CC BY
34
Е. Д. Королёва
ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИЕ ПОПЕЧИТЕЛЬСТВА В ОБЪЕКТИВЕ МНЕНИЙ СОВРЕМЕННИКОВ И ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
(по материалам Оренбургской губернии второй половины XIX — начала XX в.)
Представлены оценки церковной реформы современниками и учеными. Инициатива изменений исходила от гражданской и церковной властей. Они по-разному видели цель и средства решения проблем, что, по мнению историков, обусловило двойственность и незавершенность реформы. Деятельность благотворительных обществ — один из примеров истории Русской православной церкви периода «государственной церковности».
В синодальный период Русской православной церкви историографией отводится особое место времени преобразований Александра II. Восшествие на престол молодого императора вызвало в обществе ожидание грядущих перемен. Эти настроения затронули и представителей духовного сословия. Начинают свою работу церковные периодические издания. В них обсуждаются многие назревшие проблемы церковно-общественной жизни, прежде всего, деятельность приходской общины, социальные и житейские нужды духовенства и, в целом, взаимоотношения Церкви, государства и верующих. Круг вопросов определял основные направления церковной реформы — изменение социально-экономического положения духовенства, разработка структуры приходского управления, организация социально-каритативной деятельности, которая включала в себя заботу о причтах, церквах, школах, сирых и убогих.
Изменения в церковной сфере являлись составной частью Великих реформ, особенностью которых.в исторической науке считается их противоречивость и незавершенность. Церковные нововведения подверглись еще более резкой критике. Одним из объектов пристального внимания современников и ученых стали различные благотворительные общества и более всего церковно-приходские попечительства. Интерес к их деятельности высвечивает как проблемы существования РПЦ в условиях «государственной церковности», трансформации традиционных основ российского общества в пореформенное время, так и новации в историографии темы: подходы, проблемы, аспекты.
В научном употреблении пока нет единого термина, характеризующего церков-но-общественную жизнь этого периода: «церковная реформа» или «реформы», «реформа приходской жизни». «Она была столь многогранной,— поясняет ростовский историк С. В. Римский,— что современники, не знакомые с ее "кухней", писали не о реформе, а о реформах»1. По мнению московского историка М. В. Никулина, скорее «стоит вести речь о вариантах "церковных реформ", причем эти попытки отличались большой протяженностью во времени, сменой обер-прокуроров и архиереев, влиянием публицистики»2.
Инициатива изменений в церковно-общественной жизни исходила от гражданской власти, прежде всего, от министра внутренних дел П. А. Валуева и управляющего императорской канцелярией М. П. Корфа. Одной из предпосылок реформаторского движения послужила сложившаяся в 1850-х гг. острота противостояния
православия и католичества в Западном крае, тяжелое материальное и моральное положение православного духовенства. Чиновники Министерства внутренних дел, среди них министр П. А. Валуев (1861-1868), понимали назревшую необходимость корректировки государственной политики. В основном обсуждение мнений и проектов в министерстве и Синоде касались религиозно-нравственного состояния паствы и священников и обеспечения их материальных нужд. Но зона внимания охватывала уже не только православное население Прибалтики. Пути решения наболевших вопросов предлагались как посредством развития «внутренней активности общества», так и правительственными мерами. Первый способ нашел свое воплощение в проекте организации приходских советов, благотворительных обществ, второй — в создании Особого присутствия по делам православного духовенства. Его деятельность, а также предложение, например, М. П. Корфа, об определении статуса церковного прихода типа приходского совета, под надзором епархиальной власти, не находили одобрения в Святом Синоде и у епископата. Присутствие расценивалось как «новое усиление вторжения мирской стихии в области церковного управления, и без того уже без меры приниженного решительным преобладанием приказного начала над духовным и церковным»3. В реформируемых приходах высшее духовенство также усмотрело угрозу светского вмешательства в церковную область и ущемление прав и интересов духовенства. Несогласие иерархов вызвало предложение о функционировании советов как самостоятельных административных единиц по протестантскому образцу и председательства в них состоятельных прихожан.
Другой важной предпосылкой церковных преобразований была отмена крепостного права. «Освобождение» помещиков от обязанности заботиться о своих крестьянах в школьном деле, в семейных отношениях, в призрении нуждающихся вынуждало искать другого попечителя. Церковно-общественная публицистика 1860-1865 гг. видела его в приходской общине и священнике. Корреспонденты с мест рассказывали о первых шагах попечительского дела особенно в столицах.
Таким образом, в желании возвысить авторитет Церкви, духовенства, привлечь народное участие встретились инициативы «сверху» и «снизу». На параллель между стремлением дворянства к самоуправлению в виде земских учреждений и начатками приходской самодеятельности указывали и современники, и позднейшие исследователи. Учитывая это обстоятельство, «власти с тревогой следили за приходским каритативным движением, лишенным той централизованности, которая гарантировала бы им контроль за происходящими переменами. Поэтому правительство считало необходимым взять это дело в свои руки»,— отмечает современный немецкий историк Ю. Освальт4.
В 1863 г. были созданы губернские присутствия по обеспечению .духовенства. Поводом к их появлению послужили возникшие затруднения в выделении средств из госказначейства и необходимость поиска местных источников5. Собранные сведения были использованы при подготовке двух основных документов Особого присутствия.
8 мая 1864 г. были опубликованы «Основные правила для учреждения православных церковных братств». Еще в 1859 г. Синод для опробирования ввел приходские советы для церквей Приамурского края, в первую очередь, руководствуясь необходимостью миссионерского служения. Эта же цель стала основополагающей
для воссоздания православных братств по примеру опыта их деятельности в западных землях России в ХУ-ХУ1 вв. 2 августа того же года императорским указом было утверждено «Положение о приходских попечительствах при православных церквах». Предполагалось, что новые общества станут такими учреждениями, «с которыми соединены наилучшие ожидания тесного сближения приходов с церквами, возбуждения в них усердия к храмам, содействия причтам в пастырской деятельности и вообще нравственного подъема и оживления церковной жизни»6. При всём сходстве этих обществ были и существенные отличия. Обладая статусом юридического лица, братства могли приобретать собственность, в своих правах они были независимы от епархиального управления. Среди задач братств основным выдвигалось миссионерское служение. В отличие от церковно-приходских попечительств деятельность братств оценивалась, например, русским историком-эмигрантом И. К. Смоличем как «светлое явление в церковной жизни»7.
Церковно-приходские попечительства призваны были заботиться: «1) о содержании и удовлетворении нужд приходской церкви и об изыскании средств для производства нужных исправлений в церковных строениях и для возведения новых, взамен пришедших в упадок; 2) о том, чтобы приходское духовенство пользовалось всеми предоставленными ему средствами содержания, а в случае недостатка сих средств, об изыскании способов для увеличения оных; 3) об устройстве домов для церковного причта; 4) об изыскании средств для учреждения в приходах школы, больницы, богадельни, приюта и др. благотворительных заведений, устройство и заведывание коими лежит также на обязанности Попечительств; 5) вообще об оказании бедным людям прихода, в необходимых случаях, возможных пособий, также о погребении неимущих умерших и о содержании в порядке кладбищ»8.
Непременными членами попечительств должны были быть местные священнослужители, прихожане, избираемые общим собранием на определенное количество лет, волостные старшины или головы. Участие последних имело большое значение, так как до издания «Положений» появляющиеся общества встречали сопротивление со стороны волостных старшин и мировых посредников, особенно когда речь шла об устройстве школы. Столкновение было вызвано тем, что по закону учреждение школы входило в обязанность местных органов власти9.
Число членов попечительства и срок их службы доводился до сведения епархиального архиерея. Председатель попечительства избирался также общим собранием прихожан. Источником денежных и материальных средств попечительств полагались добровольные пожертвования от прихожан и посторонних. Пожертвования в приходе могли собираться в выставленные для того кружки или по особым подпискам. Для сбора пожертвований вне пределов прихода, епархиальным архиереем могли выдаваться «сборные» книги.
Местные общества должны были вести дела гласно, ежегодно отчитываясь о своей работе и о собранных суммах приходскому собранию. По большинству голосов собраниями принимались решения, на основании которых составлялись приговоры. Если обсуждаемые вопросы превышали полномочия попечительства и общего собрания, то мнение предоставлялось на разрешение архиерея или «для сношения, с кем следует»10.
В большинстве случаев новизна предпринятого дела вызывала недоверие священства и прихожан. Попечительства создавались медленно. По отчету
обер-прокурора Синода в 1868 г., менее 20% церковных приходов (5327 из 28785) имели попечительства11. В 1874 г. таких поцечительств в губерниях насчитывалось более 10 тыс. К 1906 г. лишь 50% церквей организовали приходскую благотворительность12.
Наряду с церковными обществами возникали различные союзы, кружки, собрания светского типа. Они занимались профессиональными вопросами, школами, больницами, благотворительностью, организацией досуга. По данным историка из Вятки Ю. А. Балыбердина, на рубеже Х1Х-ХХ вв. их насчитывалось 1831, из них 200 благотворительных. В подавляющем большинстве, как считает автор, они не представляли «никакой угрозы существовавшему строю»13.
Очевидцы происходящих событий разными причинами объясняли пассивность населения в образовании церковных попечительств. Одна из них заключалась в недоразумении, которое поначалу возникло между новыми учреждениями и причта-ми, Стремившимися порой на первый план поставить улучшение своего материального положения. На местах это вызвало недоверие со стороны народа к обществам. Когда духовенство оставило эти попытки, попечительства стали решать другие задачи — благотворительность и просветительные нужды прихода, что было встречено с одобрением.
Канонизированный в 1990 г. протоиерей Андреевского собора Кронштадта Иоанн Ильич Сергиев в своих статьях неоднократно писал о церковных попечи-тельствах, их назначении, направлениях деятельности. В речи, сказанной 9 июня 1874 г. при открытии местного попечительства, отец настоятель обратил внимание слушателей на то, что «Попечительство главнейшим образом учреждено для уничтожения нищенства и попрошайства в нашем городе, для искоренения лености, праздности, тунеядства и пьянства, для приискания работ бедным, для учреждения ремесленной школы для бедных детей... а потом церковное Попечительство может иметь предметом своим и самый храм, попечение о его благолепии, чистоте и о потребностях его; о поддержании хора певчих и наконец самый причт»14.
Так же и в Троицке Оренбургской губернии соборное попечительство во главе с о. Г. Аманацким сначала поставило своей задачей «уничтожить бродяжничество тунеядцев, призреть действенную нищету и дать воспитание детям-сиротам, по сему приняло под особое свое покровительство детей, обучающихся в церковном училище». Еще до открытия в Троицке попечительства в пользу нищих и сирот поступали пожертвования деньгами и материалами. С началом деятельности попечительства приношения записывались в шнуровую книгу, в день открытия был собран 421 р. Торговцы хлебом доставили воз пшеничной муки и впредь обязались доставлять муку на содержание бесприютных сирот. Торговцы мясом «заявили готовность жертвовать безвозмездно говядины по требованию»15.
Одну из причин «прозябения» попечительств до конца 80-х гг. корреспондент «Оренбургских епархиальных ведомостей» видел в неблагоприятных условиях, в которые было поставлено приходское духовенство реформаторской деятельностью 60-х гг. XIX в. Расцвета народной жизни общество ожидало, главным образом, от земств, земцы же подозрительно смотрели на эту «клерикальную затею» — создание приходских попечительств16.
Зачастую открытие попечительств население оценивало только как новую повинность. Так, в 1875 г. в Кундравах Троицкого уезда на станичном сходе обсуж-
34
дался вопрос об отчислении церковных сумм на устройство рухнувшей колокольни. Отец настоятель предложил обществу открыть церковное попечительство .для «привлечения лучших людей прихода». Собравшиеся согласились, но на другой день по чьему-то «темному внушению» отказались от своего обещания. Доводы священника потерялись в возгласах: «Не надо нам Попечительства, мы и то бедствуем, а Попечительство придумает новые тяготы для общества»17.
Как и по всей стране, в Оренбургской губернии значительная часть попечи-тельств начала свою работу в 1891-1892 голодные годы, в 1893 г. при 522 церквах епархии их насчитывалось 319: 17 — в городах и 302 — в уездах. Главным предметом заботы попечительств в эти тяжелые годы были голодающие18. Так, в 1893 г. благочинный 16-го округа Троицкого уезда священник В. Агров в рапорте в духовную консисторию о попечительствах своего округа отмечал, что, например, в Ки-чигинском приходе «денежных средств при церковно-приходском попечительстве в наличности 2 руб. 75 коп... и хлебом 25 пуд. пшеницы... Указанный хлеб поступил в попечительство частично от посева в пользу онаго, частью от пожертвований. За низостью цен и за отсутствием крайне .нуждающихся в продовольствии, хлеб этот предложено весь употребить на посев, который в настоящее время служит единственным источником средств для церковно-приходского попечительства, т. к. жители, поселка все обеднели и потому не имеют средств жертвовать в пользу попечительства и в большом количестве разошлись по приискам»19.
В отличие от сельской местности, в городах, даже провинциальных, образование новых попечительств шло быстрее, что объясняется «повышенной коммуникативностью в условиях городского социума... столичные церковно-приходские попечительства, имея в своих рядах потенциальных благотворителей из зажиточных слоев, располагали средствами не только на украшение храма, но и значительными материальными ресурсами на организацию помощи бедным прихожанам»20. Развитие буржуазных отношений, рост предпринимательства и городов вызвали активизацию благотворительности, которую, по мнению исследователей, можно считать «типично сословной чертой» российских предпринимателей21 и неотъемлемой частью повседневной жизни города22. Именно в открытой и состоятельной городской среде милосердие — одна из важнейших христианских добродетелей и свойств характера русского народа — приобретало общественный размах и организационные формы.
Медлительность в образовании попечительств потребовала изучения и внесения дополнений в дело их организации, что вызвало к жизни указ 22 ноября 1893 г., признающий новизну «Положения о попечительствах» в церковно-гражданском законодательстве и необходимость его дальнейшего развития. На основании этого указа последовала резолюция Оренбургского епископа Макария по сбору сведений благочинными о числе существующих попечительств, их составе, о средствах и предметах, на которые они расходуются, а также о препятствиях к учреждению попечительств23.
Отчитываясь о деятельности попечительства в Катав-Ивановском заводе, священник Н. Разсыпинский назвал главный и почти единственный источник существования попечительства — собранные средства с торговли на базарной площади, находившейся возле церкви и принадлежавшей заводовладельцу К. Е. Белосельско-му-Белозерскому, князь эти доходы жертвовал в пользу попечительства. Именно это
обстоятельство ставило приходское сообщество в исключительно благоприятные
24
условия, так как прихожане щедростью не отличались .
Священники отмечали, что прихожане охотнее вносят пожертвования на устройство или украшение местных храмов и только в редких случаях на нужды прич-тов и бедных прихожан. В 1900 г. по России насчитывалось 18622 церковно-при-ходских попечительства, ими было израсходовано 4 343 329 р., в том числе: на церкви _ з 343 502 р., на благотворительность — 692 984 р., на приюты — 306 842 р.25
Ведомости о церковно-приходских попечительствах по благочинническим округам, например, Троицкого уезда, подтверждают данное положение, в отличие от городских попечительств, где суммы на содержание причта занимали немалое место. Так, если в 1901 г. попечительство градо-Троицкого округа из 3028 р. на содержание причта выделило 633 р. (20,9%), то попечительство сельского Нижне-Увель-ского округа из 3817 р.— 125 р. (3,2%). В других статьях расходов пожертвования Троицкого округа и Нижне-Увельского отличаются незначительно: на содержание и украшение храмов первое попечительство направило 2166 р. (71,5%), второе — 3389 р. (88,7%), на церковно-приходские школы и другие благотворительные учреждения соответственно 229 р. (7,5%) и 294 р. (7,7%)26.
Объектом особого внимания церковных попечительств были нравственность и благочестие односельчан. Так, в 1893 г. благочинный 19 округа Челябинского уезда священник И. Унгвицкий в рапорте в консисторию писал, что Крутоярское попечительство «имело своей заботой христианское препровождение прихожанами праздников, для чего в своем собрании постановило вразумлять и увещевать работающих в воскресные и праздничные дни.. ,»27.
Образование церковно-приходских попечительств сопровождалось обсуждением и критикой общественности. В целом их деятельность оценивалась современниками половинчато: попечительства «не оправдали радужных надежд, но принесли известную долю пользы». Противники, одобряя их «добровольное самообложение на благотворительные нужды», утверждали, что, в общем, попечительства влачат жалкое существование. Объяснялось это отсутствием заинтересованности и личной инициативы на местах. Создание церковно-приходских попечительств в пореформенное время оценивалось как неудачная попытка оживить приходскую жизнь. Такая позиция была отголоском Споров 60-х гг. о переустройстве церковного прихода. Противники предоставления автономии приходам считали, что «цер-ковно-приходским попечительствам по Положению 1864 г. предоставлена полная самостоятельность в делах о благоустройстве приходской церкви и причта в хозяйственном отношении, в организации начальных школ и благотворительных учреждений — больниц, богаделен, приютов и т. п.»28.
Отдельных ревнителей благочестия, чутко улавливавших общественные и духовные изменения, тревожил процесс создания различных обществ и учреждений как признак обмирщения духовной жизни. Вот одно из подобных мнений: «В доброе старое время, когда не было ни попечительств, ни приходских советов... прихожане добровольно несли и везли в жертву храму от щедрот своих по первому предложению настоятеля. Почтенные старики умели и других располагать к усердию; нерадивых Mip вразумлял... Были вклады на "помин души", на "сорокоуст". Причины побуждения к жертве были разные, чаще... вместе с покаянной молитвой, облегчить тяжесть греха, успокоить совесть. Вся мысль приходской жертвы
сосредоточена была у храма по глубокому верованию народа, что... в доме Божием особое присутствие Его и что Господь "освящает любящих благолепие дома Его"... жертвовал народ и трудом: посевы "церкви ради" — на украшение иконостаса, роспись храма и т. д. От мужчин не отставали женщины: от усердия и по "оброку" пряли пряжу и ткали холсты "на храм"... А теперь... после нескольких десятков проповедей, усилий батюшка вытягивает из прихожан "приговор" о согласии открыть попечительство или приходской совет. Ссылаются: сами нынче не в силах, нужно просить у "концистории" кружек и посылать кружечников по сбору»29. Со времени «свобод» деревня ждала милости от «казны», в частности, в школьном деле: в городах школы и учителя находились на государственном обеспечении, почему на селе народ должен их содержать? «Распутье народное» — так охарактеризовал один из современников «народное положение».
Позднейшими историками РПЦ деятельность попечительств и в общем церковной реформы расценивается как безрезультативное начинание в силу изначальной ограниченности и половинчатости30. Двойственность реформы была предопределена различным пониманием ее цели властью и Церковью. Ю. Освальт выразила общепринятое мнение, что для светской власти первостепенным было стремление «удержать общественные силы, заявившие о себе в органах самоуправления, в пределах, не угрожающих сохранению самодержавия». Внутрицерковное движение ставило целью «освободить церковную жизнь от бюрократической опеки и пробудить общественное сознание, что развитие приходской жизни задача общественная, а не государственная»31. Организованные бюрократически, попечительства не ■оправдали расчетов правительства, так как предполагались как средство решения, прежде всего, финансового обеспечения приходов и духовенства32,— озвучил общую оценку И. К. Смолич.
Еще одно обстоятельство, затруднявшее внедрение обществ, отмечает М. В. Никулин,— это недоверие епархиальной власти к прихожанам — членам попечительств, выражавшееся в контроле за собранными ими средствами. Оно, в свою очередь, вскрывало проблему обособленности духовенства от других сословий и формального существования приходской общины33. Думается, всё-таки нельзя согласиться с безапелляционным приговором С. В. Римского, что церковно-приход-ские попечительства—это «еще один памятник грубого вмешательства государства в жизнь церкви и увеличение пропасти между верующими и пастырями»34.
Авторы работ по истории Церкви пореформенного периода скупо, но обозначают и положительные плоды нововведений. Так, московский историк А. В. Прокофьев подчеркивает, что «впервые в отечественной истории "Положение" регламентировало порядок приходского самоуправления, и его можно, хоть и с оговорками, назвать своего рода приходским уставом»35.
Вряд ли стоит категорически ставить диагноз о провале замысла попечительств на том основании, что в начале XX в. отсутствует повсеместное их распространение, замедляется рост, наблюдается скудость информации в отчетах об их деятельности. В целом, «Положение о приходских попечительствах» официально закрепило историческую практику РПЦ, ведь все задачи, указанные в документе, были решаемы причтами и мирянами до опубликования «Положения» и после него. Таким образом, несмотря на свой «юный» возраст, церковно-приходские попечительства нельзя считать новым и уникальным явлением. Сбор пожертвований был
своеобразным средством привлечения населения, причем не только православного, к участию в решении самых насущных проблем огромной империи.
Снижение же роста попечительств и их популярности вовсе не означало прекращения благоустройства храмов, причтов и нуждающихся «тщанием прихожан». На рубеже Х1Х-ХХ вв. с развитием благотворительности государственной, общественной, городской, церковной происходит трансформация структуры благотворительных учреждений: смешиваются их типы, меняются и усложняются задачи, расширяются границы работы, что отразилось и в деятельности церковных попечительств. Дружная оценка их несостоятельности обращает внимание на несоответствие между задачами, которые были поставлены перед ними, и предъявляемыми к ним требованиями. Заявленные как общественные союзы типа благотворительных, они в некоторой степени отождествлялись властями с церковно-приходскими обществами, как церковные единицы, как член церковного устройства36. Совпадали некоторые виды их деятельности, но статус различен — общественный и административный, С реализацией указа 1905 г. об учреждении церковных советов деятельность попечительств ограничилась означенными первоначально полномочиями, что сказалось на их положении и информации о них.
Несомненно, частный вопрос о церковно-приходских попечительствах — это часть огромной важности проблемы «об успешности усилий государства и церкви по оживлению приходской общины, по нейтрализации антирелигиозной пропаганды»37. Но только ли гражданская и духовная власти оказались повинны в процессе обмирщения России, охлаждении к религиозно-православным ценностям, в возрастании революционного сознания? Все вопросы истории РПЦ синодального периода неизбежно обращаются к проблеме церковно-государственных отношений. «Нервным центром истории» назвал эти отношения И. К. Смолич. В историографии и публицистике господствует обвинение государства в излишней опеке Церкви, что сыграло недобрую службу РПЦ и, в конце концов, погубило самодержавие38. Но возможно ли было в императорской России отделение церковной власти от гражданской, к чему стремились церковные обновленцы? Возрождение патриаршества и соборных начал признается рядом исследователей основным условием успешности преобразований39. Свершились эти чаяния в ходе работы Поместного Собора РПЦ в 1917-1918 гг. Но вскоре не только Церковь была насильственно оторвана от власти, но и верующие от Церкви и веры.
Разнообразные изменения в церковной сфере — в положении духовенства, прихода, религиозно-нравственного положения населения — были вызваны как необходимостью «демократизации» общественной и церковной жизни, так и желанием укрепить исконные духовные ценности. В действительности же эти процессы оказались противопоставлены друг другу. Создаваемые общества, в частности церковноприходские попечительства, не получили ожидаемого признания в силу разных причин. Выводы представленных авторов можно дополнить следующими тезисами.
Со времени Петра I сложился взгляд на Церковь как на учреждение, прежде всего, воспитательное и благотворительное. Отстаивание духовенством и высшей иерархией приоритета богослужения пронизывает историю новой России. Пассивное сопротивление Церкви прагматическому подходу со стороны власти и общества проявило себя на этапе очередных реформ, когда вновь перед ней были поставлены задачи как перед ведомством. Даже активность отдельных архиереев и священни-
ков не смогла поколебать сложившиеся устои. Опыт работы попечительств являл собой, с одной стороны, свойственную традиционным институтам «настороженность» ко всяким новшествам, с другой — отражал палитру общественных воззрений о существе российской государственности и, следовательно, заведомо не мог удовлетворить все стороны.
Сходство позиций в историографии по большей части вопросов данной темы всё же обнаруживает некоторые расхождения, обусловленные как методологической установкой ученых, так и выбором интересующих аспектов проблемы.
Примечания
1 См.: Сергеева В. В. Мотивы благотворительности и меценатства российских предпринимателей // Милосердие и благотворительность в российской провинции: Материалы всерос. конф. Екатеринбург, 22-23 марта, 2002 г. / Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 2002. С. 46.
2 Никулин М. В. Православная Церковь в общественной жизни России (конец 1850-х — конец 1870-х гг.). М.: Изд-во Ипполитова, 2006. С. 39.
3 Там же. С. 125.
4 Освальт Ю. Духовенство и реформа приходской жизни. 1861-1865 // Вопр. истории. 1993. № 11/12. С. 147.
5 Никулин М. В. Указ. соч. С. 125.
6 Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 173. Оп. 3. Д. 4990. JI. 1.
7 Смолич И. 1С. История Русской Церкви. 1700-1917. М.: Изд-во Спасо-Преображен. Валаам, монастыря, 1997. Кн. 8, ч. 2. С. 86.
8 Высочайше утвержденное, 2 августа 1864 года, положение о приходских попечительствах при православных церквах // Оренбург, епархиал. ведомости (ОЕВ). 1888. № 1. Отд. оф. С. 7.
9 См.: Освальт Ю. Указ. соч. С. 146.
10 Высочайше утвержденное, 2 августа 1864 года... С. 7,8.
11 См.: Суворов Н. С. Учебник церковного права / Под ред. В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С 168.
12 См.: Егорова JI. А. Благотворительность православных братств Костромской губернии во 2-й половине XIX — начале XX века // Благотворительность в России: Ист. и социал.-экон. исслед. 2003/2004: Сб. ст. СПб.: Изд-во им. Н. И. Новикова, 2004. С. 192.
13 Балыбердин Ю. А. Общественные организации Вятско-Камского региона накануне и в годы Первой русской революции //Вопр. истории. 2006. №. 10. С. 140.
14 Сергиев И. И. Полное собрание сочинений: В 4 т. СПб.: Изд-во JI. С. Яковлевой, 1994. Т. 3. С. 13.
15 Вести из города Троицка // ОЕВ. 1870. Отд. неоф. № 35.
16 К вопросу о переустройстве православного прихода // ОЕВ. 1903. № 6. Ч. неоф. С. 231.
17 Миасский краеведческий музей. Оф. 19. ДК. 66. С. 189 об.-190 об.
18 ГАОО. Ф. 173. Оп. 3. Д. 4990. Л. 172.
19 Там же. Л. 172.
20 См.: Ульянова Г. Н. Церковно-приходские попечительства как структурная единица благотворительности внутри местного сообщества в позднеимперской России // Благотворительность в России: Ист. и социал.-экон. исслед... С. 172.
21 См.: Сергеева В. В. Мотивы благотворительности и меценатства российских предпринимателей. С. 95.
22 См.: Апкаримова Е. Ю. Православные сообщества Урала во второй половине XIX — начале XX в. // Уральский город XVIII — начала XX века: проблемы социальной истории: Сб. науч. ст. / Под. ред. Н. А. Миненко. Екатеринбург: Банк культур, информ., 2004. С. 114.
23 ГАОО. Ф. 173. Оп. 3. Д. 4990. Л. 1,171.
24 См.: Разсыпинский Н., иер. Деятельность Катав-Ивановского попечительства за 14 лет его существования (1883-1897) II Уфим. епархиал. ведомости. 1897. № 18. Отд. неоф. С. 673.
25 О благотворительности церковно-приходских попечительств и ее организации // ОЕВ. 1908. №2-3.4. неоф. С. 49.
26 ГА00. Ф. 173. Оп. 3. Д. 5848. Л. 8,40,41,62.
27 Там же. Л. 20 об.
28 К вопросу о.переустройстве православного прихода // ОЕВ. 1903. № 5. Ч. неоф. С. 197.
29 Приходская самодеятельность // ОЕВ. 1909. № 6-7. Ч. неоф. С. 75-80.
30 См.: Полунов А. Ю. Церковь, власть и общество в России (1880—первая половина 1890-х гг.) // Вопр. истории. 1997. № И. С. 126.
31 ОсвальтЮ. Указ. соч. С. 148,
32 СмоличИ. К. Указ. соч. С. 80.
33 См.: Никулин М. В. Указ соч. С. 127.
34 Римский С. В. Русская православная церковь в XIX веке. Ростов н/Д: Донск. юрид. ин-т, 1997. С. 228.
35 Прокофьев А. В. Приходская реформа в царствование Александра II // Материалы ежегод. богослов, конф. Православ. Свято-Тихонов.богосл. ин-та. М.: Изд-во ПСТБИ, 1999. С. 106.
36 См.: Суворов Н. С. Указ. соч. С. 378.
37 См.: Цысь О. П. Православные общественно-религиозные организации Тобольской епархии во второй половине XIX — начале XX в.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С. 3.
38 См.: Зырянов П. Н. Церковь в период трех российских революций // Русское православие: вехи истории: Коллектив, моногр. / Под ред. А. И. Клибанова. М.: Политиздат, 1989. С. 381— 437; Литвак Б. Г. Церковь в период разложения и кризиса феодально-крепостнической эпохи. Там же.
39 См.: Никулин М. В. Указ. соч. С. 39; Освальт Ю. Указ. соч. С. 148.
