CC BY
58DOI 10.24411/2076-1503-2020-10712 БУРЛА Виктория,
аспирант кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА)
e-mail: spiritvictory@list.ru
Научный руководитель: КОМАРОВА Валентина Викторовна,
доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА).
ЦЕННОСТИ В КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ ГОСУДАРСТВ -ЧЛЕНОВ СНГ: ПРОБЛЕМЫ ИЕРАРХИЗАЦИИ СИСТЕМЫ
Аннотация. Процесс конституционализации правового порядка в республиках на постсоветском пространстве во многом обусловлен векторами развития государства и общества, задаваемыми конституционными ценностями. Конституции государств - членов СНГ базируются на антропоцентрической системе ценностей, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью. Системный анализ конституций указанной группы государств приводит автора к выводу об условности иерархии конституционных ценностей вследствие дихотомии в категории «высшая ценность» и казуальности практики ценностной интерпретации Основного Закона. Цель. В рамках конституционной аксиологии государств - членов СНГ раскрыть проблемные аспекты взгляда на систему конституционных ценностей как на иерархию и предложить альтернативный подход. Методы. Методологическую основу исследования составляет совокупность таких методов научного познания, как описание, сравнение, классификация, моделирование, системный и критический анализ, сравнительно-институциональный анализ. Результат. На основе теоретико-правовых оснований систематизации конституционных ценностей, а также в результате анализа текстов конституций государств-членов СНГ автор формулирует вывод о том, что система конституционных ценностей наиболее удачно может быть представлена в гетерархической модели, построенной по принципу сети с множеством вариаций иерархии. Выводы. Гетерархический подход наиболее оптимально отражает систему конституционных ценностей. Данная концепция является новой для аксиологической науки и подлежит дальнейшей разработке.
Ключевые слова: конституционная аксиология, конституционные ценности, классификация конституционных ценностей, конституции государств - членов СНГ, система конституционных ценностей, высшая ценность, абсолютные и относительные ценности, приоритетные ценности, иерархия конституционных ценностей, гетерархическая модель конституционных ценностей.
BURLA Victoria,
post-graduate student of the Department of Constitutional and Municipal Law of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Supervisor:
KOMAROVA Valentina Viktorovna,
Doctor of Law, Professor,
Head of the Department of Constitutional and Municipal Affairs law of the Moscow State Legal University named after O.E. Kutafin (Moscow State University).
VALUES IN THE CONSTITUTIONAL LAW OF THE CIS MEMBER STATES: PROBLEMS OF THE HIERARCHY OF THE SYSTEM
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
Annotation. The process of constitutionalization of the legal order in the post-Soviet republics is largely determined by the vectors of development of the state and society set by constitutional values. The constitutions of the CIS member states are based on an anthropocentric system of values, proclaiming the human being, his rights and freedoms as the highest value. A systematic analysis of the constitutions of this group of states leads the author to the conclusion that the hierarchy of constitutional values is conditional due to the dichotomy in the category of "highest value" and the casualness of the practice of value choice. Goal. Within the framework of the constitutional axiology of the CIS member states, to reveal the problematic aspects of the view of the system of constitutional values as a hierarchy and propose an alternative approach. Methods. The methodological basis of the research is a set of such methods of scientific knowledge as description, comparison, classification, modeling, system and critical analysis, comparative and institutional analysis. Result. Based on the author's conclusions about the theoretical and legal grounds for systematization of constitutional values, as well as the analysis of the texts of the constitutions of the CIS member states, the author concludes that the system of constitutional values can be most successfully represented in a heterarchic model built on the principle of a network with many variations of the hierarchy. Conclusions. The heterarchic approach best reflects the system of constitutional values. This concept is new for axiological science and is subject to further development.
Key words: constitutional values, classification of constitutional values, constitutions of the CIS member states, system of constitutional values, highest value, absolute and relative values, priority values, hierarchy of constitutional values, heterarchic model of constitutional values.
Формирование системного подхода к ценностям является одной из ключевых задач современной конституционно-правовой науки наряду с определением природы и сущности самой категории «конституционная ценность». Разнообразие точек зрения на последнюю обусловливает масштабы полемики о критериях классификации ценностей и обобщения ценностной композиции конституционного регулирования различных сфер жизни общества и государства. На первый взгляд обозначенные аспекты носят сугубо теоретический характер и мало соотносятся с реальностью обыденной жизни, но это только на первый взгляд. Ведь ценности общества, объективированные конституцией и практикой её толкования и применения, детерминируют мировоззрение граждан, определяют тип правосознания, уровень правовой и политической культуры общества, в конечном счёте задают векторы стратегического развития правовой системы. Именно конституционно-правовые ценности обусловливают характер государственных решений, прежде всего правотворческих, и стиль юридически значимого поведения всех элементов социальной структуры. Процесс конституционализации правового порядка во многом обусловлен целями развития государства и общества, определяемыми конституционными ценностями, и от того, насколько осознанными, единообразными и системными будут общественные представления о ценностных координатах, зависит как легитимность властных институтов, так и последовательность цивилизационного развития конкретного общества.
В этой связи представляется важным не только с философских и теоретико-правовых
позиций, но и в контексте практики конституционализма рассмотреть некоторые аспекты конституционной аксиологии на примере государств-членов СНГ. В первую очередь, речь идёт о системном взгляде на ценности в конституциях этой группы государств, которых объединяет единство политико-правового прошлого и хронологическое совпадение момента обретения суверенитета в новых исторических условиях, географическая близость, форма правления и, что немаловажно, конституционная психология, связанная с конституционно-правовой традицией [11]. Эти факторы в значительной степени обусловливают общность ценностных ориентиров государств-членов СНГ.
Однако можно ли утверждать о существовании в этой группе государств системы конституционных ценностей, организованной по принципу строгой иерархии, или скорее речь следует вести о матричной системе, либо имеет место атомарность ценностей и отсутствие внутренних связей между ними?
Для начала следует определиться с тем, что мы подразумеваем под конституционными ценностями. Определение этой категории можно давать через понятия «цель», «идеал», «приоритет», «социальная значимость». Предлагается обобщённое определение конституционных ценностей как совокупности универсальных приоритетных социальных принципов (целей, установок), обеспечивающих оптимальное развитие личности, общества и государства на основе баланса частных и публичных интересов [3, а 12].
Вопрос о природе конституционных ценностей остаётся дискуссионным в юридической литературе, но все учёные сходятся в том, что эти ценности находят своё явное или неявное присут-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
ствие в конституционном тексте. Сама Конституция является ценностью и источником, в т.ч. имплицитно в ней присутствующих и «генерируемых» Конституционным Судом и в трудах учёных ценностей [2, с. 15]. При этом часть исследователей [9; 13] ассоциируют ценности с конституционными нормами, в первую очередь регламентирующими права и свободы человека, а также с предельно абстрактными нормами, нормами-целями, нормами-принципами. Другие авторы [6] отрицают тождественность конституционных норм и конституционных ценностей, подчёркивая абсолютную их самобытность и утверждая, что ценности, хотя и могут содержательно совпадать с конституционными нормами, обладают иной, чем нормы, природой, т.к. в отличие от последних не являются общеобязательными и могут выявляться в процессе отправления конституционного правосудия, т.е. носят казуальный, а не формально определённый характер.
Сущность ценностей обусловлена не только их происхождением, но во многом проявлена в динамике: в их роли и социальных функциях. Как справедливо отмечает В.В. Комарова, практическое значение ценностей состоит в том, что они являются ориентиром для правового закрепления целей, задач, стоящих перед государством, и конкретного правового регулирования и выступают критерием сбалансированности различных интересов, причём эти ориентиры «наполняются конкретным содержанием в текущем законодательстве» [7, а 1385]. Иными словами, ценности в статике, в своей декларативной самости, вне зависимости от того, через какую родовую категорию они определяются, лишены жизненного начала. Будучи «категорией действующего права» [2, с. 17], свою реальную суть они проявляют только в действии, поскольку конституционные ценности не просто провозглашают значение тех или иных благ, а выступают инструментом их развития, охраны и мерой их оценки.
Мы будем исходить из того, что конституционные ценности в любом обществе образуют системное единство, обнаруживая первооснову в Конституции: в её преамбуле, нормативных предписаниях, а также в самом духе Основного Закона, детерминирующем характер социально значимых идей и установок, которые в процессе толкования и применения конституции объективируются конституционной наукой и практикой.
Итак, ключевое значение в конституционной аксиологии принадлежит преамбуле и базисным конституционным нормам, в первую очередь посвящённым основам конституционного строя. Так, преамбула Конституции РФ выступает основой для её принятия и «влияет на конституционную самоидентификацию» государства [7, а 1386]. Действительно, преамбула предваряет кон-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
ституционный текст и задаёт его смысловой тон, а потому определяющее значение для выявления конституционных ценностей имеют положения, «составляющие аксиологическую композицию преамбулы Конституции» [8, с. 189]. Только в преамбуле Конституции РФ упоминаются такие категории, как «любовь и уважение к Отечеству», «вера в добро», «суверенная государственность», «гражданский мир и согласие», а также подчёркивается осознание российским народом себя частью мирового сообщества. Последнее указывает на открытость российской правовой системы универсальным ценностям, признаваемым и охраняемым на международном уровне, и определяет направления её развития.
Преамбулы конституций других государств -членов СНГ прямо называют в качестве высших ценностей: правовое государство, гражданский мир, демократию, достоинство человека, его прав и свобод, свободное развитие человеческой личности, справедливость и политический плюрализм (Республика Молдова), человека, его жизнь, здоровье, права и свободы (Кыргызская Республика), а также подчёркивают приверженность общечеловеческим ценностям (Азербайджанская Республика, Республика Армения, Республика Беларусь). В отдельных конституциях государств - членов СНГ преамбулы именуют ценности не прямо, но называют категории, имеющие приоритетное значение: свобода, равенство, согласие (Казахстан), дружба народов (Таджикистан), демократия, социальная справедливость, гражданский мир, социальное согласие (Узбекистан).
Как видно, источником конституционных ценностей может служить не только нормативная часть текста конституции, в связи с чем, полагаем возможным согласиться с выводами тех авторов, которые воздерживаются от признания за конституционными ценностями нормативной природы. Тем не менее, именно нормативные положения конституций государств - членов СНГ, в первую очередь посвящённые основам конституционного строя, имеют базовое аксиологическое значение, в т.ч. и потому, что никакие другие положения не могут им противоречить, что обусловливает их особую конституционную защиту.
В конституциях Российской Федерации, Республики Беларусь, Армении, Таджикистана, Кыргызстана соответствующие главы называются «Основы конституционного строя», тогда как, например, в Азербайджане и Казахстане - «Общие положения», а в Молдове и Узбекистане — «Основные принципы». Общий ценностный смысл структурных элементов при этом не утрачивает единства, поскольку для всех конституционных документов эти положения являются основными и первообразными и закрепляют главные тезисы о государственности, приоритете человека и роли
гражданского общества, определяющие вектор развития правовых систем.
Именно в положениях об основах конституционного строя закреплён фундамент ценностной парадигмы общества — высший характер ценности человека. Наряду с Конституцией РФ (ст. 2) о высшей ценности человека, его правах и свободах говорит Конституция Республики Беларусь (ст. 2), прибавляя к этой формуле ещё и гарантии их реализации. В Республике Армения высшей ценностью провозглашён человек (ч. 1 ст. 3 Конституции). Столь лаконичный подход к ценностному измерению имеет альтернативные варианты: «человек, его жизнь, права и свободы» (ст. 1 Конституции Республики Казахстан), «достоинство человека, его права и свободы, свободное развитие человеческой личности» (ст. 1 Конституции Республики Молдова), «человек, его жизнь, свобода, честь, достоинство и другие неотъемлемые права» (ст. 13 Конституции Республики Узбекистан). Высшей целью государства провозглашено обеспечение прав и свобод человека и гражданина, достойного уровня жизни гражданам Азербайджанской Республики (ч. 1 ст. 12 Конституции).
Полагаем возможным заключить о наличии в конституциях государств - членов СНГ антропоцентрической или человекомерной системы ценностей, поскольку высшей и центральной ценностью признаётся именно человек, его достоинство, его права и свободы. Иные ценности в основных положениях конституций государств -членов СНГ представляется возможным условно классифицировать в рамках двух крупных блоков: ценности государственности (народовластие, государственный суверенитет, территориальная целостность, формы правления и государственного устройства, построение государственного управления на принципах верховенства права и разделения властей, политическое и идеологическое многообразие) и ценности социально-экономической и культурно-духовной сфер общества (свобода экономической деятельности, социальный и светский характер государства, плюрализм форм собственности, бережное отношение к природным ресурсам и культурным ценностям).
При этом важно понимать, что, будучи идейно взаимосвязанными, некоторые ценности существуют не в атомарном измерении (обособленно), а образуют своего рода матрицу, элементы которой взаимообусловлены (государственный суверенитет и территориальная целостность не существуют вне признания народа единственным источником власти; политическое и идеологическое многообразие не представимы без развитого гражданского общества; свобода экономической деятельности во многом обусловлена плюрализмом и равной защитой форм собственности), тогда как другие ценности конкури-
руют, вступая в конфликт. В последнем случае возникает ситуация ценностной коллизии, в результате разрешения которой посредством ценностного предпочтения одна из ценностей получает приоритет1.
С одной стороны, выстраивать систему конституционных ценностей государств - членов СНГ по аналогии с матрицей не вполне корректно, поскольку имеет место элемент, обладающий безоговорочным верховенством (высшая ценность человека и его прав), а значит, присутствует иерархическая модель. Действительно, не отрицая отсутствие чётких критериев построения, открытость, динамику и конкуренцию ценностей внутри системы, её постоянное дополнение новыми элементами и практику казуального выбора ценностного предпочтения, большинство учёных разделяет отношение к системе конституционных ценностей именно как к иерархии [4; 10].
С другой стороны, мы наблюдаем определённый парадокс. Общеизвестно, что «высший» есть превосходная степень прилагательного «высокий», характеризующая положение как «самое», абсолютное, превалирующее. Здесь справедливо заметить, что в приведённых извлечениях из основных законов государств - членов СНГ в той или иной комбинации человек, его права и свободы представлены как высшая ценность монолитно, цельно, что по существу не позволяет нам расставить приоритеты внутри этого института. Вместе с тем, несмотря на авторитетное признание в качестве высшей ценности, некоторые основные права и свободы могут быть ограничены при определённых условиях. В науке конституционного права такие права именуются относительными2. Так, практически во всех конституциях государств - членов СНГ, наряду с положениями о недопустимости умаления и запрета прав и свобод человека, содержится указание на иные блага, в пользу которых допускаются ограничения этой главной и высшей ценности3. Заметим,
1 В теории конституционной аксиологии ценностное предпочтение осуществляется в результате оценочных суждений и оценочных решений [value judgment]. Первые, согласно Р. Алекси, могут быть классификационными (определяющими положительное, отрицательное, нейтральное отношение к ценности); сравнительными (дифференцированное предпочтение: «лучше - хуже», «важнее - менее важно») и метрическими (математический подход взвешивание ценности). От суждения зависит характер оценочного решения.
2 При этом к числу абсолютных (не подлежащих ограничению) все конституции государств - членов СНГ относят право на жизнь, право на достоинство, свободу совести, право на судебную защиту и презумпцию невиновности.
3 Кроме того, конституции государств - членов СНГ допускают возможность ограничения прав и свобод в условиях чрезвычайного или военного положения, объявления войны и мобилизации.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
что в теории конституционной аксиологии те ценности, которые могут ограничивать все иные, кроме абсолютных, предлагается именовать приоритетными ценностями [1]. К числу последних относятся интересы национальной (государственной) безопасности, здоровье, нравственность (Российская Федерация, Республика Беларусь), экономическое благосостояние (благополучие) страны, предотвращение (раскрытие) преступлений (Республика Армения, Республика Молдова), охрана общественного порядка (Республика Казахстан, Кыргызская Республика), а также права и свободы других лиц (в Конституции Казахстана «права и свободы человека»). Последнее основание вызывает принципиальный вопрос, поскольку в теоретической плоскости неизбежно приводит к агсш^ vitiosus: права человека есть высшая ценность; права человека могут подлежать ограничению в интересах прав человека.
В ст. 71 Конституции Азербайджана содержится формула из числа тех, что эксперты именуют коррупциогенным фактором, т.е. положением, допускающим необоснованно широкое истолкование и произвольное применение: «Ограничение прав и свобод должно быть пропорционально ожидаемому государством результату». В контексте данного предписания высший характер ценности прав человека очевидно нивелируется.
Итак, внутри категории «высшая ценность» по отношению к правам и свободам человека наблюдается дихотомия: часть прав, носящих абсолютный и эксплицитный характер, обеспечены особой конституционной защитой и обладают реальным верховенством как ценность, поскольку не могут быть ограничены (достоинство личности, право на жизнь, свобода вероисповедания, права, связанные с судебной защитой); остальные, относительные и допускающие ограничение во имя «приоритетных ценностей», становятся «иными» ценностями, оказываясь по иерархии ниже не только, чем абсолютные права, но даже чем приоритетные ценности, не входящие в категорию «высшая ценность». То есть, с одной стороны, существует следующая архитектура системы ценностей: высшие ценности (первый уровень), приоритетные ценности (второй уровень), иные ценности (третий уровень) — и на первый взгляд перед нами иерархическая структура. С другой - третий уровень системы может включать основные права человека из числа относительных, которые хотя и могут подлежать ограничению ради приоритетных ценностей, всё же не лишаются характеристики «высшая ценность», и как высшая ценность они должны находиться на вершине иерархии, на первом уровне. На наш взгляд, невозможно не констатировать логическую недостаточность иерархического подхода.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
Авторы отмечают ещё один важный аспект проблемности теории иерархии: если с высшим характером абсолютных ценностей, проистекающих из норм о верховенстве прав и свобод человека, возможно согласиться, то в отношении критериев для ранжирования всех иных конституционных ценностей, в частности имплицитных, совершенно отсутствует определённость [12].
Таким образом, представить систему ценностей в конституциях государств - членов СНГ как чёткую иерархию, на наш взгляд, представляется не вполне корректным. Согласимся с И.А. Карасёвой, что, хотя некоторая иерархия конституционных ценностей действительно существует, но «воспринимать её следует с определенной долей условности» [5, с. 9]. Однако и взгляд на систему ценностей как на матрицу также не даёт адекватного представления, поскольку этот принцип применим только к равновесным элементам.
Предлагаем рассматривать систему конституционных ценностей, построенную по типу гете-рархической модели, в которой существует потенциальная множественность иерархий. Если иерархия выстраивается по пирамидальному типу, то гетерархия скорее напоминает рыболовную сеть с множеством ячеек.
Сам термин «гетерархия» был введён ней-ропсихологом и кибернетиком Уорреном Маккало-ком в отношении модели нейронной сети. Сегодня этот термин активно используется в социальной инженерии, менеджменте и психологии.
Понятие гетерархии не антонимично, а комплементарно понятию «иерархия», т.к. в гетерар-хической сети существует потенциальное множество иерархий, которые выстраиваются по различным основаниям. Если иерархичность системы предполагает чёткую схему субординации и существует линейно, то гетерархичность выглядит как структура элементов, которые находятся в разнообразных связях (включая соподчинение) в зависимости от позиции наблюдателя, а применительно к ценностной системе координат — от позиции оценщика. Представляя систему ценностей как гетерархию, мы допускаем вариативность иерархической последовательности ценностей в каждом конкретном случае. Как любая структура гетерархии не может являться полной, поскольку в ней, как в открытой системе, элементы не статичны, так и конституционная аксиология демонстрирует разнообразие отношений между ценностями, которые могут принимать различные формы: от атомарного существования до взаимообусловленности и даже коллизии.
На наш взгляд, гетерархчесий подход всецело относим к взгляду на систему конституционных ценностей в государствах - членах СНГ, которая не может быть раз и навсегда зафиксированной, поскольку отличается динамичностью, откры-
тостью, находится в перманентном развитии, дополняется новыми элементами в результате интерпретации и реализации конституций, а выбор той или иной ценности как приоритетной вариативен и всегда носит казуальный характер, обусловленный субъект-объектными отношениями.
Список литературы:
[1] Арбузкин А.М. Человек, его права и свободы являются высшей ценностью? // Конституционное и муниципальное право. - 2016. - № 2. - С. 18-25.
[2] Бондарь Н.С. Аксиология судебного конституционализма: конституционные ценности в теории и практике конституционного правосудия. Серия «Библиотечка судебного конституционализма». - Вып. 2. - 2-е изд., доп. - М.: Юрист, 2014. - 184 с.
[3] Ереклинцева Е.В. Суверенитет и демократия как конституционные ценности современной России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Челябинск, 2010. - 26 с.
[4] Зорькин В.Д. Аксиологические аспекты Конституции России // Сравнительное конституционное обозрение. - 2008. - № 4 (65). - С. 7-20.
[5] Карасева И.А. Злоупотребление правом как одна из причин мнимой конкуренции конституционных ценностей // Конституционное и муниципальное право. - 2013. - № 7. - С. 9-13.
[6] Клочко Е.И. Конституционные ценности в доктрине конституционного права и практике органов конституционной юстиции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М.: РУДН, 2018. - 15 с.
[7] Комарова В.В. Наполнение и видовое многообразие правовой категории «конституционные ценности» (конституционно-правовой аспект) // Успехи современного естествознания. - 2015. -№ 1-8. - С. 1385-1387.
[8] Крусс В.И. Теория конституционного пра-вопользования. - М., 2007. - С. 752.
[9] Малый А.Ф., Пермиловский М.С. Теория основ конституционной аксиологии // Конституционное и муниципальное право. - 2015. - № 4. - С. 3-5.
[10] Несмеянова С.Э. К вопросу об иерархии конституционных ценностей // Legal Concept. -2017. - № 4. - С. 71-74.
[11] Ряховская Т. К вопросу о государственно-правовой традиции и конституционной психологии в российской среде // Российско-азиатский правовой журнал. - 2020. - № 4. - С. 23-25.
[12] Суханова А.А. Конституционные ценности современной России: иерархия и конкуренция // Вестник Челябинского гос. ун-та. Сер.: Право. -2015. - № 23 (378). - С. 53-57.
[13] Таева Н.Е. Ценностное содержание и прямое действие конституционных норм // Вестник Вятского гос. гуманитарного ун-та. - 2014. - № 11. - С. 112-119.
Spisok literatury:
[1] Arbuzkin A.M. CHelovek, ego prava i svo-body yavlyayutsya vysshej cennost'yu? // Kon-stitucionnoe i municipal'noe pravo. - 2016. - № 2. - S. 18-25.
[2] Bondar' N.S. Aksiologiya sudebnogo kon-stitucionalizma: konstitucionnye cennosti v teorii i praktike konstitucionnogo pravosudiya. Seriya «Bibli-otechka sudebnogo konstitucionalizma». - Vyp. 2. -2-e izd., dop. - M.: YUrist, 2014. - 184 s.
[3] Ereklinceva E.V. Suverenitet i demokratiya kak konstitucionnye cennosti sovremennoj Rossii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - CHelyabinsk, 2010. - 26 s.
[4] Zor'kin V.D. Aksiologicheskie aspekty Kon-stitucii Rossii // Sravnitel'noe konstitucionnoe oboz-renie. - 2008. - № 4 (65). - S. 7-20.
[5] Karaseva I.A. Zloupotreblenie pravom kak odna iz prichin mnimoj konkurencii konstitucionnyh cennostej // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. -2013. - № 7. - S. 9-13.
[6] Klochko E.I. Konstitucionnye cennosti v dok-trine konstitucionnogo prava i praktike organov kon-stitucionnoj yusticii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk.
- M.: RUDN, 2018. - 15 s.
[7] Komarova V.V. Napolnenie i vidovoe mno-goobrazie pravovoj kategorii «konstitucionnye cennosti» (konstitucionno-pravovoj aspekt) // Uspekhi sovremennogo estestvoznaniya. - 2015. - № 1-8. - S. 1385-1387.
[8] Kruss V.I. Teoriya konstitucionnogo pravo-pol'zovaniya. - M., 2007. - S. 752.
[9] Malyj A.F., Permilovskij M.S. Teoriya osnov konstitucionnoj aksiologii // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. - 2015. - № 4. - S. 3-5.
[10] Nesmeyanova S.E. K voprosu ob ierarhii konstitucionnyh cennostej // Legal Concept. - 2017.
- № 4. - S. 71-74.
[11] Ryahovskaya T. K voprosu o gosudarstven-no-pravovoj tradicii i konstitucionnoj psihologii v rossi-jskoj srede // Rossijsko-aziatskij pravovoj zhurnal. -2020. - № 4. - S. 23-25.
[12] Suhanova A.A. Konstitucionnye cennosti sovremennoj Rossii: ierarhiya i konkurenciya // Vest-nik CHelyabinskogo gos. un-ta. Ser.: Pravo. - 2015. -№ 23 (378). - S. 53-57.
[13] Taeva N.E. Cennostnoe soderzhanie i pryamoe dejstvie konstitucionnyh norm // Vestnik Vyatskogo gos. gumanitarnogo un-ta. - 2014. - № 11.
- S. 112-119.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
