CC BY
36
Церковнославянское языковое наследие как источник чешского библейского стиля в эпоху национального возрождения (Уникальный опыт Франтишека Новотного из Лужи)*
Йозеф Бартонь
Карлов Университет Прага, Чехия
Church Slavonic Elements as a Source of the Czech Biblical Style in the Period of the Czech National Revival (Unique Attempt of Frantisek Novotny from Luze)
Josef Barton
Univerzita Karlova Praha, Ceska republika
Резюме
В статье исследуется язык одного забытого чешского библейского перевода начала XIX в.: Четвероевангелия католического священника Франтишека Новотного из Лужи (1768-1826) — в наши дни уже малоизвестного современника и сподвижника великих фигур чешского народного возрождения Йозефа
* Статья написана в рамках исследовательского проекта Карлова университета в Праге PROGRES Q01 как расширенный вариант доклада, прочитанного 14 июня 2018 г. на кафедре библеистики филологического факультета СПбГУ.
Цитирование: Бартонь Й. Церковнославянское языковое наследие как источник чешского библейского стиля в эпоху национального возрождения (Уникальный опыт Франтишка Новотного из Лужи) // Slovene. 2018. Vol. 7, № 2. C. 179-198.
Citation: Barton J. (2018) Church-Slavonic Elements as a Source of the Czech Biblical Style in the Period of the Czech National Revival (Unique Attempt of Frantisek Novotny from Luze). Slovene, Vol. 7, № 2, p. 179-198.
DOI: 10.31168/2305-6754.2018.7.2.7
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International
Добровского и Йозефа Юнгманна. Новотный был знатоком латыни, греческого, церковнославянского, древнечешского и нового чешского языка (кроме прочего, он был также автором одной из первых грамматик чешского, изданных на чешском). Его Четвероевангелие на чешском языке, труд, опубликованный в 1810-1811 гг., принадлежит к переводам так называемого «учебного типа»: автор работает с латинским и греческим исходным текстом и старается максимально копировать структуру обоих источников. Продолжая традицию чешских переводов Библии (которая на рубеже XVIII-XIX вв. была представлена главным образом переводами Франтишека Фаустина Прохаз-ки, происходивших по большей части из переводов барочной католической Святовацлавской библии и Кралицкой библии чешских братьев), перевод Новотного имеет ряд специфических черт. Автор статьи рассматривает явление, которое в результате многолетнего изучения текста Новотного представляется его главной и наиболее примечательной чертой, а именно — заметное влияние на него церковнославянского библейского текста. Этот феномен для начального периода чешского национального возрождения является совершенно уникальным. Сопоставляя текст Новотного с предшествующей библейской переводческой традицией, автор выявляет в нем целый ряд инноваций, прежде всего на уровне синтаксиса и лексики, но также словообразования и морфологии, наиболее вероятным источником которых могла служить церковнославянская Библия. Наиболее интересным новшеством Новотного является употребление причастий прошедшего времени на -(v)si, так как эта категория была внедрена в литературный чешский язык именно в период национального возрождения. Важно отметить, что церковнославянский в данном случае был, по-видимому, единственным инославянским источником, к которому прибегал Новотный с целью обогатить и «освежить» чешский библейский стиль.
Ключевые слова
Франтишек Новотный из Лужи, чешское национальное возрождение, чешские библейские переводы, чешский библейский стиль, церковнославянский язык
Abstract
The article deals with linguistic aspects of a Czech Biblical text originating in the period of the beginning of the Czech National Revival which has until recently been entirely forgotten. The text is a Tetraevangelion written by a Catholic priest Frantisek Novotny from Luze (1768-1826), an almost forgotten contemporary and collaborator of the great representatives of the Czech National Revival Josef Dobrovsky and Josef Jungmann. Novotny was an expert on Latin, Greek, Church Slavonic and old and new Czech (he was also the author of the early grammar of Czech that was published in Czech). His four Gospels in Czech, published in 1810-1811, belong to the "learning type" translations. It continues the Czech Biblical translation tradition (at the turn of the 19th century represented primarily by the translation of the New Testament and of the entire Bible by Frantisek Faustin Prochazka, which followed mainly the baroque Catholic St Wenceslas Bible and the Kralice Bible of the Moravian brethren), but has many specific features. The article focuses on the phenomenon that manifested itself (during the author's research of Novotny's text lasting several years) as its
main and most interesting trait, namely, a strong influence of the Church Slavonic Biblical text, which is an absolutely rare phenomenon at the beginning of the Czech National Revival. The author, confronting the previous Biblical translation tradition with Novotny's, reveals a number of innovations that were materialised in Novotny's translation and whose origin in the Church Slavonic Bible is certain or at least very probable. The innovations concern various levels of linguistic description, mainly syntax and lexicon, but also word formation and morphology. The most interesting of Novotny's novelties is his usage of the adjectival past participle ending with -(v)si, since this category was introduced into literary Czech in the period of the Czech Revival. It is also important that Church Slavonic is, with high probability, the only source of the enrichment and "refreshment" of the Czech Biblical style that is written in another Slavonic language (Novotny seems not to use any living Slavonic languages).
Keywords
Frantisek Novotny from Luze, Czech National Revival, Czech Biblical translation, Czech Biblical style, Church Slavonic
1. Введение
Данной статьей я хотел бы внести скромный вклад в исследование чешского библейского языка в эпоху национального возрождения Чехии. Эта проблематика поныне представляет собой «непочатый край» в славянском языкознании и библеистике. В центре нашего внимания будут некоторые специальные вопросы, связанные с одним чешским переводом Евангелия, возникшим в самом начале эпохи национального возрождения.
1.1. Рекодификация чешского языка
Известно, что литературный чешский язык после интенсивного развития в Средневековье (с конца XIII и далее в Х1У-ХУ вв.) и расцвета в XVI в. постепенно пришел в упадок: статус государственного языка и вообще престижного языкового кода получил немецкий язык. В эпоху Просвещения чешский уже не мог адекватно выполнять большинство функций, которые призван обслуживать полноценный литературный язык.
Первая фаза чешского национального возрождения в конце XVIII -начале XIX в. представляла собой ключевой момент для начала процесса восстановления литературного чешского языка. Целью этого процесса было поэтапное и по возможности быстрое утверждение чешского языка и укрепление его позиций во всех областях жизни тогдашнего общества. В целом можно констатировать, что основным источником и образцом для рекодификации литературного чешского языка в ходе этого
182 I
процесса был язык Кралицкой Библии, переведенной представителями Общины чешских братьев в конце XVI в., а также различных сочинений, издававшихся в так называемую Велеславинскую эпоху (т. е. в течение примерно полувека в интервале между 1570 и 1620 г.). Для восполнения своей функциональной недостаточности чешский язык обогащался на лексическом и фразеологическом уровнях путем освоения тех или иных элементов из родственных живых славянских языков. Основными источниками заимствования были польский и русский языки, на которых имелась разнообразная, отвечающая потребностям времени литература и которые были способны обслуживать все коммуникативные сферы, в том числе научную, публицистическую, политическую и т. д. [ср.: Grepl 1974; Лилич 1973; Лилич 2016]. В этой связи уместно упомянуть известное увлечение выдающегося представителя эпохи чешского национального возрождения Йозефа Юнгманна польским и русским языками или личную переписку Йозефа Добровского и Йозефа Юнгманна со знаменитым польским лексикографом Самуэлем Богумилом Линде. Заслуживает внимания то, что чешские переводчики эпохи национального возрождения, переводя неславянскую литературу, часто пользовались уже существующими русскими и польскими переводами. Кроме того, переводчики оттачивали возможности развивающегося чешского языка на переводах произведений русских и польских классиков. В целях обогащения чешского литературного языка деятели национального возрождения обращались и к другим славянским языкам (в частности, довольно активно использовался «иллирийский» язык сербов и хорватов), а также к диалектам чешского и к его более ранним состояниям (в том числе к наследию старочешского, как принято называть язык текстов приблизительно до конца XV в.).
Сказанное выше относится к развитию отдельных жанров художественной литературы и публицистики на чешском языке, к разработке терминологии для различных научных дисциплин. Эта деятельность представителей чешского национального возрождения на сегодняшний день уже достаточно подробно изучена. Однако внимание исследователей до сих пор не привлекал вопрос об отношении чешского возрождения (и последующего периода вплоть до конца XIX в.) к чешскому библейскому языку. Иными словами, вопрос о том, как обстояло дело с языком и вообще с текстами чешских Библий этого периода.
1.2. Чешская библия в эпоху национального возрождения
В данной статье нас будет интересовать самое начало чешского национального возрождения. Какие Библии читали чехи в конце XVIII - начале XIX в.? Некатолические религиозные общины после 1627 г. находи-
лись вне закона; только в 1781 г. их статус был легализирован благодаря «Патенту о веротерпимости» Иосифа II. В их среде употреблялась Кра-лицкая Библия чешских братьев в различных изданиях, привозимых из Германии и Венгерского королевства. Чешские католики получили последовательно несколько Библий. В 1778 г. вышел Новый Завет, а в 1780 г. — полная, так называемая Императорская Библия (названная так в честь императрицы Марии-Терезии). В сущности, это был текст более ранней барочной Библии св. Вацлава, изданной в трех томах в 1677, 1712 и 1715 гг., с умеренной правкой монаха из ордена пауланов (минимов) Вацлава Фортуната Дуриха (1735-1802) и его ученика Франтишека Фаустина Прохазки (1749-1809), которые в значительной мере использовали Кралицкую Библию. Прохазка затем издал собственную переработку Нового Завета (1786), а впоследствии и новую версию полной Библии (1804). Он интенсивно работал с греческим и еврейским оригиналами и опять-таки обращался к чешской Кралицкой Библии. Переводы Прохазки дали начало «ведущей линии» чешских католических Библий XIX в., завершением которой стала так называемая Библия св. Иоанна, изданная в двух томах в 1888 и 1889 гг. Позже, с начала XX в., наступает уже новая, современная эпоха чешского библейского перевода, которой присущи свои специфические характеристики [ср.: Barton 2010].
1.3. Франтишек Новотный из Лужи и его перевод Евангелия На рубеже XVIII-XIX вв., кроме переводов Прохазки, появился также Новый Завет библеиста из Оломоуца Франтишека Поллашека (1792). По замыслу его создателя, он был предназначен «для широкой общественности», в связи с чем язык этого перевода — более свободный, более разговорный, причем текст содержит множество разъясняющих комментариев. Полной его противоположностью был несколько более поздний перевод Евангелия, выполненный чешским священником Франтишеком Новотным из Лужи. Данный перевод является предельно буквальным. В качестве греческого источника послужило современное автору критическое издание Нового Завета Иоганна Иакова Грисбаха (1777). Перевод выявляет расхождения между текстом Вульгаты и греческим оригиналом, в примечаниях автор подчас предлагает альтернативные переводческие решения (в том числе некоторые чешские синонимы) и т. д. Речь идет о переводе, выражаясь современным языком, «учебного типа». Франтишек Новотный (1768-1826) был католическим приходским священником родом из городка Лужи близ Хрудима в Восточной Чехии, большую часть своей жизни служившим в г. Млада Болеслав и в других населенных пунктах Центральной Чехии. В 1810 г. он издал
Евангелие от Матфея (с титульным листом и годом издания); остальные три Евангелия, вероятно, появились годом позже (в них отсутствует титульный лист и не указан год). Все четыре Евангелия обычно переплетались в один том. Франтишек Новотный из Лужи принимал деятельное участие в движении национального возрождения, поддерживал тесные контакты с выдающимися личностями своего времени (в частности, с Йозефом Добровским и Йозефом Юнгманном). Он интересовался историей чешской культуры и чешским языком, как старочешским, так и современным; ему принадлежит ранняя чешская грамматика (1818 г.), написанная и опубликованная на чешском языке. Занимался он также историей чешской Библии, посвятив данной проблематике первый обстоятельный труд о чешских библейских переводах, написанный по-чешски [Novotny 1810].
Настоящая статья основана на изучении неизвестного до недавнего времени перевода Четвероевангелия, изданного Франтишеком Новотным из Лужи. В силу неблагоприятного стечения обстоятельств это издание, по-видимому, уже с последних десятилетий XIX в. было забыто, в том числе и составителями библиографий. В библиографических обзорах, как и в исследованиях, посвященных чешским Библиям, упоминалось лишь Евангелие от Матфея — единственное, у которого имелся титульный лист1.
Самому тексту данного перевода Четвероевангелия внимание до сих пор не уделялось. Возможно, это объясняется тем, что известно было только Евангелие от Матфея, которое ввиду его небольшого объема представлялось не слишком значительным, а в конечном итоге еще и тем, что католические переводы Библии XIX в. поныне остаются на периферии интереса исследователей — как филологов, так и богословов. Тот факт, что Ф. Новотный составил и издал полное Четвероевангелие, я выяснил совершенно случайно около пяти лет назад, обнаружив том с ним в хранилище старого фонда библиотеки Католического богословского факультета Карлова университета в Праге. В общих чертах этот
1 Например, в книге Я. Ежека в главе, посвященной чешским библейским переводам, упомянут только изданный Новотным перевод Евангелия от Матфея [¡егек 1880: 153]. Это, несомненно, означает, что Ежек не знал о существовании полного Четвероевангелия. В позднейшей статье Й. Враштила, на протяжении десятков лет остававшейся наиболее подробным обзором чешских библейских переводов XIX в., напрямую ошибочно указано, что Новотный осуществил попытку перевода Нового Завета, «но не пошел дальше первой тетради (Евангелия св. Матфея)» [Уга5Ш 1926: 338]. В единственной изданной биографии Ф. Новотного также упоминается единственно Евангелие от Матфея [¡еш'сек 1936: 29]. Сведений о существовании полного Четвероевангелия нет и в современной библиографической базе данных 5оиЬогшу katalog Сезке гериЬИку (Единый каталог Чешской Республики), где лишь воспроизводятся данные с титульного листа Евангелия от Матфея.
перевод был охарактеризован мною в [Barton 2014].
Одному примечательному явлению, присутствующему в Четвероевангелии Новотного, а именно причастиям прошедшего времени на -(v)siтипа prisedsi'пришедший', poslavsi 'пославший'2, я позже посвятил доклад на большой конференции о славянских библейских переводах, состоявшейся в 2015 г. в Праге. На основе доклада мною было опубликовано более обширное исследование [Barton 2016].
Уже в этих двух публикациях я обратил внимание на то, что Новотный, работая над переводом, несомненно держал в руках церковнославянскую Библию3, и привел некоторые примеры проникновения отдельных ее элементов в возникший чешский текст. Бесспорное церковнославянское влияние на текст Новотного я впоследствии подтвердил рассмотрением прежде всего новой для чешского языка того времени категории причастий на -(v)sz'.
В ближайшее время мы с сотрудником философского факультета Карлова университета Р. Диттманном планируем научную публикацию изданного Новотным Евангелия св. Иоанна с сопроводительной статьей, а в дальнейшем, по возможности, и остальных трех Евангелий. В процессе уже начатой мною подготовки будущего издания я постепенно пришел к выводу, что церковнославянский отпечаток у Новотного действительно весьма ощутим и касается целого ряда языковых явлений. Эти церковнославянские элементы я хотел бы рассмотреть более подробно в настоящей статье. По существу речь идет о совершенно исключительном явлении в контексте чешского возрождения.
2. Церковнославянский перевод и текст Ф. Новотного из Лужи Излагаемые ниже выводы не основываются на систематическом и исчерпывающем анализе (я не проводил сквозного сравнения текстов Евангелия Новотного и Евангелия в редакции Прохазки). Тем не менее я пришел к ним в результате довольно тщательного изучения текста Новотного в процессе подготовки его Четвероевангелия к научному изданию. Полагаю, что эти наблюдения отражают основные моменты, свидетельствующие о церковнославянском влиянии на его перевод.
Приводя примеры, я даю вначале вариант Ф. Новотного из Лужи [Novotny 1810/1811], а далее — соответствующий церковнославянский текст
2 Фактически этот тип причастий до периода чешского национального возрождения вообще не существовал в чешском литературном языке.
3 Новотный сопроводил перевод Евангелия довольно обширной статьей, в которой он писал об отношении его текста к латинскому и греческому, о характере вводимых им комментариев и т. д., умалчивая, однако, об использовании им церковнославянского перевода [Novotny 1810/1811: I-VI].
(далее в статье я привожу чтение из первой редакции Елизаветинской Библии [Елизаветинская Библия 1751]). Затем следует более поздняя версия Прохазки ([Prochazka 1804], сокращенно P 1804), и его же ранняя версия ([Idem 1786], сокращенно Р 1786), так как Новотный, по всей вероятности, работал с обеими этими версиями [ср.: Barton 2014: 190]4. В ряде случаев я привожу также греческий текст (в редакции Грисбаха 1777 г., которую использовал Новотный [Griesbach 1777]); кроме того, иногда дается текст латинской Вульгаты (в издании Немецкого библейского общества [Vulgata 1983]).
По моему мнению, можно с уверенностью (или с большой долей вероятности) говорить о влиянии церковнославянского перевода на текст Ф. Новотного, отражающемся в нижеследующих явлениях5.
2.1. Употребление падежей
В сравнении с «традиционными текстами» заслуживает внимания расширение функций некоторых падежей, конкретно творительного и родительного.
2.1.1. Творительный падеж
A. В некоторых случаях у Новотного находим примечательное употребление творительного падежа со значением деятеля (вместо традиционной конструкции с предлогом skrze 'через' — в греческом тексте Sia, в латинском per):
Jn 1:17 zäkon Mojztsem dän byl, milostapravdaJeztsem Krystem stala se — здкоиъ Mwüceomq длнъ бысть, блгоддть же й истина 1йсъ Хртомъ бысть
— P 1804 = P 1786 skrze [. . .] skrze
Jn 14:6 Zädny neprijde k Otci, nezli mnou — TOkmw л\нсчо — P 1804 = P 1786 nez skrze mne
B. Встречается также творительный падеж со значением отношения или ограничения (вместо традиционной конструкции с предлогом v 'в' — в греческом тексте беспредложный дательный или конструкция с ¿V, в латинском аблатив или конструкция с in):
Lk 1:80 Ditepakrostlo, aposilovalo se duchem — бтрочл же рдсташе i кр^п-лашеса — P 1804 Ditepak rostlo a posilovalo se v duchu — P 1786 Dite
pak rostlo a posilovalo se v duchu — греч. nveü^axi — Vg. spiritu
4 Как уже было упомянуто выше, чешский текст Прохазки претерпел эволюцию, особенностью которой было увеличение частоты использования переводческих решений, заимствованных из протестантской Кралицкой Библии конца XVI в., вместо унаследованных от барочной католической Библии св. Вацлава.
5 При этом я не исключаю, что в будущем могут выявиться еще какие-либо иные элементы его текста, имеющие под собой церковнославянскую основу.
Lk 10:21 rozveselil se duchem svatym Jezís — возрлдовлсл д'хомъ 1нсъ — P 1804 rozveselil se v Duchu svatém (v svém srdci, srdecne) — P 1786 rozveselil se v Duchu svatém — греч. ...nveó^axi — Vg. ...spintu
Jn 4:23 praví klanitelé klaneti se budou Otci duchem a pravdou — iictiiiiiiTii поклонницы поклсчлтсл 0ц& н истиною — P 1804 praví ctitelé
(neb modlitebntci) klaneti se budou Otci v duchu a v pravde — P 1786 pravt ctitelé klaneti se budou Otci v duchu a vpravde — греч. ¿v nveú^axi Kai aX^sia — Vg. in spiritu et veritate
2,1,2, Родительный падеж
A. В тексте встречается много примеров родительного падежа в сравнительной конструкции:
Jn 15:20 Neníísluzebník vetsíPána svého. — n^ctú рлсъ солТи Гдл ceoerw
— P 1804 Neníí sluzebntk vetsí, nezli Pán jeho (nemá míti zádnéprednostipred ním).
— P 1786 Neníí sluzebník vetsí, nezli Pán jeho.
B. Нередко также (чаще, чем в переводах Прохазки) выступает родительный падеж отрицания:
Jn 21:3 a ténocinejalinicehoz — и въ tU ю'фь iie гашл iiii4ecwh;e — P 1804 = P 1786 a té noci nic nepopadli
Lk 19:22 bera, cehozjsemnepolozil — вземлю, егш'же iie положи^ъ — P 1804 = P 1786 bera coz jsem nepolozil
2,2, Причастные и деепричастные обороты
Употребление причастий и деепричастий демонстрирует значительные расхождения с текстами «ведущей линии» чешских библейских переводов XIX в. Различные причастные и деепричастные конструкции заметно распространяются в количественном отношении, заменяя прежние с личной формой глагола.
2,2,1, Прежде всего следует отметить более частое использование
деепричастий прошедшего времени вместо личных форм глагола или деепричастий настоящего времени:
Jn 11:17 Prised tedy Jezís nalezl ho — ПришЕдъ же 1йсъ, wcpfrre его — P 1804 Tedy prisel Jezís: i nalezl ho — P 1786 Protozprisel Jezís: a nalezl ho — греч. 'EA&wv ouv ó supev auxóv — Vg. venit itaque Iesus et invenit eum
Lk 4:39 stáv nad ní — И стлвъ нлд new — P 1804 = P 1786 A stoje nad ní — греч. Kai ¿niaxac; ¿návw aux^ — Vg. et stans super illam
Lk 7:38 stávsi szadu — И стлвши... созлди — P 1804 A stojíc zzadu — P 1786 A stojeci z zadu — греч. Kai axäaa óníaw — Vg. et stans retro
2.2.2, В ряде случаев выступает деепричастие настоящего времени (или краткая форма действительного причастия) в составе сложной глагольной формы:
Mk 13:25 A hvëzdy nebeskébudou spadajíce — И звезды в^дитъ [.. .] спл-ддюфЕ — P 1S04 = P 17S6 A hvëzdy nebeské budou padati — греч. Kai oi àaTâpeç той oùpavoû iaovTai ¿ktcîtctovteç — Vg. et erunt stellae caeli decidentes
Jn 3:23 Byl pak i Jan kftë v Enonë — E^ же Iwdnnq kpecTÀ во 6hwh4 — P 1S04 A Jan také kftil v Enon — P 17S6 Jan pak také kftil v Enon — греч. ^v Sè Kai 'Iwàwrçç ßarcuiZwv ¿v Aivúv — Vg. Erat autem et Iohannes baptizans in Aenon
2.2.3, Иногда встречается деепричастие после фазовых глаголов:
Mt 11:1 kdyz dokonal Jezí! pfikazuje dvanácti ucedlníküm svym — егдл соверши Iicq злпов^длл об^млнддесате о^ченикшмл свойтл — P 1S04 kdyz dokonal Jezt! feci své kteréz mluvil, pfikázaní (neb naucení) dávaje dvanácti ucedlníküm svym — P 17S6 kdyz dokonal Jezí! (feci své, kteréz mluvil), pfikázaní dávaje dvanácti ucedlníküm svym — греч. отг ¿TáXeaev... SiaTaaawv
Jn 8:7 Kdyz pakpfilehali otázujíce se ho — Шкоже прил^жд^и вопрошлюфЕ его — P 1804 A kdyz se nepfestávali otazovati ho — P 1786 Kdyz tehdy nepfestávali otazovati se ho — греч. 'Qç Sè ¿ná^evov ¿pwTwvTeç aÙTÔv
2.2.4, Изредка можно наблюдать деепричастие в роли атрибута:
Mt 11:14 ont jest Eliá! maje6 pfníti — тойесть Ил!л \отай пр'штй — P 1804 ont jest druhy Eliá!, kteryzpñjíti má — P 1786 ont jest Eliá!, kteryzpñjíti má — греч. aÙTÔç ¿aTiv HXiaç ó ^áXXwv ip^eadai — Vg. ipse est Helias qui venturus est
2.2.5, Наиболее интересным новшеством Новотного является употребление причастий прошедшего времени на -(v)sí.7 Эта категория была внедрена в литературный чешский язык именно в период возрождения. Самым ранним свидетельством ее появления считаются шесть случаев употребления таких причастий в переводе «Потерянного рая» Мильтона, созданном Йозефом Юнгманном в 1800-1804 гг.; при этом известно, что Юнгманн обращался к уже существовавшему на тот момент русскому переводу В. П. Петрова, вышедшему в 1777 г. [Лилич 1962]. Ф. Новотный создал свой перевод Евангелия в тот же период (до 1805 г.8) — и в
6 Использование краткой формы maje здесь примечательно: в Елизаветинской Библии в этом случае употребляется полная форма, а в греческом — артикль (ó ^¿XXrnv).
7 Проблему употребления причастий прошедшего времени на - (v)!íу Новотного я здесь представляю лишь в общих чертах. Подробнее я рассмотрел ее в упомянутой выше статье [Bartoñ 2016].
8 Уже в 1805 г. рукопись Новотного была одобрена цензурой (см. обстоятельную статью самого Новотного о переводе [Novotny 1810/1811: I-II]). Теоретически это могла быть лишь первая тетрадь с Евангелием от Матфея, но скорее всего речь шла уже о полном Четвероевангелии.
нем встречаются 54 примера употребления причастий на -(v)sí в различных функциях. Источником влияния здесь, несомненно, был не живой русский, а церковнославянский язык. Любопытно, что Четвероевангелие Новотного позволяет наблюдать нарастающую тенденцию использования таких причастий: в Евангелии от Матфея находим всего три примера, в Евангелии от Марка — шесть, от Луки — шестнадцать, от Иоанна — двадцать девять. По-видимому, это означает, что Новотный вначале «опробовал» новую категорию, постепенно становясь увереннее в ее употреблении. Примеры:
Jn 13:16 Není [. . .] aniposel vetsíposlavsího jej — n^ctú [. . .] ni посллнникъ солТй послдвшлгш erw — P 1804 Není [. . .] ani posel vetsí, nezli ten, kdozjej poslal — P 1786 Není [. . .] ani posel vetsí jest, nezli ten, kdozjej poslal — греч. ouSé. anóaxoAo? той ná|^avxo? auxóv
Mk 16:10 Onasedsizvestovalabvvavsímsním — возвести съ нимъ сывшымъ — P 1804 = 1786 zvestovala tem, kteríz s ním byvali — греч. an^yyedev тоТ? |ex' auxoü yevo|ávoi?
2.2.6, К примерам с причастием прошедшего времени на -(v)sí добавляется еще пять случаев употребления их специфических кратких форм, оканчивающихся на -(v)si (в трех случаях это форма именительного падежа множественного числа женского рода, в двух других — винительного падежа единственного числа среднего и женского рода)9. Ввиду того, что этих форм нет в Евангелии от Иоанна, можно предположить, что в предшествующих Евангелиях они остались просто по недосмотру переводчика, как следы первоначального поиска адекватного облика новой грамматической формы. Пример:
Mk 5:30 Jezíspoznav sám v sobe moc vysedsi z neho.. rekl — 1йсъ рлз^м^ въ cec^ сили изшедш^ю ö NErw, и... гллше — P 1804Jezíspoznavsám vsobe moc, kteráz (poznavsám v sobe ze moc) vysla z neho [. . .] rekl — P 1786Jezíspoznav sám v sobe moc, kteráz vysla z neho... rekl — греч. ó 'I^aou? ¿niyvou? ¿v ¿auxü x^v auxoü Súva|j.iv ¿^eXdoüaav [. . .] IXeyev — Vg. Iesus cognoscens in semet ipso virtutem quae exierat de eo [. . .] aiebat
2.2.7, Немаловажным является также довольно частое использование причастий настоящего времени на -cí (типа kupující,покупающий'). Спектр их функций весьма разнообразен.
A. Нередко встречаются субстантивированные причастия:
Jn 4:36 aby se i sejícíspolu radoval i znoucí — дл и с^дй вк^п4 радиетсА и жндАй — P 1804 = P 1786 aby i ten, kdoz rozsívá, spolu se radoval, i kdo zne
9 Эти формы я также проанализировал в статье [Bartoñ 2016: 422-426].
B. Также часто выступает причастие в функции атрибута:
Lk 12:28 trávu na poli dnes jsoucí, a zejtra do peci vmetanou — тpлвU нл ceii днЕсь с^ф8, и ooTpi въ пЕфь вмЕфЕми — P 1804 = P 1786 trávu, kteráz dnes na poli jest, a zitra do peci uvrzena byvá
C. Помимо того, отмечаются причастия в функции предикативного определения объекта при глаголах чувственного восприятия:
Mt 15:31 vidouce nëmé mluvící, mrzáky uzdravené, chromé chodící, slepé vidící — вид^^ым^ iiimbiA h\ar4Ói\ic^A, GiдныA здpлвы, XpwmUA X0дAфA, и ci^lia вйдAфA — P 1804 vidouce, ano ti ktefiz byli nëmimluvi, kulhavíchodí, slepí vidi — P 1786 vidouce, ano (ti, ktefiz byli) nëmi mluvi, kulhaví chodí, slepí vidi
D. Крайне редко встречается причастие в конструкции, имитирующей dativus absolutus:
Mk 9:8 Sstupujícímpak s hory zapfikázal jim, aby... — GxoдAфымъ же имъ съ ^ph!, злпpЕтй ймъ, дл... — P 1804 Akdyzsstupovalishüry,pfikázaljim, aby. . . — P 1786 A kdyz sstupovali s hory, pfikázaljim, aby... — греч. Kaтaßalvóvтыv Sè aùrav ànè той opouç, auTOÎ^ ''va. — Vg. et descendentibus illis de
monte praecepit illis ne. . .
2,3, Прочие именные конструкции
Уже в силу вышеупомянутой высокой частотности причастных форм Четвероевангелие Новотного с первого же взгляда производит впечатление текста «именного» характера. Этому способствует и частое употребление отглагольных существительных, а также конструкций с инфинитивом (или, нередко, супином10), в отличие от «традиционных» чтений с личной формой глагола.
2.3.1, Отглагольные существительные:
Mk 6:48 Ividël je tëzcepracujicivplavení — И вйдi й\ъ cтpлждUфиxq въ пллвлши — P 1804 A vidëlje, a oni se s tëzkosti plavili — P 1786 A vidëvje, ze se s tëzkosti plavili — греч. Kai ¡eiSev aÙTOÙç paaaviÇo|àvouç ¿v ты ¿Xaúveiv — Vg. et videns eos laborantes in remigando
Mt 26:32 Po vzkfísení pak mém — По воск^Еши же моЕмъ — P 1804 = P 1786 Ale kdyz z mrtvych vstanu — греч. Мета Sè то ¿yep^vaí — Vg. postquam autem resurrexero
2.3.2, Инфинитив/супин:
Mk 7:37 Ihluchéucinilslyseti, i nëmémluviti — й riUxiA твopйтъ слышлти, й iiiíttLiA гллголлти — P 1804 hluchym rozkázal (velineb rozkazuje) slyseti,
10 Конструкция с супином здесь копирует церковнославянскую с инфинитивом. Сама форма супина у Новотного не отражает влияния церковнославянской Библии, если исходить из наиболее вероятного предположения, что он обращался к Елизаветинской Библии, в которой супин отсутствует.
a nemym mluviti — P 1786 i hluchym rozkazal slyseti, i nemym mluviti — греч. Kai той? кыфоо? noier акобг-iv, Kai той? аЛаЛои? AaAsIv — Vg. et surdos facit audire et mutos loqui
Mt 12:42prisla [. . .] slyset — пр'шде [. . .] слышати — P 1804 = P 1786prijela [. . .] aby slysela
2.4. Страдательный залог
У Новотного встречаются возвратные формы глаголов вместо причастной страдательной конструкции, включая чуждые чешскому языку случаи, когда ими выражается собственно страдательное значение:
Jn 6:12 A kdyzse nasytili — И rakw илсытишлсл — P 1804 A kdyz byli nasyceni
— P 1786 Kdyz pak byli nasyceni — греч. 'й? Se. evenA^a&naav — Vg. ut autem impleti sunt
Mk 1:9 a krtilse11 odJana — и кртйсА w Wanna — P 1804 = P 1786 apokrten jest odJana — греч. Kai ¿parca'a^n "no 'Iwavvoo
2.5. Лексика и фразеология
Влияние церковнославянского языка на текст Новотного весьма заметным образом сказалось на лексике и фразеологии. Примеры:
Jn 12:32 vseckoprivleku k sobe — вса привлеки kq сев^ — P 1804 = P 1786 vsecko potahnu k sobe samemu
Mt 21:34 abyprijali uzitky jeji — прТлти плоды! erw — P 1804 aby vzali uzitky jeji — P 1786 aby vzali uzitky (ouroky) jeji
Jn 14:18 Neostavim vas sirych — Ne wcTdvirc влсъ сиры — P 1804 Neopustimt' vas sirotkV — P 1786 Nenecham vas sirotkV
Mk 6:41 vzezrevnanebe — возр^въ iia иво — P 1804 = P 1786popatrivdonebe
J 6:48 Jatjsem chleb zivotni — Азъ есть животиый — P 1804 = P 1786
Jat jsem chleb zivota
J 19:40 jakz obycejjestZidVmpohrebovati — и'коже овычай есть iUdewmq погревЛти — P 1804 jakz obycej jest ZidVm se pochovavati — P 1786 jakz jest obycej ZidVm (s to byti mohoucim) se pochovavati
Mt 20:30 ze Jezismimo jde — икю!йсъ тито\одитъ — P 1804 = P 1786 zeby Jezts tudy sel
Mt 2:16 zebyporouhanbylodmudrcV — el'kw порЯглиъ высть w вол^вшвъ
— P 1804 = NZ 1786 zeby oklaman byl od mudrcV
Jn 12:6 vmetane nosil — втетлетал иошлше — P 1804 to coz do neho kladeno bylo, nosil — P 1786 to, coz (do neho) davano bylo, nosil
11 В подстрочном примечании Новотный дает другой вариант перевода: dal se krtiti.
Jn 11:35 I zeslzelJezís. — Прослезись Шсъ. — P 1804 = P 1786 I zaplakalJezís.
Lk 6:9 dusi spasiti, cili zahubiti — dUmU спасти, или пог^вйти — P 1804 = P 1786 zivot zachovati, cili zahubiti
Mt 11:28 vsickni pracující aobremenení — вси тр^ждлюфТисА и wcpEmENÉNNÍM — P 1804 = P 1786 vsickni, kteríz pracujete, a obtízeni ste
Mt 13:35 odrihnuskrytéveci — Я'рыгпК сокровенндА — P 1804 = P 1786 vypra-vovati budu skryté veci — греч. ¿peó^o^ai KSKpu||áva — Vg. eructabo abscondita
Lk 8:39 vypravüj, jeliké veci ucinil tobe— поведай, блика ти сотвори — P 1804 = P 1786 vypravüj, kterak veliké veci ucinil tobe
Jn 19:38 ucedlník Jezísüv,potajny pak — потле'нъ же — P 1804 = P 1786 ale tajny
Mk 9:1 apreobrazilse — и прЕШБрдзйсл — P 1804 = P 1786 apromenilse
Jn 8:9 svedomím obliceni jsouce — со'в^стУю шбличдеми — P 1804 vsvedomích svych obvineni souce — P 1786 v svedomích svych obvineni souce
Mt 23:15 synazatracení zahubnejsíhonezlijstesami — сына геенны с^г^в^нта вл'съ — P 1804 syna zatracení (hodného trestání, zatracení), dvakrát vice nezlijste sami — P 1786 syna zatracení, dvakrát více nezli jste sami — греч. uíov ysivv^? SinXóxepov ú|üv — Vg. filium gehennae duplo quam vos
Вышеприведенные примеры из области лексики демонстрируют разнородность нововведений Ф. Новотного в сравнении с чешской традицией перевода Библии. Нередко речь идет о словах, имеющих общее происхождение с церковнославянскими, которые при этом были общеупотребительными в чешском литературном языке начала XIX в. (например, privléku — privléci, abyprijali — prijíti). В других случаях это слова, встречавшиеся в более ранний период развития чешского языка (например, porouhati — в современном чешском znevazovat; pohrebovati — в современном чешском pohrbívat). Лишь изредка можно говорить о бесспорных, легко идентифицируемых лексических заимствованиях из церковнославянского (например, obliciti12 — чешск. obviniti; preobraziti — чешск. promeniti). Весьма любопытен последний пример из Мф 23:15 syna zatracení zahubnejsího nezlijste sami — сына геенны с^г^в^нта вдсъ, где использовано чешское слово с совершенно иным значением, чем его церковнославянское соответствие. Церковнославянское с^г^'б^ значит 'двойной, двоякий, удвоенный', тогда как чешск. záhubny имеет значение 'губительный, пагубный', будучи связано с глаголом hubiti 'губить'. Между обоими этими прилагательными имеет место лишь звуковое сходство.
12 С кратким гласным в корне (в старочешском в значении 'свидетельствовать перед судом' был известен глагол Чай с долгим -(-).
3. Заключение
Итак, на целом ряде примеров мы продемонстрировали, что Ф. Новотный как переводчик испытал довольно сильное влияние церковнославянской Библии, реализовавшееся на различных языковых уровнях. Можно ли на основании приведенных фактов сделать какой-либо общий вывод о характере перевода Новотного, о его взгляде на чешский библейский стиль? Я полагаю, что да.
Постепенно углубляясь в изучение перевода Ф. Новотного из Лужи, я обнаружил, что церковнославянский образец в процессе создания этого чешского текста сыграл весьма значительную роль. Можно даже утверждать, что ориентация текста на церковнославянскую Библию является главной характеристикой переводческого языка Новотного, его специфической трактовки библейского стиля.
Как было сказано в начале статьи, труд Новотного по своей направленности представляет собой интеллектуальный, «учебный» перевод. Это подразумевало прежде всего стремление к максимальной дословности и как можно более точному воспроизведению оригинального текста (латинского или, скорее, греческого) с его конструкциями и даже порядком слов. Не вызывает сомнений, что для достижения этой цели чешский переводчик в ходе своей работы использовал церковнославянский текст, который как раз весьма явственно следовал греческому оригиналу. Таким образом, стремление к дословности и близость к греческому тексту — это первая из возможных причин, почему Новотный обратился к церковнославянской Библии.
Однако была здесь также другая важная, а возможно, и более значимая причина — лингвоэстетическая, или стилистическая. Новотный явно добивался не просто максимального соответствия греческому оригиналу, но и прямого сближения чешского библейского текста с церковнославянским. Это проявилось в целом ряде его переводческих решений (например, в расширенном употреблении творительного падежа, причем даже вопреки греческому тексту, где в соответствующих случаях находим конструкцию с предлогом 8(,а или ¿V, далее, в использовании возвратных форм страдательного залога глаголов и т. п.) Но особенно это заметно в лексике: в тексте Новотного встречается немало примеров, когда им было выбрано чешское слово, созвучное церковнославянскому (в противоположность переводческой традиции, представленной Библиями «ведущей линии»). Курьезной крайностью, которая хорошо отражает это стремление к звуковому сходству с церковнославянским, является упомянутое выше употребление формы сравнительной степени прилагательного хакыЬпёргко, где переводчик ради такого созвучия пожертвовал точностью передачи греческого и латинского оригинала.
По всей вероятности, Новотный считал, что чешскому библейскому языку (в период национального возрождения и позже, в эпоху ожидаемого нового расцвета чешского языка) подобала бы особая торжественность и возвышенность, которая бы могла быть обеспечена путем приближения к старинному славянскому звучанию Библии. В рамках данной статьи нет возможности вдаваться в более детальный анализ и рассуждения, но можно определенно сказать, что к идее сближения с церковнославянской Библией чешский переводчик подходил весьма деликатно и отнюдь не механически. Он не проводит новшества насквозь по всему тексту, в некоторых параллельных чтениях сохраняя и «традиционные» решения (например, причастия на -(v)sí встречаются далеко не всюду в соответствии с причастиями в греческом и в церковнославянском тексте13; аналогично лишь местами употребляется творительный падеж в новой функции14 и т. д.). Представляется, что для Ф. Новотного из Лужи все такие элементы играли роль своего рода «стилистических специй», которыми его текст посыпан довольно обильно, но часто почти незаметно. Так, наш переводчик нередко выбирает исконно чешские языковые средства, если они обнаруживают сходство с церковнославянскими; при этом он не прибегает бездумно к каким-либо совершенно искусственным или неуклюжим конструкциям и оборотам.
При рассмотрении перевода Новотного необходимо обратить внимание на тот факт, что церковнославянский, вероятно, являлся для него единственным нечешским источником, используемым в целях обогащения и оживления библейского языка. Во всяком случае на данный момент мне не удалось найти достоверные источники влияния на него иных славянских языков, кроме церковнославянского: я не могу привести ни одного примера, когда то или иное выражение или конструкция имело бы соответствие в другом славянском языке, но не в церковнославянской Библии. Так, хотя теоретически источник упомянутых выше выражений preobraziti или mímo jíti можно было бы искать в польских przeobrazic и mimo isc (последнее встречается даже в наиболее распространенной католической библии Якуба Вуйка конца XVI в.), тем не менее мы находим их также в церковнославянской Библии, с которой наверняка работал Ф. Новотный.
Попутно хочу подчеркнуть, что церковнославянское влияние на возрождающийся литературный чешский язык представляет собой
13 О разнообразных способах передачи Новотным конструкций с причастиями в греческом и церковнославянском тексте см.: [Ва11:оП 2016: 421].
14 Примером этого может служить причастная форма страдательного залога с выражением деятеля предложной конструкцией в Мф 10:22 А budete пепау1йёт ойву^есЬ — И ведете ненлБидити всбми — Р 1804 А budete V пепатН Ытёг у!всЬпёт — Р 1786 А budete V пепатН vsem.
абсолютно уникальный феномен. При этом, насколько мне известно, роль церковнославянского языка в сочинениях представителей чешского возрождения до сих пор вообще не освещалась в научной литературе.
В завершение замечу, что стремление Новотного к довольно радикальному изменению облика библейского текста само по себе удивительно — и уже ввиду одного этого заслуживает внимания исследователей. Именно библейский текст и библейский язык, в отличие от языка развивающейся художественной и специальной литературы, которая настоятельно требовала пополнения запаса синонимов и создания терминологии, казалось бы, в подобных изменениях не нуждался. Тем более что язык классической Кралицкой Библии, на которую опирались и католические обработки Франтишека Фаустина Прохазки, признавался в начале процесса национального возрождения образцом качественного чешского языка. Открытие уникального эксперимента Новотного, который я в настоящей статье попытался представить и хотя бы в какой-то степени проанализировать, да послужит нам, богемистам, славистам и библеистам, стимулом к более подробному изучению библейских переводческих опытов XIX в.
Франтишек Новотный из Лужи, как следует из его переписки, собирался опубликовать также вторую часть Нового Завета в своем переводе. В этом ему помешал недостаток материальных средств15, а затем и преждевременная смерть (он скоропостижно скончался в 1826 г. в возрасте 58 лет). Оставшееся после него имущество после его смерти пропало; эта же участь, вероятно, постигла и перевод Апостола, завершенный или оставшийся в набросках [ВаЛоп 2014: 186-187]. Как уже говорилось выше, в течение последующих десятилетий был забыт и опубликованный им перевод Четвероевангелия. Даже само имя Новотного в позднейших (вплоть до сего дня) историко-литературных публикациях о начальном периоде чешского национального возрождения упоминается лишь в редких случаях.
По всей видимости, примечательная попытка Франтишека Новотного из Лужи «освежить» чешский библейский стиль с опорой на церковнославянский текст была скорее начинанием одиночки и в свое время не получила прямого продолжения. Тем не менее существовали как минимум два более поздних новозаветных перевода (находившиеся также за пределами «ведущей линии» чешской библейской традиции), создатели которых также обращались к церковнославянскому тексту, хотя в несравненно меньшей мере, чем Новотный. Первым из них был
15 О своем намерении издать вторую часть Нового Завета и о финансовых
затруднениях Новотный сообщал Й. Добровскому в январе 1814 г. (текст письма см. в иешсек 1936: 51]).
перевод известного моравского католического священника и богослова, собирателя фольклора и пропагандиста всеславянской кирилло-мефодиевской идеи Франтишека Сушила (1804-1868), опубликованный в восьми томах, которые выходили с 1864 по 1872 г. (часть томов вышла уже после смерти автора)16. Вторым является новозаветный текст, который по сей день используют чешские православные христиане. Его подготовил и издал параллельно с церковнославянским текстом православный священник Николай Петрович Апраксин (1847-1907), выпускник Петербургской духовной академии, на протяжении ряда лет работавший в Праге и в Западной Чехии. Его Новый Завет вышел в двух томах в Петербурге в 1892 и 1897 гг.17 На вопрос, можно ли говорить о каких-либо следах влияния Евангелия Ф. Новотного в этих двух текстах (а следовательно, и о каком-либо продолжении его дела и представлений о чешском библейском языке), я пока не готов ответить. Во всяком случае, это было бы целесообразно проверить путем подробного сопоставления названных текстов18.
Библиография Источники
Елизаветинская Библия 1751
Библия сиречь книги Священного писания Ветхого и Нового Завета [, 1-е изд.], С.-Петербург, Типография Александро-Невского монастыря, 1751. Griesbach 1777
Novum Testamentum Graece, Textum ad fidem codicum, versionum et Patrum emendavit et lectionis varietatem adiecit Ioannes Iacobus Griesbach. Volumen I. Evangelia et Acta apostolorum complectens, Halae, Ioannes Iacobus Curtius, 1777. Novotny 1810/1811
Písma svatého Nové umluvy Evanjelium aneb Blazené zvestování od svatého Matouse [, Marka, Lukáse, Jana], Prelozil a variantes lectiones textus Graeci, aneb reckého textu rozlicné ctení zpüsoby veskrz prilozil Frantisek Novotny z Luze, Praha - Mladá Boleslav, Frantisek Jerábek, 1810-1811. Procházka 1786
Písmo svatéNového Zákonapodlé Ceskéhoprelození[, etc.], Praha, Elsenwanger, 1804.
16 Насколько мне известно, на сегодняшний день отсутствует какая-либо публикация, в которой бы подробно анализировался язык новозаветного перевода Сушила.
17 Совсем недавно вышла статья [Вернер 2018], исследующая язык Нового Завета Апраксина прежде всего с точки зрения церковнославянского влияния на чешский текст.
18 Франтишек Сушил имел в своей библиотеке Четвероевангелие Новотного; эта книга сохранилась в библиотеке монастыря миноритов в г. Брно. Что касается Нового Завета Апраксина, И. В. Вернер констатирует наличие некоторых методологических и системных соответствий с трудом Новотного, но о прямых текстовых влияниях не говорит (следует полагать, сравнение этих текстов она не проводила) [Вернер 2018: 118].
Procházka 1804
Biblí Ceská, to jest celéSvatéPísmo starého i nového Zákona [, etc.], Praha, Cís.-král. normální skola, 1804. Vulgata 1983
Biblia Sacra iuxta vulgatam versionem, Edd. Robertus Weber Bonifatius Fischer. Editio tertia emendata, Stuttgart, Deutsche Bibelgesellschaft, 1983.
Литература
Вернер 2018
Вернер И. В., «Чешская Библия в истории русской культуры и письменности и vice versa: чешско-церковнославянский Новый Завет Н. П. Апраксина 1892-1897 гг.», in: Славяноведение, 2, 2018, 94-109.
Лилич 1962
Лилич Г. А., «К вопросу о взаимодействии чешского и русского литературных языков», in: Ученые записки Ленинградского университета, 316, 64, 1962, 34-42.
-1973
Лилич Г. А., «Русский язык как язык-посредник для чешских переводов начала XIX в.», in: Славянское языкознание: VIIмеждународный съезд славистов, Москва, 1973, 484-499. -2016
Лилич Г. А., Роль русского языка в развитии словарного состава чешского литературного языка (конец XVIII - начало XIX в.), С.-Петербург - Грайфсвальд - Гейдельберг, 2016. Bartoñ 2010
Bartoñ J., "Století moderního ceského biblického prekladu (1909-2009)", in: Listy filologické / Folia philologica, 133, 1-2, 2010, 53-77. -2014
Bartoñ J., "Zapomenuty preklad pozapomenutého obrozence: ceské ctveroevangelium Frantiska Novotného z Luze", in: Clavibus unitis, 3, 2014, 183-195.
-2016
Bartoñ J., "Adjektiva na -(v)sív evangelním prekladu Frantiska Novotného z Luze a jejich církevneslovanská inspirace", in: Listy filologické / Folia philologica, 129, 3-4, 2016, 395-428.
Grepl 1974
Grepl M., "K jazyku obrozenskych prekladü z rustiny a polstiny", in: Slovanskéspisovnéjazyky v dobe obrození, Praha, 1974, 169-179. Jenícek 1936
Jenícek V. V., NárodníbuditelFr. Novotny z Luze, historik a linguista cesky (1768-1826), Kosumberk, 1936. Jezek 1880
Jezek J., Zásluhy duchovenstva o rec a literaturu ceskou: od r. 1780-1880, Praha, 1880. Novotny 1810
Novotny z Luze F., Biblioteka ceskych biblí od trináctého veku az do léta 1810 [s. l., s. n., 1810]. Vrastil 1926
Vrastil J., "Cesképreklady biblické", in: Cesky slovník bohovedny, III, Podlaha A., ed., Praha, 1926, 334-341.
References
Bartoñ J., "A Century of the Modern Czech Biblical Translation (1909-2009)", in: Listy filolo-gické / Folia philologica, 133, 1-2, 2010, 53-77.
Bartoñ J., "Forgotten translation of a semi-forgotten Czech national revivalist: Czech set of four Gospels by Frantisek Novotny z Luze", in: Clavibus unitis, 3, 2014, 183-195.
Bartoñ J., "Adjectives Ending in -(v)sí in the Gospel Translation by Frantisek Novotny of Luze and Their Church Slavonic Inspiration", in: Folia philologica, 129, 3-4, 2016, 395-428.
Grepl M., "K jazyku obrozenskych prekladû z rustiny a polstiny", in: Slovanské spisovné jazyky v dobe obrození, Praha, 1974, 169-179.
Jenícek V. V., Národníbuditel Fr. Novotny z Luze, historik a linguista cesky (1768-1826), Kosumberk, 1936.
Lilich G. A., "K voprosu o vzaimodeistvii cheshsko-go i russkogo literaturnykh iazykov", in: Uchenye za-piski Leningradskogo universiteta, 316, 64, 1962, 34-42.
Lilich G. A., "Russkii iazyk kak iazyk-posrednik dlia cheshskikh perevodov nachala XIX veka", in: Slavianskoe iazykoznanie: VII mezhdunarodnyi s" ezd slavistov, Moscow, 1973, 484-499.
Lilich G. A., Rol' russkogo iazyka v razvitii slovar-nogo sostava cheshskogo literaturnogo iazyka (konets XVIII - nachalo XIX veka), St. Petersburg - Greifs-weld - Heidelberg, 2016.
Verner I. V., "The Czech Bible on the history of Russian culture and writing, and vice versa: Nikolai Apraksin's Czech-Church-Slavonic New Testament in 1892-1897", in: Slavyanovedenie, 2, 2018, 94-109.
Vrastil J., "Ceské preklady bibUcké", in: Cesky slovnik bohovedny, 3, Podlaha A., ed., Praha, 1926, 334-341.
doc. PhDr. Josef Barton, Th.D.
Karlova univerzita,
Katolická teologická fakulta,
docent Katedry biblickych vëd a starych jazykù
160 00 Praha
Thákurova 3
Ceská republika
barton@ktf.cuni.cz
Received September 24, 201S
