Научная статья на тему 'Трудности удовлетворительного законодательного разрешения проблемы «Добросовестности» в гражданском праве'

Трудности удовлетворительного законодательного разрешения проблемы «Добросовестности» в гражданском праве Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
519
104
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПРЕПЯТСТВИЕ ДЛЯ ОРГАНИЧНОГО ВВЕДЕНИЯ В НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО "ДОБРОСОВЕСТНОСТИ" / ПОПЫТКИ РАЗРЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ / НЕОБХОДИМОСТЬ РАЗРАБОТКИ ПРИЕМЛЕМЫХ НОРМАТИВНЫХ ФОРМУЛ

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Попов Валерий Сергеевич

Ситуация в научно-исследовательской сфере, где всё ещё актуальна задача: «задаться вопросом, в каком контексте необходимо толковать понятие добросовестности», для деятельности национального законодателя не благоприятная. Недопустимо широкий разброс суждений относительно понимания «добросовестности» комплиментарному введению её в действующее национальное законодательство, полагаем, препятствует. Однако объединяющая всех убеждённость в необходимости оперативного использования в национальном праве «добросовестности», «разумности», «справедливости etc имела следствием то, что в законодательстве Казахстана и России «добросовестность», «разумность» и «справедливость» наличествуют. Стало быть, препятствие к этому оказалось преодолено - за счёт фактора «правовой воли». В сфере законодательной ситуация определяется, в частности, такими обстоятельствами. В ГК РК ни «добросовестность», ни «разумность», ни «справедливость» не закреплены автономно друг от друга, но в виде устойчивой совокупности - их триадой. Из этого следует: в гражданском праве Казахстана любого рода суждения и умозаключения относятся к сложно составному трёхзвенному принципу или к трёхсложной презумпции. «Добросовестность» закреплена в ГК РК и РФ дважды. Вначале как требование к участникам гражданских правоотношений «действовать при осуществлении принадлежащих им прав добросовестно». Однако тотчас же объявляется как бы об отмене прежде выдвинутого требования, ибо «добросовестность» участников гражданских правоотношений, а также разумность и справедливость их действий - на самом деле - «предполагается».

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

DIFFICULTIES OF SATISFACTORI LEGISLATIVE AUTHORIZATION PROBLEMS OF «CONSCIENTIOUSNESS» IN CIVIL LAW

The situation in the scientific research area where the problem is still relevant: «wondering in what context it is necessary to interpret the concept of integrity» for the activities of the national legislator is not appropriate. It is unacceptably for a wide variation in opinions as to the conception of «conscientious ness», we believe, it prevents to the introduction of its complementary to working national legislation. However, join all the assurance to need the operational use of the concepts as «honesty», «reasonableness» and «justice» etc. in the national law was a consequence of the fact that the legislation of Kazakhstan and Russia has all these concepts. So, this difficulty was overcome by the factor «legal will». In particular, the situation is determined to such circumstances in the legislative sphere. The concepts as «honesty», «reasonableness» and «justice» and etc. are not fixed independently from each other in Civil Code of the Republic of Kazakhstan but their triad are present in the form of a stable population. It follows that in the civil law of Kazakhstan judgments and conclusions of any kinds are difficult to composite three-tier principle or three-level complex presumption. «Honesty» is set in the Civil Code of the Republic of Kazakhstan and the Russian Federation twice initially as a requirement for the participants of civil relations «to act in the exercise of their rights in good faith». However, once it was billed as the cancellation of the first to put forward the requirements for «honesty» of participants in civil relations are only «supposed to» as well as the reasonableness and fairness of their actions in fact.

Текст научной работы на тему «Трудности удовлетворительного законодательного разрешения проблемы «Добросовестности» в гражданском праве»

РАЗРЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ «ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ»

Попов В.С.

3.4. ТРУДНОСТИ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО РАЗРЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ «ДОБРОСОВЕСТНОСТИ» В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ 1

Попов Валерий Сергеевич, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Челябинский государственный университет. Подразделение: кафедра права. E-mail: ive90@mail.ru

Аннотация: Ситуация в научно- исследовательской сфере, где всё ещё актуальна задача: «задаться вопросом, в каком контексте необходимо толковать понятие добросовестности», для деятельности национального законодателя не благоприятная. Недопустимо широкий разброс суждений относительно понимания «добросовестности» комплиментарному введению её в действующее национальное законодательство, полагаем, препятствует.

Однако объединяющая всех убеждённость в необходимости оперативного использования в национальном праве «добросовестности», «разумности», «справедливости etc имела следствием то, что в законодательстве Казахстана и России «добросовестность», «разумность» и «справедливость» наличествуют. Стало быть, препятствие к этому оказалось преодолено - за счёт фактора «правовой воли».

В сфере законодательной ситуация определяется, в частности, такими обстоятельствами. В ГК РК ни «добросовестность», ни «разумность», ни «справедливость» не закреплены автономно друг от друга, но в виде устойчивой совокупности - их триадой. Из этого следует: в гражданском праве Казахстана любого рода суждения и умозаключения относятся к сложно составному трёхзвенному принципу или к трёхсложной презумпции.

«Добросовестность» закреплена в ГК РК и РФ дважды. Вначале как требование к участникам гражданских правоотношений «действовать при осуществлении принадлежащих им прав добросовестно». Однако тотчас же объявляется как бы об отмене прежде выдвинутого требования, ибо «добросовестность» участников гражданских правоотношений, а также разумность и справедливость их действий - на самом деле - «предполагается».

Ключевые слова: препятствие для органичного введения в национальное законодательство «добросовестности»; попытки разрешения проблемы в законодательстве; необходимость разработки приемлемых нормативных формул.

1 Представленный материал представляет собой первую часть статьи с указанным названием.

В целом статья является продолжением исследования «темы добросовестности»; базисные суждения по ней выражены в настоящем журнале. См. Попов В.С., Кожевников К.А. О причине, препятствующей удовлетворительному разрешению проблемы «добросовестности» в гражданском праве. // Пробелы в российском законодательстве. - 2014, № 3. - с. 74-79.

DIFFICULTIES OF SATISFACTORI LEGISLATIVE AUTHORIZATION PROBLEMS OF «CONSCIENTIOUSNESS» IN CIVIL LAW

Popov Valeriy Sergeevich, PhD at Law. Position: Associate Professor. Place of employment: Chelyabinsk State University. Department: chair of law. E-mail: ive90@mail.ru

Annotation: The situation in the scientific research area where the problem is still relevant: «wondering in what context it is necessary to interpret the concept of integrity» for the activities of the national legislator is not appropriate. It is unacceptably for a wide variation in opinions as to the conception of «conscientiousness», we believe, it prevents to the introduction of its complementary to working national legislation.

However, join all the assurance to need the operational use of the concepts as «honesty», «reasonableness» and «justice» etc. in the national law was a consequence of the fact that the legislation of Kazakhstan and Russia has all these concepts. So, this difficulty was overcome by the factor «legal will».

In particular, the situation is determined to such circumstances in the legislative sphere. The concepts as «hones-ty», «reasonableness» and «justice» and etc. are not fixed independently from each other in Civil Code of the Republic of Kazakhstan but their triad are present in the form of a stable population. It follows that in the civil law of Kazakhstan judgments and conclusions of any kinds are difficult to composite three-tier principle or three-level complex presumption.

«Honesty» is set in the Civil Code of the Republic of Kazakhstan and the Russian Federation twice initially as a requirement for the participants of civil relations «to act in the exercise of their rights in good faith». However, once it was billed as the cancellation of the first to put forward the requirements for «honesty» of participants in civil relations are only «supposed to» as well as the reasonableness and fairness of their actions in fact.

Keywords: difficulties to the introduction of the national law «honesty»; attempts at resolving the problem in the legislation; wanting to develop appropriate regulatory formulas.

Ситуация в научно- исследовательской сфере, где всё ещё актуальна задача: «задаться вопросом, в каком контексте необходимо толковать понятие добросовестности» [1, с. 69], для деятельности национального законодателя весьма не благоприятная. Широкий разброс разумных, добросовестных etc суждений относительно понимания «добросовестности» - что, казалось бы, должно быть благом в силу открывающейся возможности выбора - на самом деле оказывается одним из существенных препятствий для органичного 2 введения данной категории в действующее национальное законодательство. Для законотворчества понимание «добросовестности» в, можно сказать, недопустимо широком спектре оттого становится препятствием, кажется, неодолимым. 3

2 При этом не может быть сомнений: более или менее органичное привитие добросовестности к действующему, позитивному, праву - неумолимо влекущее снижение уровня его жёсткости: чёткости и однозначности нормативных положений, как проверенных временем регуляторов гражданских правоотношений -возможно лишь на основе сознательного ограничения масштабов законотворчества в этом направлении. Ибо добросовестность это такое «масло», которое может не только испортить «кашу» (закона), но и вовсе, что называется, размазать на «нет». (См. в этой связи также окончание настоящей статьи).

3 В этой связи систематизация материалов, выражающих различные точки зрения относительно сущности и содержания добросовестности, явилась бы не только добротным вкладом в науку. Результаты работы позволили бы свести понимание добросове-

95

5'2014

Пробелы в российском законодательстве

Констатация, что «в юридической сфере нет... законодательного объяснения искомого понятия» объясняется в первую очередь тем фактом, что нет «какого-то однозначного консенсуса по этому поводу, подкреплённого авторитетами, на которые можно было бы однозначно ссылаться» [1, с. 69]. Согласимся: в связи с этим - но только лишь, в том числе, - признаваемая наличествующей в области гражданского права (здесь «предполагающаяся») «добросовестность» юридического определения всё же не имеет.

В самом её общем виде ситуация в законодательном секторе такова. «Добросовестность» и упоминаемые наряду с ней в Гражданских кодексах (Российской Федерации и Республики Казахстан) термины «разумность» и «справедливость» не сформулированы, прежде всего, как базовые понятийные категории гражданского законодательства - в виде дефинитивных норм [2, с. 109]. Вследствие этого они не могут быть удовлетворительным образом облечёнными и в формулы декларативных норм: в качестве принципов или презумпций; * 4 и тем более, представленными прикладными («рабочими») нормативными конструкциями.

Впрочем, это обстоятельство не помешало изначально включить в ГК РК общее законоположение 5 -обязанность при «осуществлении гражданских прав» действовать не только «добросовестно» и, вместе с тем, «разумно и справедливо», но соблюдая также и ряд других морально- нравственных добродетелей. Оно стало поводом заявить о наличии законной возможности оперативного использования названных, прежде всего, категорий при применении права; в практике регулирования и внешней оценки гражданских правоотношений.

Спустя почти два десятка лет в главе 1 части первой ГК РФ появилось похожее законное требование: «при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно»; причём, фактор добросовестности лиц и разумности их действий предполагается, как и по ГК РК, безусловным. 6 Ранее «добросовестность и разумность» в виде непременной обязанности для каждого участника, действующего во всех без исключения гражданских правоотношениях, в ГК РФ не устанавливалась. 7

В ГК РФ имелось - и осталось после нововведений -правило толкования: «при невозможности использования аналогии закона» права и обязанности сторон

стности к позиции, приемлемой с основных точек зрения, и вследствие этого облегчить законотворческую деятельность; быть может, освободив тем самым препятствие от признака его неодолимости.

4 Невозможно запретить считать в качестве соответствующих принципов или презумпций какие-то положения из гражданского законодательства (или рассматривать их и тем и другим), но на самом деле это будет не более чем добросовестным заблуждением или самовнушением на основе приверженности авторов некой доктрине.

5 В ГК РК - общая часть введена в действие с 1 марта 1994 г. -в этой связи см. положения пункта 4, также и п.п. 3 и 5 статьи 8.

6 См. пункт 3 от. 1, а также п. 5 от. 10 ГК РФ в редакции ФЗ РФ № 302- ФЗ от 30 декабря 2012 года «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой ГК РФ».

7 В прежней редакции п. 3 от. 10 ГК РФ было установлено пра-

вило частной ситуации: «в случаях, когда закон ставит защиту

гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти

права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются» (полужирным шрифтом и курсивом выделено нами).

предлагается определять исходя из аналогии права и «требований добросовестности, разумности и справедливости». 8 Его надо понимать так: права и обязанности сторон в гражданских правоотношениях вынужденно - в случаях невозможности воспользоваться как будто подходящими к ситуации нормами гражданского законодательства - предлагается определять на основе оперирования названными, не правовыми в данном случае, понятиями.

Поэтому возложение в ГК РФ на участников гражданских правоотношений обязанности «действовать добросовестно» 9 - если не обращать внимания на неудобство сопряжения правила деятельности с правилом толкования - кажется неплохой новацией. Тем не менее, российский законодатель, также как и казахстанский, никак не раскрывает: в чём именно заключается установленное долженствование для участвующих в гражданских правоотношениях лиц; и отличается ли чем-то вновь вменённая обязанность от бремени традиционного точного следования законодательным нормам. То есть тем самым правилам, которые упорядочивают и/или регулируют «установление, осуществление и защиту гражданских прав» и «исполнение гражданских обязанностей». Оставить данные вопросы без ответа нельзя хотя бы потому, что категоричное требование к участникам гражданских правовых отношений «действовать добросовестно» не освобождает их от императивной обязанности действовать, «соблюдая содержащиеся в законодательстве требования». 10

Не столь сложно заметить - при неимении нормативных разъяснений иного толка - отсутствие качественного различия между лицами как участниками правоотношений, которые действуют: «добросовестно» и «законопослушно». И даже если принять на веру отсутствие тождественности «добросовестности» и «законопослушности», то всё же следует признать, что «добросовестность» в гражданских правоотношениях как правовая категория и в основе своей и с внешней стороны не может быть чем- то иным, как строгим следованием закону. Этого - точного соблюдения формальных установлений закона - в большинстве случаев вполне достаточно.

При этом нередко человек может добросовестно заблуждаться по поводу собственной законопослушности или быть кем-то введённым в заблуждение относительно правомерности собственных действий. По причине того либо этого содержащиеся в законодательстве требования он выполняет, в общем-то, добросовестно, но не так, как следовало бы, а то и вовсе -добросовестно исполняет совсем не те положения. Тогда «добросовестность» низводится до извинительного обстоятельства: что презентовать её на статус принципа или презумпции препятствует категорически.

В связи с этим для государства по-прежнему бесспорно значимым остаётся, чтобы участники гражданских правовых отношений исполняли формальный закон точно: желательно без путаницы, не заблуждаясь в его переплетениях. При этом «добросовестность» -даже не усиленная (или не обременённая?) «разумностью» и «справедливостью» - видится настолько не-

8 См. положение пункта 2 ст. 6 ГК РФ. В ГК РК аналогичного законоположения не имеется.

9 Заметим, иногда добросовестность проявляется не в действиях, а в благом бездействии.

10 См. отчётливую выраженность этого в пункте 4 ст. 8 ГК РК.

96

РАЗРЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ «ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ»

Попов В.С.

стабильной в её понимании, 11 что регулирование правоотношений с её использованием лишь усложняется. Прежде всего, из-за того, что открывается возможность выхода за рамки норм закона для участников гражданских правоотношений [3, с. 21]; а равно - для альтернативных внешних оценок их действий.

Уже только приведённые суждения дают основания усомниться, мало того, что в наличии действительной потребности новации в ГК РФ, но уже в целом - в рациональности использования «добросовестности» etc в гражданском праве непременно в качестве юридических, а не морально-нравственных (как при толковании) понятий. Вообще, в потребности гражданского законодательства в соответствующих положениях как ординарных его установлений.

Коли таковые здесь всё же имеются, то необъяснён-ность возложенной «обязанности добросовестно действовать»: «добросовестности» как матрицы «действий по доброй совести», прежде всего, и отчего считаются такие действия обязанностью, надо

рассматривать в первую очередь пробелом в законодательстве, требующим безотлагательно устранить его.

Однако же этого не происходит и причина явно не в недостатке научно-теоретических изысканий (они в избытке). Она в том, что добросовестность и другие морально- нравственные явления описать как правовые категории и представить в виде правовых норм весьма затруднительно в силу «вечно живущих и скрытых в них иррациональности и стихии» [4, с. 5]. 11 12

Вследствие этого возникло версия, что имеет место не ординарный пробел в законе (в нормативноправовом регулировании), устранимый без чрезмерно долгих отлагательств; налицо - нечто иного генезиса, имеющее при этом все формальные признаки такого пробела. Вполне возможно, что имеет место и так называемое квалифицированное молчание законодателя [5, с. 249]: когда он от принятия каких-то норм намеренно воздерживается, полагая разрешение вопроса должным быть отнесённым за пределы сферы законодательства. Предположения были достаточно разносторонне, хотя и кратко (в форме тезисов), мотивированы с позиций общетеоретических. Имеющие место быть трудности удовлетворительного законодательного разрешения и в России и в Казахстане проблемы «добросовестности в гражданском праве» в этой связи предоставляют подтверждение заявленных суждений и сделанных умозаключений и как бы иллюстрируют выдвинутую версию.

В сфере законодательной ситуация, определяется в основном такими обстоятельствами. Прежде всего (не в смысле иерархичности, а по удобству изложения), обратим внимание на следующее.

В ГК РК ни «добросовестность», ни «разумность», ни «справедливость» не закреплены автономно друг от друга, но в виде их устойчивой совокупности - триадой. В соответствии с буквальным словесным выражением нормы закона из этого следует, 13 что в гражданском праве Казахстана нет ни принципа, ни презумпции (ни принципа- презумпции [6, п. 6] 14) «добросовестности», равно как не усматривается са-

11 Полагаем, вариативность её понимания добросовестности неумолимо присуща (имманентна).

12 Затруднительно - значит ли, что невозможно?

13 См. пункт 1 от. 6 ГК РК.

14 Данную точку зрения считаем неприемлемой в силу недопус-

тимости симбиоза принципа и презумпции по причине разности их

сущности и функционального предназначения.

мостоятельных принципов (презумпций) «разумности» и «справедливости». Так как суждения и умозаключения любого рода будут относиться не одному из терминов, а к некой из них созданной целостности: к сложно составной трёхзвенной или трёхсложной юридической конструкции. 15

Объединение категорий добросовестности, разумности и справедливости в устойчивой правовой лексеме не может рассматриваться иначе, чем неудачей. В первую очередь потому, что произвольное соединение категорий на самом деле не даёт целостности: они не связаны и не дополняют друг друга никоим образом. Более того, налицо «пакетное» имплантирование в законодательство морально- нравственных понятий, которые имеют разные смысловые векторы. В частности, понимание «добросовестности» требует обращения к базовому понятию «совести». 16 Стремление к пониманию «разумности» действий в гражданских правовых отношениях относит нас к разуму, а точнее, к рассудку: к рассудочности и рациональной составляющей мышления. 17 Всякий участник гражданских правоотношений может статься лицом справедливым, но как же ему руководствоваться справедливостью, коли «справедливость» - прежде всего, оценочное понятие для результатов деятельности лица.

Итак, «добросовестность» это действия (бездействие) лица в гражданских правоотношениях, совершаемые им «по доброй совести». «Разумность» есть руко-водствование им рассудком, проявляющееся в рациональности поведения участников гражданских правоотношений. Тогда как «справедливостью» они не руководствуются, но к ней стремятся: это результат их деятельности.

Из этого следует, в частности, что руководство велениями доброй совести в гражданских правоотношениях может быть в оппозиции к доводам рассудка. Добросовестность, наряду с тем, может пребывать в виде «добросовестного заблуждения», то есть явно разведённой с разумностью. Добросовестность и разумность не обязательно венчаются справедливостью.

Минимальный социальный опыт напоминает: справедливость зачастую есть результат компромисса разумности с доброй совестью. Например, на основе рассудочных соображений (не противоречащих, как правило, формальной законности) имущество должно быть разделённым поровну; однако же, добрая со-

15 Напомним: изначально п. 3 ст. 10 ГК РФ устанавливалось правило частной ситуации: «в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются». Отметим, что российским законодателем последовательно используется не триада и не двоица поведенческих характеристик («справедливость» вовсе не упоминается), но две таковые отдельные.

Не меньший интерес представляет и отнесение добросовестности к (участникам гражданских правоотношений) лицам, а разумности - к их действиям.

16 На оговорку применительно к совести: что она непременно «добрая», можно вовсе не обращать внимания, так как «недоброй» («злой» и т.п.) совести не бывает. Лицо, действительно, может оказаться «недобросовестным», что означает человека, не обнаруживающего наличие у него совести, «заглушившего» её.

Здесь имеет место путаница совести с волей; воля может быть как доброй, так и недоброй (злой), но это - другой элемент в интеллектуально-нравственно-волевой структуре психики человека.

17 Надо, на всякий случай, оговориться: в данном случае совершенно неприемлемо отыскание связи «неразумности» с умалением дееспособности физического лица на основании ст.ст. 26 и 27 ГК РК (ст.ст. 29 и 30 ГК РФ).

97

5'2014

Пробелы в российском законодательстве

весть при этом настоятельно требует его раздела на разновеликие доли - по справедливости.

И ещё важный момент: выпадение (по каким- то причинам) из триады хотя бы одной из её составляющих, неизбежно умаляет смысловую и правовую целостность требования; но отнюдь не о бесстрастном послушании закону, а об исполнении его, соединённым с триадой добродетелей: «добросовестностью, разумностью и справедливостью». 18 В этой связи затруднительно принять справедливость того, что признание, к примеру, всего лишь неразумности в действиях (неразумности действий) тотчас повлечёт негативные последствия для лица, их совершившего: «с доброй совестью» и по справедливости, но, главное, в соответствии с законом. И каковы тогда основания для возможного отказа в защите права законопослушного и добросовестного лица?

Теперь обратимся к такому обстоятельству. В положениях п. 4 ст. 8 ГК РК триада «добросовестность, разумность и справедливость» закреплена дважды.

Вначале - в качестве требования к участникам гражданских правовых отношений «действовать при осуществлении принадлежащих им прав (что следовало бы дополнить: «и возложенных на них или принятых ими на себя обязанностей») добросовестно, разумно и справедливо». При этом, одновременно, «соблюдая содержащиеся в законодательстве требования», а ещё и «нравственные принципы общества»; те из них, которые являются предпринимателями - «также правила деловой этики».

Выше уже обращалось внимание на признаки, что позволяют усматривать правовую тождественность «добросовестности» и «законопослушности», то есть рассматривать данные категории как юридические синонимы. Здесь же, напротив, объявляется о существенном несовпадении добросовестности («доброй совести») с нравственными принципами общества. В соответствии с буквальным словесным выражением положения закона (с текстом): участник гражданских правоотношений, обязанный действовать добросовестно, разумно и справедливо, должен (при сем «букете добродетелей») соблюдать - наряду с этим - ещё и принципы общественной нравственности. Но неужели таковые пребывают в сущностной оппозиции?! Разве «не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» 19 это не справедливо или не разумно; или, быть может, это против доброй совести...

Тем не менее, любое всеобщее для участников гражданских правовых отношений долженствование (даже ограниченное «осуществлением прав» как в ГК РК) есть императивное предписание и в силу этого должно рассматриваться законоположением принципиального характера. Названное обстоятельство предоставляет формальный повод признать «добросовестность, разумность и справедливость» в качестве принципа для сферы гражданских правовых отношений: по причине обретения силы всеобщего и безусловного требования

к каждому участнику гражданских правоотношений; оттого, что стал их всеобщим и безусловным обязательством. 20

Вместе с тем, наряду с требованием к лицам, участвующим в гражданских правовых отношениях: «действовать при осуществлении принадлежащих им прав добросовестно, разумно и справедливо», неожиданно объявляется как бы об отсутствии надобности в первоначальном требовании (о необязательности его): на том основании, что «добросовестность, разумность и справедливость действий участников гражданских правоотношений предполагаЕтся». 21

Результатом видятся теперь уже признаки презумпции «добросовестности, разумности и справедливости действий участников» гражданских правовых отношений. Коли таковые характеристики предполагаются наличествующими: имманентно присущими их действиям (надо полагать, и им лично), то незачем участников гражданских правоотношений призывать к добропорядочному поведению, обязывать их действовать всегда «по доброй совести». (Образно говоря: это и без того у них «в крови»). Тогда «добросовестность, разумность и справедливость действий» участников гражданских правовых отношений в действительности это не принцип, но презумпция.

Проблема в том, что следствием этого «добросовестность» как принцип гражданских правовых отношений аннулируется признанием её презумпцией; но, соответственно, и «презумпция добросовестности» юридически ничтожна, когда сопоставляется с прежде узаконенным «принципом добросовестности». Именно потому, что одна точка зрения на «добросовестность в гражданском праве» не совместна с другой, возникают соблазны оставления их обеих в виде упомянутого «принципа/презумпции». Сконструированная юридическая схема обосновывается научным образом - по замечанию проф. И.А. Исаева - «она оправдывается, и это основное занятие юристов» [4, с. 361].

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года // Конституция Российской Федерации [Текст] - Москва, Омега- Л, 2013. - 39 с.

2. Конституция Республики Казахстан, принятая на республиканском референдуме 30 августа 1995 года // Конституция Республики Казахстан [Текст] - Алматы, Норма-К, 2002. - 44 с.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации. // Гражданский кодекс Российской Федерации: части 1, 2, 3 и 4 [Текст] - Москва, Эксмо, 2011. - 656 с.

4. ФЗ РФ № 302- ФЗ от 30.12.2012 г. «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой ГК РФ».

5. Гражданский кодекс Республики Казахстан. // Гражданский кодекс Республики Казахстан: части общая и особенная [Текст] - Алматы, Норма- К, 2011. - 360 с.

6. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации. // Гражданский кодекс Российской Федерации [Текст] - Москва, Проспект, 2005. - 192 с.

18 Столько внимания неудачной правовой конструкции уделяет-

ся с целью указания на подлинную причину неудачи: она - в небрежении к пониманию сущности морально-нравственных катего- ------------------------------------

рий, которые предполагается переформатировать в категории 20 Допускаем-таки: пусть и в отсутствие дефинитивных норм!

юридические. Коли добросовестность, разумность и справедли- 21 Выделением другим шрифтом ещё раз обращаем внимание:

вость представляются всего лишь отсветами чего-то весьма зыб- «добросовестность, разумность и справедливость действий уча-

кого, но всё же единого, то тогда понимание их в правовом изме- стников гражданских правоотношений» казахстанским законодарении предопределено: оно сведётся к законопослушности, объ- телем упорно объединяются в нечто единое. Поэтому предпола-

единяющей все их оттенки и нюансы. гается она - триада категорий; отнюдь не предполагаются - каж-

19 Исход. 20. 12- 17. дая из них сама по себе.

98

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

РАЗРЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ «ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ»

Попов В.С.

7. Гражданский процессуальный кодекс Республики Казахстан. // Гражданский кодекс Республики Казахстан [Текст] - Алматы, Норма-К, 2011. - 184 с.

8. Уголовно- процессуальный кодекс Российской Федерации. // Уголовно- процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст] - Москва, Проспект, 2013. -256 с.

9. Уголовно - процессуальный кодекс Республики Казахстан. // Гражданский кодекс Республики Казахстан [Текст] - Алматы, Норма-К, 2013. - 300 с.

10. Федеральный Закон Российской Федерации «Об охране окружающей среды», принятый ФЗ РФ № 7 от 10 января 2002 года // Федеральный Закон «Об охране окружающей среды» [Текст] - Москва, Омега- Л, 2014.

- 44 с.

11. Экологический кодекс Республики Казахстан, принятый Законом РК № 212- III от 9 января 2009 года // Экологический кодекс Республики Казахстан [Текст]

- Алматы, Норма-К, 2008. - 176 с.

12. Рыженков, А.Я. Принцип добросовестности в обновлённом гражданском законодательстве. [Текст] // Пробелы в российском законодательстве. - 2013, № 3.

- с. 68- 71.

13. Малько, А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах: учебно-методическое пособие. /2- е изд./ [Текст] - М., Юрист, 1997. - с. 197.

14. Грибанов, В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. [Текст] - М., 1992. - с. 321.

15. Исаев, И.А. Теневая сторона закона. Иррациональное в праве: монография. [Текст] - М., Прогресс, 2013 - с. 368.

16. Общая теория государства и права: учебник /под общ. ред. В.В. Лазарева -2-е изд./ [Текст] - М., Юрист, 1996. - с. 472.

17. Татарников, А.В. Принципы разумности и добросовестности в российском гражданском праве. // Авто-реф. дисс. к. ю. н. Заключение: п. 6. [Текст] - М., 2010. [Электронный pecypc].URL: http://www.dissercat.cat.com /content/printsipy-rasumnosti-i-dobrosovestnosti-v-grazhdanskom-prave-rossii/

18.. Гусейнов, А.А. Соотношение свободы и ответственности. // Пробелы в российском законодательстве.

- 2012, № 2. - с. 40- 42.

19. Шевцов, С.Г. Воля при осуществлении усмотрения в гражданском праве. // Пробелы в российском законодательстве. - 2012, № 2. - с. 56- 61.

20. Румянцев, Ф.А. О разумности действий органа юридического лица. // Пробелы в российском законодательстве. - 2012, № 2. - с. 89- 91.

21. Панченко, В.Ю. Принципы правового регулирования как средство обеспечения беспробельности права. // Пробелы в российском законодательстве. - 2012, № 1. - с. 32- 37.

99

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.