CC BY
168
2. ОБЩАЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
Основной доклад беседы «Триединство криминологии в борьбе противоположностей» от 27 февраля 2015 года
УДК 343.9 ББК 67.51
Г.Н. Горшенков
триединство криминологии
в борьбе противоположностей
Аннотация: Необходимо, чтобы разрозненные силы отраслевых наук, изучающих различные аспекты криминала, интегрировать в общую теорию, которая наполняла бы их единой методологической энергией. Это и предполагает триединство криминологии, выражающееся в концепции общетеоретической (родовой) науки криминологии по отношению к трём её отраслям: уголовной политике, уголовной социологии и уголовному праву.
Ключевые слова: преступность; триединство криминологии; расширенная наука; уголовная политика; уголовное право; функциональные механизмы.
G.N. Gorshenkov
trinity of criminology in the conflict of opposites
Summary: It is essential that scattered forces of the sciences focusing on different aspects of criminality be integrated in the general theory, which could fill them with common methodological energy. It suggests the trinity of criminology expressed in the concept of the general theoretical criminology in regard to its three branches: criminal policy, criminal sociology and criminal law.
Key words: crime; trinity of criminology; expanded science; criminal policy; criminal law; functional mechanisms.
«...Уголовное право в его строго юридической обрисовке не только теряет характер науки в истинном смысле этого слова, но и в этом виде не может выполнить всесторонне даже тех задач, которые считают необходимыми сами сторонники его строго юридического характера, а тем более задач более широких» [24, с. 33].
М.П. Чубинский
Профессор М.П. Чубинский имел в виду под названием «уголовное право» общую родовую науку о преступности, а именно самой преступной деятельности, её причин и путей, средств противодействия. Учёный, как и многие его современники и единомышленники, например, Ф. Лист, А.А. Пионтковский, Э. Ферри и другие, видел бесперспективность разрозненных (уголовно-правовых, уголовно-политических, криминологических) усилий в противодействии преступности.
Казалось, это было в прошлом, но, на самом деле, — осталось неизменным до се-
годняшнего дня. И можно было говорить об этом как историческом факте. Не более того. Но, к счастью, есть и сегодня учёные, которые воспринимают науку не только «голыми мозгами», но и душой, всматриваясь в то, что содержит в себе признаки истинности, т.е. закономерности того явления, изучению которого они посвятили свою жизнь, стремясь открыть эти самые закономерности.
Проблема единства уголовной теории, возникшая 200 с лишним лет назад, до сего времени остаётся нерешённой и по-прежнему актуальной. В частности, зна-
чительно меняется преступность, появляются новые виды её проявления, особенно в сферах информационных технологий (в частности киберпреступность), экономической (например, так называемое рей-дерство как посягательство на права собственников), управленческой (которую разъедает коррупция), политической (где проявляет жестокость экстремизм, переходящий в наиболее острую форму — терроризма), обнажая несовершенство, неготовность науки, а следовательно и практики противостоять этим формам проявления криминала научно обоснованным путём.
Представляется очевидным: нужна консолидирующая сила мысли и практического противодействия криминалу. А мы по-прежнему наблюдаем разобщённость механически фокусируемых усилий в системе правовой защиты от той угрозы национальной безопасности, которую представляет криминал...
Такой вот пролог я невольно написал перед «вхождением» в тему научного единства отраслей криминологического цикла — уголовной политики, криминологии, уголовного права. Иными словами, речь идёт о «застаревшей» проблеме «расширенной» науки, родовой науки криминологических отраслей — общем учении о криминале.
«Криминал» является калькой латинского слова «crimen», что означает «обвинение», «упрёк»; «обвиняемый», «преступник»; «вина», «проступок», «грех», «преступление»; «прелюбодеяние»; «недостаток», «вред». Родственное ему английское слово «crime» означает преступление, правонарушение, злодеяние, преступность, криминал, нарушение. Отсюда и слово criminalis, т.е. в переводе с латинского языка означает «преступный», «относящийся к преступлению». Таким образом, учение о преступлении, или относящееся к преступлению, именовалось как «криминальное» — «криминальная теория», «криминальное право».
Итак, обратимся к одному из племени родовых понятий crime, crimen — криминологии. Множество аспектов в изучении сложного явления криминал наводило
учёных ещё позапрошлого века на мысль о подыскании подходящего, выражаясь «инновационным» языком, синергетического термина в обозначении учения о криминале. Кстати, слово «синергия» тоже взято из того времени. В переводе с греческого «synergos» означает содействие, соучастие, т.е. совместное действие объединённых энергий. В настоящем контексте — объединённых энергий научной (юридической, политологической, социологической) мысли. Именно в таком триединстве видел юридическое учение о преступлении М.П. Чубинский, который писал о том, что «расширенная наука (курсив мой -авт.) уголовного права должна состоять из уголовной догматики, уголовной политики и уголовной этиологии» [24, с. 80].
Высказывались разные предложения по названию этой «расширенной науки». Одни называли её введённым Э. Ферри термином «уголовная социология»; другие обращались к термину «уголовная антропология» (Ч. Ломброзо); третьи (Ф. Лист, А.А. Пионтковский и др.) придерживались традиционного названия, «уголовное право». И даже предлагался термин «пенология». А вот Р. Гарофало употребил термин «криминология», назвав так свою монографию, в которой объединил юридическое и не юридическое учения о преступности.
Надо сказать, что термин «криминология» к тому времени уже «часто употребляют в более широком смысле (в узком смысле он равнозначен понятию «уголовная этиология» — авт.), вплоть до объятия им всей науки уголовного права (курсив мой — авт.)» [23, с. 50]. Кстати, как известно, его впервые ввёл в научный оборот французский антрополог Пауль Топинард.
Именно то обстоятельство, что термин «криминология» употреблялся и в узком смысле, М.П. Чубинский считал, что данный термин «неудобен как родовой, ибо употребляется в качестве видового» [23, с. 51]. Учёный находил удобным другой термин — «наука уголовного права», хотя, по его мнению, и он не являлся точным (хотя бы потому, что тоже употреблялся как видовой термин), но в нём, однако, в отличие от «уголовной этиологии» и «уго-
ловной политики», был ярко выражен юридический элемент.
Однако такая позиция учёного всё же не помешала ему самому назвать «расширенную науку» «видовым» термином — уголовная политика. Именно так он назвал свой, ставший историческим, труд — «Очерки уголовной политики» (1905 г.), по существу, уникальный исторический портрет расширенной науки о криминале и противодействии ему.
Соответственно можно назвать эту комплексную отрасль научного знания и «уголовной теорией», что, например, сделал я сам, определив название учебного пособия: «Основные аспекты в развитии уголовной теории» (Н. Новгород, 2015). Однако дело не в том, насколько важно определить какой-либо (из равных ему) компонент интегрированной теории, который будет доминирующим, точнее «всеохватывающим» по отношению к остальным. В этом важно достигнуть «простого» консенсуса.
Уже из сказанного выше термин «криминология» представляется наиболее предпочтительным, в частности, ещё и по той самой причине, что «расширенная наука» зарождалась, развивалась на почве, главным образом, западно-европейской культуры, и находила выражение в латинизированном языке науки, который господствовал до XVIII века.
Я акцентирую внимание на термине «наука уголовного права» (именно науки, а не отрасли права, отрасли законодательства), поскольку имеется в виду именно та часть юридической науки, которая представляет собой систему знаний (теоретических взглядов, идей, представлений), которая и питает соответствующие отрасли права и законодательства [14, с. 30].
Представляется, что в обоснование этой позиции можно обратиться за поддержкой к непререкаемому авторитету российской криминологии профессору В.В. Лунееву, который рассматривает уголовное право и криминологию как «два аспекта одного и того же явления, которые развиваются взаимосвязанно и параллельно друг другу» [11, с. 14]. В определении учёного «криминология — это относительно самостоятельная, комплексная и в основе своей
социолого-уголовно-правовая наука...» [11, с. 16].
Такой взгляд объясняется, скорее, комплексным подходом к предмету исследования. В общественных науках сегодня получил широкое распространение системный подход, который позволяет создавать структурно-логическую модель (комплекс) изучаемого явления, в нашем случае науки о криминале. К тому же, на мой взгляд, определение «социолого-уголовно-правовая» не выражает триединства учения о криминале, поэтому нуждается в дополнении модели политической составляющей.
И эта — «социолого-уголовно-правовая и политическая» модель» (триединства криминологии) — призвана служить уникальным инструментом для наиболее полного изучения преступности (её внутренних и внешних закономерностей) и предупредительного воздействия на них.
Например, криминология, понимаемая в узком (отраслевом) смысле, изучает такой элемент предмета, как меры предупреждения, т.е., образно выражаясь, социальные механизмы, функциональность которых определяется превентивной целесообразностью. К таким мерам относятся, прежде всего, уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные средства. И главным среди них определяется наказание. Процесс его изучения носит интегрированный характер, в нём находит выражение единство научных энергий — как юридической, так и не юридической. При этом важно обратить внимание на его теоретическую основу, в которой отражены критерии (уголовно-правовой) оценки сущности наказания, (процессуальные правила) реализации и исполнения. И всё это основывается на собственно криминологической теории.
Это хорошо показано в первом в истории криминологическом исследовании, которое провёл один из основоположников классической школы криминологии Ч. Беккариа, опубликовавший свою концепцию в книге «О преступлениях и наказаниях». Например, американский проф. В. Фокс прямо утверждает, что «начало криминологии положила работа Бекка-риа» [21, с. 97].
Как известно, Беккариа обосновал социальную (а это и означает криминологическую) необходимость наказания — как «противовес проявлению сильных страстей», средство противостояния всеобщему закону разложения, которое наблюдается в сфере морали, как и в физическом мире — и право верховной власти на наказание. И, что особенно криминологически важно, разработал положения о наказании как средстве предупреждения преступлений и условиях его успешности. Следует подчеркнуть, что Беккариа обосновал криминологическую идею предназначения, или функциональности наказания. То есть наказание мыслилось не как средство истязания и доставления мучений виновному, а предполагало оказание ему помощи. Помощь должна была заключаться в исправлении виновного, предупреждении совершения им нового преступления. И данная идея (частной превенции) была воплощена в юридическую норму, определяющую цели наказания.
В развитие этой мысли следует вспомнить, что наказание — чрезвычайно сложное явление и юридическая категория. В криминологическом аспекте наказание входит в предмет изучения, который составляют меры предупреждения преступлений или «закономерностей предупреждения преступлений» [11, с. 32], т.е., как пишет проф. Я.И. Гилинский, «социальная реакция на преступность», в содержание которой он включает «наказание (отсюда становление и развитие... криминологии наказания», или «пенитенциарной криминологии», а также «превенцию (профилактику, предупреждение преступлений)» [3, с. 14], отсюда, добавим, — становление криминологической теории противодействия преступности) [1; 4].
Структурно-функциональный анализ этой уникальной системы предупреждения преступлений (противодействия преступности) позволяет выделить в ней следующие функциональные механизмы:
а) статусный — определяемый в уголовном праве и уголовном законе как система юридических критериев понятия, целей, назначения наказания, освобождения от наказания;
б) процессуальный — предусмотренный
в уголовном судопроизводстве порядок назначения, освобождения от наказания;
в) реализующий — система мер, направленная на исполнение наказания в виде лишения свободы;
г) контролирующий — система установленных судом в соответствии с федеральным законом запретов и ограничений контролирующих (надзорных) мер в отношении лиц, освобождённых из мест лишения свободы, а также за лицами, которым назначено наказание, не связанное с лишением свободы или — наказание в виде лишения свободы условно.
Эта уникальная система нуждается в научно обоснованных положениях, которые, можно сказать, определяют условия оптимальной деятельности, и не только относительно наказания, но и в целом деятельности по предупреждению преступлений, или противодействия преступности.
Такая потребность имелась всегда, т.е. на протяжении всего времени формирования и развития криминологии. Именно криминологические идеи во многом определяли проводимые реформы в области уголовного права и политики правоприменения. Сегодня учение о криминале активно развивается в различных аспектах уголовной юриспруденции, в частности, в аспекте научного обеспечения: а) правотворчества, имея ввиду вопросы криминализации, декриминализации, криминоген-ности и даже преступности закона [25]; б) доказывания и установления вины лица, совершившего преступления, назначения наказания [6]; в) исполнения наказания [17; 18] и контроля за поведением преступников, наказание которых не связано с лишением свободы [10, с. 98—103]; г) предупреждения преступлений и противодействия преступности [5; 7]; политико-правового обеспечения противодействия преступности [8, с. 70—139] и др.
Итак, встаёт вопрос о том, чтобы разрозненные силы отраслевых наук, изучающих различные аспекты криминала, интегрировать в общую, родовую теорию, которая наполняла бы их единой методологической энергией. Это и предполагает триединство криминологии.
На это триединство указывал профессор А.А. Пионтковский — один из многих
сторонников данного подхода к статусу родовой науки о криминале. Цитирую из его «Науки уголовного права»: «...Под наукой уголовного права разумеется наука, занимающаяся изучением преступной деятельности, раскрытием естественных законов, обусловливающих собою эту деятельность, и изучением и установлением средств и способов борьбы с этой деятельностью» [13, с. 6].
Из этой науки уголовного права «в широком смысле» «произрастают» три, в отличие от родовой науки, в большей степени эмпирического характера отрасли: 1) криминология, 2) уголовная политика, 3) уголовная догматика.
Формирование новой науки возможно отнюдь не путём общенаучных методов, что характерно традиционным спорам, а применением других, «вышестоящих» методов — свойственных науковедению. Науковедение даёт нам предпосылоч-ные знания, которые позволяют изучать структуру, динамику, функциональность, методы и другие элементы науки и её развитие.
Цель «криминологического» науковедения видится в разработке теоретического понимания и объяснения (концепция) родовой науки о криминале, определение её места и роли в социально-юридической сфере жизнедеятельности общества [20, с. 282—283]. В этой концепции важно первоначально определить и рассмотреть основные категории науки: её понятие, объект (предмет), целеполагание, функциональность.
Понятие криминологии можно представить как систематизацию и в итоге систему социолого-уголовно-правовых и политических знаний о криминале, его внутренних и внешних закономерностях и методах, средствах противодействия.
Предметом криминологии охватываются отношения в сфере противодействия преступности, возникновение, развитие и прекращение которых связано с преступностью, её причинами, методами и средствами противодействия.
Общей целью этой родовой науки предполагается обеспечение эффективного функционирования системы противодействия преступности.
Главная задача, приближающая достижение цели, будет заключаться в управлении знаниями о данной системе, что предполагает, во-первых, накопление и обработку знаний, особенно об опыте противодействия, и, во-вторых, научное обеспечение отраслевых механизмов противодействия преступности.
Что касается функциональности криминологии, то она просматривается как минимум в трёх проявлениях, которые могут быть названы как: концептуальная, правообразовательная и оптимизирующая функции.
Концептуальная функция. Её можно представить тоже как своего рода триединство: цель, направление, характер деятельности. В данном случае: а) цель — это система взглядов, оценок какой-либо научной проблемы; б) направление — путь, по которому продвигается мысль, опьянённая целью; в) характер — обусловленное целью и направлением качество криминологической деятельности, т.е. формирования определённой системы взглядов на какое-либо явление, скажем, вид преступности, его причинность, систему превентивных мер, институты уголовного права и в целом систему противодействия такой преступности и политику противодействия.
В современной криминологической отрасли знаний мы не только наблюдаем множество концепций, или теорий, но и положительно сами в какой-то мере при-частны к их разработке. Достаточно сказать о невско-волжской криминологической школе, политической, экономической криминологии, криминофамилистике.
Концепция — это и особый метод продуцирования и систематизации криминологических знаний. Кажущееся странным в данном контексте слово «продуцирование» означает в частности порой необъяснимое, интуитивное движение «чистой», т.е. не связанной с реальностью мысли, что напоминает снисходительное «с потолка». На самом деле, как объясняют психологи [19], это один из типов мышления, который применительно к настоящему контексту позволяет находить «метафизическое обоснование» причинности проявления какой-то особенности преступности, что
неизбежно во «вновь открывшихся или новых обстоятельствах» правовой реальности. Такие явления, как экстремизм, коррупция, рейдерство, другие новые или малоизученные способы совершения преступлений, например, в сфере высоких технологий, инициируют концептуальное мышление учёных, активизируют тем самым соответствующую функцию криминологии. И в осмыслении этих и других подобных явлений требуется всесторонний, т.е. системный подход.
Реализация концептуальной функции открывает пути возможностям образного мышления криминолога, что сближает его с художником. Разница остаётся только в том, что художник рисует кистью свой образ-картину, а криминолог — моделирует образ-концепцию. Тот и другой, осознанно ли, неосознанно (интуитивно), но создаёт целостную концепцию, которая выражает мироощущение автора, «интеллектуально-эмоциональный сплав неповторимой творческой личности» [22].
Под правообразовательной функцией я подразумеваю участие криминологии в правообразовательном творчестве, прежде всего в теоретическом и эмпирическом обосновании правообразовательных решений, участие в подготовительной деятельности, т.е. в создании условий для последующей, правотворческой деятельности.
В этом аспекте уже есть немало разработок, в частности тех же концепций или инновационных положений. Мы хорошо знаем активных в этом авторов: Дмитрия Анатольевича Шестакова, Якова Ильича Гилинского, Сергея Фёдоровича Милюкова, Андрея Петровича Данилова и многих других.
Оптимизирующая функция (лат. «орй-т^» — наилучший). Её смысл можно выразить термином «криминологизация», т.е. освещение научными знаниями, прежде всего, системы противодействия преступности, уголовно-правовых институтов, самой научной мысли. Характер, направленность и целесообразность данной функции предполагают создание соответствующих условий развития научной мысли и практической деятельности, обеспечивающей программирование и реализацию проти-
водействия преступности, особенно общих и специальных превентивных мер. А это обеспечивается, главным образом, деятельностью правоприменительных и других управленческих механизмов.
Сущность оптимизирующей функции криминологии заключается в разработке положений, предложений и рекомендаций по совершенствованию превентивных мер и методик их применения. Именно здесь, в практической сфере деятельности интегрируются синергии науки и практического управления и фокусируются на цели, задачи противодействия преступности. Перспективное мышление, использование проблемного метода, критический подход к научным оценкам, смелые инновационные идеи и т.п. — все эти качественные признаки характеризуют сущность оптимизирующей функции.
Данная функция играет важную роль в самоорганизации, саморазвитии криминологии. Например, обеспечение эффективной научной деятельности, в зависимости от сложности предмета изучения, поиска и обоснования мер воздействия на него, диктует необходимость целесообразного применения знаний всех трёх отраслей криминологии в их единстве.
В каждом аспекте — классическом, антрополого-социологическом, неоклассическом — развития криминологии формировались передовые научные идеи, которые были устремлены к повышению эффективности государственного и общественного противодействия преступности, вызвали споры не только в науке, но и в политике.
В частности А. Фейербах наряду с идеями формального обоснования закона, обращал внимание на необходимость обеспечивать с помощью наказания свободу и безопасность в обществе. Он считал важнейшей задачей государства устранение преступных наклонностей у граждан. При этом в полиции видел не только задачу в деле обеспечения наказания, с которым связаны кара и насилие, а в «надлежащем воспитании народа путём ряда мер полиции благосостояния» [24, с. 319].
Например, известный английский филантроп и тюрьмовед Джон Говард, выражаясь словами моей коллеги О.Н. Ведер-
никовой, «стал не только реформатором карательной системы, но и идейным вдохновителем нового направления криминологических исследований. Современные британские криминологи сохраняют верность традиции, заложенной Говардом» [2, с. 44—45].
В целом же, говоря о право-реформаторском движении в Европе и России второй половины XVIII и начала XIX в., следует сказать, безусловно, о великой роли в этом опять же криминологической науки. В результате, как отмечает эти страницы истории науки М.П. Чубин-ский, «поколеблены были все устои старого правосудия и были выработаны обширнейшие планы всесторонних реформ, не поддающихся суммированию в немногих словах» [24, с. 325]. Как было бы замечательно отнести эти слова к нынешнему отечественному «старому» правосудию. Но, к сожалению, ещё не пришло то время.
Что касается роли и значения криминологии в воздействии на управленческую практику сегодня, то можно особенно выделить три его аспекта, на которые указывал, к великому сожалению, ныне покойный Г.А. Аванесов.
Первый аспект — обеспечение качественных изменений в системе предупредительного воздействия на преступность, особенно в новых направлениях: противодействие коррупции, экстремизму, интернет-преступлениям и др.
Второй аспект — сокращение времени, затраченного на внедрение криминологических разработок, предложений, рекомендаций в практическую деятельность.
Третий аспект — расширение научных возможностей, т.е. увеличение вклада криминологии в практику противодействия преступности [9, с. 157].
При этом Геннадий Арташесович считал, что вовсе не обязательно, чтобы полученный научный результат был освоен практикой как можно скорее. Ценность результата заключается в том, что он в союзе с практикой развивается в новое каче-
ство, которое может оказаться и выше достигнутого в первоначальном результате.
Определяясь с методологией систематизации знаний о науке криминологии, следует, повторюсь в который раз, определить в качестве основополагающего метода системный подход. В общественных науках данный подход, как известно, активизирует многосторонние связи между науками, стимулирует процесс интеграции научных дисциплин, создание новых (комплексных) наук, рождение новых принципов, или подходов и методов исследования, которые дают плодотворные результаты [16, с. 54—55]. Особенно но обратиться к одному из перспективных направлений системного подхода — направлению синергетического характера.
Синергетика (от греч. «synergëtik6s» -совместный, согласованно действующий) — термин, обозначающий научное направление, изучающее связи между элементами структуры (подсистемами), которые образуются в открытых системах, благодаря интенсивному обмену веществом, энергией (синергией) с окружающей средой в неравновесных, многовариантных условиях [12, с. 1109].
Несомненно, высказанная инновация вызывает разную реакция, в том числе и желание оспорить положения, которые противоречат устоявшимся взглядам на определённые элементы предмета криминологии. Глядя на криминологию, вдруг ощущаешь, что «двоит в глазах»: 1) в них криминология представляется как традиционная, или отраслевая, и как криминология неизвестная, новая, или родовая, и 2) «она играет роль общетеоретической дисциплины по отношению к другим юридическим предметам уголовно-правового цикла» [26, с. 18].
Но дело не в терминологических нюансах.
Важно понять необходимость консолидации научной мысли в разработке общетеоретического учения о криминале, его причинности и противодействии ему и начать активно её реализовывать.
ПРИСТАТЕйНЫй СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев А.И., Герасимов С.И., Сухарев А.Я. Криминологическая профилактика: теория, опыт, проблемы. Монография. М., 2001.
2. Ведерникова О.Н. Теория и практика борьбы с преступностью в Великобритании. М.: Российская криминологическая ассоциация. 2001.
3. Гилинский Я.И. Криминология: теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2009.
4. Горшенков А.Г., Горшенков Г.Г., Горшенков Г.Н. Преступность как объект управленческого воздействия: Учеб. пособие. Сыктывкар: Коми респ. академия госслужбы и упр., 1999.
5. Горшенков Г.Н., Костыря Е.А., Лукичёв О.В. и др. Криминология и профилактика преступлений: Учебное пособие. Курс лекций / Под общ. ред. Сальникова В.П. СПб.: Фонд «Университет», 2001.
6. Епихин А.Ю. Концепция безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.
7. Исиченко А.П. Оперативно-розыскная криминология: Учеб. пособие для вузов. М.: ИНФРА-М, 2001.
8. Коробеев А.И., Кульгин В.В. Уголовное право и уголовная политика // Полный курс уголовного права / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008.
9. Криминология: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности 021100 «Юриспруденция» / Г.А. Аванесов, С.М. Иншаков, С.Я. Лебедев, Н.Д. Эриашвили / Под ред. Г.А. Ава-несова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2006.
10. Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция милиции. М.: ИНФРА-М., 1996.
11. Лунеев В.В. Криминология: учебник для бакалавров. М.: Издательство Юрайт. 2013.
12. Новый энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 2001.
13. Пионтковский А.А. Наука уголовного права. Ярославль: Типо-Литография Э.Г. Фальк, 1895.
14. Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1. Преступление и наказание. СПб.: издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008.
15. Понятовская Т.Г. Предупреждение преступлений: меры безопасности, административный надзор // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. № 3. С. 98—103.
16. Спицнадель В.Н. Основы системного анализа: Учеб. пособие. СПб.: «Изд. дом «Бизнес-пресса», 2000.
17. Старков О.В. Основы криминопенологии. Уфа: УЮИ МВД РФ, 1997.
18. Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказание: уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2001. 461 с.
19. Типы мышления. URL: http://galeevrk.ru/service/120-myshlenie (дата обращения: 05.02.2015).
20. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд., перераб. и доп. М.: Политиздат, 1991.
21. Фокс В. Введение в криминологию. Пер. с англ. Л.А. Нежинской, М.А. Туманова / Вступ. статья В.С. Никифорова, В.М. Когана. М.: «Прогресс», 1985.
22. Художественно-концептуальная функция. URL: http://libsib.ru/estetika/iskusstvo-kak-sotsialnoe-yavlenie/chudozhestvenno-kontseptualnaya-funktsiya (дата обращения: 05.02.2015).
23. Чубинский М.П. Наука уголовного права и её составляющие элементы. Из Журнала Министерства юстиции (сентябрь 1902 г.). СПб.: Сенатская типография, 1902.
24. Чубинский М.П. Очерки уголовной политики: понятие, история и основные проблемы уголовной политики как составного элемента науки уголовного права / Сост. и вступ. статья В.С. Ов-чинского, А.В. Фёдорова. М.: ИНФРА-М., 2008.
25. Шестаков Д.А. Введение в криминологию закона. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2011.
26. Шестаков Д.А. Криминология: Новые подходы к преступлению и преступности. Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменяющемся мире: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. / Предисл. В.П. Сальникова. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006.
REFERENCES
1. Alekseev A.I., Gerasimov S.I., Sukharev A.Y. Kriminologicheskaya profilaktika: teoriya, opyt, prob-lemy. Monografiya. [Criminological prevention: theory, experience, problems. Monograph]. Moscow, 2001.
2. Vedernikova O.N. Teoriya i praktika bor'by s prestupnost'yu v Velikobritanii. [Theory and practice of crime prevention: British criminological model]. M.: Rossiyskaya criminologicheskaya assotsiatsiya — M.: Russian criminological association, 2001.
3. Gilinskiy Y.I. Kriminologiya: teoriya, istoriya, empiricheskaya baza, sotsial'niy kontrol'. [Criminology: theory, history, empirical base, social control]. 2-e izd., pererab. i dop. SPb.: Izdatel'stvo R. Aslanova «Yuridicheskiy tsentr Press», 2009.
4. Gorshenkov A.G., Gorshenkov G.G., Gorshenkov G.N. Prestupnost' kak ob''ekt upravlencheskogo vozdeystviya. [Criminality as an object of managerial impact]. Ucheb. posobie. Syktyvkar: Komi, resp. akademiya gossluzhby i upr., 1999.
5. Gorshenkov G.N., Kostyrya E.A., Lukichev O.V. i dr. Kriminologiya i profilaktika prestupleniy [Criminology and crime prevention]. Uchebnoe posobie. Kurs lektsiy / pod ob. red. Sal'nikova V.P. SPb.: Fond «Universitet», 2001.
6. Epikhin A.Y. Kontseptsiya bezopasnosti lichnosti v ugolovnom sudoproizvodstve. [The concept of human security in criminal proceedings]. SPb.: Izdatel'stvo R. Aslanova «Yuridicheskiy tsentr Press», 2004.
7. Isichenko A.P. Operativno-rozysknaya kriminologiya. [Operational and investigative criminology]. Ucheb. posobie dlya vuzov. M.: INFRA-M, 2001.
8. Korobeev A.I., Kul'gin V.V. Ugolovnoe pravo i ugolovnaya politika. [Criminal law and criminal policy]. Polniy kurs ugolovnogo prava / Pod red. A.I. Korobeeva. T.1. SPb.: Izdatel'stvo R. Aslanova «Yuridicheskiy tsentr Press», 2008.
9. Kriminologiya: uchebnik dlya studentov vuzov, obuchayushchikhsya po spetsial'nosti 021100 «Yurisprudentsiya». [Criminology: textbook for students majoring in jurisprudence (021100)]. G.A. Avanesov, S.M. Inshakov, S.Y. Lebedev, N.D. Eriashvili. Pod red. G.A. Avanesova. 4-e izd., pererab. i dop. M.: YUNIYI-DANA, 2006.
10. Lozbyakov V.P. Kriminologiya i administrativnaya yurisdiktsiya militsii. [Criminology and administrative jurisdiction of militia]. M.: INFRA-M., 1996.
11. Luneev V.V. Kriminologiya: uchebnik dlya bakalavrov. [Criminology: textbook for undergraduates]. M.: Izdatel'stvo Yurayt, 2013.
12. Noviy entsiklopedicheskiy slovar'. [New encyclopedic dictionary]. M.: Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001.
13. Piontkovskiy A.A. Nauka ugolovnogo prava. [Science of criminal law]. Yaroslavl': Tipo-Litografi-ya E.G. Fal'k, 1895.
14. Polniy kurs ugolovnogo prava. [Full course of criminal law]. V 5 t. / Pod red. A.I. Korobeeva. T.1. Prestuplenie i nakazanie. SPb.: Izdatel'stvo R. Aslanova «Yuridicheskiy tsentr Press», 2008.
15. Ponyatovskaya T.G. Preduprezhenie prestupleniy: mery bezopasnosti, administrativniy nadzor. [Crime prevention: security measures, administrative supervision]. Kriminologicheskiy zhurnal Baykal-skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava — Criminological journal of Baikal State University of Economics and Law, 2013, no. 3, pp. 98—103.
16. Spitsnadel' V.N. Osnovy sistemnogo analiza. [Fundamentals of systemic analysis]. Ucheb. posobie. SPb.: «Izd. dom «Biznes-pressa», 2000.
17. Starkov O.V. Osnovy kriminopenologii. [Fundamentals of criminopenology]. Ufa: YUI MVD RF, 1997.
18. Starkov O.V., Milyukov S.F. Nakazanie: ugolovno-pravovoy i kriminologicheskiy analiz. [Punishment: legal and criminological analysis]. SPb.: «Yuridicheskiy tsentr Press», 2001, p. 461.
19. Tipy myshleniya. [Ways of thinking]. URL: http://galeevrk.ru/service/120-myshlenie (date of submission: 05.02.2015).
20. Filosofskiy slovar'. [Philosophical dictionary]. Pod. red. I.T. Frolova. 6-e izd., pererab. i dop. M.: Politizdat, 1991.
21. Fox V. Vvedenie v kriminologiyu. [Introduction to criminology]. Per. s angl. L.A. Nezhinskoy, M.A. Tumanova / Vstup. stat'ya V.S. Nikforova, V.M. Kogana. M.: «Progress», 1985.
22. Khudozhestvenno-kontseptualnaya funktsiya. URL: http://libsib.ru/estetika/iskusstvo-kak-sotsialnoe-yavlenie/chudozhestvenno-kontseptualnaya-funktsiya (date of submission: 05.02.2015).
23. Chubinskiy M.P. Nauka ugolovnogo prava i ee sostavlyayushchie elementy. Iz Zhurnala Minister-
риминология
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
stva Yustitsii (sentyabrya 1902 g.). [Science of criminal law and its components. From the Journal of the Ministry of Justice (as of September, 1902]. SPb.: Senatskaya tipografiya, 1902.
24. Chubinskiy M.P. Ocherki ugolovnoy politiki: ponyatiya, istoriya i osnovnye problemy ugolovnoy politiki kak sostavnogo elementa nauki ugolovnogo prava. [Sketches of criminal policy: concept, history and basic problems of criminal policy as a component of the science of criminal law]. Sost. i vstup. stat'ya V.S. Ovchinskogo, A.V. Fedorova. M.: INFRA-M., 2008.
25. Shestakov D.A. Vvedenie v kriminologiyu zakona. [Introduction to criminology of law]. SPb.: Izdatel'stvo «Yuridicheskiy tsentr Press», 2011.
26. Shestakov D.A. Kriminologiya: Novye podkhody k prestupleniyu i prestupnosti. Kriminogennye zakony i kriminologicheskoe zakonodatelstvo. Protivodeystvie prestupnosti v izmenyayushchemsya mire. [Criminology: New approaches to crime and criminality. Criminogenic laws and criminological legislation. Crime prevention in the changing world]. Uchebnik, 2-e izd., pererab. i dop. / Predisl. V.P. Sal'nikova. SPb.: Izdatel'stvo R. Aslanova «Yuridicheskiy tsentr Press», 2006.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Геннадий Николаевич Горшенков — доктор юридических наук, профессор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права и процесса юридического факультета Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия); e-mail: gen7976@yandex.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Gennady Nikolaevich Gorshenkov — doctor of Laws, professor, honorary professor of the St.-Petersburg International Criminology Club, professor of the department of criminal and procedural law of Lobachevsky State University (Nizhny Novgorod, Russia); e-mail: gen7976@yandex.ru
