Трудовые ценности и девиантные модели поведения молодежи на рынке труда Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 316.35

ТРУДОВЫЕ ЦЕННОСТИ И ДЕВИАНТНЫЕ МОДЕЛИ ПОВЕДЕНИЯ МОЛОДЕЖИ НА РЫНКЕ ТРУДА

LABOR VALUES AND DEVIANT MODELS OF YOUTH BEHAVIOR

IN THE LABOR MARKET

©Баранов Д.Н.

д-р филос. наук Смоленский государственный университет г. Смоленск, Россия, [email protected]

©Barinov D. Dr. habil., Smolensk State University Smolensk Russia, [email protected]

Аннотация. В статье анализируются проблемы занятости и безработицы молодежи, рассматриваемые в аксиологическом аспекте, обусловленном процессами коммерциализации различных сфер общественной жизни современной России. В качестве эмпирического материала использовались результаты общероссийских и региональных социологических опросов, данные статистических обследований. В работе применялся метод вторичного анализа данных. В статье делается следующий вывод. Проблема трудовой активности молодежи в современных условиях связана не только с объективными социально-экономическими условиями, но и с ценностными ориентациями, формирующими у молодых людей высокие потребительские стандарты. В условиях расхождения между завышенным уровнем желаемых материальных благ и институциональными средствами их достижения посредством трудовой деятельности формируются девиантные модели поведения молодежи на рынке труда, которые самой молодежью не воспринимаются как отклонение.

Abstract. The article analyzes the problems of youth employment and unemployment, considered in the axiological aspect, conditioned by the processes of commercialization of various spheres of public life in modern Russia. As the empirical material, the results of all-Russian and regional sociological surveys and statistical surveys were used. The method of secondary data analysis was used in the work. The article draws the following conclusion. The problem of youth labor activity in modern conditions is associated not only with objective socio-economic conditions, but also with value orientations that form high consumer standards for young people. In the conditions of the discrepancy between the overestimated level of the desired material benefits and the institutional means of their achievement through work, deviant models of youth behavior in the labor market are formed, which young people themselves do not perceive as a deviation.

Ключевые слова: молодежь, занятость молодежи, безработица молодежи, страхи молодежи, страх безработицы, девиация, ретритизм, ритуализм, аномия.

Keywords: youth, youth employment, youth unemployment, youth fears, unemployment fear, deviation, retreatism, ritualism, anomie.

Проблема трудоустройства входит в число социальных проблем молодежи. Несмотря на различные программы и меры поддержки занятости молодых специалистов [1-2], на

сегодняшний день данная проблема остается актуальной. Об это свидетельствуют и результаты социологических опросов, которые показывают (ВЦИОМ, 2017 г.), что почти половина россиян (47%) пессимистично оценивают перспективы трудоустройства выпускников, полагают, что выпускникам становится сложнее найти высокооплачиваемую работу (1). Подобные настроения имеют реальные основания. По данным Росстата, в 2015 году число безработных среди россиян в возрасте 20-24 года составляло — 14,3%, 25-29 лет — 6,2%. Среди молодых людей до 25 лет уровень безработицы существенно выше, чем среди представителей старших возрастных групп (2).

Положение молодежи на рынке труда характеризуется рядом особенностей, к числу которых исследователи относят следующие. Прежде всего, это отсутствие профессионального опыта, необходимых знаний, умений, что вынуждает работодателей скептически относиться к возможностям молодых специалистов. Наличие у работодателей предубеждений по отношению к уровню компетенций молодых специалистов, недоверие к их возможностям препятствует объективной оценке навыков молодого специалиста [3-5]. Кроме того, у молодежи недостаточно опыта участия в рыночной модели отношения работодатель-наемный работник, что усложняет процесс поиска приемлемой работы и трудовой адаптации [6-7]. Одной из особенностей принято считать высокий уровень трудовой мобильности среди молодежи, который может проявляться в частой смене работы по причине неудовлетворенности условиями труда, что отрицательно сказывается на деятельности организации и мнение работодателей о трудовом потенциале молодежи [4]. Несмотря на отношение к образованию как каналу восходящей мобильности, в настоящее время наблюдается тенденция присутствия на рынке труда молодых людей, не имеющих должного уровня образования. Перечисленные сложности ведут к снижению конкурентноспособности молодых специалистов и к развитию дискриминационных практик в отношении молодежи на рынке труда [4; 8].

Несмотря на объективные сложности с трудоустройством, молодежь в целом остается более оптимистичной социальной группой по сравнению с другими возрастными категориями. Так, некоторые социологические исследования показывают, что существенных различий между возрастными группами в переживании страха безработицы нет [ 9, с. 73]. Другие исследования фиксируют, что молодежь в меньшей степени склонна испытывать страх безработицы по сравнению с другими возрастными группами. С возрастом страх безработицы усиливается и достигает максимума в предпенсионном возрасте [10, с. 52; 11, с. 25].

Следует отметить, что оптимизм молодежи в отношении своего будущего может определяться не только физически долгосрочными жизненными перспективами, но и недостаточным знанием экономических реалий, а также идеалами и ценностями, обусловленными завышенными ожиданиями. С одной стороны, молодежь, еще не столкнувшаяся вплотную с проблемой трудоустройства, склонна испытывать иллюзии по отношению своих возможностей. С другой, формирующая определенные возможности трудоустройства объективная ситуация на рынке труда, которую могут наблюдать будущие специалисты, оказывает негативное влияние на их трудовую активность.

Объективные условия рынка труда, ограничивающие возможности поиска молодежью более привлекательной работы порождают апатию, снижают трудовую мотивацию, желание повышать свой профессиональный уровень. Так, например, более развитым рынком труда с многообразием предложений является рынок мегаполисов и крупных городов, чем рынок труда в небольших городах и сельской местности, что определяет реализацию трудового потенциала молодого специалиста.

В практике управления российскими предприятиями недостаточно внимания уделяется применению так называемых мотивационных механизмов трудового поведения подчиненных. Как отмечают исследователи, руководство предприятий предпочитает использовать принуждение и санкции, а не позитивно-мотивационное стимулирование — повышение значимости труда, квалификационный рост, поощрение за реальный вклад и успехи в труде, удовлетворение социальных притязаний работников [12, с. 91]. Это не способствует повышению трудовой мотивации, укреплению лояльности работников по отношению к предприятию, в том числе и среди молодых специалистов, порождает негативные эмоциональные состояния (пессимизм, депрессия, фрустрация тревожность и т. п.).

Неразвитость рынка труда приводит к тому, что возможности трудоустройства реализуются не за счет знаний, опыта, компетенций, а за счет неформальных контактов и связей, в которые встроен молодой человек или его семья. В социологических публикациях отмечается, что важнейшими составляющими успешности в современном российском обществе считаются деньги (67,4%), связи с «нужными людьми» (65,4%), умение приспособиться (59,3%) [13]. Это девальвирует квалификацию, знания, компетенции, необходимые для качественного выполнения профессиональных обязанностей, демотивирует стремление молодежи к совершенствованию профессиональных навыков. В итоге на современном рынке труда можно наблюдать тенденцию депрофессионализации в различных сферах хозяйственной деятельности, что сказывается на конечном результате труда. Возникает замкнутый круг. Работодатели отказываются принимать на работу молодых людей без опыта, сетуют на низкий уровень компетенции молодых специалистов, а молодежь отказывается инвестировать в профессию, поскольку эти вложения не отвечают условиям трудоустройства и профессиональной деятельности.

Не менее важной причиной проблем с трудоустройством молодежи является тот факт, что у будущих специалистов формируется несоответствующая экономической реальности система представлений, приводящая к завышенным запросам [8]. Среди факторов, оказывающих влияние на формирование такой системы взглядов можно назвать недостаточную социальную зрелось молодого специалиста, а также систему ценностей, которая формируется под воздействием коммерциализации общественной жизни в целом и системы образования. Поставленное в рыночные условия образование вынуждено предлагать молодому человеку обучение по тем профессиям, которые соответствуют ожиданиям и профориентационным установкам выпускников школ и их родителей, а не потребностям экономики. А эти ожидания нередко формируются под воздействием территориальных и финансовых возможностей поступления в то или иное учебное заведение, а также экономической конъюнктуры, средств массовой информации. В итоге коммерциализация сферы образования приводит к расхождению между потребностями рынка труда и профилем будущих специалистов.

Одним из показателей такого расхождения является сложившаяся в постсоветский период развития страны система профессиональной подготовки, не предполагающая полноценное воспроизводство рабочего класса. Средняя школа ориентирует учащихся на получение высшего образования, а средние специальные учебные заведения предпочитают готовить молодежь по рыночным специальностям (бухгалтер, секретарь, парикмахер), в число которых рабочие не входят [14]. Кроме того, профессия рабочего не является для молодежи привлекательной. Так, в середине нулевых годов студенты четырех Санкт-Петербургских вузов среди наиболее престижных профессий выделили экономиста (37%) и юриста (36%). И лишь 1% в качестве таковой отметил профессию рабочего. Подобная ситуация наблюдалась и в Самарской области [15]. В этот же период в России была отмечена

тенденция роста вакансий рабочих специальностей, которые не соответствовали профессиональному составу и квалификации безработных, способных потенциально заполнить эти вакансии [16, с. 42; 17, с. 249]. На промышленных предприятиях возникла ситуация незаполняемости вакансий, а отсутствие необходимого числа высококвалифицированных рабочих доходило до 8 месяцев [18].

Эти данные демонстрируют трансформацию ценностных ориентаций молодежи по сравнению с советской эпохой. Если в 1960-е и первой половине 1970-х годов не менее 2/3 молодежи первое место отдавали интересной работе, то в 2006 г. у школьников Санкт-Петербурга интересная работа оказалась лишь на четвертом месте [19]. Такая эволюция трудовых ценностей вписывается в трансформацию ценностных ориентаций, характерных для постсоветского периода развития России. По данным А. Л. Темницкого, с 1990 г. по 2007 г. в структуре трудовых ценностей рабочих лидирующие позиции занимал заработок, который потеснил такие ценности, как общение с членами трудового коллектива, возможность самореализации в профессиональной деятельности [20, с. 148].

Не менее важным фактором привлекательности профессии является ее престиж. Именно падение престижа труда рабочего в 90-е и нулевые годы привело к ситуации, когда востребованные и даже хорошо оплачиваемые рабочие вакансии оказались невостребованными [7]. В падении престижа рабочих профессий не последнюю роль сыграли потребительская идеология, деструктивные последствия рыночных реформ, не позволяющие ощутить реальную связь между трудом, в том числе трудом рабочего, и уровнем жизни, отсутствие экономических стимулов, ограничение карьерного роста, непривлекательность физического труда, соблазн получения «легких» денег [17, с. 255-256].

Сегодня ситуация постепенно меняется. Опросы показывают рост интереса к рабочим специальностям (3). Однако специалисты-практики подчеркивают сохраняющееся у молодежи нежелание работать на промышленных предприятиях (4-5). Причина такого нежелания — преобладание материальных ценностей, которые определяют статус профессии и ее привлекательность. Например, по данным опросов ВЦИОМ, в 2012 году на госслужбе хотели бы работать 35% молодежи. Как отмечают социологи, ведущий мотив выбора именно такой сферы — это высокая зарплата, льготы, соцпакет и стабильность. Характерно при этом, что только для 16% опрошенных служение Родине выступает фактором выбор работы чиновником (6). В 2017 году лидирующей ценностью российской молодежи также остается доход (15%). Самореализация занимает третье место (8%) (7).

Последний момент является крайне важным с точки зрения готовности к трудностям и лишениям, связанным с освоением профессии и реализации трудовых обязанностей, и демонстрирует сформировавшуюся еще в 90-е годы ХХ века тенденцию уменьшения доли людей, готовых жить по так называемой отсроченной мотивации. Доминирующим мотивом становится стремление получить «здесь и сейчас» высокий результат своей деятельности, который чаще всего предстает в виде высокого заработка. Как показывают результаты многолетних региональных социологических исследований, за последние годы среди работающих россиян усиливается тенденция работать столько, сколько платят, выкладываться на работе только при условии соответствующей оплаты. А среди молодых работников (до 29 лет) число тех, кто готов выкладываться не обращая внимания на уровень заработной платы, ниже, чем среди других возрастных групп [13, с. 210-212].

Деструктивные процессы в социально-экономической сфере, коммерциализация ценностно-нормативной системы общества, имевшие место в России в 90-е годы, способствовали формированию у населения «ориентации на незанятость», которая была характерна в том числе и для выпускников вузов и средних специальных учебных заведений. В силу расхождения уровня притязаний работников и сложившейся системы

вознаграждений, ограничений возможности успешного трудоустройства молодежь отдает предпочтение не постоянной работе, а случайным подработкам, которые сочетаются с безработицей. В молодежной среде нежелание иметь работу с низкой зарплатой сопровождается гедонистическими установками («ничегонеделание»), преобладанием развлечений, праздности над трудовой деятельностью, желанием иметь легкую работу, иметь высокий в материальном отношении уровень жизни, который был бы обеспечен минимумом усилий, в том числе трудовых [17, с. 241; 21]. При этом потребность в материальных благах, в частности, в заработной плате не соответствует объективному положению дел на рынке. Различия в притязаниях по заработной плате и ее реальным (средним размером) может достигать 5-6 раз [15].

Таким образом, сегодня проблема трудовой активности молодежи, выбора профессии связана не только с объективными социально-экономическими условиями, но и с ценностными ориентациями, формирующими у молодых людей высокие потребительские стандарты. В условиях невозможности быстро и легко достичь желаемого уровня благосостояния, у российской молодежи сформировалась девиантная модель поиска подходящей работы и трудового поведения, которая в то же время не воспринимается самой молодежью как отклонение. Источником ее возникновения можно считать формулу аномии Р. Мертона. Это расхождение между доминирующими материальными ценностями и институционально закрепленными трудовыми способами их реализации [22].

На основе анализа приведенных выше эмпирических данных можно выделить (в терминологии Р. Мертона) два основных типа трудовой девиации, характерных для молодежи. Во-первых, это ритуализм, который в данном контексте можно понимать как формальное выполнение трудовых обязанностей, вызванное отсутствием стимулирования труда, перспектив карьерного роста. Понижение целей-успеха обусловлено также и трудностями поиска подходящей работы (страх безработицы). Во-вторых, это ретритизм — отрицание молодежью культурно одобряемых целей (материальных успех, достаток) и институциональных способов их достижения (трудовая деятельность). В данном случае к ретризму следует отнести поведение, ориентированное на незанятость или комбинирование незанятости с подработками или случайными заработками. В этой ситуации незанятость как ценностная установка ведет к снижению и уровня притязаний.

Подобная классификация, бесспорно, требует дополнительных наблюдений за трудовым поведением молодежи и анализа большего по объему эмпирического материала, однако, вполне очевидно, что задача регулирования молодежного рынка труда лежит не только в плоскости политико-правовой, экономической и образовательной, но и в аксиологической.

Источники:

(1). Студент-2017: рвение к учебе и перспективы трудоустройства. Пресс-выпуск №3292 от 24.01.2017 // https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116041

(2). Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам выборочных обследований рабочей силы). 2016: Стат.сб. / Росстат. M., 2016. 146 с.

(3). Профессиональный вопрос. Пресс-выпуск №3340 от 30.03.2017. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116138

(4). «Молодежь в принципе не хочет идти на завод»: как нефтехимики искали в КХТИ себе смену. URL: https://www.business-gazeta.ru/article/356842

(5). Почему молодежь не идет на завод? URL: http://rusplt.ru/society/pochemu-molodej-ne-idet-na-zavod. html

(6). Я б в госслужащие пошел, или госслужба: кого и чем она привлекает? Пресс-выпуск №2025 от 22.05.2012. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=112783

(7). Молодежь и политика: точки соприкосновения. Пресс-выпуск №3378 от 22.05.2017. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116233

Список литературы:

1. Комов В. Э. Государственная социальная политика в сфере занятости молодежи // Российская наука и образование сегодня: проблемы и перспективы. 2016. №3 (10). С. 48-50.

2. Мурзаева Е. С. Государственная политика в области обеспечения занятости молодежи: институциональный аспект // Человек. Сообщество. Управление. 2012. №2. С. 130-139.

3. Грицунова С. В., Ефимова К. Е. Современное развитие рынка труда в России и особенности его регулирования // Мир науки. 2015. №2. URL: http://mir-nauki. com/PDF/03KMN215.pdf

4. Руденко Г. Г., Савелов А. Р. Специфика положения молодежи на рынке труда // Социологические исследования. 2002. №8. С. 101 -107.

5. Халикова С. С., Попова О. В. Проблемы трудоустройства молодых специалистов: теоретический аспект // Ученые заметки ТОГУ. 2016. Том 7. №3. С. 135-141. URL: http://pnu.edu.ru/media/ejoumal/articles-2016/TGU_7_171.pdf

6. Бобков В. Н. Влияние неустойчивой занятости на переходы молодежи на рынке труда // Уровень жизни населения регионов России. 2014. №3. С. 23-39.

7. Климова Н. В. Проблема молодежной занятости в контексте несоответствия рынка образовательных услуг и рынка труда // Научный журнал КубГАУ. 2016. №120 (06). URL: http://ej.kubagro.ru/2016/06/pdf/86.pdf

8. Тавокин Е. П. Российская молодежь на рынке труда в оценках экспертов // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2016. №2. С. 175-184.

9. Перова И. Безработица в оценка населения: опасения и ожидания // Вестник общественного мнения. 2008. №1 (93). С. 71-76.

10. Гимпельсон В., Капелюшников Р., Рашкова Т. Велики ли глаза у страха? Страх безработицы и гибкость заработной маты в России // Мониторинг общественного мнения. 2003. №4 (66). С. 44-58.

11. Гимпельсон В. Е., Ощепков А. Ю. Уровень и страх безработицы: есть ли между ними связь? Препринт WP3/2010/06. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2010. 52 с. Режим доступа: https://www.hse.ru/pubs/share/direct/document/64653058 (дата обращения).

12. Башмаков В. И. Изменения в экспертных оценках актуальности исследования социальных проблем труда // Социологические исследования. 2005. №5. С. 90-95.

13. Яковлева М. Н. Отношение к труду как фактор развития человеческого потенциала // Развитие человеческого потенциала как условие и фактор модернизации России и ее регионов: сборник статей Всероссийской научно-практической конференции (Уфа, 19-20 ноября 2015 г.) / под ред. Р.М. Валиахметова, Г.Ф. Хилажевой. Уфа: Гилем, Башк. энцикл., 2015. С. 210-212.

14. Максимов Б. И. Рабочий класс, социология и статистика // Социологические исследования. 2003. №1. С. 37-46.

15. Магун В. С., Энговатов М. В. Жизненные притязания различных групп молодежи (по материалам репрезентативного исследования молодежи Самарской области) // Молодежь Самарской области в 2002 г. Самара, 2003. с. 194-223.

16. Калашников С. Развитие рынка труда - неотъемлемый компонент государственной политики // Человек и труд. 2005. №5. С. 41-44.

17. Модернизация социальной структуры российского общества. М.: Институт социологии РАН, 2008. 287 с.

18. Белозерова С. И. Незаполняемость вакансий - тревожный симптом // Человек и труд. 2003. №6. С. 23-27.

19. Семенов В. Е. Ценностные ориентации современной молодежи // Социологические исследования. 2007. №4. С. 37-43.

20. Темницкий А. Л. Традиции и инновации в трудовой культуре российских рабочих // Традиции и инновации в современной России. Социологический анализ взаимодействия и динамики / Под ред. А.Б. Гофмана. М.: РОССПЭН, 2008. С. 115-182.

21. Жидкова Е. М. Ориентация на незанятость среди проблемных групп рынка труда // Социологические исследования. 2005. №3. С. 52-62.

22. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социологические исследования. 1992. №2. С. 118-124.

References:

1. Komov, V. E. (2016). Gosudarstvennaya sotsialnaya politika v sfere zanyatosti molodezhi. Rossiiskaya nauka i obrazovanie segodnya: problemy iperspektivy, (3), 48-50. (in Russian)

2. Murzaeva, E. S. (2012). Gosudarstvennaya politika v oblasti obespecheniya zanyatosti molodezhi: institutsionalnyi aspekt. Chelovek. Soobshchestvo. Upravlenie, (2), 130-139. (in Russian)

3. Gritsunova, S. V., & Efimova, K. E. (2015). Sovremennoe razvitie rynka truda v Rossii i osobennosti ego regulirovaniya. Mir nauki, (2). (in Russian)

4. Rudenko, G. G., & Savelov, A. R. (2002). Spetsifika polozheniya molodezhi na rynke truda. Sotsiologicheskie issledovaniya, (8), 101-107. (in Russian)

5. Khalikova, S. S., & Popova, O. V. (2016). Problemy trudoustroistva molodykh spetsialistov: teoreticheskii aspekt. Uchenye zametki TOGU, 7, (3), 135-141. (in Russian)

6. Bobkov, V. N. (2014). Vliyanie neustoichivoi zanyatosti na perekhody molodezhi na rynke truda. Uroven zhizni naseleniya regionov Rossii, (3), 23-39. (in Russian)

7. Klimova, N. V. (2016). Problema molodezhnoi zanyatosti v kontekste nesootvetstviya rynka obrazovatelnykh uslug i rynka truda. Nauchnyi zhurnalKubGAU, 120. (in Russian)

8. Tavokin, E. P. (2016). Rossiiskaya molodezh na rynke truda v otsenkakh ekspertov. Monitoring obshchestvennogo mneniya: Ekonomicheskie i sotsialnye peremeny, (2), 175-184. (in Russian)

9. Perova, I. (2008). Bezrabotitsa v otsenka naseleniya: opaseniya i ozhidaniya. Vestnik obshchestvennogo mneniya, (1), 71-76. (in Russian)

10. Gimpelson, V., Kapelyushnikov, R., & Rashkova, T. (2003). Veliki li glaza u strakha? Strakh bezrabotitsy i gibkost zarabotnoi maty v Rossii. Monitoring obshchestvennogo mneniya, (4), 44-58. (in Russian)

11. Gimpelson, V. E., & Oshchepkov, A. Yu. (2010). Uroven i strakh bezrabotitsy: est li mezhdu nimi svyaz? Preprint WP3/2010/06. Moscow, Izd. dom Gos. un-ta Vysshei shkoly ekonomiki, 52. (in Russian)

12. Bashmakov, V. I. (2005). Izmeneniya v ekspertnykh otsenkakh aktualnosti issledovaniya sotsialnykh problem truda. Sotsiologicheskie issledovaniya, (5), 90-95. (in Russian)

№12 2017 г.

13. Yakovleva, M. N. (2015). Otnoshenie k trudu kak faktor razvitiya chelovecheskogo potentsiala. Razvitie chelovecheskogo potentsiala kak uslovie i faktor modernizatsii Rossii i ee regionov: sbornik statei Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii (Ufa, 19-20 noyabrya 2015 g.). Pod red. R. M. Valiakhmetova, G. F. Khilazhevoi. Ufa, Gilem, Bashk. entsikl., 210-212. (in Russian)

14. Maksimov, B. I. (2003). Rabochii klass, sotsiologiya i statistika. Sotsiologicheskie issledovaniya, (1), 37-46. (in Russian)

15. Magun, V. S., & Engovatov, M. V. (2003). Zhiznennye prityazaniya razlichnykh grupp molodezhi (po materialam reprezentativnogo issledovaniya molodezhi Samarskoi oblasti). Molodezh Samarskoi oblasti v 2002 g. Samara, 194-223. (in Russian)

16. Kalashnikov, S. (2005). Razvitie rynka truda - neotyemlemyi komponent gosudarstvennoi politiki. Chelovek i trud, (5), 41-44. (in Russian)

17. Modernizatsiya sotsialnoi struktury rossiiskogo obshchestva. Moscow, Institut sotsiologii RAN, 2008, 287. (in Russian)

18. Belozerova, S. I. (2003). Nezapolnyaemost vakansii - trevozhnyi simptom. Chelovek i trud, (6), 23-27. (in Russian)

19. Semenov, V. (2007). Tsennostnye orientatsii sovremennoi molodezhi. Sotsiologicheskie issledovaniya, (4), 37-43. (in Russian)

20. Temnitskii, A. L. (2008). Traditsii i innovatsii v trudovoi kulture rossiiskikh rabochikh. Traditsii i innovatsii v sovremennoi Rossii. Sotsiologicheskii analiz vzaimodeistviya i dinamiki. Pod red. A. B. Gofmana. Moscow, ROSSPEN, 115-182. (in Russian)

21. Zhidkova, E. M. (2005). Orientatsiya na nezanyatost sredi problemnykh grupp rynka truda. Sotsiologicheskie issledovaniya, (3), 52-62. (in Russian)

22. Merton, R. (1992). Sotsialnaya struktura i anomiya. Sotsiologicheskie issledovaniya, (2), 118-124. (in Russian)

Работа поступила Принята к публикации

в редакцию 14.11.2017 г. 18.11.2017 г.

Ссылка для цитирования:

Баринов Д. Н. Трудовые ценности и девиантные модели поведения молодежи на рынке труда // Бюллетень науки и практики. Электрон. журн. 2017. №12 (25). С. 484-491. Режим доступа: http://www.bulletennauki.com/barinov-d (дата обращения 15.12.2017).

Cite as (APA):

Barinov, D. (2017). Labor values and deviant models of youth behavior in the labor market. Bulletin of Science and Practice, (12), 484-491