CC BY
62
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
Б01: 10.15593/2224-9354/2018.4.13 УДК 330.342+005.71
В.Г. Прудский
ЦИФРОВАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ И РАЗРАБОТКА МОДЕЛЕЙ УПРАВЛЕНИЯ КИБЕРФИЗИЧЕСКИМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ
Развернувшийся в индустриальных странах переход к цифровой экономике, обусловленный четвертой промышленной революцией и освоением производством киберфизических технологий шестого технологического уклада, объективно стимулирует, с одной стороны, возникновение новых экономических отношений и, как следствие, развитие новых механизмов конкуренции. С другой стороны, трансформация условий хозяйствования настоятельно требует развития концепций и моделей менеджмента, рассматриваемого в качестве не только специфической формы социального управления, но и как инструмента реализации конкурентной борьбы компаний, национальных и региональных экономик. Это объективно требует разработки соответствующих теоретико-методологических основ, принципов и инструментов менеджмента соответствующих цифровых экономических систем как важнейшего фактора их конкурентного успеха.
Переход к киберфизическим технологиям объективно обусловливает развитие в технических схемах организации производства товаров и услуг интеграции искусственного интеллекта (ИИ), интернета, автоматизированных систем управления (АСУ), роботов (технических манипуляторов), электромеханических устройств.
Как следствие, активизируется трансформация экономических отношений и, прежде всего, отношений собственности. Данное обстоятельство стимулирует развитие сращивания различных форм организации хозяйствования. В условиях нарастания цифровой трансформации экономики огромное значение приобретает анализ процессов трансформации сложившихся и становления и развития новых форм организации общественного хозяйствования, как следствие, закономерностей и механизмов развития менеджмента как предпринимательской формы социального управления и стратегического интеллектуального фактора конкурентной борьбы различных систем организации общественного хозяйствования.
Рациональное развитие моделей управления организациями, ориентированными на развитие применения киберфизических технологий в условиях экономической системы цифрового хозяйствования, открывает перспективу превращения их в важную стратегическую конкурентную компетенцию отдельных предприятий, корпораций, национальных и региональных экономик.
Ключевые слова: цифровая экономика, киберфизические технологии, экономическая система, организация, управление, конкурентные преимущества.
Постановка проблемы. Глобальный анализ переживаемой современной экономической эпохи убедительно свидетельствует, что промышленная цивилизация находится накануне очередной модернизации, связанной с четвер-
© Прудский В.Г., 2018
Прудский Владимир Григорьевич - д-р экон. наук, профессор, заведующий кафедрой менеджмента ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», гл. науч. сотрудник Пермского филиала Института экономики УрО РАН, e-mail: [email protected].
153
той индустриальной революцией и цифровизацией экономики. По поводу технологического характера и экономических перспектив данной модернизации с начала XXI века в мире идут различные дискуссии, особенно между исследователями Германии и США. Результатом этих осуждений стало развитие концепций, взглядов и подходов к социально-экономической сущности, производственно-технологическому содержанию и исторической перспективе развертывающейся перестройки сформировавшейся в XX веке модели индустриального развития.
Поскольку происходящие преобразования современной модели промышленного хозяйствования носят системный характер, их анализ объективно требует реализации соответствующего системного подхода. Это означает, что современное мировое хозяйство должно рассматриваться как упорядоченная совокупность (хозяйственная система), состоящая примерно из 200 взаимосвязанных и взаимодействующих национальных хозяйственных систем.
В свою очередь исторически сложившаяся хозяйственная система каждой отдельно взятой страны включает в себя соответствующий материально-технический комплекс, социально-трудовую общность (трудоспособное население) и экономическую систему - упорядоченную совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих экономических отношений и форм организации общественного труда.
Под влиянием неуклонного стремления людей улучшать качество и уровень своей жизни, конкуренции предприятий и экономик включаются стимулы и мотивы повышения производительности труда и эффективности производства. Это дает импульс научно-техническому и технологическому прогрессу. Технические и технологические инновации подталкивают сдвиги и изменения в сфере экономических отношений и связей.
Такие сдвиги в свою очередь стимулирует развитие институтов, форм организации общественного труда и механизмов социально-экономического управления. Ключевая задача этих новых институтов, форм и механизмов состоит в обеспечении на базе появляющихся научно-технических и социально-экономических возможностей с начала роста производительности труда, а затем - формирования и реализации качественно новых конкурентных преимуществ и рыночных позиций.
Появление новых киберфизических технологий производства и новых механизмов цифрового хозяйствования, исследования проблем искусственного интеллекта объективно поставили на повестку дня вопрос поиска новых форм организации общественного труда и хозяйственного взаимодействия субъектов экономики как инструментов повышения производительности труда и роста конкурентоспособности.
На протяжении второй половины XX века развивались идеи о постиндустриальной экономике знаний и новой индустриализации (неоиндустриализации),
154
которые отразили нарастание в структуре современной экономики сферы услуг, роли информационных технологий и автоматизированных производств.
В начале XXI века в Западной Европе возникает подход, который выделяет в промышленной истории XIX-XX веков наряду с двумя, связанными с освоением пара и электричества, третью революцию, обусловленную освоением ЭВМ и информационных технологий. Эта промышленная революция связывается с развернувшейся во второй половине XX века научно-технической революцией.
Конец ХХ века ознаменовался возникновением и бурным распространением интернета и мобильной связи. На базе анализа этих процессов выдвигается концепция, что индустриальная цивилизация находится на пороге четвертой промышленной революции. Данная революция развернется в первой половине XXI века и будет связана с освоением систем взаимодействия электромеханических машин, АСУ, интернета и искусственного интеллекта.
В Германии этот грядущий этап индустриально-хозяйственного развития получил название Industry 4.0, в США - «Промышленный интернет». При этом в Соединенных Штатах Америки развивается мнение, согласно которому в настоящее время мы сталкиваемся не с четвертой индустриальной революцией (Германия), а с очередным третьим этапом промышленного развития XIX-XXI веков [1, с. 20-21].
Не углубляясь в детали этих дискуссий и беря за основу западноевропейский (германский подход), главное внимание, на наш взгляд, в анализе процессов развертывания ожидаемой четвертой индустриальной революции следует концентрировать на содержании технологического прогресса и его связях с экономическим развитием, вызывающих изменения во внутренних и внешних средах формирующихся киберфизических организаций.
Затем анализ этих связей должен быть дополнен исследованиями содержания взаимосвязей технологического и экономического развития с процессами организационного прогресса национальных хозяйств и образующих их отдельно взятых субъектов хозяйствования.
Технико-технологические и производственно-экономические аспекты исследования сущности и содержания новой промышленной революции должны быть дополнены анализом перспектив появления и развития новых институтов, форм организации общественного труда и хозяйствования, соответствующих ее производственно-технологическому содержанию. При этом особое значение приобретает анализ потенциала влияния данных новых институтов, форм организации и управления производством на рост производительности труда и формирование новых конкурентных преимуществ.
Результаты исследования и дискуссия. Исследования новейшей промышленной революции и перехода современных стран к шестому технологическому укладу индустриального производства показывают, что это системное явление и поэтому его необходимо анализировать комплексно, опираясь на следующие принципы.
155
Во-первых, ее следует рассматривать с точки зрения системного подхода, т.е. грядущую индустриальную революцию следует анализировать в качестве детонатора системного переустройства промышленного общества, сложившегося в XX веке.
Во-вторых, развертывание влияния очередной индустриальной революции на мировое национальное (отдельных стран) социально-экономическое развитие в XXI веке следует исследовать с позиции диалектического единства процессов глобализации и пространственной поляризации (обособления точек роста) мирового хозяйства. Необходимо учитывать, что наряду с процессами экономической интеграции в современном мировом хозяйстве получают развитие процессы экономической дифференциации под воздействием неравномерности перехода стран к новой модели общественного воспроизводства. Это обусловливает усиление конкурентной борьбы в современной экономике, актуализацию проблемы конкурентоспособности.
В-третьих, она должна анализироваться с позиции диалектического единства трех ее взаимосвязанных аспектов - научно-технологического, социально-экономического и организационно-управленческого - и не ограничиваться только анализом ее технико-экономического содержания.
В-четвертых, анализ перехода к цифровой экономике и киберфизиче-ским технологиям современными промышленными странами должен дополняться изучением особенностей структурно-воспроизводственных процессов хозяйственных систем стран (их технологических, производственно-отраслевых и социально-трудовых структур), а также поиском соответствующих этому содержанию организационно-управленческих форм.
Как следствие, исследования организационно-управленческих форм реализации цифрового хозяйствования и киберфизических технологий должны сочетать три аспекта.
Во-первых, исторический, рассматривающий поставленную проблему в привязке к специфике современной экономической эпохи как очередному этапу мирового историко-хозяйственного развития.
Во-вторых, теоретико-методологический аспект, формирующий теоретические основы и методологию анализа специфики новейшей организационной перестройки индустриальной экономики.
В-третьих, инструментально-методический аспект, нацеленной на формирование методического и инструментального аппарата конкурентного управления киберфизическими организациями цифровой экономики.
При этом необходимо учитывать, что трансформация современного менеджмента в решающей степени определяется, с одной стороны, эволюцией самих современных организаций как очередной исторической формы общественного хозяйствования. С другой стороны, она объективно обусловливается трансформацией механизмов рыночной конкуренции и экономических процессов накопления.
156
Переход к киберфизическим технологиям производства и цифровой экономике знаний обусловливает, во-первых, процессы интеграции различных организационных форм хозяйствования. Во-вторых, в структуре производственного капитала наблюдается нарастание удельного веса нематериальных активов. В-третьих, происходит превращение менеджмента в важнейший нематериальный актив и стратегическую конкурентную компетенцию организации, которая при определенных условиях превращается в ключевой фактор ее конкурентного успеха.
Введение в систему анализа процессов развертывания ожидаемой четвертой промышленной революции организационно-институционального аспекта объективно требует усиления внимания к соотношению глобально всеобщего и национально-регионально-особенного в содержании и главное в формах развития этих процессов.
Глобальная цифровая модернизация национальных экономик, безусловно, в перспективе будет играть роль ключевого драйвера их экономического роста. Все современные страны рано или поздно перейдут к этой модели хозяйственного развития. Это проявляется в следующих моментах.
Прежде всего, совершенно очевидно, что мировая экономика вступает в новый этап своего всеобщего хозяйственного развития, выступающего очередным звеном цепи глобально-исторического экономического прогресса. Этот прогресс, в свою очередь, обеспечивается, с одной стороны, технико-технологическим развитием, а с другой стороны, институционально-организационным прогрессом национальных и корпоративных экономических систем.
Ключевыми технико-технологическими сдвигами в мировом хозяйственном развитии явились освоение земледелия и животноводства (аграрная революция), освоение производства металлов и металлических орудий (инструментальная революция), освоение машин и машинного производства (индустриальная революция).
Историческое развитие технических орудий производства и технологий их применения объективно обусловливало повышение производительности и появление новых экономических условий производства и потребления. Как следствие, это стимулировало возникновение новых общественно-экономических отношений и форм организации общественного хозяйствования.
Поскольку экономическое и технологическое развитие объективно представляет собой системы периодических смен интенсивных и экстенсивных этапов, они характеризуются циклическим характером. Как следствие, будучи производным от экономического и технологического прогресса, организационно-институциональное развитие также имеет циклические очертания.
Данное обстоятельство объективно нашло свое отражение в индустриальном развитии ведущих промышленных стран на протяжении Х1Х-ХХ веков. Очевидно в XXI столетии оно также будет иметь циклический характер
157
и сопровождаться глобальным переплетением технологических, экономических и организационно-институциональных циклов.
Как следствие, в конкурентной борьбе предприятий, корпораций, стран ключевыми факторами конкурентного успеха будут не только научно-технологические и производственно-экономические преимущества, но и преимущества в сфере организации бизнеса и управления экономическими системами.
Исторически это можно проиллюстрировать следующим анализом, показывающим взаимосвязь технологического, экономического и организационного конкурентного развития промышленных экономик и их корпораций.
Первая промышленная революция обеспечила переход от ручного труда к машинному труду. Технологически она связывается с изобретением и внедрением в производство парового двигателя. Экономически эти процессы сопровождались развитием отношений наемного труда и капитала, организационно - переходом от мануфактур к фабрикам. На промышленных предприятиях возникают управленческие механизмы финансового учета и текущего планирования (на год).
Вторая промышленная революция технологически была связана с электрификацией и организацией конвейерного производства, экономически -с освоением массового производства и сбыта. Организационно эти процессы сопровождались развитием корпоративных подходов к управлению бизнесом. На базе развития этих подходов появились промышленно-финансовые группы и транснациональные корпорации, в которых получает развитие долгосрочное планирование (на несколько лет). На передовых промышленных предприятиях складываются системы производственного планирования, экономического стимулирования и мотивации персонала.
Третья промышленная революция технологически была связана с развитием электронно-вычислительной техники, появлением интернета, мобильной связи, информационных технологий. Экономически это позволило развить рыночные механизмы и, как следствие, оптимизировать издержки производства и сбыта, сделать товары более функциональными, а рыночный бизнес более конкурентоспособным, чем административное хозяйствование.
В организационном аспекте - в системе корпоративного менеджмента получает развитие проектное управление, стратегическое управление отделяется от оперативного. На макроэкономическом уровне получает развитие индикативное государственное регулирование экономики.
«Концепция четвертой промышленной революции основывается на том, что автоматизация производства, активно осуществлявшаяся в XX веке, носила закрытый локальный характер. Системы управления разрабатывались для каждой сферы, а часто и для каждого предприятия отдельно и, как правило, были несовместимы друг с другом...
Наступление четвертой промышленной революции связывают с развитием глобальных промышленных сетей, созданием интеллектуального произ-
158
водства (SmartFactory), внедрением киберфизических систем, распространением сервисов автоматической идентификации, сбора данных, машинно-машинного взаимодействия» [2, с. 87].
Развертывание четвертой индустриальной революции в глобальном хозяйственном развитии в настоящее время проявляется, прежде всего, в стремительном росте мирового цифрового рынка. Его общий объем в настоящее время составляет уже примерно 3,3-3,5 трлн долл. Совокупный мировой ВВП достигает в настоящее время 75 трлн долл. Следовательно, ИТ-отрасль составляет примерно 5 % мировой экономики [3, с. 15].
Тенденция динамичного роста мирового цифрового рынка наиболее наглядно отображается в росте пользования в современном мире интернетом. В 2018 году, по оценкам экспертов, более 4 млрд чел. пользуются интернетом (53 % населения мира) и почти 3,2 млрд чел. общаются в социальных сетях (42 % населения мира) [4, с. 53].
Важнейшим следствием нарастания цифровизации экономики является увеличение автоматизации производства. Ожидается, что «в течении ближайших 20 лет 50 % всех рабочих операций в мире могут быть автоматизированы» [3, с. 13].
Возрастание информатизации воспроизводства стимулирует развитие мировой торговли и, как следствие, международной экономической интеграции. «Объем мирового экспорта на душу населения в начале XX века -6 долл. В 1980-м он достиг 400 долл., а в 2015-м - уже 2,5 тыс. Население планеты за тот же период увеличилось с 1,6 до 7,4 млрд чел., т.е. торговля приросла более чем в 400 раз, а число жителей всего в пять» [5, с. 32].
Но в то же время в различных отдельно взятых странах цифровизация экономики развивается неравномерно и сопровождается нарастанием конкурентной борьбы за наиболее выгодные условия производства и реализации наукоемкой продукции, за наиболее благоприятные сферы приложения капитала, за ресурсы, необходимые, чтобы доминировать на рынках высокотехнологичных товаров и услуг.
Если по степени проникновения интернета Россия (73 %) вышла примерно на уровень ведущих стран ЕС - Великобритании, Германии, Франции, Италии, Швеции (82 %) [3, с. 15], то при этом по уровню доли цифровой экономики в ВВП она заметно отстает от мировых лидеров цифровизации воспроизводства.
Так, доля цифровой экономики в ВВП США составляет 10,9 %, Китая -10 %, стран ЕС - в среднем 8,2 %, в Бразилии - 6,2 %, Индии - 5,5 %. В ВВП России цифровая экономика достигает только 3,9 %. При этом доля цифровой экономики в ВВП России составляла в 2015 году - 2,3 %, в 2016 году -2,8 % [6, с. 10].
Неравномерность в развитии процессов глобальной технологической цифровизации национальных экономик стимулирует возрастание социально-
159
экономического неравенства в мире и в отдельно взятых странах. Это порождает противоречия приобщения населения различных стран, а также различных слоев населения отдельных стран к цифровому производству и потреблению. Как следствие, обостряются международные и внутринациональные социально-экономические противоречия.
Наблюдается нарастание социального неравенства внутри промышленных стран. В 1988-2008 годах 44 % глобального дохода сосредоточились у 5 % богатейших людей планеты, а 19 % глобального дохода достались 1 % супербогатых людей мира. Число супербогатых с 1987 по 2013 год выросло в пять раз, а их доля в мировом ВВП удвоилась (с 3 до 6 %). В то же время глобальный средний класс сократился примерно на 20 % [7, с. 52].
Аналогичные тренды наблюдаются в современной России. За 1992-2016 годы индекс Джини, по данным Госкомстата, увеличился с 0,289 до 3,999. Это свидельствует, что по мере роста национального богатства нарастает социальная дифференциация. Она сопровождается ростом доходов богатых, обнищанием значительной части населения, относительным сжатием среднего класса [8, с. 10].
В 2016 году на 10 % самых обеспеченных российских домохозяйств приходилось 89 % семейных активов страны (в США - 78 %, в Китае - 73 %) [8, с. 11].
В то же время количество населения, живущего за чертой бедности увеличилось с 17,7 млн чел (12,5 % населения страны) в 2010 году до 21,4 млн чел. (14 % населения страны) в 2017 году. В целом реальные доходы населения с октября 2014 года по май 2017 года сократились на 19,2 % [8, с. 12].
Следствием этих трендов становится нарастание тенденции снижения экономической, политической, социальной устойчивости общества и, как следствие, стабильности демократии. «Производство сдвигается в сторону предметов роскоши, а бюджетные расходы смещаются от образования и медицины к силовым структурам» [7, с. 52].
Отклонения стран в условиях и результатах цифрового развития от траектории его основной тенденции порождает дифференциацию и структуризацию национальных хозяйств в мировом экономическом прогрессе.
С учетом уровней технологического развития в экономическом соотношении современные страны можно разделить, во-первых, на высокоразвитые (составляющие так называемый «золотой миллиард»), которые завершают освоение технологий и менеджмента пятого индустриального уклада и начинают вхождение в шестой технологический уклад.
Во-вторых, выделяется группа новых индустриальных и постсоциалистических стран, осваивающих технологии и формы организации производства пятого промышленного уклада. В-третьих, развивающиеся страны, которые освоили технологии и формы организации производства четвертого тех-
160
нологического уклада и приступили к освоению достижений пятого уклада. В-четвертых, слаборазвитые страны, осваивающие технологии и организационные формы третьего и четвертого промышленных укладов.
Технологическая дифференциация стран обусловливает их различия в уровнях производительности, конкурентоспособности и качестве жизни населения. Отмечая это обстоятельство, К. Шваб в своей книге «Четвертая промышленная революция» пишет, что «в ожидании второй промышленной революции в начале XXI века находится население 17 % мировой территории, так как около 1,3 млрд чел. все еще не имеют доступа к электричеству. Примерно половина населения земного шара, или 4 млрд чел. ожидают третью промышленную революцию, поскольку большинство из них живет в развивающихся странах, где нет доступа к сети Интернет» [9, с. 17].
Но такая структура мирового хозяйства объективно является перманентно изменяющейся под влиянием интенсивности развития технологических и экономических условий и факторов в отдельно взятых странах.
В частности, если в 1988 году экономики стран «Большой семерки» производили 63,1 % мировой промышленной продукции, то в 2015 году - только 36 %. Доля Японии снизилась с 18,8 % в 1995 году до 5,6 % в 2015 году. При этом доля Китая выросла с 3,4 % (1988) до 23,6 % (2015). Одновременно в мировой торговле доля развитых стран снизилась с 80,2 % (1988) до 60 % (2015) [10, с. 114-115].
Данные факты свидетельствуют, что процессы глобализации и экономической интеграции в мировой экономике сопровождаются нарастанием международной конкуренции и, как следствие, перманентными изменениями конкурентных позиций стран и корпораций. Это настоятельно требует целенаправленного наращивания ими своей конкурентоспособности, своих конкурентных преимуществ посредством разработки и реализации соответствующих стратегий и программ перехода к цифровой экономике.
Подготавливая четвертую промышленную революцию, ведущие индустриальные страны интенсивно развивают интернет и роботизацию своих производств как базовых компонентов цифровой экономики. В мире уже сейчас работают 1,5 млн промышленных роботов нового поколения, из них 300 тыс. в Японии, по 200 тыс. в Германии и Южной Корее. Но пока даже в самых роботизированных странах на конвейерах на одну собираемую автомашину приходится 20-50 человек [11, с. 8].
Аналогичные проблемы встают и перед современной российской экономикой. Но чтобы подтянуться до уровня мировой промышленной передовой, России в ближайшие годы потребуется не менее 150 тыс. промышленных роботов [11, с. 8].
Доля России в мировом ВВП в настоящее время составляет 3 %. Если поставить цель увеличения этой доли до 3,34 %, необходимо обеспечить тем-
161
пы роста не менее 3,5 % в 2016-2020 годах и не менее 4 % в 2021-2025 годах. Если ориентироваться на увеличение доли России в мировой экономики до 4 %, то необходимо обеспечить темпы роста в 2016-2020 годах - 3,7 %, а в 2021-2025 годах - не менее 5,3 % для базового сценария и не ниже 5,7 % -сценария ускоренного развития [12, с. 8].
Но при этом встает задача качественно изменить структуру накопления, в составе которого возникла необходимость различать традиционное и расширенное. Традиционное накопление включает вложения в основной капитал и на прирост запасов материальных оборотных фондов. Расширенное накопление наряду с традиционным включает также вложения в человеческий капитал - в образование, здравоохранение, культуру. Отсюда меняется исчисление нормы накопления - традиционной и расширенной.
Традиционная норма накопления - отношение объема традиционного накопления к ВВП. Расширенная норма накопления - отношение объема расширенного накопления к ВВП.
«Если по уровню традиционно понимаемого накопления в ВВП (21,1 %) в 2013 году экономика России была вполне сопоставима с США (19,8 %), Германией (19,5 %) и Бразилией (21,7 %), то с учетом затрат на накопление человеческого капитала картина становится намного менее оптимистичной. Доля совокупного накопления в ВВП с учетом затрат на образование и здравоохранение в России составляла 30,2 %, тогда как во всех ведущих странах мира этот показатель колебался от 42,8 % (Германия) до 57 % (Китай).
Особенно разительно отличие по доле совокупного накопления в ВВП (в 1,5 раза) по сравнению с Бразилией - страной с сопоставимыми с Россией уровнем развития и численностью населения» [13, с. 15].
Характерным для структуры занятости в последнее десятилетие становится увеличение доли руководителей и специалистов (с 38,3 до 44,3 %) и сокращение доли квалифицированных и неквалифицированных работников-исполнителей (с 44,8 до 38,3 %).
Одновременно выделяются группы занятий с высоким потенциалом автоматизации. Это рабочие места, не требующие высокой квалификации с относительно низким уровнем оплаты труда. К ним относятся водители и машинисты подвижного состава (9,5 % занятых), продавцы, демонстраторы товаров, одежды (6,8 % занятых), неквалифицированные рабочие (9,6 % занятых). В совокупности эти категории составляют 18,8 млн чел., или 25,9 % занятых. Для сравнения: в 2015 году эта доля составляла в Германии 18,8 %, во Франции 19,8 %, в Великобритании 18,5 %, в Польше 20,7 %, в Чехии 18,5 % [14, с. 28-29].
Более детальное рассмотрение развития современной глобальной циф-ровизации мировой экономики заставляет обратить внимание на присущие ей моменты противоречивости и присутствующие риски.
Во-первых, по оценкам экспертов возобновившийся экономический рост не сопровождается повышением производительности труда. Он опирается
162
преимущественно на факторы спроса и, следовательно, носит краткосрочный характер. Долгосрочный же рост должен опираться на факторы предложения и повышения производительности [15, с. 8].
Во-вторых, как отмечает академик В.А. Мау, «темпы мировой торговли в 2017 году превысили динамику ВВП. Однако мировая торговля сейчас растет медленнее, чем десятилетие назад, а страны все чаще и все в больших масштабах прибегают к протекционистским мерам» [15, с. 9].
В-третьих, по данным Банка международных расчетов, совокупные активы ФРС, ЕЦБ и Банка Японии выросли на 10,4 трлн долл., тогда как прирост номинального ВВП в этих странах составил 4,9 трлн долл. Разница в 6,2 трлн долл. представляет собой ликвидность, характеризующую величину финансового пузыря глобальных активов [15, с. 10].
«Цифровые технологии изменят будущее работы. Автоматизация производства, большие данные и искусственный интеллект, использование которых стало возможным благодаря цифровым технологиям, могут повлиять на 50 % мировой экономики. Того, что произойдет с нами после наступления "второй эры машин", мы одновременно и ждем, и опасаемся. Более миллиона профессий ($14,6 трлн в зарплатах) могут быть автоматизированы с использованием современных технологий. Это позволяет открыть новые пути использования человеческого потенциала, но при этом уничтожить рутинные работы и повысить уровень социального неравенства» [16].
Таким образом, можно отметить, что развитие глобальной цифровизации мирового хозяйства сопровождается определенной турбулентностью и противоречиями, которые сопровождаются проявлениями флуктуации национальных и корпоративных экономических систем.
Это, с одной стороны, объективно трансформирует условия и характер конкуренции, а также требования к конкурентоспособности. С другой стороны, возрастает необходимость соответствующего институционального и организационно-управленческого развития экономики, ее структур и институтов, способных минимизировать последствия явлений турбулентности смешанной экономической системы и флуктуации ее хозяйствующих организаций в условиях перехода к цифровой экономике. Актуальность решения этой проблемы объективно возрастает и в современной России.
Как следствие, усиление конкуренции национальных и региональных экономик, предприятий и корпораций, товаров и услуг приобретает не только производственно-экономический и научно-технологический аспекты, но и организационно-управленческий аспект.
При этом конкуренция во многом начинает приобретать интеллектуальный инновационный характер. Это связано с повышением в экономике роли нематериальных активов, в структуре которых все большее значение приобретают знания эффективной организации хозяйственной деятельности в кон-
163
курентной среде рыночной экономики. Успех или неуспех в этой конкурентной борьбе определяется уровнем инновационной конкурентоспособности товаров, компаний, национальных и региональных экономик.
Но следует отметить, что конкурентная борьба в условиях перехода к цифровой экономике разворачивается не только в сферах освоения новейших технологий и производства инновационных товаров, не только в развитии наукоемких отраслей воспроизводства, в наращивании доли инфраструктуры и высококвалифицированного труда национальных и региональных хозяйствах. Она сопровождается активными поисками более эффективных и наиболее адекватных особенностям цифровой экономики форм организации общественного труда и управления производственно-хозяйственными процессами.
Майкл Портер отмечал, что «компании добиваются конкурентных преимуществ посредством инноваций. Они подходят к пониманию нововведений в самом широком смысле, используя как новые технологии, так и новые методы работы» [17, с. 215].
Переход к цифровой экономике неизбежно должен дать импульс интеграции технических систем производства материальных и интеллектуальных продуктов на базе синтеза электромеханического оборудования, роботов, АСУ, интернета, искусственного интеллекта, обеспечивающего динамическое самопрограммирование производственных систем. «Если традиционные методы программирования практически не учитывают фактор времени, то киберфизи-ческие процессы потребуют динамического самопрограммирования в режиме реального времени» [18, с. 87]. Это в свою очередь должно дать импульс трансформации сначала технологических связей производства, а затем - перестройке экономических отношений и подходов к организации хозяйствования.
Ключевым моментом формирования и развития качественно новой модели управления социальными системами, реализующими киберфизические технологии, объективно выступает создание организационных механизмов и технологий разработки и принятия адекватных новым условиям хозяйствования управленческих решений. Именно разработка и принятие адекватных процессам турбулентности внешней среды и проблемам нейтрализации флуктуации внутренней среды организаций становится ключевым фактором их конкурентного успеха в новых цифровых условиях рыночного хозяйствования.
Решение данной задачи находится исключительно в сфере человеческого фактора производства. «Реальное могущество техники вне автономного рачительного и образованного человека - социальный миф. Техника сама по себе играет лишь вспомогательную роль, а глубинные изменения демонстрирует пользователь информации» [19, с. 126].
Но как отмечают Е.В. Попов и К.А. Семячков, «слабыми сторонами российских программ по развитию собственной цифровой экономики являются отсутствие анализа текущего состояния цифровой экономики, отсутствие по-
164
ложений по созданию структур, отвечающих за их реализацию. Кроме того ... не обозначены конкурентные преимущества отечественной цифровой экономики в глобальной системе» [20, с. 32].
Взаимное проникновение информационных технологий и автоматизированных систем управления цифрового производства дают толчок возникновению и развитию киберфизическим системам хозяйствования и, как следствие, созданию технических и экономических предпосылок развития смешанной модели экономики и интеграции различных организационных форм производственно-хозяйственной деятельности. Но реализация этих возможностей объективно требует разработки соответствующих конкурентных форм организации общественного труда и управления экономическими системами, реализующими цифровое производство.
Заключение. Современная цифровая модернизация национальных экономик имеет, безусловно, глобальный характер и в перспективе будет играть роль ключевого драйвера их экономического роста. Но развивается она в разных странах совершенно неравномерно. Это стимулирует возникновение в международном хозяйстве различных полюсов роста и нарастание между странами и корпорациями конкурентной борьбы за наиболее выгодные условия реализации ресурсов и результатов новой киберфизической перестройки мирового производства.
Развитие киберфизических систем хозяйствования объективно стимулирует интеграцию организаций различных секторов общественного воспроизводства. Каждая организация (предприятие) в системе отдельно взятых секторов (укладов) общественного воспроизводства выступает, с одной стороны, как сфера реализации определенного инвестиционного механизма (проекта) оборота капитала. С другой стороны, она объективно является соответствующей моделью управления экономики - социально-экономической системой и исторически обусловленной формой конкурентной реализации общественного хозяйствования.
Ключевая задача этого управления связана с обеспечением оптимального взаимодействия управляемой саморазвивающейся организации с рыночными механизмами их внешней конкурентной среды и с механизмами государственного регулирования, призванных смягчить рыночные риски и направить эту деятельность на рост конкурентоспособности экономики и повышение уровня жизни населения.
Современная цифровая перестройка индустриальной экономики, которую связывают с четвертой промышленной революцией, переходом к экономике знаний и шестому технологическому укладу индустриального производства объективно технически стимулирует информационную и технологическую модернизацию различных производств и, как следствие, формирует предпосылки развития технологических конкурентных преимуществ корпораций и национальных экономик.
165
Это создает технические предпосылки перестройки производства и структуры экономики. Опережающее развертывание технологической перестройки производства формирует потенциал производственно-экономических конкурентных преимуществ корпораций и национальных экономик.
Но потенциалы формирования и развития технологических и производственных конкурентных преимуществ корпораций и национальных экономик реализуются не автоматически, а на основе формирования и реализации моделей и форм организации общественного хозяйствования, соответствующих его новым технологическим и экономическим условиям.
Активизация процессов информационно-коммуникационой интеграции технических систем производства объективно несет в себе перспективу соответствующей структурно-воспроизводственной, а затем и организационно-институциональную перестройки экономики, ее организаций. Это создает потенциал наращивания конкурентоспособности и конкурентных позиций этих организаций на внутренних и внешних рынках за счет разработки более эффективных, чем у конкурентов, инновационных моделей управления хозяйственными системами.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-001-00001 «Разработка модели управления киберфи-зическими организациями» и с государственным заданием ФАНО России для ФГБУН Институт экономики УрО РАН на 2018 год.
Список литературы
1. Толкачев С. Две модели неоиндустриализации: Германия - «Индустрия 4.0», США - «Промышленный интернет» //Экономист. - 2015. - № 9. -С.13-23.
2. Ястреб Н.А. Индустрия 4.0: киберфизические системы и Интернет вещей // Человек в технической среде: сб. науч. ст. / под ред. Н.А. Ястреб; Вологод. гос. ун-т. - Вологда, 2015. - С. 136-141.
3. Грамматчиков А. Цифровая реальность // Эксперт. - 2017. - № 29 (1038). -С.13-17.
4. Васильева С. Миллиард лет онлайн. Какое место в нашей жизни занимает интернет // Русский репортер. - 2018. - № 8-9 (447-448). - С. 52-53.
5. Ермак С. Экспорт невидимок. Чему нас могут научить «скрытые чемпионы» // Эксперт-Урал. - 2017. - № 17 (726). - С. 32-34.
6. Ермак С. Форейторы прогресса // Эксперт. - 2017. - № 51 (753). -С.10-11.
7. Скоробогатый П. Плутократия на марше // Эксперт. - 2017. - № 30-33 (1039). - С. 52.
166
8. Андрианов В.Д. Мировое благосостояние и благосостояние граждан России // Проблемы теории и практики управления. - 2018. - № 2. - С. 6-19.
9. Шваб К. Четвертая промышленная революция: пер. с англ. - М.: Изд-во «Э», 2017. - 208 с.
10. Клинов В. Сдвиги в мировой экономике в XXI веке: проблемы и перспективы развития // Вопросы экономики. - 2017. - № 7. - С. 114-127.
11. Гурдин К. Четвертая промышленная волна // Аргументы недели. -
2016. - № 10 (501). - С. 8-9.
12. Перечнева И. На стратегическое чудо уповаем // Эксперт-Урал. -
2017. - №50 (752). - С. 8-12.
13. Баранов А.О., Слепенкова Ю.М. Методологические проблемы анализа воспроизводства человеческого капитала в России // Экономика и организация промышленного производства. - 2018. - № 2 (524). - С. 5-17.
14. Широв А.А., Потапенко В.В. Рынок труда и качество человеческого капитала // Экономика и организация промышленного производства. - 2018. -№ 2 (524). - С. 18-34.
15. Мау В.А. На исходе глобального кризиса: экономические задачи 2017-2019 гг. // Вопросы экономики. - 2018. - № 3. - С. 5-29.
16. Бхаскар Чакраворти, Аджай Бхалла, Рави Шанкар Чатурведи. Самые цифровые страны мира // Harvard Business Review. - 2017. - 3 окт. - URL: https://hbr-russia.ru/innovatsii/trendy/p23271/.
17. Портер М. Конкуренция: пер. с англ. - М.: Вильямс, 2006. - 608 с.
18. Прудский В.Г., Ощепков А.М. Современная индустриальная модернизация и государственно-частное партнерство // Индустриальная цивилизация: прошлое или будущее России?: материалы III Перм. конгр. ученых-экономистов / Перм. гос. нац. исслед. ун-т. - Пермь, 2017. - Т. 1. - С. 86-90.
19. Оконская Н.К., Ермаков М.А. Специфика социально-экономических отношений информационного общества // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Социально-экономические науки. - 2017. - № 4. - С. 124-132.
20. Попов Е.В., Семячков К.А. Компаративный анализ стратегических аспектов развития цифровой экономики // Вестник Пермского университета. Экономика. - 2018. - Т. 13, № 1. - С. 19-36.
References
1. Tolkachev S. Dve modeli neoindustrializatsii: Germaniia - "Industriia 4.0", SShA - "Promyshlennyi internet" [Two models of the new industrial revolution: Germany - Industry 4.0, the United States - the Industrial Internet"]. Ekonomist, 2015, no. 9, pp. 13-23.
2. Iastreb N.A. Industriia 4.0: kiberfizicheskie sistemy i Internet veshchei [Industry 4.0: Cyber-physical systems and the Internet of things]. Chelovek v tekhnicheskoi srede. Ed. N.A. Iastreb. Vologda, 2015, pp. 136-141.
167
3. Grammatchikov A. Tsifrovaia real'nost' [Digital reality]. Ekspert, 2017, no. 29 (1038), pp. 13-17.
4. Vasil'eva S. Milliard let onlain. Kakoe mesto v nashei zhizni zanimaet internet [Digital revolution. Billion years online. What place does the Internet play in our lives?]. Russkii reporter, 2018, no. 8-9 (447-448), pp. 52-53.
5. Ermak S. Eksport nevidimok. Chemu nas mogut nauchit' "skrytye chempiony" [Export of the invisible people. What shadowed champions can teach us]. Ekspert-Ural, 2017, no. 17(726), pp. 32-34.
6. Ermak S. Foreitory progressa [Post-boys of the progress]. Ekspert, 2017, no. 51(753), pp. 10-11.
7. Skorobogatyi P. Plutokratiia na marshe [Plutocracy on the march]. Ekspert, 2017, no. 30-33(1039), pp. 52.
8. Andrianov V.D. Mirovoe blagosostoianie i blagosostoianie grazhdan Rossii [World welfare and welfare of Russian citizens]. Problemy teorii i praktiki upravleniia, 2018, no. 2, pp. 6-19.
9. Schwab K. The fourth industrial revolution [Russ. ed.: Shvab K. Chetvertaia promyshlennaia revoliutsiia. Moscow, E, 2017, 208 p.].
10. Klinov V. Sdvigi v mirovoi ekonomike v XXI veke: problemy i perspektivy razvitiia [Upheaval in the distribution of power in the world economy: Problems and outlook of the world economy to 2050]. Voprosy ekonomiki, 2017, no. 7, pp. 114-127.
11. Gurdin K. Chetvertaia promyshlennaia volna [The fourth industrial wave]. Argumenty nedeli, 2016, no. 10(501), pp. 8-9.
12. Perechneva I. Na strategicheskoe chudo upovaem [In strategic miracle we trust]. Ekspert-Ural, 2017, no. 50 (752), pp. 8-12.
13. Baranov A.O., Slepenkova Iu.M. Metodologicheskie problemy analiza vosproizvodstva chelovecheskogo kapitala v Rossii [Methodological problems of analysis of the reproduction of human capital in Russia]. Ekonomika i organizatsiia promyshlennogo proizvodstva, 2018, no. 2 (524), pp. 5-17.
14. Shirov A.A., Potapenko V.V. Rynok truda i kachestvo chelovecheskogo kapitala [The labour market and the quality of human capital]. Ekonomika i organizatsiia promyshlennogo proizvodstva, 2018, no. 2 (524), pp. 18-34.
15. Mau V.A. Na iskhode global'nogo krizisa: ekonomicheskie zadachi 2017-2019 gg. [At the final stage of the global crisis: Economic tasks in 20172019]. Voprosy ekonomiki, 2018, no. 3, pp. 5-29.
16. Chakravorti Bkhaskar, Bkhalla Adzhai, Chaturvedi Ravi Shankar. Samye tsifrovye strany mira [The most digitalized countries in the world]. Harvard Business Review, 2017, 3 Oct., available at: https://hbr-russia.ru/innovatsii/trendy/p23271/ (accessed 20 May 2018).
17. Porter M. On competition [Russ. ed.: Porter M. Konkurentsiia. Moscow, Vil'iams, 2006, 608 p.].
18. Prudskii V.G., Oshchepkov A.M. Sovremennaia industrial'naia modernizatsiia i gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo [Industrial modernization and public-private part-
168
nership], Industrial'naia tsivilizatsiia: proshloe ili budushchee Rossii? Congress proceedings. Perm, Perm State National Research University, 2017, vol. 1, pp. 86-90.
19. Okonskaia N.K., Ermakov M.A. Spetsifika sotsial'no-ekonomicheskikh otnoshenii informatsionnogo obshchestva [Specificity of socio-economic relations in information society]. PNRPU Sociology and Economics Bulletin, 2017, no. 4, pp.124-132.
20. Popov E.V., Semiachkov K.A. Komparativnyi analiz strategicheskikh aspektov razvitiia tsifrovoi ekonomiki [Comparative analysis of strategic aspects of development of digital economy]. Vestnik Permskogo universiteta. Seria Ekonomika, 2018, vol. 13, no. 1, pp. 19-36.
Оригинальность 87 %
Получено 31.05.2018 Принято 22.06.2018 Опубликовано 28.12.2018
V.G. Prudsky
DIGITAL MODERNIZATION OF THE ECONOMY AND THE DEVELOPMENT OF MANAGEMENT MODELS FOR CYBER-PHYSICAL ORGANIZATIONS
Occuring in industrialized countries, the transition to the digital economy, driven by the fourth industrial revolution and manufacturing of cyber-physical technologies of the sixth wave of innovation, is stimulating, on the one hand, the emergence of new economic relations and, consequently, the development of new mechanisms for competition. On the other hand, the transformation of economic conditions requires the development of concepts and management models, as not only a specific form of social control, but also as a tool for the implementation of competition of businesses, national and regional economies. It requires developing appropriate theoretical and methodological foundations, management principles and tools of the respective digital economies as a vital factor in their competitive success.
A shift to cyber-physical systems predetermines the development of artificial intelligence (AI) integration, the Internet, automated control systems (ACS), robots (technological manipulators), electromechanical devices in corporate technical schemes of goods and services production.
As a consequence, a transformation of economic relations and especially of property relations gains momentum. This fosters a juncture of the various forms of economic organization. The context of growing digital transformation of the economy requires the analysis of prevailing processes of transformation and formation and development of new forms of public management. Besides, the patterns and mechanisms of development of management as a form of social entrepreneurship and strategic intellectual factor of competition between various systems of public management should be thoroughly explored.
Sustainable development of management models for organizations focused on cyber-physical systems technologies in conditions of the digital economy, opens up the prospect of turning them into vital strategic competitive competence of enterprises, corporations, national and regional economies.
Keywords: digital economy, cyber-physical technologies, economic system, organization, management, competitive advantages.
Vladimir G. Prudsky - Doctor of Economics, Professor, Head of the Management Department, Perm State University; Chief researcher, Perm branch of the Institute of Economics of the Ural branch of the Russian Academy of Sciences, e-mail: [email protected].
Received 31.05.2018 Accepted 22.06.2018 Published 28.12.2018
169
