CC BY
115
УДК 327(4/5)
ТРУДОВЫЕ МИГРАНТЫ В КОНТЕКСТЕ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ИНИЦИАТИВ РОССИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
© Р. И. Мурзагалеев
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. З. Валиди, 32.
Тел.: +7 (937) 368 72 52.
E-mail: [email protected]
Цель статьи — показать значение фактора трудовых мигрантов из республик Центральной Азии для евразийских инициатив Российской Федерации. Предметом исследования выступает фактор трудовой миграции из Центральной Азии, рассматриваемый как неотъемлемое условие евразийской интеграции. Доказывается, что, несмотря на серьезные антииммигрантские настроения в российском обществе, большинство населения страны выступает за евразийскую интеграцию. Интеграционные инициативы России не ассоциируются у ее населения напрямую с ростом потоков массовой миграции. Однако национальные элиты республик Центральной Азии не обладают способностью сформировать эффективную модель управления трудовыми эмигрантами и распределения их потоков, что является отчетливо выраженной угрозой безопасности этих государств. С точки зрения автора, России крайне важно снизить миграционную нагрузку из Центральной Азии, что требует проработанной превентивной стратегии миграционной политики. В связи с этим ряд инициатив Россотрудничест-ва и Российской корпорации сотрудничества представляются оправданными. Автор доказывает, что перспективы оптимизации и деполитизации фактора трудовых мигрантов из Центральной Азии находятся в прямой связи с укреплением государственности России, нейтрализации основных угроз коллективной безопасности, а также с качественным развитием интеграционных инициатив России на постсоветском пространстве.
Ключевые слова: мигранты, интеграция, геополитика, Центральная Азия, Россия, политизация.
Миграционные потоки выступают неотъемлемым элементом глобализационных процессов. В условиях роста взаимозависимостей между различными сферами общества и регионами земного шара восприятие трудовой миграции в категориях экономических, географических и социологических наук явно недостаточно. Массовые потоки мигрантов, включаясь во властно-управленческие конфигурации в качестве объектов или субъектов, выступают важнейшим элементом трансформации политического поля как стран-доноров, так и, особенно, стран-реципиентов.
Непосредственно для российского общества и государства наличие многомиллионной армии трудовых мигрантов из Центральной Азии, главным образом нелегальных, является серьезным вызовом. Проблема адаптации мигрантов, преодоление сегрегационных стратегий инокультурного элемента, гармонизация межэтнических отношений выступают важнейшими элементами миграционной политики государства. Миграционная политика Российской Федерации носит непоследовательный, ситуативный и противоречивый характер, что ведет к политизации фактора трудовых мигрантов в общественно-политическом сознании.
Вопрос трудовой миграции из Центральной Азии является важным параметром формирования внутренних и внешних угроз безопасности России, что, в свою очередь, предполагает большую внешнеполитическую активность Москвы в централь-ноазиатском регионе.
Реалии второго десятилетия ХХ1 в. таковы: Российская Федерация - держава, участвующая в решении ключевых вопросов мира, однако приоритетным направлением развития ее геостратегических интересов остается постсоветское пространство. Особенно важной является Центральная Азия, исторический Туркестан, расположенный в южном «подбрюшье» России.
После распада Советского Союза республики Центральной Азии, ставшие суверенными государствами, столкнулись с глобализационными процессами, однако так и не смогли сформировать свои интеграционные структуры, попав в зависимость от внешних акторов. С 1990-х гг. США и другие страны активно реализуют свои прагматичные интересы в регионе.
Россия делает ставку на развития интеграционных процессов и сектор безопасности, выступая в качестве наследника СССР, заинтересованного в защите Центральной Азии. Российское государство, проводя активную политику в Центральной Азии, пытается избежать политики «экстернации» внутренних угроз, предполагающей проведение разделительной линии между внутренним и внешним пространством. В контексте таких нетрадиционных угроз безопасности, как терроризм, экстремизм, наркотрафик, такая позиция крайне уязвима. В целом же на сегодняшний день только Россия готова реализовывать на системной основе интеграцию Центральной Азии. США и Китай интересуют преимущественно энергоресурсы, а
потенциала Турции явно недостаточно для такого проекта.
Все государства Центральной Азии заинтересованы во взаимодействии с Россией по широкому спектру вопросов. Так, расширение взаимодействия Казахстана с Россией выгодно с точки зрения геополитических реалий. Казахстану это позволит решить, прежде всего, проблему отсутствия прямого выхода к морю, а России - проблему укрепления национальной безопасности.
Казахстан играет ведущую роль в претворении в жизнь светской концепции развития Центральной Азии. Прочный евразийский фундамент для гуманитарного сотрудничества, диверсифицированная экономика, конструктивное взаимодействие в формате Таможенного союза и Единого экономического пространства позволяют говорить об общности стратегического курса России и Казахстана.
Узбекистан - важнейший торговый партнер России в регионе. Несмотря на то что Узбекистан приостановил свое членство в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и сотрудничает с США, в более долгосрочной перспективе республику следует рассматривать как геополитического союзника России. 2.3 млн. мигрантов из Узбекистана в России, а также экономические контакты делают неминуемым принятие Ташкентом интеграционных инициатив России в ближайшие 5-10 лет.
Для Кыргызстана крайне важным является углубление интеграционных процессов с Россией, наиболее адекватным выражением которых на сегодняшний день выступает Таможенный союз. Успешная интеграция существенно улучшит экономическую ситуацию в республике, что, в свою очередь, будет способствовать большей устойчивости трансформирующейся политической системы Кыргызстана.
Туркменистан избрал политику нейтралитета, ведущую к усиливающейся изоляции от внешнего мира. Государство находится в нестабильном окружении и не имеет границы с Россией, которая заинтересована в независимом, сильном и стабильном Туркменистане. Ашгабаду крайне важно сотрудничать с Россией по многим важным вопросам внешнеполитического и внешнеэкономического курса, в том числе и по Каспию. Только совместно с Россией можно эффективно противодействовать наркотрафику. Интеграция же с тюркоязычным миром поможет Туркменистану избавиться от изоляционистских тенденций.
Важнейшим направлением сотрудничества России с республиками Центральной Азии является энергетика. Энергетическая сфера - это не только одна из частей мирового рынка, но и область, где обнаруживается серьезное расхождение национальных интересов отдельных стран, а действие рыночных институтов испытывает сильнейшее влияние политических институтов. На постсовет-
ском пространстве во многом это расхождение обусловлено влиянием внешних сил, которые под предлогом «равного доступа всех к энергоресурсам» стремятся обеспечить свое присутствие буквально во всех точках земного шара.
Россия делает ставку на развитие интеграционных процессов и сектор безопасности. Российское государство, проводя активную политику в Центральной Азии, пытается избежать политики «экстернации» внутренних угроз, предполагающей проведение разделительной линии между внутренним и внешним пространством. В контексте таких нетрадиционных угроз безопасности, как терроризм, экстремизм, наркотрафик, эта позиция крайне уязвима. В целом же на сегодняшний день реализо-вывать на системной основе интеграцию Центральной Азии готова только Россия.
Наряду с Европейским Союзом (доля которого высока в инвестициях, экономической помощи и торговле) Россия является крупнейшим экономическим партнером республик Центральной Азии (особенно с учетом доли ремиссии работающих в РФ мигрантов в экономике Таджикистана, Кыргызстана и в меньшей степени Узбекистана). Однако степень экономического влияния РФ неадекватна политическому значению России для региона.
В связи с ослаблением присутствия США в регионе для России важно не упустить стратегическую инициативу и направить свои действия на более глубокое вовлечение Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана в процессы обеспечения коллективной безопасности, содействовать их вовлечению в интеграционные процессы Евразии. Для стран Центральной Азии важны перспективы создания транспортных и энергетических коридоров через Афганистан в направлении Пакистана, обеспечение которых возможно под эгидой России и Китая.
Среди внешних акторов, готовых заняться глубокой интеграцией Центральной Азии, желающих, кроме России, не наблюдается. США после вывода Международных сил содействия безопасности Афганистана планируют развернуть активную деятельность в Азиатско-Тихоокеанском регионе и вынуждены сокращать свое присутствие в Центральной Азии. Оттого, насколько они будут восприняты элитами и общественностью Центральной Азии, зависит безопасность и развитие национальных государств в меняющихся геополитических условиях.
Учитывая многочисленные противоречия между государствами Центральной Азии, внешние акторы предпочитают взаимодействовать с каждой страной в отдельности, не предлагая интеграционных проектов всего региона. Более того, ориентируясь после 2014 г., когда будут выведены коалиционные войска из Афганистана, на Азиатско-Тихоокеанский регион, США оставляют за собой в Центральной Азии хаос (интенсификация каналов наркотрафика, распространение экстремизма, уси-
ление потоков беженцев из Афганистана). Отвлекая силы своих основных геополитических соперников на искусственно сконструированные проблемы, США тем временем наращивают свой потенциал и переходят на новый технологический уровень, который в будущем позволит им не опасаться российского ядерного оружия.
Осложняет конструктивные инициативы России и то, что между государствами Центральной Азии нет взаимопонимания. Среди конкретных проблем, осложняющих взаимоотношения между Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном, Туркменией и Кыргызстаном, можно назвать:
• территориальные разногласия и незавершенность процесса делимитации границ;
• распределение трансграничных водных ресурсов;
• поставки газа;
• разнонаправленность ориентиров государств
региона во внешнеполитической сфере и т.д.
Важнейшим направлением сотрудничества России с республиками Центральной Азии является экспорт дешевой рабочей силы. Миграционная политика России в странах постсоветских стран базируется на серии региональных и двусторонних соглашений о трудовой деятельности и социальной защите граждан, работающих за пределами своих стран.
Масштабный выезд русскоязычного населения в конце 1980-х-1990-х гг. привел к ухудшению производственного, научно-технического, интеллектуального потенциала республик Центральной Азии. Помимо этого, нарушение советских хозяйственных связей с бывшими советскими республиками привело к глубокому социально-экономическому кризису в республиках Центральной Азии, что явилось важнейшей причиной массовой миграции.
В настоящее время во всех республиках Центральной Азии, кроме Казахстана, трудовая миграция имеет значительные масштабы, однако консолидированной позиции и конструктивного международного сотрудничества по этому вопросу в регионе нет. Этому мешают вышеперечисленные факторы, а также многочисленные противоречия между Узбекистаном и Кыргызстаном, а также Таджикистаном и Узбекистаном.
Внешняя трудовая миграция из неорганизованной стихийно превратилась в отлаженный сетевой механизм неформальной евразийской интеграции (т.н. интеграции снизу). Развитие интеграционных инициатив России на евразийском пространстве (Таможенный союз, Евразийский союз) предполагает, что потоки людей из Центральной Азии в Россию и встречный поток инвестиций должны рассматриваться как взаимозависимые. Экономическое и при определенных условиях политическое развитие таких государств, как Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан, сильно зависимы от массовой миграции в Россию.
Фактор трудовых мигрантов из Центральной Азии чаще всего негативно воспринимается в рос-
сийском обществе. В то же время, несмотря на серьезные антииммигрантские настроения в российском обществе, большинство населения страны выступает за евразийскую интеграцию. Парадоксально, но доля сторонников евразийской интеграции выше всех в тех странах постСССР, на которые приходится максимальный поток массовых мигрантов: Казахстан (73%) и Россия (67%) [1]. Таким образом, интеграционные инициативы России не ассоциируются у ее населения напрямую с ростом потоков массовой миграции. Возможно, это связано с сохранением у коренного населения России имперских амбиций.
Для российского общества и государства наличие многомиллионной армии трудовых мигрантов из Центральной Азии, главным образом нелегальных, является серьезным вызовом. Проблема адаптации мигрантов, преодоление сегрегационных стратегий инокультурного элемента, гармонизация межэтнических отношений выступает важнейшим элементом миграционной политики государства. Однако на сегодняшний день миграционная политика Российской Федерации носит непоследовательный, ситуативный и противоречивый характер, что ведет к политизации фактора трудовых мигрантов в общественно-политическом сознании.
Политические партии и другие акторы внутриполитического поля все чаще используют фактор нелегальной трудовой миграции из республик Центральной Азии для обретения политического капитала. В то же время и российское государство, и гражданское общество испытывают дефицит конструктивных инициатив, направленных на гармонизацию межэтнических и межконфессиональных отношений, что представляет собой открытую угрозу национальной безопасности.
Масштаб и характер воздействия проблемы миграции на все стороны жизни приводят к тому, что миграционные процессы постоянно присутствуют в политическом процессе современной России, являясь объектом управленческих воздействий, политической борьбы и массового манипулирования.
В то же время проблема политизации трудовых мигрантов из республик Центральной Азии имеет ярко выраженный внешнеполитический аспект. Концентрация на территории России трудовых мигрантов из республик Центральной Азии, количество которых только по официальным данным превышает 10 млн. человек, позволяет нашей стране рассматривать их как потенциально мощный ресурс влияния на правящие режимы стран этого региона.
В свою очередь, для центральноазиатских республик трудовая миграция выступает важным фактором канализации протестных элементов внутриполитической жизни. Трудовые мигранты в экономическом плане крайне важны для таких государств, как Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан,
однако эта категория граждан в силу определенных факторов не имеет возможности оказывать значительного влияния на политические процессы в этих государствах.
Тем не менее элиты республик Центральной Азии все чаще актуализируют дискурс «трудовых мигрантов», «жестокого обращения с ними в российском обществе», «предвзятого отношения со стороны чиновников» и т.п., представляя его как некий артефакт, «вброс» которого в общественное сознание призван формировать скепсис в отношение интеграционных инициатив России на постсоветском пространстве, а также оказывать влияние на ее политику в регионе.
Фактор трудовых мигрантов из Центральной Азии - это нерв евразийской интеграции. От того, насколько эффективно, прежде всего, российское государство и общество, а также правящие элиты стран-доноров смогут решить эту проблему, во многом зависит судьба евразийской интеграции в XXI в.
После вывода международных сил содействия безопасности из Афганистана в конце 2014 г. республики Центральной Азии столкнутся с целым каскадом нетрадиционных угроз коллективной безопасности (экстремизм, наркотрафик, потоки беженцев), что, в свою очередь, может привести к дестабилизации региона и увеличению иммиграционной нагрузки на Россию. Учитывая значительное распространение ксенофобии и мигрантофобии среди коренного населения России, такая ситуация может серьезным образом повлиять на национальную безопасность страны.
Российская Федерация имеет двусторонние соглашения со всеми республиками Центральной Азии о трудовой деятельности, однако эти документы далеко не всегда являются действенным механизмом регуляции миграционных потоков. Таким образом, говорить о создании иммиграционно-политического режима между Россией и странами Центральной Азии явно преждевременно.
Решать проблему определения статуса трудовых мигрантов и гармонизации законодательства в этой области республики Центральной Азии могут только совместно, однако, как было отмечено выше, между странами в этом аспекте до сих пор нет единой политики, а основные положения утвержденной ранее программы сотрудничества в области миграции населения не выполняются, что усугубляет тяжелое положение мигрантов.
В советское время существовала продуманная и эффективная система распределения трудовых ресурсов, однако экономический кризис, обусловленный распадом социалистической системы хозяйствования, создал удобную среду для распро -странения националистических настроений внутри всех государств постсоветского пространства. В постсоветский период этот вопрос практически
перестал быть объектом продуманного регулирования органами власти и управления России и других государств.
В перенаселенной и трудоизбыточной Центральной Азии промышленность, транспорт и вообще развитая городская жизнь в советский период создавались и поддерживались преимущественно за счет миграции в регион высококвалифицированного русскоязычного населения [2, с. 125]. Однако сейчас республики Центральной Азии представляют собой государства-доноры, поставляющие мигрантов, главным образом в Россию.
В то же время фактор трудовой миграции может рассматриваться как важный аспект коллективной безопасности Евразии. Характерно, что ряд государств Центральной Азии именно из соображения национальной безопасности не публикуют статистику миграционных потоков. По данным ФМС, в России проживают 544 тыс. граждан Республики Кыргызстан. Поскольку внутриполитическая ситуация в этой республике характеризуется тем, что страна находится в зоне турбулентности, фактор мигрантов можно интерпретировать как важный инструмент влияния России на политику этого государства.
Революции 2005 и 2010 гг. в Кыргызстане показали, что протестный потенциал республик Центральной Азии не стоит недооценивать, а его мобилизация может быть осуществлена очень быстро. К тому же следует учитывать наличие в республиках Центральной Азии так называемого молодежного бугра. В связи с этим возможность депортации огромной армии кыргызстанцев на родину может привести к коллапсу государственного управления. Однако в настоящий момент Кыргызстан следует признать наиболее лояльным по отношению к России государством Центральной Азии, поэтому говорить о возможности применения этого инструмента пока оснований нет.
Режим И. Каримова также не может игнорировать фактор пребывания в России 2.3 млн. граждан Узбекистана. Для режима Э. Рахмона 1.1 млн. работающих в России граждан Таджикистана также представляют собой серьезную проблему. Положительным для имиджа Российской Федерации на мировой арене моментом является и то, что денежные переводы трудовых мигрантов вносят весомый вклад в развитие государств Центральной Азии, где они составляют до 47% ВВП, что объективно способствует заинтересованности в развитии связей этих стран с Россией [3, с. 25]. Таджикистан, по данным Всемирного банка, находится на первом месте в списке ремитационных (зависящих от гастарбай-теров) экономик мира, а Кыргызстан - на третьем месте (вслед за Либерией).
Для небольших государств Центральной Азии потеря 40-50% ВВП будет означать коллапс, превращение их в несостоявшиеся государства. В то же время необходимо понимать, что и Россия не заинтересована в такой политизации своей экономики. Мигранты из Центральной Азии обеспечивают 7-8% ВВП самой России.
В республиках Центральной Азии посредством СМИ активно продвигается риторика об «ужасающих» условиях пребывания мигрантов в России. Однако национальные элиты республик Центральной Азии не обладают способностью сформировать эффективную модель управления трудовыми эмигрантами и распределения их потоков, что является отчетливо выраженной угрозой безопасности этих государств. К тому же высокая корруп-циогенность чиновников явно не способствует решению проблемы.
Более того, субъекты государственной власти в республиках Центральной Азии склонны к элиминации своих соотечественников-мигрантов из внутриполитических процессов. Политические элиты видят в мигрантах лишь противников правящих режимов и не рассматривают их как ресурс воздействия на Россию.
Характерным является пример последних выборов Президента Республики Таджикистан, которые состоялись 6 ноября 2013 г. На всей территории российского государства было организовано лишь 24 участка для граждан Республики Таджикистан [4], тогда как даже по самым скромным подсчетам в настоящий момент в нашей стране трудится более 1.1 млн. граждан этого государства.
Другой пример - это оскорбительные высказывания Президента Узбекистана И. Каримова в адрес соотечественников, находящихся на заработках в России. В одном из интервью И. Каримов назвал их «бездельниками, позорящими родную страну» [5].
Об осознанных, целенаправленных попытках управления потоками мигрантов в государствах Центральной Азии речь пока не идет, хотя такой ресурс выявил свою эффективность в других регионах. Пожалуй, только в Узбекистане, прежде всего в силу отчетливо выраженных авторитарных тендеций, спецслужбами страны ведется тщательный контроль за трудовыми мигрантами. Например, арабские государства имеют определенные рычаги воздействия на Францию и другие европейские государства, а Мексика - на США.
По сути, страны - «импортеры» мигрантов (Турция, Алжир, Иран, Афганистан) не заинтересованы в их «растворении» в принимающей стране. Нередко эти страны активно влияют на процессы интеграции и сегрегации в странах-реципиентах. Так, например, свободное перемещение рабочей силы является одним из трудноразрешимых вопросов в переговорном процессе Турции и ЕС именно на фоне засилья мигрантов из мусульманских стран в Европе.
В то же время, безусловно, существует связь между радикализацией ислама в среде трудовых мигрантов в Европе и политикой Запада в мусульманском мире, однако такие аналогии очень трудно проследить в отношении политики России в Центральной Азии. Такое положение дел свидетельствует лишь о конструктивной позиции России в регионе, которая основывается на необходимости глубокой, всесторонней интеграции.
Тем не менее фактор трудовых мигрантов в последнее время все чаще звучит в диалоге России с республиками Центральной Азии. Последние пытаются использовать фактор мигрантов, плохого обращения с ними внутри России как свидетельство бесперспективности интеграционных инициатив России в Евразии.
В то же время фактор центральноазиатских мигрантов - это серьезный рычаг влияния России на республики региона. Периодически Москва использует угрозы введения визового режима, инициирует переговоры о реадмиссии, проведение съездов граждан республик Центральной Азии накануне выборов в этих странах, это позволяет заключить, что фактор массовой миграции является инструментом геополитического влияния на некоторые республики Центральной Азии.
Однако введение визового режима для граждан Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана может не только нарушить относительную стабильность региона, но и привести к полной смене элит в этих государствах. Но если это произойдет, Москва потеряет важный ресурс влияния в регионе. Помимо этого, Россия последовательно делает ставку на эволюционное развитие республик Центральной Азии и не заинтересована в дестабилизации региона. Следует признать, что политическая стабильность России зависит от этнорелигиозных процессов в Центральной Азии.
России крайне важно снизить миграционную нагрузку из Центральной Азии, а для этого, в свою очередь, нужна хорошо проработанная превентивная стратегия миграционной политики. В связи с этим оправданной представляется инициатива таких мощных структур, как «Россотрудничество» и «Российская корпорация сотрудничества» со странами Центральной Азии, которые в перспективе могут создавать в регионе новые рабочие места, снижая тем самым миграционную нагрузку на Россию. Как отмечает У. Бек, мигрируют не люди, а рабочие места, которые экспортируются туда, где беднота страдает от недоедания или голода, в перенаселенные регионы мира [6, с. 162].
Тем не менее пока экономика России будет ориентирована именно на низкоквалифицированную рабочую силу, ресурсы образовательной политики российского государства в Центральной Азии будут иметь весьма ограниченную эффективность.
В то же время снижение миграционной нагрузки возможно на пути инновационного развития
России. Вступление России в постиндустриальную эпоху будет означать ненужность значительного количества дешевой рабочей силы, однако перспективы такого развития события туманны. В экономике современной России доминирует экстенсивность, логика извлечения максимальной прибыли в краткосрочный период, а высокая коррумпированность чиновников зачастую не позволяет бизнесу развивать инновации. Исходя из этого потребность российской экономики в дешевой рабочей силы из Центральной Азии не потеряет своей актуальности в кратко- и среднесрочной перспективе.
Таким образом, с учетом общественных настроений относительно проблемы мигрантов, снижение в ближайшее время миграционной нагрузки на Российскую Федерацию, подготовка мигрантов к российским реалиям в республиках региона, а также дифференциация потоков рабочей силы
должны стать важнейшим направлением внешней
политики Москвы в Центральной Азии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Интеграционный барометр ЕАБР. Мониторинг общественных настроений: первая волна. URL: http://eurasia monitor.org/rus/research/event-225.html
2. Казанцев А. А. «Большая игра» с неизвестными правилами: Мировая политика и Центральная Азия. М.: Наследие Евразии, 2008. 248 с.
3. Наумкин В. В., Звягельская И. Д., Грозин А. В., Коргун В. Г., Кузьмина Е. М., Малышева Д. Б., Притчин С. А., Хейфец Б. А. Интересы России в Центральной Азии: содержание, перспективы, ограничители. М.: Спецкнига, 2013. 59 с.
4. Рауфову Д. «Мертвые души» по-таджикски. Победу Рах-мону в очередной раз обеспечат голоса гастарбайтеров. URL: http://www.centrasia.ru/ news.php
5. Президент Узбекистана назвал узбекских трудовых мигрантов в России лентяями. URL: http://www.regnum.ru/news/ 1675542.html#ixzz2lIxX6vvg
6. Бек У. Космополитическое мировоззрение. М.: Центр исследований постиндустриального общества, 2008. 336 с.
Поступила в редакцию 23.04.2014 г.
MIGRANT WORKERS IN THE CONTEXT OF THE INTEGRATION INITIATIVES OF RUSSIA IN CENTRAL ASIA
© R. I. Murzagaleev
Bashkir State University 32 Zaki Validi st., 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (937) 368 72 52.
E-mail: [email protected]
Article purpose is to show value of a factor of labor migrants from the republics of Central Asia for the Euroasian initiatives of the Russian Federation. As object of research, the factor of labor migration from Central Asia considered as the integral condition of the Euroasian integration acts. It is proved in the article that despite serious anti-immigrant moods in the Russian society the majority of the population of the country supports the Euroasian integration. Integration initiatives of Russia don't associate at its population directly with growth of streams of mass migration. However, national elite of the republics of Central Asia doesn't possess ability to create effective model of management of labor emigrants and distributions of their streams that is distinctly expressed threat of safety of these states. From the point of view of the author, it is extremely important to Russia to lower migratory loading from Central Asia that demands the worked preventive strategy of migration policy. In this regard, a number of represented initiatives of Rossotrudnichestvo and the Russian corporation of cooperation are justified. The author proves that prospects of optimization and a depoliticization of a factor of labor migrants from Central Asia are in direct link with strengthening of statehood of Russia, neutralization of the main threats of collective security and with high-quality development of integration initiatives of Russia on the former Soviet Union.
Keywords: migrants, integration, geopolitics, Central Asia, Russia, politicization.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Integratsionnyi barometr EABR. Monitoring obshchestvennykh nastroenii: pervaya volna. URL: http://eurasiamonitor.org/rus/re search/event-225 .html
2. Kazantsev A. A. «Bol'shaya igra» s neizvestnymi pravilami: Mirovaya politika i Tsentral'naya Aziya ["Big Game" with Unknown Rules: World Politics and Central Asia]. Moscow: Nasledie Evrazii, 2008.
3. Naumkin V. V., Zvyagel'skaya I. D., Grozin A. V., Korgun V. G., Kuz'mina E. M., Malysheva D. B., Pritchin S. A., Kheifets B. A. Interesy Rossii v Tsentral'noi Azii: soderzhanie, perspektivy, ogranichiteli [Russia's Interests in Central Asia: Content, Perspectives, Constraints]. Moscow: Spetskniga, 2013.
4. Raufovu D. «Mertvye dushi» po-tadzhikski. Pobedu Rakhmonu v ocherednoi raz obespechat golosa gastarbaiterov. URL: http://www.centrasia.ru/ news.php
5. Prezident Uzbekistana nazval uzbekskikh trudovykh migrantov v Rossii lentyayami. URL: http://www.regnum.ru/new s/1675542.html#ixzz2lIxX6vvg
6. Bek U. Kosmopoliticheskoe mirovozzrenie [Cosmopolitan Worldview]. Moscow: Tsentr issledovanii postindustrial'nogo obshchestva, 2008.
Received 23.04.2014.
