CC BY
180
■ ■ ■ Цифровая грамотность населения и сетевые коммуникации: социологическое измерение1
Шарков Ф.И., Назарова Е.А., Жуков А.В.
Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России (МГИМО), Москва, Российская Федерация.
Аннотация. На основе предлагаемой профессором С. Кравченко концепции цифрового поворота в социологии, авторы на примере конкретных социологических исследований российских исследовательских центров, проводят корреляционный анализ между цифровой грамотностью населения и его активности в социальных сетевых коммуникациях. Сетевые коммуникации населения в цифровом формате вытесняют аналоговые форматы и способствуют активным цифровым трансформациям в обществе в целом. Цифровая грамотность рассматривается как интегральный показатель, включающий информационную, техническую, коммуникативную и инновационную составляющую. Помимо возрастной и гендерной дифференциации, на уровень цифровой грамотности также влияет поселенческий и территориальный факторы, подтверждая наличие актуальной проблемы цифрового неравенства. С этической стороной информационной грамотности ситуация тоже не однозначна. Этот индикатор показывает, насколько глубоко человек рефлексирует по поводу найденной и используемой информации.
Наблюдаемый и активно реализуемый в последние несколько лет массовый переход на цифровые технологии, включая их применение в сетевых коммуникациях, увеличивает не только инновационную, пространственную и технологическую, но и когнитивную дистанцию межу поколениями не только в рамках семейных и межличностных коммуникаций, но и в масштабах производственных, отраслевых и институциональных взаимодействий. В современном цифровом мире структурные элементы социальных сетей включают платформы, онлайн-сервисы или веб-сайты, предназначенные для построения, отражения и организации социальных связей людей. Именно наличие практически безграничного количества информационных обменов в социальных сетях формирует некую систему кибернетической власти (кибервласть). Киберв-ласть представляет собой сложную систему ресурсов, структурированных вокруг производства и обмена цифровой информации, а также контроля над ней. Кибервласть постепенно трансформируется во властную гегемонию, т.е. супервласть, которая не ограничивается контролем над сугубо кибернетическими ресурсами, включающими в себя структурные уровни киберпространства.
Меняется не только система коммуникации, но и образ мысли, что становится актуальным предметом исследования не только социологов и психологов, но и представителей многих смежных научных направлений. Концепция цифрового поворота в социологии, предполагающая гуманистическую основу происходящих преобразований, могла бы стать методологической основой для комплексного изучения социальных аспектов и последствий цифровизации современного общества.
Ключевые слова: цифровизация, цифровой поворот в социологии, цифровая грамотность, сетевые коммуникации
1 Статья написана при поддержке РФФИ, грант № 20-011-31613 «Возможности и границы применения цифровых коммуникаций для развития человеческого капитала».
Для цитирования: Шарков Ф.И., Назарова Е.А., Жуков А.В. Цифровая грамотность населения и сетевые коммуникации: социологическое измерение // Коммуникология. 2020. Том 8. №3. С. 52-62. DOI: 10.21453/2311-3065-2020-8-3-52-62.
Сведения об авторах: Шарков Феликс Изосимович - доктор социологических наук, профессор кафедры социологии МГИМО (У) МИД России, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики факультета журналистики ИГСУ РАНХиГС; Назарова Елена Александровна - доктор социологических наук, профессор кафедры социологии МГИМО (У) МИД России; Жуков Артём Владимирович - ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО - Алмаз-Антей. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 76. E-mail: sharkov_felix@mail.ru; helena_nazarova@mail.ru; vestnik@mgimo.ru.
Статья поступила в редакцию: 20.07.2020. Принята к печати: 12.09.2020.
«Цифровой поворот» в истории
Из первоначального масштабного технологического тренда цифровизация трансформировалась в глобальную отрасль, которая интегрируется во все социальные, экономические и политические процессы, в том числе, стала значимым фактором социализации современного человека. Молодое поколение воспринимает все происходящее в этой сфере как естественный процесс, однако далеко не все люди старшего возраста владеют даже элементарными цифровыми технологиями и весьма неоднозначно воспринимают их активное проникновение в свою жизнь.
С.А. Кравченко вводит в научный оборот концепцию «цифрового поворота в социологии», актуализирует именно гуманистическую составляющую этого процесса, подчеркивая принципиальную важность смещения акцента принципов глобальных технологических преобразований с рациональности, прагматизма и меркантилизма [Kravchenko: 397-405]. Соответственно, с цифровая социология, как научное направление, изучает большей степени цифровые методы познания социального [Ницевич: 18-28], а социология цифровизации - социальные аспекты цифровизации, факторы и последствия этого процесса для человека, социальных групп и общества в целом. Как утверждает Н. Маррес, «цифровое» влечет за собой изменения взаимосвязи между знаниями, обществом и технологиями [Marres]. Помимо преимуществ, которые привносят в общество цифровые технологии, отмечаемых, в частности, в системе образования [Mosco], проявляется и ряд недооцененных рисков и угроз [Bustillos], в частности, риски несанкционированного сбора приватной информации, тотального цифрового наблюдения, нарушения личного пространства индивида и др.
Готовность общества к цифровой экономике
Включенность человека в процессы цифровизации зависит не только от его психологических установок и барьеров восприятия инноваций, но и от степени подготовленности к таким изменениям. Одним из факторов цифровизации со-
временной общественной жизни является уровень цифровой грамотности населения, под которой понимается базовый набор знаний, навыков и установок, которые позволяют человеку эффективно решать повседневные задачи в цифровой среде.
В этом контексте весьма интересны результаты исследований, которые были проведены аналитическим центром НАФИ в 2018-2019 годах1,2. В рамках исследовательской программы «Готовность общества к цифровой экономике», была предпринята успешная попытка определить уровень цифровой грамотности представителей различных возрастных групп. Вполне очевидно, что выявилась значительная разница в уровне цифровой грамотности современных подростков и взрослых людей. 15% российских подростков продемонстрировали высокий уровень базовых компетенций в цифровой среде (доля респондентов с Индексом 90 п.п. и выше). Среди них 32% девушек и 68% юношей.
Аналогичная доля взрослых, демонстрирующих высокий уровень цифровой грамотности, составила 26%. Согласно разработанной исследовательской методики, из уровень цифровой грамотности по100-бальной шкале, включающей индикаторы таких компонентов цифровой грамотности, как информационная (знания о специфике информации и различных ее источниках, навыки поиска релевантной информации и ее сравнения; установки в отношении пользы и вреда информации); компьютерная (знание устройства компьютера и его функций, навыки использования компьютера и аналогичных устройств, установки в отношении роли компьютера в ежедневной практике); медиаграмотность (знание о медиа-контенте и его источниках; навыки поиска новостей и фактчекинга, установки в отношении достоверности информации, сообщаемой через СМИ), коммуникативная грамотность (знания о специфики диалога в цифровой коммуникации, навыки использования современных средств коммуникации, установки в отношении этики и норм общения в цифровой среде); технологические инновации (знания современных технологических тенденций, навыки работы с гаджетами и приложениями, установки в отношении пользы технологических инноваций).
Высоким уровнем цифровой грамотности обладают сегодня 45% россиян. При этом у четверти взрослого населения - 28 миллионов россиян - цифровая грамотность остается на низком уровне, и основные барьеры ее повышения -слабый интерес к технологическим инновациям и сравнительно низкий уровень владения цифровыми устройствами. Другие исследования НАФИ показали, что россияне понимают важность знаний и навыков в сфере технологий: половина
1 Исследование QIWI, НАФИ и АСИ: высоким уровнем цифровой грамотности обладают 15% российских подростков // Официальный сайт НАФИ. 28 сентября 2018 [эл. ресурс]: https://nafi.ru/analytics/issledovanie-qiwi-nafi-i-asi-vysokim-urovnem-tsifrovoy-gramotnosti-obladayut-15-rossiyskikh-podrostk (дата обращения 18.02.2020 г).
2 Каждый четвертый россиянин имеет высокий уровень цифровой грамотности. Исследовательский спецпроект НАФИ «Цифровая грамотность для экономики будущего», 2018 г. // Официальный сайт НАФИ. Аналитика и прогнозы. 20 июня 2018 [эл. ресурс]: https://nafi.ru/analytics/tsifrovaya-gramotnost (дата обращения - 18.02.2020).
опрошенных, из тех, кто работает (52%) уже сейчас активно применяет цифровые технологии на рабочем месте, а 1/3 убеждены, что потеряют работу, если не будут проходить регулярное обучение в этой сфере1 [Каждый четвертый...].
Наиболее высокий уровень компетенций россияне демонстрируют в области медиаграмотности (подиндекс равен 65 п.п.), а самый низкий - в области компьютерной грамотности (подиндекс равен 46 п.п.). Также весьма показательна дифференциация и среди жителей мегаполисов и сельской местности (59 и 49 п.п., соответственно).
С этической точки зрения ситуация с информационной грамотностью не столь однозначна. Этот индикатор показывает, насколько глубоко человек рефлексирует по поводу найденной информации. 45% не задумываются о пользе и вреде информации, которую они получают в интернете. Критическое отношение к получаемой информации и ее источникам присутствует - 72% осознают, что СМИ, которые они сами выбирают, могут не всегда представлять информацию достоверно, причем наибольший скептицизм в этом плане присущ людям с высшим образованием и молодежи.
Отношение человека к инновационным технологиям и цифровая грамотность
По данным исследования «Источники информации: интернет», проведенного 30 января 2020 г. Фондом общественного мнения (ФОМ), 57% россиян случалось за последний месяц читать, смотреть в интернете новости, информационные сообщения. Чаще всего люди пользуются с этой целью поисковиками или переходят через них по ссылкам (39%). Вдвое реже используются форумы, блоги, социальные сети. По 12% респонденты смотрят новостные видео и читают интернет-СМИ.
Очевидно, что отношение человека к инновационным технологиям тесно связано с медиаграмотностью, информационной, компьютерной и коммуникативной грамотностью и интерес к этой сфере проявляют 36% респондентов. Чем старше человек, тем ниже его интерес к технологическим новинкам, при том, что половина россиян осознают, что современные гаджеты помогают в повседневной жизни и упрощают ее (58%), хотя 53% отметили, что им все же сложно осваивать современные технологии.
Цифровая грамотность индивида, напрямую связанная с инновационными процессами в различных сферах жизнедеятельности, является неким «пропуском» вхождения в цифровое сетевое пространство. «Неподготовленность многих пользователей к поведению в Сети понятна - осмысление процессов социального взаимодействия в Сети представителями социальных наук (социолога-
1 Каждый второй россиянин хочет улучшить свои знания и навыки в сфере информационных технологий. Пресс-релиз НАФИ. 1 марта 2019 [эл. ресурс]: ИНрвУ/паЛ. ru/analytics/kazhdyy-vtoroy-rossiyanin-khochet-uluchshit-svoi-znaniya-i-navyki-v-sfere-т^пт^вюппукМекИпо^д (дата обращения 20.02.2020 г).
ми, философами, психологами) в России находится еще даже не в стадии первичного осмысления, а, пожалуй, в стадии возникновения интереса к этой проблеме» [Шарков: 148].
Цифровой грамотностью в современном мире должны обладать все категории населения. В первую очередь ею должны владеть работники сферы науки и образования. В частности, в сфере образования в процессе исследования, были конкретизированы наиболее востребованные на практике цифровые компетенции преподавателя: цифровое общение с учащимися и коллегами; использование компьютера для создания новых учебных материалов и адаптации имеющихся; оценка достоверности информации и выявление ложных или предвзятых сведений; безопасное и ответственное использование цифровых технологий; использование цифровых технологий в учебном процессе и отслеживание онлайн-активности учащихся; использование цифровых инструментов для оценки и отслеживания прогресса учащихся и понимания необходимости их дополнительной поддержки1.
Сравнение уровня цифровой грамотности педагогов и их учеников, показало, что уровень цифровой грамотности педагогов превышает уровень цифровой грамотности подростков 12-17 лет и молодых людей 18-24 лет, несмотря на то, что и представители данных целевых подгрупп продемонстрировали достаточно высокий уровень цифровой грамотности - 73 п.п из 100 возможных Цифровое будущее - среди подростков (14-17 лет), и 77 п. п. из 100 возможных - среди молодых людей в возрасте 18-24 года.
Вместе с тем, большинство информационных и коммуникационных процессов в организациях активно переводятся в новые цифровые форматы. Так 77% российского крупного бизнеса готовы к переходу на облачные технологии. Такие данные содержатся в комплексном исследовании «Востребованность облачных технологий в российском бизнесе», впервые проведенном на российском рынке компанией SberCloud и Аналитическим центром НАФИ в ноябре 2019 г. Согласно исследованию, в ближайшие 2-3 года бизнес намерен сохранить или увеличить расходы на облачные технологии: это планируют сделать 48% компаний крупного бизнеса, 28% компаний малого бизнеса и 20% компаний среднего бизнеса.
Сетевые коммуникации
Наблюдаемый и активно реализуемый в последние несколько лет массовый переход на сетевые и так называемые «облачные технологии» усугубляет эту дистанцию, и увеличивает не только инновационную, пространственную и технологическую, но и когнитивную дистанцию межу поколениями не только в рамках семейных и межличностных коммуникаций, но и в масштабах производствен-
1 Цифровое будущее образования: как российские педагоги интегрируют технологии в учебный процесс? Пресс-релиз НАФИ. 26 сентября 2019 [эл. ресурс]: https:// nafi.ru/analytics/tsifrovoe-budushchee-obrazovaniya-kak-rossiyskie-pedagogi-integriruyut-tekhnologii-v-uchebnyy-protse (дата обращения 20.02.2020 г).
ных, отраслевых и институциональных взаимодействий. Само понятие «социальная сеть», впервые введено в социальную науку Дж. Барнсом в 1954 г, включает некий существующий и потенциальный круг знакомых человека и социальных связей между этими людьми. Джон Барнс, австрало-британский социальный антрополог, изучая классовую структуру в одном норвежском округе, пришел к выводу о необходимости выделения в социальной организации местных сообществ помимо административной и экономической систем еще и социальных сетей (networks): «Каждый человек имеет определенный круг друзей, а эти друзья имеют, в свою очередь, собственных друзей. Некоторые из друзей одного человека знают друг друга, другие - нет. Я нашел удобным говорить о такого рода полях как о сетях. Под этим мне видится система точек, некоторые из которых соединены между собой. Точками этой системы являются люди, а линии соединения этих точек указывают, какие люди взаимодействуют друг с другом» [Barnes: 43]. Социальные сети, по Барнсу, отличаются тем, что не имеют координации, физических структур и границ, а также гораздо разнообразнее, чем родственные сети (web of kinship).
Ныне социальные сети стали мощным инструментом для сознательной политики дезинформации и искажения реальности, которые могут менять достаточно быстро и в глобальном масштабе информационно-когнитивный фон в стране и регионах. Мировые политические и культурно-духовные лидеры очень быстро осознали эти огромные возможности Интернета как фактора «силового принуждения» [Стратегическое сдерживание...: 511-566]. Более того, многие политики и учёные стали говорить о «неизбежности затяжного политического конфликта с Западом по поводу роли России на постсоветском пространстве...» [Мир 2050: 50]. Ныне социальные сети представляют собой новейший способ ведения информационных войн [Бутусов: 71-75]. Г.И. Могилевская отмечает, что в настоящее время социальные сети перестали быть ресурсом для взаимных поздравлений, поиска утраченных связей или формой выражения своего мнения. На взгляд исследователя, социальные сети превратились в непосредственное оружие информационных войн, что обусловлено уникальной возможностью воздействия на сознание большой аудитории, сосредоточенной на площадке определенного интернет-ресурса [Могилевская: 871-873].
В современном цифровом мире структурные элементы социальных сетей включают платформы, онлайн-сервисы или веб-сайты, предназначенные для построения, отражения и организации социальных связей людей. Именно наличие практически безграничного количества информационных обменов в социальных сетях формирует некую систему кибернетической власти (кибервласть). Кибервласть представляет собой сложную систему ресурсов, структурированных вокруг производства и обмена цифровой информации, а также контроля над ней. Кибервласть постепенно трансформируется во властную гегемонию, т.е. супервласть, которая не ограничивается контролем над сугубо кибернетическими ресурсами, включающими в себя структурные уровни киберпростран-ства, но также вбирает в себя человеческие, финансовые, экономические, сим-
волические, культурные и политические ресурсы, создаваемые или задействованные в этой системе. В ситуации борьбы за кибервласть цифровая дипломатия включает в себя элементы кибердавления, т.е. стремится к неявному противостоянию с противником с целью создания благоприятных условий для реализации реальных политических действий в своих интересах.
Выводы
В современном мире меняется не только система коммуникации, но и образ мысли, что становится актуальным предметом исследования не только социологов и психологов, но и представителей многих смежных научных направлений. Концепция цифрового поворота в социологии, предполагающая гуманистическую основу происходящих преобразований, могла бы стать методологической основой для комплексного изучения социальных аспектов и последствий циф-ровизации современного общества.
Можно определить основные факторы, стимулирующие внедрение облачных технологий: снижение текущих расходов организации, упрощение взаимодействия подразделений, сокращение сроков анализа данных, высвобождение ресурсов для решения стратегических задач и сокращение сроков принятия решений. В то же время, главными барьерами перехода в «облако» по-прежнему являются бюджетные ограничения на информационные технологии, необходимость перестройки бизнес-процессов, опасения в области кибербезопасности и неготовность высшего звена управления.
Таким образом, актуализированные на теоретическом уровне аспекты кибер-безопасности и инертности развития цифровой грамотности, при осознании неминуемости цифровизации всех сфер жизнедеятельности, угрозы вытеснения человеческого фактора не только из производственной сферы, но и из управленческого сектора при его замене искусственным интеллектом, нашли свое подтверждение и на эмпирическом уровне.
Цифровой поворот в социологии, который можно принять как основной концепт, позволяющий получить методологический ориентир изучения происходящих перемен, не имеет явного детерминизма, в силу супер сложности цифровой реальности. Влияние цифрового поворота на общество и человека многогранно и многократно. Большинство современных концепций и подходов подчеркивают, что последствия цифровизации являются множественными и, по словам Н. Марреса, «цифровое» влечет за собой изменения взаимосвязи технологий и социальной жизни, между знаниями, обществом и технологиями» [Marres], однако В. Вандербург утверждает, что в современном обществе, каждое новое поколение социализируется в новый технический порядок, который значительно отличается от прежнего [Vanderberg], что влечет не только технологический, но и духовный разрыв между поколениями. В этом контексте весьма интересным и востребованным направлением будет эмпирическое сопровождение научных изысканий, которое позволит также использовать цифровые технологии в ис-
следовательском процессе. «Цифрой изучать цифровые трансформации» - это один из аспектов амбивалентного влияния цифровых технологий на развитие социологической науки.
Цифровизация - это серьезный вызов социологии. Цифровые риски и метаморфозы не только определили социальные и культурные изменения, но радикально изменили природу общества и человека, выводя их на новый уровень социальных связей и культурного жизненного мира [Kravchenko: 397]. Риски, возникающие в связи с расширением влияния киберпространства на поведение людей, прежде всего, охватывают неискушенных участников социальных сетей и потребителей информации не умеющих провести объективный анализ происходящих в них процессах. Например, распространение информации в социальных сетях о самосожжении тунисского торговца фруктами М. Буазизи в конце 2010 г. на следующий же день вывело тысячи людей на улицы, а в течение двух последующих недель привело к свержению власти в Тунисе и запустило региональную волну политических протестов и революций, известную сегодня как «Арабская весна». «Власть, которая обладает коммуникационной монополией на радио, телевидение, печатные органы, оказывается парализованной опережающими действиями, организуемыми через социальные сети, а эффект неожиданности, производимый этими действиями и дает выигрыш оппозиции» [Системный мониторинг..: 396].
И весьма важно, чтобы основные участники перемен, представленные, в том числе и научными сообществами, все больше поддерживали гуманизацию цифровых преобразований, чтобы цифровизацию сопровождало рождение новых этических реалий, основанных на гуманизме, солидарность и безопасности вместо прагматизма и формального рационализма.
Источники
Бутусов А.В. (2018). Социальные сети как инструмент политического противоборства и информационных войн // Вестник Тамбовского университета. Серия: Общественные науки. №13. С. 71-75.
Источники информации: интернет (2020). Результаты опросов общественного мнения о политике, экономике и повседневной жизни россиян // Фонд общественного мнения (ФОМ), 30 января 2020 г.
Мир 2035. Глобальный прогноз (2017) / под ред. акад. А.А. Дынкина // ИМЭМО РАН. М.: Магистр.
Могилевская Г.И. (2015). Информационная война в социальных сетях // Молодой ученый. №15. С.871-873 [эл. ресурс]: https://moluch.ru/archive/110/26957/ (дата обращения 15.11.2019).
Ницевич В.Ф. (2018). Цифровая социология: теоретико-методологические истоки и основания // Цифровая социология. № 1. С. 18-28.
Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабский мир после Арабской весны (2013) / Отв.ред. А.В. Коротаев, Л.М. Исаев, А.Р.Шишкина. М.: ЛЕНАНД.
Стратегическое сдерживание: новый тренд и выбор российской политики (2019) / А.И. Подберёзкин, М.В. Александров, К.П. Боришполец и др. М.: МГИМО-Университет, С. 511-566.
Фейк-ньюс: масштаб проблемы (2019) // Сайт ВЦИОМ. Данные опросов. 3935. 18 Апреля 2019 [эл. ресурс]: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9660 (дата обращения 20.02.2020).
Шарков Ф.И. (2009). Интерактивные электронные коммуникации (возникновение «Четвертой волны». М.: ИТК «Дашков и Ко». С. 104-124.
Barnes J.A. (1954). Class and committees in a Norwegian Island Parish // Human Relations. Vol. 7. P. 43.
Bustillos J. (2017). The Digital Divide. Neoliberal Imperatives and education. S.Isaacs (Ed.) // European Social Problems. London - New York: Routledge.
Kravchenko S.A. (2019). Sociology on the move: the demand for the humanistic digital turn // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: социология. Том: 19. №3. С. 397-405.
Marres N. (2017). Digital Sociology. The Reinvention of Social Research. Cambridge; Polity Press.
Mosco V. (2017). Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Bingley: Emerald Publishing Limited.
Vanderberg W.H. (2016). Our Batter for the Human Spirit: Scientific Knowing. Technical Doing, and Daily Living. Toronto: University of Toronto Press.
■ ■ ■ Digital Literacy and Network Communications: a sociological dimension1
Sharkov F.I., Nazarova E.A., Zhukov A.V.
Moscow State Institute of International Relations (MGIMO-University), Moscow, Russia.
Abstract. Based on the concept of digital turn in sociology proposed by Professor S.Kravchenko, the authors use the example of specific sociological studies of Russian research centers to conduct a correlation analysis between the digital literacy of the population and its activity in social network communications. Network communications of the population in digital format displace analog formats and contribute to active digital transformations in society as a whole. Digital literacy is considered as an integral indicator that includes information, technical, communication and innovation components. In addition to age and gender differentiation, the level of digital literacy is also influenced by settlement and territorial factors, confirming the existence of an urgent problem of digital inequality. The situation with the ethical side of information literacy is also not clear. This indicator shows how deeply a person reflects on the information found and used.
The mass transition to digital technologies observed and actively implemented in the last few years, including their application in network communications, increases not only the innovative, spatial and technological, but also the cognitive distance between generations, not only within the framework of family and interpersonal communications, but also on the scale of industrial, industry and institutional interactions. In today's digital world, the structural elements of social networks include platforms, online services, or websites designed to build, reflect, and organize people's social connections. It is the presence of an almost limitless number of information exchanges in social networks that forms a certain
1 The study was funded by the Russian Foundation for Basic Research (RFBR) No. 20011-31613.
system of cybernetic power (cyber power). Cyber power is a complex system of resources structured around the production, exchange, and control of digital information. The cyber power is gradually transformed into a powerful hegemony, i.e., the power of the Internet. a superpower that is not limited to controlling purely cybernetic resources that include structural levels of cyberspace.
Not only the communication system is changing, but also the way of thinking, which is becoming an actual subject of research not only for sociologists and psychologists, but also for representatives of many related scientific fields. The concept of a digital turn in sociology, which assumes a humanistic basis for the ongoing transformations, could become a methodological basis for a comprehensive study of the social aspects and consequences of digitalization of modern society.
Keywords: digitalization, digital turn in sociology, digital literacy, network communications
For citation: Sharkov F.I., Nazarova E.A., Zhukov A.V. (2020). Digital literacy and network communications: a sociological dimension. Communicology. Vol. 8. No. 3. P. 52-62. DOI: 10.21453/2311-3065-2020-8-3-52-62.
Inf. about the authors: Sharkov Felix Izosimovich, Dr.Sc.(Soc.) - Professor of the Department of sociology, MGIMO-University, head of the department of public relations and media policy, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration; Nazarova Elena Aleksandrovna - Dr.Sc.(Soc.), Professor of the Department of sociology, MGIMO-University; Zhukov Artyom Vladimirovich - leading expert of the Center for military and political studies MGIMO - Almaz-Antey. Address: 119571, Russia, Moscow, Vernadsky Av., 76. E-mail: sharkov_felix@mail.ru; helena_nazarova@mail.ru; vestnik@mgimo.ru.
Received: 20.07.2020. Accepted: 12.09.2020.
References
Barnes J.A. (1954). Class and committees in a Norwegian Island Parish // Human Relations. Vol. 7. P. 43.
Bustillos J. (2017). The Digital Divide. Neoliberal Imperatives and education. S.Isaacs (Ed.) // European Social Problems. London - New York: Routledge.
Butusov A.V. (2018). Social networks as a tool of political confrontation and information wars. Bulletin of the Tambov University. Series: Social Sciences. No. 13. P. 71-75 (In Rus.).
Dynkin A.A. (ed., 2017). World 2035. Global forecast. In: IMEMO RAN. Moscow: Master (In Rus.). Fake news: the scale of the problem (2019). Russian Public Opinion Research Center (VCIOM) survey data, 18 April 2019 [el. source]: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9660 (retreived 02/20/2020) (In Rus.).
Korotaev A.V., Isaev L.M., Shishkina A.R. (eds., 2013). Systemic monitoring of global and regional risks: The Arab world after the Arab Spring. Moscow: LENAND (In Rus.).
Kravchenko S.A. (2019). Sociology on the move: the demand for the humanistic digital turn // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: социология. Том: 19. №3. С. 397-405.
Marres N. (2017). Digital Sociology. The Reinvention of Social Research. Cambridge; Polity Press. Mogilevskaya G.I. (2015). Information war in social networks. Young scientist. No. 15. P.871-873 [email resource]: https://moluch.ru/archive/110/26957/ (date of treatment 11/15/2019) (In Rus.).
Mosco V. (2017). Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Bingley: Emerald Publishing Limited.
Nitsevich V.F. (2018). Digital Sociology: Theoretical and Methodological Origins and Foundations. Digital Sociology. No. 1. P. 18-28 (In Rus.).
Podberezkin A.I., Alexandrov M.V., Borishpolets K.P. et al. (eds., 2019). Strategic containment: a new trend and choice of Russian policy. Moscow: MGIMO-University. P. 511-566 (In Rus.).
Sharkov F.I. (2009). Interactive electronic communications (the emergence of the Fourth Wave). Moscow: Dashkov and Co. P. 104-124 (In Rus.).
Sources of information: Internet (2020). Results of public opinion polls on politics, economics and everyday life of Russians. Public Opinion Foundation (FOM), January 30, 2020 (In Rus.).
Vanderberg W.H. (2016). Our Batter for the Human Spirit: Scientific Knowing. Technical Doing, and Daily Living. Toronto: University of Toronto Press.
