CC BY
168
М. М. Евтушенко
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ СТРАТЕГИЯ АЛЕКСАНДРА I В НАЧАЛЕ XIX в.
На рубеже ХУШ-Х1Х вв. вопрос о религиозности русских царей в принципе не мог обсуждаться. При столь высоком проценте верующего населения страны ответ на него был бы очевидным. Более того, религиозность государя не была его частным делом, т. к. Закон о престолонаследии от 5 апреля 1797 г. именовал русского царя «Главой православной Церкви». «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов веры»1, — говорилось в нем. Несколько позже, когда будет издан Свод Основных Законов Российской империи, его первая статья будет утверждать Самодержавие именем Бога.
В Российской империи XIX столетия Русская Православная Церковь занимала, по сравнению с другими деноминациями, особое положение. Она была «первенствующей» и «господствующей», что было законодательно закреплено2. Более того, официальным хранителем и блюстителем веры, согласно закону, считался именно император, который действовал посредством Святейшего Правительствующего Синода3. Духовенство за каждой службой возносило молитвы за царя и членов императорской семьи, и все законы и распоряжения власти священники обязаны были доводить до сведения прихожан с амвона. В «Уложении о наказаниях» предусматривалось даже, что любая проповедь в пользу иных конфессий, неугодных православию, будет преследоваться по закону.
Однако в многочисленных трудах ученых, посвященных периоду правления императора Александра I (1777-1825), можно найти прямые и достаточно подробные указания на его религиозные искания, которые не отличались ортодоксальностью4.
В исследованиях XIX в. конфессиональная политика царя традиционно рассматривалась как интимная сторона его частной жизни и, как правило, не связывалась напрямую с проблемами внешней и внутренней политики самой империи. В публикациях ХХ в. акцент ставился на «богоискательство» государя, на его поиски «религии сердца», без объяснений объективных причин его религиозных метаний. Исследователь Ю. Е. Кондаков, например, связывал религиозность царя с явлениями внутренней политики государства, но считал, что процессы духовной жизни в русском обществе и в Европе двигали одни и те же силы. По мнению автора, перемены в мировоззрении и философии, вызванные французской революцией, в полной мере нашли свое отражение в религиозных исканиях русского общества начала столетия5.
Традиционно период правления Александра I исследователи делят на две примерно равные части: до Отечественной войны 1812 г. и после нее6. Такое деление, несомненно, весьма условно. Но именно победа над армией Наполеона совершает в душе императора очевидный религиозный переворот, и он обращается к православию. Этот процесс шел поэтапно. Однако начало царствования, называемое в трудах историков «либеральным», отличалось неустойчивостью религиозных взглядов императора. Исследователи отмечают, что на протяжении первой половины правления сказывалось
© М. М. Евтушенко , 2009
поверхностное отношение к христианской религии, усвоенное Александром при дворе своей бабки в «самой общей форме, без глубокого проникновения в суть конфессиональных различий»7.
Как известно, в начале XIX столетия в обществе наблюдались массовое увлечение англоманией, распространение Ланкастерских школ, мистических настроений и мода на экуменический протестантизм. Иностранные послы поражались обилию при Русском дворе сектантов и проповедников различного толка: католиков, униатов, иезуитов, методистов и квакеров. Кроме того, в 1803 г. был снят запрет на деятельность масонских лож, и общество начинает проявлять интерес к масонству. С. С. Уваров довольно точно описал существующие в самом начале XIX в. настроения в обществе: «Это такой хаос воплей, страстей, ожесточенных споров... <...> ...у всех на языке слова: религия в опасности, нарушение нравственности; приверженец иноземных идей, иллюминат, философ, франкмасон, фанатик и т. д.»8. Поскольку в самодержавной России, как известно, всякая личная инициатива не приветствовалась, то очевиден вывод о том, что мистические настроения в обществе исходили из столицы, которая задавала тон в этом деле, и, в частности, от Царского Двора. В одной из работ советского времени об Александре I напрямую говорилось, что он в период своего правления «поощрял самую разнузданную мистическую пропаганду»9. На наш взгляд, этому положению есть довольно логичное обоснование, т. к. определяющими во внутренней и внешней политике любого императора являются те задачи, которые были поставлены перед ним самим провидением в момент его восшествия на престол. К тому же очевидно, что при существующем положении вещей, царь, который являлся фактически верховным Ктитором Православной Церкви, в своих действиях будет руководствоваться исключительно данными Церковью религиозными мотивами и установками. Более того, согласно закону Российской империи, он просто обязан был быть православным, в противном случае, он не смог бы занять трон.
Однако в империи, доставшейся по наследству Александру I, жили не только православные народы. Как известно, император вступил на престол в 1801 г., когда Российская империя, и до того знаменитая своей многонациональностью и многоконфессионально-стью, значительно расширила границы стараниями Екатерины Великой. Императрица, в отличие от своих предшественников, изменила геополитический вектор своей внешней политики и пошла не в сторону присоединений территорий северо-запада (Сибири, Дальнего Востока), а на юг. В результате, после многочисленных русско-турецких войн к империи отошла часть Черноморского побережья, заселенная язычниками, мусульманами. Также после трех разделов Речи Посполитой (1772, 1793 и 1795 гг.) к России присоединились Западные губернии, население которых исповедовало католицизм, униатство, иудаизм. В 1812 г. в состав России вошла Бессарабия, в 1809 г. присоединилась православная Грузия, введенная указами 1811 и 1814 гг. в состав Русской Церкви на правах экзархата (церковной автономии). В 1809 г. присоединилось протестантское Великое Княжество Финляндское, которое вместе с Королевством Польским имело права автономии и конституционную форму правления. Затем вошла в состав России Прибалтика, население которой исповедовало протестантизм различных толков. Таким образом, во второй половине XVIII — начале XIX столетий в состав Российской империи вошли территории, ранее не принадлежавшие России и не имевшие с ней общей исторической судьбы, не разделявшие с ней общую веру.
Замечено, что в период интенсификации взаимных влияний и контактов, особенно во время ведения военных действий, приводящих к захвату территории, а также
мирного присоединения и массовой миграции и перемешивания народов, слияние культурно-религиозных и хозяйственных традиций происходит намного быстрее. Зачастую оно стимулируется инициативой правительства. Таким образом, перед императором встала задача выработать какое-то универсальное мировоззрение, которое могло бы объединить все народы, входившие тогда в состав России. Именно поэтому повсеместное распространение в начале XIX в. получают в обществе идеи Жозефа де Местра о всеобщем, или универсальном, христианстве. Не вполне ортодоксальное направление религиозной мысли, как несложно догадаться, было горячо поддержано Александром I. Царь имел неподдельный интерес к мистицизму, католицизму, протестантизму, и к разным проявлениям сектантства, и не удивительно, что в начале века в стране господствовал в этом вопросе такой плюрализм. Объяснение этому положению вещей лежит на поверхности, и связано оно отнюдь не с тем, что воспитывался будущий правитель России среди идей Французского Просвещения и либерализма. Усилия внутренней политики царя свидетельствовали о том, что он, во-первых, желал сохранить самодержавие и трон, и, во-вторых, считал себя «отцом» всех народов, населяющих империю, надеялся, что каждый его подданный будет чувствовать себя в ней, как в родном доме. Именно поэтому император представлял собой такой образец веротерпимости.
В начале царствования Александр I пытался направить усилия общества на общую пользу в духе христианских проповедей. Повсеместно начали создаваться университеты и лицеи, открываться благотворительные учреждения и филантропические общества, которые финансировались не только из государственной казны, но и путем пожертвований частных благотворителей. При Александре I в столице стали открываться иноверческие храмы. В 1805 г. был освящен придел Лютеранской финской церкви Святой Марии (арх. Х. Г. Паульсен), в 1815 г. освящена англиканская церковь Иисуса Христа (арх. Д. Кваренги), а в 1825 г. на средства первого католического митрополита России Станислава Сестренцевича-Богуша (1731-1826) был построен костел св. Станислава (арх. Д. Висконти).
В свое время Римская империя, в состав которой входили части Северной Африки, Малой Азии, Европа и т. п., также объединила христианством все народы, населявшие ее. Известно, что до объявления в IV веке н. э. христианства второй официальной религией граждане империи исповедовали все, что угодно, вплоть до человеческих жертвоприношений. Само собой разумелось, что, например, для египтянина, который поклоняется животным, приношение в жертву скота считалось бы недопустимым, столь же невозможной была бы для ортодоксального иудея сама мысль о ритуальных оргиях, совершаемых в определенные дни в языческих храмах. Людям разных вер просто невозможно было бы существовать друг с другом. Таким образом, христианство явилось той универсальной верой, которая сумела со временем стать общей идеей примирения различных племен и наций Римской империи.
Император Александр Павлович интуитивно почувствовал объединяющие возможности религии. Многие биографы царя отмечают, что при рождении он получил имя в честь святого благоверного великого князя Александра Невского. Святой прославился в истории не только как великий воин, но и как тонкий политик, талантливый дипломат. Разумеется, император Александр читал «Житие святого Александра» и, вероятнее всего, это в значительной степени сформировало его менталитет, вектор его внутренних стремлений. Потому, прилагая некоторые усилия к созданию единого христианского государства на территории Российской империи, царь в своих действиях поступал как дипломат
и политик. В результате, мощным потоком в империю хлынули различные проповедники и мистики. В пользу митрополита Римско-католических российских церквей в 1804 г. вышел указ «О предоставлении ему всех прав и преимуществ от Папы Пия VII даро-ванных»10, хотя известно, что усилия Ватикана на территории России зачастую воспринимались как вид политической экспансии. Царь как бы искал в христианских учениях то общее зерно, которое было необходимо для выработки новой идеи. Иными словами, как дипломат и политик он хотел избежать столкновений и противоречий на религиозной почве в своей стране и сплотить значительную часть населения общей религиозной наднациональной и надконфессиональной идеологией. В 1810 г. для этих целей было образовано Главное Управление Иностранных Исповеданий, которое ведало всеми конфессиями страны. Главноуправляющим этого заведения был назначен князь Александр Николаевич Голицын (1773-1844), который с 1803 г. занимал пост обер-прокурора Святейшего Синода. Это был «типичный вольнодумец Екатерининской эпохи», который «превратился со временем в масона и религиозного мистика, чьи личные верования оказали сильнейшее влияние на государственную политику в сфере образования и печати»11. В 1817 г. было создано Министерство духовных дел и народного просвещения во главе с тем же князем А. Н. Голицыным. Эта организация брала на себя попечительство над всеми законно признанными в России конфессиями, и организована она была с целью создания в обществе веротерпимости. Здесь православие уже не имело каких-то особенных прав и привилегий, а стояло в ряду прочих религий. Таким образом, оно оказалось подведомственно новому министерству наряду с другими конфессиями, в т. ч. и нехристианскими. Это, разумеется, породило недовольство со стороны иерархов православной церкви. Но их настроения, как можно догадаться, на определенном историческом этапе не принимались в расчет.
В государстве должна была зародиться некая общая вера, объединяющая всех и аккумулирующая социальную, интеллектуальную и культурную энергию народа ради серьезных перемен в стране, ради того, чтобы Российская империя как равноправная страна органично бы вписалась в контекст ведущих Европейских Держав. Как известно, фиксация сознания на одной, но пламенной страсти, позволяет решать колоссальные задачи. Так было во времена Реформации в Германии (XVI в.); те же процессы лежали в основе Великой Французской революции (XVIII в.); те же стимулы были особенно актуальны в Российской империи начала XIX в. Таким образом, в начале столетия в результате политики, проводимой царем, в стране резко усилились влияния западноевропейских идей и форм на все стороны русской жизни. Напомним, что это не противоречило истинному христианству, т. к. оно подразумевало стирание сословных и обрядовых различий между людьми и, прежде всего, между представителями христианских конфессий. Идея христианского братства в реальной жизни воплощалась в проповедь веротерпимости, которая находила отклик в душе императора, желавшего превратить Россию в «Евангельское государство».
Нет сомнений в том, что император Александр I плохо представлял себе реальный мир. Он был просто не осведомлен о тех заботах, которыми жил простой человек. Его приближенные также были от этих проблем далеки. Не только он, но и все русские цари были убеждены, что русский народ беззаветно предан самодержавию. Возможно, до некоторой степени, они были правы, к тому же простой народ не разделял религиозно-мистических настроений аристократии и упорно держался за «русскую старину». Именно это обстоятельство, в конце концов, явилось тем барьером, который разделил нацию.
К сожалению, и это отмечали многие ученые и мыслители, в т. ч. и священники, православие со времен Петра Великого было отодвинуто в социальные низы, осталось
верою только «простого народа», купцов, мещан и крестьян»12. Разрыв между «интеллигенцией» и «народом» прошел именно в области веры. Нужно было пройти через горнила Отечественной войны 1812 г., чтобы понять значимость и глубину православной веры, осознать, что Русская Православная Церковь была именно тем оплотом, на который самодержавие всегда могло опереться в своей политике. В 1815 г. были запрещены иезуиты, в 1820 г. они были высланы из обеих столиц. В 1822 г. были закрыты масонские ложи. В 1824 г. от всех должностей был отстранен А. Н. Голицын.
Однако усилия царя Александра I не прошли даром. Именно в годы его правления было построено и освящено множество церквей для домашней молитвы, открыты католический, лютеранский и староверческий (единоверческий) храмы, а Россия достигла вершин политического влияния в Европе.
1 Полное собрание законов Российской империи: в 55 т. СПб., 1830. Т. 1. С. 42.
2 См.: Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1906. Т. 1. Ч. 1. С. 17.
3 Согласно церковным канонам это было двойное нарушение, т. к. Государь (пусть и помазанник Божий) считался пред Господом простым мирянином, и потому не мог быть хранителем веры. Святейший Синод, в свою очередь, был государственным учреждением и также не мог руководить вопросами веры. Только патриарх был наделен такими полномочиями. Однако после смерти последнего (десятого) патриарха Адриана в 1700 г. канонический строй Русской Православной Церкви был нарушен.
4 См.: Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I / предисл. Н. Цамутали. СПб., 2000; Вишлен-
кова Е. А. Религиозная политика: официальный курс и «общественное мнение» России Александровской эпохи.
Казань, 1997; Тинина З. П. Министерство Духовных Дел и Народного Просвещения в управлении греко-российским исповеданием. Сб. научн. ст. // Мир православия. Волгоград, 1997; Мельникова Л. В. Русская православная Церковь в Отечественной войне 1812 г. М., 2002 и др.
5 Кондаков Ю. Е. Духовно-религиозная политика Александра I и русская православная оппозиция (1801-1825). СПб., 1998.
6 См., например: Федоров В. А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700-1917. М., 2003.
7 Цит. по: Климов П. Царствование Александра I (1801—1825) // Государственный Русский музей представляет: Религиозный Петербург. Альманах. СПб., 2004. Вып. 106. С. 173.
8 Отечественная война и русское общество: в 7 т. М., 1911. Т. 2. С. 212.
9 См.: История СССР. Т. II. Россия в XIX в. М., 1949.
10 Полное собрание законов Российской империи. 1-е изд.: в 45 т. Т. XXVIII. 1804. 10 авг. № 21421.
11 Климов П. Царствование Александра I (1801—1825) // Государственный Русский музей представляет: Религиозный Петербург. Альманах. СПб., 2004. Вып. 106. С. 174.
12 См.: Флоровский Г., протоиерей. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.
