CC BY
163
Т. Б. Котлова, А. М. Добрынина, И. И. Яковлева
ЦЕННОСТНЫЙ ПОДХОД В КОНКРЕТНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ (К вопросу о формировании нового типа женщины в России на рубеже XIX—XX веков)1
Нельзя не согласиться с классиком европейской исторической мысли Жаком Ле Гоффом, что конец XX века прошел под знаком складывания новой методологии истории2. Этот процесс продолжается и сегодня, а его важнейшим направлением является использование ценностного подхода к анализу исторических явлений. История ценностных ориентаций сформировалась как самостоятельное научное направление в русле наследия школы «Анналов». В российской исторической науке оно прослеживается с трудом, что актуализирует как изучение проблемы историками, так и использование ими аксиологических теорий и концепций, накопленных в различных сферах гуманитарных наук.
Ценностный подход получил широкое распространение не только среди философов (которые иногда критикуют своих коллег за слишком широкое толкование понятия «ценность»3), но и среди психологов, социологов, культурологов. Целью данной статьи является анализ основных теоретических положений ценностного подхода к изучению общества и человека, а также использование данного концепта в исследовании исторических изменений, которые происходили в России в период формирования индустриального общества. Они имели место не только на макро-, но и на микроуровне, то есть в сознании и поведении отдельных людей.
Предметом нашего исследования являются жизнь и деятельность горожанок из российской провинции на рубеже XIX—XX веков. Долгое время в отечественной исторической науке игнорировался личностный фактор в социокультурных процессах. Вследствие этого исследователи обходили вниманием вопросы, связанные с повседневной жизнью человека, обыденным сознанием. Пробел в изучении данных проблем можно восполнить с помощью анализа ценностных ориентаций, что позволит проследить формирование нового типа субъектности (социально активного типа личности) при переходе от традиционного общества к индустриальному.
Ценностная проблематика является объектом изучения разных наук: философии, социологии, психологии, этики, истории, педагогики, экономики, правоведения, этнографии и др. Можно согласиться с мнением социолога и культуролога Клайда Клакхона, который считал, что ценность «является ключевым понятием для интеграции исследований в гуманистике», оно может помочь в преодолении «распространенного в социальных науках статично-описательного подхода»4.
1 Поддержка данного проекта была осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных науках» совместно с Министерством образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США). Точка зрения авторов может не совпадать с позицией перечисленных благотворительных организаций.
2 Ле Гофф Ж. С небес на землю: (Перемены в системе ценностных ориентаций на христианском Западе XII—XIII вв.) // Одиссей: Человек в истории. 1991. Культурно-антропологическая история сегодня. М., 1991. С. 25.
3 Абишева А. К. О понятии «ценность» // Вопр. философии. 2002. № 3. С. 140.
4 Цит. по: Бакиров В. С. Ценностное сознание и активизация человеческого фактора. Харьков, 1988. С. 69.
При использовании ценностного подхода в исследовании событий прошлого целесообразно обратить внимание на богатый материал, накопленный в смежных областях знания, прежде всего философии, социологии и психологии. Это позволит определиться с понятиями ценностей и ценностных ориентаций, их структурой, классификацией.
Многие исследователи характеризуют ценности с позиции значимости, объясняя ее сущность в соответствии с разделяемыми принципами обоснования научной картины мира (идеализма или материализма). Представители аксиологического трансцендентализма (Баденская школа неокантианства — В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Ласк и др.) считали, что ценности обладают независимой от людей значимостью и придают человеческому существованию «объективный» смысл5. По мнению Г. Риккерта, ценности не зависят от человеческих потребностей и желаний, однако обнаруживают себя в реально существующих благах, которые предстают как продукты исторического развития культуры. Использование понятия ценности в исторической науке служит для Г. Риккерта единственным основанием выбора из многообразия всего происходящего того, что можно назвать исторически значимым; историческое значение факту придается путем отнесения его к ценности6.
Многое воспринято у неокантианцев в «понимающей социологии» М. Вебера7. Он считал, что лишь значимость явления для субъекта делает его ценностью8. М. Вебер придерживался принципа, согласно которому ценности «находятся по ту сторону эмпирической реальности, несводимы к ней и могут быть предметом лишь веры, но не научного познания»9.
Г. Зиммель (1858—1918) полагал, что социология должна изучать мир идеальных ценностей, отделив его от эмпирико-психологического мира человеческих желаний, мотивов, интересов. Идеальные ценностные формы создаются усилиями человеческого духа и потому несут на себе печать земных несовершенств. Они способны утрачивать свою продуктивную силу, коснеть и становиться препятствием на пути появления новых ценностей10.
С точки зрения конкретно-исторического исследования идеалистические концепции о трансцендентальной природе ценностей, оторванной от социальной реальности, не являются актуальными, т. к. основная задача данной работы заключается в выявлении новых черт модального типа личности. Мы исходим из положения, что трансформацию ценностных ориентаций определяют ценности, имеющие социально опосредованный характер. Поэтому универсальные ценности вневременного, надысторического характера, которые могут иметь трансцендентальную природу, не входят в сферу нашего изучения.
Мы придерживаемся точки зрения о социальной природе ценностей, высказанной в трудах ряда социологов. Так, У. Томас и Ф. Знанецкий дали определение ценности через понятия общественной значимости и социальной установки. Под социальной ценностью ими понимается любой факт (явление), имеющий эмпирическое содержание и соответствующее социальное значение, благодаря которым этот факт фиксируется и может стать объектом деятельности для членов некой социальной группы. Социальная ценность противоположна естественной вещи, которая имеет эмпирическое содержание, но не имеет социального значения для человеческой деятельности. Стоит естественной
5 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология. XX век: Антология. М., 1995.С. 70.
6 См.: Жоль К. К. Социология. М., 2004. С. 93—94; Дряхлов Н. И., Давыденко В. А. Социокультурные ценности россиян // Социол. исслед. 1997. № 7. С. 144.
7 См.: Витаньи И. Общество, культура, социология. М., 1984. С. 122.
8 См.: Шпакова Р. П. Макс Вебер о проблеме ценностей в социальном знании // Проблемы теоретической социологии. СПб., 1994. С. 121.
9 ВеберМ. Основные социологические понятия // Избр. произведения. М., 1990. С. 629.
10 См.: Бачинин В. А., СандуловЮ. А. История западной социологии. СПб., 2002. С. 229.
вещи войти в сферу социальности, она приобретает значение и становится социальной ценностью11.
Советские исследователи В. П. Тугаринов и С. Л. Рубинштейн определяли ценность через значимость для человека. В. П. Тугаринов характеризует ценности с позиции значимости и полезности, как «суть предметы, явления и их свойства, которые нужны (необходимы, полезны, приятны и пр.) людям определенного общества или класса и отдельной личности в качестве средств удовлетворения их потребностей и интересов, а также — идеи и побуждения в качестве нормы, идеи или идеала»12.
В «Социологическом энциклопедическом словаре» понятие ценностей связано с понятиями потребностей и интересов: «Ценность — особое общественное отношение, благодаря которому потребности и интересы индивида или социальной группы переносятся на мир вещей, предметов, духовных явлений, придавая им определенные социальные свойства, не связанные прямо с утилитарным назначением этих вещей, предметов, духовных явлений»13. Этот подход подробно разработан в монографии А. Г. Здравомыслова, который дает ответы на многие вопросы, связанные с проблемой соотношения категорий «потребности», «интересы», «ценности».
Российский социолог выводит понятие ценностей из понятия интересов: «Ценности — это обособившиеся в ходе развития самой истории благодаря разделению труда в сфере духовного производства интересы»14. Он анализирует развитие стимулов и причин человеческой деятельности: потребности, преобразованные в интересы, «превращаются» в ценности15. На уровне потребностей на первый план выступает то, что безусловно необходимо, без чего нельзя существовать. Уровень действия интересов — то, что выгодно с точки зрения материальных условий бытия. Однако ценности, по его мнению, нельзя рассматривать как простое продолжение интересов, они обладают относительной самостоятельностью, в них проявляется определенный идеал, стандарт, норма. Развитие системы побудительных мотивов человеческой деятельности порождает обратную связь между потребностями, интересами и ценностями. Духовные ценности и нравственные нормы воздействуют на социальные интересы, которые, в свою очередь, воздействуют на потребности, на развитие социально-экономических отношений. Ценностные отношения дополняют и обогащают мотивацию, основанную на интересах и потребностях. Если интерес, по определению Гегеля, представляет собою утверждение единичного во всяком всеобщем деле, то ценность оказывается утверждением всеобщности в мире единичного бытия16.
Позиция отечественного исследователя в отношении значительной роли духовного начала в системе ценностных отношений перекликается с позицией французского социолога Э. Дюркгейма, который считал, что источником ценностей в процессе практической деятельности становятся идеалы, а вещи становятся ценностью тогда, когда они соответствуют воплощенному в них идеалу или выражают идеалы. Идеалы являются главными двигателями поведения человека, за ними стоят реальные коллективные силы. В работе «Ценностные и "реальные" суждения» Дюркгейм писал: «Идеалы же — это просто идеи, в которых изображается и обобщается социальная жизнь в том виде, как она существует в кульминационных пунктах своего развития... Но идеалы эти — не абстракции, не холодные умственные представления, лишенные всякой действительности. Это главным образом двигатели, т. к. за ними существуют реальные или действующие силы... Ценностное суждение выражает связь вещи с идеалом»17. По его мнению,
11 Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль. М., 1994. С. 335—357; Жоль К. К. Указ. соч. С. 116.
12 Цит. по: Ручка А. А. Социальные ценности и нормы: (Некоторые теоретические и прикладные вопросы социологического анализа). Киев, 1976. С. 28.
13 Социологический энциклопедический словарь. М., 1998. С. 403.
14 Здравомыслов А. Г. Потребности. Интересы. Ценности. М., 1986. С. 166.
15 Там же. С. 160—162.
16 Там же. С. 167.
17 Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения // Социол. исслед. 1991. N° 2. С. 112.
содержание доминирующих ценностных представлений связано с типом социальной системы в целом. Дюркгейм отождествлял понятие ценности с категорией коллективного сознания или коллективного представления, которые определяются способом структурной организации общества.
Таким образом, система ценностей индивида предстает у Дюркгейма как интроспекция системы общественных норм и интересов.
Так как идеал в социальной жизни тесно связан с направлением и целью деятельности, то можно отнести ценности к сфере должного, которое еще не осуществлено в реальности. О. М. Бакурадзе считал, что «ценность не то, что есть, а то, что должно быть»18. По замечанию И. Витаньи, философский и социологический подходы к определению ценностей объединяет то, что они «подчеркивают будущее, цель, направленность, их роль в функционировании общества»19.
В качестве обоснования средств достижения цели выступает нормативный аспект ценностей. Отечественный социолог Н. И. Лапин подчеркивает телеологический и нормативный характер ценностей: «Ценности — ... обобщенные представления людей о целях и нормах своего поведения, воплощающие исторический опыт и концентрированно выражающие смысл культуры отдельного этноса и всего человечества. Это существующие в сознании каждого человека ориентиры, с которыми индивиды и социальные группы соотносят свои действия»20.
В то же время, осваивая ценности, принятые в обществе, человек не всегда полностью принимает их. Так, психолог Д. А. Леонтьев выделил 4 вида соотношений личностных и социальных ценностей: конформное развитие (максимальное совпадение ценностного ядра и периферии индивидуальной ценностной структуры с ядром и периферией ценностной структуры, распространенной в данном обществе); 2) вариативное развитие (явное совпадение ядер индивидуальной и социальной ценностных структур и расхождение их периферий); 3) маргинальное развитие (некоторое, незначительное совпадение ядер индивидуальной и общественной ценностных структур и сильное расхождение периферий); 4) девиантное развитие (некоторое, незначительное совпадение периферий индивидуальной и общественной ценностных структур и полное несовпадение ценностных ядер)21.
В рамках этих четырех моделей формируется ценностная ориентация личности, которая, на наш взгляд, может ею осознаваться или не осознаваться. Степень такого осознания зависит от уровней интеллекта, образования, доминирующего эмоционального состояния, особенностей социальной среды, в которой находится человек.
Следует подчеркнуть, что ценностные ориентации — общественно обусловленное явление. Они формируются под влиянием социально-экономических отношений, идеологии, морали, культуры, состояния и потребностей общества, в котором человек
живет и действует. Они предопределены ценностями социума, класса, слоя, к которым
22
личность принадлежит22.
Людвиг фон Мизес полагал, что историк обязательно должен анализировать содержание ценностных суждений действующих индивидов, поскольку они представляют источник человеческих действий23.
Однако не все люди искренни в своих суждениях, особенно если они рассчитаны на публику. Кроме того, как было замечено выше, по разным причинам ценностная
18 Цит. по: Ручка А. А. Указ. соч. С. 29.
19 Витаньи И. Указ. соч. С. 125.
20 Лапин Н. И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социол. исслед. 1996. № 5. С. 3.
21 Леонтьев Д. А. От социальных ценностей к личностным: социогенез и феноменология ценностной регуляции деятельности // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14, Психология. 1997. № 1. С. 24.
22 Минц Г. И., Непомнящий А. С. Человек в расцвете лет: Ценностные ориентации. Рига, 1989. С. 4.
23 Мизес Л. фон. Теория и история: Интерпретация социально-экономической эволюции. М., 2001. С. 24.
ориентация может не осознаваться, следовательно, не озвучиваться личностью. В этой связи весьма важным, на наш взгляд, показателем ценностной ориентации является активная деятельность человека в какой-либо сфере, в каком-либо направлении. «Ценности суть то, что... получает свою внешне определенную символическую форму в действиях, поступках, предметах, мыслях и речах»24.
Авторы исследования «Динамика ценностей населения реформируемой России» относят ценности к одному из четырех видов мотивов в структуре человеческих действий, наряду с традициями, аффектами (эмоциями) и целями. Эти мотивы должны побуждать людей к действию на основе определенной совокупности потребностей. Интересы при этом непосредственно определяют преимущественно целерациональные действия, а ценности не только мотивируют ценностно-ориентационные действия, но и служат фундаментальными нормами побуждения любых видов действий25.
Таким образом, в основе понятия ценности мы выделяем следующие компоненты: значимость, потребности и интересы, идеал, норма и оценка, деятельность. Ценность социальна по своей природе и складывается на уровне общества (как отдельного социального слоя, так и общества в целом), содержит в себе социальную оценку, представляет единство объективного и субъективного, материального и идеального. Именно ценности являются ориентиром в жизни людей, побуждают их к определенной деятельности и корректируют ее, служат эталоном для оценки происходящего, для сравнения желаемого и действительного, регулируют поведение людей в обществе.
Соглашаясь с Дюркгеймом, мы полагаем, что содержание доминирующих ценностных представлений связано с типом социальной системы в целом.
Исходя из этого, ценности можно определить как духовные ориентиры, определяющие значимость предметов, явлений и их свойств, идей для человека, социальной группы, общества в целом с точки зрения определенных идеалов, способствующие реализации социальных потребностей и интересов.
Поскольку понятие «ценность» весьма многогранно, существует множество классификаций ценностей26. С учетом специфики нашей темы мы предлагаем выделять ценности, принимаемые обществом в целом и его отдельными группами в частности.
Важно подчеркнуть, что ценности носят конкретно-исторический характер. Каждой цивилизации, каждому этапу общественного развития соответствуют не только определенные социально-экономические и политические отношения, но и специфическая система ценностей, доминирующая в данном обществе. Кардинальные перемены в различных сферах его жизнедеятельности неизбежно ведут к изменениям в ценностной системе сначала отдельных групп населения, а затем и всего общества. В то же время трансформация системы ценностей — это необходимая предпосылка для любых перемен в социально-экономической, политической и культурной сферах жизни государства.
Если ценности проявляются на культурном и социальном уровнях, то на индивидуальном уровне представлены ценностные ориентации, которые проявляются в ценностных чувствах, ценностных предпочтениях. Микроанализ духовных процессов в обществе связан с изучением ценностных ориентаций. Они конструируют жизненный мир личности, который позволяет человеку вписаться во внешнюю действительность и решить задачу самореализации27. Ценностные ориентации — важнейшие элементы внутренней структуры личности, закрепленные внутренним опытом индивида, всей совокупностью его переживаний и отграничивающие значимое, существенное для данного человека от
24 Абишева А. К. Указ. соч. С. 141.
25 Лапин Н. И., Беляева Л. А., Здравомыслов А. Г., Наумова Н. Ф. Динамика ценностей населения реформируемой России. М., 1996.
26 См., напр.: Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. СПб., 2001. С. 252; Парыгин Б. Социальная психология. СПб., 2003. С. 162.
27 Аргунова В. Н. Социальная справедливость: ценностно-институциональный анализ. Иваново, 2004. С. 22—23.
незначимого, несущественного28. Ценностные ориентации могут рассматриваться как стабильное субъективное отношение к внешней среде, как совокупность представлений о
29
целях жизнедеятельности и о средствах их достижения29.
Представляется целесообразным рассмотрение ценностных ориентаций как разделяемых личностью социальных ценностей, выступающих в качестве целей жизни и основных средств их достижения, являющихся важнейшим фактором, регулирующим, детерминирующим мотивацию личности и ее поведение30. В ценностных ориентациях непосредственно проявляются убеждения и установки личности.
Исходя из вышесказанного, мы будем понимать под ценностной ориентацией зафиксированную в сознании, социально и культурно обусловленную направленность
31
индивида на цели, идеалы и средства их достижения31.
На рубеже XIX—XX веков в России происходит коренная ломка традиционных устоев, вызванная переходом от традиционного общества (доиндустриального, феодального) к современному (индустриальному, капиталистическому). Изменяется характер общественного производства: если в доиндустриальном обществе основным способом было самовоспроизводство (т. е. увеличение количества населения для сохранения данного общества), то в индустриальном обществе на первое место выходит материальное производство с качественно новым типом организации труда32. С появлением машинного производства уровень развития страны определяется не количеством населения, занятого в нем, а, прежде всего, уровнем технологического развития и наличием квалифицированных кадров. В политической сфере для культуры индустриального типа характерна демократизация, окончательное стирание сословных различий, становление равных гражданских прав и всеобщего равенства перед законом. Этому, как известно, способствует реальный рост социальной мобильности (в первую очередь вертикальной) на базе широкой доступности образования. Совершенно закономерно в новых условиях встает вопрос об изменении социального статуса, ролей, ценностных ориентаций не только мужчин, но и женщин, в первую очередь проживающих в городах, так как индустриальный тип культуры формируется прежде всего в урбанизированной среде. Эти проблемы получили теоретическое осмысление в ряде работ.
Процесс развития системы ценностей в периоды социальных потрясений Э. Дюркгейм связывал с трансформацией коллективного сознания при переходе от механической солидарности к органической33. В признаках обществ механической и органической солидарности много общего с основными чертами доиндустриального (традиционного) и индустриального обществ. В архаических обществах (обществах механической солидарности) происходит растворение индивидуальных сознаний в коллективном; в развитых социальных системах (органической солидарности) присутствует автономия индивидов, разделение функций. Для механической солидарности характерны высокая религиозность, трансцендентность (превосходство над интересами человека и беспрекословность), приписывание высшей ценности обществу и интересам общества как целого; для органической солидарности характерны возрастающая светскость, ориентированность на человека, приписывание высшей ценности достоинству индивида, равенству возможностей и социальной справедливости34.
28 Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 764.
29 Ручка А. А. Указ. соч. С. 111.
30 Социологический энциклопедический словарь. С. 225.
31 Котлова Т. Б. Российская женщина в провинциальном городе на рубеже XIX—XX вв. 1890—1914: (На материалах Владимирской, Костромской, Ярославской губерний): Дис... д-ра ист. наук. Иваново, 2003. С. 22.
32 Ковалев А. М. Способ духовного производства в структуре общества. М., 2001. С. 206—
33 Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 106—114.
Соотношение личностных и социальных ценностей на разных этапах исторического развития определяет преобладающий тип социализации индивида. Если воспользоваться приведенной выше классификацией Д. А. Леонтьева, то для традиционного общества характерно преобладание конформного развития35, для индустриального общества — вариативного36. Вместе с тем во все времена мы можем проследить элементы маргинального и девиантного развития в виде индивидуального опыта отдельных личностей, которые в своем прогрессивном стремлении к новому способствуют изменению общественной системы в целом и ценностных ориентаций в частности.
Как свидетельствуют исторические источники, в условиях традиционного типа культуры (в России он господствовал вплоть до второй половины XIX века) большинство горожанок разделяли ценности, связанные исключительно со сферой приватной жизни, такие, как семья, материнство, любовь и т. п. В то же время для мужчин система ценностей строилась на основе приоритетов публичной сферы (труд как средство обеспечения семьи, карьера, политика и т. д.).
В условиях становления культуры индустриального типа (в России этот процесс охватил вторую половину XIX — начало XX века) происходило разрушение системы традиционных ценностей. Во многом это было связано с переменами в социально-экономической сфере. Появление и распространение машинного производства предопределило трансформацию представлений об абсолютной ценности домашнего мира и возможности включения женщин в публичную сферу. Крестьянки и мещанки достаточно быстро переступили границы дома, стали работать на фабриках и заводах, в первую очередь текстильного профиля. Женщины из семей дворянства, интеллигенции начали вытеснять мужчин из образовательных учреждений, они нашли применение своим знаниям и умениям в сферах родовспоможения, медицины, на телефонных станциях и т. д.
В рассматриваемый период постепенно потребность в женских рабочих руках формировала обоюдный интерес: предпринимателей — к дешевой исполнительной рабочей силе, женщин — к наемному профессиональному труду, который открывал дорогу к экономической самостоятельности (хотя бы частичной), большей свободе в выборе жизненной стратегии. Расширение жизненных горизонтов подталкивало женщин из низших социальных слоев к получению образования. Для многих представительниц дворянства, интеллигенции, купечества получение образования и доступ к «интеллигентным» профессиям становится уже не только потребностью, но и ценностью. Общество начинает признавать право женщин на получение образования и включение их в структуру общественного труда.
При этом, естественно, основные функции женщины в семье проецировались на ее роль в социуме: выйдя в профессиональную сферу, она сохранила свое основное назначение — воспитание подрастающего поколения. Педагогическое поприще являлось одной из немногих областей трудовой деятельности женщин, не вызывавшей возражений со стороны правительственных чиновников, духовного ведомства, консервативно настроенной общественности. Однако в новых социально-экономических условиях женщины осознали новые возможности для самореализации, изменения образа жизни, которые дают образование, профессия, общественная деятельность. Они не хотели
34 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: Метод социологии / Пер. с фр. А. Б. Гофмана. М., 1991. С. 552—553.
35 Конформное развитие — максимальное совпадение ценностного ядра и периферии индивидуальной ценностной структуры с ядром и периферией ценностной структуры, распространенной в данном обществе.
36 Вариативное развитие — явное совпадение ядер индивидуальной и социальной ценностных структур и расхождение их периферий.
оставаться в узких рамках, предписанных им правительственной политикой и идеологией, и начали бороться за свои права.
Процесс трансформации ценностных ориентаций женщин происходил постепенно — от «центра» (столиц, крупных городов) к «периферии» (провинции). Подобная закономерность связывается Э. Дюркгеймом с переходом к обществу органической солидарности. Механическая солидарность, соответствующая традиционному типу общества, «позволяет обществу как можно теснее сжимать в своих объятиях индивида; оно привязывает его сильнее к семейной среде и, следовательно, к традициям»37. Данные тенденции ярче выражены в малых городах, где каждый, кто стремится освободиться от принятых обычаев, наталкивается на сильное сопротивление.
Формирующееся общество органической солидарности все слабее сдерживает появляющиеся у индивида стремления к свободе и независимости. Это проявляется, прежде всего, в больших городах, где человек более свободен от коллективного гнета. «Чем обширнее и плотнее группа, тем менее коллективное внимание, рассеянное на большой поверхности. Надзор делается слабее.»38. Вследствие уменьшения социального контроля ежедневно происходят противоречащие ему действия, которые постепенно становятся потребностью и в результате приводят к изменению ценностей в обществе. Э. Дюркгейм подчеркивает значимость действий отдельной личности в процессе трансформации господствующих представлений: «Именно таким образом завоевания, осуществляемые индивидуальной личностью, когда ее слабее сдерживают извне, в конце концов, освящаются нравами»39. Данные процессы постепенно распространяются на все общественное пространство, затрагивая небольшие города и отдаленные местности. Отмеченные закономерности можно проследить на примере изменения ценностных ориентаций женщин в сфере образования, профессиональной и общественной деятельности.
До второй половины XIX века женское образование было развито крайне слабо и носило узко сословный характер. В результате буржуазных реформ 60—70-х годов XIX века появилась возможность его формирования.
Государство игнорировало потребность общества в создании системы образования для женщин. В 1909 году из 28,6 млн рублей, отпущенных казной на содержание средних учебных заведений, лишь 1/16 часть (около 1,7 млн) выделялась на обучение девочек, остальные 15/16 — на мужское образование40. Вопреки политике правительства на протяжении всего рассматриваемого периода наблюдался интенсивный рост числа женских гимназий, прогимназий, институтов. В 1912 году при сохранившемся преобладании в России числа мужских средних учебных заведений (1262 мужских и 1190 женских) количество учащихся девочек (381 тыс.) превышало число мальчиков (347 тыс.). Однако это ярко выраженное стремление общества к повышению образовательного уровня женщин никоим образом не изменило позицию правительства в этом вопросе. По-прежнему большая часть казенных средств шла на мужское образование и лишь 11% — на женское. В 1912 году на содержание действовавших в стране 1190 средних женских учебных заведений было израсходовано около 32,3 млн рублей, из которых казна дала лишь 4 млн (12,2%)41. Такая политика привела к формированию в России сети среднего и высшего женского образования на общественной основе. Требование о предоставлении женщинам права на получение образования наравне с мужчинами стало одним из главных в программе российского женского движения.
37 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 282—283.
38 Там же. С. 279.
39 Там же. С. 280.
40 Среднее образование в России: Справка к смете Министерства народного просвещения на 1909 год / Сост. по указанию А. Н. Куломзина.
41 Куломзин А. Н. Опытный подсчет современного состояния нашего народного образования. СПб., 1912. С. 6.
На учредительном съезде Союза равноправия женщин была поставлена неотложная задача добиться «совместного обучения женщин с мужчинами в низших, средних и высших учебных заведениях, как общеобразовательного, так и специального характера»42. Инициативы женских организаций были направлены на распространение начального образования среди женщин из низших слоев и на борьбу за право на высшее образование для женщин из имущих и разночинских слоев общества. Эти требования, а также значительный рост числа женских учебных заведений и учениц в них отразили изменения, происшедшие в сознании горожанок: образование становится ценностной ориентацией для значительной части женщин, впитавших передовые идеи своей эпохи.
Формирование ценностных ориентаций было связано с принадлежностью к определенной социальной группе. Так, для женщин высших и разночинных слоев, получивших хорошее среднее образование, важным направлением деятельности стала борьба за возможности получения высшего образования. В этой среде образование становится ценностью-целью в качестве непрерывного источника повышения своего интеллектуального уровня и ценностью-средством для самореализации в сфере высококвалифицированных интеллигентных профессий, иногда — науки. По данным официальных исследований, в 1905—1913 годах около 28% выпускниц восьмых специализированных классов женских министерских гимназий выразили желание продолжить обучение в вузе43. Большинство из них отдало предпочтение педагогическому образованию (почти 20%), что предопределялось наличием соответствующей подготовки в восьмом классе гимназии. Кроме того, ценностные ориентации женщин в отношении образования и профессии определялись господствовавшей в обществе системой ценностей. Как отмечала Л. Столярова, «женщина не стремилась к чему-либо несоответствующему общественным предрассудкам: она избрала медицинскую и педагогическую деятельность»44. Преимущественно в данном направлении развивалось высшее и среднее женское образование. Как результат, в конце XIX — начале XX века наблюдался процесс феминизации педагогического труда. Женские кадры в начальной и средней школе оказывались предпочтительнее мужских по ряду причин: они предъявляли меньше претензий к размеру заработной платы, отличались более добросовестным отношением к труду, менее радикальной политической настроенностью.
Для представительниц городских сословий наибольшее значение приобретает развитие системы среднего женского образования, приравненного к мужскому, и возможность получения профессиональных знаний. Для низших сословий, выходцев из сельской местности, особую важность приобретает проблема начального образования и элементарных профессиональных навыков. Здесь образование рассматривается, прежде всего, как источник повышения своего материального благосостояния. Отсутствие духовной составляющей в отношении к образованию не позволяет считать его ценностью для данной категории женщин.
Женщины всех сословий не только получали образование, включались в сферу наемного труда, но и занимались общественной деятельностью. Среди неполитических общественных организаций они отдавали предпочтение благотворительным объединениям. Это объясняется тем, что занятие филантропией отвечало господствовавшим в обществе представлениям о том, что женщина должна заботиться о других — маленьких, старых, слабых и т. д.
В России рассматриваемого периода благотворительных организаций было больше, чем каких-либо других неполитических обществ. В 1899 году в стране насчитывалось свыше 7 тыс. филантропических объединений45. Во второй половине XIX
42Мирович Н. Из истории женского движения в России. М., 1908. С. 9.
43 Всеподданнейшие отчеты министра народного просвещения 1905—1913 гг. СПб., 1907— 1916. Вед. 66.
44 Столярова Л. Студенческая жизнь русской женщины // Alma mater. 1999. № 4. С. 39.
45 Благотворительные учреждения Российской империи. СПб., 1900. Т. 1. С. 1—2, 6.
— начале ХХ столетия только во Владимирской губернии их было около ста (благотворительные общества, попечительства, организации помощи, содействия, пособия
46
нуждающимся и т. д.) .
Научный анализ деятельности 27 филантропических объединений, находившихся в разных городах Владимирской, Костромской и Ярославской губерний, показал, что женщины не составляли большинства среди членов благотворительных организаций (почти в 90% рассмотренных случаев). Данный факт вполне совпадает с официальной системой ценностей, согласно которой женщина — это, прежде всего, хранительница домашнего очага, мать, воспитательница подрастающего поколения. Поэтому представительниц прекрасного пола было довольно много в тех филантропических объединениях, которые оказывали помощь детям вообще и девочкам-ученицам в частности47.
Социальный состав женщин в благотворительных организациях был пестрым: здесь встречались и дворянки, и почетные гражданки, и представительницы духовенства, и купчихи, родственницы фабрикантов, чиновников, как гражданских, так и военных, инженеров, врачей, а также мещанки и крестьянки.
В организациях вспомоществования учащимся обычно состояли преподавательницы и начальницы учебных заведений. В объединениях, которые оказывали помощь ученикам и ученицам духовных училищ и семинарий, как правило, участвовали настоятельницы монастырей, благочинные, монахини.
Показательно, что в основном (в 2/3 рассмотренных случаев) в организациях, которые изначально пользовались вниманием женщин, их число со временем росло. Например, в 1887 году они составляли немногим более 20% действительных членов Владимирского благотворительного общества, а в 1909 году — уже 50%; в Обществе вспомоществования бедным ученицам в Иваново-Вознесенской женской гимназии представительниц прекрасного пола в 1887 году было примерно 35%, а в 1912— 1913 годах — свыше 45%, в Попечительном об учащихся обществе, состоящем при Костромском попечительном о бедных Комитете Ведомства Императорского Человеколюбивого Общества в 1902 году — около 38% общего числа членов, а в
1910 году — уже более 45% 48.
46 Добрынина А. М. Неполитические общественные организации Владимирской губернии в 1860-х — феврале 1917 г.: Дис. ... канд. ист. наук. Иваново, 2000. С. 62.
47 Отчет о деятельности Общества вспомоществования нуждающимся ученицам Шуйской женской гимназии (с 31-го января 1899 г. по 1-е января 1900 г.): (1-й год существования Общества). Владимир-на-Клязьме, 1900. С. 6—7; Отчет Кинешемского благотворительного общества призрения бесприютных детей по приходу и расходу денежных сумм за 1900 г. Кинешма, 1901. С. 26—28; Отчет о деятельности Костромского общества «Помощь детям» за
1911 г.: (Год одиннадцатый). Кострома, 1912. С. 3—7; Отчет Владимирского общества «Ясли» за
1912 г.: (8-й год). Владимир, 1913. С. 3—4; Отчет Общества детской помощи и детских развлечений в губ. г. Владимире за 1912 г.: (6-й год существования). Владимир, 1913. С. 7.
48 Отчет правления Владимирского благотворительного общества о деятельности его и о состоянии Первоначальной ремесленно-грамотной школы, находящейся под Августейшим Ея Императорского Величества Государыни Императрицы покровительством, за 1887 г. Владимир-на-Клязьме, 1888. С. 48—50; Отчет правления Владимирского благотворительного общества о деятельности его и о состоянии Первоначальной ремесленно-грамотной школы, состоящей под Августейшим покровительством Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны, за 1909—1910 г. Владимир, 1911. С. 35—36; Отчет правления Общества вспомоществования бедным ученицам в Иваново-Вознесенской женской гимназии. УЬй год. Иваново-Вознесенск, 1888. С. 10—11; Отчет правления Общества вспомоществования бедным ученицам Иваново-Вознесенской женской гимназии за XXXI год. С 1-го Сентября 1912 г. по 1-е Сентября 1913 г. Иваново-Вознесенск, 1914. С. 15—18; Отчет попечительного об учащихся общества, состоящего при Костромском попечительном о бедных Комитете Ведомства Императорского Человеколюбивого Общества, за 1902 г. Кострома, 1903. С. 11—12; Отчет попечительного об учащихся общества, состоящего при Костромском попечительном о бедных
Женщины реже мужчин (лишь в 20% рассмотренных случаев) возглавляли филантропические организации, что также отражало господствовавшую в стране патриархальную систему социальных и ценностных отношений.
Председательницами благотворительных объединений были жены крупных чиновников (например, губернаторов), предпринимателей, известных представителей интеллигентных профессий (в частности, врачей) и т. д. В силу образования, а также социального и материального положения своих мужей эти дамы успешно представляли возглавляемые ими организации в обществе. Исследование показало, что в мотивации их деятельности присутствовали как элементы прежней ценностной системы (глубокое осознание своего христианского долга в отношении ближнего, которое часто очень трудно отделить от чувства сострадания и желания помочь страждущим), так и новой, формирующейся. Самореализация в рамках семьи, домашнего хозяйства уже не могла удовлетворить часть женщин, они стремились выйти в общественную сферу и внести свой вклад в решение насущных социальных проблем.
В основном (примерно в 2/3 рассмотренных случаев) женщины составляли меньшинство в руководящих органах объединений (правлениях, комитетах, советах). Однако в руководстве остальной части организаций — около 1/3 (!) случаев (на наш взгляд, много для России конца XIX — начала XX века) — они либо лидировали (в количественном отношении), либо составляли половину. Так, в 1898 году в совете Общества попечения о Владимирском доме трудолюбия и оказания временной помощи беднейшим жителям г. Владимира и его губернии женщин было 75%; в 1900 году в совете Кинешемского благотворительного общества призрения бесприютных детей — 50%; в 1912 году в правлении Общества вспомоществования учащимся Женской гимназии М. И. Крамаревской в г. Иваново-Вознесенске — 75%49.
Несмотря на то что мужчины возглавляли большинство благотворительных организаций, именно женщины во многих объединениях осуществляли непосредственную деятельность, кропотливо решая конкретные вопросы. Так, в 1887 году во Владимирском благотворительном обществе все 7 подведомственных участков курировали женщины50. В их обязанности входили периодический обход районов с целью выявления нуждающихся в услугах организации, контроль за использованием выделенных средств и т. д. В 1910 году в Иваново-Вознесенском благотворительном обществе 8 учреждений имели попечительниц и 1 — попечителя. Женщины оказывали помощь в работе пяти дневным приютам для приходящих детей («Яслям»), детскому приюту, богадельне и приюту для слепых им. М. А. Скобенниковой, богадельне № 2. Среди них можно было видеть А. М. Сыромятникову — супругу директора Иваново-Вознесенского реального училища, М. В. Полушину и Е. В. Зубкову — представительниц известных предпринимательских фамилий51.
В различных объединениях женщины раздавали обеды в дешевых столовых, обучали детей грамоте, приобретали и распределяли вещи и продукты среди нуждающихся, осуществляли другие виды деятельности.
Так, в 1898 году в столовой Общества попечения о Владимирском доме трудолюбия и оказания временной помощи беднейшим жителям г. Владимира и его
Комитете Ведомства Императорского Человеколюбивого Общества, за 1910 г. Кострома, 1911. С. 12—14.
49 Отчет о деятельности Общества попечения о Владимирском доме трудолюбия и оказания временной помощи беднейшим жителям города Владимира и его губернии за 1898 г. Владимир, 1899. С. 1—2; Отчет Кинешемского благотворительного общества призрения бесприютных детей... за 1900 г. С. 11; Отчет Общества вспомоществования учащимся Женской гимназии М. И. Крамаревской в г. Иваново-Вознесенске за 1912 г. Иваново-Вознесенск, 1913. С. 3.
50 Отчет правления Владимирского благотворительного общества... за 1887 г. С. 3.
51 Обзор деятельности благотворительного общества за 1910 г. Иваново-Вознесенск, 1911. С.
губернии каждый день поочередно дежурили дамы, в том числе жена губернатора О. А. Цеймерн52.
В 1910 году в ремесленных яслях (профессиональном учебном заведении для мальчиков-подростков) при Иваново-Вознесенском благотворительном обществе жена фабриканта А. К. Гарелина обучала ребят грамоте. В это время ремесленные ясли посещало 108 человек53.
Начиная с 1892 года при Костромско-Ярославском отделении попечительства императрицы Марии Александровны о слепых работал Костромской дамский кружок. Его основательницей и руководительницей была Мария Брониславовна Кукель — по всей видимости, дочь чиновника (действительного статского советника). В 1898 году кружок насчитывал 34 члена. Их деятельность заключалась в переписывании детских книг выпуклым шрифтом Брайля для слепых детей. В 1898 году к прежде составленной библиотеке в 15 500 листов стараниями участниц кружка прибавилось еще 2 090 листов (24 книги). Это были произведения Г. Х. Андерсена, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, Н. В. Гоголя, А. Толстого, И. С. Тургенева и других авторов54.
Как видим, в конце XIX — начале ХХ века женщины разного социального положения проявляли возрастающий интерес к участию в благотворительных обществах. Для одних, возможно, это было данью моде, правилом хорошего тона, а для других — подлинной ценностной ориентацией. Иначе трудно объяснить, почему богатая, знатная, влиятельная дама обходит трущобные районы, раздает обеды в столовой для бедных, обучает их детей грамоте и т. д., а малообеспеченная учительница вносит кровно заработанные деньги в фонд организации вспомоществования учащимся.
Таким образом, на основе применения основных теоретических положений ценностного подхода к анализу жизни и деятельности горожанок из российской провинции на рубеже ХЕХ—ХХ веков мы пришли к следующим выводам. В это время большинство женщин разделяло господствовавшие в обществе традиционные ценности: семья, материнство, любовь и т. д. Вместе с тем на рубеже веков рождается новый тип женщины, для которого были характерны такие ценностные ориентации, как образование, профессиональный труд и общественная деятельность. Появление нового типа женщины обусловливалось формированием индустриального типа культуры и являлось важной предпосылкой серьезных перемен в экономической и общественно-политической сферах Российского государства на рубеже столетий. Вписываясь в реальную жизнь конца ХК — начала ХХ века, так называемые женщины нового типа в основном (исключая деятельниц политического движения) демонстрировали пример вариативного развития в рамках социума. Это достигалось за счет приобщения россиянок преимущественно к тем видам образования, профессиональной и общественной деятельности, которые были понятны и принимаемы социумом в целом.
52 Отчет о деятельности Общества попечения о Владимирском доме трудолюбия... за 1898 г.
С. 2.
53 Обзор деятельности благотворительного общества за 1910 г. Иваново-Вознесенск. С. 8—9.
54 Отчет Костромско-Ярославского отделения, состоящего под Августейшим покровительством Ее Императорского Величества Государыни Императрицы попечительства императрицы Марии Александровны о слепых, за 1898 г. Кострома, 1899. С. 9, 13, 27, 28—30.
