенко с соавт, стали предметом фокуса центральных банков множества стран мира. Противиться идее оцифровки валютных резервов практически бесполезно, ведь инфраструктура денежного рынка уже претерпела необратимые изменения под влиянием цифровизации. По данным авторов, на 2020 г. было известно, по крайней мере, о 40 центральных банках, которые разрабатывали национальную цифровую валюту [7, с. 5].
К 2021 г. проекты по диджитализации национальных валютных систем набрали еще большие обороты: было известно о разработках, проводимых в США, Австралии, странах Европы, Японии, Таиланде, Сингапуре, Бразилии. Пионером валютной цифровизации на национальном уровне считают, как правило, Китай (так называемый «цифровой юань»). Китайское правительство начало развивать цифровую валюту уже в 2014 г., а пилотные проекты по введению валюты в денежный оборот были запущены с 2017 г.
Можно предположить, что в последующем именно азиатский рынок будет демонстрировать прорывные разработки и новшества в рассматриваемой нами предметной области. Уже сегодня страны Азии занимают колоссальную долю в общем объёме цифровых платежей; Китай, в свою очередь, занимает 78% от азиатского рынка цифровых расчетов. Помимо Китая, широкими возможностями в налаживании национальной цифровой валютной системы обладают Багамские острова, где уже принимают цифровую валюту при расчетах физических и юридических лиц. В Южной Корее в 2023 г. будет завершен финальный этап тестирования цифровой валюты [5, с. 343]. В связи с вышеизложенными процессами в российский и зарубежный научный массив достаточно прочно вошел термин «цифровые национальные валюты центральных банков» (Central Bank Digital Currency).
Особый интерес представляет разграничение понятий «криптовалюта» и «национальная цифровая валюта», которые в ряде исследований ошибочно отождествляются. Центральный банк Российской Федерации четко разграничивает категории
цифровой национальной валюты и криптовалюты: цифровой рубль обозначается как обязательство регулятора и фиатная (фидуциарная) валюта, устойчивость которой гарантируется государством в лице Центрального Банка.
Национальная цифровая валюта, обладающая фидуциарным характером - т.е. обеспеченная государственными гарантиями - не может считаться синонимом криптовалюты, напротив, как говорит И. Б. Родина, две данные категории антонимичны. Национальная цифровая валюта является централизованной и контролируемой государством, соответствуя при этом интересам всех субъектов экономической системы. Криптовалюта, в свою очередь, априорно децентрализована, она эмитируется любыми лицами и отвечает мотивам ограниченного круга лиц [11, с. 163]. В. В. Шумилова также говорит о том, что цифровой рубль не может быть приравнен ни к безналичным денежным средствам, ни к криптовалюте, несмотря на наличие общих черт у всех трех категорий [13, с. 160].
Можно сказать, что отчасти фокус внимания многих национальных правительств сместился с разработок собственных цифровых денег на противодействие развитию рынка криптовалюты. Несмотря на то, что криптовалюты уже достаточно давно стали неотъемлемой частью современного финансового мира, до сих пор нет единого понимания их сущности, возможностей и угроз. К главным угрозам криптовалют относят необеспеченность и использование в контексте теневых рынков (оборот наркотических веществ, оружия, контрабандной продукции). В то же время к главным преимуществам криптовалюты относят практически безграничные возможности и защищенность транзакций, анонимность, фиксированный объем эмиссии, отсутствие комиссий за осуществление расчетов. Обеспокоенность центральных банков государств связана, прежде всего, с децентрализованностью процедуры эмиссии, реализованной за счет математического алгоритма. К иным проблемным аспектам можно отнести проблему доверия, сходство с финансовой пирамидой, ограниченность опций при расчетах.
Разные страны по-разному подходят к наличию криптовалюты как таковой и ее влиянию на национальных валютный рынок. Наиболее лояльной к цифровым валютам можно считать Японию, где с 2017 г. Вйсот и ЕШегеит признаны законными платежными средствами. Департамент казначейства США и ценных бумаг классифицирует криптовалюту в качестве «цифрового воплощения ценности», которое используется в целях обмена и средства накопления. Служба внутренних доходов США считает биткоин собственностью, поэтому все трансакции облагаются налогом на имущество. Согласно нормам действующего законодательства Канады, операции с крип-товалютой приравниваются к бартерным соглашениям. В Швейцарии же криптовалюту рассматривают как иностранную валюту, сделки с которой не облагаются НДС. В Китае с 2017 г. был объявлен запрет на публичное размещение токенов, однако, хранение и операции с цифровыми валютами для физических лиц разрешены. Европейский центральный банк классифицирует криптовалюту как конвертируемую децентрализованную виртуальную валюту; отсутствие особого налогообложения битко-ина фактически наделяет ее статусом полноценной денежной единицы в ЕС [10, с. 196-199].
Таким образом, валютный рынок сегодня является важнейшим звеном всей мировой системы финансов и мировых экономических отношений. Под влиянием процессов глобализации сформировались особые черты современного мирового валютного рынка: небывалый рост емкости и глубины рынка, диверсификация инструментов, в
том числе производных валютных инструментов, нестабильность курсов валют, сохранение доминирования доллара США и евро, изменение структуры участников валютного рынка. Усиливается виртуализация валютных операций с использованием современных технологий, стандартизация валютных сделок, увеличивается объем спекулятивных валютных операций. Можно предположить, что ключевой глобальной тенденцией ближайшей перспективы станет разработка и ввод в оборот национальных цифровых валют, а впоследствии - цифровых энерговалют.
Литература
1. Алексеенко, А. П. Цифровизация российского рубля. Введение новой формы российской валюты / А. П. Алексеенко, А. В. Мунгалов // NB: Административное право и практика администрирования. - 2022. - №1. - С. 50-56.
2. Ахриева, М. М.-Б. Энерговалюта - новая платежная единица? / М. М.-Б. Ахриева // Символ науки. - 2022. - №9-1. - С. 21-22.
3. Ахриева, М.М.-Б. Перспектива энерговалюты как новой платежной единицы / М. М.-Б. Ахриева // Экономика и бизнес: теория и практика. - 2022. - №8. - С. 21-23.
4. Беккин, Р. И. Золотой динар вызов мировой финансовой системе или утопия? / Р. И. Беккин // ПСЭ. - 2010. - №3. - С. 213-218.
5. Бондаренко, Н. С. Цифровизация экономики и переход к национальной цифровой валюте / Н. С. Бондаренко, И. В. Скрипкин, Е. В. Чудновец, П. О. Шишков // Стратегии бизнеса. - 2021. - №12. - С. 338-342.
6. Вожжов, А. П. Побудительные мотивы к созданию новых резервных валют / А. П. Вожжов, А. С. Белоусов // Финансы и кредит. - 2011. - №32 (464). - С. 24-35.
7. Иванущенко, А. В. Цифровизация национальной валюты: мировой и отечественный опыт / А. В. Иванущенко, Е. А. Плюснина, А, А. Яцык // ЭПИ. - 2021. - №2.
- С. 4-11.
8. Конопий, А. С. Правовая политика российской федерации и китайской народной республики в сфере цифровизации национальной валюты / А. С. Конопий, Б. А. Борисов // Право и политика. - 2021. - №7. - С. 16-26.
9. Манушин, Д. В. Мировая санкционная экономика, санкции, контрсанкции и новая мировая валюта / Д. В. Манушин // Russian Journal of Economics and Law. - 2022.
- №2. - С. 345-369.
10. Марфицына, М. С. Регулирование криптовалюты в разных странах мира / М. С. Марфицына // Скиф. - 2019. - №7 (35). - С. 196-199.
11. Родина, И. Б. Парадигма цифровой национальной валюты: риски и преимущества / И. Б. Родина // Вестник ГУУ. - 2022. - №4. - С. 161-168.
12. Чеканов, П. Е. Перспективы и риски эмиссии цифрового рубля банком России / П. Е. Чеканов // АНИ: экономика и управление. - 2021. - №2 (35). - С. 383-388.
13. Шумилова, В. В. Цифровой рубль банка России как новая форма национальной валюты / В. В. Шумилова // Legal Concept. - 2022. - №2. - С. 156-162.
14. Юркова, Т. С. Перспективы становления российского рубля в качестве мировой энерговалюты / Т. С. Юркова // ПСЭ. - 2010. - №4. - С. 186-189.
Digitalization of national currencies and prospects for creating a digital energy currency Aleksandrov D.G.
Russian State University of Oil and Gas (NRU) named after I.M. Gubkin
The article is devoted to the consideration of key trends characteristic of the global currency market and national currency systems. According to the author, the transformation of the foreign exchange market is due to both purely economic and other -geopolitical, man-made - reasons. In science and real practice, many alternative currencies have been developed that are used for different purposes, developed at different levels - national, international, global, private. The prospects for the
introduction of energy currencies, digital national currencies, digital energy currencies are analyzed, and other possibilities of the path of the global financial environment are considered. Keywords: energy currency, digital currency, financial market, fx market, cryptocurrency, central bank, alternative currency, de-
dollarization References
1. Alekseenko, A. P. Digitalization of the Russian ruble. Introduction of a new form of the Russian currency / A. P. Alekseenko, A.
V. Mungalov // NB: Administrative law and administration practice. - 2022. - No. 1. - P. 50-56.
2. Akhrieva, M. M.-B. Energy currency - a new payment unit? / M. M.-B. Akhrieva // Symbol of science. - 2022. - No. 9-1. - S. 21-
22.
3. Akhrieva, M.M.-B. Perspective of energy currency as a new payment unit / M. M.-B. Akhrieva // Economics and business: theory
and practice. - 2022. - No. 8. - S. 21-23.
4. Bekkin, R. I. Golden dinar challenge to the global financial system or utopia? / R. I. Bekkin // PSE. - 2010. - No. 3. - S. 213-218.
5. Bondarenko, N. S. Digitalization of the economy and the transition to a national digital currency / N. S. Bondarenko, I. V. Skripkin,
E. V. Chudnovets, P. O. Shishkov // Business strategies. - 2021. - No. 12. - S. 338-342.
6. Vozhzhov, A.P. Incentives for the creation of new reserve currencies / A.P. Vozhzhov, A.S. Belousov // Finance and credit. -
2011. - No. 32 (464). - S. 24-35.
7. Ivanushchenko, A. V. Digitalization of the national currency: world and domestic experience / A. V. Ivanushchenko, E. A.
Plyusnina, A, A. Yatsyk // EPI. - 2021. - No. 2. - P. 4-11.
8. Konopy, A. S. Legal policy of the Russian Federation and the People's Republic of China in the field of digitalization of the
national currency / A. S. Konopy, B. A. Borisov // Law and Politics. - 2021. - No. 7. - S. 16-26.
9. Manushin, D. V. World sanctions economy, sanctions, counter-sanctions and a new world currency / D. V. Manushin // Russian
Journal of Economics and Law. - 2022. - No. 2. - S. 345-369.
10. Marfitsyna, M. S. Regulation of cryptocurrency in different countries of the world / M. S. Marfitsyna // Skif. - 2019. - No. 7 (35). - S. 196-199.
11. Rodina, I. B. The paradigm of the digital national currency: risks and benefits / I. B. Rodina // Bulletin of the State University of Management. - 2022. - No. 4. - S. 161-168.
12. Chekanov, P. E. Prospects and risks of issuing a digital ruble by the Bank of Russia / P. E. Chekanov // ANI: Economics and Management. - 2021. - No. 2 (35). - S. 383-388.
13. Shumilova, V. V. Digital ruble of the Bank of Russia as a new form of national currency / V. V. Shumilova // Legal Concept. -2022. - No. 2. - S. 156-162.
14. Yurkova, T. S. Prospects for the formation of the Russian ruble as a world energy currency / T. S. Yurkova // PSE. - 2010. -
No. 4. - S. 186-189.
