CC BY
251
УДК 342.76
А.А. Подмарев
кандидат юридических наук, доцент
Саратовский национальный исследовательский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского Российская Федерация, 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, д. 83. E-mail: podmarev2004@mail.ru
Цели ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ 1993 г., международных актах, решениях Конституционного Суда России
В статье исследуются конституционные и международно-правовые цели ограничения прав и свобод личности, а также правовые позиции Конституционного Суда РФ по данному вопросу. Определяется значение целей ограничения прав и свобод человека и гражданина для законотворческой и правоприменительной деятельности.
Ключевые слова: Конституция Российской Федерации, ограничение прав и свобод человека и гражданина, конституционные условия ограничения прав и свобод человека и гражданина, цели ограничения прав и свобод человека и гражданина.
Alexander A. Podmarev
Cand. Sci. (Jurid.), Docent
N.G. Chernyshevsky Saratov National Research State University 83, Astrakhanskaya str., Saratov, 410012, Russian Federation. E-mail: podmarev2004@mail.ru.
The purposes of restriction of person's and the citizen's rights and freedoms in the Constitution of the Russian Federation 1993, the international acts, decisions of the Constitutional Court of Russia
In article the constitutional and international legal purposes of restriction of person's rights and freedoms, and also the Constitutional Court of the Russian Federation legal positions on the matter are investigated. Value of the purposes of restriction of the rights and freedoms of the person and citizen for legislative and law-enforcement activity is defined.
Keywords: Constitution of the Russian Federation, restriction of rights and freedoms of man and citizen, constitutional conditions for the restriction of rights and freedoms of man and citizen, purposes of restriction of the rights and freedoms of man and citizen.
В Конституции России 1993 г. [1] одним из аспектов регламентирования положения человека является закрепление возможности ограничения его прав и свобод, общих требований (условий), предъявляемых к установлению этих ограничений, а также отдельных случаев и способов ограничения некоторых основных прав и свобод.
Среди конституционных норм, допускающих и обосновывающих ограничение прав личности, основополагающее и системообразующее значение для всего российского зако-
нодательства имеет ч. 3 ст. 55, которая гласит: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». В этой норме изложены общие конституционные условия (закрепление федеральным законом, соразмерность, цель), в соответствии с которыми в Российской Федерации могут устанавливаться ограничения
всех прав и свобод человека и гражданина. Как мы видим, одним из условий ограничения права или свободы индивида является наличие легитимной цели.
Из ч. 3 ст. 55 Конституции России следует, что цель (или цели) ограничения любого права (свободы) человека является необходимым признаком этого ограничения. Цель - это результат, которого необходимо достигнуть с помощью ограничения права (свободы). Наличие цели (целей) ограничения - необходимый элемент юридической конструкции ограничения права (свободы) человека (гражданина). Конституционные цели ограничений прав и свобод личности объясняют их необходимость и предназначение, т.е. вводимое законом или уже существующее ограничение любого права (свободы) не может быть обосновано без указания на цель этого ограничения. Это конституционное требование имеет чрезвычайно важное значение для законотворческого процесса и конституционного контроля.
Согласно ч. 3 ст. 55 целями ограничения прав и свобод индивида являются: защита основ конституционного строя, защита нравственности, защита здоровья, защита прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны, обеспечение безопасности государства. Конституционный Суд РФ характеризует эти цели как «конституционно значимые» [2], «конституционно одобряемые» [3], «конституционно признаваемые» [4], а защищаемые с помощью ограничений политико-правовые явления - как «социальные ценности» [5], «конституционно защищаемые ценности» [6], «конституционно значимые ценности» [7].
В некоторых федеральных законах для того, чтобы подчеркнуть обусловленность вводимых ограничений прав и свобод личности требованиями части 3 ст. 55 Конституции России, законодатель в одной из начальных статей, как правило, первой, дословно воспроизводит конституционные цели ограничения прав и свобод. В частности, подобное дублирование целей можно найти в федеральных законах «О свободе совести и религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. (ст. 3), «О наркотических средствах и психотропных веществах» от 8 января 1998 г. (ст. 45), «Об иностранных инвестициях в РФ» от 9 июля 1999 г. (ст. 4), «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» от 6 октября 2003 г. (ст. 3), «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г. (ст. 9), в Части 1 Гражданского кодекса РФ 1994 г. (ст. 1), в Се-
мейном кодексе РФ 1995 г. (ст. 1), в Жилищном кодексе РФ 2004 г. (ст. 1). В ст. 4 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел РФ и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» от 30 ноября 2011 г. установлено, что ограничение прав и свобод человека и гражданина в отношении сотрудника органов внутренних дел допускается федеральным законом в той мере, в какой это необходимо для выполнения задач, связанных с защитой основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, и для обеспечения безопасности государства.
Защищаемые с помощью ограничений социальные ценности - основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы человека, оборона страны, безопасность государства - нуждаются в уяснении их содержания в целях единообразного понимания правотворческими и правоприменительными органами. Содержание некоторых из них раскрывается в Основном законе России, других - в федеральных законах (к примеру, «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» от 21 ноября 2011 г., «Об обороне» от 31 мая 1996 г., «О безопасности» от 28 декабря 2010 г.), в иных нормативных правовых актах (например, в Указе Президента РФ «О Стратегии национальной безопасности РФ» от 31 декабря 2015 г. № 683), в решениях Конституционного Суда РФ (в частности, Суд разъяснил, что существуют общественная нравственность, нравственность ребенка, конституционно значимые нравственные ценности, общепринятые в российском обществе нравственные ценности; что общественную нравственность необходимо воспринимать в ее понимании, сложившемся в российском обществе [8]).
При формулировании и установлении ограничений прав и свобод личности федеральный законодатель связан не только условиями, содержащимися в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, но и требованиями, предъявляемыми к ограничениям обязательными для России международными актами о правах человека. Это следует из ч. 4 ст. 15 и ч. 1 ст. 17 Основного закона РФ. «Внутреннее законодательство, - постановил Конституционный Суд РФ еще в 1995 г., - не должно выходить за пределы допускаемых международными правовыми актами о правах человека ограничений» [9].
Среди международно-правовых требований, предъявляемых к ограничениям прав и свобод личности, есть, как и в Основном законе РФ, указание на обязательное наличие целей ограничений прав и свобод.
Всеобщая декларация прав человека 1948 г. разрешает ограничивать права и свободы исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе (ч. 2 ст. 29). Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. допускает введение ограничений прав и свобод, если они необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, прав и свобод других лиц, общественной безопасности, для уважения прав и репутации других лиц (ст. 12, 13, 18, 19, 21, 22). Пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. требует устанавливать ограничения только с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе (ст. 4). Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. закрепляет такие цели ограничений, как интересы государственной безопасности и общественного спокойствия, экономическое благосостояние страны, предотвращение беспорядков или преступлений, охрана здоровья или нравственности, защита прав и свобод других лиц, охрана общественного порядка, территориальная целостность, защита репутации (ст. 8, 9, 10, 11). Указанные международно-правовые цели ограничений прав и свобод (некоторые из них формулируются несколько иначе, чем в Основном законе России) помогают точнее понять, объяснить, дополнить, конкретизировать конституционные цели ограничений. Конституционный Суд РФ и Пленум Верховного Суда РФ обращаются к международно-правовым целям ограничений для разъяснения проблемных вопросов ограничения прав и свобод личности в России. Это было сделано, в частности, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» от 27 июня 2013 г. № 21.
Цели ограничения прав и свобод индивида (конституционные и международно-правовые) используются Конституционным Судом РФ для определения соответствия Конституции РФ установленных законодателем ограничений прав и свобод путем выяснения, способствует ли конкретное ограничение достижению какой-либо легитимной цели ограничения.
Исследование существующих ограничений в их взаимосвязи с конституционными целя-
ми ограничений позволяет Суду определить: 1) какие права и свободы личности являются неограничиваемыми (абсолютными); 2) какие ограничения отдельных прав и свобод являются необоснованными, чрезмерными в конкретном случае, т.е. нарушающими права и свободы; 3) какие ограничения соответствуют конституционным целям.
Существование абсолютных прав и свобод Конституционный Суд РФ обосновывает тем, что некоторые права и свободы не могут вступить в противоречие с конституционными целями ограничений и поэтому в принципе не могут быть ограничены (право на судебную защиту [10], право на самостоятельный выбор защитника и право на помощь адвоката (защитника) [11], презумпция невиновности [12], право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом [13], права потерпевших от преступлений [14], право на получение квалифицированной юридической помощи [15], право на законный суд [16]).
При рассмотрении нескольких дел сопоставление действующих ограничений прав и конституционных целей ограничений позволило Суду прийти к выводу о неконституционности этих ограничений. Приведем несколько примеров.
В 1998 г. Конституционный Суд установил, что прекращение как начисления, так и выплаты трудовых пенсий гражданам, выехавшим на постоянное жительство за пределы РФ, на время их проживания за границей является ограничением конституционного права на социальное обеспечение, гарантированного ст. 39 (ч. 1) Конституции РФ; это ограничение несовместимо с целями, закрепленными в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, и потому противоречит ст. 55 (ч. 3) [17].
В 2007 г. Суд пришел к выводу, что лишение лица, в отношении которого подлежат применению или применены принудительные меры медицинского характера, возможности самостоятельно реализовывать свои процессуальные права, даже если психическое заболевание этому не препятствует, означает не согласующееся с конституционно значимыми целями, закрепленными в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ, ограничение прав, гарантированных каждому ст. 45 (ч. 2) и 46 (ч. 1) [18].
В 2017 г. Суд решил, что в условия миграционного учёта не входит обязанность иностранных граждан (лиц без гражданства) находиться лишь в том помещении, адрес которого был зафиксирован при подаче в орган миграционного
учёта соответствующих документов; подобное требование допускало бы не отвечающее целям защиты конституционных ценностей ограничение свободы передвижения [7].
Обеспечивая баланс публичных и частных интересов, Конституционный Суд РФ не только защищает права и свободы индивида от неконституционных ограничений, но и подтверждает конституционность действующих ограничений именно с точки зрения их согласованности с конституционными целями.
Суд считает, что государство вправе устанавливать в федеральном законе ограничения прав и свобод в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства, в т.ч. предусматривать уголовную ответственность за деяния, умышленно совершенные в ущерб основным ценностям конституционного строя [19].
В 1999 г., проверяя конституционность отдельных ограничений, закрепленных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», Суд разъяснил, что установленные данным законом цели ОРД (защита жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечение безопасности общества и государства от преступных посягательств) относятся именно к таким целям, которые перечислены в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ [20].
Конституционный Суд РФ считает, что в целях защиты здоровья населения федеральный законодатель вправе использовать средства миграционного законодательства, в частности, вводить запреты и ограничения на въезд в РФ и пребывание на её территории иностранных граждан и лиц без гражданства, состояние здоровья которых представляет угрозу для здоровья населения РФ и, следовательно, угрозу национальной безопасности [6].
В отношении права собственности Конституционный Суд неоднократно разъяснял,
что оно не является абсолютным и может быть ограничено в целях, установленных ч. 3 ст. 55 Конституции РФ [3].
В 2018 г. Суд решил, что ограничение права лиц, имеющих определенные заболевания, на усыновление детей, направлено на то, чтобы не подвергать здоровье усыновляемых детей чрезмерному риску со стороны усыновителей, что в целом отвечает конституционно значимой цели - защите прав и законных интересов ребёнка [4].
В целом, определяя концептуальное значение конституционных целей ограничения прав и свобод человека и гражданина, Конституционный Суд РФ считает, что: вводимые законодателем ограничения должны обеспечивать достижение указанных целей [21]; законодатель не может вводить такие ограничения, которые не согласовывались бы с конституционно значимыми целями [22]; ограничения должны быть адекватны конституционным целям [3]; ограничения должны быть обусловлены конституционными целями [4]; только конституционно значимые цели оправдывают ограничения прав и свобод человека и гражданина [23]; конституционные цели ограничений являются универсальными, т.е. распространяются на все права и свободы -основные (конституционные) и производные от них (неосновные) [11]; цели, а также иные требования ч. 3 ст. 55, определяют для законодателя рамки возможных ограничений [9].
Таким образом, среди всех конституционных условий ограничения прав и свобод человека и гражданина, установленных ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, цели ограничения прав и свобод являются наиболее важными, поскольку задают обязательные ориентиры при разработке федеральных законов, регулирующих положение личности, а также являются главными критериями при определении конституционности действующих ограничений.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации 1993 г. (с изм. на 21 июля 2014 г.) // Собрание законодательства РФ. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
2. По жалобе граждан В.И. Беломытцевой, К.Н. Бережного, А.П. Бобрус и других на нарушение их конституционных прав положением статьи 4 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в РФ» : определение Конституционного Суда РФ от 10 декабря 2002 г. № 316-О // Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 5. - Ст. 503.
3. По делу о проверке конституционности части 8 статьи 4 и частей 2, 3 и 4 статьи 9 Федерального закона «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные
акты РФ» в связи с жалобой администрации города Благовещенска : постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 2010 г. № 22-П // Собрание законодательства РФ. - 2011. - № 1. - Ст. 264.
4. По делу о проверке конституционности подпункта 6 пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса РФ и пункта 2 Перечня заболеваний, при наличии которых лицо не может усыновить (удочерить) ребенка, принять его под опеку (попечительство), взять в приемную или патронатную семью, в связи с жалобой гражданина К.С. и гражданки Р.С. : постановление Конституционного Суда РФ от 20 июня 2018 г. № 25-П // Собрание законодательства РФ. - 2018. - № 27. - Ст. 4138.
5. По делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова : постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 7. - Ст. 701.
6. По делу о проверке конституционности положений части четвертой статьи 25.10 Федерального закона «О порядке выезда из РФ и въезда в РФ», подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан в РФ» и пункта 2 статьи 11 Федерального закона «О предупреждении распространения в РФ заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)» в связи с жалобами ряда граждан : постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2015 г. № 4-П // Собрание законодательства РФ. - 2015. - № 12. - Ст. 1801.
7. По делу о проверке конституционности положений части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в РФ» в связи с жалобами граждан США Н.Д. Вордена и П.Д. Олдхэма : постановление Конституционного Суда РФ от 19 июля 2017 г. № 22-П // Собрание законодательства РФ. - 2017. - № 31 (ч. 2). - Ст. 4984.
8. По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса РФ об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова : постановление Конституционного Суда РФ от 23 сентября 2014 г. № 24-П // Собрание законодательства РФ. - 2014. - № 40 (ч. 3). - Ст. 5489.
9. По делу о проверке конституционности ст.12 Закона СССР от 9.10.1989 г. «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» (в редакции от 20.05.1991 г.) в части, запрещающей проведение забастовок работниками гражданской авиации, в связи с жалобой Профсоюза летного состава РФ: постановление Конституционного Суда РФ от 17 мая 1995 г. № 5-П // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 21. - Ст. 1976.
10. По делу о проверке конституционности статей 220-1 и 220-2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна : постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 19. - Ст. 1764.
11. По делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона РФ от 21.07.1993 г. «О государственной тайне» в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина : постановление Конституционного Суда РФ от 27 марта 1996 г. № 8-П // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 15. - Ст. 1768.
12. По делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова : постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г. № 18-П // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 45. - Ст. 5203.
13. По делу о проверке конституционности ч. 5 ст. 325 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия : постановление Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. № 21-П // Собрание законодательства РФ. - 1998. - № 28. - Ст. 3394.
14. По делу о проверке конституционности положения пункта 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в связи с жалобой гражданки Л.М. Запорожец : постановление Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2003 г. № 7-П // Собрание законодательства РФ. - 2003.
- №18. - Ст. 1748.
15. По делу о проверке конституционности отдельных положений частей первой и второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса РФ в связи с жалобой Шенгелая З. Р. : постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2003 г. № 20-П // Собрание законодательства РФ. - 2004.
- № 2. - Ст. 160.
16. По делу о проверке конституционности части первой статьи 320, части второй статьи 327 и статьи 328 ГПК РФ в связи с жалобами гражданки Е.В. Алейниковой и общества с ограниченной ответственностью «Три К» и запросами Норильского городского суда Красноярского края и Цен-
трального районного суда города Читы: постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2010 г. № 10-П // Собрание законодательства РФ. - 2010. - № 19. - Ст. 2357.
17. По делу о проверке конституционности положений статей 2, 5 и 6 Закона РФ от 2 июля 1993 года «О выплате пенсий гражданам, выезжающим на постоянное жительство за пределы РФ» в связи с жалобами ряда граждан : постановление Конституционного Суда РФ от 15 июня 1998 г. № 18-П // Собрание законодательства РФ. - 1998. - № 25. - Ст. 3003.
18. По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 УПК РФ в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева : постановление Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. № 13-П // Собрание законодательства РФ. - 2007. - № 48 (ч. 2). - Ст. 6030.
19. По делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова : постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 1995 г. № 17-П // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 54.
20. По жалобе граждан М.Б. Никольской и М.И. Сапронова на нарушение их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» : определение Конституционного Суда РФ от 4 февраля 1999 г. № 18-О // Вестник Конституционного Суда РФ. - 1999. - № 3.
21. По делу о проверке конституционности положений пункта 13 статьи 39 Закона РФ «Об образовании», статьи 1 Федерального закона «О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию» и пункта 7 статьи 27 Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» в связи с запросом Майнского районного суда Ульяновской области, а также жалобами граждан Е.Е. Насоновой и Н.П. Ярушиной : постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 2000 г. № 13-П // Собрание законодательства РФ. - 2000. - № 44. - Ст. 4399.
22. По делу о проверке конституционности положений, содержащихся в статьях 47 и 51 УПК РСФСР и пункте 15 части второй статьи 16 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», в связи с жалобами граждан А.П. Голоми-дова, В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева : постановление Конституционного Суда РФ от 25 октября 2001 г. № 14-П // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 48. - Ст. 4551.
23. По делу о проверке конституционности пункта 32 статьи 38 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», подпункта «к» пункта 2 статьи 21 Федерального закона «О политических партиях», части 3 статьи 30 Закона Краснодарского края «О выборах депутатов Законодательного Собрания Краснодарского края» и части первой статьи 259 ГПК РФ в связи с жалобой гражданина В.З. Измайлова : постановление Конституционного Суда РФ от 9 ноября 2009 г. № 16-П // Собрание законодательства РФ. - 2009. -№ 47. - Ст. 5709.
© Подмарев A.A., 2018
