CC BY
42
Н.В. Алексеев
ЦЕРКОВЬ И
ГОСУДАРСТВО
В КОНТЕКСТЕ
СОВРЕМЕННЫХ
ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫХ
ПРОЦЕССОВ
Аннотация
В статье показано, что на протяжении тысячелетий в общественно-политическом процессе ведущим субъектом политики было государство. Существуют различные точки зрения о сущности этого института. Наряду с государством другим значимым субъектом общественно-политического процесса является церковь, которая неоднократно вступала в полемику со светской властью при принятии каких-либо политических решений. Церковь как социально-политический институт продвигала собственные интересы и оказывала влияние на действующую государственную власть. В связи с этим политические деятели также стремились оказывать влияние на данный институт, чтобы получить дополнительный источник в легитимации власти, в частности через сакрализацию. В мировой истории сложились различные подходы в определении государственно-церковных отношений. Церковь в отличие от других субъектов политики в случае необходимости на постоянной основе могла замещать многие функции государства. Церковь в общественно-политической жизни де-факто выступала в роли «второго государства» внутри государства. На примере Римско-католической церкви и её иерархической структуры рассмотрена данная параллель, которая во многом идентична с государственной структурой. В период развития глобализационных процессов государственно-церковные отношения подверглись серьёзному реформированию. Некоторые представители церкви поддержали развитие глобализации, а другие - нет. Отсюда в современном мире возникают противоречия между церквями, поскольку некоторые из них
N. Alekseev
CHURCH AND STATE IN THE CONTEXT OF MODERN GLOBALIZATION PROCESSES
Abstract
In the article it is explained that the state has been the leading subject of politics for a millennium. There are various points of view about the essence of this institution. The other important subject in the socio-political process is the church, which repeatedly enters into polemics with the secular authorities while making political decisions. The church, as a socio-political institution, promotes its own interests and exerts influence on the nowadays state power. Consequently, political figures influence the institution in order to obtain an additional source in the power legitimation, for instance, through sacralization. Various approaches have been used to define the relationship between the state and the church in world history. The Church in social and political life de facto acted as a "second state" within the state. This parallel is considered based the example of the Roman Catholic Church and its hierarchical structure, which is almost identical to the government structure.
During the globalization the relationship between the church and the government was seriously reformed. Some of the church representatives supported the development of globalization while others did not. Hence, many contradictions arose between the churches in the modern world, since some of them stopped acting as the traditional centers of Christian morality. In the article it is emphasized that the Russian Orthodox Church remains the most conservative church of all, and that is why it is considered one of the main centers of Christian morality.
перестают выступать в роли традиционных центров христианской морали. Выделено, что Русская православная церковь на фоне всех остальных мировых церквей остаётся наиболее консервативной и именно поэтому считается одним из главных традиционных центров христианской морали. Таким образом, церковь в контексте глобализации народными массами воспринимаются по-разному, что и определяет актуальность выбранной темы.
Ключевые слова:
общественно-политический процесс, глобализация, Римско-католическая церковь, Русская православная церковь, государство, государственно-церковные отношения, власть .
Испокон веков в общественно-политическом процессе принимали участие различные акторы, среди которых наиболее активным было государство. Среди мыслителей сложились различные точки зрения о государстве. Приведём ряд из них:
Аристотель полагал, что государство - орган защиты прав граждан: «Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное государство... возникшее ради потребностей жизни, но существующее ради достижения благой жизни» [2, с. 378].
Дж. Локк поддержал его позицию, что «народом первоначально создавалось государство для обеспечения достижения его целей» [11, с. 393].
М.А. Бакунин придерживался противоположной точки зрения: «.слова "государство", "власть" означают господство, а всякое господство подразумевает существование масс, над которыми господствуют» [3, с. 37].
В.И. Ленин пришёл к заключению: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий» [10, с. 7].
Длительное время одним из главных конкурентов государства в общественно-политическом процессе считались традиционные религиозные институты, в частности церкви, которые весьма успешно соперничали в продвижении различных общественных решений. Отстаивая свои интересы, количество запросов и претензий к органам государственной власти лишь увеличивались. Наиболее отчётливо дискурс проявлялся в тех случаях, когда светские власти принимали законопроекты под влиянием священнослужителей: «.Так многие социально вредные безнравственные
Thus, the church in the context of globalization is perceived by the masses in different ways, which explains the relevance of the chosen topic.
Key words:
socio-political process, globalization, Roman Catholic Church, Russian Orthodox Church, government, power, influence.
поступки фактически преследовались сначала только внутри церковного сообщества и лишь благодаря этому нашли свое место в уголовном кодексе» [8, с. 621-622]. В том случае, когда политические деятели прислушивались к церковным требованиям, государственно-церковные отношения выстраивались в рамках диалога или даже союзнических отношений и наоборот. Поэтому на рубеже столетий актуальной проблемой в изучении государственно-церковных отношений остаётся дискуссия, связанная с влиянием церковного (религиозного) фактора на политические процессы. Исследования выдающихся классиков истории церкви, а именно Е.Ф. Гре-кулова, А.В. Карташёва, С.Г. Лозинского, Н.М. Никольского, Н.Д. Тальберга и других, служат ярким тому подтверждением. Представленный ими массивный исторический материал позволяет более детально и поэтапно проанализировать становление государственно-церковных отношений.
Как-то раз религиозный философ Н.А. Бердяев заметил, что церковь как «традиционный социальный институт оказалась сильнее, чем церковь как мистический организм» [4, с. 204]. По этой причине могла быть не только соперником, но и напарником государства, когда выполняла ряд схожих функций (в области воспитания, образования, брачных союзов, пропаганды патриотизма, защиты государственного строя, окормления военнослужащих и т.д.) [1, с. 100]. Статус церкви в общественно-политическом процессе часто менялся и зависел от отношений с властями. Как правило, авторитет церкви прогрессировал на фоне социально-политических кризисов и, наоборот, регрессировал на фоне желания светской власти доминировать. Поэтому исследователь
С.Е. Кондратенко пишет: «В Западной Европе на протяжении столетий развитие политического дискурса определялось институциональным дуализмом государства и Церкви, являющимся самым динамичным элементом европейской истории» [9, с. 102].
Обратимся к истории Римско-католической церкви (РКЦ). Где главным руководителем считается «папа римский». Нельзя не согласиться с мнением К. Шмитта, считавшего: «Основополагающее описание власти римско-католической церкви и ее высших должностей проявляется не в образе судьи, а в виде пастыря во главе своего стада» [21, с. 118]. Конфликты с государством очень часто возникали из-за стремления папы к единоначалию и наоборот. Будучи наместником святого престола, долгое время народными массами воспринимался в качестве божьего ставленни-
ка на Земле, что де-факто наделяло его преимуществами перед лицом светской власти. Решения и постановления римского папы для верующих граждан имели большую юридическую силу, нежели представителей светской власти. Так в период правления папы Льва I историк С.Г. Лозинский констатирует: «Возвышение папы в качестве защитника государства от внешней опасности шло параллельно падению авторитета римских императоров... Так росла, вместе с политическим престижем папства, и его материальная база» [13, с. 31].
Государство и церковь были близки в области создания иерархической структуры. Церковь фактически выступала в роли «государства в государстве». Впервые данный принцип юридически был воплощён РКЦ, когда та подписывала конкордаты с высшими государственными лицами. Кроме того, РКЦ также, как и государство, обращало должное внимание на создание «спецслужб» (орден иезуитов, папские отряды и т.п.) для охраны общественного порядка. Схожие структуры формировали и у другие конфессии.
В мировой практике государственно-церковные отношения постоянно динамично флуктуировали от монолога к диалогу, от конфликтов к союзничеству и т.д. В период глобализации приобрели новые черты и получили широкую огласку, а поскольку мир с каждым днём меняется, то и отношения между ними формируются в рамках конъюнктурных реалий. Глобализация, спровоцировав слияние национальных экономик в единую, общемировую систему, стремится создать новое мировое правительство. Мир становится информационно-открытым, происходит коммуникационное сближение, доминирует планетарная научная революция [17, с. 38 -39]. Некоторые церкви подобные трансформации воспринимают всерьёз и подвергают модернизации религиозные доктрины, что, конечно же, влечёт за собой формирование конфликтных ситуаций с властью, обществом и другими конфессиями. Так Русская православная церковь (РПЦ) большинство нововведений глобализации воспринимает в «штыки». Проповедует курс консерватизма, тогда как РКЦ и протестантские церкви взяли курс на «либерализацию». В связи с этим у них о глобализации складываются противоположные точки зрения. Одни утверждают, что не нужно подстраиваться под глобализацию, другие же, напротив, считают, что это дело необходимое. При этом многие из них почему-то глобализацию в
большей степени рассматривают в качестве культурного феномена (массовая культура), нежели экономического.
С аналогичными дилеммами столкнулись и представители светской власти, в частности те из них, кто ратует за усиление консервативных порядков, за агрегирование традиционных устоев, стимулирующих нивелирование продуктов массовой культуры. Поэтому сегодня, когда речь заходит о глобализации, исследователи по-прежнему используют одни и те же критерии в адрес глобализации: массовость, интеграция, унификация, детрадиционализация, денационализация, информатизация, дифференциация, единство, мировое правительство и т.д. Повсюду встречается однородная глобальная коммерческая культура и не важно, в каком городе человек находится: Монреаль, Бомбей, Пекин, Буэнос-Айрес, Москва -кругом магазины, торгующие одинаковыми товарами. Молодёжь разговаривает с помощью одних и тех же мобильных телефонов, пьёт одни и те же напитки, курит одинаковые сигареты, одевается в одинаковую брен-довую одежду, смотрит и слушает одну и ту же западную музыку [22, c. 81]. Глобализация популяризировала западную культуру среди молодёжи, а вместе с ней и секулярные идеи, способные нанести вред традиционной христианской морали. Согласимся с суждениями украинского исследователя О. Белоуса о том, что молодёжь испытывает наибольшее секулярное влияние, чем люди почтенного возраста [23, с. 370-371].
В любом случае церкви, как и в прошлом сохранили свою нишу в обществе. Имеют авторитет среди некоторых категорий населения и претендуют, наряду с государством, на ведущую роль в сферах общественной жизни. В ряде государств и вовсе церкви в латентном виде пользуются преференциями, нежели остальные участники общественно -политического процесса. Кроме того, представители светской власти заинтересованы в контроле церкви и в особенности тех её сторонников, которые готовы участвовать в общественных мероприятиях. К примеру, американский политолог Р. Миллс заметил, что основные движущие силы в США представлены экономическими, политическими и военными институтами. Все остальные социальные институты: «.оказались на задворках современной истории и вынуждены в соответствующих случаях подчиняться первым трем. Семья, церковь и школа приспосабливаются к современной жизни; правительство, армия и корпорации формируют ее» [14, с. 27]. Философ Ю. Хабермас об аналогичных процессах подытожи-
вал: «Повседневные моральные интуиции в профанных западных обществах еще несут в себе отпечаток нормативной субстанции религиозных традиций, словно обезглавленных, объявленных в правовом отношении частным делом» [18, с. 58].
Подчеркнём, что глобализационные процессы могут не только объединять, но и разобщать народы из-за образования международных структур (НАТО, ШОС, ЕС, АСЕАН, БРИКС и другие), которые показывают, что глобализация отчасти является не только естественным, но и искусственным («управляемым») процессом. Отдельные представители правящего класса целенаправленно «иннервируют» последствия глобализации не только внутри страны, но и за его пределами, потому что открываются большие возможности для получения различных выгод, в том числе и гешефта.
Глобализация, видоизменяя государственно-церковные отношения, актуализировала проблему информационно-коммуникативных технологий, которыми конфессии активно пользуются для расширения численности паствы. С помощью них налаживают коммуникацию с прихожанами и в короткие сроки доносят до всех нуждающихся необходимую информацию. Что находит положительный отклик среди отдельных представителей политической элиты, заинтересованных в поддержании церковных начинаний для содействия ретрансляции традиционных ценностей, способных утихомирить пыл недовольных граждан. Государство превратилось в главного координатора развития отраслей информационной индустрии [7, с. 136]. К примеру, в Латинской Америке численность христиан с 1970 по 2015 гг. увеличилось примерно на 300 млн чел. (с 271 млн до 575 млн) [6, с. 68]. Исследователь А.Ф. Талавера констатирует, что при глобализации в Чили евангелическое христианство, особенно пятидесят-нического толка, активно воздействовало на мировоззрение бедных граждан. Количество верующих составляет около 95%, и все они, соответственно, с доверием относятся к церкви и религиозным организациям [16, c. 294-295]. Чилиец, обратившийся в евангелизм: «Меняет свою жизнь, особенно семейную. Отец, которого раньше никогда не было дома, становится домоседом. Его жена, которая раньше всех в семье приняла веру, обретает новое представление о самой себе» [16, с. 269]. Прав был Э. Гидденс, когда доказывал, что глобализация, как явление в «непосредственной близости» от нас, воздействует на самые интимные и личные аспекты нашей жизни [5, с. 29].
В условиях глобализации церкви поддерживают контакты с паствой не только на уровне приходов, но и через дистанционные средства передачи информации, которые часто и неуместно подвергаются ими аморфной и посредственной критике. Критикуя развитие информационных технологий (тотальный контроль), продолжают сами же ими активно пользоваться. По мере необходимости пастыри активизируются в медийном пространстве. В любом случае информатизация общественной жизни, имеет как положительные, так и отрицательные последствия для церквей, государств и обществ в целом. В частности, среди населения «всё более массовый характер приобретает социальный аутизм. неглубокое проникновение в суть происходящего, в т.ч. в политической сфере» [20, с. 17]. Поэтому с одной стороны информатизация лишь усиливает дискредитацию деятельности священнослужителей, а с другой стороны лишь расширяет возможности по рехристианизации социума.
В новых реалиях церкви с помощью СМИ пытаются продемонстрировать миру, что являются третейской стороной в решении спорных вопросов. Так, в 2016 году состоялась встреча тысячелетия Папы Римского Франциска и Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, где были рассмотрены актуальные проблемы XXI в.: гонения на христиан в странах Ближнего востока, военные конфликты, вопросы развития семьи, становление прав и свобод человека и гражданина и т.д. Встречи подобного уровня позволяют исследователям определить степень влияния церкви и религиозного фактора на международные политические процессы. Участвуя в таких акциях, конфессии в большей степени предстают перед жителями мира как миротворческие организации, отстаивающие права и свободы во имя справедливости, нежели политические структуры. Американский исследователь Б.Р. Маккоу утверждает, что в период украинского майдана, когда усилилось экуменическое движение, не только католики и протестанты, но и представители других конфессий на добровольных началах стояли вместе с демонстрантами и часто брали на себя роль миротворцев для того, чтобы предотвратить лишнее кровопролитие среди граждан [26, рр. 119-120].
Несмотря на усиление процессов секуляризации, религиозные институты продолжают пользоваться авторитетом среди некоторых масс. Воспринимаются в качестве единственно верных оплотов духовно-нравственных начал. При этом деятельность церквей не ограничивается
узкими рамками отдельного политического ландшафта (национального государства). Большинство из них, как, например, РПЦ, превращаются в транснациональные институты, которые коммуницируют со многими представителями политических классов для того, чтобы массивнее продвигать церковные интересы [27, рр. 726-727]. Также, как и РКЦ, которая имеет наднациональную структуру, которая никак себя не связывает с интересами государства [15, с. 50].
РКЦ, РПЦ и протестантские церкви стремятся, с одной стороны, укрепить свой статус в качестве традиционного центра христианской религии, а с другой - сохранить связь с глобализационными процессами. Из-за этого к религиозным доктринам, традициям, обрядам относятся скрупулёзно и уделяют особое внимание [25, р. 148]. Протестантам, и христианам традиционных церквей - католикам и православным, приходится ярче проявлять религиозные пристрастия и выходить за рамки своей церкви и своей страны [12, с. 104]. На этой же почве между ними рождаются разногласия. Например, австрийская исследовательница К. Стойкль отмечала, что, когда РПЦ объединилась с американскими евангелистами против гендерных прав, она не поддержала их позицию по поводу религиозной свободы в России. Когда РПЦ сотрудничала с РКЦ в области семейных ценностей, то это отнюдь не способствовало развитию экуменического диалога. Когда РПЦ вступила в коалицию со странами юга на уровне ООН, то это не означало, что она одобрила их борьбу за мировое экономическое равенство [30, р. 144].
Получается, что в одних странах церковные институты наряду с политическими деятелями поддерживают развитие глобализационных процессов, а в других, наоборот, стремятся с ними бороться, потому что возникает тенденция навязывания либеральной демократии: нивелирование традиционных устоев, усиление массовой культуры и т.д.
О.Г. Харитонова считает, что одной из крупнейших трансформаций последнего столетия стало то, что РКЦ из защитника консервативных порядков превратилась в ведущего апологета демократизации [19, с. 81]. РПЦ, наоборот, предпочла идею реверсии общественных устоев.
Со схожей дилеммой столкнулся и российский политический класс в конце XX века, когда, с одной стороны, желал избавиться от советского наследия: глобализация оказывала огромную помощь, когда распространялись капиталистические ценности, уничтожавшие последние остатки
социалистической власти, что привело к незамедлительному возрождению прежних традиционно-консервативных стереотипов. С другой стороны, вестернизация мешала укреплению новой вертикали власти из-за наличия новых факторов и акторов, активно вмешивавшихся в политическую жизнь. Вот поэтому реакцией правящего класса на новые вызовы стала политика, направленная на сближение с РПЦ, где конфессиональный фактор отождествлялся с дополнительным инструментом по легитимации власти правящего класса. Церковь как традиционный институт лишь поддержала такой подход и приняла деятельное участие в реставрации консервативных ценностей, направленных на стабилизацию государственных устоев. Вместе с политическим классом священнослужители занялись контролем всех сфер общественной жизни из-за опасения усиления социальных движений и потрясений [24, p. 83].
Следовательно, тот политический класс, который пропагандирует консервацию политического режима и выступает за сакрализацию действующей власти, будет целенаправленно налаживать союзнические контакты с тем учреждениями и массами, которые ретушируют негативные тенденции вестернизации, порождаемые глобализацией. Особенно отчётливо вышеуказанная парадигма контрастировала в России в конце XX вв., когда происходила либерализация общественно-политических отношений и когда начали избираться первые депутаты и парламентарии от представителей церкви [29, р. 480]. Кроме того, при Б.Н. Ельцине произошло становление концепции «Русский мир», где РПЦ отводилась особая роль, однако её быстро свернули из-за отсутствия каких-либо перспектив. Международный авторитет России тогда был неоднозначным, а от принятия одной лишь концепции ситуация с положением русских и православных людей за рубежом никак бы не изменилась. Повторное обсуждение концепции в публичном и политическом пространстве возобновилось уже при В.В. Путине, при котором сформировались общие видения России на мировой арене, как со стороны духовенства, так и со стороны светской власти [28, р. 152].
В итоге глобализация сыграла на руку представителям РПЦ. Стала выступать в качестве дополнительного источника по сближению с государственной властью, а также инструмента, с помощью которого духовенство активизировалось в общественно-политическом процессе. Пастыри не только налаживают партнёрские и союзнические отношения с полити-
ческим классом, но и активно сотрудничают с ним, чтобы рехристианизи-ровать национальную культуру в условиях сложившегося духовного вакуума, с целью инспирирования ранее доминировавших архетипов, основанных на православной традиции, с помощью которых, по их мнению, возможно возрождение национально-культурной идентичности. Отметим, что позиция руководства РПЦ в большей степени направлена на суггести-рование тех идей, которые положительно влияют на общественное мнение верующих, нежели всех граждан. Поэтому, если у церкви сложилось отрицательное мнение о целом ряде аспектов глобализации, то и большинство православной паствы будет придерживаться указанной линии. Феномен актуален и для других злободневных вопросов, привлекающих внимание православных прихожан и представителей власти.
Таким образом, в условиях глобализации:
Во-первых, традиционные религиозные институты столкнулись с новыми трудностями, но в то же время появилось больше возможностей при коммуникации с гражданами и властью.
Во-вторых, опасения отдельных священнослужителей о процессах глобализации небезосновательны, потому что транзит глобализационных ценностей непосредственным образом сказывается на развитии общественных устоев и на становлении политического курса правящего класса, поддерживающего начинания церкви.
В-третьих, изменения в общественно-политической жизни могут подорвать основы стабильности политической системы, что непосредственно может усилить процессы секуляризации в десекулярном мире. По этой причине церковь заинтересована поддерживать тот класс, который с ними сотрудничает. Государство же в свою очередь также заинтересована в контактах с теми конфессиями, которые открыты для дальнейшего взаимовыгодного партнёрства.
Литература
1. Алексеев С.В., Сковиков А.К., Шумилов А.В. Государственно-церковные отношения в России: от традиции к глобальной информатизации // Ро^Воок. 2019. №2.
2. Аристотель Сочинения: В 4-х т. Т. 4 // Пер. с древнегреч. Москва: Мысль, 1983.
3. Бакунин М.А. Интернационал, Маркс и евреи: (Polémiqué contre les Juifs) / Пер. с франц. В. М. Смирнова. Москва: Издательский дом «Вече», «АЗ» (Знатнов), 2008.
4. Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). Москва: Книга, 1991.
5. Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь. Москва: «Весь Мир», 2004.
6. Горохов С. А., Дмитриев Р. В. Латинская Америка: современные тренды конфессионального развития // Вестник Забайкальского государственного университета. 2015. №9 (124).
7. Дроботенко О.Н., Соколов Н.Н. К вопросу о применении постнеклас-сической методологии к процессу разработки и принятия политических решений в информационном обществе // PolitBook. 2021. №1.
8. Зиммель Г. Избранное. Том 1. Философия культуры. Москва: Юрист,
1996.
9. Кондратенко С.Е. Политические аспекты современного дискурса // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. №8-1 (58).
10. Ленин В.И. Государство и революция // Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 33. Москва: Политиздат, 1977.
11. Локк Дж. Сочинения: В 3 т. Т. 3. // Пер. с англ. и лат. Ред. и сост., авт. примеч. Субботин А. Л. Москва: Мысль, 1988.
12. Лункин Р.Н. Протестантизм и глобализация на просторах Евразии // Религия и глобализация на просторах Евразии. Сборник. Сер. «Религия в Евразии» Московский центр Карнеги; под ред. Алексея Малашенко и Сергея Филатова. Москва, 2009.
13. Лозинский С. Г. История папства. 3-е изд. Москва: Политиздат, 1986.
14. Миллс Р. Властвующая элита // пер. с англ. Е.И. Розенталь, Л.Г. Рошаль, В.Л. Кон. Москва: Иностранная литература, 1959.
15. Одиноченко В.А. Понимание диалога с государством в документах Русской православной и Римско-католической церкви // Религия и общество. 12 сборник научных статей. Под общей редакцией В.В. Старостенко, О.В. Дьяченко. Могилев, 2018.
16. Талавера А.Ф. Тенденции к глобализации в Чили // Многоликая глобализация. Под ред. П. Бергера, С. Хантингтона. Пер. с англ. В. В. Сапова. Москва: Аспект Пресс, 2004.
17. Уткин А.И. Мировой порядок XXI века. Москва: ЭКСМО, 2002.
18. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001.
19. Харитонова О.Г. Католицизм и современность: демократия в социальной доктрине Римско-католической церкви // Политическая наука. 2013. №2.
20. Шабров О.Ф. Модернизация в эпоху постмодерна // Власть. 2017. Т. 25. №11.
21. Шмитт К. Государство: Право и политика // Пер. с нем. и вступ. ст. О. В. Кильдюшова; сост. В. В. Анашвили, О. В. Кильдюшов. Москва: Территория будущего, 2013.
22. Элвуд У. Глобализация // пер с англ. А. Захарова. Москва: Книжный клуб Книговек, 2013.
23. Бтоус О. Проблеми та перспективи формування релИйно-моральних цнностей сучасноТ молодi // Молодiжна пол^ика: проблеми i перспективи. Вип. 3.
24. Anderson J. Conservative Christian Politics in Russia and the United States. Dreaming of Christian nations. London and New York: Routledge Tay-lor&Francis Group, 2014.
25. Johnson C.D.L. The Globalization of Hesychasm and the Jesys Prayer: Contesting Contemplation. New York: Continuum, 2010.
26. McCaw B. R. Pro Deo et Patria: The Greek Catholic Church and Ukrainian National Life - Past and Present // University of St. Thomas Journal of Law and Public Policy. 2014. Vol. 9. №1.
27. Payne D. P. Spiritual Security, the Russian Orthodox Church, and the Russian Foreign Ministry: Collaboration or Cooptation? // Journal of Church and State. 2010. Vol. 52. №4.
28. Richters K. The Post-Soviet Russian Orthodox Church. Politics, Culture and Greater Russia. London and New York: Routledge Taylor& Francis Group, 2013.
29. Sarkissian A. Religious Reestablishment in Post-Communist Polities // Journal of Church and State. 2010. Vol. 51. №3.
30. Stoeckl K. The Russian Orthodox Church as moral norm entrepreneur // Religion, State & Society. 2016. Vol. 44. №2.
References
1. Alekseev S.V., Skovikov A.K., Shumilov A.V. Gosudarstvenno-tserkovnye otnosheniya v Rossii: ot traditsii k global'noi informatizatsii // PolitBook. 2019. №2.
2. Aristotel' Sochineniya: V 4-kh t. T. 4 // Per. s drevnegrech. Moskva: Mysl', 1983.
3. Bakunin M.A. Internatsional, Marks i evrei: (Polemique contre les Juifs) / Per. s frants. V. M. Smirnova. Moskva: Izdatel'skii dom «Veche», «AZ» (Znatnov), 2008.
4. Berdyaev N.A. Samopoznanie (opyt filosofskoi avtobiografii). Moskva: Kniga, 1991.
5. Giddens E. Uskol'zayushchii mir. Kak globalizatsiya menyaet nashu zhizn'. Moskva: Ves' Mir, 2004.
6. Gorokhov S. A., Dmitriev R. V. Latinskaya Amerika: sovremennye trendy konfessional'nogo razvitiya // Vestnik Zabaikal'skogo gosudarstvennogo universiteta. 2015. №9(124).
7. Drobotenko O.N., Sokolov N.N. K voprosu o primenenii postneklassicheskoi metodologii k protsessu razrabotki i prinyatiya politicheskikh reshenii v informatsionnom obshchestve // PolitBook. 2021. №1.
8. Zimmel' G. Izbrannoe. Tom 1. Filosofiya kul'tury. Moskva: Yurist, 1996.
9. Kondratenko S.E. Politicheskie aspekty sovremennogo diskursa // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2015. №8-1 (58).
10. Lenin V.I. Gosudarstvo i revolyutsiya // Polnoe sobranie sochinenii. Izdanie pyatoe. T. 33. Moskva: Politizdat, 1977.
11. Lokk Dzh. Sochineniya: V 3 t. T. 3. // Per. s angl. i lat. Red. i sost., avt. primech. Subbotin A. L. Moskva: Mysl', 1988.
12. Lunkin R.N. Protestantizm i globalizatsiya na prostorakh Evrazii // Religiya i globalizatsiya na prostorakh Evrazii. Sbornik. Ser. «Religiya v Evrazii» Moskovskii tsentr Karnegi; pod red. Alekseya Malashenko i Sergeya Filatova. Moskva, 2009.
13. Lozinskii S. G. Istoriya papstva. 3-e izd. Moskva: Politizdat, 1986.
14. Mills R. Vlastvuyushchaya elita // per. s angl. E.I. Rozental', L.G. Roshal', V.L. Kon. Moskva: Inostrannaya literatura, 1959.
15. Odinochenko V.A. Ponimanie dialoga s gosudarstvom v dokumentakh Russkoi pravoslavnoi i Rimsko-katolicheskoi tserkvi // Religiya i obshchestvo. 12
sbornik nauchnykh statei. Pod obshchei redaktsiei V.V. Starostenko, O.V. D'yachenko. 2018.
16. Talavera A.F. Tendentsii k globalizatsii v Chili // Mnogolikaya globalizatsiya. Pod red. P. Bergera, S. Khantingtona. Per. s angl. V. V. Sapova. Moskva: Aspekt Press, 2004.
17. Utkin A.I. Mirovoi poryadok XXI veka. Moskva: EKSMO, 2002.
18. Khabermas Yu. Vovlechenie drugogo. Ocherki politicheskoi teorii. SPb.: Nauka, 2001.
19. Kharitonova O.G. Katolitsizm i sovremennost': demokratiya v sotsial'noi doktrine Rimsko-katolicheskoi tserkvi // Politicheskaya nauka. 2013. №2.
20. Shabrov O.F. Modernizatsiya v epokhu postmoderna // Vlast'. 2017. T. 25. №11.
21. Shmitt K. Gosudarstvo: Pravo i politika // Per. s nem. i vstup. st. O. V. Kil'dyushova; sost. V. V. Anashvili, O. V. Kil'dyushov. Moskva: Territoriya budushchego, 2013.
22. Elvud U. Globalizatsiya // per s angl. A. Zakharova. Moskva: Knizhnyi klub Knigovek, 2013.
23. Bilous O. Problemi ta perspektivi formuvannya religiino-moral'nikh tsinnostei suchasnoi molodi // Molodizhna politika: problemi i perspektivi. Vip. 3.
24. Anderson J. Conservative Christian Politics in Russia and the United States. Dreaming of Christian nations. London and New York : Routledge Tay-lor&Francis Group, 2014.
25. Johnson C.D.L. The Globalization of Hesychasm and the Jesys Prayer: Contesting Contemplation. New York: Continuum, 2010.
26. McCaw B. R. Pro Deo et Patria: The Greek Catholic Church and Ukrainian National Life - Past and Present // University of St. Thomas Journal of Law and Public Policy. 2014. Vol. 9. №1.
27. Payne D. P. Spiritual Security, the Russian Orthodox Church, and the Russian Foreign Ministry: Collaboration or Cooptation? // Journal of Church and State. 2010. Vol. 52. №4.
28. Richters K. The Post-Soviet Russian Orthodox Church. Politics, Culture and Greater Russia. London and New York : Routledge Taylor& Francis Group, 2013.
29. Sarkissian A. Religious Reestablishment in Post-Communist Polities // Journal of Church and State. 2010. Vol. 51. №3.
30. Stoeckl K. The Russian Orthodox Church as moral norm entrepreneur // Religion, State & Society. 2016. Vol. 44. №2.
