CC BY
224
УДК 343.9
Р.О. ДОЛОТОВ,
кандидат юридических наук, старший преподаватель
Саратовская государственная юридическая академия
ЦЕНА ПРЕСТУПНОСТИ КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ ПРЕСТУПНОСТИ1
В статье рассматриваются проблемы измерения общественной опасности преступности с применением экономических показателей и цены преступности. Обосновывается необходимость введения новой научной категории «сопоставимая общественная опасность».
Ключевые слова: преступность; цена преступности; общественная опасность; сопоставимая общественная опасность.
Термин «преступность» является ключевым в криминологии, однако споры о его понимании не утихают ни в отечественной, ни в зарубежной криминологии [1]. Можно смело заявить, что в большинстве научных концепций преступность предстает как совокупность преступлений, обладающая свойствами открытой системы. Само же понятие преступления выступает оценочной категорией, так как содержание конкретных уголовно-правовых запретов зависит от сложивших в социуме общественных отношений. Границы преступного постоянно меняются, «не следует упускать из виду, что грань, отделяющая преступление от иных видов правонарушений, изменчива и условна» [2]. Таким образом, понятие преступности производно от укоренившихся в социальном сознании представлений о мироздании, обществе и человеке, т.е. от типа культуры.
Современное российское общество как часть западной цивилизации имеет характерные черты материалистически ориентированной культуры, в рамках которой счастью человека, его удовольствиям придается высшая ценность.
В основе сложившегося социального строя главной ценностью является материальное благополучие, ассоциирующееся со счастьем. Многие убеждены в том, что для счастья необходимо определенное количество материального имущества или даже возможность бесконечно приобретать новое.
Сложившийся порядок вещей стал благодатной почвой для наметившейся еще в прошлом веке тенденции к существенному расширению сферы использования экономического подхода к изучению общественных явлений. Новое направление исследований получило наименование «экономического империализма», поскольку его последователи активно «захватывали» такие традиционно неэкономические области анализа, как преступность, расовая дискриминация, демографическое «производство» и т.д., причем первым в этом ряду было именно экономическое исследование преступлений [3].
Экономический взгляд на преступность, в основе которого лежат методы анализа затраты-выгоды и затраты-эффективность, вынуждает прибегнуть к тотальной монетаризации всех сторон жизни. Использование стоимостных оценок как универсальных соизмерителей всех благ (в том числе и человеческой жизни) привело к появлению принципиально новых антикриминальных концепций. Например, ряд экономистов-криминологов настаивают на том, что организованная преступность (монополизация преступных промыслов) предпочтительнее преступности дезорганизованной, так как монополизация преступного производства ведет к снижению уровня преступности и к одновременной экономии расходов на предупреждение преступности. Так, Джеймс Бьюкенен - лауреат
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Цена преступности: методология ее определения», № 12-03-00008а.
Нобелевской премии по экономике 1986 г. пишет: «Такая монополия социально желательна, и это должно быть полностью признано правоохранительными ведомствами, которым следует, по крайней мере, не затруднять организацию такого монополизированного производства» [4]. Другой экономист-криминолог - Томас Шеллинг (лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 г.) указывал, что «некоторые цели организованной преступности совпадают с целями общества -это минимизация междоусобных банд и всех насильственных побочных последствий преступлений, даже избегание согласно договоренности определенных видов преступлений. Если это так, то не следует желать, <...> чтобы вся преступность была менее организованной. Возможно даже, нам необходимо, чтобы некоторые виды преступности были бы более организованными, чем сейчас» [5].
Взгляд на проблему преступности сквозь призму экономической рациональности направлен не только на ее глобальные аспекты, но и на частные вопросы. Так, одной из криминологических проблем, представляющей особый интерес для экономистов, является противодействие незаконному обороту наркотиков. В 2009 г. Организация по борьбе с наркотиками «Трансформация» (Великобритания) провела исследование «Сравнение показателя «затраты-эффективность» при запрете наркотиков и регулировании наркорынка» [6]. В результате проведенного анализа был сделан следующий вывод: регулирование рынка наркотиков является значительно более рациональной политикой в отношении показателя «затраты-эффективность», чем запрет и переход от запрета наркотиков к их регулируемым рынкам в Англии и Уэльсе позволит обеспечить чистые сбережения налогоплательщикам, жертвам преступлений, системе уголовного судопроизводства и потребителям наркотиков в размере £13.943 млрд в год.
Подобный подход к анализу проблем преступности не нашел поддержки среди представителей отечественной криминологии, видимо, из-за того, что он, в первую очередь, вступает в явное противоречие с их морально-нравственными установками. Ю.В. Латов совершенно верно отметил, что «российская культура принципиально не признает возможности оценивать в деньгах честь и достоинство, не говоря уже о жизни че-
ловека <...>. Немудрено поэтому, что культурологический шок от таких рассуждений испытывают не только неспециалисты, но и интеллектуально искушенные экономисты» [7].
Однако подобные этические установки приводят к методологической ограниченности науки. Рассматривая криминологические вопросы лишь в нравственной системе координат и отказываясь от анализа этих проблем сквозь призму экономической рациональности, мы отрываемся от существующей реальности, строим утопию. Принятие государственных решений, в том числе и в сфере борьбы с преступностью, основывается изначально на политической и экономической мотивации, а не на нравственной, к сожалению. В то же время полное игнорирование этических установок в угоду экономической рациональности также невозможно, так как это противоречит сформировавшимся в культурной среде стереотипам мышления, а, в конечном счете, может привести к самоуничтожению человека.
При анализе криминологических проблем необходимо применять принцип дополнительности: рассматривать проблему в двух системах координат - нравственной (этической) и материалистической (экономической). Наличие кор -реляции между результатами анализа проблем преступности в этих системах координат будет свидетельствовать о гармоничном развитии общества, ее отсутствие - о высокой степени аномии социума.
Применительно к самой преступности подобный подход можно проиллюстрировать на примере ее важнейшей социальной характеристики - общественной опасности (характеристика куда более объективная, чем число зарегистрированных преступлений).
Как правило, общественная опасность преступности в отечественной криминологии рассчитывается на основе общего числа учтенных деяний и (а) размера наказания, назначенного судом, (б) либо размера санкций, установленных законодателем. Чаще всего используют первый вариант расчета общественной опасности. Нельзя не согласиться с М.П. Клейменовым в том, что измерение общественной опасности преступности с помощью рассматриваемого показателя огрубляет реальность, но приблизительная информация лучше, чем ее полное отсутствие [8].
Учитывая, что УК РФ предусматривает различные виды наказаний, при расчетах общественной опасности по сложившейся в отечественной криминологии традиции размеры и сроки всех наказаний «по определенному обменному курсу сводятся» к лишению свободы. Срок лишения свободы выступает универсальной единицей оценки общественной опасности всех преступлений. Однако сам срок лишения свободы не имеет жесткой однозначной корреляции с ущербом, нанесенным жертве, обществу. Так, например, одни и те же последствия - смерть человека, могут влечь абсолютные разные наказания (несколько месяцев лишения свободы условно или пожизненное лишение свободы). Еще больше проблем возникает при сопоставлении наказаний за умышленные и неосторожные преступления, в результате которых наступают идентичные социальные последствия.
Следует согласиться с В. С. Овчинским в том, что «по духу и архитипическому образу наказания как такового именно время лишения свободы до сего времени является главной «валютой», в которой измеряется преступление <...>. Однако историческая тенденция скорее такова, что первым императивом восстановления справедливости считается экономическое, ценностное возмещение ущерба, причиненного преступлением, даже тогда когда ущерб касается внеэкономических благ» [9].
Соответственно, наказание, в первую очередь, как отметил Х. Гирстен, - это символический акт, который по сути своей не может быть равнозначным преступлению. Это исключительно знак того, что обществу нанесен вред [10]. Отсюда следует, что наказание с экономической точки зрения не может выступать инструментом для измерения социальных последствий преступности.
Применяемый в большинстве случаев метод, когда общественная опасность преступности определяется путем суммирования количества преступлений и сопоставления размеров наказаний, установленных в санкции статьи, либо назначенных судом, не в полной мере отражает реальную общественную опасность преступности, так как не учитывает реальный масштаб вреда.
Общественная опасность преступности должна характеризоваться не только объемом преступности и уголовным наказанием (как это
предлагается практически во всех отечественных учебниках по криминологии), но и иным показателем, отражающим максимально полно все негативные социальные последствия, выраженные в количественной форме. Подобным показателем можно признать цену последствий преступности - денежное выражение прямого и косвенного экономического ущерба (потерь) от преступных посягательств. Денежное выражение стоимости последствий преступности необходимо использовать как альтернативный способ измерения общественной опасности преступности.
Учитывая современный уровень развития математических, экономических и социологических наук, сложно согласиться с тезисом о том, «что не всякий ущерб, наносимый преступностью, может быть посчитан или выражен в каком-либо числовом эквиваленте» [11].
Следует поддержать Б.А. Минина в том, что «настоятельно требуется введение социальной, причем обязательно количественной (а не только вербально выражаемой) экспертизы последствий, которая сумела бы заранее предсказать и затем по факту оценить (рассчитать) эффект и ущерб от всех социальных последствий для всех объектов воздействия и выразить изменения количественно, в стоимостной форме» [12].
Сама идея о количественном измерителе социальных последствий преступности, отражающем экономический строй общества, скрыто заложена даже в унаследованной из советской юриспруденции российской системе наказаний, где главная роль отведена лишению свободы. Вот что по этому поводу писал известный криминолог Л.И. Спиридонов: «Время - всеобщий измеритель «стоимости» социальных феноменов, в том числе и юридических. И отнюдь не случайно, что тяжесть содеянного, как правило, измеряется законодателем в конечном счете временем наказания, в течение которого виновный своим трудом производит новую «стоимость» и тем самым устраняет причиненный ущерб, хотя буржуазный закон может указывать на иные задачи уголовно-правовых санкций. И хотя социалистическое уголовное право ставит совершенно другие цели, чем право буржуазное, время наказания остается преимущественно критерием тяжести содеянного. При таком понимании роли оценивания может показаться правильным признание необходимо-
сти или во всяком случае целесообразности того, чтобы функция оценки была возложена на ученых-экономистов и социологов, а формулировка закона - на юристов» [13].
Включение в расчеты общественной опасности преступности дополнительных параметров, отражающих цену последствий преступности, будет способствовать получению более объективной криминологической информации.
Условно можно считать, что цена последствий преступности - это экономический показатель общественной опасности преступности, а лишение свободы - символический (нравственный) показатель.
В связи с тем, что при оценке общественной опасности преступности за основу традиционно берется срок / размер наказания, закрепленный в УК за единичное преступление, то и определение цены последствий преступности также следует рассчитывать применительно к единичному преступлению с дальнейшим их суммированием. Подобный способ предполагает вычисление среднеарифметических показателей, например, «средняя» цена последствий одного убийства. Резонность такого подхода основана на том, что преступность - это массовое явление, а соответственно, к ней применимы законы больших чисел.
В культурологическом плане важно, чтобы высокая степень общественной опасности наиболее общественно опасных деяний была таковой и с точки зрения экономического, и с точки зрения нравственного подхода. Точку, в которой происходит пересечение этих подходов, условно можно назвать сопоставимой общественной опасностью.
Ниже на графике представлен один из вариантов подобной оценки общественной опасности:
Исходной точкой для построения графика является определение самой главной ценности (либо группы ценностей), подлежащей уголовно-правовой охране. Исходя из современной социокультурной размерности, отталкиваясь от конвенциональной концепции истины, такой ценностью следует признать жизнь человека.
Соответственно самое строгое наказание Нтах (например, пожизненное лишение свободы, либо максимальный срок лишения свободы - 20 лет) должно быть установлено за деяние, непосред-
f \
СОП
Общественная опасность, цена преступности
V_)
ственным последствием которого выступает смерть человека. Далее из точки Нтах необходимо в направлении оси Ц под углом 45° провести прямую линию. Точка Цтах будет показывать размер денежного выражения последствий преступления, соответствующий максимально возможному сроку/размеру уголовного наказания, например, цена последствий убийства в России - около 50 тыс. долларов [14] (данная сумма условна и приведена лишь для примера, создание методики определения цены последствий насильственных преступлений - сложная и малоизученная проблема в отечественной криминологии).
Пересечение линий Нтах и Цтах указывает на значение сопоставимой общественной опасности для самого тяжкого преступления.
Получившийся ▲ Нтах О Цтах можно признать своеобразным ориентиром для пенализации всех остальных деяний. Другими словами, при нахождении точки сопоставимой общественной опасности для каждого преступления в идеале должен выстраиваться равносторонний треугольник, например, ^Н10летО Ц25$тыс. Безусловно, незначительные отклонения от данного правила вполне допустимы, однако массовое существенное отклонение показателей а или Ь от значения 45° будет свидетельствовать: 1) о неадекватности уголовно-правовой политики (уменьшение угла а указывает на чрезмерную репрессивность, уменьшение угла Ь - на чрезмерную гуманизацию); 2) о неадекватной методологии определения цены преступности; 3) о неадекватности параметров
построенного ▲ Нтах О Ц^ , а именно значения Цтах , что означает неадекватность уже социально-экономической политики в целом.
Мы убеждены в том, что именно неадекватность социально-экономической политики в России не позволяет достичь равносторонних значений сопоставимой общественной опасности. Проведенные В.Е. Квашисом и Л.В. Кондратюком приблизительные расчеты показали, что в существующем российском государственном режиме «цена» человеческой жизни крайне мала [14]. Если мы попробуем определить значения сопоставимой общественной опасности для преступлений против государственной власти, либо для ряда экономических преступлений, то мы, скорее всего, увидим, что цена последствий этих преступлений многократно превышает цену преступлений против личности, однако наказания за них в разы меньше, чем за преступления против личности.
Ситуация, при которой жизнь человека и его права лишь de jure являются высшей ценностью, а с экономической точки зрения - нет, наталкивает нас на два вывода: а) либо мы должны официально признать, что главной ценностью в государстве выступают не права личности, а что-то другое, б) либо государство должно измениться таким образом, чтобы жизнь и личные права человека реально ценились, и государство было экономически мотивировано на охрану, в первую очередь, именно этих ценностей.
Остается надеяться, что общество заинтересовано в реализации второго вывода.
Именно показания сопоставимой общественной опасности преступлений позволят нам судить
о степени достижения данной цели в рамках проводимой уголовной политики, а также реальной ценности тех или иных объектов уголовно-правовой охраны.
Список литературы
1. Гилинский Я.И. Понятие преступности в современной криминологии // Труды Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ. - 2001. -№ 3. - С. 74-79.
2. Герцензон А. А. Уголовное право и социология (Проблемы социологии уголовного права и уголовной политики). - М., 1970. - С. 45.
3. Познер Р. А. Экономический анализ права: в 2 т.: пер. с англ. под ред. В. Л. Тамбовцева. - СПб. - Т. 1. - 2004. - С. 3.
4. Buchanan J.M. A Defence of Organized Crime? // The Economics of Crime. Cambr., Mass., 1980. - P. 396.
5. Schelling Т. С. Economic Analysis and Organized Crime // U.S. The President's Commission on Law Enforcement and Administration of Justice. Task Force Report: Organized Crime. Annotations and Consultants Paper. Washington, 1967. - P. 122.
6. URL: http://www.tdpf.org.uk/cost-effectiveness-report.htm
7. Латов Ю.В. Экономика вне закона. Очерки по теории и истории теневой экономики. - М.: МОНФ, 2001. - С. 58-59.
8. Клейменов М.П. Криминология: учебник. - М.: Норма, 2008. - С. 60.
9. Кондратюк Л.В., Овчинский В.С. Криминологическое измерение / под ред. К.К. Горяинова. - М.: Норма, 2008. -С. 232.
10. Кристи Н. Удобное количество преступлений: пер. с англ. Е. Матерновский. - СПб.: Алетейя, 2006. - С. 120.
11. Аванесов Г. А. Криминология: учебник для студентов вузов, обуч-ся по спец-сти «Юриспруденция». - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2010. - С. 211.
12. Минин Б.А. Возвратное право: правосудие, социальная безопасность и социальное развитие. - М.: ИД «Юриспруденция», 2007. - С. 27.
13. Спиридонов Л. И. Социология уголовного права. -М., 1986. - С. 106.
14. Квашис В.Е. «Цена» преступности как криминологическая проблема // Уголовное право. - 2008. - № 6. - С. 99.
В редакцию материал поступил 07.09.12
Информация об авторе
Долотов Руслан Олегович, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права, Саратовская государственная юридическая академия Адрес: 410056, г Саратов, ул. Чернышевского, 104, тел.: (8452) 29-91-06 E-mail: dolotov@crimpravo.ru
R.O. DOLOTOV,
PhD (Law), Seniour Lecturer
Saratov State Juridical Academy CRIME COST AS AN INDICATOR OF PUBLIC DANGER OF THE CRIME2
The article views the issues of measuring the public danger of crime using economic indicators and crime cost. The necessity to introduce a new scientific category "comparable public danger" is grounded.
Key words: crime; crime cost; public danger; comparative public danger.
References
1. Gilinskii Ya.I. Ponyatie prestupnosti v sovremennoi kriminologii (Notion of crime in the modern criminology), Trudy Sankt-Peterburgskogo yuridicheskogo instituta General'noiprokuratury RF, 2001, No. 3, pp. 74-79.
2. Gertsenzon A.A. Ugolovnoe pravo i sotsiologiya (Problemy sotsiologii ugolovnogo prava i ugolovnoi politiki) (Criminal law and sociology (Issues of sociology of criminal law and criminal policy)). Moscow, 1970, p. 45.
3. Pozner R.A. Ekonomicheskii analizprava (Economical analysis of law). Saint Petersburg, T. 1, 2004, p. 3.
4. Buchanan J.M. A Defence of Organized Crime?, The Economics ofCrime. Cambr., Mass., 1980, p. 396.
5. Schelling T. S. Economic Analysis and Organized Crime, U.S. The President's Commission on Law Enforcement and Administration of Justice. Task Force Report: Organized Crime. Annotations and Consultants Paper. Washington, 1967, p. 122.
6. http://www.tdpf.org.uk/cost-effectiveness-report.html
7. Latov Yu. V. Ekonomika vne zakona. Ocherki po teorii i istorii tenevoi ekonomiki (Economy out of law. Sketches on the theory and history of shadow economy). Moscow: MONF, 2001, pp. 58-59.
8. Kleimenov M.P. Kriminologiya (Criminology). Moscow: Norma, 2008, p. 60.
9. Kondratyuk L.V., Ovchinskii V.S. Kriminologicheskoe izmerenie (Criminological measurement). Moscow: Norma, 2008, p. 232.
10. Kristi N. Udobnoe kolichestvoprestuplenii (Convenient number of crimes). Saint Petersburg: Aleteiya, 2006, p. 120.
11. Avanesov G.A. Kriminologiya (Criminology). Moscow: YuNITI-DANA, 2010, p. 211.
12. Minin B.A. Vozvratnoe pravo: pravosudie, sotsial'naya bezopasnost' i sotsial'noe razvitie (Reversionary right: justice, social security and social development). Moscow: ID "Yurisprudentsiy", 2007, p. 27.
13. Spiridonov L. I. Sotsiologiya ugolovnogo prava (Sociology of criminal law). Moscow, 1986, p. 106.
14. Kvashis V.E. "Tsena" prestupnosti kak kriminologicheskaya problema (Crime "cost" as a criminological issue), Ugolovnoe pravo, 2008, No. 6, p. 99.
Information about the author
Dolotov Ruslan Olegovich, PhD (Law), Senior Lecturer of the Chair of Criminal and Criminal-executive Law, Saratov State Juridical Academy
Address: 104 Chernyshevskogo Str., 410056 Saratov, tel.: (8452) 29-91-06
E-mail: dolotov@crimpravo.ru
2 The research is carried out with the financial support of the Russian State Scientific Fund within the frameworks of RSSF scientific-research project "Crime cost: methodology of defining", № 12-03-00008а.
