CC BY
23
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 32.019.51, 321.01 Б01: 10.24411/2071-6427-2019-10058
Цели и ценности научно-технического романтизма. Постановка проблемы
В статье обосновывается актуальность такого направления исследования, как изучение феномена научно-технического романтизма. Постулируя существование ценностного кризиса в современной этике и философии, автор рассматривает некоторые перспективы развития этого кризиса и в качестве одного из возможных путей решения предлагает обращение к исследованию ранее не введенного в научный оборот комплекса политико-философских текстов, созданных в рамках учения научно-технического романтизма. Дает определение и краткую характеристику самому понятию научно-технического романтизма. Новизна статьи состоит в обращении к малоисследованному на сегодняшний день как в рамках политической науки, так и в рамках культурологии направлению научно-технического романтизма и попытке введения его в научный оборот.
Научно-технический романтизм определяется как специфический политико-философский феномен, сформировавшийся как продукт духовного развития во второй половине XVIII в. и достигший апогея в советскую эпоху, в 1950-1960-х гг., уже как непосредственный результат научно-технической революции 50-х гг. XX в.
Автор делает вывод, что научно-технический романтизм представляет собой политико-философский феномен, в политической философии ориентированный на поиск прорывного пути развития общества, основанного на сочетании социально-политического сциентизма, антропологического оптимизма и веры в научно-технический
Ю. С. Черняховская
Кандидат политических наук, доцент, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева, г. Москва
E-mail: [email protected]
Yulia S. Chernyakhovskaya
PhD (Political sciences), Associate Professor, Russian Research Institute of Cultural and Natural Heritage named after D. S. Likhachev, Moscow, Russia
Как цитировать статью: Черняховская Ю. С. Цели и ценности научно-технического романтизма. Постановка проблемы // Ценности и смыслы. 2019. № 2 (60). С. 105-118.
прогресс. Научно-технический романтизм является альтернативой как постмодернистскому иррационализму, так и сугубому технократизму. Научно-технический романтизм представляет собой политический феномен, возникший и получивший развитие на пересечении политической культуры и политической философии, комбинирующий в себе когнитивные методы рационализма и иррационализма. На сегодняшний день научно-технический романтизм является ценностной системой, затребованной, по данным опросов ВЦИОМ и ФОМ, у значительной части общества, что ставит вопрос о необходимости его дальнейшего изучения и введения в оборот его конкретных достижений.
Ключевые слова: идеальное конструирование, фантастика, технократизм, научно-технический романтизм, ценности, идеологии.
Введение
Мир в XXI столетии оказался во многом отличающимся от того, каким он представлялся в общественном сознании второй половины XX в. Если от него ждали решения многих социальных и политических проблем, то они оказались скорее усугубленными.
В последние годы в России начался определенный интеллектуальный поиск образов будущего и путей движения в будущее, что на политическом уровне было отражено в Послании Президента РФ Федеральному собранию РФ в марте 2018 г.
Центральной становится идея движения в будущее при сохранении собственной историко-культурной идентификации, о чем в свое время писал А. С. Панарин [38]. Представляется, что одним из перспективных и малоисследованных явлений, возникающих на стыке политической философии, культуры и практической политики, является выделяемый автором феномен научно-технического романтизма, определение и краткая характеристика которого даются ниже.
Новизна статьи состоит в обращении к малоисследованному в настоящее время как в рамках политической науки, так и в рамках культурологии направлению научно-технического романтизма и попытке введения его в научный оборот.
Основная часть
В двадцатый век мир входил, обладая определенными альтернативными конструктами, не противоречащими старым ценностным моделям, но предполагавшими их радикальную адаптацию к новым усло-
виям,— сто лет спустя в мире подобные конструкты как минимум не артикулированы.
В России в последние годы утвердилось представление о необходимости сохранения сакральных исторических мифов, но если идея о некой магистральной оси самоидентификации на исторических основаниях была сформулирована в публичном пространстве («для любой политической культуры так важно утвердить свой позитивный символический капитал в информационном пространстве» [9]), то контуры будущего, способные объединить еще недавно разрозненный социум, пока не очерчены. Сама необходимость подобного для многих не является очевидной, и даже наследие XX в. часто не рассматривается как часть общей русской традиции.
Забыт, соответственно, богатый пласт идейного и культурного наследия, связанного, в частности, с периодом освоения космоса и расцвета научно-технического романтизма.
Представляется невозможным отказываться от всего предыдущего столетия развития отечественной культуры. Отечественная политическая мысль и культура России периода XX в. имели разные грани, воплощали в себе разные идеи, находили разные формы для их выражения.
В настоящее время Россия стоит перед проблемой поиска новых смыслов, способных придать обществу мотивацию не только сохранения существующих ценностей, но и движения вперед.
Использование ранее не подвергавшихся исследованию отечественных политических концептов XX в. может способствовать поиску такой мотивационной идеи, основанной на рациональном осмыслении мира, направленной на построение будущего, а не только на консервацию прошлого. В то же время ряд исследователей, как западных, так и отечественных, таких как С. М. Липсет, Д. Белл, П. Сорокин, давно уже поставлен вопрос об исчерпанности потенциала классических идеологий, возникших после Великой французской революции. Констатация подобного кризиса требует продолжения поиска идеологических концептов в политических учениях более позднего периода, осмысления политико-философских конструктов, рождавшихся в поле реализации идей классических политических идеологий в соединении их с практическим опытом и его осмыслением.
Одним из значимых политико-философских феноменов подобного
рода автор считает феномен научно-технического романтизма, под которым понимает духовно-политическое явление, возникшее предположительно в эпоху Просвещения на стыке философии, политической философии и культуры, развивавшееся в мироощущении XIX в. и достигшее апогея в XX в., в первую очередь в Советском Союзе в эпоху космического и атомного прорывов.
Данное явление мало исследовалось философией и политической наукой, хотя ряд проблем, имеющих отношение к его сущности, рассмотрен достаточно глубоко.
В первую очередь интерес представляют классические теоретические исследования, такие как работы Т. А. Алексеевой [1], К. фон Байме [4], Х. Вельцера [9], Б. Пареха [39], К. Шмитта [60], А. М. Янг [65], Ж. Рансьера [42].
Проблема идеологии и утопии как форм самоидентификации имеет богатую традицию, начиная от работ К. Маркса и К. Манхгейма и более поздних авторов, таких как Е. Шацкий [57], З. И. Валерстайн, и заканчивая работами современных отечественных исследователей: В. И. Коваленко [22], О. Ю. Малиновой [29], А. И. Соловьева [45], а также М. Э. Брандеса, М. М. Федоровой, Л. Морщихина, В. Полякова и др. [50; 51; 52].
Разработкой проблем политического мифа занимались и занимаются Т. Парсонс, К. Флад [53], К. Г. Юнг [63; 64], М. Элиаде [61; 62], Н. Кольев [24], М. Полосин [41], Н. И. Шестов [59], В. Д. Нечаев [35], И. И. Кравченко [26], Т. В. Евгеньева [14; 15], И. Н. Ионов [17], Е. И. Шейгал [58] и др. [4; 23; 26; 54; 55] Миф как средство конструирования политического сознания на основе образов прошлого рассматривали также Э. Кассирер [19; 20], М. Элиаде [61; 62], К. Г. Юнг [21], К. Хюбнер [56], Р. Барт [5], Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский [27], О. М. Фрейденберг [53] и др.
Проблему политического моделирования разрабатывают в своих докторских исследованиях Б. Н. Карипов [18] и М. М. Смирнов [46]. Проблема прогнозирования разработана относительно слабо [10; 11; 48; 49; 65], и все же здесь можно выделить докторские диссертации Д. А. Медведева [31] и Е. О. Иванова [16], а также ряд монографий, посвященных стратегическому планированию в политике [6; 7; 23; 32; 33; 36; 43; 47; 49; 65; 66; 67; 68; 69]. Необходимо также отдельно выделить пласт классических футурологических работ [34]. Отдельно среди ра-
бот, связанных с прогнозированием, можно выделить работы, обращенные к использованию метода политического моделирования [8; 30; 48] — одному из начал научно-технического романтизма.
Широко анализируется в отечественной литературе современное состояние политической культуры России, ее ценностная ориентация, архетипы и движущие силы. Большую популярность приобрел концепт коллективной памяти, исследовательское поле которого было заложено такими авторами, как А. Ассман [2], Я. Ассман [3], И. Василенко [9], Л. Гудков [12; 13], Т. Евгеньева [14], Д. Лоуэнталь [28], О. Малинова [29], П. Нора [36; 37], А. Полетаев [40], Л. Репина [44], Н. Романовский [45], М. Урнов [47] и др.
Осмыслением результатов интровертного пути развития техники и политики, ставшего одной из реализовавшихся альтернатив, предложенных научно-техническим романтизмом, занимается В. И. Кравченко [25] и ряд других исследователей. Интересно, что этот вектор разрабатывается предельно активно в отличие от других аспектов научно-технического романтизма.
В то же время потенциал научно-технического романтизма как комплекса смысловых конструктов философии и этики этим не исчерпывается.
Суть данного феномена — в соединении рационально и научно-технически обоснованного с идеально желаемым.
В плане постановки проблемы нам представляется значимым и актуальным обозначить следующие возможные направления и задачи исследования данного феномена:
1. Выработать методологию анализа политических учений на основе базовых концепций политических циклов, линейности прогресса и единств тезиса и антитез.
2. Определить роль рациональных и иррациональных когнитивных методов в научно-техническом романтизме.
3. Выявить специфические формы проявления научно-технического романтизма в политической культуре.
4. Проанализировать рациональные, иррациональные и технократические истоки научно-технического романтизма.
5. Реконструировать идеальную политическую модель, характерную для политического учения научно-технического романтизма на различных его этапах.
6. Выявить базовые латентные образцы, лежащие в основе политической культуры и политической философии научно-технического романтизма.
7. Определить внутренние ограничения научно-технического романтизма как политической теории и причины его упадка на рубеже 1960-х—70-х годов как политической культуры.
8. Проанализировать антитезы и альтернативы научно-технического романтизма, причины их возникновения и оси полемики с научно-техническим романтизмом.
9. Выявить возможные реинтерпретации научно-технического романтизма в политической философии современности.
10. Определить место научно-технического романтизма в политической культуре современной России и выявить его актуальный идеологический потенциал.
Основной постулат научно-технического романтизма: мир познаваем и изменяем. Мы можем познать его благодаря научному исследованию, изменить благодаря достижениям науки и техники и остаться людьми, сохранив все то идеально значимое, что создано в этом мире.
Одновременно научно-технический романтизм — политико-философское движение, достигшее апогея в СССР в 50-е — 60-е гг. XX в., в своей советской стадии выступившее в триединой форме: а) как утвердившиеся в обществе общественные настроения и ожидания; б) как политический курс развития страны; в) как развивающееся политико-философское течение, проявляющееся в первую очередь в художественно-философской футурологической форме.
Все три названные компоненты существуют и наблюдаются как некое множество явлений разных сфер. На наш взгляд, они представляют единое явление, единый политико-философский и политико-исторический процесс, в котором соединенные в практическом действии цели и ценности обретали субъектность прямого реального преобразования мира. С одной стороны, научно-технический романтизм—это огромный, частью оформленный, а частью интенциональный пласт духовной и интеллектуальной жизни человечества, базирующийся на трудах энциклопедистов, М. Ломоносова А. Сен-Симона, Ж. Верна и К. Маркса с Ф. Энгельсом, изобретениях Дени Папена, И. И. Ползунова, братьев Черепановых и др.
С другой, научно-технический романтизм — это и ГОЭЛРО, и гигантские послевоенные сверхпроекты (реализованные атомный и кос-
мический проекты и свернутый на полпути план преобразования природы), настроения и порывы 1950-х-1960-х гг., взлет советской художественной футурологии того же времени.
Строго говоря, любую идею можно увидеть в трех ее состояниях: собственно идеи как упорядоченного образа и обоснования желаемого, историко-политического действия, направленного на ее утверждение, общественного устройства, в какой-то момент возникающего в результате этого действия.
И одновременно само общее, предстающее в различных ипостасях начало ценностно-структурно, несет в себе систему приоритетов не только сугубо рационального, но и аксиологического, ценностно-смыслового характера, обладающего внутренней структурой.
Анализ данной фактуры позволяет говорить, что научно-технический романтизм может быть рассмотрен как форма мифотворчества, однако активным его воплощением является не политический миф, обращенный в прошлое, а утопия как конструкт, обращенный в будущее.
Представляется, что ему свойственны такие когнитивные компоненты, как политическое моделирование, способность к идеальному конструированию и потенциал политического прогнозирования.
Научно-технический романтизм, обращаясь к проблематике моделирования идеального государства, синтезирует различные проявления коллизий общего и частного, исходя из предпочтения общественного блага.
Соответственно, он конструирует рационально-гуманистические принципы взаимодействия индивидов внутри общества и на их основе предлагает пути решения ряда ключевых проблем современности (антитезы порядка и свободы, разума, совести и ответственности, проблем общества познания и общества потребления, этики и политики).
В последней четверти XX в. научно-технический романтизм уступил место ряду политических учений, трактующих научно-технический прогресс в пессимистическом ключе, однако на сегодняшний день ни одно из этих учений не дало адекватных ответов на вызовы современности.
При этом анализ социологических данных дает основания утверждать, что на сегодняшний день научно-технический романтизм является ценностной системой, затребованной, по данным опросов ВЦИОМ и ФОМ, значительной частью общества, что ставит вопрос
о необходимости его дальнейшего изучения и введения в оборот его достижений.
Выводы
Научно-технический романтизм является специфическим политико-философским феноменом, сформировавшимся как продукт духовного развития во второй половине XVIII в. и достигшим апогея в советскую эпоху, в 1950-е — 1960-е годы, уже как непосредственный результат научно-технической революции 50-х гг. XX в.
Научно-технический романтизм представляет собой политико-философский феномен, в политической философии ориентированный на поиск прорывного пути развития общества, сочетания социально-политического сциентизма, антропологического оптимизма и веры в научно-технический прогресс.
Научно-технический романтизм является альтернативой как постмодернистскому иррационализму, так и сугубому технократизму.
Научно-технический романтизм представляет собой политический феномен, комбинирующий в себе когнитивные методы рационализма и иррационализма.
Отказ от научно-технического романтизма привел к закономерному в рамках теории циклов и волн обращению к прошлому, которое позволяет сохранить ценности, но не дает обществу потенциала для движения вперед.
Литература
1. Алексеева Т. А. Современные политические теории. М., 2000. 479 с.
2. Ассман А. Мемориальная культура и историческая политика. М., 2014. 328 с.
3. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004. 368 с.
4. Байме К., фон. Политическая теория: эмпирическая политическая теория // Политическая наука: новые направления / ред. Р. Гудин, Х.-Д. Клингеманн. М., 1999. С. 495-507.
5. Барт Р. Мифологии. М., 2000. 320 с.
6. Бенвенисте Г. Овладение политикой планирования. М., 1994. 304 с.
7. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М., 2003. 702 с.
8. Буссель Ю. Н., Шмерлинг Д. С. Стратегическое моделирование приоритетных национальных проектов: от учета ценностей российского общества к целевому планированию // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 2007. № 4. С. 148-157.
9. Василенко И. А. Роль символического капитала культуры в информационном обществе // Власть. 2017. № 7. С. 75-79.
10. Вишневский Р. В. Модернизационные циклы в истории России // Теория предвидения и будущее России: материалы V Кондратьев. чтений. М., 1997. С. 167-173.
11. Гаджиев К. С. Геополитические горизонты России: контуры нового миропорядка. М., 2011. 479 с.
12. Гудков Л. Д. «Советский человек» в социологии Юрия Левады // Общественные науки и современность. 2007. № 6. С. 16-30.
13. Гудков Л. Д. Время и история в сознании россиян (часть I) // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2009. № 3. С. 84-102; Гудков Л. Д. Время и история в сознании россиян. Часть II // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2010. № 2. С. 13-6.
14. Евгеньева Т. В. Архаическая мифология в современной политической культуре // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 1999. № 1 (11). С. 33-47.
15. Евгеньева Т. В., Селезнева А. В. Политические представления в контексте исторической памяти: обращение к прошлому в ситуации кризиса идентичности // Известия Тульского гос. ун-та. Гуманитарные науки. 2013. № 3. С. 158-167.
16. Иванов Е. О. Теоретико-методологические аспекты стратегического политического планирования: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2013. 167 с.
17. Ионов Н. Н. Мифы в политической истории России // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 1999. № 1 (11). С. 5-32.
18. Карипов Б. Н. Модели политических изменений в российском идеологическом дискурсе: вторая половина XIX — начало XX вв.: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.01. СПб., 2016. 430 с.
19. Кассирер Э. Избранное. Индивид и космос. М.; СПб., 2000. 654 с.
20. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. 784 с.
21. Кереньи К., Юнг К. Г. Введение в сущность мифологии // Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1996. 384 с.
22. Коваленко В. И. Политология: к осмыслению национальных интересов России. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2016. 702 с.
23. Кокошин А. А. О стратегическом планировании в политике. М., 2007. 224 с.
24. Кольев А. Н. Политическая мифология. Реализация социального опыта. М., 2003. 384 с.
25. Кравченко В. И. Власть и коммуникация в информационном обществе: проблемы теории и методологии: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.01. СПб., 2004. 272 с.
26. Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. № 1. С. 3-17.
27. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф — имя — культура: статьи и исследования // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 2001. 703 с.
28. Лоуэнталь Д. Прошлое — чужая страна. СПб., 2004. 624 с.
29. Малинова О. Ю. Политическое использование прошлого как инструмент символической политики: эволюция дискурса властвующей элиты в постсоветской России // Политическая экспертиза. 2012. Т. 8, № 4. С. 179-204.
30. Мальцева Д. А. Стратегическое моделирование в политическом пространстве // ПОЛИТЭКС. 2010. Т. 6, № 3. С. 240-250.
31. Медведев Д. А. Ситуативное прогнозирование и формирование внешнеполитической стратегии России: на примере внешней политики Российской Федерации в Арктике: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.04. Орел, 2016. 184 с.
32. Назаров В. П. Стратегическое планирование: сейчас или потом? // Власть. 2007. № 11. С. 3-9.
33. Назаров В. П., Рывкин К. А. Обеспечение основных прав как главная задача стратегического планирования развития России // Экономические науки. 2007. № 10. С. 7-13.
34. Нейсбит Дж. Мегатренды. М., 2003. 380 с.
35. Нечаев В. Д. Региональный миф в политической культуре современной России. М., 1999. 158 с.
36. Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас 2005. № 2-3 (40-41). С. 202-208.
37. Нора П. Проблематика мест памяти // Франция — Память. СПб., 1999. 328 с.
38. Панарин А. С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2002. 352 с.
39. Парех Б. Политическая теория: политико-философские традиции // Антология мировой политической мысли. Т. II. М., 1997. С. 5-10.
40. Полетаев А. В. Социальные представления о прошлом: типы и механизмы формирования. М., 2004. 56 с.
41. Полосин М. Миф. Религия. Государство. М., 1999. 440 с.
42. Рансьер Ж. На краю политического. М., 2006. 240 с.
43. Расторгуев В. Н. Философия и методология политического планирования. Избранные лекции и доклады. Тверь, 2009. 308 с.
44. Репина Л. П. Культурная память и проблемы историописания. М., 2003. 44 с.
45. Романовский Н. В. Новое в социологии. Бум памяти // Социологические исследования. 2011. № 6. С. 13-23.
46. Урнов М. Ю. Роль культуры в демократическом транзите // Общественные науки и современность. 2011. № 6. С. 5-17.
47. Смирнов М. М. Контент-системный подход в политическом моделировании: дисс. ... д-ра полит. наук: 23.00.01. М., 2013. 362 с.
48. Современная политическая теория / авт.-сост. Д. Хелд. М., 2001. 480 с.
49. Соловьев А. И. Политические и культурные основания идентификационных моделей в российском обществе // Политическая наука. 2006. № 3. С. 95-114.
50. Стратегический глобальный прогноз 2030. Расширенный вариант / под ред. А. А. Дынкина. М., 2011. 480 с.
51. Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография в 2 т. / под ред. А. И. Подберезкина. Моск. гос. ин-т меж-дунар. Отношений (ун-т) МИД России, центр военно-полит. исследований. М.: МГИМО-Университет, 2015. Т. 2: Прогнозирование сценариев развития международной и военно-политической обстановки на период до 2050 года 2015. 722 с.
52. Стратегия устойчивого развития в контексте политических процессов XXI столетия: коллективная монография / под ред. А. И. Костина. М., 2018. 320 с.
53. Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М., 2004. 264 с.
54. Фрейденберг О. М. Образ и понятие // Миф и литература древности. М., 1998. С. 126-346.
55. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3 (40-41). С. 8-27.
56. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. 448 с.
57. Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990. 456 с.
58. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. 560 с.
59. Шестов Н. И. Политический миф теперь и прежде. М., 2004. 414 с.
60. Шмитт К. Понятие политического // Антология мировой политической мысли. В 5-ти т. Т. II. Зарубежная политическая мысль. XX в. М., 1997. С. 291-309.
61. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996. 250 с.
62. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб., 1998. 258 с.
63. Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1996. 384 с.
64. Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Архетип и символ. М., 1991. С. 8-20.
65. Янг А. М. Политическая теория: общие проблемы // Антология мировой политической мысли. Т. II. М., 1997.
66. Янов А. Русская идея и 2000-й год. Нью-Йорк, 1988. 400 с.
67. Ascher W., Overholt W. H. Strategic Planning and Forecasting: Political Risk and Economic Opportunity. Wiley, 1983. 311 р.
68. Avoiding Trivia: The Role of Strategic Planning in American Foreign Policy. Drezner, 2009. 190 р.
69. Creating Strategic Vision: Long-range Planning for National Security. Location: DIANE Publishing, 1987. 133 р.
GOALS AND VALUES OF SCIENTIFIC AND TECHNICAL ROMANTICISM. PROBLEM STATEMENT
The article substantiates the relevance of such research direction as scientific and technical romanticism. Postulating the existence of a value crisis in modern ethics and philosophy, the author considers some prospects for the development of this crisis and as one of the possible solutions offers an appeal to the study of previously not introduced into scientific circulation complex of political and philosophical texts created within the framework of the teachings of scientific and technical romanticism. Gives a definition and a brief description of the very concept of scientific and technical romanticism. The novelty of the article is to appeal to the little-researched today both within the framework of political science and within the framework of cultural studies in the direction of scientific and technical romanticism and an attempt to introduce it into scientific circulation.
Scientific and technical romanticism is a specific political and philosophical phenomenon, formed as a product of spiritual development in the second half of the XVIII century and reached its apogee during the Soviet period in 1950-1960s already as a direct result of the technological revolution of the 50-ies of XX century
The author concludes that scientific and technical romanticism is a political and philosophical phenomenon in political philosophy focused on the search for a breakthrough path of development of society, based on a combination of socio-political scienticism, anthropological optimism and faith in scientific and technological progress. Scientific and technical romanticism is an alternative as a postmodern irrationalism and merely technocracy. Scientific and technical romanticism is a political phenomenon that
emerged and developed at the intersection of political culture and political philosophy, combining cognitive methods of rationalism and irrationalism. To date, scientific and technical romanticism is a value system demanded, according to polls made by VTSIOM and FOM, a large part of society, which raises the question of the need for further study and introduction into circulation of its specific achievements.
Keywords: great design, fantasy, technocracy, technological romanticism, values, and ideology.
References
• Alekseyeva T. A. Sovremennyye politicheskiye teorii. M., 2000. 479 s. [In Rus].
• Ascher W., Overholt W. H. Strategic Planning and Forecasting: Political Risk and Economic Opportunity. Wiley, 1983. 311 p.
• Assman A. Memorial'naya kul'tura i istoricheskaya politika. M., 2014. 328 s. [In Rus].
• Assman Ya. Kul'turnaya pamyat': pis'mo, pamyat' o proshlom i politicheskaya iden-tichnost' v vysokikh kul'turakh drevnosti. M., 2004. 368 s. [In Rus].
• Avoiding Trivia: The Role of Strategic Planning in American Foreign Policy. Drezner, 2009. 190 p.
• BartR. Mifologii. M., 2000. 320 s. [In Rus].
• Bayme K., fon. Politicheskaya teoriya: empiricheskaya politicheskaya teoriya // Politicheskaya nauka: novyye napravleniya / red. R. Gudin, Kh.-D. Klingemann. M., 1999. S. 495-507. [In Rus].
• Benveniste G. Ovladeniye politikoy planirovaniya. M., 1994. 304 s. [In Rus].
• Bussel' Yu. N., Shmerling D. S. Strategicheskoye modelirovaniye prioritetnykh natsi-onal'nykh proyektov: ot ucheta tsennostey rossiyskogo obshchestva k tselevomu planirovaniyu // Politiya: Analiz. Khronika. Prognoz. 2007. № 4. S. 148-157. [In Rus].
• Bzhezinskiy Z. Velikaya shakhmatnaya doska. Gospodstvo Ameriki i eye geostrate-gicheskiye imperativy. M., 2003. 702 s. [In Rus].
• Creating Strategic Vision: Long-range Planning for National Security. Location: DIANE Publishing, 1987. 133
• Eliade M. Aspekty mifa. M., 1996. 250 s. [In Rus]
• Eliade M. Mif o vechnom vozvrashchenii. Arkhetipy i povtoryayemost'. SPb., 1998. 258 s. [In Rus].
• Evgen'yeva T. V. Arkhaicheskaya mifologiya v sovremennoy politicheskoy kul'ture // Politiya: Analiz. Hronika. Prognoz 1999. № 1 (11). S. 33-47. [In Rus].
• Evgen'yeva T. V., Selezneva A. V. Politicheskiye predstavleniya v kontekste istoriches-koy pamyati: obrashcheniye k proshlomu v situatsii krizisa identichnosti // Izvestiya Tul'skogo gos. un-ta. Gumanitarnye nauki. 2013. № 3. S. 158-167. [In Rus].
• Flad K. Politicheskiy mif. Teoreticheskoye issledovaniye. M., 2004. 264 s. [In Rus]
• Freydenberg O. M. Obraz i ponyatiye // Mif i literatura drevnosti. M., 1998. S. 126-346. [In Rus].
• Gadzhiyev K. S. Geopoliticheskiye gorizonty Rossii: kontury novogo miroporyadka. M., 2011. 479 s. [In Rus]
• Gudkov L. D. «Sovetskiy chelovek» v sotsiologii Yuriya Levady // Obshchestvennyye nauki i sovremennost'. 2007. № 6. P. 16-30. [In Rus].
• Gudkov, L. D. Vremya i istoriya v soznanii rossiyan (chast' I) // Vestnik obshchestven-nogo mneniya: Dannye. Analiz. Diskussii. 2009. № 3. S. 84-102; Gudkov, L. D. Vremya i istoriya v soznanii rossiyan. CHast' II // Vestnik obshchestvennogo mneniya: Dannye. Analiz. Diskussii. 2010. № 2. P. 13-6. 1-2. [In Rus].
• Ionov N. N. Mify v politicheskoy istorii Rossii // Politiya: Analiz. Hronika. Prognoz. 1999. № 1 (11). S. 5-32. [In Rus].
• Ivanov E. O. Teoretiko-metodologicheskiye aspekty strategicheskogo politicheskogo planirovaniya: dis. ... kand. polit. nauk: 23.00.01. M., 2013. 167 s. [In Rus].
• Karipov B. N. Modeli politicheskikh izmeneniy v rossiyskom ideologicheskom diskurse: vtoraya polovina XIX — nachalo XX vv.: dis. ... d-ra polit. nauk: 23.00.01. SPb., 2016. 430 s. [In Rus].
• KassirerE. Izbrannoye. Individ i kosmos. M.; SPb., 2000. 654 s. [In Rus].
• Kassirer E. Izbrannoye. Opyt o cheloveke. M., 1998. 784 s. [In Rus].
• Keren'i K., Yung K. G. Vvedeniye v sushchnost' mifologii // Yung K. G. Dusha i mif: shest' arkhetipov. Kiev, 1996. 384 s. [In Rus].
• Khal'bvaks M. Kollektivnaya i istoricheskaya pamyat' // Neprikosnovennyy zapas. 2005. № 2-3 (40-41). S. 8-27. [In Rus].
• KhyubnerK. Istina mifa. M., 1996. 448 s. [In Rus].
• Kokoshin A. A. O strategicheskom planirovanii v politike. M., 2007. 224 s. [In Rus].
• Kol'yev A. N. Politicheskaya mifologiya. Realizatsiya sotsial'nogo opyta. M., 2003. 384 s. [In Rus].
• Kovalenko V. I. Politologiya: k osmysleniyu natsional'nykh interesov Rossii. M.: MGU im. M. V. Lomonosova, 2016. 702 s. [In Rus].
• Kravchenko 1.1. Politicheskaya mifologiya: vechnost' i sovremennost' // Voprosy fi-losofii. 1999, № 1. P. 3-17. [In Rus]
• Kravchenko V. I. Vlast' i kommunikatsiya v informatsionnom obshchestve: problemy teorii i metodologii: dis. ... d-ra polit. nauk: 23.00.01. SPb., 2004. 272 s. [In Rus].
• Lotman Yu. M., Uspenskiy B. A. Mif — imya — kul'tura: stat'i i issledovaniya // Lotman Yu. M. Semiosfera. SPb., 2001. 703 s. [In Rus].
• Louental'D. Proshloye — chuzhaya strana. SPb., 2004. 624 s. [In Rus].
• Malinova O. Yu. Politicheskoye ispol'zovaniye proshlogo kak instrument simvoli-cheskoy politiki: evolyutsiya diskursa vlastvuyushchey elity v postsovetskoy Rossii // Politicheskaya ekspertiza. 2012. T. 8, № 4. S. 179-204. [In Rus].
• Mal'tseva D. A. Strategicheskoye modelirovaniye v politicheskom prostranstve // POLITEKS. 2010. T. 6, № 3. S. 240-250. [In Rus].
• Medvedev D. A. Situativnoye prognozirovaniye i formirovaniye vneshnepoliticheskoy strategii Rossii: na primere vneshney politiki Rossiyskoy Federatsii v Arktike: dis. ... kand. polit. nauk: 23.00.04. Orel, 2016. 184 s. [In Rus].
• Nazarov V. P. Strategicheskoye planirovaniye: seychas ili potom? // Vlast'. 2007. № 11. S. 3-9. [In Rus].
• Nazarov V. P., Ryvkin K. A. Obespecheniye osnovnykh prav kak glavnaya zadacha strategicheskogo planirovaniya razvitiya Rossii // Ekonomicheskiye nauki. 2007. № 10. S. 7-13. [In Rus].
• Nechayev V. D. Regional'nyy mif v politicheskoy kul'ture sovremennoy Rossii. M., 1999. 158 s. [In Rus].
• Neysbit J. Megatrendy. M., 2003. 380 s. [In Rus].
• Nora P. Vsemirnoye torzhestvo pamyati // Neprikosnovennyy zapas. 2005. № 2-3 (40-41). S. 202-208. [In Rus].
• Nora P. Problematika mest pamyati // Frantsiya — Pamyat'. SPb., 1999. 328 s. [In Rus].
• Panarin A. S. Global'noye politicheskoye prognozirovaniye. M., 2002. 352 s. [In Rus].
• Parekh B. Politicheskaya teoriya: politiko-filosofskiye traditsii // Antologiya mirovoy politicheskoy mysli. Vol. II. M., 1997. S. 5-10. [In Rus].
• Poletayev A. V. Sotsial'nyye predstavleniya o proshlom: tipy i mekhanizmy formirovani-ya. M., 2004. 56 p. [In Rus].
• Polosin M. Mif. Religiya. Gosudarstvo. M., 1999. 440 s. [In Rus].
• Rans'yer J. Na krayu politicheskogo. M., 2006. 240 s. [In Rus].
• Rastorguyev V. N. Filosofiya i metodologiya politicheskogo planirovaniya. Izbrannyye lektsii i doklady. Tver', 2009. 308 s. [In Rus].
• Repina L.P. Kul'turnaya pamyat' i problemy istoriopisaniya. M., 2003. 44 s. [In Rus].
• Shatskiy E. Utopiya i traditsiya. M., 1990. 456 s. [In Rus].
• SheygalE.I. Semiotika politicheskogo diskursa. M., 2004. 560 s. [In Rus].
• Shestov N. I. Politicheskiy mif teper' i prezhde. M., 2004. 414 s. [In Rus].
• Shmitt K. Ponyatiye politicheskogo // Antologiya mirovoy politicheskoy mysli. V 5-ti t. T. II. Zarubezhnaya politicheskaya mysl'. XX v. M., 1997. P. 291-309. [In Rus].
• SmirnovM.M. Kontent-sistemnyy podkhod v politicheskom modelirovanii: diss. ... d-ra polit. nauk: 23.00.01. M., 2013. 362 s. [In Rus].
• Sovremennaya politicheskaya teoriya / avt.-ost. D. Kheld. M., 2001. 480 s. [In Rus].
• Solov'yov A. I. Politicheskiye i kul'turnyye osnovaniya identifikatsionnykh modeley v rossiyskom obshchestve // Politicheskaya nauka. 2006. № 3. S. 95-114. [In Rus].
• Strategicheskiy global'nyy prognoz 2030. Rasshirennyy variant / pod. red. A. A. Dynkina. M., 2011. 480 s. [In Rus].
• Strategicheskoe prognozirovanie i planirovanie vneshnej i oboronnoj politiki: mono-grafiya: v 2 t. / pod red. A. I. Podberezkina. Mosk. gos. in-t mezhdunar. Otnoshenij (un-t) MID Rossii, centr voenno-polit. issledovanij. M.: MGIMO-Universitet, 2015. T. 2: Prognozirovanie scenariev razvitiya mezhdunarodnoj i voenno-politicheskoj ob-stanovki na period do 2050 goda 2015. 722 p. [In Rus].
• Strategiya ustoychivogo razvitiya v kontekste politicheskikh protsessov XXI stoletiya: kollektivnaya monografiya / red. A. I. Kostin. M., 2018. 320 s. [In Rus].
• Urnov M. Yu. Rol' kul'tury v demokraticheskom tranzite // Obshchestvennyye nauki i sovremennost'. 2011. № 6. S. 5-17. [In Rus].
• Vasilenko I. A. Rol' simvolicheskogo kapitala kul'tury v informatsionnom obshchestve // Vlast'. 2017. № 7. S. 75-79. [In Rus].
• Vishnevskiy R. V. Modernizatsionnyye tsikly v istorii Rossii // Teoriya predvideniya i budushcheye Rossii: materialy V Kondrat'yev. chteniy. M., 1997. S. 167-173. [In Rus].
• Yang A. M. Politicheskaya teoriya: obshchiye problemy // Antologiya mirovoy politicheskoy mysli. Vol. II. M., 1997. [In Rus].
• Yanov A. Russkaya ideya i 2000-j god. N'yu-York, 1988. 400 s. [In Rus].
• YungK. G. Dusha i mif: shest' arkhetipov. Kiev, 1996. 384 s. [In Rus].
• YungK. G. Ob arkhetipakh kollektivnogo bessoznatel'nogo // Arkhetip i simvol. M., 1991. S. 8-20. [In Rus]
