CC BY
30
А. Клименко,
кандидат военных наук (ИДВ РАН) ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИЕ РЕСПУБЛИКИ: ДЕСТАБИЛИЗИРУЮЩИЕ ФАКТОРЫ В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ НИМИ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА СИТУАЦИЮ В РЕГИОНЕ
Обстановка в Центральной Азии с точки зрения обеспечения региональной стабильности и безопасности остается довольно сложной. По признанию президента Казахстана Н. Назарбаева, Центральная Азия - это «...один из потенциально конфликтоген-ных регионов... Конфликты в перспективе могут проявиться и внутри региона, и вокруг него, в том числе из-за территорий, водных и богатейших природных ресурсов». Территориальные и иные связанные с ними межгосударственные противоречия вышли из тени после дезинтеграции СССР. И хотя руководство ставших суверенными государств в территориальном размежевании действовало сообразно границам, определенным в бытность Советского Союза, старые межобщинные трения по поводу принадлежности тех или иных земель напомнили о себе.
Отношения между Казахстаном и Узбекистаном, наиболее крупными государствами региона, тоже не избежали территориальных противоречий, что потребовало делимитации границ между ними. Сегодня этот вопрос, в целом, решен, что снизило напряженность в их отношениях. Однако практическое отсутствие охраны этих границ, на которых лишь в отдельных местах существует административный контроль, создает условия для незаконной миграции населения. Кстати сказать, Узбекистан в определенной степени устраивает такое положение дел. Оно не только снижает остроту его демографических и социальных проблем за счет южных областей Казахстана, но и способствует оттоку туда недовольных внутренней политикой Ташкента. Естественно, все это вызывает недовольство у Астаны.
Еще одним фактором этого плана является этнодемогра-фический. В приграничных регионах Казахстана проживает значительное количество этнических узбеков. Аналогичная картина наблюдается в Узбекистане. При этом особое беспокойство в Астане вызывает то, что более чем 370-тысячная компактно проживающая на приграничной территории юга Казахстана узбекская диаспора может послужить исламистам основой для разжигания недовольства. И хотя в настоящее время она не является активным
«игроком» на политической сцене Казахстана, но обладает большим потенциалом для воздействия на социальную, политическую и экономическую ситуацию на юге государства. Пример подобному - события в 2005 г. в Киргизии.
Казахская диаспора в Узбекистане остается самой крупной на пространстве СНГ. Ее численность варьируется от 1,0 млн. человек, по официальной статистике, до 1,5 млн. - по данным казахстанских демографов и мнению представителей самой диаспоры. Она сравнительно компактно располагается, в основном, на приграничных с Казахстаном территориях. В период становления государственной независимости Узбекистана ее представители, как и других национальных меньшинств в этой стране, подверглись определенному давлению, что выразилось в закрытии казахских школ и спецотделений в вузах, а также в прекращении вещания из Казахстана. Почти все члены диаспоры, занимавшие в Узбекистане руководящие посты, были вынуждены их освободить. Такое положение естественно привело к некоторому оттоку казахов на историческую родину, величина которого, по неофициальным данным, составила немногим более 180 тыс. человек.
В настоящее время возвращение казахов из Узбекистана имеет для Казахстана двоякое значение. Проблема заключается в том, что основная их часть (более 90%) в качестве постоянного места жительства избирает сложные в социально-экономическом плане трудоизбыточные южные и юго-восточные области республики. Усугубляют это положение потоки нелегальных узбекских трудовых мигрантов, создающих дополнительное напряжение на казахстанском рынке труда. По данным узбекских государственных органов, на заработках в странах СНГ находится около 700 тыс. человек, по неофициальным данным - до 3 млн. (с учетом сезонных рабочих). При этом они стремятся попасть, в первую очередь, в южные области Казахстана.
Это создает значительное напряжение на рынках труда обоих государств. Причем узбеки более активны и демонстрируют лучшую приспособляемость для деятельности в наиболее прибыльных экономических сферах. Вследствие этого казахское население южных областей, являясь этническим и властным большинством, переходит в категорию «экономического меньшинства». Таким образом, отмеченные и иные реалии межэтнических отношений между казахами и узбеками способны трансформировать трения в экономической области в потенциал политической нестабильности.
Отношения Казахстана и Узбекистана имеют ряд проблемных вопросов и в деле развития водно-энергетического, газового и транспортного комплексов региона. Сохраняются противоречия, связанные с превышением оговоренных лимитов забора воды из реки Сырдарья в вегетационный период и фактами ее загрязнения. При этом недостаток воды в южных районах обеих стран будет оставаться актуальной проблемой на длительную перспективу, сопровождаясь регулярными сезонными обострениями.
Следующая проблема - зависимость Казахстана от поставок узбекского газа, которую Астана стремится снизить посредством разработки газового месторождения Амангельды. И хотя аман-гельдинский газ не может обеспечить даже юг Казахстана, разработка этого месторождения укрепляет позиции Казахстана на переговорах с Узбекистаном, когда тот пытается повышать цены на газ. Однако полностью устранить данное воздействие со стороны Ташкента на Астану пока не удается.
В транспортной сфере, наоборот, основные проблемные моменты связаны с фактом использования Казахстаном выгодного транзитного положения. Так, например, неадекватная железнодорожная политика (в основном, тарифные условия), проводимая в ряде случаев казахстанской стороной, способствовала активизации действий транспортных компаний Узбекистана по поиску альтернативных направлений транспортировки своих грузов.
Существование этих нерешенных проблем и отсутствие явного желания обеих сторон в их преодолении препятствуют развитию интеграционных процессов в данных областях экономики двух государств. Кроме того, одним из важных факторов, способных в перспективе отрицательно сказаться на двусторонних отношениях между ними, может стать рост теневого сектора их экономических связей: торговых, финансовых, валютных. И в данном случае экономическая составляющая двустороннего взаимодействия содержит реальную основу для нарастания конфликтного потенциала.
Отношения Казахстана с Киргизстаном носят менее напряженный характер, чем его отношения с Узбекистаном. Однако и здесь достаточно нерешенных проблем, в основном экономического свойства, к которым можно отнести следующее. В свое время киргизская сторона предлагала в первоочередном порядке разрешить проблему транзита грузов через территорию Казахстана, упрощения таможенных процедур, доступа на казах-
станский рынок электроэнергии из Киргизии, снятия сезонных ограничений на вывоз из Казахстана мазута и дизтоплива.
Условия предоставления тарифов льготного транзита и таможенных пошлин напрямую увязывались с решением киргизской стороной вопросов по созданию совместного предприятия по рациональному использованию ресурсов Нарын-Сырдарьинского каскада водохранилищ и передаче в собственность Казахстана нескольких пансионатов на берегу Иссык-Куля. Однако киргизская сторона не обеспечила своевременное выполнение договоренностей, что не позволило сторонам ратифицировать Договор о дружбе между двумя государствами. Действия Бишкека спровоцировали Астану на ограничение поставок в Киргизстан энергетических ресурсов и пшеницы, мотивируя это нехваткой продовольствия для внутренних нужд страны. Кроме того, руководство Казахстана постоянно заявляет, что киргизская сторона осуществляет несанкционированный отбор природного газа, предназначенного для юга Казахстана, и что существующая задолженность за его поставки уменьшается. Со своей стороны в Киргизии не без оснований полагают, что государство, не обладающее, в отличие от соседей, запасами нефти и газа, вправе использовать в межгосударственных отношениях свой козырь - водные ресурсы. О том, как это происходит, речь пойдет ниже. Здесь же отметим, что соглашение 1998 г. о бесплатной поставке топлива в обмен на воду и электроэнергию постоянно дает сбои. Стороны чувствуют себя вправе нарушать обязательства всякий раз, когда считают, что их интересы ущемляются.
Таким образом, хотя противоречия между Казахстаном и Киргизией носят чисто экономический характер, стороны пока не находят эффективного выхода из создавшегося положения.
Отношения Узбекистана с Таджикистаном также имеют существенные проблемы. К наиболее сложным и затяжным из них можно отнести территориальные противоречия. Расселение этнических групп таджиков и узбеков практически на 50% не соответствует границам их государств. Наиболее сложным в этом отношении является положение Ленинабадской области в Северном Таджикистане, которая, будучи частью Ферганской долины, отрезана от остальной территории страны двумя горными хребтами. Следует учитывать также, что узбекские города Бухару и Самарканд таджики считают очагами своей культуры. Все это создает почву для многочисленных противоречий, как межэтнических, так и межгосударственных. Другой наиболее значимой в межгосу-
дарственных отношениях Узбекистана и Таджикистана является проблема борьбы с терроризмом. В частности, Ташкент постоянно упрекает Душанбе в слабой активности по ликвидации баз боевиков Исламского движения Узбекистана на территории Таджикистана.
Кроме того, в межгосударственных отношениях Узбекистана и Таджикистана существуют трудности экономического свойства. Так, очень важной для Душанбе является проблема управления и пользования гидроресурсами. Основные интересы Таджикистана связаны с компенсацией потерь, которые возникают в связи с тем, что работа его гидроэлектростанций осуществляется в режиме, благоприятном для соседних республик, а потому руководство страны считает, что данный вопрос необходимо решать на паритетной основе с учетом мнений всех заинтересованных сторон. Однако Узбекистан и Казахстан, крупнейшие потребители водных ресурсов в Центральной Азии, затягивают решение этой проблемы. Следует также учитывать тот факт, что с момента установления пограничных пунктов и таможенных постов на таджикско-узбекской границе узбекская сторона отдает преимущественное право проезда через свои пункты этническим узбекам. При огромном объеме товаропотоков, которые идут по частным каналам, это препятствует другим гражданам Таджикистана нормально перемещаться на соседнюю территорию. В результате таджики вытесняются из приграничной торговли, а позиции узбекских этногрупп внутри Таджикистана в экономическом плане усиливаются. Это становится мощным рычагом воздействия Узбекистана на внутреннюю политическую и экономическую ситуацию в Таджикистане.
Не лишены проблем и киргизско-таджикские отношения. Ни одна республика Центральной Азии, кроме Киргизстана, не имеет таких причудливых границ и различных иностранных анклавов на своей территории. В дополнение к уже упоминавшимся узбекским анклавам к таковым на территории Киргизии можно отнести два таджикских села с населением примерно 60 тыс. человек. Душанбе не раз обращался с просьбой совершить обмен территориями, однако Бишкек уклоняется от решения данной проблемы. В результате анклавы становятся все более изолированными от Таджикистана. Изоляция порождает чувство отчужденности, которое, по мнению политологов, служит почвой для распространения идей исламского радикализма, так как отсутствие признанного сторонами законодательного акта по этим вопросам служит основой для возникновения конфликтов, угрожающих ста-
бильности в приграничье, а также подрывает веру в способность
властей управлять делами на местах.
* * *
Подводя итог сказанному, можно отметить, что основные противоречия между государствами Центральной Азии порождаются:
- территориальными разногласиями;
- незавершенностью процессов делимитации границ;
- проблемами в вопросах поставок энергетических и сырьевых ресурсов, а также водопользования;
- наличием анклавов и мест компактного проживания населения некоренных национальностей;
- неурегулированностью трансграничной торговли и пользования сопредельными территориями в сочетании с нерегулируемой миграцией населения, включая транзитные перевозки грузов через них;
- слабой координацией усилий в борьбе с экстремизмом и трансграничной преступностью.
В условиях СССР такие противоречия сглаживались Москвой. Теперь в формате двусторонних отношений это не всегда удается, а международные организации, в том числе СНГ, ЕврАзЭС и ШОС, не проявили достаточной заинтересованности в их разрешении, особенно в условиях повышения активности местных экстремистов и международных террористических организаций. Неопределенность относительно перспектив развития ситуации в регионе вносит и приближающаяся смена поколений политического руководства в большинстве центральноазиатских государств. Ход данного процесса может скорректировать как двусторонний, так и многосторонний форматы отношений между ними. Поэтому проблема безопасности в Центральной Азии остается одной из наиболее сложных и важных для расположенных здесь государств и других стран, связанных с ними общими интересами.
«Мировые державы в Центральной Азии»,
М, 2011 г., с. 91-100.
