CC BY
18Митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий
Трудности духовного руководства, опасности лжестарчества и пути их преодоления
(Доклад прочитан на конференции в храме Христа Спасителя в Москве в сентябре 2016 года)
Один из трех монашеских обетов — послушание. Он дается при постриге и предполагает со стороны монаха сознательное и твердое отречение от своей воли и вверение себя в духовное руководство опытного старца. Духовный наставник призван помочь новоначальному иноку встать на путь борьбы со страстями и похотями, научить его искусству этой борьбы, оградить от опасностей, искушений и соблазнов и сделать его способным принести Богу плод истинного покаяния. Второе правило Двукратного собора гласит: «<Отнюдь никого не сподобляти монашескаго образа, без присутствия при сем лица, долженствующаго прияти его себе в послушание, и имети над ним начальство, и восприяти попечение о душевном его
спасении. Сей да будет мужБоголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу»1. Исполнение обета послушания, таким образом, возможно при согласовании двух воль — воли монаха и воли Божией, являемой ему через духовного руководителя.
«Лествица послушническая, — пишет преп. Григорий Синаит, — имеет пять степеней, возводящих к совершенству: первая — отречение (от м1ра), вторая — подчинение (вступление в обитель с обетом исполнять уставы монашеские), третья — послушание (подчинение на деле, в жизни), четвертая — смирение, пятая — любовь, которая есть Бог...
Послушание, действуя всецело по заповедям, устрояет лестви-цу из разных добродетелей, и их, как восхождения, располагает в душе. Высокотворное смирение, приняв послушливого с такой лествицы, возводит его горе к небесам, предает царице добродетелей — любви, и ко Христу подводя, представляет Ему...
В царские божественные чертоги нет другого кратчайшего пути восхождения малою лествицей добродетелей, как умерщвление пяти противных послушанию страстей, именно: преслушания, прекословия, само-угодия, оправдания и пагубного высокого о себе мнения»1.
Совершенно очевидно, что восхождение по этой «лествице пос-лушнической» невозможно в одиночку, оно немыслимо без восприятия живого опыта монашеского делания. Его носителем и должен быть духовный руководитель. Вполне естественно при этом возникает вопрос о том, по каким критериям можно определить истинного духовного наставника, имеющего в сокровищнице своей души подлинно «драгоценную жемчужину», а не блестящую подделку. В творениях святителя Игнатия Брянчанинова мы находим достаточно много предостережений от доверчивости старцам, которые могут оказаться в состоянии духовного заблуждения и прелести. Таковые, подобно слепым вождям, гибнут сами и губят своих пасомых.
В настоящее время возрождения церковной жизни в целом и монашества в частности весьма важным нужно признать вопрос об истинном
духовном руководстве, осуществляемом в обителях. Уклонение от духо-носной монашеской традиции, искажение принципов духовного делания, подмена подлинной жизни по Христу лишь ее видимостью чреваты вовлечением в это пагубное заблуждение значительного числа людей, вставших на путь иноческой жизни и доверившихся тем, кто облечен духовной властью и представляется авторитетом в искусстве святости. Такая опасность действительно существует, и обращение к святоотеческому аскетическому наследию, и особенно к трудам святителя Игнатия, в связи с этим представляется крайне актуальным.
Тщательное изучение этого наследия является одним из вспомогательных средств в прокладывании верного фарватера к достижению пристани спасения. Оно, конечно, не может заменить живого духовного опыта, но и духовный опыт без опоры на теоретические знания теряет важные ориентиры в движении к заданной цели.
Как в святоотеческих аскетических писаниях мы обнаруживаем удивительное согласие и прослеживаем из века в век передающуюся духовную традицию, так и в практическом духовном руководстве, осуществляемом в настоящее время в монашеских обителях, должна быть своего рода школа послушания и стяжания добродетелей, обеспечивающая сохранение и передачу живой традиции духовного наставничества. Способен ли стать духовным руководителем тот, кто не был смиренным послушником у богомудрого старца, кто взялся управлять другими, начитавшись аскетической литературы и поняв ее по своему разумению? Достаточно указать на сонм преподобных отцов Оптиной пустыни, чтобы убедиться в исключительной важности в деле духовного руководства преемственности и верности единой целостной и живой духовной традиции.
Причастность игумена монастыря таковой традиции — не единственное, но весьма существенное условие духовного преуспеяния монастырской братии. Именно на игумене лежит первая и главная ответственность за духовный климат в обители и духовное здоровье каждого из ее насельников, духовник — лишь его соработник в этом служении.
Причины возникающих трудностей в духовном окормлении братии со стороны игумена могут обнаруживаться не только в духовной немощи самого руководителя, но и в неготовности или нежелании монашествующего принимать в полной мере такое наставление. Задача игумена терпением и смирением, добрым примером и мудрым словом, а не насилием и грубым принуждением привести его к пониманию и согласию внимать этим наставлениям, как полезным для своей души. Истинное духовное руководство — не насилие и принуждение, но помощь добровольно желающему подвизаться, а игумен — прежде всего пример смирения, возносящий с братией совместную молитву об обители, а не надменный деспот, смиряющий других с пристрастием.
Свт. Василий Великий пишет: «Игумену надобно, по любви Христовой, так преуспеть в смиренномудрии, чтобы когда и молчит, пример его дел служил уроком, поучающим сильнее всякого слова».
«Настоятеля да не надмевает сан, чтобы самому ему не лишиться блаженства, обещанного смиренномудрию (Мф. 5: 3), или „возгордился и не подпал осуждению с диаволом" (1 Тим. 3: 6). Но да будет уверен в том, что попечение о многих есть служение многим. Как тот, кто прислуживает многим раненым, очищает гной у каждого с раны и оказывает им пособия по качеству повреждения, свое служение не считает поводом к превозношению, но скорее к уничижению, томлению и тяготе, тем более тот, кому поручено врачевать недуги братства, как общий всех слуга и о всех обязанный дать отчет, должен много думать и беспокоиться. Таким образом достигнет он цели, потому что Господь сказал: „кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою" (Мк. 9, 35)»3.
В настоящее время братия монастырей, как правило, очень не однородна и по возрасту, и по мере воцерковления, и по образованию, социальному положению и духовному состоянию. Игумену необходим индивидуальный подход к каждому при сохранении равной любви ко всем. Его забота должна проявляться с учетом духовного состояния насельника, особенностей его характера и прошлой мирской жизни. Для
этого необходима духовная чуткость и желание видеть эти особенности и считаться с ними.
Свт. Василий Великий пишет: «[Настоятель] должен быть мяг-косерд, великодушно переносить, если кто, по неопытности, не выполнит какой-либо своей обязанности, не потакать грехам, но с кротостью терпеть непослушных и со всем мягкосердием и с умеренностью давать им врачевства, быть способным изобрести способ врачевания, свойственный немощи, не с высокомерием делая выговор, но «с кротостью» увещевая и наказывая, по написанному (2 Тим. 2:25), быть рассудительным в делах настоящих, предусмотрительным в рассуждении будущего, иметь силу подвизаться вместе с крепкими, носить немощи бессильных, быть в состоянии все делать и говорить кусовершению живущих с ним»4.
Игумен должен вникать в нужды каждого брата, не отстраняться от бытовых проблем и житейских трудностей насельников, в этом участии проявляется его христианская братская любовь. На эту любовь и братия отвечает игумену любовью. В искушениях и скорбях монах, живущий в общежитии, не должен оказываться один на один со своей проблемой. Своевременная поддержка и вразумление от игумена могут предотвратить большее искушение и оградить братию от соблазна.
Для успешного и плодотворного духовного руководства игумену самому необходимо постоянно проверять себя на согласие со святыми отцами и не исключать со своей стороны ошибок и погрешностей в духовном окормлении братии. Игумен должен помнить, что и он в числе спасающихся. Как и другие монахи, он в пути. Он нуждается в молитвенной поддержке своих пасомых и особой благодатной помощи свыше.
К трудностям духовного руководства, с одной стороны, и духовного преуспеяния, с другой, можно отнести и те, которые возникают от некоторых послаблений в монашеской жизни, став в большинстве современных монастырей нормой. Это касается нахождения в обители лиц противоположного пола, несущих в ней трудническое послушание или работающих на постоянной основе, частого выхода насельников
в мир и поездок за пределы монастыря, использования братией компьютеров с выходом в интернет, накопления ими личного имущества, приема в келии посторонних лиц и т. д.
Действительно, устроение современных монастырей не вполне соответствует тем нормам, которые оставили нам богомудрые отцы. Причина — в нашей немощи, в неготовности к строгому и полноценному следованию этим правилам, написанным искусными и опытными в монашеском делании подвижниками прошлого.
Иногда раздаются голоса пересмотреть эти правила, отказаться от них, как давно устаревших, и признать нормой те послабления, которые уже вошли в жизнь монастырей. Это в корне неверно. Пускай планка остается высокой, а мы со смирением будем осознавать свою немощь.
В то же время трудно согласиться и с противоположным предложением — принять строгий устав, обязательный для всех монастырей, и добиваться его неукоснительного исполнения. Нельзя без учета духовных реалий современной церковной жизни искусственно вводить строгие нормы, которые могут привести монастырскую жизнь к серьезному расстройству.
Отдельно хочу остановиться на проблеме лжестарчества, о которой кратко уже упоминал выше. У святителя Игнатия Брянчанинова очень подробно и точно описано, как подвижник, не стяжавший полноты смирения, может незаметно для себя впадать в ложное прелестное состояние тонкой гордыни и увлекать в него приходящих к нему за наставлением. Жалким и пагубным комедиантством святитель называет такое поведение — если кто-то, изображая из себя духоносного старца, посягает на руководство другими, не имея к сему дарований свыше. Жизнь по совету старшей братии и письменным наставлениям святых отцов святитель Игнатий считает самым верным путем монашеского делания для современного подвижника.
Вполне естественно возникает вопрос: а кто несет ответственность за духовную жизнь в монашеских общинах? Кто должен вовремя заметить
искажение в духовном руководстве, осуществляемом в обители и принять своевременные меры? Кто, наконец, позаботится о том, чтобы в лице игумена и духовника братия имела мудрого и исполненного добродетелей духовного руководителя? Несомненно, епископ. 4-е правило IV Вселенского собора гласит: «Монашествующие же, в каждом граде и стране, да будут в подчинении у епископа», ему «надлежит иметь о монастырях должное попечение». Для этого епископу необходимо чаще посещать монастыри своей епархии, общаться с братией, регулярно собирать настоятелей и настоятельниц обителей, проводить с ними доверительные душеполезные беседы. Епископ сам должен хорошо знать монашество и иметь собственный опыт монастырской жизни. Эти усилия не окажутся напрасными. Искажения и заблуждения в монастырской жизни в целом и в духовном руководстве в частности будут вовремя выявлены и устранены.
Монашество для людей мира сего есть тайна. Она не может быть постигнута теми, кто не вкусил его благодати, не исполнился его смирения, не испытал его силы. Но оно же есть и искусство, передаваемое от опытных начинающим, от наставников послушникам. Святые отцы оставили последующим поколениям иноков бесчисленное множество мудрых наставлений и поучений. Воспринять их в полноте и применить в своей жизни, опираясь на свои собственные силы, невозможно; при помощи же Божией возможно всё — и победа над страстями, и стяжание добродетелей, и достижение вечного блаженства со Христом.
Примечания
1. Правила Поместных соборов [Т. 2]. М., 1880. С. 796-798.
2. Григорий Синаит, прп. Весьма полезные главы, расположенные акростихами // Творения. М.: Новоспасский монастырь, 1999.
3. Василий Великий, свт. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах. Вопрос 43 и 30 // Творения: в 2-х т. М.: Сибирская Благозвонница, 2009. Т. 2. С. 211.
4. Там же. Вопрос 43. С. 212.
