CC BY
104
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 41 (179). История. Вып. 38. С. 110-118.
религия. общество. власть
П. и. Гайденко
церковное управление в период великого княжения
всеволода ярославича
Становление церковной организации в Древней Руси прошло несколько этапов и было обусловлено не только влиянием Византии, но местных элит. С самого начала своего существования церковная организация у восточных славян находилась в зависимости от великокняжеской власти. Настоящая статья посвящена деятельности киевских митрополитов в период великого княжения Всеволода Ярославича.
Ключевые слова: Киевская Русь, Всеволод Ярославич, Русская православная церковь, церковно-государственные отношения.
В 1078 г. началось правление последнего представителя «триумвирата» Ярослави-чей, Всеволода. Годы его великого княжения получили неоднозначную оценку как современников последнего сына Ярослава и их ближайших потомков, так и многих поколений отечественных историков1. Тем не менее, именно Всеволод, как никто из его братьев, был более всего успешен на церковном поприще. Годы его правления в летописании отмечены множеством сообщений о религиозно-политической жизни церкви и князя2. Показательным итогом и признанием заслуг Всеволода стали его похороны. За 105 лет существований христианства на Руси Всеволод Ярославич стал первым великим князем, погребённым с участием епископата, совершавшего заупокойную службу в сослу-жении многочисленного духовенства, представленного игуменами, священством и мо-наше ствующими3.
Первый год великого княжения Всеволода был омрачён чередой драматических событий. Во-первых, его правление начиналось в условиях княжеской междоусобицы, а во-вторых, его вступление на престол было отмечено гибелью нескольких князей, в том числе и его брата, великого князя Изяслава Ярославича4. Летописные своды по разному известили о смерти великого князя Изяслава. В то время как Повесть временных лет (далее - ПВЛ) очень подробно описала события, связанные с его смертью и похоронами, известия новгородского летописания оказались предельно краткими. Так, в Новгородской первой летописи младшего извода под 6586 г. сохранилось очень скупое известие:
«<...> В то же лето бысть сеча у Чернигова, и убиена быста два князя: Изяслав и Борис»5. Более информативной оказалась Новгородская четвёртая летопись6, которая к тому же предварила известие о смерти великого князя сообщением о поставлении на новгородскую кафедру архиепископа Германа7 вместо скончавшегося в 1077 г. Феодора8. Ситуация, отражённая в летописании, позволяет оценить степень «популярности» старшего Ярославича в северных и южных землях Руси. К тому же по тому, как древнерусские, прежде всего создававшиеся при епископском дворе, новгородские источники сообщают об Изяславе, вполне возможно сделать вывод, что этот великий князь не пользовался поддержкой и у новгородского духовенства.
Организатором похорон старшего Яросла-вича стал его сын Ярополк, вероятно, пользовавшийся у отца особым доверием9. Согласно летописному повествованию, великокняжеские похороны были грандиозными10. К этому времени участие духовенства в погребении князя стало своего рода нормой. Однако, как и в былые годы, присутствие церковной иерархии ограничилось только священниками и монашествующими. Митрополит и епископат на похоронах великого князя традиционно отсутствовали11. Чем в этих условиях можно объяснить отсутствие епископата на погребении? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, по-нашему мнению, следует обратить внимание на следующее обстоятельство: на похоронах отсутствовал Всеволод. Причиной этого могло стать открытое недовольство дружинников Изяслава и горожан младшими Ярославичами и их потомством. В этих усло-
виях вполне естественно предположить, что епископат, большинство кафедр которого находилось во владениях Всеволода12, едва ли мог решиться прибыть на похороны. Что же касается иерархов Юрьевского и Белгородского викариатств, то едва ли и от них можно было бы ожидать архипастырской ревности в условиях явных противоречий внутри правящего рода и их окружения.
Складывается впечатление, что в сложившихся условиях только священство и монашество, тесно, а порой и кровно связанные с местными политическими элитами, оставались верными своему церковному долгу. Во всяком случае, как уже много раз отмечалось, монашество и духовенство в сложных конфликтных ситуациях могли проявлять большую самостоятельность, чем епископат, наиболее ярким свидетельством чего может служить уже само древнерусское летописание, во многом создававшееся при киевских монастырях. Более того, христианизация дру-
13
жинного сознания13, тоже во многом заслуга монашества, а не епископата.
Впрочем, вовлечённость монашества и священства в политическую жизнь Киевской Руси вовсе не означала, что черноризцы участвовали во всех политических событиях своего времени. Так, например, в этот период, как, например, показали события 10681069 гг., духовенство избегало присутствия на вечевых собраниях, вероятно, объединявших собой не столько местную дружинную знать14, сколько городских и сельских жителей15. В этом отношении очень интересно предположение П. В. Лукина, полагавшего, что на раннем этапе своего существования русская вечевая «демократия» была скорее выражением власти не «народа», а «черни»16. К тому же в описываемый нами период этот орган власти и самоуправления на юге Руси чаще всего находился в оппозиции к князю, являясь источником беспорядков и династических противостояний17. Поэтому, мы думаем, в этих условиях было бы странным увидеть здесь духовенство и монашество. В связи с этим нам трудно согласиться с мнением Л. В. Черепнина, по сути повторявшего тезисы церковной историографии XIX в. о том, что уже со второй половине XI в. духовенство могло входить в состав городских советов как высших исполнительных вечевых органов власти в Киеве18. Во всяком случае до смерти Всеволода Ярославича об участи клириков в
городском самоуправлении нет никаких известий19.
После похорон Изяслава до 1086 г. церковная жизнь не привлекала внимание составителей летописных сводов. Тем не менее, в историографии высказывалось мнение, что вступивший на Киевский стол Всеволод в этот же год восстановил в столице митропо-лию20, вероятно, лишившуюся в период правления Святослава своего предстоятеля. Продолжительное молчание ПВЛ было нарушено сообщением о пышных похоронах Ярополка Изяславича, погибшего от руки некого Нерад-ца21. При анализе произошедших перемен в церковно-политической жизни Руси ценность известий об обстоятельствах погребения Яро-полка Изяславича трудно переоценить. По нашему мнению, ничто так не отражает состояние религиозности общества, как отношение к погребению.
ПВЛ сообщает, что сын Изяслава погиб в 1085 г. от руки некого Нерядца. Тело князя было направлено в Киев. Древнейший летописный свод так описывает встречу и погребение тела Ярополка: «И изиде противу ему благоверный князь Всеволод с своима сынма, с Володимером и Ростиславом, и вси боляре, и блаженый митрополит Иоан с черноризци и с презвутеры. И вси кияне велик плачь створи-ша над нимь, со псалмы и песнми проводиша и до святаго Дмитрея, спрятавше тело его, с честью положиша и в раце мраморяне в церкви святаго апостола Петра, юже бе сам начал здати преже, месяца декабря в 5 день»22. После времени Ярослава и Илариона описанный сюжет может считаться первым примером тёплого и, вероятно, прочного союза великокняжеской власти и высшей церковной иерархии в лице митрополита Иоанна23. Здесь многое происходит впервые: впервые митрополит в сослужении епископата официально принял участие в похоронах члена правящего дома Рюриковичей, впервые происходит совместное служение митрополита и монашества24. Правда, на этот раз союз был не только продолжительнее, но и всячески подчёркивался.
Примечательны титулы, под какими упоминаются великий князь и митрополит: «благоверный князь» и «блаженный митрополит». Едва ли это только эпитеты, порождённые смиренным благоговением летописца перед светскими и церковными властями. Подобное расширение титулов русских предстоятелей наблюдается и в характере надписей
митрополичьих булл25. Как отмечал А. Я. Гуревич, «в отличие от литературы Нового времени литература средних веков подчинялась строгому этикету, господству тем и клише»26. Скорее всего, это были официальные титулы, возникшие в результате перемен, произошедших в церковной среде древней Руси.
Тяга Всеволода к церемониям и этикетным формальностям возникла под влиянием Византии27. То, что прибавление титула «благоверный» имеет под собой греческое основание еиавР^, применявшееся в славословиях императоров и одновременно отражавшее их сугубую религиозность28, несомненно. Возможно, что это прибавление могло стать следствием признания Византией достоинств Всеволода как правителя русского государства. Синонимичный «благоверию» эпитет «благочестивый» уже с IX в. рассматривался в качестве основного свойства императора и его власти29. Сложнее всего дело обстоит с титулом Иоанна в светской и духовной иерархии Древней Руси. «Блаженный» (цакарю^) - древняя форма титула предстоятеля поместной церкви30. По-видимому, подчёркнутое употребление этого именования указывало не только на высокий статус Иоанна, но и на новое положение самой русской митрополии. Вероятно, Всеволоду удалось повысить и её статус. Возможно, что в период его правления русская митрополия стала самостоятельной поместной церковью. Трудно исключить возможность, при которой усвоение Иоанном столь высокого титула одновременно могло констатировать утрату Черниговом и Переяславлем прав на обладание самостоятельными митрополиями, низводя их статус до епархий с титулярными митрополитами, находящимися в зависимости не от Константинополя, а от Киева31.
Имя митрополита Иоанна ещё дважды появляется на страницах летописи. И каждый раз это было сообщение, подтверждавшее высокое положение первоиерарха в древнерусском обществе и подчёркивавшее близость митрополита великому князю. Так что прибавление к титулу Всеволода эпитета «благоверный», по всей видимости, указывало не только на родство великого князя с императорской фамилией, но и на то, что Всеволод объявлялся патроном церкви и защитником веры. Под 1088 г. летописец с этикетной подробностью извещает об освящении церкви святого Михаила в Выдубицком монастыре
Всеволода32, а под 1089 г. о торжественном освящении митрополитом Успенского собора Печерского монастыря. Причем это известие несёт на себе явный отпечаток ещё большего церемониального достоинства совершителей служб и участников празднеств. К тому же всё это дополнительный раз подчёркивало, в том числе, и особую торжественность события: «Священа бысть церкви Печерская святыя Богородица манастыря Феодосьева Иоаном митрополитом, и Лукою Белгородь-скымь епископомь, Исаиемь, Черниговьскым епископомь, при благородьнемь князи Всеволоде, державнемь Руськыя земля, и чаду его, Володимере и Ростиславе, воеводьство дер-жащю кыевьскыя тысяща Яневи, игумень-ство держащю Иоану»33. О том, что Иоанн был личностью незаурядной, свидетельствует и посмертный панегирик по митрополиту, умершему в «се же лето»34. Пожалуй, это первое известие о смерти киевского митрополита за 101 год христианства на Руси.
Примечательно, что смерть митрополита нашла своё отражение и в новгородском летописании, обычно не жаловавшем Киев и его правителей излишним вниманием35. Это весьма примечательно, если учесть ещё и то, что о смерти своих правящих архиереев, в отличие от киевских владык, новгородское летописание знало довольно хорошо, вплоть до того, что не только фиксировало время правления иерархов, но причины смерти некоторых из них и даже место погребения36. Заметим, что ничего подобного о киевских митрополитах не известно. Конечно, следовало бы ожидать, чтобы общерусское летописание, создававшееся в церковной среде Киева, сохраняло не только имена предстоятелей митрополии, но и списки епархий с именами возглавлявших их архиереев. Тем не менее, южнорусские летописные своды, создававшиеся в монашеской среде, продолжительное время не проявляли какого-либо внимания ни к вопросам организации древнерусской церковной организации, ни к подробностям жизни и смерти русских первосвятителей.
Однако личность Иоанна оказалась интересной не только для киевских иноков, но для новгородцев, не обременявших свои погодные списки именами столичных первоиерархов. Новгородские своды не обошли персону Иоанна своим вниманием и сохранили в том числе и известие о смерти упомянутого нами высшего иерарха русской церкви. По
всей видимости, в почившем митрополите видели не только номинального главу русской митрополии, но и личность, достойно занимавшую столь высокий в древнерусской церковной организации пост37. Хотя, может быть, упоминание Иоанна в новгородских сводах одновременно было свидетельством признания главенства киевского митрополита над местными владыками. Иначе как объяснить появление в новгородском летописании такой заурядной личности, как Иоанн II Скопец? Впрочем, всё, сказанное нами, основано на косвенных свидетельствах.
О хорошо организованном делопроизводстве в новгородской епископской канцелярии служат подробные списки киевских и новгородских князей с временем их правлений, киевских митрополитов, новгородских посадников, новгородских епископов и архиепископов, а также новгородских архимандри-тов38. Всё это указывает на особое положение новгородских епископов в церковной и «светской» иерархии древнерусского государства и на существование развитой церковной канцелярии. Такая ситуация могла возникнуть при условии, что епископская власть принадлежала к структуре государственного управления, вхождение в которую обеспечивало на Руси экономические, юридические и какие бы то ни было иные права39. Так что трудно исключить возможность того, что уже первые новгородские архиереи отличались от иных епископов широтой властных полномочий и обладанием, вероятно, более развитой церковной организацией, сложившейся задолго до того, как в руках новгородских владык окажется светская власть в рамках вечевых традиций ХП-ХГУ вв.
Традиционно принято считать, что новгородские владыки поставлялись в Киеве. Но насколько этот тезис верен в отношении XI-
XII вв.? Не могло ли быть так, что их хиротония могла совершаться не только в Киеве, но и в Константинополе. Возможность существования такой ситуации может иметь косвенное подтверждение в сообщениях о том, что некоторые из первых новгородских владык, например, Лука, именовались архиепископами, что означало широкую автономию местной епископии. То, что епископы Новгорода находились в подчинении киевского митрополита, нами не ставится под сомнение, но их особый статус в древнерусской высшей церковной иерархии так же очевиден. Если рассмотреть
упомянутые статьи, предшествовавшие Комиссионному списку, то обращает на себя внимание, что рукоположения новгородских владык (архиепископов), совершавшиеся в Киеве и Новгороде киевскими митрополитами, оговаривались особо40.
Так что мы можем предположить, что во времена Всеволода, вероятно, сумевшего добиться для Руси официальной церковной автономии, была установлена «вертикальная» подчинённость епископата и священства по отношению к киевскому митрополиту. Подтверждением такой ситуации может быть порядок и форма упоминания высших иерархов церкви41 на освящении роскошного Успенского храма, убранство которого вполне могло поспорить с сокровищами Десятинного и Софийского соборов42. Скорее всего, указанный порядок упоминания участников торжеств устанавливался и гарантировался «благове-рием» Всеволода. Можно предположить, что и сам титул «благоверный» мог быть присвоен Всеволоду не без помощи митрополита Иоанна43.
Ещё одним ярким свидетельством особого положения русской митрополии, во всяком случае, её нового статуса, могло бы быть признано и посольство в Константинополь дочери Всеволода Ярославича Янки. М. В. Левченко высказывал предположение, что возможной причиной поездки Анны Всеволодовны в Царьград могли быть переговоры о её возможном браке с Константином Дукой44. Однако известия летописания не позволяют безусловно согласиться с высказанной гипотезой. Сомнения объясняются сообщением
об основании Янкой в 1086 г. женского мона-стыря45. Помимо этого, ко времени прибытия дочери Всеволода в Царьград сам Константин был насильственно пострижен в монашество. Посольство же приходится на 1089 г. К 1086 г., как писал об этом В. Г. Васильевский46. Впрочем, если допустить, что в этот период Янка «патронировала» монастырь47, а не возглавляла его в качестве игуменьи, то версия М. В. Левченко может оказаться вполне правдоподобной. В итоге, главным результатом путешествия и, возможно, основной его целью было поставление на Русь нового киевского митрополита. Это событие вполне можно было бы расценивать как крупную победу древнерусской дипломатии. Русь могла впервые повлиять на выбор главы своей церк-ви48. Правда, при этом Н. Ф. Котляр предупре-
ждал, что говорить об активном участии Янки в политической жизни своего времени, а тем более о её способности влиять на политику Руси «было бы натяжкой»49. Деятельность Анны Всеволодовны оказалась отмеченной не только во внешней политике, но и в делах церковного устройства и распространения грамотности. В 1086 г. возникает первая школа для девочек. Бенжамин Сатклиф, поддерживая версию Н. Пушкарёва, полагал, как дочь византийской принцессы, Анна Всеволодовна, «скорее всего, хотела продолжить культурную традицию своей страны, обучая девушек на дому»50.
Впрочем, о реальных мотивах или целях дипломатического путешествия Анны в Царьград мы ничего не знаем и можем о них только догадываться51. Но уверенно можем сказать, что главным результатом её путешествия в столицу империи стало появление на Руси нового митрополита52. Новым русским предстоятелем стал митрополит Иоанн Скопец. Личность нового главы церкви оказалась удивительно заурядной, став полной противоположностью предшественника и вызвав у монаха-летописца и современников пренебрежительный отзыв. Во всяком случае, ПВЛ говорит о «достоинствах» избранника без благоговения или элементарного почтения53. Остаётся только удивляться столь необычному выбору. Если виновницей произошедшего была Византия, то случившееся можно было бы оценить как откровенное неуважение к Всеволоду, поскольку посольство возглавлялось его дочерью, великой княжной54. Даже при том, что в иерархии народов византийского мира и союзных империи государств Византия отводила Руси не самое высокое место55, навязывание Всеволоду в качестве митрополита и главы местной церкви такой заурядной личности было бы откровенным неуважением. Но можно предложить иное объяснение произошедшему. Могло ли быть так, что этот выбор мог быть результатом хорошо продуманного выбора самого великого князя, возможно, стремившегося предупредить возникновение церковной опёки над великокняжеской властью56. Тем не менее, не обладая какими-либо достоинствами, сравнимыми с теми, какими обладал его предшественник, Иоанн Скопец оказался даже в «пристрастном» новгородском летописании. Вероятно, что это произошло благодаря укреплению авторитета канонических прав киевского митрополита.
Таким образом, именно в годы правления последнего Ярославича происходит укрепление канонического единства киевской митрополии. Гарантом власти митрополита выступила великокняжеская власть. В посмертном слове по Всеволоду летописец вменяет почившему великому князю то, что последний «бе издетьска боголюбив, любя правду, набдя убогыя, въздая честь епископом и презвутером»57. Это первое упоминание о «любви» почившего главы государства, т. е. заботе и оказании чести со стороны великого князя, к епископату. Источником этого отношения могли быть не только провизан-тийские симпатии Всеволода, но и обрусение епископата. В отличие от своего старшего брата, Изяслава, погребённого в Десятинном храме58, Всеволод был похоронен в Киевской Софии59 на месте, которое в дальнейшем будет отождествляться с крещальней60. В этом храме совсем незадолго до него был погребён его сын Ростислав61. По сути, с этого времени Софийский собор стал усыпальницей потомков Ярослава по линии Всеволода и Владимира Мономаха62. Несмотря на то, что на этот раз при погребении великого князя, как нами было уже отмечено, митрополит вновь отсутствовал в Киеве, однако в великокняжеских похоронах со стороны духовенства помимо монашества и священников принимали участие и епископы, личности которых, правда, летописец не уточнил63. Как нам видится, в этот период было бы неверно говорить не только о влиянии епископата на политическую ситуацию на Руси, но и о безусловном признании архиерейского власти со стороны элит древнерусского государства. Примером этого могут служить события вокруг проповеди Ростовского епископа Леонтия. Его изгнание из города в 60-70-х гг. XI в. не нашло никакой ответной реакции со стороны княжеской власти. Едва ли то обстоятельство, что князья в Ростове в этот период «не сидели»64, может служить оправданием того, что власть предпочла не вмешиваться в конфликт, возникший между ростовскими архиереями и местными язычниками.
Принятые сокращения
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей
ПЭ - Православная энциклопедия
Примечания
1 Именно с его именем связано возрастание бесконечных политических и экономических аппетитов племянников и появление «уных», оспаривавших права старшей дружины. Посмертная похвала Всеволоду так говорит об этом: «Когда княжил он в Киеве, горе ему было от племянников его, так как начали они ему досаждать, желая волости [одни этих, а те других; он же, чтобы замирить их, раздавал волости] им. В этих огорчениях появились и недуги, а за ними приспела и старость. И стал он любить образ мысли младших, устраивая совет с ними; они же стали наущать его, чтобы он отверг дружину свою старшую, и люди не могли добиться правды княжой, начали эти молодые грабить и продавать людей, а князь того не знал из-за болезней своих» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 216-217). Летописец пробовал представить великого князя, обманутым своими родственниками и окружением. Не известно, был ли причастен Всеволод к произволу младшей дружины, но не знать об этом он не мог. Кризисные процессы в княжеском окружении нашли свое выражение не только в усилении боярства, от которого дистанцировался Всеволод, но и в поступках и претензиях многочисленных племянников, требовавшей своей части в семейном управлении Русью. Единственной мерой, способной удовлетворить амбиции родни, была постоянная раздача волостей. Как отметил А. В. Назаренко, поступки племянников не ставили под сомнение принципы сеньората (ПЭ. Т. 9. С. 540), Так что, если принимать во внимание панегирик, постоянные требования родни стали своего рода «хронической болезнью» правящего рода. В. П. Кучкин предположил, что претензии племянников, приводившие к постоянному перераспределению уделов между потомками Ярославичей, после смерти Всеволода вероятнее всего стали основной причиной установления договорного порядка занятия киевского стола, а в дальнейшем созыва Лю-бечского съезда 1097 г. (См.: Кучкин, В. А. Формирование и развитие государственной территории восточных славян в IX-XШ веках // Отечеств. история. 2003. № 3. С. 75).
2 Перечислим основные из этих событий: похороны Ярополка (1086 г.) с участием великого князя, бояр и митрополита Иоанна (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 206), а также закладка храма и женского монастыря св. ап. Андрея для своей
дочери Янки в Киеве (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197); освящение храма св. архангела Михаила митрополитом Иоанном, смерть Печерского игумена Никона (1088) (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207); освящение Успенского собора в Печерской обители митрополитом Иоанном с собором епископов, сообщение о смерти митрополита Иоанна (вообще первое сообщение о смерти митрополита), успешное посольство в Константинополь во главе с дочерью Всеволода Янкой за новым митрополитом, освящение храма св. Михаила в Переяславле и городское строительство под руководством митрополита Переяславля Ефрема (1089) (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207-209); перенесение мощей преп. Феодосия (1091) (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 209-214). К тому же примем во внимание, что при всех противоречиях с Византией Всеволод всё же сумел избежать каких-либо конфликтов с Константинополем не только на политической, но и на церковной почве.
3 «И собрашася епископи и игумени, и черно-ризьци, и попове, и боляре, и простии людье. [И] вземше тело его со обычными песньми положиша и в святей Софьи» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 216-217).
4 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 200-201.
5 ПСРЛ. Т. 3. С. 201.
6 ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. С. 133.
7 Предлагаемая новгородским летописанием последовательность известий и форма их изложения скорее всего отражала не только ход событий, но и отношение летописца к ним. Краткость сообщения о смерти великого князя, чья власть для Новгорода как будто едва ли может быть оспорена (См.: Пушкарёв, С. Г. Новгородская Русь // Самосознание России : антология. М., 1999. Вып. 1. С. 99.), указывает на то, что последний едва ли пользовался там популярностью. Вместе с этим примечательно и другое. Новгородское летописание очень аккуратно сообщает о поставлениях и смерти своих архиереев, что косвенно свидетельствует об авторитете высшей церковной власти на Волхове, чего пока ещё нельзя сказать о киевских архипастырях, чьи появления на кафедрах и исчезновения на них очень неожиданны и трудны для истолкования. Привлекает внимание и то, что новгородские архиереи именуются архиепископами, что даёт нам возможность предположить существование на Волхове церковной автономии. Ведь в реальности мы не знаем, где и кем был поставлен Герман: в Киеве или Константино-
поле? Единственное, в чём можно быть более или менее уверенным, сама кандидатура могла быть утверждена князем, за которым со времён Владимира утвердилось право влиять на избрание и поставление епископов (См.: Поппэ, А. Русско-Византийские церковнополитические отношения в середине XI в. // История СССР. 1970. № 3. С. 119).
8 ПСРЛ. Т. 3. С. 201; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. С. 133.
9 Об этом можно судить хотя бы по тому, что именно Ярополку Изяслав доверил ведение переговоров с папой. И хотя Григорий VII помог изгнаннику, однако если следовать письму понтифика, то в итоге не Изяслав, а его сын Ярополк получал права на Киевский стол (Документы о взаимоотношениях папской курии с великим киевским князем Изяславом Ярославичем и польским князем Болеславом II Смелым в 1075 г. иЯЪ : http://www.krotov. тйэ/аСз/11/3/1075ЬиП.Ьт). Вместе с этим Ярополк так и не воспользовался предоставленной ему возможностью и оставался верен своему отцу.
10 «<...> изиде противу ему весь город Кыев, и, возложивше тело его на сани повезоша и с песнми попове и черноризци понесоша и в град. И не бе лзе слышати пенья во плачи ве-лице [и] вопли, плака бо ся по немь весь град Киев» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 202).
11 Допустим, что митрополит вновь был отозван в Константинополь. Однако в этом случае его должен был заменить викарий, как это было в 1073 г. при освящении закладки храма. Тогда митрополита Георгия замещал епископ Михаил Юрьевский (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 183). На этот же раз на похоронах великого князя епископат вообще отсутствовал, что видится явлением вполне обычным (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 201-202).
12 Так, сообщая о вступлении Всеволода на Киевский престол, летописец пишет о поса-жении в Чернигове и Турове сыновей нового правителя Руси (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 204). Впрочем, Чернигов и до этого находился в руках Всеволода, а Переяславль - Владимира. В этих условиях было бы наивным ожидать, что епископы этих городов могли «не разделять» политических позиций своих князей, от которых они зависели материально.
13 Например, описывая эволюцию идеи верности в дружинной среде, П. С. Стефанович пишет: «В дружинном строе большое значение имел принцип верности вождю (князю), изначально нейтральный по отношению к рели-
гии. Христианское мировоззрение приносит новые этические установки: прежде всего необходимо быть верным христианским заповедям (любви между “братией” и т. п.), а также обязательствам, освящённым силой Креста Господня» (Стефанович, П. С. Религиозноэтические аспекты отношений знати и князя на Руси в X-XП веках // Отечеств. история. 2004. № 1. С. 16).
14 Украинский исследователь Т.Л.Вилкул высказал мнение о том, что под вечем могли пониматься и собрания дружинников. Однако его позиция обосновывалась летописными известиями, ранние из которых относятся лишь к с середине XII в. (См.: Вилкул Т.Л. Дружина - вече // Государство и общество: История, экономика, политика, право, 2002. № 1. С. 13-38).
15 «Есть основания полагать, что в этих собраниях наряду с горожанами принимали участие и сельские жители Киевской земли. Надо признать также наличие там местной знати. Пользуясь правом голоса на вече, знатные люди, однако, не могли навязать народу решение» (Фроянов, И. Я. Вече в Киеве 10681069 гг. // Из истории феодальной России : статьи и очерки. Л., 1978. С. 45-46).
16 Лукин, П. В. «Народные собрания» у восточных славян : Возможности сравнительного анализа // Древ. Русь : вопр. медиевистики. 2004. № 3 (17). С. 6-7.
17 См.: Петрухин, В. Я. Древняя Русь. IX в. -1263 г. М., 2005. С. 109-111.
18 См.: Черепнин, Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского государства X - начала XIII в. // Ист. зап. М., 1972. № 89. С. 382, 386.
19 См.: Гайденко, П. И. Очерки истории церковно-государственных отношений в Киевской Руси : становление высшего церковного управления (1037-1093 гг.). Казань, 2006. С. 138-139.
20 См.: Тоцкая, И. Ф. Крещальня Софии Киевской // Древнерусское искусство : Византия, Русь, Западная Европа : искусство и культура. СПб., 2002. С. 122.
21 Летописание по разному извещает о гибели Ярополка. Четвёртая Новгородская летопись делает это кратко, не обременяя себя какими-либо подробностями (ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. С. 134). Что касается старшего и младшего изводов Первой Новгородской летописи, то под 6594 г. вообще не значится каких-либо известий (ПСРЛ. Т. 3. С. 18, 202). Софийская первая ле-
топись ограничилась кратким известием, напоминающим краткий пересказ ПВЛ о событиях этого года (ПСРЛ. Т. 6, вып. 1. С. 205).
22 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 206.
23 См.: Гайденко, П. И. Очерки истории церковно-государственных отношений в Киевской Руси : Становление высшего церковного управления (1037-1093 гг.). С. 142-143.
24 Сомнительно, чтобы прежде монашество не принимало участие в митрополичьем богослужении. Однако это первое известие, в котором митрополит и древнерусское монашество совершают совместно. В известии летописи монашествующие занимают второе место и стоят впереди пресвитеров, что само по себе примечательно, поскольку само по себе монашество не является степенью священства и при перечислении должно было бы стоять третьими в перечисленном ряду участников погребения.
25 Литаврин, Г. Г. Некоторые проблемы русско-византийских отношений в IX-XV вв. / Г. Г. Литаврин, В. Л. Янин // История СССР. 1970. № 4. С. 45-46.
26 Гуревич, А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. С. 30-31.
27 Во всяком случае С. Шпилевский был убеждён, что на Руси тяготение к церемониальному этикету возникло под непосредственным влиянием Византии (См.: Шпилевский, С. Об истоках русского права в связи с развитием государства до Петра I. Казань, 1862. С. 17).
28 ПЭ. М., 2002. Т. 5. С. 250-252.
29 См.: Литаврин, Г. Г. Идея верховной государственной власти в Византии и Древней Руси домонгольского периода // Византия и Славяне : сб. ст. СПб., 2001. С. 472.
30 См.: ПЭ. М., 2002. Т. 5. С. 346.
31 В данном случае мы имеем ввиду возможность подчинения Переяславского митрополита киевскому первосвятителю. Однако этот вариант нам видится малоубедительным.
32 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207.
33 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207-208.
34 «Бысть же Иоан мужь хытр книгам и ученью, милостив убогым и вдовицямъ, ласков же ко всякому, богату и убогу, смерен же и кроток, молчалив, речист же, книгами святыми утешая печальныя, и сякого не бысть пре-же в Руси, ни по немь не будеть сяк» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 208).
35 ПСРЛ. Т. 3. С. 18, 202; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. С.135.
36 ПСРЛ. Т. 3. С. 473-475.
37 Добродетели митрополита Иоанна, о которых говорит в посмертном этикетном слове летописец, вполне могут указывать, что предшественники покойного иерарха не обладали ни книжной мудростью, ни милостью к убогим, ни ласковостью характера, ни смирением и кротостью, ни молчанием, ни способностью к проповеди и пастырской попечительностью. Если это так, то неудивительно пренебрежительное игнорирование как общерусским, так и новгородским летописанием, личностей русских митрополитов, главная обязанность которых сводилась в лучшем случае к службам и освящению соборных храмов.
38 ПСРЛ. Т. 3. С. 466-475.
39 См.: Горский, А. А. Дружинное государство. А был ли «феодализм» в Древней Руси? // Родина. 2002. № 9. С. 40.
40 ПСРЛ. Т. 3. С. 474.
41 ПСРЛ. Т. 2. С. 199.
42 См.: Айналов, Д. В. История древнерусского искусства. Пг., 1915. С. 251.
43 См.: Гайденко, П. И. Очерки истории церковно-государственных отношений в Киевской Руси : Становление высшего церковного управления (1037-1093 гг.). С. 144-146.
44 См.: Левченко, М. В. Очерки по истории Русско-Византийских отношений. М., 1956. С. 414.
45 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197.
46 В. Г. Васильевский так об этом пишет: «... нареченный муж [Янки. - П. Г. ] пострижен был против воли, а она сделалась монахинею добровольно» (Васильевский, В. Г. Два письма византийского императора Михаила VII Дуки к Всеволоду Ярославичу // Васильевский, В. Г. Труды. СПб., 1909. Т. 2. С. 36-37).
47 Если быть буквальным, то ПВЛ так пишет о женском монастыре и постриге в нём Анны: «.в нём же постриглась дочь его [дочь -Анна, его - Всеволода. - П. Г.]» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197). То есть указанное событие не связывается напрямую с митрополитом Иоанном и могло произойти в любое время после основания женской обители, причём не обязательно в тот год, под которым указано.
48 Право влиять на избрание митрополита имел только император, что же касается русских епископов и великих князей киевской эпохи, то, с точки зрения Т. Барсова, они не имели возможностей хоть как-то повлиять на патриархию по этому вопросу (См.: Барсов, Т. Константинопольский патриархат и его власть над Русской церковью. СПб., 1878.
С. 448). Если же избрание Иоанна II произошло не без участия Янки, то Всеволоду, первому и единственному великому князю домонгольской Руси, удалось повлиять на выбор Константинополя и утверждение империей удобного для великого князя кандидата на киевскую митрополичью кафедру.
49 Котляр, Н. Ф. История в жизнеописаниях / Н. Ф. Котляр, В. А. Смолий. Киев, 1990. С. 111.
50 Сатклифф, Бенжамин. Женская грамотность в Древней Руси : гипотезы и факты // Древ. Русь : Вопр. медиевистики. 2006. № 4 (26). С. 45.
51 Здесь вновь встаёт вопрос о статусе русского митрополита. Не могло ли случиться так, что, будучи главой русской церкви, он был одновременно и византийским послом, или же личным представителем империи в Киеве? Как пишет А. Гийу, особенностью дипломатического этикета в Византии была встреча послов и их сопровождение в столицу (См.: Гийу, А. Византийская цивилизация. Екатеринбург, 2005. С. 164). Вполне возможно, что Всеволод мог и позаимствовать эту практику из византийских обычаев и отправил Янку на встречу новому послу Византии и предстоятелю русской церкви в одном лице. Правда, в этом случае, мы вынуждены мириться с тем, что никаких «дипломатических побед» русские в этот период так и не одержали.
52 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 200.
53 «Приведе Янка митрополита Ио скопчину, его же видивше люде вси рекоша: се мертвець пришел. От года бо до года пребыв, умре. Бе же мужь не книжен и оумом прост и просто-рек» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 200).
54 Примером подобного посольства может служить знаменитая путешествие Ольги в Константинополь (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 49).
55 См.: Долгов, В. В. Византийская иерархия государств и идея империи в политической идеологии Древней Руси Х!-ХШ вв. // Государство и общество : История, экономика, политика, право. 2002. № 1. С. 212-213.
56 См.: Гайденко, П. И. Очерки истории церковно-государственных отношений. С. 145-146.
57 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 216; Т. 2. Стб. 207.
58 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 193.
59 Там же. Стб. 207.
60 Тоцкая, И. Ф. Крещальня Софии Киевской. С. 123.
61 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 208.
62 См.: Тоцкая, И. Ф. Крещальня Софии Киевской. С.118.
63 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 208.
64 Черепнин, Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского государства X - начала
XIII в. // Ист. зап. М., 1972. № 89. С. 389.
