CC BY
49
УДК 343.9.018
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА МОДЕЛИРОВАНИЯ ПРЕСТУПНОСТИ В УСЛОВИЯХ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
© Скоморохов Р. В., 2010
Статья посвящена анализу цели и средств моделирования системы преступности в условиях капиталистического и социалистического обществ. Приводятся аргументы о необходимости проведения системного анализа модели преступности с учетом изменения уголовно-политических целей исследования преступности в России.
Ключевые слова: криминология; криминологическое исследование; моделирование преступности; системный анализ; социальная политика; социально-классовые противоречия; уголовная политика.
Понятие системы, определенной как «совокупность взаимодействующих частей», впервые было отчетливо сформулировано биологом Людвигом фон Берталанфи. Его идеи были представлены в 30-х гг. прошлого столетия в серии лекций и далее во многих публикациях после Второй мировой войны.
Л. Берталанфи сформулировал теорию открытых систем, которая описывает процесс обмена между живым организмом и окружающей его средой. Теория открытых систем вначале применялась в науке о жизни, а именно в биологии организмов и физиологии, затем в психологии, социологии, антропологии, экономике и теории организаций [1].
Системные исследования — вся совокупность научных и технических проблем, которые при всей их специфике и разнообразии сходны в понимании и рассмотрении исследуемых ими объектов как систем, т. е. множества взаимосвязанных элементов, выступающих в виде единого целого. Наиболее конструктивным из прикладных направлений системных исследований в настоящее время считается системный анализ.
Системный анализ — методология исследования трудно наблюдаемых и трудно понимаемых свойств и отношений в объектах с помощью представления этих объектов в качестве целенаправленных систем и изучения свойств этих систем и взаимоотношений между целями и средствами их реализации.
Это определение позволяет отличить методы системного анализа от других методов исследования и относит его к определенной области научных знаний. Почти все методы
исследования исходят из четко сформулированной заранее задачи. Системный анализ решает вопросы, как правильно ставить задачи, какие методы исследования использовать. Главное в системном анализе — как сложное превратить в простое, как не только трудноразрешимую, но и труднопони-маемую проблему превратить в четкую серию задач, имеющих метод решения.
Суть этапов системного анализа заключается в построении модели исследуемой системы. Модель — это искусственно создаваемый образ конкретного объекта, процесса или явления, в конечном счете, любой системы. Понятие модели связано с наличием какого-либо сходства между выбранными объектами, один из которых является оригиналом, а другой — его образом, выполняющим роль модели. Модели являются всегда упрощенным описанием системы. Модель — это отображение реальной системы (оригинала), имеющее определенное объективное соответствие ей и позволяющее прогнозировать и исследовать ее функциональные характеристики, т. е. характеристики, определяющие взаимодействие системы с внешней средой [2].
Поскольку системный анализ имеет дело с определенным объектом, с конкретной проблемой, приступая к моделированию системы того или иного объекта, прежде всего, необходимо ясно сформулировать проблему, для решения которой заказчик инициирует построение системы. Важным является положение, согласно которому заказчик, определяя цель исследования, оказывает существенное воздействие на характеристики системы, которые зависимы и оп-
ределяются, ориентируясь на имеющуюся цель. Цель исследования, таким образом, предполагается значимым внешним фактором по отношению к системе, а потому становится самостоятельным объектом исследования. Цель исследования выступает абстрактной моделью желаемого состояния среды [3].
В настоящей статье мы предлагаем провести системный анализ цели исследования преступности, который может дать новые результаты в понимании характеристик модели системы преступности.
Дело в том, что с позиции системного анализа допустимо говорить об отсутствии оптимальности модели всей системы объекта, если имеются обстоятельства, которые не были учтены при формулировке цели его исследования: «По существу, для любой системной проблемы свойственно отсутствие какой-либо модели, устанавливающей исчерпывающим образом причинно-следственные связи между ее компонентами, а о существовании критериев оптимальности можно говорить только после разрешения проблемы... Условность оптимального варианта сколько-нибудь значимой проблемы — факт общепризнанный. Достаточно назвать вариант, претендующий на эту роль, как не составит большого труда найти ряд обстоятельств, которые не были учтены при его обосновании, и тем самым продемонстрировать условность оптимальности» [4].
Получается, что если обнаружить обстоятельства, которые не могли быть учтены в процессе формулировки цели исследования системы преступности, то такое положение будет свидетельствовать об условности оптимальности характеристик всей модели. Такое положение, в свою очередь, будет достаточным основанием для нового описания свойств преступности, которое может дать полезные результаты.
Итак, проведем анализ цели исследования преступности.
Оговоримся, что можно сформулировать далеко не одну цель исследования объекта. Однако нас интересует практическая цель, та, ради которой государство (заказчик) инициировало проведение исследований преступности. Такую цель несложно установить, обращаясь к уголовной политике государства, содержанием которой является разработка целей и задач, а также выработка средств и методов воздействия на преступность.
Для отечественной криминологии заказчиком построения известной сегодня модели системы преступности выступила коммунистическая партия СССР в 50—60-х гг. XX в. Изначально стратегическая цель исследования преступности звучала следующим образом: «Программа партии ставит задачу — искоренить всякие нарушения социалистического правопорядка, окончательно ликвидировать преступность и устранить все те причины, которые ее порождают. Неизбежность отмирания преступности в условиях строительства коммунистического общества была предусмотрена гениальным научным предвидением В. И. Ленина» [5].
Как видно, стратегическая цель исследования преступности — ее окончательная ликвидация.
Обозначенная цель, поставленная перед криминологией советским государством, имела конкретные теоретические основания, которые опирались на учение марксизма-ленинизма.
Общепризнанным достижением здесь считался постулат, что главным фактором преступности являются социально-классовые антагонизмы, возникающие в обществе как следствие социально-классовой дифференциации.
Рассматривая проблему причин преступности на наиболее высоком, общесоциальном или, точнее, философском уровне, можно утверждать, что, хотя в разных социально-экономических формациях, в различных исторических условиях причины преступности не одинаковы, все же их объяснение имеет нечто общее: в основе этих причин всегда лежат объективные социальные противоречия [6]. «Детерминация преступности при этом связывается с социальной, интеллектуальной и моральной неоднородностью общества, которая ведет к противоречиям и даже антагонизмам в интересах людей» [7].
Кратко формулу марксизма-ленинизма по отношению к преступности в антагонистическом обществе можно выразить следующим образом: неравное распределение продукта производства между людьми ^ разделение общества на классы ^ неизбежность антагонизмов между классами и противоречий внутри классов ^ преступность.
Отсюда положение, согласно которому ликвидировать преступность возможно только путем распределения излишков производства между людьми по принципу со-
циальной справедливости, а для этого надо, прежде всего, чтобы социальная политика строилась на социалистических началах.
Советское государство, стремясь к экономическому равенству всех членов общества, делало невозможным их деление на привычные для рабовладельческого, феодального и капиталистического общества социальные слои бедных и богатых. Так или иначе, таковой была суть социальной политики советского государства.
Отсутствие резкого различения общества по экономическому признаку позволяло говорить о практическом отсутствии социально-классовых антагонизмов в советском обществе, а отсюда формировать уголовную политику государства: «В отличие от эксплуататорского общества преступность не присуща социалистическому строю. Она существует лишь постольку, поскольку при социализме — этой переходной от капитализма к коммунизму фазе — сохраняются остатки досоциалистического прошлого.» [8].
Социально-классовая сущность еще имеющей место преступности понималась следующим образом: «Несмотря на отсутствие сегодня в нашей стране эксплуататорских классов, социально-классовый подход к преступности сохраняет свое значение, хотя меняется его направленность. Классово-антагонистический характер преступности особенно рельефно проявляется в ее структурных компонентах. В условиях социалистического общества преступность по классовой сущности подразделяется на две качественно-количественные неравные части. Незначительную ее долю составляют особо опасные государственные преступления — порождение классового антагонизма между социалистической и капиталистической системами (шпионаж, измена Родине и т. д.).
Что же касается остальной, большей ее части, называемой общеуголовной преступностью, то она хотя и не является непосредственным выражением классовых антагонизмов, но, безусловно, находится в «непримиримом противоречии с моральнополитическим единством советского народа, представляет собой явление, антисоциалистическое по существу» [9]. И эта часть преступности испытывает на себе влияние классовой борьбы, которую ведут реакционные круги империалистических государств против стран социалистического содружества путем пропаганды «западного
образа жизни с его частнособственнической идеологией и психологией» [10].
В связи с изложенными теоретическими основаниями коммунистической партией и советскими криминологами были определены средства, позволяющие достигнуть уничтожения преступности.
Программа коммунистической партии указывала на основные объективные предпосылки (средства), обусловливающие осуществление задачи искоренения преступности, а именно: «Рост материальной обеспеченности, культурного уровня и сознательности трудящихся создает все условия для того, чтобы искоренить преступность. Действительно, для осуществления этой невиданной в истории человечества задачи, о которой могли лишь мечтать передовые мыслители и революционеры прошлого, необходимо сочетание этих трех решающих условий» [11].
Рост материальной обеспеченности был связан с тем, что в СССР национальный доход распределяется между всеми членами общества на справедливых началах, с тем, что «у нас нет паразитических классов, которые в странах капитала присваивают себе ценности, созданные трудящимися» [12].
Повышение культурного уровня советских граждан отвечало «грандиозным планам развития коммунистической культуры: обеспечение всеобщего среднего образования, всемерное развитие всех отраслей науки, всестороннее развитие культурной жизни общества (расширение книгоиздательства, библиотек, физкультурных залов, театров, кино, клубов, широкое развитие народных университетов, народной самодеятельности...)» [13].
Рост сознательности трудящихся был связан с развертыванием работы по разоблачению буржуазной идеологии, с преодолением пережитков капитализма в сознании и поведении людей.
Как видно, уничтожить преступность в СССР было возможно при наличии, как минимум, трех решающих объективных предпосылок:
1) равного распределения дохода между всеми членами общества на справедливых началах;
2) обеспечения доступа людей к образованию и объектам коммунистической культуры;
3) преодоления пережитков капитализма в сознании и поведении людей и разоблачения буржуазной идеологии.
Таким образом, формулировка цели об окончательном уничтожении преступности имела крепкий общетеоретический фундамент, в основании которого лежат средства, имплицитно включенные в характер социалистических общественных отношений, практически исключающих антагонизмы внутри общества.
И здесь мы сталкиваемся с определенным затруднением.
Системный анализ всегда конкретен, так как имеет дело с определенной проблемой. Между тем формулировка целей криминологических исследований преступности происходила под определяющим влиянием господствующих социалистических общественных отношений. СССР как государство, практически лишенное классовых антагонизмов, искоренившее главную причину преступности, имело достаточные основания-средства поставить перед криминологией стратегически достижимую цель — окончательное уничтожение преступности как пережитка общественных отношений, присущих эксплуататорскому обществу.
Теперь, в условиях господствующих капиталистических общественных отношений, такая формулировка цели некорректна, так как для ее осуществления недостаточно необходимых средств.
Нельзя уничтожить преступность при капитализме, поскольку она присуща капиталистическим отношениям в силу наличия социально-классовой дифференциации общества и, как следствие, наличия межклассовых и внутриклассовых антагонизмов. Отсутствуют объективные предпосылки, обусловливающие осуществление задачи окончательного уничтожения преступности.
Во-первых, капитализм не предусматривает равного распределения дохода между всеми членами общества. Самые либеральные буржуазные государства сохраняют неизменным экономическое господство богатых и основное противоречие буржуазного способа производства — противоречие между общественным характером труда и частнокапиталистическим способом присвоения результатов этого труда.
Во-вторых, обеспечение доступа людей к образованию в капиталистическом государстве существенно отличается от доступа к образованию в советском государстве: «Даже в самом “социальном” государстве часть национального дохода, выплачиваемая государством на социальные нужды общест-
ва, на поддержку малоимущих, намного уступает той части этого дохода, которую присваивает незначительная группа наиболее богатых людей общества» [14].
Более того, объекты коммунистической культуры и объекты капиталистической культуры глубоко различны по своему содержанию. Последние ориентированы, прежде всего, на формирование психологии потребителя товаров и услуг, необходимого для развития рынка. Такая ориентация никак не согласуется с объектами коммунистической культуры, чья деятельность была направлена, прежде всего, на всестороннее развитие личности.
В-третьих, положение «о преодолении пережитков капитализма в сознании и поведении людей и разоблачение буржуазной идеологии» на сегодняшний день звучит для господствующей системы отношений в России, как минимум, неконструктивно.
Учитывая смену общественно-экономической формации и отсутствие в капиталистической России необходимых средств для уничтожения преступности, установим, каким образом смена общественно-экономической формации повлияла на формулировку цели исследования преступности.
Для получения ответа на поставленный вопрос обратимся к уголовной политике современной России.
В настоящее время новые уголовно-политические ориентиры государства находятся в процессе становления, являясь предметом исследования политиков и правоведов.
По определению Б. Я. Гаврилова, «в современный период в условиях нарастания в России процессов демократических преобразований весьма важным фактором является разработка и реализация нормативно-правовых и организационно-управленческих мер по противодействию преступности, а также осуществление комплекса практических мероприятий, имеющих своей целью удержание ее на социально приемлемом уровне» [15].
Я. И. Гилинский обращает внимание, что сегодня в целом речь идет о переходе от стратегии «войны с преступностью» (war on crime) к стратегии «сокращения вреда» (harm reduction). Об этом прямо говорится в 11-й Рекомендации доклада Национальной Комиссии США по уголовной юстиции: изменить повестку дня уголовной политики с «войны» на «мир» [16].
С. С. Босхолов отмечает: «Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с
ней... ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Они не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свобод граждан» [17].
По определению В. Н. Кудрявцева, «программа КПСС поставила нереальную задачу полной ликвидации преступности. В результате конкретные программы профилактики преступлений часто заменялись политическими лозунгами о “ликвидации” преступности. Постановку этой задачи следует рассматривать как утопическую и не основанную на глубоком анализе противоречий общественного развития, масштабов конфликтности в нашем обществе и т. д.» [18].
Итак, при смене общественно-экономической формации в России уголовная политика в отношении преступности меняется. Провозглашенная в советском государстве цель «уничтожения преступности» в условиях капиталистической России уступает место цели «удержания преступности на социально приемлемом уровне».
Далее, учитывая, что капитализм явление не новое и западными криминологами причины преступности в его условиях исследуются сравнительно продолжительное время, рассмотрим цель исследования преступности за рубежом.
Положение о том, что социальные противоречия играют ключевую роль для существования преступности, признают и разделяют ведущие западные социологи и криминологи: «По мере того как общество
увеличивается и становится более дифференцированным, в нем начинают формироваться более мелкие субкультуры и экономические группы, отличающиеся друг от друга по мировоззрению, общественному статусу и экономическим интересам. Эти группы конкурируют друг с другом за общественное положение и различные экономические блага, количество которых ограничено... Определение преступности и девиантности, а также реакции на них в большом обществе тесно связаны с конкуренцией между более мелкими группами и конфликтными отношениями между ними» [19]; «Стратификация является главным, хотя отнюдь не единственным, средоточием структурного конфликта в социальных системах» [20].
Пожалуй, допустимо сказать, что зарубежная криминология, признавая в целом определяющую роль социально-классовых антагонизмов для существования преступности, смотрит на проблему классового общества с иных мировоззренческих позиций.
Действительно, в западной криминологии не отрицается, что источник преступности и социальных конфликтов заключен в социально-классовой дифференциации, но такое положение связано, прежде всего, с объективной неизбежностью дифференциации общества: «Не существовало и не существует ни одной постоянной социальной группы, которая была бы “плоской” и в которой все ее члены были бы равными. Общество без расслоения — миф, так никогда и не ставший реальностью за всю историю человечества. Данное утверждение может показаться отчасти парадоксальным, и все-таки оно верно. Формы и пропорции расслоения могут различаться, но суть его постоянна, если говорить о более или менее постоянных и организованных социальных группах» [21].
Таким образом, преступность является следствием социальных противоречий и антагонизмов, возникающих в силу социального неравенства людей, вызванного объективным и неизбежным разделением общества на социальные слои, классы.
Если разделять позицию о неизбежности социально-классовой дифференциации общества, то нашумевший вывод Э. Дюркгей-ма о том, что преступность есть нормальное явление, не звучит так парадоксально, как если бы это было сказано в социалистическом обществе: «Прежде всего, преступность — нормальное явление потому, что общество без преступности совершенно невозможно. Нет сомнения, что сама по себе преступность может принимать ненормальные формы, как это имеет место, например, в тех случаях, когда ее уровень необычно высок. Такого рода превышение нормы, безусловно, имеет патологический характер. Проще говоря, нормальным является само существование преступности при условии, что она достигает, но не превышает уровня, характерного для общества определенного типа; этот уровень, быть может, не невозможно установить» [22].
Таким образом, цель исследований преступности на Западе — удержание преступности на приемлемом уровне.
Теперь попытаемся установить имеющиеся в капиталистическом обществе средства для удержания преступности на приемлемом уровне. Этого можно добиться, если проанализировать уголовную политику буржуазных стран в том же ключе, как это мы сделали с уголовной политикой СССР.
Заметим, однако, что уголовная политика основана на вполне определенных политических воззрениях, господствующих идеях и установках в этой области как части внутренней социальной политики того или иного государства. Рассматривая уголовную политику в СССР, мы неизбежно касались этих вопросов. Поэтому проанализируем уголовную политику западных государств именно как компонент социальной политики.
Под социальной политикой принято понимать принципы, стратегию, основные направления и формы достижения социальных целей, которые ставит перед собой общество, политические и государственновластные структуры, его представляющие.
В основании формирования социальной политики социалистических и капиталистических государств единые исторические события — промышленная революция и острый социальный антагонизм между рабочим классом и буржуазией. Однако путь разрешения этого основного противоречия капиталистического общества нашел свое воплощение не в теории марксизма и социалистической революции, а в различных концепциях постепенного совершенствования, эволюции буржуазного общественного строя, в том числе посредством создания социального государства, в практике социально-экономических и политических реформ, проводимых буржуазным государством (социал-реформистский путь).
Идея о возможности государства выполнять не только функцию подавления, но и выступать в качестве посредника между классами и социальными группами, стала развиваться в правовых и политических учениях и реализовываться на практике.
В 1850 г. Л. Штейн ввел в научный оборот понятие «социальное государство». Он включил в перечень функций государства «поддержание абсолютного равенства в правах для всех различных общественных классов, для отдельной частной самоопределяющейся личности посредством своей власти». Государство, согласно Штейну, обязано способствовать экономическому и
общественному прогрессу всех своих граждан, ибо, в конечном счете, развитие одного выступает условием развития другого, и именно в этом смысле говорится о социальном государстве.
Социальное государство (нем. БогшШййР; государство всеобщего благосостояния, государство всеобщего благоденствия) — политическая система, перераспределяющая материальные блага в соответствии с принципом социальной справедливости ради достижения каждым гражданином достойного уровня жизни, сглаживания социальных различий и помощи нуждающимся. Теория государства всеобщего благоденствия предполагает, что социальные гарантии обеспечиваются путем государственного регулирования экономики (прежде всего, крупного бизнеса) и налоговой политикой.
Упоминание о социальном государстве содержится в конституциях и других высших законодательных актах многих стран.
Что представляет собой социальное государство как научная категория, какова его сущность как общественного явления?
П. К. Гончаров, последовательно раскрывает содержание понятия «социальное государство» и приводит следующие определения российских и зарубежных ученых: «Большинство российских ученых рассматривают эти вопросы через призму специфической деятельности государства в социальной сфере. Так, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации, один из инициаторов внесения положения о социальном государстве в текст Конституции России М. В. Баглай, считал, что социальным “называется государство, которое берет на себя обязанность заботиться о социальной справедливости, благополучии своих граждан, их социальной защищенности”» [23].
Доктор политических наук Э. Я. Баталов отмечал, что становление индустриального, а потом и постиндустриального общества вызывает потребность в социальном государстве как «государстве, принимающем на себя ответственность за положение дел в социальной сфере, а стало быть, рассматривающем политику социального регулирования в качестве одной из важнейших своих функций» [24].
Значительный научный интерес представляют подходы к трактовке сущности социального государства зарубежных исследователей. Для немецких ученых характер-
но, прежде всего, увязывание деятельности такого государства по социальной защите граждан и рыночной экономики, которая покоится на частной инициативе и приносит средства для социальных программ [25].
По мнению Х. Байера, «современное социальное государство — это централизованно управляемая забота об обеспечении всех граждан во всех жизненных положениях, которая раскрывается как первейшее проявление современной демократии, притом, что социальная справедливость основывается на экономическом либерализме» [26].
М. А. Гарсия Эррера рассматривает социальное государство в контексте отношений между экономикой и политикой, политической властью и рынком, когда капиталистическое развитие экономики сочетается с внедрением публичной власти в рынок и распределение богатств. При этом фундаментом, лежащим в основании социального государства, является пакт между политическими классовыми организациями с противоречивыми интересами, после заключения которого согласовываются основные документы, радикальным образом затрагивающие форму государства, экономическую структуру и условия жизни граждан. Само социальное государство, базирующееся на социальных преобразованиях и достижении материального равенства, существует только лишь пока материализуются характеризующие его социальные идеи [27].
Другой испанский исследователь, М. Арагон, подчеркивает отсутствие четкого определения того, что можно было бы назвать социальным государством и невозможность точной его идентификации как конкретной политической формы, обращает внимание на такую, безусловно, присущую, по его мнению, социальному государству черту, как его «открытый характер, когда все подлежит обсуждению и нет места никакому абсолютизму — ни абсолютизму свободы, ни абсолютизму равенства. Оно ведет себя как государство, которое претендует на поддержание равновесия между свободой и равенством, причем равновесие находится в постоянном напряжении и потому является динамическим, а не статическим, восприимчивым к постоянным усовершенствованиям и интерпретациям, как это и присуще политической форме, основанной на демократическом плюрализме». Далее М. Арагон отмечает, что «конституционный принцип социального государства сам по
себе не требует особых изменений состава и функционирования государственных органов и действует только как принцип, направляющий деятельность государства на уменьшение социальной несправедливости» [28].
Кроме того, по определению П. К. Гончарова [29], социальному государству свойственны не только наличие соответствующего принципа в Конституции, продуманная стратегия социальной политики и весомые достижения в ее реализации, но и целый ряд других конституционных положений, раскрывающих принцип социального государства и обеспечивающих его реализацию, а также особые характеристики как социальной, так и всех иных сфер общественной жизни.
Успешное функционирование социального государства возможно лишь на основе высокоразвитой экономики, которая должна быть эффективной, социально ориентированной, служащей интересам всех слоев общества.
В экономической политике социального государства требуется сочетание и мер государственного регулирования, и поощрения конкуренции, и развития личной инициативы граждан по обеспечению своего собственного благосостояния.
В политической сфере необходим консенсус главных политических сил относительно основных целей и задач развития данного общества, сложившаяся система деятельности социальных институтов. Это позволяет обеспечивать преемственность социальной политики государства в случаях демократической смены правящих партий, правительств и высших государственных должностных лиц.
Духовная атмосфера в социальном государстве должна характеризоваться развитым чувством гражданственности, социальной солидарности и гуманизма.
Чрезвычайно важный аспект конституи-рования и деятельности социального государства, особенно в случае его федеративного устройства, представляет собой его региональное измерение. В Испании, признающей свои территориальные единицы (муниципии, провинции и автономные сообщества) автономными образованиями, в ч. 2 ст. 138 Конституции устанавливается, что «различия в статутах автономных сообществ ни в коем случае не должны давать им экономические или социальные преимущества» [30].
Реализация принципа социального государства в конституции страны проявляется не только в определении целей и задач такого государства, но и в наделении его соответствующими полномочиями и компетенцией. Опять же примером может служить Конституция Испании, статья 149 которой к исключительному ведению государства относит «регулирование основных условий, обеспечивающих равенство всех испанцев в осуществлении ими своих конституционных прав» [31].
Итак, социальное государство представляет собой особый тип высокоразвитого государства, в котором обеспечивается высокий уровень социальной защищенности всех граждан посредством активной деятельности государства по регулированию социальной, экономической и других сфер жизнедеятельности общества, установлению в нем социальной справедливости и солидарности. Социальное государство знаменует высокий уровень сближения целей и гармонизации отношений государственных институтов и общества [32].
Таким образом, проанализировав понятие социального государства, мы фактически определили основы социальной политики западных государств и России, выступающие в качестве средств предупреждения преступности в условиях капитализма.
Положение о том, что государственная власть может иметь известную самостоятельность и выступать в роли посредника между противоречивыми интересами общественных классов и социальных групп, имеет определяющее значение для уголовной политики в целом и для криминологического исследования преступности в частности.
Поскольку основной фактор преступности — это межклассовые и внутриклассовые антагонизмы, постольку реализация возможности государства быть социальным, выступать в роли посредника между классами и социальными группами является необходимым объективным условием (средством) для удержания преступности на социально приемлемом уровне.
Российская Федерация — это социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека [33]. Поэтому можно сказать, что заявленная обязанность Российской Федерации выступать в качестве социального государства является средством для удержания
преступности на социально приемлемом уровне.
Таким образом, цели и средства исследования преступности в социалистическом и капиталистическом обществе различны.
В условиях капиталистического общества стратегическая цель исследования преступности — сдерживать преступность на социально приемлемом уровне.
Средством для целеобразования удержания преступности на социально приемлемом уровне является реализация возможности государственной власти выступать в качестве социального государства, посредником между антагонистическими классами и противоречивыми интересами внутриклассовых групп.
В заключение вернемся к обозначенному нами ранее положению системного анализа об отсутствии оптимальности модели всей системы объекта, если имеются обстоятельства, которые не были учтены при формулировке цели его исследования.
В советской криминологии элементы системы преступности и связи между ее компонентами были оптимизированы для исследований в условиях социалистического общества. Новые капиталистические отношения повлияли на понимание цели и средств исследования преступности. Это означает, что прежняя общепринятая модель преступности может не соответствовать новой цели, и для достижения новой цели, возможно, потребуется изменить структуру, а, возможно, и состав модели системы преступности.
С позиций системного анализа, рассматривающего объекты как системы с активными элементами, способными и стремящимися к целеобразованию, допустимо сформулировать следующую гипотезу.
Характеристики модели системы преступности при имеющихся новых средствах и цели ее исследования в капиталистическом обществе могут по существу отличаться от общеизвестных в советской криминологии, оптимизированных для ее исследования в условиях социалистического общества.
Такое положение делает использование методов системного анализа особо привлекательным для моделирования системы преступности в капиталистической России. И
1. Саати Т., Кернс К. Аналитическое планирование. Организация систем. М., 1991. С. 20.
2. Антонов А. В. Системный анализ. М., 2004. С. 61, 101.
3. Там же. С. 17.
4. Теоретические основы системного анализа / под ред. В. И. Новосельцева. М., 2006. С. 35.
5. Герцензон А. А. Введение в советскую криминологию. М., 1965. С. 6.
6. Кудрявцев В. Н. Преступность и нравы переходного общества. М., 2002. С. 12.
7. Криминология и организация предупреждения преступлений. М., 1995. С. 5.
8. Советская криминология / отв. ред. А. А. Герцензон, И. И. Карпец, В. Н. Кудрявцев. М., 1968. С. 62, 71.
9. Демократия и дисциплина // Коммунист. 1985. № 3. С. 13.
10. Криминология и профилактика преступлений / под ред. А. И. Алексеева. М., 1989. С. 41—42.
11. Герцензон А. А. Указ. соч. С. 7.
12. Там же.
13. Там же.
14. Сырых В. М. Теория государства и права. М., 2005. С. 21.
15. Гаврилов Б. Я. Современная уголовная политика в России: цифры и факты. М., 2008. С. 2.
16. Гилинский Я. И. Уголовная политика Российской Федерации: То Ье ог not to Ье? // Индекс: досье на цензуру. 2003. С. 41.
17. Босхолов С. С. Основы уголовной политики. М. : Юринформ, 1999. С. 39.
18. Криминология / отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1997. С. 64.
19. Криминология : пер. с англ. / под ред. Дж. Ф. Шелли. СПб., 2003. С. 81.
20. Парсонс Т. Общий обзор // Американская социология: Перспективы, проблемы, методы. М., 1972. С. 375.
21. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / под общ. ред. А. Ю. Согомонова. М., 1992. С. 304.
22. Социология преступности (Современные буржуазные теории). М., 1966. С. 39—44.
23. Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1997. С. 118—119.
24. Баталов Э. Я. Доживет ли Россия до социального государства // Рос. Федерация. 1997. № 8. С. 48.
25. Braun H. Mathilde Niehaus, Sozialstaat Bundesrepublik Deutschland auf dem Weg nach Europa. Campus Verlag. Frankfurt/Main, New Jork, 1990. S. 42.
26. Bair H. Ehrlichkeit im Sozialstaat. Zurich, 1988. S. 9.
27. Garcia Herrera M. A. El fin Estado Social // Sistema. Madrid, 1994. № 118/119. P. 135-137.
28. Aragon M. Los problemas del Estado Social // Sistema. Madrid, 1994. № 118/119. P. 23-26.
29. Гончаров П. К. Социальное государство: сущность и принципы // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Политология. 2000. № 2. С. 46-59.
30. Конституции государств Европейского Союза. М., 1997. С. 401.
31. Там же. С. 404.
32. Гончаров П. К. Указ. соч. С. 46-59.
33. Конституция Российской Федерации : принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. // Рос. газ. 1993. 25 дек. Статья 7, п. 1.
Objective and Means of Modeling of Criminality in Conditions of a Capitalist Society
© Skomorokhov R., 2010
Article is devoted to the analysis of objective and means of modeling of system of criminality in conditions of capitalist and socialist societies. Arguments about an indispensability of carrying out of the system analysis of model of criminality in view of variation criminally-political ends researches of criminality in Russia are resulted.
Key words', criminology; the system analysis; modeling of criminality; the criminal policy; social policy; social-class contradictions.
