CC BY
20
О. Г. Задорожная
чл.-кор. АЭН Украины канд. экон. наук
Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина
ЦЕННОСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК ФОРМАТ СПАСЕНИЯ ОТ СУИЦИДНОГО ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗМА
Разве не пора задуматься, нет ли у всех наших бед общей причины: не является ли та форма цивилизации, которую мы зовем цивилизацией машин, своего рода несчастным случаем, патологическим феноменом в истории человечества.
Жорж Бернанос
Постановка проблемы. Мировой тренд формирования шестого технологического уклада, содержание которого определяется нарастающей НБИК-конвер-генцией, чрезвычайно актуализирует проблему реализации императива выживания человека/человечества в современном глобальном техно-искусственном мире. Выдвижение на первый план финансово-интеллектуальной власти, которая посредством мощи финансового капитала подчиняет интеллект человека, обеспечивает господство виртуальной финансомики, оторванной от реального сектора экономики, служит процессу расчеловечивания, деградации человека как духовно-нравственного существа. Традиционное преклонение идолу целевой рациональности, который задает логико-расчетный, количественный формат деятельности все ещё человека, искажает его разум, превращает последний в инвалидный интеллект (В. П. Зинченко), устремленный в безудержный поток слепого инноваци-онизма как самоцели. Духовно-нравственные ценности и внутренние мотивы человеческой жизнедеятельности приносятся в жертву власти, капиталу, сверхприбыли, интеллектуальной ренте, то есть тому внешнему для человеческой природы, которое породило глобальный полисистемный кризис-лабиринт и способствует его расширению и углублению. Неолиберальная методология с ее экономическим индивидом и механизмом жесткой рыночной античеловеческой конкуренции по определению не способна предложить пути преодоления кризисного состояния человеческого сообщества, а потому она должна быть заменена новой человеко-мерной методологией, в основании которой лежит ценностная научная рациональность. Иными словами, такая новая методология призвана реализовать свою главную сотериологическую функцию науки относительно все шире развертывающегося суицидного интеллектуализма.
Анализ последних исследований и публикаций. Проблема машинно-техносной цивилизации, широко рассматриваемая в традиционном формате научно-технического прогресса, в условиях крайнего обострения вопроса выживания человека/человечества, получает качественно иное звучание. Необходим переход от технократического мировоззрения к человекомерному миропостижению, где свободно-ответственный творческий человек-личность рассматривается как базовый хозяйствующий субъект антикризисных трансформаций. Необходимость всестороннего развенчания стремления превратить человечного человека в некоего постчеловека, техноида, которому чужда нравственность, совесть, ответственность, истинно человечные
качества и чувства, становится сверхактуальным полем человекоспасения. Чрезвычайно важно понимать, что углубляющаяся НБИК-конвергенция создает практические технологические условия для стирания грани между живым и неживым, для замены человека киборгом [1]. Она устремлена прежде всего на создание искусственного интеллекта, искусственного сознания без совести, нравственности и морали. По сути в расширяющемся техносно-искусственном мире идет речь о превращении человека в средство своего суицидного интеллектуализма: техника, «выпаривая из людей (по их! По их желанию!) их человечность, она просто в силу своего техносохранения деформирует человека, превращает присущий ему элемент его техничности в целостное техносущество: то ли в живое, но ли в неживое, то ли в гибридное, то ли в никакое, то ли... кто знает во что? И человек не может отказаться от логики, по которой действует сам, его техника и ее эсхатология» [2, с. 38] (выделено автором — О. З.).
В этой связи возникает новая осмыслительная проблема: меры, пределов использования техники в че-ловекоспасительном процессе. Это затрагивает прежде всего осмыслительно-понимательный формат создания новейших концептов неоэкономики, информационной экономики, цифровой экономики в основном по поверхностным схемам неолиберальных античеловеческих лекал [3; 4 и др.]. С другой стороны, все эти концепты-«панацеи» направлены на их внедрение в системы общественного управления без всестороннего выявления социальных последствий и тщательной оценки античеловеческих результатов управленческих действий. Но глубинное осмысление их (анти)чело-вечного содержания невозможно вне формата философии хозяйства, софиасофии, триалектики и личностной методологии [5; 6; 7 и др.]. В этом критически-соте-риологическом плане и возникает необходимость разработки и широкого внедрения спасительного для человека/человечества ценностного управления антикризисными трансформациями. Именно посредством ценностного управления можно найти ответ на судьбоносный вопрос: кто кого — Хомос или Технос? «Хо-мос ли, создав под себя новый оцифрованный Технос, станет его владельцем и эффективным пользователем, следственно, выйдет из драки победителем, либо же Технос, оцифровав бытие и самого человека, превратит их, соответственно, в технобытие и в техноида, а потому и станется победителем — уже и последним?» [8, с. 8].
Целью статьи является попытка научного обоснования необходимости раскрытия целей и направлений ценностного жизнеутверждающего управления как
формата спасения человечества от нынешнего нашествия суицидного интеллектуализма.
Основные результаты исследования. Пафос современного глобального кризисного мира и новейших концептов «спасителей» экономизма во многом определяется тем, что чрезмерно растущая колоссальная масса экономических ученых, экспертов, консультантов, аналитиков, нобелей не просто не может дать научные рекомендации по стабилизации и развитию экономики, но и стремительно «научно» способствуют ее ухудшению, кризисности, деградации человека как формы-средства капитала. Потому и глобальный кризис получил название апокалиптического лабиринта, что выхода из него не видится. Ученые, аналитики и политики, устремленные к краткосрочному быстрому успеху, осознают лишь сиюминутные в основном корыстные свои интересы, не входя в размыслительное поле истинных смыслов человеческой жизнедеятельности. В этом плане сугубо самоцельное гламурное инновационно-количественное одностороннее управление несет больше вреда, чем пользы в человекомер-ном измерении экономических трансформаций. «Самое удивительное то, что такая масса профессионалов, исследуя экономику, умножают не ее понимание, а ее непонимание, включая непонимание самих себя, своих планов и проектов, «творя, не ведая что». Судьба царства экономизма ускользает от правителей и мудрых экономистов, хотя они- то сами не ускользают от ее карающей длани. Должна быть очень великая причина и очень, очень «могучая кучка властников», превращающая людей в живые и говорящие орудия смертоносной экономики» [9, с. 128] (выделено автором — О. З.).
Это явственно свидетельствует о том, что, с одной стороны, ученые-экономисты работают не ради постижения истины, а «для раздражения мысли» (В. А. Кутырёв), следствием чего стала не личная, а профессиональная некомпетентность. Еще в конце 70-х годов ХХ столетия П. Фейерабенд констатировал, что индивидуальная некомпетентность стала стандартизированной, а будучи таковой, «превратилась в существенную часть профессионального превосходства. У нас (на Западе — О. З.) уже больше нет некомпетентных профессионалов, у нас есть профессиональная некомпетентность», породившая ситуацию, когда «безграмотность не только не осуждается, напротив, она служит знаком профессионального превосходства. Ее не просто терпят, ее требуют» [10, с. 260, 287]. Основанием такого положения является прежде всего массовое методологическое бескультурье, несущее искаженное поверхностно- схематичное мышление в формате экономикс-ического новояза.
С другой стороны, не углубляясь к сущностным уровням целостной хозяйственной реальности вряд ли можно серьезно говорить о создании эффективной человечно-человеческой системы управления, основанной на ценностях человеческой культуры, которые должны задавать конкретные цели и направления социально-экономических реформ. Целерациональность должна оплодотворяться ценностной рациональностью. Без нее система управления приоритетно работает в лучшем случае на холостном ходу; в худшем — ценностно искажает и разлагает процесс целостного жизнеподдержа-ния, жизнедеятельности одномерного экономического индивида. Размышляющие сущностно о синкретической реальности сегодня вынуждены констатировать, что внеценностное управление «при господствующем
подходе к научно-техническому прогрессу, особенно к нано-био-инфо-когнотехнологиям микро- и мегами-ров, сложившемуся отношению к ним, люди, теряя собственную телесно-духовную идентичность и свой «макромир», исчезнут, не заметив этого» [11, с. 210]. Но в более привычном плане речь идет о том, что в последние десятилетия резко возросло число стратегических системных просчетов в общественном управлении, плата за которые оказалась непомерно великой (Л.В. Лесков). Причина этого кроется в непонимании изменившихся объектов управления, которыми стали человекоразмерные комплексы, где ядром является творческий человек-личность, исповедующий прежде всего свои внутренние ценности и мотивы, лежащие в основании его целостной жизнедеятельности.
Изучение истории смены систем управления в формате смены технологических укладов позволяет понять, что, во-первых, в этом процессе главным фактором выступает сознание человека, а не эволюция Природы; во-вторых, метафизические осмысления истины всегда открывали фундаментальные возможности-идеи для новых технологических переходов-прорывов (в том числе и для парадигмальной смены типов научной рациональности); в-третьих, акцент в сотериоло-гической, жизнеспасительной деятельности должен быть сделан не на технике, а на развитии внутренних способностей человека, которые изначально потенциально заложены в его уноме [12], включающем в себя контрарность генома и мемона, соразмерном и рекуррентном жизненному пути человека, постольку и в творениях человеческих уном концентрируется, воспроизводится и выражается [13, с. 140]. Для полного развертывания унома человечности каждому человеку-личности важно и весьма трудно «в глобальной технологической среде не утерять своего духовного сознания, которое должно не просто выживать, но постоянно развиваться в познавательном, моральном и творческом смыслах. Погружаясь в техническую виртуальную реальность, человек рискует заиграться в ней и потерять чувство подлинной природной реальности», что в недалеком будущем может привести человеческое сознание в состояние психологической сингулярности и духовного коллапса [14].
Для реализации императива выживания человека/человечества целевая рациональность, которая соотносится с чисто количественными параметрами экономической деятельности, совершенно недостаточна. Она должна, в философской терминологии, уходить в основание, а на первое место сегодня с необходимостью выходит ценностная (сущностная) рациональность. Именно она должна стать основанием актуальной структуры современной человеческой хозяйственной деятельности как человекоспасения. «Человечество всегда требовало актуализации ценностей способа жизни, но только сейчас в эпоху растущей конкурентоспособности знаний и остроты проблем экологии, ценностная конкурентоспособность по-настоящему становится императивом» [15, с. 8].
Но в то же время надо четко представлять, что эта актуализация одновременно означает и фундамен-тализацию как выдвижение духовно-нравственных ценностей чело-вечности, изначально заложенной в хозяйстве и хозяйствовании. Чело-Вечность должна проявиться как первейшая ценность, которая предопределяет-оплодотворяет все другие ценности. Наступление эпохи ценностной конкурентоспособности связано с пе-
реходом не только международной конкуренции, но и мышления и мировоззрения в новый формат ценностной рациональности.
М. Вебер в работе «Хозяйство и общество» разработал теорию рациональности, в которой разграничил две пары определений рациональности: по социальному действию — целевую и ценностную и по экономической активности — формальную и сущностную. Эти две антимонии почти идентичны, но могут использоваться в разных значениях. Поскольку социальное действие имеет более широкую область охвата, которое включает в себя и экономическую активность, то в условиях выживания человечества чрезвычайно актуализируется понимание и реализация именно первой пары определений рациональности. В основе це-лерациональности, писал М. Вебер, лежит «ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей; эти ожидания используются в качестве «условий» или «средств» для достижения активным субъектом своих рационально поставленных и продуманных целей» [16, с. 24].
Ценностно-рациональное социальное действие им определяется как действие, «основанное на вере в самодовлеющую ценность неких этических, эстетических, религиозных или других форм поведения, не зависимо от той степени, в какой они способны обеспечивать успех» [16, с. 24-25]. Ценностная рациональность оплодотворяет человеческую деятельность посредством «заповедей» или «требований», в которых видит индивид свой долг. Эти заповеди становятся безусловными требованиями и реализуются, невзирая на возможный для себя ущерб, ибо посредством их люди претворяют в жизнь свои убеждения о долге, достоинстве, красоте, религиозных предначертаниях, благочестии или важности некоего «предмета» любого рода. Эти ценности-требования выступают как дух человеческой деятельности. В повиновении таким заповедям человек видит смысл жизни.
Целерациональным действие предстает тогда, когда «цель, средства и побочные результаты рационально взвешиваются и просчитываются. Это включает в себя рассмотрение альтернативных средств достижения цели, связей между целью и побочными последствиями и, наконец, отношения различных возможных целей друг к другу. в данном случае действие не аффективно и не традиционно» (выделено автором — О. З.), а потому целерациональность является лишь средством реализации системы ценностей, а сама она ориентирована на принцип «предельной полезности» [16, с. 25-26].
Целерациональность в экономической сфере соотносится с формальной рациональностью, которая определяется мерой технически возможного для хозяйства и действительно применяемого расчета, то есть имеет количественную определенность достижения целей, которые вытекают из ценностей жизнедеятельности.
Специфика сущностной рациональности сводится к тому, что при этом «анализ не ограничивается простой констатацией чисто формального и (относительно) однозначного факта, что целенаправленное действие основано на рациональном расчете, использующем наиболее совершенные технические методы, но определенным образом принимает во внимание высшие ценности, будь то этические, политические, утилитарные, гедонистические, феодальные (сословные),
эгалитаристские или какие-либо еще, а результаты хозяйственной деятельности, как бы «рационально» исчислены они ни были, оцениваются также и по шкале «ценностной рациональности» или «сущностной целера-циональности» [16, с. 85-86] (выделено автором — О. З.).
Все это позволяет утверждать, что ценностная рациональность задает качества целей рациональной деятельности, но она не может сводиться к количествен -ному подсчету или оценке, а оплодотворяет продуктивную хозяйственную жизнедеятельность человека специфическим человечным духом, связывая в совместно-разделенный процесс хозяйствования. Особенно важными становятся ценности и мотивы человечности в нынешний период углубляющегося глобального кризиса, который весьма четко проявил нарастание тенденции игнорирования высших ценностей в ходе современных финансово-экономических де-форм.
Вполне естественно, что становление постне-классической человекомерной науки не может не отражаться на системе образования, в которой также требуются не просто чисто формальные, но кардинальные изменения в качественно-содержательном плане. Суть необходимых здесь реформ весьма точно выразил Джидду Кришнамурти в следующих словах: «. до тех пор, пока образование не сможет выработать у нас целостного представления о жизни, оно будет бессмысленным. Образование — это не просто стяжание разного рода знаний или сбор и систематизация фактов. Образование — это познание жизни как целостного процесса. Главной задачей образования является формирование целостного, а значит и разумного человека... Познать жизнь означает познать самого себя, именно это является альфой и омегой образования» [17, с. 10, 15, 14] (выделено автором — О. З.).
Важно понимать, что без нарастающего осозна-вания современной кризисной реальности, понимания ее истинных причин и следствий, вряд ли возможно говорить и о посткризисном управлении и развитии. С другой стороны, взятые в качестве канвы высказывания выдающихся мыслителей современности, которые видят глубже и дальше даже просто образованных людей, мыслителей, обеспокоенных судьбой человечества и будущим каждого человека, свидетельствуют, что в науке, образовании, управлении и хозяйствовании неизбежно будет нарастать количество понимающих глубинные проблемы спасительной жизнедеятельности, что создаст условия для изменения мышления, управленческих решений и практических действий.
Между тем не будет преувеличением констатировать, что подавляющее большинство острейших проблем современной реальности возникло из-за того, что именно глубинные, фундаментальные, вечные вопросы откладываются в этом суматошном, стремя -щемся к успеху любой ценой, мире на «потом», которому, как правило, так и не наступает черёд. Забывая или не желая искать ответы на вечные вопросы, человечество ускоряет свое движение к небытию, а словесные призывы без надлежащего обдумывания и понимания лишь обостряют кризисную ситуацию, порождают новые риски и опасности, создают вполне реальные катастрофические угрозы жизнедеятельности человека, вызывают деградацию. Чуть ли не основной причиной такого кризисного состояния глобального
мира является поверхностно-схематичная система античеловечного управления, возникшая как следствие того, что современная наука пока не имеет научной теории личности, пользующейся хоть каким-то признанием. Незнание человека — это наиболее сильное незнание в современной науке (В.В. Налимов), а, следовательно, и в системе благодатного для человека хозяйственного управления.
Между тем требование постнеклассической чело-векомерной науки сформировать новую научную картину реальности и задача образования — доводить ее к сознанию молодежи, превращая ее в основание процесса современного миропостижения, являются необходимыми императивами чело-вечной жизнедеятельности, независимо от статусной определенности субъекта хозяйства — человека, предприятия, государства или транснациональной корпорации. Человечная деятельность возможна только на основе ценностной рациональности, благодаря реализации которой человек может сохраняться и воспроизводиться как Чело-Век.
Разрабатываемый ныне триалектический метод миропостижения открывает возможность создания системы антикризисного управления национальным и глобальным развитием в формате стратегии духовно -ноосферно-устойчивого хозяйственного развития. В основании ее разработки должно лежать выделение трех проблемно-целевых блоков управления национальным антикризисным хозяйственным развитием: духовно -нравственный и этико-моральный блок (возрождение очеловечивания на основе развертывания глубинного личностного архетипа свободы-ответственности); био-генетически-оздоровительный блок (формирование и обеспечение демографически обусловленных потребностей существования человека, семьи, личностного развития, обеспечения экологически приемлемых условий проживання человека от природно-спо-койного протекания беременности до космо-плане-тарного порядка взаимодействия человека и Природы); социо-партнерско-коэволюционный блок (организационно-управленческие и законодательные предусловия развертывания продуктивного коэволюцион-ного взаимодействия всех субъектов национального возрождения и развития путем добровольного объединения существующих разнообразных ресурсов и сознательного участия в удовлетворении актуальных частно-общественных интересов посредством широкого социального партнерства).
Для реализации стратегии духовно-ноосферно-устойчивого хозяйственного развития необходима особая интегрально-возрождающая функция государства — неодирижизм. Главная специфика этой функции определяется тем, что осмыслительный уровень достигает онтологических оснований хозяйства и соотносится с гено-мемо-уномным началом, которое являясь духовным онотологическим ноуменом, задает и оплодотворяет развертывание едино- разделенной духовно-био-социальной природы человека как целостной личности. Реализации интегрально-возрожденческой функции неодирижизма государства должно способствовать создание правовых и финансово-налоговых стимулов относительно активного развертыванию широкого социального партнерства всех субъектов антикризисных хозяйственных трансформаций.
Неодирижизм должен стать основанием разработки и реализации системы управления националь-
ным хозяйством, ибо его возрождение требует участия всех хозяйственных субъектов. При этом качество системы хозяйственного управления должно определяться новым целостным мировоззрением, которое включает в себя интеллектуальные построения (идеи, теории, образы), но не как чисто технократические, которые расширяют пропасть между развитием техно-науки, игнорирующей основания и проблемы духовности, и целостностью жизнедеятельности человека, которая имеет ценностные коды и основывается на вечных сакральных смыслах жизнеутверждения.
В сегодняшней кризисно-апокалиптической действительности ведущую роль играет инвалидный интеллект (В.П. Зинченко), отбросивший духовно-ценностные и социальные основания развития человека и общества. Но ситуация еще более углубляется в античеловечном смысле, когда переход к шестому технологическому укладу посредством развертывания НБИК-конвергенции создает условия для замены человечного человека постчеловеком, киборгом (киборг, прочитанный сзади, — гробик). В своем дальнейшем неуемном техносном устремлении инвалидный интеллект начинает превращаться в суицидный интеллект (Ю.М. Осипов). При этом не меняет античеловечной сути механичное добавление к НБИК-технологиям социогума-нитарных технологий, ибо они характеризуют лишь поверхностность межиндивидных взаимодействий-отношений, которые четко не определяются в координатах «добро — зло».
Поэтому в осмыслительных философских публикациях начинается обсуждение проблем «седьмого технологического уклада», связанного в общем плане с человеком. Но само указание на «технологический» уклад задает не более, чем технократическое понимание человека, которого можно технологически преобразовывать вплоть до киборга. Человек здесь является не духом, носителем и реализатором духовности, а всего лишь объектом внешнего технологического, прежде всего конитивно-манипулятивного, воздействия. Такое воздействие неизбежно будет оборачиваться расчеловечиванием, насаждением бездуховности, проведением управленческого вектора: личность — актор — постчеловек — робот — киборг.
Для борьбы с суицидным интеллектом все-еще-человека есть только одно лекарственное средство — духовность. «Все человечество больно. Лечить нужно человечество. Первая и неотложная задача — вернуть человеку духовность» [18, с. 147]. Духовность ЧелоВека — это онтологическое основание специфики рода человеческого. Само имя — Чело-Век задает благостное постижительное поле-реализацию новейших достижений человеческого знания. В этом поле НБИКС-конвергенция, сама по себе ориентированная на бездушную и бездуховную функциональность, осмысляемая в жизне- и человекоспасительном ракурсе, обязательно должна включать ДУХОВНОЕ ОСНОВАНИЕ-РАЗВЕРТЫВАНИЕ благостно-спасительной жизнедеятельности личности. Тем самым, исходя из глубинного понимания требуемых преобразований искусственного мира в пользу человека, в человечном измерении в названии необходимо зафиксировать определяющий момент духовности и в смысловом поле говорить о ДНБИКС-конвергенции [1, с. 21]. Духовность, духовно-нравственные ценности и мотивы должны определять меру и пределы использования НБИКС-
технологий, задавать формат системы управления всеми хозяйственными антикризисными преобразованиями.
Выводы. Анализ кризисно-апокалиптической действительности показывает, что ведущую роль в ней играет инвалидный интеллект, отбросивший духовно-ценностные и социальные основания развития человека и общества. В своем дальнейшем неуемном тех-носном устремлении инвалидный интеллект начинает превращаться в суицидный интеллект. Требование постнеклассической человекомерной науки сформировать новую научную картину реальности вызывает необходимость размышлять в формате императивов чело-вечной жизнедеятельности. Она возможна только на основе ценностной рациональности, благодаря реализации которой человек может сохраняться и воспроизводиться как Чело-Век. Триалектический метод миропостижения открывает возможность создания системы антикризисного управления национальным развитием в формате стратегии духовно-но-осферно-устойчивого хозяйственного развития на основании разработки и реализации трех проблемно-целевых блоков управления национальным антикризисным хозяйственным развитием: духовно-нравственный и этико-моральный блок; био-генетически-оздоровительный блок; социо-партнерско-коэволю-ционный блок. Для борьбы с суицидным интеллектом все-еще-человека есть только одно лекарственное средство — духовность. НБИКС-конвергенция, сама по себе ориентированная на бездушную и бездуховную функциональность, осмысляемая в жизне- и челове-коспасительном ракурсе, обязательно должна включать духовное основание-развертывание благостно-спасительной жизнедеятельности личности. Тем самым, входя в человечное измерение действительности, в названии необходимо зафиксировать определяющий момент духовности и в смысловом поле говорить о ДНБИКС-конвергенции. Такой новый методологический формат открывает более глубинные смыслопо-стижительные уровни антикризисной науки управления.
Список использованных источников
1. Задорожный Г. В. НБИК-конвергенция, искусственный интеллект как реальная предпосылка замены человека киборгом в кризисном глобальном мире (препринт доклада на Каразинском междисциплинарном методологическом научном семинаре 22 января 2019 г.). Харьков: ХНУ имени В. Н. Каразина, 2019. 25 с.
2. Шулевский Н. Б. Технос или Сфинкс. Философия хозяйства. 2018,. № 6. С. 27-47.
3. Малинецкий Г. Г., Самненков С. К., Митин Н. А., Шишов В.В. Когнитивный вызов и информационные технологии. URL: http://spkurdyumov.ru /economy/kognitivnej-vyzov-i-informacionnye-texnologii.
4. Дятлов С. А. Энейро-сетевая экономика: информационный метадисциплинарный подход к исследованию. Философия хозяйства. 2016. № 5. С. 39-49.
5. Кутырёв В. А. Они идут... (об антропологической инволюции техногенной цивилизации). Философия хозяйства. 2018. № 1. С. 218-226.
6. Осипов Ю. М. Экономика и цифра в поле зрения философии хозяйства. Философия хозяйства. 2017, декабрь, спец. выпуск. С. 21-24.
7. Шулевский Н. Б. Телеология и эсхатология техники. Философия хозяйства. 2018. № 5. С. 15-32.
8. Осипов Ю. М. Хомос и Технос: кто кого? Философия хозяйства. 2018. № 3. С. 7-8.
9. Шулевский Н. Б. Неоэкономика судьба мутантов. Философия хозяйства. 2016. Март, спец. вып. С. 127-141.
10. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе. Москва: АСТ: АСТ МОСКВА, 2010. 373 с.
11. Кутырёв В. А. Прогресс транстехнологий как отрицание человека: критические точки взаимодействия. Философия хозяйства. 2016. № 6. С. 209-222.
12. Задорожная О. Г. Уном человека-личности как исток развертывания очеловечивающегося хозяйства. Проблеми економки та полтичног економи. 2018. № 1. С. 21-44.
13. Тарасевич В. Н. Политическая экономия: универсумность, универсальность и фундаментальность. Полтична економш. 2015. № 1. URL: http: //net.knigi-x.ru/24raznoe/20687-1-politichna-ekonomiya-naukoviy-ekonomichniy-elektronniy-zhurnal-scientific-economic-e-zine.php.
14. Аблеев С. Р. Моделирование сознания и искусственный интеллект: пределы возможностей. Дель-фис. 2016. № 1. URL: http://www.delphis.ru/journal/arti-cle/modelirovanie-soznaniya-i-iskusstvennyi-intellekt-pre-dely-vozmozhnostei.
15. Пахомов Ю. Бiфуркацiйний стан свггосистем-ного ядра напередодш змши свгшвих лiдерiв. Еконо-мка Украгни. 2008. № 4. С. 4-14.
16. Weber M. Economy and Society [Vols. 1-2]. Vols. 1. New York, 1968.
17. Кришнамурти Джидду. Образование и смысл жизни. Киев: «София», 2003. 192 с.
18. Бернанос Жорж. Свобода... для чего? СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2014. 288 с.
References
1. Zadorozhny G.V. NBIK-convergence, artificial intelligence as a real prerequisite for replacing a person with a cyborg in a global crisis world (preprint report at the Karazin interdisciplinary methodological scientific seminar January 22, 2019). Kharkov: KhNU named after VN Karazin, 2019. 25 p. [in Russian].
2. Shulevsky N. B. (2018). Technos or Sphinx. Philosophy of Economy, No. 6, рр. 27-47 [in Russian]..
3. Malinetsky G. G., Samnenkov S. K., Mitin N. A., Shishov V.V. Cognitive challenge and information technology. Retrieved from http://spkurdyumov.ru//econ-omy/kognitivnej-vyzov-i-informacionnye-texnologii [in Russian].
4. Dyatlov S. А. (2016). Eneiro-network economy: an informational metadisciplinary approach to research. Philosophy of Economics, No. 5, рр. 39-49 [in Russian].
5. Kutyrev V. A. (2016). Progress of transtechnologies as a person's negation: critical points of interaction. Philosophy of Economy, No. 6, рр. 209-222 [in Russian].
6. Osipov Yu. M. (2017). Economics and the figure in the field of view of the philosophy of the economy. Philosophy of Economics, December, spec. Release, рp. 21-24 [in Russian].
7. Shulevsky N. B. (2018). Teleology and Eschatology of Technology. Philosophy of Economy, No. 5, рр. 15-32 [in Russian].
3AMOPOXHAX O. r.
8. Osipov Yu. M. (2018). Homos and Tekhnos: who to whom? Philosophy of Economics, № 3, рр. 7-8 [in Russian].
9. Shulevsky N. B. (2016). Neo-economics, the fate of mutants. Philosophy of Economy, March, spec. issue, рp. 127-141 [in Russian].
10. Feyerabend P. Science in a free society. Mosœw, AST, 2010. 373 p. [in Russian].
11. Kutyrev V. A. (2016). Progress of transtechnologies as a person's negation: critical points of interaction. Philosophy of Economy, No. 6, рр. 209-222 [in Russian].
12. Zadorozhnaya O. G. (2018). Unom of a personpersonality as a source of the development of a humanized economy. Problems of Economics and Political Economy, No. 1, рр. 21-44 [in Russian].
13. Tarasevich V.N. (2015). Political Economy: Universality, Universality and Fundamentally. Political Economy, No. 1. Retrieved from http://net.knigi-x.ru/ 24raz
noe/20687-1-politichna-ekonomiya-naukoviy-ekonomich-niy-elektronniy-zhurnal-scientific-economic-e-zine.php [in Russian].
14. Ableyev S. R. (2016). Modeling of Consciousness and Artificial Intelligence: Limits of Possibilities. Delphis, No. 1. Retrieved from http://www.delphis.ru/journal/arti-cle/modelirovanie-soznaniya-i-iskusstvennyi-intellekt-pre-dely- vozmozhnostei [in Russian].
15. Pakhomov Yu. (2008). Bifurcation camp of the core system in front of each other of its leaders. Economy of Ukraine, No. 4, рр. 4-14 [in Russian].
16. Weber M. Economy and Society [Vols. 1-2]. Vols. 1. New York, 1968.
17. Krishnamurti Jiddah. Education and the meaning of life. Kyiv, "Sofia", 2003. 192 p. [in Russian].
18. Bernanos Georges. Freedom ... for what? SPb .: Publishing House of Ivan Limbach, 2014. 288 p. [in Russian].
