CC BY
141DOI 10.47576/2712-7516_2022_6_7_577 УДК 338
ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ОТРАСЛЕЙ: СТАРТОВЫЕ
УСЛОВИЯ И ПРИОРИТЕТЫ
Кокова Светлана Фатаховна,
кандидат экономических наук, доцент кафедры высшей математики и информатики, Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Дышекова Альбина Аскерхановна,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики, Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Постепенно и неуклонно во все хозяйственные процессы проникают новые цифровые технологии, оказывая значительное влияние на саму суть экономики. В большинстве случаев расширяющееся использование современных информационно-коммуникационных технологий приводит к появлению и развитию новых результативных управленческих технологий, предпринимательских практик, успешных бизнесов.
Ключевые слова: цифровая трансформация; цифровые технологии; глобальная конкуренция; цифровая экономика.
UDC 338
DIGITAL TRANSFORMATION OF INDUSTRIES: STARTING CONDITIONS AND PRIORITIES
Kokova Svetlana Fatakhovna,
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Higher Mathematics and Informatics, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Dyshekova Albina Askerkhanovna,
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Economics, Kabardino-Balkarian State Agrarian University Named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Gradually and steadily, new digital technologies penetrate into all economic processes, having a significant impact on the very essence of the economy. In most cases, the expanding use of modern information and communication technologies leads to the emergence and development of new effective management technologies, entrepreneurial practices, and successful businesses.
Keywords: digital transformation; digital technologies; global competition; digital economy.
Интенсивное развитие и распространение цифровых технологий в последние годы значительно меняет облик ключевых отраслей экономики и социальной сферы. Все больше организаций стремятся перенести бизнес-процессы в цифровую среду, тем са-
мым существенно снижая транзакционные издержки и значительно увеличивая объемы экономической деятельности. В Интернете формируется гигантский, фактически безбарьерный рынок с по-настоящему глобальной конкуренцией и очень высокой динамикой
всех своих элементов (компании, продукты и услуги, потребители). В таких условиях важным фактором конкурентного преимущества становится способность обработки и анализа больших объемов данных. Устойчивость и перспективы развития бизнеса определяются способностью в разы быстрее, чем еще каких-нибудь 20-30 лет назад, реагировать на изменяющиеся потребности клиентов и быстро выводить на рынок новую продукцию и услуги через электронные каналы продаж. Сегодня рыночная стоимость многих компаний во многом определяется «цифровыми активами» (размеры и лояльность интернет-аудитории, узнаваемость и репутация бренда в киберпространстве и т.п.). Их значимость иллюстрирует тот факт, что в последние годы именно цифровые гиганты (Facebook, Google, Microsoft, Apple, Amazon) достигли рекордной рыночной капитализации, а их совокупная стоимость составляет значительную долю от всего биржевого индекса S&P 500.
Столь сильные рыночные изменения связаны с распространением бизнес-моделей, основанных на цифровых технологиях. Вот только некоторые примеры таких моделей:
- цифровые платформы и экосистемы, позволяющие ускорить и удешевить доступ потребителей к товарам и услугам;
- новые системы финансирования, включая краудфандинг;
- монетизация персональных данных и профилей, обеспечивающая таргетирован-ное предложение, включая ценообразование и формирование индивидуализированных пакетов продуктов и услуг;
- сервисные модели предоставления ресурсов, например, Bank-as-a-Service (BaaS), Infrastructure-as-a-Service (IaaS).
В то же время масштаб освоения новых бизнес-моделей сильно различается по отраслям экономики. В сфере финансовых услуг и ретейле они широко используются уже более 10 лет, и пандемия только усилила данный тренд. А вот в некоторых более «консервативных» отраслях платформенным решениям еще только предстоит найти применение, и это потребует не только технологической адаптации, но и значительных организационных изменений, перестройки традиционных способов ведения бизнеса.
Несмотря на существенные отраслевые особенности и неравномерность внедрения
цифровых технологий, практически все исследователи и эксперты сходятся в самых высоких оценках значимости цифровизации для социально-экономического развития. Многие авторы отмечают фактически без-альтернативность этого процесса даже в самых технологически инертных отраслях.
Более того, в последнее время получил распространение более «сильный» термин «цифровая трансформация», что, с нашей точки зрения, отражает растущие ожидания радикальных сдвигов и эффектов от внедрения нового поколения цифровых технологий [4-6].
Как следствие, в последние годы в Европейском союзе, Великобритании, США, Канаде, Японии, Республике Корея и некоторых других странах было принято множество отраслевых стратегий цифровой трансформации. Они представляют собой новый этап повестки формирования цифровой экономики, объединяя планы развития отдельных технологий с их конкретными приложениями. Благодаря различным мерам поддержки со стороны государства, в том числе последнего поколения (регуляторные песочницы, живые лаборатории, виртуальные тестовые полигоны и др.), появляются новые прорывные решения. Так, в Великобритании в рамках программы катапульт-центров предоставляется инфраструктура для прототипирования и демонстрации новых технологий, включая виртуальные производственные площадки, тестовые полигоны для апробации устройств для интернета вещей. Это, в свою очередь, расширяет возможности для кооперации участников на разных этапах жизненного цикла цифровых продуктов и услуг.
В настоящем исследовании систематизированы современные подходы к определению понятия «цифровая трансформация», ее измерению, ключевые особенности явлений, которые обобщенно характеризуются как цифровая трансформация, факторы, определяющие ее специфику в различных отраслях экономики и социальной сферы. Важные особенности цифровой трансформации рассматриваются на примере семи крупных отраслей экономики и социальной сферы, а именно промышленности, топливно-энергетического комплекса (ТЭК), сельского хозяйства, строительства, транспорта и логистики, финансового сектора и здраво-
охранения, на которые, по оценке экспертов на основе данных Росстата, в совокупности приходится порядка половины ВВП России.
В практике ведущих стран цифровая трансформация подразумевает отраслевой принцип поддержки внедрения новых технологий. При этом программы и проекты могут выстраиваться как по принципу внедрения какой-либо одной перспективной группы технологий в нескольких отраслях, где это особенно актуально, так и предусматривать цифровую трансформацию определенной отрасли посредством форсированного внедрения множества технологически разнородных решений, востребованных в данном секторе экономики или социальной сферы.
Примером первого подхода является программа развития искусственного интеллекта (ИИ) в Сингапуре, которая предполагает реализацию пяти секторальных проектов: это интеллектуальное планирование грузовых перевозок, бесшовное предоставление государственных услуг, ранняя диагностика и прогнозирование хронических заболеваний, персонализация образовательных траекторий и автоматизация миграционных процедур.
Второй подход ярко иллюстрируют многочисленные программы, инициированные в 2020 г. в сфере здравоохранения в связи с необходимостью борьбы с пандемией COVID-19. Так, в США реализована программа поддержки сервисов телемедицины объемом 200 млн долл. [7].
Европейский союз направил 55,2 млн евро на поддержку инновационных проектов по борьбе с пандемией; Министерство здравоохранения ФРГ выделило 3 млрд евро на внедрение высокотехнологичных решений, дистанционных сервисов для пациентов, медицинской робототехники, а также повышение информационной безопасности [6].
Цифровая трансформация затрагивает самый широкий спектр отраслей и организаций - от наиболее передовых по уровню внедрения цифровых технологий (например, финансовые услуги) до более консервативного реального сектора. В первом случае примером может служить пакет мер в Европейском союзе, направленный на поддержку финтех-компаний и снятие регуляторных барьеров для криптоактивов. Во втором - проекты цифровой трансформации сельского
хозяйства (к примеру, программа «Агро 4.0» по внедрению технологий 4 на фермах и предприятиях агропромышленного комплекса (АПК) в Бразилии или промышленности (программа Великобритании по оптимизации производственных процессов и цепочек поставок на сумму 170 млн евро) [2-6].
С нашей точки зрения, ключевой признак цифровой трансформации, отграничивающий ее от схожих понятий, в частности цифровизации (хотя часто это очень трудно сделать), - это качественные изменения в бизнес-процессах и моделях деятельности, прежде всего возникающие в рамках цифровых платформ, и значительные социально-экономические эффекты от их реализации.
Цифровая трансформация - это не только внедрение цифровых технологий, но и преобразование множества горизонтальных и вертикальных бизнес-процессов, оптимизация процедур, изменение устоявшихся моделей и форматов взаимодействия между участниками цепочек создания добавленной стоимости [3; 6; 10]. Новые технологические решения требуют комплементарных инвестиций в совершенствование организационных практик, развитие компетенций сотрудников, культуры работы с данными и цифровыми решениями.
Цифровая трансформация способствует решению системных проблем в отраслях, реорганизации труда и автоматизации рутинных задач. Так, в электроэнергетике сокращается количество аварий на объектах инфраструктуры, в строительстве - уровень травматизма на стройплощадке. Благодаря цифровым продуктам улучшается координация внутри и между организациями, сокращаются транзакционные издержки. Например, платформенные решения в логистике снижают роль посредников, одновременно расширяя возможности для коммуникации с конечными потребителями. В электроэнергетике потребители становятся просьюмера-ми, т.е. самостоятельно генерируют электроэнергию и получают возможность продавать ее излишки.
С учетом приведенных выше соображений, мы предлагаем следующее определение цифровой трансформации: это качественные изменения в бизнес-процессах или способах осуществления экономической деятельности (бизнес-моделях) в результате
внедрения цифровых технологий, приводящие к значительным социально-экономическим эффектам.
На основе передовых цифровых технологий формируется широкий спектр решений, которые применяются едва ли не во всех отраслях экономики и социальной сферы. Некоторые цифровые технологии имеют четко выраженную отраслевую специфику (BIM, промышленные роботы и др.), другие могут быть использованы повсеместно для решения общих задач. Часть решений внедрены уже сейчас (умные счетчики для сбора данных о потреблении воды и электроэнергии и др.), часть - еще не получили широкого распространения и требуют комплексной модернизации («интеллектуальные сети», «цифровая подстанция», «интеллектуальное месторождение» в топливно-энергетическом комплексе, «цифровой завод», «цифровая верфь» - в промышленности) [1-3].
Результаты экспертного опроса показывают неравномерное развитие спроса на передовые цифровые технологии по секторам экономики и социальной сферы России. По проведенным оценкам, они наиболее востребованы в ТЭК, здравоохранении и финансовом секторе. Цифровизация энергетики связана с распространением распределенных интеллектуальных энергосистем и соответствующих моделей потребления ресурсов. Высокий спрос в здравоохранении в значительной степени обусловлен необходимостью решения насущных задач борьбы с пандемией. Опережающему росту цифровой зрелости компаний финансового сектора способствует активное внедрение цифровых технологий крупными российскими финансовыми организациями.
В большинстве секторов российской экономики и социальной сферы цифровизация находится на сравнительно раннем этапе. До сих пор в структуре инвестиций организаций разных видов деятельности, на которые приходится две трети внутренних затрат на цифровую экономику, преобладает оборудование, не отвечающее требованиям процесса цифровизации. Несмотря на зачастую довольно схожие предпосылки, барьеры и ожидаемые эффекты, цифровая трансформация отраслей осуществляется неравномерно [5; 8]. Так называемый цифровой разрыв в уровне освоения цифровых технологий
имеется как между отраслями, так и внутри каждой из них - между лидерами этого процесса и организациями-аутсайдерами. Среди основных факторов дифференциации темпов и моделей цифровой трансформации различных отраслей отметим следующие:
1. Повестка развития, имеющиеся проблемы и задачи. Каждая отрасль играет свою уникальную роль в экономике или социальной сфере. В любой из них складывается индивидуальный, во многом исторически обусловленный набор наиболее значимых проблем, вызовов и задач, формируется своя собственная повестка развития. Тут можно привести массу очевидных примеров. Так, для ТЭК и химической промышленности остро стоит задача снижения негативного воздействия на окружающую среду. Для ее решения востребованы определенные цифровые решения, в том числе обеспечивающие мониторинг и контроль экологической обстановки и оперативное реагирование на возникающие внештатные ситуации. В электроэнергетике одна из особенностей - неравномерное потребление электроэнергии. Новые цифровые решения для управления энергосистемами и технологии распределенной энергетики помогают балансировать спрос и предложение, более эффективно и оперативно распределять энергию. Сельское хозяйство существенно зависит от погодных и природных условий. Интеллектуализация сельского хозяйства (например, за счет внедрения концепций точного земледелия, глубокой переработки, умных ферм и др.) позволяет сгладить возрастающие агроклиматические риски. Такого рода отраслевая специфика во многом определяет особенности цифровизации, а также преобладающую траекторию и скорость цифровой трансформации.
2. Бизнес-модели и место в цепочке создания стоимости. Сегодня цифровая трансформация в большей степени ассоциируется с рынками конечного потребителя, где неотъемлемым требованием конкуренции выступает совершенствование потребительского опыта, в том числе за счет персонали-зации продуктов и сервисов. Именно в этих условиях получили быстрое распространение цифровые платформы и экосистемы, а также основанные на них радикально новые бизнес-модели, с которыми связано само
появление понятия «цифровая трансформация». Однако в последнее время в большинстве отраслей растет значимость конечного потребителя и создания нацеленного на него «ценностного предложения». Компании становятся клиентоориентированными, развивают новые сервисы и цифровые каналы взаимодействия с клиентами и контрагентами. Эта тенденция теперь уже затрагивает не только организации и отрасли, напрямую взаимодействующие с потребителями (В2С), но и те, которые традиционно были ориентированы на предпринимательский сектор (В2В). И все же для отраслей В2В основные выгоды цифровой трансформации пока еще находятся в плоскости экономической эффективности и институциональных изменений (например, оптимизация цепочек поставок). Такие отрасли, как правило, характеризуются высокой ресурсоемкостью и длительными инвестиционными циклами. В связи с этим эффекты цифровой трансформации становятся ощутимы лишь в сравнительно длительной перспективе [7].
3. Технологический уровень и цифровая зрелость. Цифровая трансформация требует освоения новых технологий и соответствующего переструктурирования бизнес-процессов. Переход к передовым решениям происходит постепенно и возможен только при наличии обновленной материально-технической базы. У нас в стране уже достаточно ши -роко распространены сравнительно зрелые цифровые технологии, развита инфраструктура. В частности, широкополосный доступ к Интернету имеют более 70 % организаций. При этом среди отраслей, минимальная доля организаций с ШПД - в сельском хозяйстве (74,3 %), максимальная - в финансовом секторе и здравоохранении (93,8 и 92,4 % соответственно). Вместе с тем новейшие технологии распространяются в отраслях значительно медленнее.
Даже среди секторов-лидеров не более 38,5 % организаций используют облачные сервисы, 29,6 % - ERP-системы, 19,6 % -электронные продажи и лишь 12 % - RFID-технологии. При этом уровень внедрения перечисленных технологий по отдельным направлениям различается между лидирующими и отстающими секторами в разы, что говорит о росте рисков «цифрового неравенства» [2; 6].
4. Готовность организаций к изменениям. Внедрение цифровых технологий в отраслях зачастую лимитируется низкой осведомленностью о существующих решениях и потенциальных эффектах их использования. Различия в восприятии цифровых технологий хорошо видны на примере ИИ. Результаты обследования, проведенного учеными в 2020 г., показывают, что готовность к использованию этой ключевой технологии существенно различается по отраслям. Наиболее широко ИИ применяется организациями добывающего комплекса (66,7 %), финансового сектора (46,4 %), энергетики (40 %). При этом в отдельных отраслях (например, в сельском хозяйстве, строительстве) весь спектр технологий ИИ востребован приблизительно в равной степени. В других же, напротив, отмечается повышенный интерес к отдельным, более узким технологическим решениям. Так, в нефтегазовой отрасли значительно чаще используют технологии компьютерного зрения и роботизации производственных процессов. Готовность к цифровой трансформации в значительной степени определяется экономическими стимулами, в том числе остротой конкуренции, особенно неценовой, возможностями повышения эффективности деятельности, включая увеличение производительности труда, а также, что имеет принципиальное значение, нацеленностью топ-менеджеров и собственников компаний на технологические инновации.
5. Особенности формирования и использования данных. Объем генерируемых и обрабатываемых данных растет колоссальными темпами. Их вовлечение в оборот позволяет повысить эффективность экономики, качество продукции и услуг в самых разных сферах.
По оценкам Ассоциации больших данных, развитие рынка больших данных может привести к экономическому эффекту в 3 трлн руб. к 2024 г. В период пандемии возросло внимание правительств ведущих стран к большим данным, особенно в сфере медицины. Так, многие инновационные продукты и сервисы можно создать только на основе объединения данных множества пациентов (например, снимков для обучения ИИ распознавать заболевания) [7].
Страны-лидеры разрабатывают отдельные стратегии по работе с данными: Велико-
британия - National Data Strategy (2020), Германия - Data Strategy of the German Federal Government (2021), ЕС - European Data Strategy (2020).
Владельцы («производители») данных и те, кто может их эффективно использовать для создания новых продуктов и сервисов, обучения ИИ, - это, как правило, разные организации. Поэтому в мире активно развивается рынок данных, в рамках которого обеспечиваются купля-продажа, обмен мяс-сивами данных и их обогащение участниками рынка. Причем данные, создаваемые в одних отраслях (например, транспортном или телекоммуникационном секторе), эффективно применяются для извлечения прибыли в других - финансах, ретейле, строительстве и др. Для этого создается межотраслевая инфраструктура (платформы) и регуляторная среда.
Данные становятся одним из ключевых элементов создания ценности: 46 % компаний отмечают их влияние на результативность компаний, но при этом не все компании, которые генерируют данные, готовы размещать их в публичном пространстве (58 %). В то же время растет доступность открытых данных, потенциал которых по-разному реализуется в отраслях. В Европейском союзе уже сейчас открытые данные составляют почти половину в общем объеме используемых данных.
Именно различия в типах и объемах данных, которые генерируются и используются компаниями, во многом обусловливают расхождения в траекториях цифровой трансформации на отраслевом уровне. В нашей стране значительный объем данных формируется в сфере госуправления, в том числе в рамках ГИС, организациями образования, здравоохранения, компаниями (энергетика, транспорт, промышленность, телекоммуникации и др.), городскими службами, сферой ЖКХ. Однако они, как правило, слабо оцифрованы, не систематизированы; доступ к ним обычно отсутствует или ограничен. Правовое регулирование в этой сфере не сформировано. Растут опасения граждан по поводу сохранности персональных данных.
В настоящее время правительством прорабатываются отдельные меры по развитию рынка данных, в том числе по предоставлению доступа к государственным данным, замене обязательной отчетности бизнеса на
доступ к данным, созданию облака обмена электронными данными. Однако для полноценного его развития необходим комплексный подход, в том числе по следующим направлениям:
- «озера данных»: поддержка создания «озер данных», в том числе для обучения искусственного интеллекта (медицинские данные, данные о городской среде, данные промышленного интернета вещей и др.), включая создание инфраструктуры (хранилища, дата-центры, суперкомпьютерные сети, интерфейсы для доступа), налоговые стимулы для наполнения «озер» организациями, генерирующими данные, и обеспечение доступа к данным, в том числе для МСП;
- «доступные государственные данные»: оцифровка государственных данных, налаживание сбора и разметки данных, создание механизмов вовлечения государственных данных в коммерческий оборот;
- регулирование рынка данных: устранение избыточных ограничений на обработку, обмен, продажу, взаимное обогащение массивов данных с учетом их характера и правового статуса;
- регулирование использования персональных данных (критерии деперсонализации, согласие на несколько целей использования и др.);
- навыки и культура работы с данными: массовое обучение навыкам работы с данными выпускников вузов и специалистов в отраслях, включая государственное управление.
6. Структура отрасли и экономическая ситуация. В России, как и в ведущих странах, лидерами по цифровизации являются крупные компании. Напротив, малые и средние предприятия отстают по темпам внедрения новых цифровых решений. В целом отрасли с высоким уровнем концентрации, в которых преобладает крупный бизнес с доступом к значительным инвестиционным ресурсам, демонстрируют больший прогресс в цифро-визации [8-10].
Вместе с тем в различных отраслях внедрение цифровых технологий и тем более цифровая трансформация требуют разных, в том числе по объемам и срокам осуществления, инвестиций. К примеру, в ретейле, где наряду с крупными игроками работает огромное количество малых и средних компаний,
зачастую не требуется крупных вложений в создание сервисов электронной торговли, что открывает широкому кругу предприятий возможности внедрения новых бизнес-моделей взаимодействия с потребителями. В то же время во многих секторах экономики с высокой концентрацией цифровая трансформация сопряжена с довольно высокими затратами. И все же это не позволяет говорить об уравнивании возможностей крупных и малых компаний. У первых они, безусловно, значительно больше. Что касается социальной сферы (образование, здравоохранение), государственного управления, осуществление цифровой трансформации здесь в сравнительно большей мере зависит от бюджетного финансирования.
Существенное влияние на темпы цифровой трансформации оказывает социально-экономическая ситуация. Уже в 2019 г. в большинстве отраслей наблюдалась тенденция к стагнации или снижению инвестиций в основной капитал, за исключением здравоохранения и промышленности, где рост составил 13,4 и 3,8 % соответственно. По уровню затрат на цифровые продукты и сервисы лидерами являются финансовый сектор и промышленность, при этом именно финансовые организации инвестируют наиболее интенсивно - суммарные вложения составили 8,9 % ВДС отрасли в 2019 г. Те же отрасли лидируют по индексу цифровизации. Таким образом, неравномерность финансирования в значительной степени определяет различия в достигнутом уровне цифровизации [1].
7. Развитие регулирования. Динамика распространения передовых технологий в различных отраслях, как правило, опережает скорость трансформации нормативной правовой базы. Здесь возникает двойственная задача. С одной стороны, необходимо создавать прозрачные и стабильные «правила игры», а с другой - обеспечить гибкость регулирования и тем самым его устойчивость и актуальность в быстро меняющихся условиях. Исходя из этого можно условно выделить два подхода к развитию регулирования, которые не исключают, а наоборот, часто дополняют друг друга.
Первый подход нацелен на выстраивание устойчивой системы регулирования отношений в сфере цифровизации и повышение конкурентоспособности национальной юрис-
дикции за счет снятия правовых барьеров, минимизации рисков для участников рынка, формирования эффективных механизмов налогообложения и стимулирования ИТ-компаний, разработки и адаптации стандартов в сфере цифровых технологий [2; 4; 9]. Недавним примером создания таких условий в России может служить реализация «налогового маневра» в ИТ-отрасли.
Второй подход предполагает создание гибких регуляторных механизмов, которые позволяют ускорить процесс тестирования и коммерциализации цифровых решений в отраслях. Одним из таких инструментов являются экспериментальные правовые режимы (или регуляторные песочницы), доступные в нашей стране в таких сферах, как телемедицина, беспилотный транспорт, сельское хозяйство, промышленность, финансы, дистанционная торговля, строительство, государственные услуги. Другой пример - живые лаборатории, в рамках которых осуществляется пилотирование технологий с высоким уровнем готовности для решения отраслевых задач и обеспечения их быстрой коммерциализации.
На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что радикальные и быстрые изменения в сфере цифровых технологий порождают регуляторные вызовы, актуальные для всех отраслей. Одну из сквозных развилок можно охарактеризовать как «безопасность» (для граждан), «свобода эксперимента» (для технологических компаний). Здесь речь идет и о национальной безопасности, и о защите персональных данных, и об этических вопросах, связанных, в том числе, с распространением ИИ. Регуляторные условия в рамках данной дилеммы могут как стимулировать, так и блокировать развитие отдельных направлений, чему есть ряд примеров в российской и международной практике.
Так, при обработке данных видеокамер в мире формируются два противоположных вектора: масштабное применение технологий компьютерного зрения для распознавания лиц граждан (Китай) и полный запрет на распознавание лиц (Сан-Франциско). Обеспокоенность вопросами этики в связи с этим спровоцировала волну регуляторных изменений: более 60 юрисдикций в мире сформировали новые подходы к обеспечению сохранности личных данных вслед за введе-
нием Общего регламента о защите данных (GDPR) Евросоюза.
Специфические задачи регулирования вытекают из особенностей конкретных отраслей. К примеру, распространение электронного документооборота (одно из базовых условий цифровизации) наталкивается на нормативные ограничения в отдельных секторах.
В здравоохранении при внедрении цифровых платформ для обработки медицинской информации на первый план выходит конфиденциальность персональных данных. В транспортной отрасли такие ограничения становятся барьером для мультимодальных перевозок: разные виды транспорта, разное регулирование и круг участников затрудняют унификацию транспортных документов.
В совокупности рассмотренные факторы определяют уникальную траекторию цифровой трансформации секторов - то, каким образом технологические тренды реализуются и формируют добавленную стоимость в приложении к бизнес-задачам. Интегральная
картина по каждой анализируемой отрасли должна дать ответы на следующие вопросы: какие технологические тренды и перспективные бизнес-модели лягут в основу цифровой трансформации? что это даст отраслям? с какими препятствиями предстоит столкнуться? как можно ускорить распространение цифровых технологий, какая поддержка требуется?
В ближайшие десятилетия все отрасли, рынки, направления деятельности будут переориентированы в соответствии с требованиями новых цифровых экономических моделей. Технологии больших данных, машинного обучения, распределенных реестров, роботизации, умных вещей, виртуальной и дополненной реальности, беспроводной связи и многие другие, в том числе и те, о которых пока только рассуждают визионеры, основанные на безусловном и масштабном применении цифровых наборов данных, определяют наше ближайшее и отдаленное будущее уже сегодня.
Список литературы_
1. Герасимова Е.Б., Герасимов Б.И., Евсейчев А.И. Гармонизация феноменологических процессов экономического анализа в условиях цифровой экономики: цифровая экономика как парадигма качества // Информационно-экономические аспекты стандартизации и технического регулирования. 2019. № 3 (49). С. 5.
2. Диденко А.Р. Цифровая экономика: основные тренды цифровой экономики в современном обществе // Приоритетные направления развития экономики страны в условиях глобализации: теория и практика: материалы всерос. науч.-практ. конф. Новороссийск, 2021. С. 402-404.
3. Клочкова Н.В. Цифровая трансформация отраслей: стартовые условия и приоритеты // Теоретические и практические аспекты цифровизации российской экономики: сб. тр. IV Междунар. науч.-практ. конф., Ярославский государственный технический университет, Правительство Ярославской области. Ярославль, 2021. С. 92-97.
4. Косолапова М.В., Свободин В.А. Методологические вопросы системно-цифровой экономики - взаимосвязь системной и цифровой экономик // Мягкие измерения и вычисления. 2019. № 6 (19). С. 13-16.
5. Лапаев С.П. Цифровая экономика: концепция, цифровые технологии, цифровизация экономики // Университетский комплекс как региональный центр образования, науки и культуры: материалы Всерос. науч.-метод. конф. Оренбург: Оренбург. гос. ун-т, 2018. С. 2389-2391.
6. Петрикова Е.М. Цифровая трансформация экономики и финансирование национального проекта «Цифро -вая экономика Российской федерации» // Финансовый менеджмент. 2021. № 2. С. 94-105.
7. Прокофьев М.Н., Гончаров В.А. Развитие цифровой экономики и информационных технологий в Российской Федерации в рамках национального проекта «Цифровая экономика» // Самоуправление. 2021. № 3 (125). С. 542-546.
8. Сергиенко А.В. Цифровая экономика: основные тренды цифровой экономики в современном обществе // Цифровая экономика: проблемы и современные тренды: материалы Всерос. науч.-практ. конф. / под общ. ред. Е.Н. Сейфиевой. 2020. С. 396-399.
9. Турко Л.В. Сущность феномена цифровой экономики, анализ определений понятия «Цифровая экономика» // Российский экономический интернет-журнал. 2019. № 2. С. 88.
10. Шевченко А.В., Титов В.Б. Механизмы обеспечения становления и устойчивого развития цифровой экономики в процессе реализации программы «Цифровая экономика Российской Федерации» // Стратегическое управление в сфере национальной безопасности России: обеспечение национальных интересов в условиях интеллектуализации экономики: материалы VI Всерос. науч.-практ. конф. 2019. С. 47-57.
References_
1. Gerasimova E.B., Gerasimov B.I., Evseichev A.I. Harmonization of the phenological processes of economic analysis in the digital economy: digital economy as a paradigm of quality. Information and economic aspects of standardization and technical regulation. 2019. No. 3 (49). p. 5.
2. Didenko A.R. Digital economy: the main trends of digital economy in modern society. Priority directions of development of the country's economy in the context of globalization: theory and practice: materials of the All-Russian scientific and practical conference. Novorossiysk, 2021. pp. 402-404.
3. Klochkova N.V. Digital transformation of industries: starting conditions and priorities. Theoretical and practical aspects of digitalization of the Russian economy: sat. tr. IV International Scientific and Practical Conference, Yaroslavl State Technical University, Government of the Yaroslavl Region. Yaroslavl, 2021. pp. 92-97.
4. Kosolapova M.V., Svobodin V.A. Methodological issues of system-digital economy - interrelation of system and digital economies. Soft measurements and calculations. 2019. No. 6 (19). pp. 13-16.
5. Lapaev S.P. Digital economy: concept, digital technologies, digitalization of the economy. The University complex as a regional center of education, science and culture: materials of the All-Russian Scientific Method. conf. Orenburg: Orenburg. State University, 2018. pp. 2389-2391.
6. Petrikova E.M. Digital transformation of the economy and financing of the national project "Digital Economy of the Russian Federation". Financial Management. 2021. No. 2. pp. 94-105.
7. Prokofiev M.N., Goncharov V.A. Development of digital economy and information technologies in the Russian Federation within the framework of the national project "Digital economy". Self-government. 2021. No. 3 (125). pp. 542546.
8. Sergienko A.V. Digital economy: the main trends of digital economy in modern society. Digital economy: problems and modern trends: materials of the All-Russian Scientific and Practical Conference / under the general ed. by E.N. Seifieva. 2020. pp. 396-399.
9. Turko L.V. The essence of the phenomenon of digital economy, analysis of definitions of the concept of "Digital economy". Russian Economic Internet Journal. 2019. No. 2. p. 88.
10. Shevchenko A.V., Titov V.B. Mechanisms for ensuring the formation and sustainable development of the digital economy in the process of implementing the program "Digital Economy of the Russian Federation". Strategic management in the field of national security of Russia: ensuring national interests in the conditions of intellectualization of the economy: materials of the VI All-Russian Scientific and Practical Conference 2019. pp. 47-57.
