CC BY
104
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Архиепископ Константин (Горянов)
Церковь и Евхаристия
Опубликовано: Христианское чтение. 2004. № 23. С. 19-43
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2013. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
Издательство СПбПДА Санкт-Петербург 2013
Константин (Горянов), Архиепископ Тихвинский, Ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии, профессор
Церковь и Евхаристия.
(Доклад на Международной богословской конференции Русской Православной Церкви "Православное учение о Церкви", 17-20 ноября 2003 г. Москва).
Центральное значение таинства святой Евхаристии в жизни Церкви, несомненно, признавалось Святыми Отцами и богословами с самого начала возникновения на земле благодатного Царства Божия. "Велия благочестия тайна", воплощение Сына Божия, "таинство от века утаенное и несведомое ангелом", обновляется ежедневно в литургической жизни христиан и именно поэтому, в сознании древних ромеев и русских людей вплоть до ХУ-ХУ1 вв. Евхаристия была основой и завершением всей богослужебной жизни.1 Все таинства, молитвословия и чинопоследования Православной Церкви, которые в последние века превратились в сознании христиан в частные требы, во времена подлинной церковной жизни концентрировались около Литургии, связывалась с ней, так или иначе, или даже, включались в её составь Делалось это, именно потому, что правильно понималось значение Евхаристии, которое, по определению Дионисия Ареопагита есть "Таинство таинств", без которого "каждое из иерархических священнодействий, как незавершительное атеХт)^ |!€1> оиста (будучи незавершённым), не совершает окончательного приобщения нашего".2
По толкованию преп. Максима Исповедника, эти слова означают, что "никакое таинство не бывает совершенно без
1 Архим. Киприан (Керн). Евхаристия. М., 1999. С 6.
2 Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. СПб., 2001. С. 53.
Причастия"1. А по слову Симеона Солунского "завершение всякого священнодействия и печать всякого Божественного таинства - есть священное Причащение".-
Отсюда следует чрезвычайная важность правильного отношения к святейшему Таинству таинств - Евхаристии, в котором, как в своеобразном зеркале, отражается истинное духовное содержание всей жизни христианина - епископа, священника или мирянина. Духовная неграмотность или ошибки при участии в этом Таинстве нанесут больше вреда, чем любая другая погрешность. И здесь ответственность лежит, прежде всего, на Предстоятеле - епископе или священнике, которому Тело Христово вручается как залог при рукоположении. Словом учения, молитвой и личным примером всей жизни епископ, по слову св. праведного отца Иоанна Кронштадского, должен быть, после Бога и Богородицы, "источником освящения для всех христиан его паствы"3. Архиерей, а также помогающие ему священники, служат "соединительным звеном, соединяющим земное с небесным", и " должны быть небесными человеками, которые только телом касаясь земли, сердцем и душой простираются в небеса и пребывают на небе4.
При служении Божественной Литургии для нас становится особенно осязаемо зримо значение церковных предстоятелей, как священно-начальствующих и тайно-действующих по своему сану5, как непосредственных "совершителей" и раздаятелей святых Христовых Тайн.
Церковь, как собрание верующих, именно в таинстве Евхаристии приобретает полноту духовного и телесного
1 М.Р.СИ Т 4. Col 136А.
;М.Р. Gt. Т 155.Col512D.
' Полное собрание сочинений прот. Иоанна Сергиева. СПб., 1905. Т. 6. Сс.280-281.
4 Полное собрание сочинений прот. Иоанна Сергиева. СПб., 1905. Т. 6. Сс. 280-281.
5 Там же. С. 325.
единства. Природа самой Церкви - евхаристична, ибо она есть Тело Христово, а значит без Евхаристии нет Церковности, а сама Евхаристия немыслима вне Церкви.1
Как предстоятели церковной общины, так и простые миряне, несмотря на различие своих служений, прав и обязанностей должны составлять Единое Тело Христа, что и происходит во святой Евхаристии, когда по слову свт. Иоанна Златоустого приобщающиеся делаются "не многими телами, а одним Телом. Как хлеб, составляясь из многих зёрен, делается единым, так что хотя в нём и есть зёрна, но их не видно и различие их незаметно по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом"2.
"Нас же всех от единого Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу, во единого Духа Святаго Причастие... да обрящем милость и благодать со всеми святыми от века Тебе благоугодившими и со всяким духом праведным, в вере скончавшимся". Так молится священник тайной молитвой в Литургии свт. Василия Великого сразу по преложении св. Даров. И здесь мы видим ту же мысль и просьбу о единстве членов Церкви видимой и невидимой. Ходатайствуя в дальнейших словах молитвы о всех членах Церкви земной, иерей перечисляет различные нужды членов Церкви, находящихся в многообразных условиях и "обстояниях", но завершает он свою молитву пред Христом, невидимо пребывающим во св. Тайнах, новой мольбой о единстве, о соединении всех в Царствии Божием, Царстве Божественных мира, любви и света.
Это таинство соединения с Богом и в Нём со всем Его творением совершается для каждого христианина через все таинства Церкви, через жизнь в Её лоне, но совершенно особенным, мистическим образом - в таинстве Евхаристии. Так преп. Максим Исповедник учит в своём "Таиноводстве": "Святая Церковь является, как образ первообраза, совершающего в
1 Архим. Киприан. Ци г, соч. С.7.
" Творения свт. Иоанна Златоустого. СПб., 2 изд., 1904. Т. 10. С.237.
отношении к нам действия, подобные делам Божиим. Ибо, как ни велико, почти несчётно, число мужей, жен и детей... весьма значительно различающихся между собой родом, внешним видом, положением, языком, равно как и образом жизни, возрастом и понятиями, привычками, нравами и родом занятий, способностями, познаниями, личными достоинствами и внешним положением, характером и настроением души - как ни велико число и как ни разнообразен вид возрождаемых Ею и через Неё воссозидаемых и обновляемых Духом, Церковь всем равно сообщает и дарует один образ и наименование"'. Что же это за образ? Несомненно - образ Сына Божия, которому Бог предопределил быть подобными всем призванным (Рим 8:28-29). Образ нового Адама, Человека с большой буквы, Богочеловека Господа Иисуса Христа (1Кор 15; 47-49). "Ядущий Мою Плоть и
пиющий мою Кровь пребывает во Мне, и Я в Нем ..... ядущий
Меня жить будет Мною" (Ин. 6: 56-57).
Спаситель в своей Первосвященнической молитве просит Бога Отца о своих настоящих и будущих учениках: " да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино" (Ин. 17: 21). Таким образом, Господь поставляет полноту духовного, сущностного единства человечества, главной целью Своего пришествия на землю и Своего искупительного подвига. "Да будут совершены во едино" (Ин. 17:23), единением Божественной Троичной Любви. Здесь мы становимся созерцателями величайшего призвания человека, как образа Божия и величайших обетований подаваемых через Богочеловека Иисуса Христа. "Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них" (Ин. 17:26).
Нигде не достигается такое единство, как только в Церкви Христовой и ни в каком Таинстве мы не видим и не чувствуем такого совершенного единства, как только в Божественной Евхаристии. Не случайно, именно на Тайной Вечере Господь говорит об установлении Нового Завета между Богом и Его
1 М.Р Сг Т 91. Со1. 665. С-668В.
людьми. "Сия есть кровь Моя Нового Завета яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов" (Мф 26:28; Мк 14:24; Лк 22:30).
Святитель Григорий Нисский в своем "Большом огласительном слове" говорит, что только через общение с бессмертным "богоприемным телом" (беоббаои асоцато? ) Христа наше тело может достигнуть бессмертия. Святитель также подчеркивает величие такого чуда Евхаристии когда "стало возможным, что одно это Тело, в целой вселенной всегда разделяемое стольким тысячам верных, в каждом из частей делается целым и само в себе также пребывает целым"
По мысли преп. Симеона Нового Богослова Христос "став однажды нашим сродником по плоти и соделав нас сопричастниками Своего Божества, сделал всех таковых своими сродниками. А так как преподанное нам через Причастие Божество неделимо и нераздельно, совершенно необходимо, чтобы и мы', воистину Ему приобщившиеся, были бы нераздельны со Христом одним Телом во едином Духе" (Нрав. Сл.1.6.76-82)2.
Преподобный Симеон часто возвращается к этому телесному родству со Христом, как вытекающему из Причастия, но он считает нужным делать богословские уточнения, чтобы избежать всякого личного толкования. Так, говоря, что все верующие во Христа "становятся в Духе Божием Его сродниками и одним телом" (Нр.Сл. 2.7 167-169), соединяемые с Ним "во един Дух и также во одно Тело" (Нр.Сл. 2.7 184-187), преп. Симеон уточняет: "одним не по ипостаси, но по природе Божества, как и сами становящиеся богами по положению (0Е£Е1), а по природе человечества, как ставшие Его сродниками и братьями" ( Нр.Сл. 2.7.193-200)3.
1 Григорий Нисский, свт. Большое огласительное слово. Киев. 2003. Гл. 37. Сс. 276-277.
" Цит, По Архиеп. Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов. М., 1995. С. 92.
3 Там же. С. 93.
Слова Апостола о том, что христиане составляют Тело Христово, а порознь суть члены ( 1Кор. 12;27) надо, таким образом, понимать не метафорически, не в переносном смысле, но совершенно конкретно и реально. Так, по объяснению одного из лучших толкователей Литургии св. Николая Кавасилы (Х1Ув.), "верующие уже теперь живут благодаря Крови Христовой жизнью во Христе, подлинно завися от Главы этого Тела, Христа, и облечены этой плотью Христовой. Таким вот образом Церковь является в таинстве евхаристического причащения".1
Богочеловеческое Тело Христа становится таким образом источником исцеления и совокупления воедино всех душевных и телесных сил каждого христианина, а также всего человечества в целом. Разрушающие силы зла и страстей бывают побеждены в каждой отдельной личности и в Церкви Христовой как едином живом организме. По слову святителя Григория Нисского, душа христианина соединяется со Христом через веру, а тело должно принять в себя "противоядие" греху через причастие того Тела, "которое оказалось сильнейшим смерти и послужило началом нашей жизни", которое бывает подобно закваске и "в принявшем Его все превращает в Свое естество"2.
Именно это таинство, по замечанию преп. Симеона Нового Богослова есть "самое большое (дело) в нас Его несказанного строительства и превышающего слово снисхождения, ... полное всякого ужаса таинство" (Нр. Сл. 1.10,72-74)3. Но Преподобный настаивает, однако, на духовном характере причастия, ибо "Дух является истинной пищей и питием, Дух - есть превращающий хлеб в Тело Господне, действительно Дух есть очищающий нас и делающий нас достойными причащаться Тела Господа" (Нр. Сл. 3. 538-557) 4. К
1 М.Р. Gr Т 150. Col. 452 С- 453А.
~ Григорий Нисский, свт. Большое огласительное слово. Киев. 2003. Гл. 37. Сс.274-276.
3 Цит. по Архиеп. Василий. С. 93.
4 Там же. С.95.
таинству необходим духовный подход, чтобы "ты не подозревал... чего-нибудь земного, но ... видел умными очами... этот маленький хлеб", чтобы не оказалось, что "пребывая в неверии и в видимом тблько тебе всеми чувствами не съел ты хлеб не небесный, но только земной, и лишился жизни, как не съевший духовно небесный хлеб" (Нр.Сл. 3, 528-537). По учению Преподобного, который наряду с Апостолом Иоанном и святителем Григорием, удостоился звания Богослова, если мы причащаемся так, что "не чувствуем ничего большего чувственной пищи приходящей в нас, и не получаем в сознании (т.е. сознательно, ощутимо) другой жизни, то следовательно, мы приобщились просто хлеба, а не так же и Бога"1. Если же мы считаем, что всё это в нас бывает бессознательно и бесчувственно, то никоим образом, не соединяемся с невидимым Богом.2
Здесь мы затрагиваем тему, которая по определению В.Н. Лосского есть "икономия Святого Духа", "пентакостальный аспект Церкви"3. Эта икономия, отличная от икономии Сына, Нового "Возглавителя природного единства", которая "бращена к каждой человеческой личности в отдельности, освящая личностную множественность в едином Теле Христовом... Обе икономии - икономия Сына и икономия Духа - друг от друга не отделимы, друг друга обуславливают,... немыслимы одна без другой... Личная множественность венчается Святым Духом только лишь в единстве Тела Христова".4 "Тот, кто глубже укоренён в Церкви, кто глубже сознает единство всех в Теле Христовом, тот и меньше связан своими индивидуальными ограничениями, личное сознание его более раскрыто Истине".5
1 Нравственные слова 10. Сс. 758-764.
2 Архиеп. Василий (Кривошеин). С. 97.
3 ЛоЬекий В. Н. Богословие и Боговидение. М., 2000. С. 575.
4 Там же. С. 575.
5 Там же. С. 578.
Новое единство нашей природы во Христе не исключает человеческой "полиипостасности". Церковь по образу Святой Троицы - есть одновременно природное единство и личностное различие.1
Св. Апостол Павел, говоря о различных служениях в Церкви, на которые Бог поставил её членов, упоминает дары апостольства, пророчества, учительства, чудотворений и исцелений, управления и дар языков (1 Кор 12;28). Но, за высший из духовных даров Апостол признаёт дар Любви (Жор. 13:13).
Святая Евхаристия, как Таинство благодарения и есть, по слову св. прав. Иоанна Кронштадского прежде всего, Таинство, в котором нам открывается беспредельная, бесконечная Божественная Любовь к погибающему роду человеческому.2
Приобщаясь единого Хлеба и единой Чаши, Телу и Крови Христовым, мы, многие, становимся, по Апостолу, "одним Телом" (Жор. 10; 17 ). "Эта тайна утвержденного на любви единства многих образует, по сути, то новое, что хранится в Троичной кинонии и сообщается людям через совершаемую в Церкви Евхаристию. Такова цель спасительного делания Христова, благодать которого, начиная с Пятидесятницы, повсеместно излилась в последние времена".3
Взятое в целом Евхаристическое служение раскрывает троическую тайну Церкви. Это служение начинается со слушания Слова Божия, завершаемого Евангелием -апостольской вестью о Слове ставшем плотью. Затем следует благодарение Отцу, воспоминание о Жертве Христа и, наконец, приобщение к этой Жертве после молитвенного призывания Святого Духа (эпиклесис).4
1 Там же. Сс.574-576.
2 Полное собрание. СПб., 1905. Т. 6. С. 149.
3 Тайна Церкви и Евхаристии в свете Тайны Св. Троицы. Международная смешанная комиссия. Мюнхен. 1982. С. 33.
4 Там же. С. 27.
Евхаристия созидает Церковь в том смысле, что через неё Дух Святой прелагает Церковь в Тело Христово. "Именно поэтому, Евхаристия - есть, поистине, таинство Церкви... и как явление и как возрастание Тела Христова - Церкви".1
В единой Церкви не может не быть единой Евхаристии, но этому единству не противоречит существование разных типов евхаристических молитв, или анафор. Единство, о котором мы говорим, не требует абсолютной одинаковости богослужебного последования, наоборот, "варианты, поместные особенности не только терпимы, но и важны, как доказательство соборной природы Церкви"2.
Наука классифицировала всё многообразие вариантов евхаристических молитв в несколько групп (литургических фамилий), подробно изучила их происхождение и историю. Поэтому, по справедливому замечанию известного литургиста архим. Киприана (Керна), перед каждым церковным христианином "стоит вопрос о необходимости всестороннего изучения важнейшего христианского Таинства. Это изучение должно вестись в разных направлениях, и нашему истолкованию Божественной Литургии следует придать характер как литургически - исторический так и богословский".3 Особенный акцент нужно при этом сделать на изучении в Духовных школах богословского содержания чина Литургии, который для нас, как и всё богослужение - есть не просто образ, как его понимает невоцерковлённое сознание, но "живая и жизненная философия Православия".4 Необходимость восполнения этого пробела в нашей системе духовного образования подтверждается также следующими словами свт. Иринея Лионского "наше учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение" (Прот. ерес,4, 18, 5).
1 Там же. С.23.
2 Киприан (Керн), архим. Цит. соч. С. 9.
3 Там же. С. 10.
4 Там же. С. 10.
Но учение должно подтверждаться и самой жизнью. "Наше мировоззрение должно быть евхаристично, а жить надо в евхаристической настроенности... Евхаристия должна обнимать и освящать всю жизнь христианина, его творчество, его дела и порывы". И, наоборот всякая скорбь и всякая радость христианина должна приноситься к евхаристической Чаше. "Иерей, а с ним и всё множественное собрание и всякий верующий, должен в Евхаристии сосредоточить всю свою множественную жизнь".1
Переходя к обозрению тех практических проблем, которые стоят перед нами в контексте Литургической жизни Церкви, приходится, прежде всего с сожалением заметить, что, по слову замечательного богослова XX века В.Н. Лосского, "воля бесовская всё ещё свирепствует в мире и проявляет себя не только через сынов века сего, которые преследуют Церковь или хотят над ней властвовать, но так же и через сынов Царства, даже в самом лоне Церкви - эта воля создаёт нестроения: одни хотят проявлять власть, другие противопоставляют им свою мятежную волю схизматиков. То, что языческий поэт Лукиан, как безбожник и ругатель говорил о касте жрецов, то, что Лукреций говорил о римских авгурах, часто, увы, можно отнести и к христианскому духовенству".2
Возвышенное православное богословие и христианское призвание очень далеко отстоят от того, свидетелями чего мы являемся в этом мире, где часто "ничего не меняется и вечное возвращение, утомительная повторность, которую Екклизиаст называет "суетой", продолжает властвовать... как могущественный... и неизбежный закон его существования".3
Прежде всего, этот закон сказывается в стремлении "князя мира сего" внести в Тело Христово всевозможные
1 Там же. С. .9.
2 В.Н. Лосский. "Богословие и Боговидение". Господство и царство. М., 2000. С. 593.
3 Там же. С. 593.
разделения. Самые меньшие и ничтожные поводы становятся, зачастую, серьёзными разделительными границами внутри прихода, монастыря, братства или духовной школы. Те, кто призваны быть едиными по образу Лиц Святой Троицы, имеют только внешнее подобие "единства", внутренне же сердца их далеко отстоят друг от друга. Но нет ничего тайного, чтобы не стало явным и вскоре внутреннее противостояние проявляется во взаимных жалобах, кляузах, ссорах и разделениях.
С самых древних времён в Церкви возникали недовольство, ропот и прямое противление начальствующим. В посвященном этой теме своём Послании к Коринфянам свт. Климент Римский прямо указывает главную причину всякого возмущения и мятежа в зависти и надмении. (1 Кор.З)1. Святитель призывает христиан к подражанию Самому Христу и святым Божиим угодникам в смирении и любви, к такому нравственному совершенству чтобы они "плакали о проступках ближних; их недостатки считая своими собственными" (1 Кор 2).2
Церковь с самого начала своего существования "состоит из пасомых и пастырей", из которых первые призваны пользоваться дарами Церкви "для успешного осуществления своего личного подвига..., а пастыри, через таинства и молитвы, преподают спасающимся вспомоществующую благодать Святого Духа".3 Невидимой Главой и источником всякой благодати в Церкви является, несомненно, Сам Господь Иисус Христос, но видимое главенство принадлежит предстоятелям из людей - архипастырям и пастырям. Дионисий Ареопагит пишет: "Ибо для каждого из удостоившихся иерархии совершенство состоит в том, чтобы по мере своих возможностей возвысится до богоподражания и, что божественнее всего, сделаться, как говорит Слово, "соработником Богу" (см. 1 Кор. 3, 9, ср. 3 Ин. 8)
1 Писания мужей Апостольских. Киев. 2001. С.75.
2 Там же. С. 75.
3 Георгиевский А., проф. Святейшая Евхаристия в связи с учением о Церкви Православной. Б. м., б. г. С.7.
и обнаружить в себе по мере сил проявляемое божественное действие. Поскольку чин иерархии заключается в том, чтобы одним очищаться, а другим очищать, одним просвещаться, а другим просвещать, одним совершенствоваться, а другим совершеннодействовать, богоподражание у каждого будет находиться в гармонии с этим же порядком."1 И из простой аналогии очевидно - насколько опаснее болезнь головы, по сравнению с болезнью любого другого члена в организме.
С повышенной ответственностью связаны и более серьёзные искушения. Совершая различные таинства, и в том числе Святейшую Евхаристию, легко возомнить о себе, как о непрестанном носителе полноты благодати. Имея власть "вязать и решить", допускать или не допускать ко Святому Причащению, накладывать или снимать епитимии, трудно избежать скрытого, даже от себя самого, тонкого мнения о себе, как о верховном судье.
Хотя Евхаристия и сама по себе "приносит нам ... освобождение и исцеление от греха, ибо она есть таинство обожествляющей любви Отца, которую мы получаем через Сына в Духе Святом", но она, также предполагает покаяние (метанойя) и исповедь (экзомологезис), которые находят свое выражение в отдельных церковных таинствах".2
Епископ или священник, возглавляющий по его благословению церковную общину, призван служить единству, "собирать и объединять детей Божиих". Церковь созидается через Евхаристию и поэтому, епископ или священник возглавляет это литургическое служение, создаёт единство Тела Христова, приобщая верных, Телу Христа. Но такое, раскрывающееся в Евхаристии единство будет полным и прочным только тогда, когда оно "продолжается и осуществляется всей совокупностью "пастырского" делания: то
' Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб., 1997. С. 35.
2 Тайна Церкви и Евхаристии. С. 35.
есть назиданием, управлением, жизнью в таинствах",1 соотнесением всей жизни "предстоятеля", с великой Голгофской Жертвой. Без этого он не сможет выполнить своё предназначение - учить словом и делом тому, чтобы "приобщённые Телу и Крови Того, Кто отдал Свою Жизнь ради своих братьев, христиане стали подлинными свидетелями братской любви, покоящейся на взаимной жертвенности, которая черпает силу в Жертве Христа".2
Только тогда сможет священнослужитель быть судьёй не только во внешне - юридическом смысле, но иметь силу духовно-нравственного авторитета в своём суде. Собственно говоря, только тогда суд его будет судом Самого Христа.
Недаром свт. Григорий Двоеслов в своём толковании на Евангелие от Иоанна говорит, что "настоящее разрешение от греха со стороны предстоятеля бывает только тогда, когда оно происходит в соответствии с решением внутреннего Судии"3.
А по слову свт. Дионисия Ареопагита "провозвестники судов Божиих имеют власть и отлучать, но не так, чтобы Премудрое Богоначалие... покорно следовало порывам их неразумного гнева, но так, что они, как провозвестники воли Божией, отлучают по внушению тайносовершительного Духа тех, кто уже осуждён Богом по заслуге"4.
"О, какая любовь нужна к душам ближних, чтобы достойно не торопясь, с терпением исповедовать их! Исповедь... есть подвиг любви к своим духовным чадам" - так писал в своём дневнике св. прав. Иоанн Кронштадский.5
Вот почему свт. Иоанн Златоуст в своих знаменитых "Словах о священстве" говорит, что "когда нужно предстоя-тельствовать в Церкви и взять на себя попечение о столь многих душах, то весь женский пол и большая часть мужского должны
1 Там же. Сс. 41-43.
2 Там же. С. 47.
3 Cefj, Григорий Двоеслов. Беседы на Евангелие. СПб., 1860. С. 72.
4 О Церковн. иерарх. VII. Сс. 3-7.
5 Свенцицкий В., прот. Монастырь в миру. М., 1995. С. 236.
устраниться от этого великого дела, а выступить те, которые превосходят всех и столько превышают прочих душевною добродетелью, сколько Саул весь народ еврейский высотою тела и гораздо более... сколько одарённые разумом люди отличаются от бессловесных, такое же различие должно быть между пастырем и пасомыми"1.
Среди множества разных необходимых для пастыря добродетелей, Святитель с особой силой подчёркивал крайнюю важность обладания "великим благоразумием" 2 и "великой силой слова"3. Именно словом, призван священник врачевать души людей4, служение святых Апостолов названо в Священном Писании "молитвой и служением слова" (Дн. 6:4), Святая Евхаристия, по тексту литургических молитв, есть ни что иное, как " словесная и бескровная жертва" (\оу1кт]у Хатрешу)5-Божественная Литургия это также "умное и истиннейшее именование Бога"6.
Так как слово рождается от ума и "объявляет его настроение"7, образование и зрелость, то словосочетание "словесная жертва" означает ни что иное как "умная" жертва. Значит, совершающий Святую Евхаристию должен действительно в полноте обладать и даром "благоразумия", о котором упоминает свт. Иоанн Златоуст. Обладая таковым даром, в вещах Божественных предстоятель, несомненно, будет иметь здравое суждение (рассуждение) и о вещах касающихся жизни человеческой, земной.
1 Свт. Иоанн Златоуст. Полн. Собр. Творен. СПб., 1898. Т.1. Сс. 414-415.
2 Там же. Сс. 417,437.
3 Там же. Сс.457-464.
4 Там же. С. 453.
5lepaTiKov, Н ©eia AeiToupyia Iwawou тои Хрьстоатоцои, Ayiov Opog, 2 001, а 125.
6 Архим. Эмилиан, игумен монастыря Симона - Петра. "Богопознание, Богослу Богомыслие". М., 2002, С.211.
7 Блаж. Феофилакт. Толкование на Евангелие от Иоанна. М., 2000. С. 11.
Немногие, однако, обладают великой силой слова, которое, по замечанию Златоуста "не дается природою, но приобретается образованием", то есть непрестанным трудом и усердным упражнением.1 Но, с другой стороны, по слову того же Вселенского Учителя, настоящую силу слово священника приобретает только тогда, когда оно растворено благодатию Святого Духа.2 В то же время дар духовного рассуждения, или, "благоразумия" признан подвижниками благочестия за высший из всех духовных даров. И именно, от предстоятелей церковных, в соответствии с правилами Св. Василия Великого, требуется быть подобными глазу в теле, "чтобы различать доброе или лукавое и направлять членов Христовых" 3 "к доброцветным и благоуханным снедям духовного учения", орошать их "по дару Духа водою живою", возвышать и воспитывать до плодоношения4.
Этот благодатный дар Святого Духа особенно необходим, когда мы касаемся вопросов тесно связанных с Евхаристией -духовнического служения, и канонических правил. Знания сами по себе не спасают от различных крайностей и соблазнов в церковной жизни. Среди них особенно нужно отметить наиболее часто встречающиеся уклонения, которые по терминологии Владимира Лосского могут быть названы экклезиологическими монофизитством и несторианством. "Экклезиологические монофизиты желают только хранить Истину и умерщвляют церковную икономию, ту многообразную и всегда различную в зависимости от времени и места деятельности Церкви, посредством которой Она питает мир. Экклезиологические несториане, ради икономии, готовы забыть о неизменной полноте Истины, обитающей в Церкви".5 И первые и последние
1 Свт. Иоанн Златоуст. Цит, соч. С.464.
2 Там же. С.462.
3 Творения Свт. Василия Великого. Т. 2. СПб., 1911. С. 73.
4 Свт. Василий Великий. Беседа на Псалом 28. Творения. СПб., 1911. Т. 1. С. 121.
5 Вл. Лосский. Соблазны церковного сознания. Цит. соч. С. 559.
имеют в церковной жизни множество разновидностей и оттенков, но могут быть объединены, тем, что все они "не вмещают Халкидонского догМ&та экклезиологии - о нераздельном, но и неслиянном единстве в Церкви двух начал: Божественной неизменной полноты и человеческой изменяемой неполноты", которую восполняет благодать Духа Святого. " И нельзя ни разделять, ни сливать этих двух начал: ни полагать с церковными монофизитами, что Тело Христово сошло с небес в своей законченной телесности, ни рассекать с церковными несторианами единство Церкви на два аспекта -небесный и земной".1
"Подлинное церковное строительство", а также строительство жизни каждой церковной общины, монастыря или отдельной личности "покоится на даре различения существенного от менее важного, на даре рассуждения, которого мы вправе ожидать от иерархов, имеющих не только безусловную, объективную власть, но также и возможность "стяжать ум Христов", возможность, данную всем членам Тела Христова. Те, кто применяет дар рассуждения в своём церковном строительстве, познаются по его плодам и нередко прославляются, как великие святители. Те, кто небрежет этим даром, - плохие домостроители, хотя и не менее безусловные в своей власти, пока пребывают в единстве с Церковью"2.
Высоким примером ревностного евхаристического служения, соединённого с молитвенным подвигом освящающим всю жизнь пастыря, могут служить для нас, такие близкие к нам по времени, новопрославленные святые, как св. праведный Иоанн Кронштадсткий и Святой праведный Алексей Московский. Праведный образ жизни придавал силу их бесхитростным поучениям, а подаваемая в самоотверженной молитве благодать Духа Святого, украшала их даром духовного рассуждения и доводила их слова до глубины человеческих
1 Там же. С. 560.
2 Там же. Сс. 564-565.
сердец. Но главное попечение эти пастыри Христова стада прилагали и единению паствы в Боге в духе христианской любви. " О, сколько нужно приготовления к исповеди!" - писал о. Иоанн в своём дневнике, - "сколько нужно молится о успешном прохождении этого подвига! О, какое невежество духовных чад! День и ночь надо сидеть с ними, со спокойствием, кротостью и долготерпением поучать каждого из них"1.
Из жития прав. Алексея Мечева известен случай, когда на волне всевозможных исканий 20-х годов в квартире одного священника начали собираться некоторые видные московские пастыри для обсуждения разных вопросов церковной практики. Прежде всего, стали обсуждать "Учительное известие", проблемы связанные с участием мирян в богослужении. Оценка святого праведного Алексея Мечева была, однако, неожиданной: "Зряшное вы дело затеяли. Совсем это не нужно теперь. В переживаемое нами время, когда иссякает христианская любовь, когда вся окружающая нас атмосфера насыщена злобою, -пастыри, прежде всего, должны думать о том, чтобы всюду сеять семена любви и призывать к ней верующих.... Ведь мы -христиане "надзаконные" люди, а не "подзаконные". И бывают моменты, когда в жертву любви нельзя не принести соблюдения установленной формы2.
Но, горячо утверждая, что любовь христианская выше устава и канонов, праведный Алексей был одновременно решительным и непримиримым врагом, так называемого, либерального течения в Церкви. Тем, из среды духовенства, кто хотел, прикрываясь одним лишь именем любви, пересмотреть церковный устав, как устарелый, о. Алексей "противопоставлял устав, как непоколебимую скалу, и действовал при этом сурово и резко, не допуская никаких уступок. "Устав был для него
1 Свенцицкий В, прот. Цит соч. С. 236.
2 Пастырь добрый. Жизнь и труды московского старца прот. Алексея Мечева. М., 2000. С. 196.
святыней, запечатленной любовью"1, живой артерией церковно-богослужебной жизни, об "отмене" которой было невозможно даже слышать. Просто в известные моменты реальной жизни, не подпадающие под обычный ход вещей, праведник видел единственно верное решение, продиктованное в сердце Духом Святым по неписаному Уставу Божественной Любви. И оно не противоречило уставу писанному, как это могло бы показаться на первый взгляд, а наоборот, являлось как бы его распространением на новый жизненный случай, ибо, писаный устав, - есть плод того же Духа.
Так, в жизнеописании московского старца Алексея известен случай, когда его духовная дочь, будучи весьма благочестивой христианкой, впала в тяжкое искушение уныния и, в следствии этого, блуда, что привело её ещё в более мрачное состояние близкое к отчаянию. Отец Алексей, узнав об этом, сам пришёл к ней и исповедовав, тут же причастил Святых Христовых Тайн, чем спас её душу от неминуемой гибели, в состоянии на грани самоубийства. Однако, было бы глубоко неверно обобщать этот эпизод пастырской практики на все или многие случаи тяжких произвольных грехов.
Конечно, практика древней Церкви со строгими многолетними епитимиями за тяжкие грехи не может в точности быть применена в наши дни, но, в то же время, канонические установления древности должны служить для нас важным ориентиром, не давая Церкви совершенно раствориться в мире. В этом и есть основной смысл церковных канонов, а именно, "в сохранении самобытности Церкви, как перед лицом мира, так и во внутреннем строе Её жизни"2.
Однако, часто, к сожалению случается, что различия в практике разных Поместных Православных Церквей возводятся в ранг незыблемых канонов, что служит не к единению, а разделению организма Церкви. Это, в частности касается
1 Вл. Лосский. Цит. соч. Соблазны церковного сознания. Сс. 562-563.
2 Вл. Лосский. Цит. соч. Соблазны церковного сознания. Сс. .562-563.
обязательной исповеди перед Причащением в практике РПЦ, в то время, как в некоторых Поместных Церквах, а также приходах РПЦ за границей нет такой жесткой связи между этими двумя Таинствами.
Различия в требованиях по подготовке и частоте приступания ко святому Причащению имеют границы не только по канонической территории поместных Церквей, но и по разным приходам и монастырям внутри каждой епархии.
В контексте часто упоминаемой в докладе идеи единства церковного организма, с одной стороны полезно было бы выработать общие рекомендации относительно всех практических моментов, имеющих отношение к главному таинству Церкви. Для этого необходимо соборное рассмотрение этих вопросов, как в канонических границах РПЦ, так и на всеправославном уровне. С другой стороны, представляется не менее, а возможно и более важным, воспитание нашего духовенства и мирян в духе терпимости к тем правилам и обычаям, которые не могут и не должны быть унифицированы вплоть до мельчайших деталей.
Как часто ограждая нашу собственную греховность, леность и косность, все мы хотим сохранить себя от жертвенного труда на благо созидания церковного Тела, не хотим быть "всем для всех", как это делал Апостол, но скорее ищем чтобы "все и всё было для нас". Так случалось не однажды в истории Церкви, так бывает и ныне.
Преподобный Никодим Святогорец в своей "Книге душеполезнейшей о непрестанном Причащении святых Христовых Тайн" протестует против широко установившейся в его время практики редкого причащения и, в ответ на одно из возражений его противников, которые ссылались на Томос Единения, помещённый в Часослове и определяющий, чтобы христиане причащались три раза в год, приводит подробную историю появления этого Томоса в Византии, где такое правило причащения было узаконено в качестве епитимии для троебрачных. В конце преподобный подводит итог: "Однако, я
не знаю, какой благословенный - или по необразованности, или же намереваясь положить для христиан препятствие к вечной жизни, - укоротил это правило'и в таком усечённом виде поместил его в Часослов. А наши благословенные духовники, обнаружив его, расструбили это правило по всей вселенной, возлагая епитимию и правило о троебрачных на всех христиан: второбрачных, первобрачных, девственников, да и вообще на всякий возраст. Но я не столько удивляюсь духовникам - писал преподобный - сколько удивляюсь, что добрые пастыри и архиереи не возгласили сразу в богодухновенные трубы истины, чтобы заклеймить позором этого сеятеля этих плевел и выкорчевать это гнилое растение из Церкви. Ведь они имеют власть от благодати Святого Духа поддерживать всякое добро и исправлять то, что нуждается в исправлении" Но, оказалось, что "один не желая потерять свой покой, другой приводя другие оправдания - все вместе устраняясь и перекладывая тяжесть друг на друга, скрывают, как в гробу, слово Божие и истину и молчаливо дают понять, что они согласны с тем, что происходит..." и так предают и отрекаются от Истины.1
Равнодушие и безразличие по отношению к тому, что происходит в жизни Церкви и в жизни ближнего являются обратным полюсом по отношению жертвенной любви, к которой призывает нас Господь в таинстве Святой Евхаристии. Эти чувства свидетельствуют о духовном омертвении христианина и о фактическом отпадении его от Тела Христова, ибо те чувства и мысли, которые живут в Его Главе оказываются чужды и не доходят до этой бывшей части Его Тела. Вот почему эти пороки нетерпимы в христианине, а тем более в священнослужителе.
Принимая в таинстве Евхаристии в себя Самого Христа, человек должен сделать Его Господином своей жизни. Отцы Церкви обращали на это особое внимание. Так, по слову, свт.
1 Никодим Святогорец, преп. Книга душеполезнейшая о непрестанном причащении святых Христовых Тайн. // Альфа и Омега. №2 (36). М., 2003, Сс. 121-123.
Григория Паламы "причащаясь Крови завета Христова, будем внимать, чтобы нашими делами не сделать его недействительным для нас".1 Таким образом, по учению свт. Григория "принадлежность человека к Церкви - не неизменный феномен, а динамическая реальность..., плод его личного приобщения нетварной обоживающей благодати. Через крещение, миропомазание и евхаристию человек обновляется и входит в Тело Церкви, привязанностью к миру сему отсекается от неё".2
Любовь к миру и любовь к Богу противоположны друг к другу, по слову возлюбленного ученика Христова Иоанна: " Кто любит мир, в том нет любви Отчей" (1Ин 6:15). "Презрение богатства... ведёт к прославлению Бога, и воспламеняет любовь, и делает нас великодушными, и поставляет иереями, возводя на священство, приносящее великую награду"3. Для стяжания этой любви необходим личный аскетический подвиг, который приемлется не только ради себя, но ради единства всего Тела Христова и это особенно верно для предстоятелей церковных. По слову свт. Григория Паламы "как земля без обработки не приносит полезных плодов, так и душа без духовных подвигов не приобретает для себя чего-либо боголюбезного и спасительного"4. Поэтому, и участие в Божественной Евхаристии требует от всякого христианина и, особенно, священника подвига самоотвержения, соотнесения всей своей жизни с Жертвой Христа на Голгофе.
Потому и сказано в евхаристической тайной молитве: "Тебе прелагаем живот наш весь и надежду, Владыко Человеколюбче..." Более того, в конце каждой ектении мы призываем предать Христу Богу и самих себя и друг друга и всю жизнь нашу. И в этом смысле можно говорить о Литургии после
1 Гомилия 56, 9 (по Афинскому изданию).
2 Мандзаридис Георгий. Обожение человека. CTCJ1, 2003. С. 55.
3 Свт. Иоанн Златоуст. СПб., 1904. Т. 10. С. 646.
4 Гомилия 6, col 449В.
Литургии в храме. Литургия выносится в мир для его преображения и здесь любовь к миру приобретает своё истинное содержание, - то есть не эгоистическое удовлетворение своих страстей, а пожертвование собою ради мира, за который страдал Христос Спаситель, за жизнь которого приносится евхаристическая жертва. Этот мир - это, прежде всего, наши ближние, и вообще всякий человек в нужде.
По слову свт. Иоанна Златоустого, кроме святого престола в алтаре храма, у нашего Бога есть ещё один престол, который мы видим каждый день, но пренебрегаем им, хотя могли бы возлагать на него свои жертвы в любое время. Этот жертвенник, по слову Святителя, даже страшнее храмового, ибо тот делается святым, так как принимает тело Христово, а "этот чуден потому, что сам есть Тело Христово"1. Этот престол -страждующие, бедные и нищие мира сего, все жертвы несправедливости и злобы.
В противовес этим порокам мира в Церкви Христовой "любовь - новый принцип жизни возрождённого человечества, и всё совершенствование, возрастание церковного организма обуславливается причастием отдельных членов закону любви".2
Евхаристия Церкви Христовой, приносимая Богу каждый день, это "жертва любви, которая требует от нас полного отказа от своего "Я". Священник широко отверзает свое сердце дабы обнять множество жизней и века времени. Так он участвует в мироискупительной жертве Самого Христа". По слову ученика преподобного Силуана Афонского, замечательного подвижника благочестия и богослова XX века - схиархимандрита Софрония (Сахарова) - недостаточно, чтобы лишь интеллект, разум молящегося проникал в смысл таинства. Все его "существо -сердце, ум, тело - должны соединяться в скорбной молитве за мир, и чем более он скорбит, тем могущественнее исцеляющая
1 Св. Иоанн Златоуст. СПб., 1904. Т. 10. С. 647.
2 Иларион (Троицкий), архиеп. Очерки из истории Догмата о Церкви. С. 47.
сила подаваемая миру через его молитву"1. Эта благодатная "наука духа", евхаристическая молитва "не может быть усвоена за несколько кратких лет академической учебы. Она требует всего нашего существа. И нет конца этому учению, поскольку мы никогда не достигаем полноты Христовой Любви. Посредством длительной аскетической борьбы мы постепенно постигаем вечное значение и особый характер Его страданий"2 за нас.
Обращаясь в начале XX в. к профессорско-преподавательской корпорации Духовных Школ священномученик Иларион (Троицкий), тогда еще доцент, наблюдая определенную расцерковленность, которая прежде всего выражалась в уклонении от Евхаристической жизни и в отсутствии церковного послушания, призывал к мужеству: "Господа, наблюдая современное отношение к Церкви, следует и необходимо отвечать лишь умножением любви и бескорыстной преданности Церкви, отвечать именно сознательным принятием на себя церковного служения, церковного послушания. Это наше настоящее призвание. Его нечего стыдиться; оно высоко, идеально и несравненно; оно - свято. Тогда можем мы надеяться что
"верх над конечным возьмет бесконечное. Верою в наше святое значение мы же возбудим течение встречное против течения!""3
Таким образом евхаристическая жизнь каждого христианина, его участие в святейшем таинстве Евхаристии имеет очень значительный по содержанию и важности практический аспект: необходимость для всякого христианина, будь то священнослужитель, монах или мирянин, повседневного
1 Софроний (Сахаров), схиархим. His Life Is Mine, Liturgical prayer, N.Y., 1977. Pp.87-88.
2 Там же. P. 89.
3 Иларион (Троицкий), архиеп. О церковности духовной школы и богословской науки. М.-СПб., 2000. Сс. 376-377.
труда над собой, чтобы переступить через свои индивидуальные рамки и "вступить в новый образ бытия - личного бытия по подобию Христа. Участвуя в страданиях Его Божественной Любви, мы тоже, в духе можем отчасти испытать Его смерть и силу Его воскресения"1.
Список литературы к статье "Церковь и Евхаристия".
Источники:
1. Писания мужей Апостольских. Киев, 2001.
2. Василий Великий, свт. СПб., 191-1. Т. 1. Т. 2.
3. Григорий Двоеслов, свт. Беседы на Евангелие. СПб., 1860.
4. Григорий Нисский, свт. Большое огласительное слово. Киев, изд. Пролог, 2003.
5. Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. СПб., 2001.
6. Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб., 1997.
7. Иоанн Златоуст, свт. СПб., 1898. Т. 1.
8. Иоанн Златоуст, свт. СПб., 1904. Т. 10.
9. Иоанн Сергиев, прот. Полное собрание сочинений. СПб, 1905. Т. 6.
10. Никодим Святогорец, преп. Книга душеполезнейшая о непрестанном причащении святых Христовых Тайн. // Альфа и Омега, №2 (36). М., 2003.
11. Феофилакт, блаж. Толкование на Евангелие от Иоанна. М., 2000.
12. Migne Patrología, Ser. Gr. T.4. Т. 91. Пособия:
1. Василий (Кривошеин), архиепископ. Преподобный Симеон Новый Богослов. М., 1995.
2. Георгиевский А., проф. Святейшая Евхаристия в связи с учением о Церкви Православной. Б.м., б.г.
3. Иларион (Троицкий), архиепископ. Очерки из истории Догмата о Церкви. М., 1997.
1 Софроний (Сахаров), схиархим. His Life Is Mine. The prayer of Gethsemane. P. 95.
3. Иларион (Троицкий), архиепископ. Очерки из истории Догмата о Церкви. М., 1997.
4. Иларион (Троицкий), архиепископ. О церковности духовной школы и богословской науки. // В сб. Без Церкви нет спасения. Изд. "Знамение", М.-СПб., 2000.
5. Киприан (Керн), архим. Евхаристия. М., 1999.
6. Киприан (Керн), архим. Антропология Свт. Григория Паламы. М., 1996.
7. Лосский В.П. Богословие и Боговидение. М., 2000.
8. Пастырь добрый. Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. М, 2000.
9. Мандзаридис Георгий. Обожение человека. СТСЛ, 2003.
10. Свенцицкий В., прот. Монастырь в миру. М., 1995.
11. Тайна Церкви и Евхаристии в свете Тайны Святой Троицы. Международная смешанная комиссия. Мюнхен, 1982.
12. Эмилиан, игумен монастыря Симона-Петра. Богопозна-ние, Богослужение, Богомыслие. М., 2002.
13. Sophrony (Saharov), Shiarchimandr. His Life Is Mine, Liturgical prayer. N.Y., 1977.
14.IepaTiKov. H ©eia AeiToupyia Iwavvou тои Хрюоатоцои, Ayiov Opoa, 2001.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области богословия, регентов церковных хоров и иконописцев.
На сайте академии
www.spbda.ru
> сведения о структуре и подразделениях академии;
> информация об учебном процессе и научной работе;
> события из жизни академии;
> сведения для абитуриентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор - проректор по научно-богословской работе протоиерей Димитрий Юревич. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии. Материалы распространяются на компакт-дисках и размещаются на сайте журнала в формате pdf.
На сайте журнала «Христианское чтение»
www.spbpda.ru
> электронный архив номеров в свободном доступе;
> каталоги журнала по годам издания и по авторам;
> требования к рукописям, подаваемым в журнал.
